Пролог

Настало время просить богов послать ему видение.

Прошел месяц, миновал еще один, а боги по-прежнему молчали. Но шаман был терпеливым человеком. Он без ропота продолжал ежедневно молиться и ждать, когда его скромная просьба будет услышана.

Но вот на целых четыре ночи густой туман окутал луну, и шаман понял, что время пришло. Великий Дух услышал его.

Шаман собрал священные порошки, взял трещотку и бубен и медленно взобрался на вершину горы. В его годы это было изнурительным путешествием, к тому же мешал идти густой туман, который, конечно же, был делом рук злобных духов, испытывавших таким образом его решимость.

Наконец старик добрался до вершины и немедленно развел небольшой костер на выступе, нависшем над долиной. Он сел возле костра лицом к тому месту, где должно было взойти солнце, взял свои порошки.

Сначала он кинул в огонь горсть полыни – ведь злые духи ненавидят ее горький запах, и, может быть, теперь они покинут гору?

Наутро туман над вершиной рассеялся. Шаман понял: злые духи изгнаны. Он отложил в сторону полынь и стал кидать в пламя ладан. Ладан известен тем, что очищает воздух и привлекает великодушных богов. Потом к сладкому аромату ладана добавился запах святой бизоновой травы.

Три дня и три ночи шаман просидел у огня. Он постился и молился, а на четвертое утро взял в руки бубен и трещотку. И затянул песню, призывающую Великого Духа.

Когда наступила четвертая ночь и темнота окутала вершину, шаман был вознагражден за свое терпение: Великий Дух послал ему сон.

Старик уснул, и перед ним возникло видение. В ночном небе появилось солнце. Затем он увидел точку, которая постепенно росла и меняла очертания до тех пор, пока волшебным образом не превратилась в огромное стадо бизонов. Могучие животные стремительно мчались по небу. Серый орел с белым оперением на концах крыльев предводительствовал ими, паря в вышине.

Когда бизоны приблизились, шаман увидел, что у них лица его предков, давно ушедших в загробный мир. Там были его отец, мать, братья. И тут стадо расступилось. В середине его стоял гордый горный лев. Его шерсть была серебристо-белой, цвета молнии, а глаза его были цвета неба.

Стадо бизонов вновь сомкнулось вокруг льва, и сон оборвался.

На следующее утро старик вернулся в свою деревню. Сестра накормила его. Поев, он отправился к вождю племени дакота, которого звали Серый Орел, и поведал ему, что тот должен остаться во главе племени. Больше шаман не сказал ничего: он сам еще полностью не осознал смысл дарованного ему видения. Потом он вернулся в свой вигвам и взял краски. На мягкой оленьей коже он нарисовал круг бизонов, в центре – горного льва. Шерсть льва была такой же белой, как снег, а глаза такими же голубыми, как небо летом. Когда шаман закончил, он подождал, пока высохнет краска, потом аккуратно свернул шкуру и убрал ее.

Но сон не оставлял мыслей шамана. Так хотелось сообщить вождю что-нибудь утешительное! Серый Орел горевал. Он хотел передать бразды правления более молодому и сильному воину. С тех пор как пропали его дочь и внук, сердце вождя больше не принадлежало народу племени. Гнев и горечь переполняли его.

Старику нечем было утешить друга, нечем облегчить его страдания.

Мерри, дочь Серого Орла, и ее сын, Белый Орел, возвращались из царства мертвых. Женщина из племени дакота знала, что ее семья уже оплакала их. Серое Облако, самозваный вождь племени изменников, налетел на них у реки. Он оставил кусочки одежды Мерри на берегу, надеясь, что все сочтут: ее и сына, так же как и остальных, унес быстрый речной поток.

Племя все еще, должно быть, в трауре. С того времени минуло только одиннадцать месяцев, хотя Мерри показалось, что прошла целая вечность. Она считала дни, делая зарубки на палочке камыша. Одиннадцать месяцев! Еще два, и завершится год.

