Джози пренебрежительно пожала плечами.
– Я это и не говорила. Теперь, когда вы получили ответы на все интересующие вас вопросы, могу я вернуться к работе? А вы продолжайте развлекаться.
Глубоко вдохнув, Стивен постарался не думать о том, как близко от него находится окно. Ему хватит нескольких секунд, чтобы подтащить к нему Джозефину и сбросить ее вниз. И тогда наконец закончатся его страдания.
– Я не хочу возвращаться к своему развлечению, – начал Стивен.
– В самом деле? – удивилась Джозефина. – Она такая хорошенькая и… цветущая. Она ждет вас внизу?
Черт! Элис. Она все еще в библиотеке и наверняка гадает, куда он подевался. Стивен посмотрел на Джозефину.
– Вы должны уйти. Немедленно.
Джозефина покачала головой.
– Это невозможно. У меня слишком много дел, а вы не любите ленивых женщин. Этот пункт отмечен в нашем соглашении. Не так ли?
– Мы снова партнеры? Вы вернулись, чтобы позволить и мне пользоваться картой? – Дьявол, не нуждайся он так отчаянно в деньгах, ушел бы прочь и даже не оглянулся.
Джози поджала губы.
– Возможно. Если вы тоже будете придерживаться соглашения. Не могу же я работать здесь одна.
– Разве я отказываюсь выполнять работу? Джози на мгновение задумалась.
– Теперь, когда вы об этом упомянули…
– Послушайте, вы, маленькая негодяйка…
Джозефина подняла вверх указательный палец.
– Следите за своей речью, лорд Уэстман.
Ну все. Теперь он точно выбросит ее в окно.
– Стивен? – донесся снизу женский голос. – Дорогой, где ты? Я жду тебя.
Стивен остановился, а Джозефина насмешливо вскинула бровь.
– Стивен? Как мило. А вы зовете ее Элис?
– Стойте, где стоите, – предупредил Стивен, ударив девушку по руке. – Даже не пытайтесь сойти с места. Я вернусь через три минуты.
Стивен попятился, а Джози натянуто улыбнулась. Черт! Уэстман знал, что Джозефина сойдет с места, едва за ним захлопнется дверь.
Джозефина смотрела вслед уходящему Уэстману, улыбаясь до тех пор, пока до ее слуха не донесся топот его ног по ступенькам. Он возвращался к своей очаровательной развратнице.
«Спокойно, – приказала себе Джози. – Никаких эмоций. Ты должна показать ему, что прошлая ночь ничего для тебя не значит. Нужно держаться с ним по-деловому».
Джози не солгала, сказав, что видела Уэстмана и его спутницу, когда входила в дом. Она увидела то, чего ей не следовало видеть, и чего она никак не ожидала. Джозефина должна бы радоваться, что ее сосед соблазнил другую женщину. Ведь пока он развлекался с ней, можно было вынести из дома все. Однако, обнаружив, что у Уэстмана есть любовница, Джози почему-то разозлилась.
Как он посмел! Как посмел завести роман с другой женщиной? Ведь только вчера Стивен пытался соблазнить Джози! Как он мог променять ее на… эту?
Джози видела гостью Уэстмана и понимала, почему он выбрал именно ее. Эта женщина обладала всем тем, чего не было у Джози. Однако не это уязвило ее самолюбие.
Ее самолюбие уязвил тот факт, что случившееся слишком волновало ее. Джози пинком откинула с дороги пучок соломы и принялась просматривать содержимое ящика, который открыла последним. Вообще-то она еще не успела разобрать ни одного ящика. Джози только открыла их, еле сдерживая свой гнев и намеренно грохоча крышками. Она хотела, чтобы Уэстман узнал, что она здесь. Хотела сорвать его планы на вечер.
Не то чтобы Джозефина хотела оказаться на месте его гостьи. Когда они наконец окажутся в постели, она будет использовать его, но никак не наоборот. Ей нужно только удовольствие. Эти отношения будут значить для нее так же мало, как для него прошлая ночь.
