Хранители (№2) - Темные тропы

– Умоляю! Ты уже пробовала говорить с ним? Вопрос удивил Жаэль.

– Ну да, – вяло согласилась она.

– Нет, ты даже не пыталась. А я сделал это. И составил себе представление о характере его чувств. Ему будет очень тяжко отдать Януэля в руки нашего доброго властителя. Он любил его мать. Как и мы все. Если не считать, что ему еще дано видеть это во сне.

Он встал с кресла и бережно расправил складки на своей тунике. Его элегантность заставила Жаэль прищелкнуть языком:

– Ты великолепен.

– Спасибо.

– Ты собираешься в этот трактир?

– У меня нет выбора.

– Не рискуй понапрасну.

– Это не мой стиль.

– Я останусь около Зименца.

– Поговори с ним.

– Попробую.

Эти немногие слова, которыми они обменялись после ухода Арнхема, странным образом сблизили их. Ликорнкец, смущенный, не двигался с места.

– Убирайся, Афран, – сказала она. – Убирайся, пока я об этом не пожалела.

– Прощай, голубушка.

Он скрылся, она осталась при своих сомнениях. Он знал, что ни один из них не хочет позволить себе нежности и дать своим чувствам надежду. Чтобы умереть достойно, не следует оставлять после себя ничего.

ГЛАВА 18

Сокол помотал головой:

– Ты спятил, Януэль!

Капитан стоял в центре общей комнаты трактира. Позади него было с десяток монахов-воинов, недвижных и внимательных. В этот раз они сменили форму братьев милосердия на черные рубахи из грубой шерсти, перехваченные у пояса шнурком. Некоторые из них держали на плече булавуг остальные удовольствовались шпагой у пояса. Перед капитаном стояли Шенда, Чан и Януэль.

Последний переоделся в темную тунику, панталоны и замшевые сапоги под ними. С помощью горсти воды он зачесал свои черные волосы назад. Меч Сапфира в ножнах был подвешен у него сбоку.

– Не из чего выбирать, капитан!

– Не кричи! – запротестовал тот. – Я допустил ошибку с харонцами, верно, но это не ставит под сомнение то, о чем я тебе уже говорил. И потом, почему ты так уверен, что они тебя найдут?

– Они найдут меня тем же способом, каким они нашли меня в этом доме, – намекнул фениксиец.

– Кто-то из местных мог сболтнуть и…

– Нет, – сухо прервал его Януэль. – Я в это не верю. Тогда как ты объяснишь их появление здесь, в этом городе? Проболтался кто-то из подмастерьев материнской лиги в свой черед? Исключено. Они гонятся за мной по следу, потому что у них есть средство видеть этот след. И это средство – человек, Зименц… Он один может привести их ко мне.

– Это умозрительный вывод, спекуляция! – вскричал Сокол.

– Нет. Интуиция.

– Интуиция? И только поэтому ты хочешь рисковать жизнью? Пытаться проникнуть в храм Пилигримов, основываясь на одной только интуиции?

– Ты предпочитаешь, чтобы я скрывался и ждал, когда они снова меня найдут? Чтобы я восемь или девять дней молился, как бы они вновь не вышли на мой след? Даже если я не прав и источником слухов оказался кто-то из жителей Тараска, это совершенно ничего не меняет. Мы никому не должны доверять, за исключением находящихся здесь людей. Разумеется, в этом городе должно быть достаточно мест, где можно спрятаться, но нет уверенности, что попытка не повторится. Я не намерен тут сидеть сложа руки, капитан. И если ты надеешься убедить меня в обратном, тогда я обойдусь без твоей помощи.

– Ты никогда не сможешь попасть в храм. И даже если бы каким-то чудом тебе это удалось, ты был бы убит молнией.

Януэль заметил странный блеск в глазах капитана, но решил не обращать на него внимания.

– Посмотри на меня, – сказал он. – Ты уже забыл, что кровь Волн течет в моих жилах, что Хранитель Истоков бодрствует в моем сердце и что Желчь также может меня по-своему защитить? Посмотри мне в глаза и посмей сказать, что у меня нет никакого шанса пережить удар молнии.

