Глава 7

"Прошло три недели, прежде чем Майлала сумела найти капитана, согласившегося рискнуть и способствовать нашему побегу. Не знаю, что я делала бы без моей верной служанки. Помогая мне, она рисковала жизнью членов своей семьи и друзей. Я прислушивалась к ее советам, поскольку она работала у моего мужа уже несколько лет и знала его привычки.

Мне приходилось вести себя так, будто ничего не произошло. Да, я притворялась любящей женой, но каждую ночь молилась о смерти Эдварда. Майлала посоветовала, мне не брать с собой ничего из вещей и, когда настанет время, уйти лишь в том, что будет на мне в этот момент.

За две ночи до того, как должна была прийти весточка от капитана, я пошла к Эдварду, в его покои. Я снова вошла через боковую дверь, очень тихо, на случай, если там опять окажется Николь. Эдвард был один. Он сидел за письменным столом, держа в руке большой сверкающий сапфир. На столе лежало более двадцати великолепных драгоценных камней. Эдвард ласкал их так, как он ласкал Николь. Я стояла в полумраке, наблюдая за ним. Этот безумец разговаривал с камнями! Прошло еще несколько минут, и он, завернув драгоценные камни в ткань, убрал их в небольшую черную коробочку.

Отодвинув стенную панель, Эдвард спрятал коробку в темное углубление.

Я вернулась на свою половину и поведала служанке обо всем увиденном. Она, в свою очередь, рассказала мне: до нее дошли слухи, будто казна пуста. Мы пришли к выводу, что революция более реальна, чем мы предполагали. Мой муж превратил деньги в драгоценные камни, чтобы легче было вывезти свои богатства, покидая страну.

Я поклялась украсть драгоценности. Мне хотелось любым способом причинить боль Эдварду. Майлала предостерегала меня, но мне было уже все равно. Драгоценности принадлежали народу. Я пообещала себе, что когда-нибудь найду способ вернуть их людям.

Господи, я была такой благородной, но ужасно, ужасно наивной! Я действительно считала, что мне это сойдет с рук".

Запись в дневнике

1 сентября 1795 года

Ранние утренние часы целиком принадлежали Кристине. Это было безмятежное, спокойное время, поскольку графиня редко выходила ранее полудня. Тетя Кристины предпочитала завтракать печеньем и чаем в постели и изменяла этому ритуалу лишь в том случае, когда следовало нанести важный визит.

Когда рассветало, Кристина, как правило, была уже полностью одета. У них с тетей была одна горничная на двоих, которая и так сбивалась с ног, выполняя поручения графини. Поэтому Кристина сама следила за своей одеждой и убирала у себя в спальне. По правде говоря, она была довольна таким положением вещей. Когда она оставалась одна в своей комнате, ей не нужно было притворяться, и она могла позволить себе расслабиться. Поскольку Беатриса редко заходила к ней, Кристине не нужно было каждое утро специально приводить в беспорядок свою постель, будто она действительно спала на ней.

Как только она запирала дверь, можно было расслабиться. Каждую ночь она стелила одеяло на полу у большого окна, где и спала до утра.

Ей уже не нужно было быть сильной, когда она оставалась одна. Она могла поплакать, но только так, чтобы никто не услышал. Конечно, проливать слезы – это признак слабости, но поскольку этого никто не видел, Кристина почти не испытывала стыда.

Крошечный садик, находившийся позади кухни, был еще одним владением Кристины. Она обычно проводила там большую часть утренних часов. Забывая о шуме города и о жутком запахе выброшенного мусора, она снимала туфли и с наслаждением ступала босыми ногами по зеленой траве и коричневой земле. Когда капельки росы исчезали под лучами все более горячего солнца, Кристина возвращалась в дом, где в это время уже царила обычная суета.

Эти бесценные часы единения с природой помогали ей вынести весь оставшийся день. В это время она обычно могла обдумать, разрешить любой тревоживший ее вопрос. Однако с тех пор, как она встретила маркиза Лайонвуда, Кристина не могла ни на чем сосредоточиться. Все ее мысли были о нем.

Ее влекло к нему с самой первой минуты их встречи. Когда сэр Рейнольдс назвал его Лайоном, она тут же встрепенулась. А потом посмотрела ему в глаза, и ее сердце оказалось в плену. Она увидела в их темной глубине незащищенность, и ей захотелось утешить его.

Он нуждался в ее защите. Кристина ощущала, что он, вероятно, так же одинок, как и она. Правда, она не понимала, почему у нее появилось такое чувство. У Лайона была семья, он был в центре внимания общества, ему завидовали, его боялись. Да, высшее общество склонялось перед ним из-за его титула и богатства. С точки зрения Кристины, это были нестоящие ценности, но Лайон среди них жил с детства.