Но Джози не позволит Уэстману развлекаться с женщинами, пока она ищет сокровище.
В ящике не обнаружилось ничего, кроме старого серебра, поэтому Джози взялась за другой, доверху наполненный книгами и документами. В душе девушки мелькнула надежда, и она наклонилась, чтобы вынуть из ящика вещи, лежавшие сверху. Снизу доносились приглушенные голоса Уэстмана и его гостьи. Судя по всему, он пытался выпроводить ее. Вот и хорошо. Ей не придется в одиночку вскрывать ломом ящики.
В то же время ей не хотелось снова увидеть Уэстмана без рубашки. О Господи! Джози взяла в руки очередную книгу. Она была не готова к подобному зрелищу. Она никогда не обращала внимания на мужскую грудь, хотя время от времени видела своих братьев без рубашек. Они были такими же худощавыми и высокими, как и она, и их костлявую грудь обтягивала бледная кожа.
Но в случае с Уэстманом все обстояло по-другому. Джози оторвалась от работы, вновь представив себе своего соседа. Обладая невероятно широкими плечами, словно выточенными искусным скульптором, он выглядел словно античная статуя, мышцы дополняли друг друга, превращая тело их обладателя в совершенство. Руки Уэстмана тоже состояли из упругих выпуклых мышц. Однако его нельзя было назвать тяжеловесным великаном, скорее, статным поджарым красавцем.
Джози взяла из ящика одну книгу и полистала. В доме наступила тишина. Вскоре Уэстман возвратится в мансарду, так что ей следует хотя бы сделать вид, что она занята.
А его живот! Джози не представляла себе, насколько притягательным может быть живот. Ей хотелось дотронуться до плоского обнаженного живота мужчины. Провести пальцами по его упругим мышцам и увидеть желание в его голубых глазах.
Ей хотелось…
Нахмурившись, Джози прочла фразу, на которой лежал ее палец.
«Корсикана не оправдала наших надежд. В будущем мы не будем останавливаться в этом порту, если, конечно, «Доброму груму» не потребуется ремонт».
Сердце девушки взволнованно забилось. Запись сделана в тетради с кожаной обложкой. Ее мог сделать кто угодно. Джози не узнала почерк, но догадалась, кому он мог принадлежать.
Джеймсу Даблдею.
Он писал о своем пиратском корабле, «Добром груме», на котором плавал вместе с ее дедом. Ее дед рассказывал об этом корабле с такой нежностью, как рассказывает мужчина о своей возлюбленной. Дрожащими пальцами девушка перевернула страницу и увидела дату: «12 января 1759 года».
Запись сделана за год до того, как сокровище было найдено и спрятано. Всего за год.
– Кажется, я велел вам оставаться на месте.
Услышав голос Уэстмана, Джози подскочила. Он стоял в дверях и держал в руках рубашку, но Джози даже не заметила его обнаженного торса. Не говоря ни слова, девушка протянула Стивену тетрадь, и тот, догадавшись о ее чувствах, тоже не произнес ни слова, а потом пересек мансарду и взял у Джози тетрадь.
Просмотрев несколько страниц, Уэстман вернулся к самому началу.
– Это судовой журнал моего деда, – сказал он и показал надпись на внутренней стороне обложки, подтвердив догадку Джози.
– Мы нашли, – прошептала девушка.
Уэстман посмотрел на тетрадь, которую держал в руках, и принялся перелистывать страницы, словно желая убедиться, что это не сон. Его гнев улетучился, а лицо осветила широкая улыбка.
– Мы будем богаты.
Джози засмеялась, а Уэстман подхватил ее под руки и помог встать.
– Мы будем богаты, – повторил он, кружа девушку. – Мы будем богаты, как короли.
Джози вновь засмеялась, и ее радость усилилась, когда Уэстман обнял ее и принялся отплясывать с ней джигу. Они выписывали танцевальные па по всей мансарде, переступая через ящики и хохоча.
Танцуя, они споткнулись о стопку книг, оставленных Джози на полу, и девушка едва не упала. Уэстман поймал ее и привлек к себе. Он находился настолько близко, что Джози вспомнила ощущения прошлой ночи и отстранилась.