Маленькие молнии, которые прочерчивали зрачки пилигрима, стали ярче.

– Ты не желаешь меня выслушать! Допустим, я соглашаюсь помочь тебе, если это стоит того… Если я попытаюсь сам совершить обряд и освятить путешествие, может случиться, что молния перенесет тебя в какое-нибудь скверное место или даже вообще никогда не придет по назначению.

– Я иду на риск, капитан. Поверь мне, будь у меня выбор, я предпочел бы действовать иначе, но никто в этом городе не сможет долго меня прятать. Без меча я никогда не смог бы покончить с Кованым. Никогда… Ни я, ни Шенда и никто из вас, – уверенно сказал он, посмотрев на монахов-воинов. – Но я не должен снова использовать меч. Я это сделал однажды, и Фарель заплатил за это своей жизнью.

– У тебя есть Феникс, – напомнил Сокол.

– Это не ручное животное, – подчеркнул Януэль. – Соединяющие нас узы сложны и тяжки. Я не могу положиться на него. До такой степени.

– Я упорно считаю, что ты поступаешь безрассудно. Мы всегда можем придумать ловушку, устроить им западню… Выманить их из храма, например?

– Сейчас я задам тебе очень простой вопрос, капитан. – В голосе фениксийца сквозило нетерпение. – Какое из двух зол ты считаешь более опасным: путешествие молнией или харонцев? Следует ли предпринять все возможное, чтобы получить шанс попасть в Каладрию, или надо бросить все силы на то, чтобы избавиться от харонцев, пущенных по моему следу? Капитан сжал губы, лицо его выражало сомнение.

– В действительности, – продолжил Януэль, – проблема вовсе не в этом. Если Темная Тропа смогла добраться сюда, а нам удастся ее разрушить, Харонии будет достаточно просто создать новую.

– Но им снова понадобится молния, чтобы оказаться здесь! – огрызнулся капитан.

– И кто бы им в этом помешал? Ты? Ты же мне объяснил, почему твоя роль ничего в этом не меняет… Если орден решит принять новую Темную Тропу, ты будешь беспомощен. И мы тоже. Именно поэтому мы должны их опередить и перехитрить, использовав молнию для того, чтобы покинуть этот город и оказаться в Каладрии.

Чан и Шенда до сих пор хранили молчание, но они оба считали доводы фениксийца справедливыми. Драконийка о них узнала даже раньше, чем они пришли в трактир. Януэль еще по дороге в общих чертах посвятил ее в свой план. Она видела Кованого, видела, как Желчь завладела избранником и как Фарель принес себя в жертву, чтобы его спасти. Необходимо было как можно скорее попасть в храм.

Или отречься.

Януэль посмотрел капитану прямо в глаза:

– Ты сказал, что пойдешь куда угодно, если я тебя об этом попрошу. Так сделай это.

Напоминание об обещании, которое он дал прошлой ночью, окончательно убедило Сокола. Решение фениксийца могло оказаться наилучшим. Он хлопнул себя ладонями по ляжкам и гулко расхохотался.

– До самой Харонии, если понадобится! – воскликнул он и подозвал к себе знаком одного из монахов-воинов. – Дай-ка мне это, – сказал он с таинственным видом.

Монах-воин поклонился и протянул прямоугольный предмет, завернутый в ткань. Капитан принял его и аккуратно положил на низкий стол.

– Усаживайтесь вокруг, – сказал Сокол, указывая на стулья. – И смотрите внимательно.

Со всяческими предосторожностями он развернул ткань и извлек из нее гипсовый слепок в виде пластины. Он подул на ее поверхность и попросил добавить света. Каладриец приблизился и поставил на стол подсвечник, так чтобы всем был отчетливо виден рельеф слепка.

– Я его выполнил сегодня утром, – шепнул им Сокол. – По памяти и с тех планов, которые смог разыскать в библиотеке храма.