Возвращение домой и радовало, и пугало Мерри. Мерри не волновалась за сына. Племя с радостью примет Белого Орла. Он ведь первый внук их вождя – Серого Орла, и его появление, несомненно, обрадует народ племени.

Боялась она, конечно, за Кристину.

Мерри инстинктивно крепче прижала к себе дочь.

– Скоро, Кристина, – нежно прошептала она малышке. – Скоро мы будем дома.

Но Кристине, похоже, было не до того. Непоседливая двухлетняя малышка пыталась соскользнуть с коленей матери и заодно с пятнистой лошади, намереваясь идти пешком рядом со старшим шестилетним братом. Он вел кобылу по склону, спускавшемуся в долину.

– Потерпи, Кристина, – прошептала Мерри и снова нежно прижала девочку к себе.

– Орел! – выкрикнула малышка имя своего брата.

Когда сестра позвала его, Белый Орел обернулся. Он улыбнулся ей, потом медленно покачал головой.

– Делай, как велит наша мама, – распорядился он.

Но непослушная Кристина вновь попыталась вырваться из рук матери. Девочка была слишком мала, чтобы думать об осторожности. Хотя от спины лошади до земли было довольно далеко, это расстояние, похоже, совершенно не пугало ее.

– Мой Орел! – выкрикнула Кристина.

– Твой брат должен привести нас в деревню, Кристина, – сказала Мерри. Она старалась говорить мягко, надеясь успокоить непоседу.

Кристина внезапно повернулась и посмотрела вверх на мать. Ее голубые глаза озорно блеснули. Затем на ее лице появилось недовольное выражение, и Мерри не могла сдержать улыбку.

– Мой Орел! – завопила девочка. Мерри медленно кивнула.

– Мой Орел! – вновь закричала Кристина, хмуро глядя на мать.

– Твой Орел, – признала Мерри со вздохом. О, как бы ей хотелось, чтобы Кристина научилась говорить так же, как она, тихо и мягко. Но пока урок не давал результатов. Она была совсем крохой; однако природа наградила ее голосом, от которого могли осыпаться листья с деревьев.

– Моя мама! – закричала Кристина, вцепившись пухлыми ручонками в грудь Мерри.

– Твоя мама, – покорно ответила Мерри. Она поцеловала дочь, потом провела рукой по шапке белокурых кудрей, обрамлявших ее личико. – Твоя мама, – повторила Мерри, судорожно сжимая девочку в объятиях.

Успокоенная лаской, Кристина поудобнее устроилась на коленях Мерри, прижалась спиной к ее груди и потянулась к одной из кос матери. Когда она завладела кончиком косы, она закрыла глаза и стала водить кисточкой черных волос по своему усыпанному веснушками носику. Через несколько минут она уже крепко спала.

Мерри прикрыла дочь накидкой из бизоньей кожи, чтобы укрыть ее нежное личико от лучей жаркого полуденного солнца. Конечно, Кристину измотало их долгое путешествие. На ее долю выпало столько горя за последние три месяца! Мерри поражалась, что девочка вообще могла спать.

Кристина буквально по пятам ходила за Белым Орлом. Она копировала каждый его жест, хотя Мерри замечала, что и ее девочка никогда не упускает из виду. Родная мать уже покинула ее, и Мерри чувствовала: Кристина боится, что в один прекрасный день она и Белый Орел тоже исчезнут. Поэтому, наверное, она и стала такой собственницей. Мерри надеялась, что со временем это пройдет.

– Они наблюдают за нами с деревьев, – сказал Белый Орел матери. Мальчик остановился, ожидая ее ответа.

Мерри кивнула.

– Продолжай идти, сынок. И помни, остановишься только тогда, когда достигнешь самого высокого вигвама.

Белый Орел улыбнулся.

– Я помню, где стоит вигвам моего деда, – сказал он. – Нас не было всего лишь одиннадцать месяцев.

– Я рада, что ты помнишь, – сказала Мерри. – А ты помнишь, как тебя любят твой отец и дед?

Мальчик кивнул. Лицо его стало серьезным.

– Для моего отца это будет непросто, да?

