За рассказами время летело незаметно, поэтому Кэрри не могла сказать, долог ли путь (последний раз она смотрела на часы в аэропорту), но ощущение складывалось такое, что они едут уже более часа. Это казалось несущественным. Завороженная, она совсем забыла о том, что ее может укачать, в особенности на горных дорогах. Сара Коллинз ахала каждый раз, как за окошком открывался новый вид, Анна Трапп впереди молчала, как немая, а сама Кэрри забрасывала рассказчика наводящими вопросами. Равнодушная даже к самым крупным политическим фигурам, она все время переводила разговор на кинозвезд.

— Вы говорите, здесь был и Рассел Кроу? Что он за человек?

— Этот австралиец просто влюбился в домик, — ответил Монк. — Даже пытался купить его.

— В таком случае мы не пожалеем, — вставила Сара.

Монк заверил, что в домике они найдут все блага цивилизации и что сам он будет к их услугам вплоть до регистрации на курорте.

— Очень надеюсь, что дальнейших неувязок не произойдет, — сквозь зубы процедила Анна Трапп.

— А что, были неувязки? — заинтересовалась Сара.

— Одна, но какая! — Чтобы обращаться непосредственно к собеседнице, она повернулась на сиденье всем телом, дав Кэрри возможность себя рассмотреть. — В отличие от вас и миссис Сальветти меня никто не ждет, и если бы я не заметила мистера Эдвардса с табличкой «Утопии», пришлось бы тащиться со всем багажом на стоянку такси, а между тем я была измучена полетом. Уж не знаю, как бы я справилась.

— Кругом было полно свободных носильщиков, — заметила Кэрри.

— Речь не об этом! — отрезала Анна с нажимом. — Речь о том, что за такие деньги мне полагается эскорт!

Что за неприятная особа, подумалось Кэрри. Вид недовольного лица Анны с по-детски надутыми губами был на редкость смешон.

— Это все проблема с водоснабжением, — примирительно объяснил Монк. — Отсюда некоторая нечеткость в работе персонала. Но поверьте, миссис Трапп, в дальнейшем ничего подобного не повторится и у вас не будет ни малейшего повода к недовольству.

— А это домик… есть там какой-то персонал? — спросила та, смягчаясь.

— Будет. Горничные уже в пути.

— И сколько их?

— Четыре.

— Я требую, чтобы одна была предоставлена в мое личное распоряжение! Ведь это возможно, не так ли?

— Почему бы и нет?

— Вот и хорошо.

Судя по голосу, Анна окончательно оттаяла. Сара адресовала Кэрри выразительный взгляд.

— Это хорошо, что мы будем под присмотром такой армии горничных, — продолжала Анна. — Так оно спокойнее. Мало ли что может приключиться! Ночь, горы, уединенный домик…

— Не такой уж он и уединенный, — успокоил Монк. — В том смысле, что там выставлена новейшая система сигнализации. Она же блокирует двери и окна. Когда система включена, хода нет ни в домик, ни из него. Это немного неудобно, зато безопасно. Да и кому нужно выходить наружу в холодные горные ночи? К сожалению, до холодов не успели замаскировать провода.

Вполуха прислушиваясь, Кэрри разглядывала своих попутчиц. Обе казались смутно знакомыми, но ей все никак не удавалось припомнить, где они могли встречаться. Наконец она не выдержала, постучала по плечу Анну Трапп, блондинку с глубоко посаженными карими глазами, а когда та обернулась, прямо ее спросила.

— Я ничего такого не припоминаю, — ответила Анна, скривив губы в подобии улыбки. — Бывали вы когда-нибудь в Кливленде?

— Нет, никогда.

При близком рассмотрении было заметно, что кожа у Анны имеет нездоровый желтоватый оттенок. Это наводило на мысль о застарелом недомогании. Глаза у нее были тусклые и безжизненные, и обильная косметика не только не скрывала этого, но даже подчеркивала. Да и вся она казалась какой-то изнуренной, словно жертва анорексии. Возможно, так оно и было, и в «Утопию» ее привела надежда на исцеление. Прикинув возраст, Кэрри решила, что они примерно одногодки.

Что касается Сары Коллинз, она, конечно же, ехала сбросить вес — фунтов шестьдесят — семьдесят. Наверняка на повестке ее дня первым пунктом стояла липосакция, вторым — абдоминопластика. Это была женщина лет семидесяти, и выглядела она на свой возраст. Ей также не помешал бы серьезный лифтинг лица. Хотелось проверить свои предположения, но Кэрри не отважилась.