Януэль узнал место – общий набросок храма Пилигримов и окрестные улицы.

– Но… но как ты мог знать заранее? – пробормотал он.

– Между тем это просто, – ответил ему Сокол с довольной улыбкой. – Вначале мы собирались подстроить харонцам ловушку. Я не был намерен импровизировать, и вот – работа готова! Каладрийцы помогли снять план местности вокруг храма, чтобы у нас был общий вид ансамбля.

Если этот план и не был достаточно точен, все же он позволял теперь составить представление об архитектурном замысле храма и о кварталах, посреди которых он возвышался.

Капитан схватил оловянную ложку, торчавшую из стакана, и, вооружившись ею как линейкой, начал свои пояснения с левого края плана:

– Вот тут, к западу, голова Тараска. Квартал начинается здесь, от границы между шеей и остальной частью тела.

Гипсовый слепок с точностью воспроизводил все неровности, вздутия и утолщения тела Хранителя и вереницы прижавшихся друг к другу миниатюрных домиков на его боках.

– Этот квартал застроен в основном большими гостиницами, куда съезжаются купцы и торговцы, а также все, кто прибывает в город с намерением отправиться дальше, на север. – Он провел ложкой по большой улице, которая прорезала квартал насквозь и оканчивалась на правой стороне плана. – Это улица Тейчин, считающаяся на Тараске священной. Вдоль нее тянутся внутренние садики, в которых попадается множество открытых щелей. Это жабры, и летом они выпускают горячий пар. Некоторые предприниматели, между прочим, умудряются торговать им. Похоже, этот пар имеет целебные свойства… Как бы то ни было, на протяжении всей улицы вы не найдете ничего, кроме роскошных отелей с их термами и садами.

– А эти испарения, – спросил Януэль, – они не выделяются в данный момент?

– Нет, только летом.

Сокол обратил внимание на вспышку заинтересованности в глазах фениксийца, но тот попросил его продолжать. Капитан вернулся к плану и ткнул своей ложкой в сооружение, имеющее форму усеченной пирамиды.

– Это храм Пилигримов, – сказал он, вздохнув. – Он окружен садами, которые и сами тоже обнесены крепостной стеной. Вы можете увидеть, что к этой стене не примыкает ни одной постройки. Главные ворота выходят на улицу Тейчин.

– Здесь, в городе, такой участок стоит целого состояния, – заметил Чан.

– А есть ли другие входы? – спросила Шенда.

– Да, конечно. Потайная дверь с противоположной стороны. Она открывается на узкую улочку и позволяет посетителям покинуть храм тайно, если они этого пожелают.

– А в подвале, там ничего нет? – вмешался фениксиец.

– Такого, что мне было бы не известно, нет, малыш, – улыбнулся капитан. – Разве что если копнуть в теле Тараска…

– Ах да! Идиотский вопрос, – согласился Януэль, рассмеявшись.

– А куда они девают сточные воды? – громко спросил Чан.

– Их впитывает Тараск, – бросил капитан. – Здесь не предвидится никакой лазейки.

– Ну хорошо. А что же делает этот замок неприступным? – спросил Януэль. – Конструкция, по-моему, не представляет особых сложностей…

– Я подхожу к этому, малыш. – Он прикоснулся обратной стороной ложки к северному фасаду храма. – Здесь помещения для гостей. Самая защищенная сторона. Никто не помнит случая, чтобы какой-нибудь убийца сумел туда проникнуть, и никто не слышал рассказов о тех, кто так безупречно охраняет храмы Пилигримов.

– Наемники? – выпалил внезапно заинтересованный Чан.

– Нет, это Храноиды.

Долгая тишина повисла в комнате. Каждый знал историю этих загадочных существ, которые возникли еще во времена Истоков вслед за первым поколением Хранителей. Закон естественного отбора закрепил право сильного за теми, кто сегодня охранял Миропоток, но эти боковые ветви вследствие неуправляемых мутаций выжили и на протяжении веков научились прятаться. Хранители, так же как и люди, ненавидели эти свои незавершенные отображения, эти аномалии природы… Изредка они появлялись в отдаленных уголках Миропотока, сеяли ужас и исчезали.