Тем не менее он не был похож на других. Она заметила, что он не соблюдает их правила. Нет, Лайон, казалось, руководствовался только собственными законами.

Кристина знала, что неприлично было предлагать ему жениться на ней. По правилам именно мужчина должен просить руки женщины, а не наоборот. Она довольно долго думала об этом и пришла к выводу, что ей придется нарушить это правило, чтобы выйти замуж до того, как ее отец вернется в Англию.

Однако, кажется, она не очень удачно выбрала момент для подобного предложения. Она поняла, что озадачила его своим поспешным вопросом, увидев, как он изумился. Она никак не могла понять, собирается он расхохотаться или же разразится гневной тирадой.

Кристина, однако, была уверена, что как только Он обдумает ее предложение, то непременно согласится. Ведь он уже признался, какое удовольствие ему доставляет быть рядом с ней, как ему нравится дотрагиваться до нее. Ей было бы легче жить в этой странной стране, если рядом с ней будет Лайон.

И потом, это же совсем ненадолго… она не станет для него вечной обузой, как любила выражаться графиня.

И кроме того, у него ведь нет выбора, так ведь? Она – львица племени дакота. Лайону просто придется жениться на ней. Это его судьба.

Маркизу Лайонвуду казалось, что четверг никогда не наступит. К тому времени, когда он вошел в дом сэра Ханта, он уже был страшно зол.

Лайона попеременно охватывал то жуткий гнев, то глубокое разочарование при воспоминании о возмутительном предложении Кристины. Да, теперь он с абсолютной уверенностью мог сказать, что разгадал ее игру. Ей нужен был брак, совершенно точно, брак и его деньги, точно так же, как и любой другой женщине в стране.

Не меньше злился он и на самого себя. Его интуиция явно задремала. Он должен был понять с самого начала, что она задумала. Видит Бог, он сделал то же самое, в чем обвинял Рона, – пал жертвой смазливого личика и умелого флирта.

Лайон готов был завопить от отвращения и намеревался высказать все свои чувства Кристине при первой же возможности. Он не собирался снова жениться. Одного раза ему вполне хватило. Да, Кристина будет принадлежать ему, но только на его условиях и, конечно, без брачных уз, которые лишь осложняют отношения. Все женщины меняются после свадьбы. Уж этому жизнь научила его.

К сожалению, первой, кого он увидел в салоне Ханта, была его сестра Диана. Она немедленно заметила его, подхватила юбки и в мгновение ока очутилась перед ним, присев в реверансе.

Черт, ему снова придется быть вежливым!

– Лайон, спасибо, что попросил сэра Рейнольдса сопровождать меня. Он так добр. Тетя Харриет приедет в следующий понедельник, и тебе больше не придется выполнять эту скучную обязанности. Тебе нравится мое новое платье? – тут же поинтересовалась она, расправляя складки желтой юбки.

– Ты выглядишь прелестно, – ответил Лайон, едва взглянув на нее.

Среди множества народа, собравшегося в салоне, Лайон никак не мог отыскать Кристину. Хотя он был значительно выше других гостей, ему все равно не удалось обнаружить гриву золотистых кудрей.

– Зеленый цвет мне идет, правда, Лайон?

– Да.

Диана засмеялась, и Лайон наконец повернулся к ней.

– Мое платье желтое, Лайон. Я знала, что ты не обращаешь на меня никакого внимания.

– Мне не до игр, Диана. Будь умницей, иди и побеседуй с гостями.

– Ее здесь нет, Лайон.

– Нет? – переспросил Лайон непонимающе.

Диана вновь рассмеялась.

– Принцесса Кристина еще не приехала. Вчера я с огромным удовольствием побеседовала с ней.

– Где ты ее видела? – Голос Лайона прозвучал немного резче, чем ему хотелось. Диана не обиделась.

– За чаем. Мама, конечно, не присоединилась к нам. Как и ты, кстати. Ты что, и правда забыл, что просил меня пригласить ее, Лайон?

Лайон покачал головой.

– Я решил не вмешиваться, – солгал он.

Он действительно забыл, но и в этом винил Кристину. С тех пор как услышал ее предложение о женитьбе, он не мог больше думать ни о чем другом.

Диана озадаченно посмотрела на брата.

– На тебя это так не похоже, ведь ты никогда ничего не забываешь! – Когда он никак не откликнулся и на эти слова, она сказала:

– Я рада, что нам с ней удалось побыть вдвоем. Принцесса Кристина – удивительная женщина. Ты веришь в судьбу, Лайон?

– О Боже!