– Он достойный человек, – заявила Мерри. – Да, ему будет трудно, но со временем он увидит, что мы поступили правильно.

Белый Орел расправил плечи, повернулся и продолжил путь вниз по склону.

Он шел, как воин. Походка мальчика очень напоминала походку его отца. Сердце Мерри переполнилось гордостью за сына. Белый Орел когда-нибудь станет вождем своего народа. Ему было предназначено судьбой встать во главе воинов, точно так же, как ей было предназначено оберегать и воспитывать белокожую малышку, так мирно спавшую сейчас у нее на руках.

Мерри попыталась сосредоточить свои мысли на предстоящей встрече с родными. Она не отрывала глаз от сына, который уже вводил лошадь в деревню. Чтобы прогнать свои страхи, Мерри про себя читала молитву, которой научил ее шаман.

Более сотни индейцев племени дакота в изумлении смотрели на Мерри и Белого Орла. Никто не проронил ни слова. Белый Орел молча шагал вперед и остановился, лишь когда достиг вигвама вождя.

Женщины потихоньку окружили лошадь Мерри. На их лицах читалось безмерное удивление. Несколько рук протянулось, чтобы дотронуться до Мерри, будто индианки хотели убедиться, что их глаза не обманывают их.

Затем они осмелели: стали поглаживать ее и вздыхать. Мерри улыбнулась этому проявлению нежности. Она подняла глаза и увидела Подсолнух, младшую сестру ее мужа. Ее верная подруга плакала, не скрывая слез.

Внезапный грохот разорвал тишину. Земля задрожала от стука копыт. Воинам, несомненно, сообщили о возвращении Мерри. Черный Волк, муж Мерри, конечно, мчится во главе их.

Полог вигвама вождя откинулся как раз в тот момент, когда воины спешились. Мерри увидела своего отца. Серый Орел стоял у входа и молча смотрел на нее. На его морщинистом лице отпечатались следы страданий, а глаза, такие же теплые и добрые, как всегда, затуманились от переполнявших его чувств.

Теперь все повернулись и смотрели на вождя. Они ожидали его слова. Именно Серый Орел должен был первым приветствовать возвращение Мерри и ее сына.

Муж Мерри подошел к Серому Орлу и встал рядом. Мерри сразу покорно опустила голову. Руки начали дрожать, и она подумала: ее сердце стучит так громко, что может разбудить Кристину. Мерри знала: как только она взглянет на мужа, самообладание покинет ее, и она наверняка начнет плакать. Это, конечно, будет недостойно и не понравится ее гордому мужу.

Мерри любила Черного Волка, но с тех пор, как она видела его в последний раз, многое изменилось. Ее мужу придется принять очень важное решение, прежде чем он раскроет ей свои объятия.

Вождь внезапно простер руки вверх, к Великому Духу. Ладони его были повернуты к солнцу.

И тогда приветственный крик гулко прокатился по долине. Белый Орел сначала обнял деда, а потом отца, поднялся невообразимый шум. Кристина зашевелилась на руках Мерри. Накидка скрывала девочку, но, заметив, как что-то шевелится у Мерри на руках, женщины изумленно ахнули.

Черный Волк обнимал сына, но взгляд его был прикован к жене. Мерри осмелилась робко поднять на него глаза, увидела его улыбку и попробовала улыбнуться в ответ.

Серый Орел несколько раз кивнул, выразив таким образом свою радость и одобрение, и медленно направился к дочери.

Шаман тем временем стоял у своего вигвама и наблюдал. В его сне не было видно лиц Мерри и Белого Орла. И часть сна по-прежнему оставалась для него загадкой.

– Я терпеливый человек, – прошептал он духам. – Я буду принимать по одному дару.

Люди расступились, освободив проход для вождя. Воины, не обращая внимания на Мерри, окружили Черного Волка и его сына. Женщины снова подались вперед, чтобы услышать слова вождя, обращенные к дочери.

Приветственные крики не утихали. Эти пронзительные звуки разбудили Кристину.

Малышке совсем не нравилось ее темное укрытие. Она отодвинула накидку из бизоньей кожи как раз в тот момент, когда Серый Орел наконец подошел к Мерри.