– В этом городе водя… живут Храноиды, – пробормотал Чан.

– В этом храме, да. И в большинстве главных сооружений ордена Пилигримов.

– Но, – вскричал Януэль, – как вы ими…

– Ими управляем? – подхватил Сокол. – А с помощью молнии. Ума у них немногим больше, чем у животного. Мы их дрессируем, вот и все.

– Молнии? – ждала пояснений Шенда.

– Молния играет роль хлыста… Только болью можно подчинить и приручить эти создания. Мы используем разряды как оружие. Чтобы приучить их к спокойствию и слепому послушанию.

– Это ужасно, – прокомментировал Януэль.

– И эффективно, что главное, – заключил капитан. – Странники, которым поручено их дрессировать, никогда не знали поражений.

Черный Лучник в сомнении потер свой подбородок:

– А не попробовать ли нам поднять тревогу в правительстве Тараска по поводу присутствия здесь этих существ?

– Оно в курсе, Чан. Как и все те, кто хоть раз путешествовал молнией.

Януэль задумался о природе Храноидов. Несмотря на их отвратительный нрав, они были рождены на берегах потока Волн и в той или иной форме делили с ним это далекое наследие.

– А на что они похожи, эти твари? – вновь спросил Чан.

– Я не знаю, – признался Сокол.

– Извини?

– Я не знаю. В храме есть большие коридоры, где Храноиды разгуливают на свободе под присмотром своих укротителей. Насчитывается всего десять странников на двадцатку этих созданий, десять дрессировщиков, которым только одним и известно, на что они похожи. Для обеспечения безопасности… Когда нам нужно попасть в эти коридоры, мы надеваем маски. Первое время нас провожает укротитель, чтобы мы не сбились с дороги. В дальнейшем мы там проходим уже по памяти. Труднее всего привыкнуть к звукам… к этому хриплому дыханию, которое порою чувствуется прямо у твоей шеи.

– А как перемещаются ваши гости?

– Они тоже надевают маски.

– Есть ли, помимо Храноидов, другие препятствия в таком же роде? – мрачно спросил Януэль.

– Нет, сами пилигримы не представляют особой опасности. Они умеют сражаться, но ни один из них не сможет нам помешать. – Капитан указал на вершину храма: – Вам надо постараться взойти вот сюда, на самый верх. Разумеется, я тоже иду. Если я умру, вы никогда не выберетесь из этого города.

– Это выглядит довольно-таки скверно, – сквозь зубы процедил Чан.

– А нельзя ли начать с дрессировщиков? – спросила драконийка.

– Маловероятно. Как только странник становится воспитателем Храноида, он обязуется уже никогда не покидать ограду храма.

Черный Лучник испустил долгий вздох:

– Я вам так скажу: вся эта история похожа на здорово подготовленную ловушку, на самоубийство в наилучшей и достойной форме. Я вижу две главные задачи. Сперва проникнуть в храм, – проще говоря, проскользнуть в сады и добраться до входа никем не замеченными. Думаю, нам поможет дождь… После чего ускользнуть от лап Храноидов или отыскать способ помериться с ними силами.

– Это не совсем точно, – поморщился Сокол. – В садах тоже есть Храноиды.

– Ты что, издеваешься надо мной?

– Нет. Растительность там очень густая, ее нарочно поддерживают такой. Никто их там не видит, но я тебе ручаюсь, что ни одному страннику не взбредет в голову выйти в сад ни с того ни с сего Полагается предупредить старшего по чину, который в свою очередь предупредит укротителей. После этого ты имеешь право погулять по одной и той же тропинке. Так и с нашими гостями, кроме того, что они еще надевают для этого маски.

Наступившую вслед за этим сообщением тишину прервал Януэль:

– Мне кажется, я знаю, что надо делать.

Все глаза повернулись к нему. Капитан фыркнул:

– Ну да?