Невзирая на ответ Анны, лица продолжали казаться знакомыми. Где она могла ее видеть? В каком-нибудь ток-шоу? А Сару Коллинз? В репортаже из зала суда?

Быть может, Кэрри и спросила бы, но Эдвардс вдруг снова ударился в рассказы, на этот раз о красотах Колорадо. Одна история переходила в другую, как у Шехерезады, и перебивать казалось невежливо, хотя этот нескончаемый монолог не давал возможности поближе познакомиться со спутницами. Кэрри утешила себя тем, что у них еще будет время всласть поболтать.

Ей было любопытно, что другие две думают о ней. Ее ведь тоже не назовешь моложавой, скорее наоборот. Втайне Кэрри называла себя старой кошелкой. Очень может быть, что именно это они о ней и думали.

Широкое шоссе давно уже сменилось узкими проселками, и вели они все вверх, вверх, постепенно набирая крутизну. Кэрри почувствовала, что ее начинает укачивать. Не хватало только, чтобы стошнило прямо на спину вышколенному английскому дворецкому! Интересно, включил бы он этот эпизод в свои рассказы?

— Неужели это все земли курорта? — спросила Сара.

— Да, мадам.

— Где же домик?! — не выдержала Кэрри.

— Прямо за поворотом.

Они находились теперь посреди дикой горной природы. Никаких следов жизни вокруг. Кэрри ощутила первый легкий спазм тревоги. До сих пор она не отдавала себе отчета в том, что последнее жилое строение осталось далеко позади. Зачем же в таком случае выставлять систему сигнализации? Кто придет на помощь, если она завоет? Даже если она подсоединена к ближайшему полицейскому отделению, где оно, это отделение? В двух часах езды? А может, огонек призван вспыхивать на стойке ночного портье в «Утопии»?

Вот это, пожалуй, разумно. И говорит о том, что курорт в пределах досягаемости. Успокоенная, Кэрри приникла к окну и принялась высматривать дом.

Трудно сказать, чего она ждала, но когда он наконец открылся взгляду, с губ сорвался восхищенный возглас. Это был настоящий горный дворец из цельных кедровых бревен, с панорамными окнами, в которых отражались горные пики, словно дом только для того и был здесь поставлен, чтобы подчеркивать окружающее великолепие. Круговая подъездная дорога вела к сплошной веранде. Каменная балюстрада метровой высоты отделяла дом от пропасти позади и сбоку.

— Взгляните только на эту веранду! — восторгалась Сара, прижимая ладони к щекам. — На ней даже качалки есть! Обожаю покачиваться и смотреть по сторонам!

Монк остановил «лэндровер» напротив парадного входа и поспешил открыть для пассажирок двери.

— Если заглянуть с веранды в окна дома, можно увидеть все, что позади него, — сообщил он.

— Как мило. — Анна приблизилась к балюстраде, глянула вниз, на далекие верхушки деревьев, и повернулась, чтобы оглядеть дом. — Надо же, выглядит совсем новеньким.

— Ему нет и четырех лет.

— Как, Бога ради, они доставили по горным дорогам все это панорамное стекло? — спросила Сара.

— С величайшей осторожностью, — пошутила Кэрри.

— Надеюсь, вам здесь будет удобно, — вставил Монк.

— Еще бы!

В Саре было столько энтузиазма, что Кэрри не удивилась бы, запрыгай она на одной ножке и захлопай в ладоши. С чего бы? Она как будто впервые увидела настоящую роскошь. Разве судья ничего не может себе позволить? Во всяком случае, знаменитая судья? Нашлись же у нее деньги на «Утопию»!

— Если вы уже готовы пройти внутрь, я провожу. Надеюсь, никто не откажется от бокала шампанского? О багаже не беспокойтесь, я им займусь.

Кэрри вошла в дом первой. Ей бросились в глаза провода снаружи у порога, и она решила, что это и есть упомянутая Монком система сигнализации. В самом деле, ее стоило бы убрать.

— Осторожно! — предупредила она. — Не споткнитесь о провода.

Почти весь нижний этаж дома представлял собой одно просторное помещение со множеством окон. Левее необъятного камина находилась роскошная винтовая лестница в верхние этажи. Зал был так полон света, что Кэрри невольно подняла глаза к потолку и увидела стеклянный купол, над которым величественно плыли позлащенные заходящим солнцем облака.