Мерри даже не знала, кто из них больше удивился. Кристина казалась зачарованной огромным человеком, смотревшим на нее так пристально. Она немного растерялась, от смущения засунула палец в рот и прижалась к материнской груди.

Серый Орел также не пытался скрыть своего изумления. Он долго и пристально смотрел на ребенка, затем повернулся, чтобы взглянуть на Мерри:

– Тебе многое предстоит рассказать нам, дочь.

Мерри улыбнулась:

– Да, мне многое предстоит объяснить, отец.

Кристина заметила улыбку матери. Она тут же вытащила палец изо рта и с любопытством осмотрелась. Когда девочка увидела своего брата в толпе незнакомцев, она протянула к нему руки и закричала:

– Орел!

Серый Орел сделал шаг назад, затем обернулся к внуку.

Кристина была совершенно уверена, что брат подойдет и возьмет ее. Когда же этого не последовало, она попыталась вырваться из рук матери.

– Мой Орел, мама! – закричала она изо всех сил.

Но Мерри не обращала внимания на дочь. Она смотрела на своего мужа. Лицо Черного Волка было жестким и бесстрастным. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Он слышал, как Кристина назвала ее мамой. Малышка говорила на языке сиу так же хорошо, как любой ребенок племени дакота, и кричала достаточно громко, чтобы ее услышала вся деревня.

Подсолнух кинулась к подруге, чтобы помочь ей спешиться. Мерри передала Кристину ей и хотела предупредить о том, что с девочкой нужно быть настороже, но было уже поздно. Кристина легко выскользнула из ее рук и упала на землю, приземлившись на спинку. Прежде чем Подсолнух или Мерри успели взять ее, она ухватилась за ноги Серого Орла, встала и побежала к брату. Смех малышки звенел над притихшей толпой.

Никто толком не знал, как воспринимать появление этого красивого белокожего ребенка. Несколько старших скво протянули руки, чтобы потрогать золотистые кудри Кристины. Их любопытство было столь велико, что они не могли сдержать его. Девочка не возражала. Она стояла около брата, едва доставая ему до колен и крепко уцепившись за его руку, зато в такой же, как он, позе.

Кристина мирилась с тем, что ее трогают, она сразу ясно дала понять, что не хочет ни с кем делить общество брата. Когда старый вождь хотел вновь обнять своего внука, Кристина попыталась оттолкнуть его руки.

– Мой Орел! – закричала она.

Поведение дочери повергло Мерри в ужас. Она схватила Кристину, робко улыбнулась старику, а потом прошептала сыну:

– Иди со своим отцом. – Но муж Мерри уже скрылся в вигваме Серого Орла.

Как только брат ушел, Кристина сразу начала плакать. Мерри подняла девочку на руки и попыталась, правда безуспешно, успокоить ее. Но Кристина спрятала лицо на материнской груди и безутешно рыдала.

Друзья Мерри окружили их. Никто не осмеливался спросить о ребенке-до тех пор, пока она не расскажет все своему мужу и вождю, но женщины уже улыбались девочке, поглаживали ее золотистые кудри. Кто-то даже стал напевать колыбельную песню.

И тут Мерри увидела шамана. Она тут же поспешила к нему и, подойдя, довольно неловко поклонилась.

– Добро пожаловать домой, дитя мое, – сказал старик.

– Я скучала по тебе, Уакан, – ответила Мерри. Крики Кристины стали еще пронзительнее, и Мерри легонько встряхнула ее. – Тихо, малышка, – сказала она и вновь повернулась к шаману. – Моя дочь рычит, как львица. Может быть, со временем она… – Недоумение, появившееся на лице старика, заставило ее прервать фразу. – Ты болен, Уакан? – спросила она с тревогой.

Шаман покачал головой. Когда он протянул руки, чтобы дотронуться до Кристины, Мерри заметила, что они дрожат.

– У нее волосы цвета молнии, – прошептал он.