Януэль не ответил и с улыбкой вырвал у него из рук ложку. Затем он указал на шею Тараска.

– Чужеземцам не дозволяется приближаться к голове Тараска, не так ли? – спросил он, обращаясь к Соколу.

– Категорически запрещено.

– Я это предполагал. Я надеюсь, что вот здесь, где начинается шея, этого хватит…

– Хватит, чтобы сделать что?

– Сделать то, чего от меня ожидают Волны. Шенда поняла первая:

– Нет, Януэль, это чересчур опасно.

– Да о чем вы говорите, в конце концов? – вскричал капитан.

– О его власти над Желчью… – подсказала драконийка.

Глаза Сокола сузились.

– В имперской крепости, – сообщил Януэль голосом, вибрирующим от волнения, – я выпустил на свободу Желчь Феникса. Допустим, что это произошло по несчастной случайности, но с тех пор у меня было несколько случаев, которые помогли мне разобраться и понять эту силу, точнее, определить ее границы.

– Насколько мне известно, ты ни разу не пробовал это повторить, – оборвал его Сокол.

– На конкретном опыте – нет. Но я научился сообщаться с Фениксом и направлять Желчь, текущую в моих жилах, в нужное русло.

– Мне кажется, это не совсем так, – скрепя сердце вмешалась Шенда. – Если ты приблизишься к Желчи, ты рискуешь вновь уступить ей.

У нее не выходили из головы события, связанные с мечом Сапфира, который Януэль применил в поединке с Кованым.

– Ты права, – согласился с ней Януэль. – Но я не намерен дать Желчи полную свободу. Я только слегка задену ее, чтобы вызвать реакцию, достаточную для того, чтобы взволновать Тараска, и он…

– Выпустит свой пар, ты это имел в виду? – дрожащим голосом прервал его Черный Лучник.

– Именно.

– Ты подвергнешь опасности само существование этого города? – холодно возразил ему капитан.

– Да.

– Тысяча чертей, это превращается в безумие! Город Тараска, Януэль? Ты с ума сошел!

– Если на карту ставится спасение Миропотока, то участь этого города мне безразлична.

– Превосходно… Желчь, как я погляжу, уже победила в этой игре, – усмехнулся капитан.

– Я не могу позволить себе роскошь отвлекаться на душевные переживания.

– Успокойтесь, – прикрикнула на них драконийка. – У нас мало времени.

Капитан скрестил руки на груди и погрузился в свое кресло.

– Феникс, должно быть, сумеет мне помочь, – продолжал Януэль. – Я хочу, чтобы образовался такой туман, который скроет нас на пути к храму.

– Если только пилигримы не поднимут тревогу, – уточнил Чан.

– Необязательно. Когда пар накроет весь квартал, это будет воспринято как чрезвычайное происшествие, как причуда Тараска. В городе произойдет еще и многое другое. Пока тут разберутся в том, что случилось, мы уже будем в храме.

– Это может сработать, – согласился Черный Лучник.

– Хорошо. Как только мы окажемся внутри, к Храноидам я должен буду приближаться в одиночку.

Жесткая складка прорезалась у рта Шенды.

– Об этом не может быть и речи.

– Я не спрашиваю твоего мнения, – одернул ее Януэль. – Я хорошо подумал. Попытка прорваться силой обречена на провал. Я должен найти средство поговорить с этими существами.

– И что ты им скажешь?

– Я не знаю. Быть может, ничего… Моей принадлежности к Истокам может оказаться достаточно, чтобы убедить их дать мне пройти.

– Чертов оптимист, – пробурчал Черный Лучник.

– Доверьтесь мне. Я уже давно не фениксиец, – сказал он, расправляя плечи. – Я Сын Волны. Вам этого должно быть достаточно.

Убежденность, которая звенела в его голосе, помешала его спутникам что-либо возразить, хотя им хотелось бы заметить, что его плану не хватает точности, что он полагается на интуитивный импульс и на крайне субъективные представления. Несмотря на это, никто не выразил протеста, и все, хоть и сквозь зубы, одобрили этот план.