— Ну разве не прекрасно! — продолжала восторгаться Сара. — Этот купол и лестница… ступени вдвое длиннее и Шире любых, по которым мне когда-либо приходилось подниматься! Воображаю, в какую сумму все это обошлось… нет, не могу даже вообразить! А перила! Это же произведение искусства!

С этим трудно было не согласиться. — Идите сюда! — позвала от панорамного окна Анна Трапп. — На закате горные вершины словно в огне!

Даже эта вечно недовольная женщина была захвачена окружающими красотами.

Кэрри подошла и, в свою очередь, отдалась созерцанию. Ноги утопали в цветастом восточном ковре (в холле таких оказалось несколько), а мебель в неброских коричневых и бежевых тонах была подобрана в тон перспективе за окном. Камин, сложенный из необработанного камня, наводил на мысль об очаге в простом деревенском доме — во всяком случае, нечто подобное Кэрри видела в одном фильме. Зал был квадратной формы, в том же духе, но интерьер его, конечно, не шел ни в какое сравнение с незатейливым скарбом крестьянина.

За большим окном солнце почти коснулось линии гор и висело над ними ослепительным огненным шаром, наполняя зал оранжевым сиянием.

— Я словно в небесах… — послышался экзальтированный шепот Сары.

— Почти, — против воли улыбнулась Кэрри, — но если подняться на верхнюю площадку лестницы, под самый купол, то в небесах будешь в буквальном смысле.

Анне попалось на глаза серебряное ведерко со льдом. Из него торчала бутылка шампанского. Рядом на стойке стояла чудесная хрустальная ваза с тремя розами, чьи кроваво-красные лепестки едва начинали приоткрываться.

— Бокал шампанского?

— Ну разумеется! — обрадовалась Сара.

Анна принесла бутылку к окну и вступила в единоборство с пробкой, не отрывая при этом взгляда от окружающего великолепия. Наконец бутылка была откупорена и три хрустальных бокала в форме флейты наполнены до краев.

— Нужен тост, — сказала Кэрри, поднимая свой.

— Да уж, как же без тоста? — поддержала Сара. Спутницы Кэрри уставились на нее выжидающе — в конце концов, идея была ее.

— За нас! Пусть все наши мечты станут явью!

— Как мило! — одобрила Анна.

Они перешли в уютный уголок из трех небольших диванов, расставленных перед камином, уселись и принялись болтать обо всем понемногу, потягивая при этом шампанское из своих драгоценных бокалов. Монк сновал туда-сюда с багажом, разнося его по комнатам, поэтому все три инстинктивно избегали касаться личных деталей. Анна и Сара отдавали должное изысканному напитку, но Кэрри, которую все еще подташнивало, едва прикоснулась к нему.

Примерно через четверть часа Монк присоединился к ним с подносом бутербродов-канапе. Пока он раскладывал льняные салфетки, где-то стукнула дверь. Кэрри с любопытством посмотрела в ту сторону и увидела, как в смежном коридоре — видимо, к кухне — прошла женщина в черном.

— Персонал уже здесь, — заметила она.

— Вы непременно должны попробовать бутерброд с огурцом, — сказала Анна, только что отведавшая один. — Они исключительно вкусны!

Кэрри не хотелось поднимать вопрос неважного самочувствия, в особенности перед этой непредсказуемой особой.

— Попробую. — Она взяла канапе, сунула в рот и вынуждена была прожевать, невзирая на полное отсутствие аппетита. — В самом деле очень вкусно.

О втором бутербродике, даже столь крохотного размера, не было и речи. Тошнота вернулась, и неприятно было даже наблюдать за тем, как Анна поглощает одно за другим канапе с копченой лососиной. Сара тоже ни в чем себе не отказывала.

Тем временем начала сказываться усталость от перелета и поездки. Заметив, что гостьи деликатно зевают в кулак, Монк встрепенулся.

— Если предпочитаете расположиться на ночь, я покажу вам комнаты.

Он потянулся включить настольную лампу под матерчатым абажуром, и Кэрри вдруг заметила, что солнце зашло и зал полон сумрачных уголков.

— У меня слипаются глаза, — сообщила Анна.

— У меня тоже, — поддержала Сара. — Всему виной, конечно, горный воздух! Просто хочется впасть в приятную спячку.

С Монком во главе все три направились к лестнице.

— Вот уж не подумала бы, что лестница в жилом доме может быть такой красивой, — заметила Кэрри.

— По мне, красивая или нет, лучше бы ее не было! Терпеть не могу ступени, — проворчала Анна. — Моим следующим проектом будет одноэтажное ранчо. Кэрри не придала значения ее словам, слушая Монка.