Кристина внезапно повернулась и уставилась на старика. Она уже забыла свои огорчения и даже улыбнулась этому странному человеку, голову которого украшали такие смешные перья.

Мерри услышала, как шаман ахнул. Видимо, он действительно нездоров.

– Ее зовут Кристина, Уакан, – сказала она. – Но если нам разрешат остаться, ей потребуется имя, такое же, как и у всех из племени дакота, и, конечно, твое благословение.

– Она – львица, – заявил старик и широко улыбнулся. – Она останется, Мерри. Не беспокойся о девочке. Бизоны защитят ее. Духи дадут совет твоему отцу и твоему мужу. Будь терпелива, дитя. Будь терпелива.

Мерри очень хотелось расспросить шамана поподробнее, но он велел ей быть терпеливой. Как странно он смотрел на Кристину! Однако у нее не осталось времени на размышления: Подсолнух взяла ее за руку и уже тянула в сторону своего дома.

– Ты выглядишь обессилевшей, Мерри, и наверняка голодна. Пойдем в мой вигвам, разделим с тобой полуденную трапезу.

Мерри кивнула и пошла за подругой. Они устроились на мягких одеялах в вигваме Подсолнух, Мерри накормила дочь и разрешила ей побродить по вигваму.

– Меня так долго не было, – прошептала Мерри. – И все же, когда я вернулась, муж не подошел ко мне.

– Черный Волк по-прежнему любит тебя, – ответила Подсолнух. – Он очень тосковал по тебе, Мерри.

Мерри промолчала, и Подсолнух продолжила:

– Ты как будто вернулась к нам из царства теней. Когда никто не мог найти тебя и Белого Орла, некоторые поверили, что вас и в самом деле унесла река. Но только не Черный Волк. Нет, он повел воинов на битву, думая, что найдет тебя в деревне изменников. Вернувшись один, он сильно тосковал. А теперь ты снова с нами, Мерри, но ты привела с собой ребенка другого мужчины.

Подсолнух повернулась, чтобы взглянуть на Кристину.

– Ты же знаешь, как твой муж ненавидит бледнолицых, Мерри. Я думаю, поэтому он не подошел к тебе. Зачем ты привела эту малышку? Что случилось с ее матерью?

– Ее мать мертва, – ответила Мерри, – Это длинная история, подруга, и ты знаешь, что сначала ее должны услышать мой муж и отец. Но тебе я вот что могу сказать, – голос ее зазвучал твердо. – Если племя откажется принять Кристину, тогда уйду и я. Она теперь моя дочь.

– Но у нее белая кожа! запротестовала Подсолнух, пришедшая в ужас от этого заявления Мерри.

– Я успела заметить цвет ее кожи, – ответила Мерри с улыбкой.

Подсолнух засмеялась. Кристина тут же подхватила этот смех.

– Она такая прелестная! – заметила Подсолнух.

– У нее будет чистое сердце, как у ее, матери, – сказала Мерри.

Подсолнух повернулась, чтобы поднять глиняную плошку, которую Кристина только что опрокинула. Мерри помогла ей собрать лекарственные травы, которые рассыпались на пол.

– Она очень любопытный ребенок, – заметила Мерри, извиняясь за свою дочь.

Подсолнух снова засмеялась: вигвам выглядел так, словно по нему пронесся ураган. Ей вторил звонкий, как колокольчик, смех Кристины.

– Просто невозможно не любить такого веселого ребенка! – заметила Подсолнух, и улыбка ее погасла. – Но мой брат, Мерри! Ты же знаешь, он никогда не примет ее.

Мерри не стала спорить. Но она молилась, чтобы Подсолнух ошиблась. Черный Волк должен признать Кристину своей дочерью. Без него она не сможет полностью выполнить обещание, которое дала матери Кристины.

Подсолнух не выдержала и вновь протянула руки к девочке. Но Кристина увернулась и села на колени к Мерри.

– Я бы отдохнула несколько минут, если ты присмотришь за Кристиной. Но предупреждаю тебя, – добавила Мерри поспешно, когда Подсолнух с готовностью закивала, – моя дочь постоянно проказничает. Она слишком любопытна, чтобы чего-либо бояться.