Высвободившись из объятий Уэстмана, она отвернулась, чтобы восстановить дыхание и привести в порядок мысли.
– Извините, – услышала она за спиной его голос.
Джози не знала, за что именно он извинялся, но на всякий случай кивнула.
– Я нашла тетрадь в этом ящике, – сказала она. – Думаю, нам следует просмотреть остальные бумаги. Вдруг найдем что-то интересное.
Однако спустя пару часов они поняли, что тетрадь оказалась единственным вознаграждением за их труды. Они разобрали содержимое почти всех ящиков, но, похоже, только тот, в котором Джози обнаружила тетрадь, содержал что-то из вещей Джеймса Даблдея. Джози понимала, что ей нужно вернуться домой до рассвета. Обессиленная, она плюхнулась на пол.
– Я больше не могу, – хрипло произнесла она, задыхаясь от витавшей в воздухе пыли. – У меня слипаются глаза, я должна приехать к Кэти к десяти часам. Я ей помогаю в подготовке бала.
– Кэти ваша кузина? – спросил Уэстман, складывая документы в ящик. Он взглянул на девушку. – Та, что вышла замуж за лорда Валентайна?
– Она самая.
Все еще сидя на корточках, Уэстман провел рукой по волосам. Очевидно, он пытался привести их в порядок, но лишь оставил на лбу грязное пятно.
– Я слышал весьма любопытные подробности, касающиеся этого брака. Говорят, лорда Валентайна обманом заставили жениться на вашей кузине.
Джози промолчала. Она взяла за правило не сплетничать, тем более о личной жизни кузин.
– Я знаком с Валентайном, – сказал Уэстман. – Насколько мне известно, он собирался жениться на Элизабет Фулбрайт, сестре леди Валентайн. – Джози по-прежнему молчала, и мужчина продолжал: – У вас очень интересные родственники, мисс Хейл. В вашей семье все такие смутьяны или только женщины?
Тут Джози не выдержала и рассмеялась.
– Уверяю вас, ни леди Валентайн, ни мою кузину леди Мэдлин нельзя назвать смутьянками. А вот за себя и за мисс Бриттани не поручилась бы.
– Значит, из всех ваших кузин только леди Валентайн вышла замуж? – Уэстман покачал головой. – О! Вы четверо уже могли бы дважды стать матерями.
Джози фыркнула.
– Вряд ли. Мы не только подруги и кузины, мы еще и члены «клуба старых дев».
Это заявление не произвело на Уэстмана должного впечатления.
– Мы создали этот клуб еще будучи детьми и поклялись друг другу не выходить замуж.
– Значит, леди Валентайн нарушила клятву.
– Леди Валентайн нарушила. Но не думаю, что кто-то из нас последует ее примеру. Этот брак был заключен вследствие необычных обстоятельств. Все остальные останутся незамужними.
– Но не девственницами, – произнес Стивен, многозначительно взглянув на девушку. – Теперь мне понятно ваше поведение во время нашей первой встречи. Неужели вы действительно верите, что никогда не выйдете замуж? Сколько вам лет?
Джози гневно фыркнула.
– Можно подумать, я стану отвечать на столь оскорбительный вопрос!
Уэстман округлил глаза.
– Восемнадцать? Девятнадцать?
– Восемнадцать.
– Да вы совсем еще ребенок. И когда повзрослеете, непременно выйдете замуж.
Джози гневно взглянула на Уэстмана и ткнула его кулаком в выставленную напоказ грудь.
– Именно из-за таких заявлений я и не выйду замуж. Не знаю, что решат мои кузины, но себе самой я уже давно дала клятву не выходить замуж за мужчину, который ведет себя, как… как вы!
Уэстман сел.
– И что же вас не устраивает в моем поведении?
– Трудно сказать. Просто вы такой же, как и все остальные мужчины.
– Дорогая моя, – протянул Стивен с улыбкой, – поверьте, я совсем не такой.