— Я взял на себя смелость распаковать ваши саквояжи. Миссис Трапп, судья Коллинз, ваши комнаты на втором этаже, в разных концах коридора. Миссис Сальветти, ваша этажом выше. Надеюсь, вы найдете их достаточно удобными.

Анна шла по пятам за Монком, за ней Кэрри, а Сара, то и дело повисая на перилах, замыкала шествие.

— У меня какое-то странное чувство… Я как будто уже бывала в этом доме! Все кажется таким знакомым, в особенности эта винтовая лестница. Не знаю, что это на меня нашло…

— По-моему, все дело в камине. — Кэрри остановилась и устремила взгляд вниз, на холл. — Вам приходилось видеть фильм «К Северу от Северо-Запада»? Тот, что с Кэри Грантом и Эвой Мари Сент? В финале им приходится вылезать точно из такого же, прямо на глазах у президента!

— В самом деле! То-то здешний камин мне сразу что-то напомнил! Какое сходство! Наверное, поэтому и все остальное выглядит знакомым.

— Лично я этот фильм не видела, — вставила Анна.

— Шутите? — Кэрри так удивилась, что снова приросла к месту. — Это же один из лучших фильмов Хичкока!

— Я женщина деловая, — отмахнулась Анна. — Некогда мне расхаживать по кинотеатрам.

— Да, но ведь это классика! — настаивала Кэрри. — Фильм не меньше сотни раз шел по телевизору!

— Я телевизор не смотрю.

Кэрри не нашла, что сказать, — Анна заявила это так гордо, словно отсутствие всякого интереса к кинематографу и телевидению было ее персональным достижением. Для Кэрри, наоборот, то и другое было средоточием жизни, как деловой, так и личной. Они с Анной были столь же различны, как представители разных планет. Никогда не смотреть кино, мыслимое ли дело? Вот и видно, до чего это доводит!

Кислая мина соседки не заставила Кэрри устыдиться своих слов. Сама того не подозревая, Анна оскорбила все, над чем она работала, во что верила, во что вкладывала душу.

Первой по коридору была комната Сары.

— Ну и денек! — сказала она на прощание. — Давно у меня такого не выдавалось. До завтра!

— Доброй ночи, — бросила Кэрри через плечо, поспешая за Монком.

Следующей исчезла за своей дверью Анна. Кэрри осталась наедине с провожатым.

— Ваша комната прямо над этой, — сказал Монк. — Идемте!

Они поднялись еще на этаж.

— Значит, здесь всего четыре комнаты для гостей? — полюбопытствовала Кэрри.

— Да, четыре.

Толкнув дверь, он отступил в сторону, давая войти, и Кэрри прошла в просторную спальню теплых янтарных тонов со смежной гардеробной. Перед камином стояли два мягких кресла, но большую часть помещения занимала двуспальная кровать — светлого дерева, под уютным покрывалом с оборками до самого пола.

Это зрелище заставило Кэрри громко зевнуть. Горничная успела выложить на постель халат. Распакованный саквояж стоял в сторонке открытым. Первой мыслью Кэрри было: где же лэптоп? Она открыла рот, собираясь задать этот вопрос Монку, но голова вдруг закружилась, и пришлось опуститься прямо на кровать. С полминуты она пережидала головокружение, держась за спинку.

— С вами все в порядке, миссис Сальветти? Пожаловаться означало бы последовать примеру вечно недовольной Анны, а Кэрри меньше всего хотелось походить на нее.

— Должно быть, я просто устала с дороги. Видите ли, мистер Эдвардс, для меня не типично так рано завершать день. Я ведь сова. Не пойму, отчего сегодня глаза закрываются сами собой!

— Судья Коллинз права, это все горный воздух, — сказал Монк сочувственно. — К нему не сразу привыкаешь. Не волнуйтесь, персонал привык, что в первый день гости ложатся рано. К тому же вам не помешает отдохнуть — завтра начнутся курортные будни.

— С нетерпением жду…

— Раз уж все разошлись, пойду-ка включу сигнализацию. — Он направился к двери, продолжая на ходу: — Советую не отворять ночью окон.

— Чтобы не сработала? Кстати, а где она сработает? М ы как будто на краю света!

— Разве я не упоминал, что она напрямую соединена с главным зданием курорта? — Это вполне совпадало с недавним ходом мыслей Кэрри, и она механически кивнула. — В случае чего охрана прибудет в считанные минуты.