Подсолнух вышла из вигвама, чтобы спросить разрешения у своего мужа оставить Мерри и девочку у них. Когда она вернулась, Мерри уже крепко спала. Кристина, свернувшись калачиком, прижалась к матери. Мерри и во сне обнимала малышку, которая тоже тихо посапывала. Во рту она держала большой палец, а одна из кос Мерри лежала на ее лице.

Так они проспали несколько часов. Когда Мерри понесла Кристину к реке, чтобы искупать ее, солнце уже садилось. Подсолнух шла сзади с чистыми вещами в руках.

Малышка обожала воду. День был жаркий, душный, так приятно было поплескаться в прохладной воде! Она даже не очень сопротивлялась, когда мать мыла ей голову.

Мерри как раз выходила из воды с дочерью на руках, когда внезапно появился Черный Волк. Он встал на берегу, уперев руки в бока. Поза была вызывающая, но Мерри успела заметить мелькнувшую в его глазах нежность.

И этим он сбил ее с толку. Мерри отвернулась, чтобы одеться самой и одеть Кристину. Черный Волк подождал, пока Мерри закончит, затем знаком велел сестре унести ребенка. Подсолнуху пришлось буквально отдирать Кристину от матери. Малышка обиженно закричала, но Мерри не стала спорить с мужем. Она знала, что Подсолнух присмотрит за ребенком.

Как только они остались одни, Мерри повернулась к Черному Волку лицом. Ее голос дрожал, когда она рассказывала ему все, что произошло за то время, пока они не виделись.

– Сначала мне казалось, что их вождь, Серое Облако, захватил нас для того, чтобы обменять. Я знала, как сильно вы ненавидите друг друга, но не думала, что он собирался нас убить. Мы ехали несколько дней и ночей, луна тогда была достаточно яркой, и наконец разбили лагерь над Коричневой долиной, там, где проходят тропы бледнолицых. Серое Облако был единственным, кто дотрагивался до нас. Он хвастался, что убьет твоего сына и твою жену. Он винил тебя, муж мой, в его бесчестии.

Черный Волк кивнул, однако ничего не сказал. Мерри глубоко вздохнула и продолжила:

– Он бил нашего сына до тех пор, пока не решил, что убил его. Потом он взялся за меня. – Голос Мерри прервался. Она повернулась и посмотрела на реку. – Он использовал меня так, как мужчина использует не желающую его женщину, – прошептала она и начала плакать, вдруг ощутив весь ужас своего позора.

Воспоминания рвали ей сердце. Черный Волк протянул руку и обнял ее. И Мерри прижалась спиной к его груди. Ей очень хотелось обернуться и обнять мужа, но она знала, что сначала нужно закончить свой рассказ:

– Когда внизу появились повозки, они стали спорить. Хотя Серое Облако был против, большинство решило, что они нападут на белых и заберут их лошадей. Серое Облако не пошел с ними. Он был вне себя от злости, потому что они ослушались его.

У Мерри не было сил продолжать. Она тихо плакала. Черный Волк несколько минут ждал, потом мягко повернул ее к себе. Глаза Мерри были закрыты. Он вытер слезы с ее щек.

– Расскажи мне все до конца, – сказал он, и голос его прошелестел, как мягкий ветерок.

Мерри кивнула. Она попыталась отодвинуться, но Черный Волк только крепче сжал ее.

– Твой сын пришел в себя и начал стонать. Его боль была невыносимой, муж мой. Серое Облако кинулся к нему. Он вытащил нож и хотел убить Белого Орла. Я закричала и придвинулась, насколько мне позволила веревка, опутывавшая руки и ноги. Я проклинала Серое Облако, пытаясь обратить его гнев на себя. И это отвлекло его. Ударом кулака он сбил меня с ног, заставив замолчать. От удара я потеряла сознание, а когда открыла глаза вновь, то увидела склонившуюся надо мной белую женщину. На руках она держала Белого Орла. Кристина, ее дочь, спала на земле, рядом. Тогда я подумала, что мне все это мерещится, но вот мой сын открыл глаза и посмотрел на меня. Он был жив. Его спасла эта белая женщина, муж мой. Ее нож торчал из спины Серого Облака.