– Капитан, – сказал Януэль, – ты будешь нашим проводником. Возьми с собой каладрийцев. Отныне их обязанность будет состоять в том, чтобы охранять только тебя. Шенда и Чан, вы остаетесь со мной до тех пор, пока мы не окажемся в храме. Затем будет видно.

– Не забывайте, – уточнил Сокол, – что я один буду совершать обряд. Вы все сознаете, к какой опасности это может привести?

Все кивнули.

– Тогда в путь, – заключил Януэль.

Пока капитан, подозвав к себе монахов-воинов, обсуждал с ними наилучший путь к храму, Шенда увлекла фениксийца в сторону.

– Януэль, я хотела тебе сказать… – Она остановилась в нерешительности, заметно взволнованная.

– Я тебя слушаю, – сказал он.

– Ты задумывался о нашей судьбе? Он нахмурил брови.

– Может случиться, что молния разлучит нас… или ты будешь единственным, кто сможет совершить путешествие.

– Я не отправлюсь без тебя, – заверил он, погрузив руку в ее длинные черные волосы.

– Вот именно, – сказала она, высвобождаясь, – я хочу, чтобы ты обещал мне обратное.

– О чем ты?

– Ты должен попасть в Каладрию. Любой ценой. Не отказывайся от этого из-за меня.

– Я…

Она прижала палец к его губам, чтобы заставить его замолчать:

– Ты все прекрасно понял. Ты же говорил, что не хочешь брать в расчет судьбу этого города и его возможную гибель, лишь бы тебе добраться до Каладрии. Так будь последователен… Если по моей вине ты потерпишь неудачу, ты будешь сожалеть об этом. Я не имею права ни задерживать тебя, ни заставлять сомневаться. Ты отправишься молнией, что бы ни случилось. Что бы ни случилось со мной. Обещай мне это. Сейчас.

– Я тебе это обещаю, – сказал он, привлекая ее к себе.

Он вдохнул аромат ее волос и понял, что солгал.

ГЛАВА 19

Бледный день вставал над Анкилой, городом седьмого Тараска. Гонимый по поверхности бездонных пучин моря Слоновой Кости, Тараск плыл на север, рассекая потемневшие, бушующие волны. Город тонул под проливным дождем, который вынуждал большинство его жителей прятаться по домам в ожидании конца непогоды.

Никто не заметил странных людей, пробиравшихся через гостиничный квартал и сошедшихся вместе перед северными воротами, которые обозначали границу между шеей Хранителя и остальной частью его тела. Через регулярные промежутки времени мощный луч маяка, установленного среди башен на голове Хранителя, освещал верх стены.

Каладрийцы и капитан Сокол распределились вокруг ворот с таким расчетом, чтобы удобнее было наблюдать за улицей. Януэль с Чаном и Шендой укрылись под аркой прохода. Чтобы привлечь к себе внимание Тараска и призвать его дух к контакту, Януэль прижал обе ладони к светлому дереву ворот, закрыл глаза и отключился под непрестанное убаюкивающее ворчание дождя.

Феникс медленно пробуждался, заинтригованный призывом своего владельца. Он его выслушал и в первую минуту отказался ему помогать. Несмотря на договор, связавший его с Разящим Духом, Хранитель не мог согласиться так просто выпустить Желчь из-под контроля, потому что его собратья с незапамятных времен боролись за то, чтобы не допустить новой войны Истоков. Открыть ворота Желчи было равнозначно убийству…

Осознав это, Януэль почувствовал, как обожгло сердце, внезапная лихорадка охватила его и бросила в дрожь. Шенда кинулась поддержать его, но он отклонил ее помощь и сосредоточил все внимание на духе своего Хранителя. Он употребил все силы, чтобы успокоить его и уверить в том, что ему будет достаточно только чуть-чуть приоткрыть дверь для Желчи. Какое-то время длился молчаливый диалог между человеком и Хранителем, и понемногу сопротивление Феникса стало ослабевать. При упоминании о том, что было поставлено на карту, и перед лицом абсолютной необходимости для Януэля попасть в Каладрию Феникс сдался, поняв, что юноша твердо решил проникнуть в душу Тараска, причем даже без его, Феникса, помощи.