– Ой, не надо. – Джози отстранилась и принялась обмахиваться. Ей вдруг стало жарко и душно. – Вы такой же, как все. Я устала от самовлюбленных и деспотичных мужчин, несведущих и эгоистичных, которые постоянно указывают мне, что я должна делать, а чего не должна. Вы меня не знаете, – выпалила она. – Не знаете, что у меня на сердце и в мыслях. Если я говорю, что никогда не выйду замуж, значит, так оно и есть, и все ваши поступки лишь укрепили меня в моем намерении.
– Для женщины, обладающей завидной долей самоуверенности и более чем властной, вы не слишком высокого мнения о мужчинах.
– Нет, – ответила Джози, поднимаясь с пола. – Вы не правы. Я люблю мужчин. Я хочу влюбиться и хочу, чтобы меня полюбили. Хочу, чтобы то, что вы сделали со мной прошлой ночью, повторялось снова и снова. Но будь я проклята, если свяжу себя с мужчиной узами брака только для того, чтобы получить это. Я стану независимой, даже если это погубит меня.
Уэстман встал рядом с девушкой. На его лице не осталось и следа прежней насмешливости.
– Но как именно вы собираетесь стать независимой? Ведь вы леди, племянница графа. Вы не можете просто так соблазнять мужчин здесь, в Лондоне. У вас нет той свободы, которой обладают простолюдинки.
– Пока нет. Но как только я стану финансово независимой и богатой, – она вытянула руку с зажатой в ней тетрадью, ключом к сокровищу и ее будущему, – я смогу делать что захочу.
На этот раз фыркнул Уэстман.
– И вы искренне верите в это, не так ли?
– Послушайте, лорд Уэстман. Мне не интересно ваше мнение обо мне или о моих планах. Мне восемнадцать, и я готова начать жить полной жизнью. Все, что мне нужно от вас, это помощь в поисках сокровища. А потом каждый из нас пойдет своей дорогой. Вы приметесь соблазнять очередных развратниц и продажных женщин, а я отправлюсь на поиски приключений.
– Прекрасно, – произнес Уэстман. – Стало быть, по рукам.
– Договорились, – ответила Джози. – А теперь я должна вернуться домой и поспать хотя бы несколько часов. Встретимся вечером здесь же.
– Я буду ждать. – Когда Джози проходила мимо, Стивен выхватил из ее рук тетрадь. – Оставлю это у себя в качестве залога на случай, если вы что-то прочли и решили скрыть от меня, а потом улизнете.
– Не смешите меня, – сказала Джози, протягивая руку к тетради, которую Уэстман вовсе не собирался ей отдавать. Черт бы побрал его рост. – Я не собираюсь вас обманывать. Сколько раз можно это повторять?
Уэстман пожал плечами.
– У вас карта. У меня тетрадь. Мне кажется, это справедливо.
– Наверное. – Джози начала спускаться по ступенькам, а потом крикнула: – Только давайте не будем приглашать завтра Элис, Уэстман. Иначе я тоже начну приводить с собой любовников, а вам это наверняка не понравится.
Глава 11
«19 мая 1759 года.
«Ненавижу расставаться с Маргарет. Именно по этой причине мне не хочется выходить в море. Обожаю ветер, волны, штормы и даже мертвый штиль. Обожаю свободу, которую мне дает обладание кораблем – ведь на нем я могу устанавливать правила и ни перед кем не отчитываться. Мне нравится бывать в новых местах, пробовать новую пишу, покупать экзотические подарки…
Для Маргарет.
Моя Мэгги. Ну как я смогу прожить шесть месяцев – а может, и больше – без тебя?
Но я должен ехать. В жизни меня ждет еще множество приключений, и Мэгги знала об этом, когда выходила за меня замуж. Но теперь, когда на свет появился маленький Джейми, которого мы зовем Джеймс-младший, Мэгги не может ездить вместе со мной.
Поэтому я поплыву в Вест-Индию за нас двоих – за троих. Куплю там шелка, из которых она сошьет себе красивые платья, специи для приготовления восхитительных блюд и рома, который мы будем пить вместе холодными лондонскими вечерами.