Я не представляла, откуда она появилась, пока не вспомнила повозки в долине. Я доверилась ей сразу, лишь только увидела, как она держит моего сына. Я умоляла ее забрать Белого Орла с собой, увезти его до того, как вернутся воины Серого Облака. Женщина отказалась оставить меня, как я ее ни просила. Она помогла мне сесть на коня, положила мне на руки Белого Орла и повела нас в лес, неся на руках свою дочь. Женщина не сказала ни слова до тех пор, пока мы снова не остановились, много часов спустя.

Боги были милостивы к нам в тот день: изменники не преследовали нас. Джессика, белая женщина, полагала, что их убили те, на кого они напали. Мы нашли хижину высоко в горах и там перезимовали. Джессика ухаживала за нами. Она говорила на английском так, как говорят миссионеры, но почему-то все слова звучали как-то иначе. Когда я сказала об этом, Джессика объяснила, что она приехала из далекой страны, которая называется Англия.

– Что случилось с этой женщиной? – спросил Черный Волк нахмурившись.

– Когда пришла весна, Белый Орел уже достаточно поправился, чтобы вновь отправиться в путь. Джессика собиралась отвезти Кристину обратно в долину, а я хотела привести твоего сына домой. За день до того, как мы должны были отправиться в путь, Джессика пошла проверить поставленные накануне капканы. Она больше не вернулась. Я отправилась на поиски и нашла ее мертвой, – прошептала Мерри. – Горный медведь застал ее врасплох. Это была ужасная смерть. Ее тело было изуродовано почти до неузнаваемости. Она не должна была так умереть, Черный Волк!

– И поэтому ты привезла с собой белого ребенка? – спросил Черный Волк, хотя уже сам пришел к этому выводу.

– Мы с Джессикой стали как сестры. Она рассказала мне о своем прошлом, а я поделилась с ней своим. И мы поклялись друг другу: если что-нибудь случится со мной, она найдет способ доставить к тебе Белого Орла, а если…

– Ты хочешь отвезти ребенка обратно к белым? – спросил Черный Волк.

– Сначала я должна вырастить Кристину, – решительно заявила Мерри.

Черный Волк, казалось, был потрясен этими словами. Мерри подождала мгновение, но продолжила:

– Джессика не хотела, чтобы Кристина отправилась домой, в это место, называемое Англией, пока не станет взрослой. Мы должны воспитать Кристину сильной, муж мой, чтобы она смогла выжить, когда вернется к своему народу.

– Я не понимаю этого обещания, – признался Черный Волк, качая головой.

– Я узнала все о семье Джессики. Она бежала от своего мужчины. Она сказала мне, что этот скверный человек пытался убить ее.

– Все белые мужчины скверные, – заявил Черный Волк.

Мерри кивнула. Не потому, что она была согласна с мужем, но ей хотелось умиротворить его.

– Каждый день Джессика открывала книгу, которую называла своим дневником, и писала в ней. Я пообещала сохранить эту книгу для Кристины и отдать ей, когда она будет готова отправиться домой.

– Почему этот мужчина пытался убить свою жену?

– Я не знаю, – призналась Мерри. – Но Джессика считала себя слабой женщиной. Она часто говорила об этом своем недостатке и умоляла воспитать Кристину сильной, как воина. Я ей все рассказала про тебя, но о своем мужчине она говорила мало. Джессика имела дар предвидения, муж мой. Она с самого начала знала, что никогда не увидит свою дочь взрослой.

– А если я не соглашусь? – спросил Черный Волк.

– Тогда я должна буду уйти, – ответила Мерри. – Я знаю, как ты ненавидишь белых, однако именно белая женщина спасла твоего сына. Моя дочь станет такой же отважной.

– Ее дочь, – резко поправил Черный Волк. Мерри покачала головой. Черный Волк прошел мимо нее и встал у воды. Он долго вглядывался во тьму, и когда наконец повернулся к Мерри, выражение его лица было жестким.