Заручившись поддержкой Феникса, Януэль перешел затем к поиску следов невидимого присутствия Тараска.

Он был во всем, везде, в каждой улице города. Исполинский дух, соответствующий гигантскому телу, чье сознание было захвачено и обуздано людьми, которые в течение веков водили его сквозь ураганы. Феникс прежде своего хозяина заметил тени жрецов, которые наблюдали за гигантским существом. Сосредоточенные в извилинах его сознания, они старались рассеять опасения и успокоить страхи Тараска, растерянного посреди бурного моря, и не обратили никакого внимания на незваных гостей, проскользнувших сюда вслед за ними.

Януэль подумал, что он может обернуть себе на пользу тревожное состояние Тараска. Подобное волнение прокладывало прямую тропинку к Альмандину и Желчи, сокрытой внутри это камня. Прикрываемый Фениксом, который стремился сделать их странствия как можно менее заметными, Януэль проследовал по этому пути до конца и обнаружил-таки место, где обосновалась Желчь этого гигантского создания.

С поверхности она выглядела холодной черной жидкостью, подрагивавшей во лбу Тараска в своей прозрачной оболочке. Здесь, в его сознании, она существовала в виде трясины – зловещей тихой заводи, стоячие воды которой истощались перед голубоватой запрудой в глубинах его души. Явуэлъ приблизился и покружил некоторое время над этим местом.

Его глаза понемногу начинали видеть то, что было недоступно никому. Его власть над Желчью позволяла ему обнаруживать то тут, то там трещинки, которые скрыто и коварно прокладывали себе путь через запруду. Он тотчас стал выискивать место, благоприятное для прорыва бреши или для образования сдвига, через который могла бы медленно просачиваться Желчь, с тем чтобы потом жрецы имели возможность вмешаться и заткнуть эту брешь.

Он легко нашел искомое. Это была целая сеть трещинок, которые сходились в одном и том же месте и делали уязвимым самый нижний участок структуры.

Он не знал, как подступиться, и приблизился к запруде так, чтобы можно было до нее дотронуться. Его руки погрузились внутрь и раздвинули края трещинок. Он услышал пронзительный скрежет, жалобные вздохи, прокатившиеся вдали. Феникс предупредил своего хозяина о том, что и жрецы услышали жалобу Хранителя. Но Януэль не остановился на этом и потянул сильнее. Трещины уступили без сопротивления. Стенка запруды разрыхлилась и пропустила первую струйку солоноватой влаги.

– Выходим!– скомандовал Януэль. Феникс подчинился, и одним вздохом они вырвались из души Тараска, в то время как множество жрецов сбегалось туда, испуская тревожные крики.

Януэль осел, подхваченный Шендой. Он чувствовал себя обессиленным, неспособным подняться или хотя бы легким жестом ободрить своих друзей. У него не было никаких болезненных ощущений, но сил хватило только на то, чтобы приподнять веки и попытаться увидеть, что творится вокруг него. Он услышал голос Чана, почувствовал дрожание земли.

– Помогите мне встать, – выговорил он.

Шенда, положив его руку себе на плечо, осторожно подняла его. Голова у него кружилась, но он сумел удержаться на ногах и выдавить слабую улыбку.

– Пошли, не будем терять время.

Впереди всех шел капитан Сокол, окруженный каладрийцами. Первые признаки воздействия Желчи уже сказывались. Земля под ногами стала шаткой и местами вспучивалась, как если бы под кожей Хранителя перекатывались волны. Путники углубились в улицу Тейчин, которую мало-помалу заволакивал теплый и липкий туман.

От фасадов домов по обе стороны дороги доносился пугающий треск. Жители покидали свои дома и шепотом сообщали друг другу о трещинах, появившихся в коралловых стенах.