Я буду записывать все свои мысли в этих шести тетрадях для нас обоих. Эти тетради Мэгги дала мне утром накануне отплытия.
Может быть, если удача Даблдеев улыбнется мне, мы с Хейлом нападем, наконец, на след сокровища».
Стивен закрыл тетрадь и громко выругался. Он услышал за дверью библиотеки какой-то стук и вздрогнул. Он забыл, что экономка сегодня в доме.
Да и как, черт возьми, тут не выругаться? Он полдня провел за чтением дневника деда, но первое упоминание о сокровище встретилось лишь на самой последней странице. Уэстман повертел тетрадь в руках. Не может быть, чтобы она оказалась единственной. Его дед имел обыкновение изливать свои мысли и переживания на бумаге. Теперь Стивен знал, что он любил не только своих жену и сына, но и свободу. Его дед вел увлекательную жизнь, и Стивен не сомневался, что он все-таки нашел сундук, набитый золотыми дублонами.
Но где, черт возьми, рассказ об этом?
Должны быть и другие дневники. Его дед упомянул, что их шесть. Если это первый, то в последующих можно найти много интересного. Только вот где они?
Стивен перерыл весь дом. Они с Джозефиной Хейл обыскали всю мансарду, но не нашли ничего, кроме этой единственной тетради. Все их богатство составляли записи Джеймса Даблдея да ключ, который, казалось, не подходил ни к одному замку.
Должно быть что-то еще, но где?
Стивен провел рукой по волосам и задумался, пытаясь решить, где еще могли осесть вещи его деда. Восемь лет назад его отослал в Индию отец – Джейми, о котором упоминалось в записях. Он пригрозил Стивену тем, что его украдут и вывезут из Англии силой, если он не согласится уехать добровольно. Стивен был позором семьи – распутник и повеса, он совратил добропорядочную девушку и довел ее до беды. Возможно, именно чувство вины заставило его выполнить волю отца и уехать в Индию.
Стивен все еще находился в Индии, когда его брат Джеймс стал графом. Почти сразу же за письмом матери, в котором та писала о болезни Джеймса, последовало сообщение о его смерти. Все произошло так быстро, что у Стивена не оказалось времени, чтобы подумать о возвращении домой. Будь у него выбор, он ни за что не вернулся бы домой, поскольку не мог рассчитывать дома на теплый прием.
Когда Стивен вернулся в Англию, чтобы унаследовать титул брата, его мать, все ее вещи и вещи покойного Джеймса исчезли излома. Не прихватила ли его мать с собой что-то еще?
Стивен покачал головой. Нет, мать не имеет к этому никакого отношения. С какой стати ей забирать с собой вещи покойного свекра? Ведь она даже никогда его не видела.
А вот его бабушка…
Вдовствующая графиня Маргарет Даблдей.
Стивен уже много лет ее не видел. Слышал только, что после смерти мужа она стала затворницей и большую часть времени проводила в деревне. А ведь когда-то она была первой красавицей, законодательницей мод, не пропускавшей ни одного бала, ни одной театральной премьеры. Но к тому времени, когда Стивен достиг совершеннолетия, она уже почти не появлялась в Лондоне.
Он смутно помнил женщину с затравленным взглядом, которая то и дело оборачивалась через плечо. Стивен никак не мог отождествить этот образ с портретом Маргарет Даблдей, описанным в дневнике деда.
И все же, если кто-то и знал подробности о его жизни, то только Маргарет Даблдей. Где же его бабка сейчас?
Спустя час Стивен мерил шагами гостиную своей матери, дожидаясь ее появления. Она жила на Маунт-стрит в небольшом доме с огромными окнами, позволяющими ей видеть все, что происходит снаружи. Стивен не часто виделся с матерью. Она так и не простила ему грехи молодости. Обвиняла сына в том, что семья потеряла все деньги, хотя именно ее муж принял решение оплатить долги сына. Лорд Уэстман мог отказаться. Это запятнало бы честь Стивена и вынудило бы его бежать на континент, но в тот момент родители были бы рады его отъезду.