— Так курорт совсем близко?

— Если бы не вон тот лес, из вашего окна были бы видны крыши. Хотите, я задерну гардины?

— Нет, пусть остаются как есть.

Кэрри попробовала подняться, но ее накрыла новая волна головокружения, а с ним такой приступ тошноты, что прежние просто в счет не шли. Это сразу оттеснило любопытство насчет того, где в домике располагается прислуга.

— Доброй ночи, — пробормотала Кэрри. — Будьте добры, закройте дверь.

Едва дождавшись щелчка, она вскочила и бросилась в туалет. Крышка на унитазе была опущена, и Кэрри с ужасом представила, как ее рвет прямо на пол. Каким-то чудом ей удалось откинуть крышку. Единственное съеденное за ужином канапе тут же рванулось наружу.

Чтоб его, этот желудок! Кэрри не укачивало в машине с самого детства, и, по правде сказать, она думала, что с проблемой покончено. Надо было оспорить у Анны переднее сиденье, но она постеснялась из вечного опасения, что подумают другие.

Кэрри передернулась. Да что с ней такое, Господи? С каких пор ей есть дело до других? Ведь это совершенно чужие люди, плевать ей на их мнение! Может, им вообще не придется больше сталкиваться, разве что завтра за завтраком.

При мысли о завтраке желудок снова стеснился. Такой тошноты Кэрри не испытывала много лет, со времени злополучного отравления в тайском ресторане. Эвери, которой тогда было четырнадцать, неделю не ходила в школу, ухаживая за ней, да и Тони, в то время милый и заботливый, постоянно был на подхвате. Помнится, во время приступов озноба он держал ее в объятиях…

От слабости Кэрри махнула рукой на вечерний душ. Она лишь почистила зубы, смыла макияж и переоделась в ночную сорочку. До кровати едва удалось добраться — так подкашивались ноги.

Откуда-то донесся мелодичный хрустальный звук. Снизу, из зала? Наверное, это горничная убирает со стола. Женский голос, затем мужской… игривый женский смех. Убирает и попутно флиртует с Монком? Почему бы и нет? Он того стоит, да и заняться нечем, раз уж гости разошлись по своим комнатам. Боже, да ведь еще нет и девяти! Так она себя чувствует обычно разве что под утро, когда засидится за работой…

Комната плыла перед глазами, самочувствие было хуже некуда. Кэрри рухнула на постель, заползла под покрывало и повернулась на бок, подтянув колени чуть не к подбородку. Нет, так только хуже! Она медленно перекатилась на спину и вытянулась. Как будто лучше…

Через минуту Кэрри уже спала.

Трудно сказать, как долго длился сон, но когда она проснулась, в комнате было совсем темно и кто-то тихонько звал ее по имени. Она попробовала откликнуться, но язык не слушался. Потом раздался странный звук, будто рядом снова и снова щелкали кастаньеты.

Что происходит?

Кто-то толкнул Кэрри в плечо и снова окликнул, уже громче.

Как много нужно сил, чтобы просто приподнять веки! Они словно приклеились.

— Кто это?..

— Кэрри, Кэрри!

— Кто это?..

Непрерывное щелканье мешало сосредоточиться, и сон наплывал, не желая выпускать из объятий. Вспыхнул свет, такой яркий, что заболело даже под веками, но не хватило сил прикрыть глаза рукой.

— Оставьте меня… — взмолилась она едва слышно.

— Я слышала твой сегодняшний тост, Кэрри. Помнишь его?

— Нет…

— Ты пожелала, чтобы все мечты стали явью. А как насчет кошмаров? Вдруг они тоже воплотятся?

Что за нелепость?

— Кошмары? Какие кошмары?

— Открой глаза.

Щелканье приблизилось вплотную.

— Ну же, взгляни на меня!

Голос стал требовательным, даже угрожающим. Наконец Кэрри удалось приподнять невероятно тяжелые веки. Над ней раскрывались и смыкались ножницы. Отблеск от них резал глаза. Звук, с которым они смыкались, и был тем щелканьем, что ее разбудило. Откуда здесь ножницы и зачем?

Щелканье прекратилось, ножницы исчезли из виду. На их месте появилось лицо. Оно склонилось близко, так близко, что даже сквозь пелену удалось разглядеть дьявольскую, злорадную улыбку — улыбку из далекого прошлого.

Кэрри показалось, что она кричит в полный голос, но это был только слабый шепот:

— Нет… нет… нет… о Господи, защити и спаси… нет… Джилли!..