– Мы выполним это обещание, – объявил он.

Прежде чем Мерри успела высказать ему свою благодарность, он поднял руку.

– Подсолнух стала женой три лета назад и до сих пор не принесла ребенка своему мужу. Она будет заботиться об этой белокожей девочке. Если моя сестра не захочет, найдем другую женщину.

– Нет, мы сами должны воспитать ее! – решительно заявила Мерри. – Она теперь моя дочь. И ты тоже должен в этом участвовать, Черный Волк. Я обещала сделать Кристину сильной, как воин. Без тебя…

– Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, Мерри, – сказал Черный Волк. – Но я не могу взять этого ребенка в свой дом. Нет, ты слишком многого просишь.

– Значит, так тому и быть, – прошептала Мерри. Ее плечи безвольно опустились.

Черный Волк прожил с Мерри достаточно долго, чтобы понять, что сейчас она, несмотря на внешнюю покорность, полна упрямства и решимости.

– Какая разница, кто воспитает ее – ты или кто-то другой?

– Джессика умерла, веря, что отдает ее в мои руки. Девочку нужно научить выжить в мире белых людей. Я хвасталась перед Джессикой твоей силой, муж, и я…

– Тогда мы никогда не отправим ее обратно, – заметил Черный Волк. Мерри покачала головой.

– Я никогда бы не попросила тебя нарушить твое слово. Как ты можешь просить меня отказаться от моего обещания?

Черного Волка охватила ярость, и Мерри снова принялась плакать.

– Как ты можешь хотеть, чтобы я осталась твоей женой? Меня обесчестил твой враг. Я бы убила себя, если бы со мной не было Белого Орла. А сейчас я несу ответственность за жизнь еще одного ребенка. Я не позволю никому другому воспитать ее! В душе ты знаешь, что я права. Будет лучше, если я увезу Кристину. Мы уедем завтра.

– Нет! – воскликнул Черный Волк. – Я никогда не переставал любить тебя, Мерри. Ты вернешься ко мне этой ночью.

– А Кристина?

– Ты воспитаешь ее, – уступил он. – Ты даже можешь называть ее своей дочерью, но она принадлежит только тебе. У меня лишь один ребенок – Белый Орел. Я пущу Кристину в мой вигвам, потому что ее мать спасла жизнь моего сына. Но этот ребенок не найдет места в моем сердце, Мерри. Я не буду обращать на нее никакого внимания.

Мерри не знала, как отнестись к такому решению мужа. Тем не менее она вошла в его вигмам той ночью и принесла с собой дочь.

Черный Волк был упрямым человеком, верным своему слову, и потому он не обращал на Кристину никакого внимания.

Однако с каждым днем это становилось все труднее.

Кристина всегда засыпала рядом, с братом. Но каждое утро, когда Черный Волк открывал глаза, он находил малышку между собой и женой и натыкался на любопытный взгляд ее небесно-голубых глаз.

Малышка просто отказывалась подчиняться его решению. Черный Волк хмурился, когда в очередной раз встречал ее доверчивый взгляд. Кристина тут же хмурилась в ответ. Если бы она была старше, он бы мог подумать, что она издевается над ним. Но она была крохой. И если бы она не была белокожей, он, конечно, счел бы ее весьма забавной, оценил то, как она везде следует за его сыном. Может быть, даже ему понравилась бы решительная походка малышки.

Но тут Черный Волк вспоминал, что Кристина для него не существует. Он отворачивался и выходил из вигвама, и настроение его было столь же мрачным, как дождевые облака.

Дни бежали, превращаясь в недели, и все племя ждало, когда же вождь вызовет Мерри на совет. Но и Серый Орел выжидал, наблюдая за своим зятем и его отношениями с Кристиной.

Когда Черный Волк в очередной раз увел сына от Кристины, Мерри поняла, что так дальше продолжаться не может. Малышка не понимала, за что с ней так обращаются, и большую часть времени проводила в слезах. Она стала капризной и совсем перестала есть.