И они действительно были этому рады.
Стивен надеялся, что, когда вернется в Англию, мать сменит гаев на милость. Теперь он стал графом, а она всегда отдавала предпочтение старшему сыну, наследнику. Но он ошибся. Она любила не титул, а своего первенца Джеймса. И что бы Стивен ни делал, никогда не смог бы занять место Джеймса.
Стивен бросился к матери, когда та наконец распахнула дверь. Она подняла руку, когда Стивен попытался поцеловать ее в щеку, и ему пришлось ограничиться поклоном.
– Стивен. – Кивнув, леди Даблдей опустилась в свое любимое кресло у окна. – Весьма неожиданный визит. Чему обязана честью лицезреть тебя?
Ее седые волосы казались тяжелыми под шиньоном, закрепленным на затылке. Она была бледнее обычного, лишь на щеках проступал едва заметный румянец. Леди Даблдей обладала величественной длинной шеей, маленькими изящными кистями рук, а ее карие глаза не выражали ни малейшего интереса. Стивен заговорил:
– Мама, извини, что заранее не известил тебя о своем приезде. Надеюсь, ты здорова. – С этими словами он сел на обитый парчой диван, стоявший напротив кресла матери.
Леди Даблдей лишь отмахнулась.
– А если бы я умерла, ты бы расстроился?
– Конечно. Но ты ведь не собираешься умирать. Ты прекрасно выглядишь.
Леди Даблдей внимательно посмотрела на сына, затем повернулась к окну.
– Человека может убить не только слабое здоровье, но и стыд, например.
Стивен опустил глаза и посмотрел на свои руки, почувствовав, что мать его осуждает. Он сделал все, что мог, чтобы спасти семью от краха. Он несколько раз доказал, что вполне способен быть наследником титула, но, похоже, мать этого не замечала, точнее, не хотела замечать. Ведь он не Джеймс, ее любимец.
– Знаешь, мама, – произнес Стивен, стараясь не поддаваться дурному настроению. – Я тут раздумывал об истории нашей семьи. – Он знал, что стыд, о котором говорила мать, не имел никакого отношения к прошлому семьи Даблдей, поэтому счел начало разговора правильным. – Прошлой ночью я был в мансарде…
– Интересно, что ты там делал? Наверняка развлекался с одной из служанок.
Стивен вцепился в подлокотник дивана.
– Нет, мама, просматривал содержимое ящиков, и ты не поверишь, что я нашел.
Леди Даблдей одарила сына равнодушным взглядом.
– Судовой журнал деда, – сказал Стивен, повернув тетрадь так, чтобы мать смогла ее увидеть.
Мать без всякого интереса взглянула на тетрадь и снова стала смотреть на улицу.
– Я его сегодня читал и обнаружил, что в конце записи обрываются на полуслове. Но больше никаких тетрадей деда не нашел. Не знаешь, где они могут быть? Возможно, у бабушки?
Мать повернулась к сыну, и его обдало ледяным холодом от ее взгляда.
– Ты приехал расспросить меня о тетрадях? В момент, когда наша семья переживает кризис?
Стивен заерзал на диване.
– Никчемный ты человек! Никчемный! – презрительно бросила леди Даблдей и поднялась с кресла. – Зачем я трачу на тебя время? Надо было убить тебя сразу после рождения.
– Мама, я не думаю…
– Ты никогда ни о чем не думал. Это был удел твоего брата. А ты только и делаешь, что болтаешься без дела да читаешь дневники. Ты хотя бы понимаешь, что наша семья разорена? Что нас скоро выселят из наших домов? Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы твоя мать жила на улице? – Леди Даблдей сорвалась на визг, и Стивену стоило немалых усилий сохранить самообладание.
– Нет, мама, я этого не хочу. Кроме того, мы вовсе не бедствуем. До этого еще далеко. Я делаю все от меня зависящее, чтобы вернуть семье былое богатство.
– Все от тебя зависящее, – насмешливо протянула леди Даблдей. – Что за нелепость. – Женщина направилась к двери, и Стивен, поднявшись с дивана, поспешил за ней.