– Нет никакой необходимости стонать, – пожурила его Диана.

– Я не верю в судьбу!

– А теперь ты кричишь, Лайон, и все с любопытством смотрят на нас. Постарайся улыбнуться. А я вот верю в судьбу.

– Разумеется.

– Интересно, почему это вызывает у тебя недовольство? – Не дав ему ответить, Диана продолжила:

– Принцесса высказывает такие оригинальные суждения о людях и никогда не злословит о них.

Она такая хрупкая, утонченная! Когда я с ней, мне хочется ее защитить. Она очень мягкая…

– Старая ведьма была с ней? – нетерпеливо прервал сестру Лайон. У него не было настроения выслушивать рассказ о добродетелях Кристины. Нет, он был еще слишком зол на нее.

– Прошу прощения? – переспросила Диана.

– Графиня, – пояснил Лайон. – Она была с вами?

Диана попыталась сдержать смех.

– Нет, Кристина была одна. Я совершенно случайно позволила себе нелестное высказывание о ее тете, хотя, конечно, не называла ее, как ты, старой ведьмой. Кристина с чрезвычайным достоинством заметила, что невежливо говорить о пожилых людях подобным образом. Мне стало стыдно от ее мягкого упрека, Лайон, и я вдруг стала рассказывать ей о нашей маме и о том, как она скорбит о Джеймсе.

– Не следует обсуждать семейные дела с посторонними, – сказал Лайон. – Я был бы тебе очень признателен, если бы ты…

– Она говорит, что это ты виноват в том, что мама…

– Что?

– Прошу, позволь мне закончить, прежде чем укорять. Кристина сказала такую странную вещь.

– Ну разумеется! – вставил Лайон с мученическим вздохом.

Господи, как это заразительно. Всего один лишь день с принцессой Кристиной, и Диана также стала нести черт знает что.

– Я не совсем поняла смысл, но она сказала, и довольно твердо, что в этом есть и твоя вина, и именно ты должен был сделать так, чтобы мама вернулась к семье. Таковы были ее слова.

Диана видела по выражению лица Лайона, что он озадачен не меньше ее.

– Понимаешь, Лайон, она говорила так, будто повторяла правило, заученное когда-то наизусть. Я не хотела, чтобы она сочла меня невоспитанной, поэтому не стала расспрашивать. Но я не поняла, что она имела в виду. Принцесса Кристина вела себя так, словно ее совет был вполне понятным…

– Нет ничего понятного в том, что говорит или делает эта женщина, – заявил Лайон. – Диана, возвращайся к сэру Рейнольдсу. Он представит тебя гостям, а мне еще нужно поговорить с хозяином дома.

– Здесь леди Сесиль, Лайон, – прошептала Диана. – Ее невозможно не заметить. Она одета в бессовестный ярко-красный цвет.

– Бессовестный красный? – Лайон ухмыльнулся, услышав столь своеобразное сочетание.

– Ты ведь больше никак не связан с этой женщиной, Лайон? Принцесса Кристина, несомненно, будет возмущена, если узнает, что ты встречаешься с женщиной, имеющей такую репутацию.

– Меня ничего не связывает с Сесиль, – пробормотал Лайон. – И вообще, как ты узнала?..

– Я прислушиваюсь к сплетням, как и все остальные, – покраснев, призналась Диана. – Оставляю тебя наедине с твоим ворчливым настроением, Лайон. Ты сможешь отчитать меня потом. – Она уже было отвернулась от него, но потом вдруг спросила:

– А Рон намерен приехать сюда сегодня?

Лайон уловил в ее голосе нетерпеливое ожидание.

– Тебе должно быть все равно, появится Рон здесь или нет. Он слишком стар для тебя, Диана.

– Стар? Лайон, он же твой ровесник, а ты всего на девять лет старше меня.

– Не спорь со мной, Диана.

Она все же осмелилась хмуро взглянуть на брата, прежде чем покинуть его. Когда Диана наконец оставила его в покое, Лайон прислонился к перилам в прихожей, ожидая Кристину.

Здесь и нашел его хозяин дома и тут же потащил через весь салон, втянув в бурное обсуждение государственных проблем. Лайон терпеливо слушал, хотя продолжал искоса поглядывать в сторону входной двери.

Наконец Кристина приехала. Она вошла в салон в сопровождении хозяйки дома и графини как раз в тот момент, когда леди Сесиль дотронулась до руки Лайона.

– Дорогой, как замечательно вновь увидеть тебя!

У Лайона возникло острое желание зарычать. Он медленно повернулся, чтобы поздороваться с бывшей любовницей.

Господи, и что он нашел в этой женщине? Разница между Сесиль и Кристиной была просто поразительной. Лайону даже захотелось попятиться.