– Храни их Феникс… – прошептал Януэль.

Несмотря на дождь, на балконах гостиниц столпились наспех одетые торговцы, и все они смотрели на север, в направлении башен, которые вибрировали в тусклом свете маяка.

Наконец весь квартал исчез под покровом тумана, который не переставал расти и густеть. Видимость ухудшалась с каждым шагом, и вскоре стало невозможно что-либо разглядеть перед собой на расстоянии более пяти локтей.

Внезапно Сокол остановился у стены из белого камня и подождал, пока подтянется вся компания.

– Храм здесь, – сказал он шепотом, указав на ограду позади себя.

Януэль, к которому понемногу возвращались силы, оторвался от плеча Шенды и нетвердой походкой подошел к капитану. Опершись на его руку, он поднял глаза:

– Семь… или, может быть, восемь локтей.

– Девять, – уточнил Сокол.

– Нельзя ли пройти через потайную дверь? – прошептал Чан.

– Нет. Слишком опасно.

– Тогда я лезу, – ответил он.

– Главное, не заходи в сад, – предупредил Сокол.

Скинув свой плащ, Чан передал его Шенде и оценил наметанным глазом стену. Невзирая на дождь и ставшие скользкими камни, он с разбегу бросился на стену и ловко вскарабкался на видимую высоту, затем исчез в тумане. Несколькими мгновениями позже на дорогу упал конец веревки.

– Шенда, теперь ты, – распорядился капитан.

Драконийка повиновалась и, упираясь в стену ногами, в свою очередь поднялась на самый верх. Сокол повернулся к фениксийцу:

– Ты сможешь подняться?

– Да. Но сперва пусть идут монахи.

– Они не идут.

У Януэля вырвался крик изумления:

– Но мы же так условились!

– Они сделают отвлекающий маневр. И ворвутся через потайную дверь…

– Это нелепо, – запротестовал Януэль. – Они будут уничтожены.

– Так задумано. И они это знают. Надо отвлечь внимание Храноидов, – почти оправдывался капитан. – Я предпочел не посвящать тебя в это до последней минуты… Ты бы не захотел.

Вдали послышался грохот рухнувшего здания.

– Ты собираешься ими пожертвовать?

– Это их выбор. Они готовы отдать жизнь за избранника.

Сквозь муть тумана Януэль безуспешно пытался разглядеть кого-нибудь из каладрийцев.

– Они уже ушли, – признался ему капитан.

– Они идут умирать…

– Если ты останешься здесь, их жертва будет напрасной.

Януэль дал себе клятву чтить память девяти человек, принесших себя в жертву, и, не взглянув на Сокола, начал взбираться на стену.

Наверху Чан и Шенда сидели на корточках и прислушивались к звукам, доносившимся из сада. Влажный и горячий воздух усиливал запах растительности. У их ног простиралось мутное туманное море. Менее плотные на высоте, испарения прореживались стволами высоких безлистных деревьев.

– Не будем здесь задерживаться, – шепнул капитан, присоединившийся к ним. – Следуйте за мной.

Они перебросили веревку на другую сторону и один за другим, поочередно, соскользнули на твердую почву, покрытую густой травой цвета ржавчины.

Януэль почувствовал, как ощетинился Феникс в его сердце, будто внезапно почуял присутствие другого Хранителя. Он застыл на месте и жестом приказал своим спутникам последовать его примеру. Все затаили дыхание, насторожились и стали пристально оглядываться вокруг. Черный Лучник зарядил свой лук и опустился на одно колено. Он не знал, как сумел фениксиец раньше, чем он сам, обнаружить присутствие незнакомца, но ошибки быть не могло. Кто-то, скрытый пеленой дождя, наблюдал за ними. Чан почувствовал, как мурашки пробежали по спине, он, натянув тетиву своего лука, осторожно развернулся. Внезапно он заметил сбоку крадущуюся тень и затаил дыхание. Неощутимое дуновение легкого бриза рассеяло туман.