– Мама, все, что мне от тебя нужно, это адрес бабушки. Дай мне его.
Не останавливаясь, леди Даблдей произнесла:
– Спроси Филлипса. Кстати, с этого момента, если тебе потребуется что-то сообщить мне, делай это через него. – Она открыла дверь, и Стивен закрыл глаза, когда дверь снова захлопнулась.
– Сэр, – раздался из угла тихий голос, – могу я проводить вас?
Филлипс. Стивен потер переносицу.
– Да, спасибо.
Надменный дворецкий проводил Стивена вниз по лестнице и открыл дверь. Но когда Стивен собирался уже надеть шляпу, Филлипс наклонился почти к самому его уху:
– Вас интересует графиня? Ваша бабушка?
Стивен посмотрел на дворецкого.
– Вы знаете ее адрес?
– Свэллоу-стрит, двадцать восемь, милорд. Это к югу от Ганновер-сквер. Такой коричневый с зеленым дом.
Стивен кивнул:
– Спасибо.
Он водрузил на голову шляпу, отделанную мехом бобра, и собрался уже уходить.
– Еще кое-что, милорд.
– Да, Филлипс.
– Ее светлости, вашей бабушки, нет сейчас дома, сэр. На прошлой неделе мы получили от нее письмо. Она вернется в город через месяц, а то и позднее. У вашей матери слабое зрение, милорд, и я читал ей письмо вслух. Прошу прощения, милорд, но я подумал, вы захотите узнать об этом. На случай, если… – он воровато оглянулся, – если тетради нужны вам срочно.
Стивен улыбнулся. Филлипс с ним очень любезен. Хорошо бы старый дворецкий научил его мать вежливости.
– Благодарю вас, Филлипс. – Стивен вложил в ладонь дворецкого крону. – Сообщите мне, если узнаете еще что-нибудь интересное.
– Не сомневайтесь, милорд, – ответил слуга, пряча в карман пять шиллингов и закрывая дверь.
– Что-то вы долго, – сказал Стивен, выходя из тени, разделявшей два соседних дома.
Джози подскочила и резко повернулась.
– Вы меня напугали, – проворчала она.
Стивен только что наблюдал, как она, рискуя упасть, спускалась из окна своей спальни по решетке, а затем по дереву, Стивен до смерти испугался и сейчас с облегчением вздохнул.
Так бывает всегда.
Но будь он проклят, если признается ей в этом. Стивен не был сторонником равноправия, которого его соседка хотела видеть в своей постели, и никогда не хотел им быть. Но он может избежать дальнейших перепалок, если будет держать рот на замке. Пусть Джозефина думает, что ему чужды условности.
– Что вы здесь делаете?
– Жду вас. – Стивен взял девушку за руку. – Приглашаю вас принять участие в небольшом приключении.
– Приключении? – Джози с любопытством посмотрела на Стивена, но не стала сопротивляться, когда тот повел ее к главному входу в дом, где вот уже целый час ждал экипаж. Стивен остановился в тени и оглядел улицу. И как это бывало в Индии, почувствовал взгляд темных глаз, устремленных ему в спину, услышал еле слышный шепот, но никого не увидел. И все же Стивен поспешил к экипажу и усадил в него Джозефину.
Он дал вознице указания, а потом откинулся на сиденье и улыбнулся своей попутчице. Сегодня на ней были старая рубаха, брюки и куртка, на голове мужская шапка, под которую забраны рыжие волосы. Чем не парень? Лишь при ближайшем рассмотрении можно было заметить изящные скулы и длинные густые ресницы, обрамлявшие блестящие зеленые глаза.
– Ну и что находится на Свэллоу-стрит? – спросила Джози, когда экипаж тронулся.
– Дом моей бабушки. Сегодня я читал дневник деда…
С противоположного сиденья раздался негодующий возглас.
– …а когда закончил, понял, что где-то должны быть еще дневники.
– Вы читали дневник без меня?