Сесиль была высокой, довольно крупной И ужасно вульгарной. Ее темно-каштановые волосы были взбиты в высокую прическу. Щеки густо нарумянены, полные надутые губы ярко накрашены.

Кристина никогда не надувалась. Она также не притворялась застенчивой. Отвращение, которое вызвала у него Сесиль, оставило даже неприятный привкус во рту. Сейчас она попыталась заигрывать с ним, наивно хлопая ресницами.

– Я посылала тебе записки с просьбой посетить меня, Лайон, – прошептала она, еще сильнее вцепившись в его руку. – Прошло неимоверно много времени с тех пор, как мы были вместе. Я скучала по тебе.

Лайон радовался, что его собеседники отошли. Он медленно снял руку Сесиль со своего рукава.

– Это мы уже обсуждали, Сесиль. Все кончено. Пойми это и найди другого.

Сесиль пропустила мимо ушей резкость его тона.

– Я не верю тебе, Лайон. Нам так хорошо было вместе! Ты просто упрямишься.

Лайон перестал обращать внимание на Сесиль. Он не хотел тратить на нее свой гнев. Нет, он берег его для принцессы Кристины. Он повернулся, чтобы найти женщину, которую он собирался так решительно отвергнуть, и тут же заметил ее. Она стояла рядом с хозяином дома, мило улыбаясь. Сегодня она была слишком хороша. Платье цвета голубого льда с глубоким вырезом обнажало бархатистую кремовую кожу. Покрой платья был не столь вызывающий, как у Сесиль, но все равно Лайону оно не понравилось. Хант похотливо таращился на грудь Кристины. Лайон подумал, что вполне мог бы сейчас убить его.

На вечере присутствовало слишком много подобных бездельников. Лайон оглядел комнату, гневно взирая на всех мужчин, которые открыто пожирали Кристину глазами. Он понимал, что поступает совершенно нелогично. Он не собирался жениться на Кристине, но и не хотел, чтобы она досталась кому-нибудь другому. Да, его поступки были лишены смысла. Разумеется, и в этом была виновата Кристина. Эта женщина свела его с ума.

Сесиль, стоя рядом с Лайоном, наблюдала за ним. Она быстро поняла, что он заворожен принцессой. И это ей весьма не понравилось. Она не собиралась допускать, чтобы кто-нибудь заполучил ее Лаиона. Никто не должен помешать ей выйти за него замуж. Лайон упрям, но Сесиль была достаточно уверена в своих чарах, чтобы считать, что в конце концов добьется своего. Она всегда добивалась. Да, Лайон покорится при условии, что она не будет слишком явно подталкивать его к этому.

По тому, как Лайон смотрел на эту красавицу, Сесиль поняла, что ей лучше поторопиться. Молоденькая принцесса может расстроить ее планы. Сесиль решила поговорить с глупышкой как можно скорее.

Ей пришлось прождать целый час, прежде чем удалось добиться представления Кристине. За это время она несколько раз успела услышать сплетни об увлечении Лайона этой женщиной. Ходили даже разговоры о том, что Лайон намерен просить ее руки. Раздражение Сесиль сменилось бешенством. Очевидно, все было гораздо серьезнее, чем ей представлялось.

Она ждала подходящей возможности. Когда Кристина наконец осталась одна, Сесиль попросила ее уединиться с ней в библиотеке, чтобы обсудить вопрос первостепенной важности.

Молоденькая невинная принцесса, казалось, растерялась от ее просьбы. Сесиль постаралась улыбнуться как можно ласковее. Ее прямо распирало от злорадства. Буквально через несколько минут эта глупая девчонка будет в таком ужасе, что согласится сделать все, что она скажет.

Библиотека находилась в самом конце коридора. Три стула с высокими спинками стояли у длинного письменного стола. Кристина села, сложив руки на коленях, и улыбнулась леди Сесиль.

Сесиль садиться не стала. Она хотела иметь преимущество, возвышаясь над соперницей.

– О чем вы хотели поговорить со мной? – спросила Кристина мягко.

– О маркизе Лайонвуде, – заявила Сесиль, и в голосе ее больше не звучали ласковые нотки. – Лайон мой, принцесса. Оставьте его в покое.

Лайон как раз в этот момент открыл боковую дверь и успел услышать слова Сесиль. Он не случайно оказался свидетелем их беседы и не случайно вошел через боковую дверь. По прежним визитам в особняк Хантов Лайон помнил, что в библиотеку вели две двери. Он ведь не спускал глаз с Кристины с того момента, как она вошла в дом. И когда Сесиль взяла ее за руку и повела к библиотеке, Лайон последовал за ними.