– Я поехал к матери спросить, не знает ли она, где остальные тетради, но ответа не получил. Зато другой человек оказался настолько любезен, что дал мне адрес бабушки. Ее нет дома, так что мы сможем свободно проникнуть внутрь. Вам не привыкать. – Стивен посмотрел на девушку.
– Вы читали дневник без меня?
Вздохнув, Стивен достал из-за пазухи тетрадь и протянул Джози.
– Я не собирался прятать его от вас, просто постарался сэкономить время. Прочитайте на досуге, только начните с последней страницы. Именно там упоминается сокровище.
– Вот как? – Джози склонилась над тетрадью и принялась перелистывать истрепавшиеся от времени страницы.
– К сожалению, запись датирована маем 1759 года Нам нужно что-то более позднее, и я подумал, что, скорее всего, остальные тетради хранятся в доме моей бабушки.
– Да. М-м-м… – Джози наклонила тетрадь, пытаясь разобрать слова при тусклом свете лампы. Поняв, что сейчас разговаривать с ней бесполезно, Стивен откинулся на сиденье и смотрел в окно на проплывавшую мимо Пиккадилли до тех пор, пока экипаж не свернул на Свэллоу.
– Мисс Хейл, – тихо произнес Стивен, увидев, что экипаж миновал дом двадцать восемь. – Отложите дневник. Мы почти приехали.
Он попросил возницу проехать дальше по улице почти до самого Оксфорда, чтобы никто из соседей его бабушки не увидел экипажа, остановившегося возле ее дома. Таким образом, они смогут проникнуть в дом через черный ход. Стивен не думал, что в доме остался кто-то из слуг, ведь хозяйка собиралась провести за городом целый месяц, а может, и больше. И все же Стивен был настороже.
Он обнаружил, что Джозефина Хейл может вести себя вполне благоразумно, когда их желания совпадают. Девушка молча следовала за Стивеном обходными путями, перелезала через калитки и ограды, пока, наконец, они не достигли дома.
Стивен попытался открыть окна, но они были заперты изнутри. Он ожидал чего-то подобного, поэтому захватил с собой лом и теперь вытащил его из-под полы пальто.
– Господи! – Джози сделала шаг назад. – Что вы собираетесь делать?
Стивен усмехнулся и, размахнувшись, ударил ломом по окну. Звон разбитого стекла был достаточно громким, и они на несколько минут затаили дыхание. Где-то залаяла собака, но вокруг царила тишина.
Осторожно, чтобы не пораниться, Стивен просунул руку внутрь, открыл задвижку и, подняв раму, оглянулся на Джозефину. Она же хотела чего-то необычного.
– Сначала леди.
Глава 12
– Сначала леди? – переспросила Джози.
Ну конечно, теперь, когда появилась опасность, Уэстман стал невероятно галантен. Однако Джози преодолела страх. Если Уэстман хочет, чтобы она пошла вперед, значит, так тому и быть.
Вполне возможно, что на этот раз несчастье, следующее по пятам за спрятанным сокровищем, настигнет ее. Где гарантия, что в доме не остался старый дворецкий, который держит наготове пистолет и убьет ее наповал, едва только она проникнет в дом.
Но, как бы то ни было, Джози слишком близко подошла к разгадке тайны, чтобы остановиться. Она подтянулась на руках и влезла в окно, стараясь ничего не разбить. Глаза Джози быстро привыкли к темноте, и она поняла, что находится в музыкальной комнате. Возле окна стояла небольшая лампа. Девушка отодвинула ее в сторону, когда в окне появился Уэстман.
Оказавшись внутри, компаньоны зажгли две лампы, и Уэстман двинулся в путь по пустому дому. Они осмотрели большую часть первого и второго этажей, а потом вновь вернулись в музыкальную комнату и прошли через нее в библиотеку.
– Начнем отсюда, – сказал Уэстман. – Просмотрим все книги на полках, а потом снимем их на пол, чтобы убедиться, что дневники не спрятаны за ними.
Джози кивнула, еле слышно вздохнув. Здесь были дюжины полок, и все заполнены книгами. Она не знала бабушку Уэстмана, но пожалела, что та оказалась любительницей чтения.
