Глава 5

Несколько секунд Кэтрин продолжала смотреть на нее, не в силах поверить, что чудо свершилось. Но вот доказательство. Это не старая консервная банка, принесенная на берег ночным приливом, — она совсем не старая. Только человек мог воткнуть ее в грязь таким образом, и это было единственным объяснением. Чарльз нашел шлюпку и сообщал ей об этом. Он приплывал сюда с ночным приливом и прихватил с собой банку.

Кэтрин испытала неслыханное облегчение. Теперь можно не сходить с ума от волнения. У Чарльза есть все необходимое на первое время, и он находится в бодром состоянии духа. Шлюпку он, по всей вероятности, утащил к себе на остров, и ей не нужно больше терзаться мыслью, что ее могут найти. Самого страшного не произошло. Впервые за все время после его побега можно вздохнуть спокойно.

Кэтрин взглянула на полицейскую машину. Констебль исчез за углом домика — наверное, снова меряет шагами дорожку! Она не спеша прошлась вдоль грязевой насыпи и отшвырнула банку ногой. Затем, убедившись, что за ней никто не наблюдает, оторвала яркую цветную наклейку и запихнула ее поглубже в траву, обрамлявшую берег. Несколько мгновений смотрела в сторону острова, затем повернулась и неторопливо направилась к домику. Инцидент исчерпан — улики уничтожены!

Кэтрин поздравляла себя с тем, что не успела предложить ничего определенного Феллоузу! Прогулка на яхте еще пригодится позже, когда настанет необходимость пополнить припасы Чарльза, а пока больше всего ей хотелось, чтобы ее оставили в покое. Не нужно давать никаких поводов для подозрений.

Позавтракав, она опять отправилась в Рочестер за газетами. Заголовки, хоть и менее язвительные, все еще набраны огромными буквами, а сами статьи в основном сводились к обычным репортерским фантазиям на тему побега. Возможность того, что Чарльз оставил страну, уплыв на яхте, обсуждалась теперь гораздо меньше — видимо, потому, что репортеры своими глазами видели «Спрэй» рядом с домиком, а сообщений об исчезновении других подходящих для этой цели лодок пока не было. Некоторые газеты упоминали, что инспектор Бэйтс все еще ведет расследование в районе Медуэя, но без подробностей. Полиция, по всей вероятности, весьма неохотно делилась с газетчиками своими сведениями о том, как развивалась охота на Чарльза. Дело осложнилось и тем, как было сказано в одной из статей, что внимание Скотланд-ярда постоянно отвлекается вымышленными историями о том, что человека, похожего по описанию на Чарльза Хилари, видели в столь далеко отнесенных друг от друга районах, как Танбридж Уэллс и Стоктон-он-Тиз!

В целом чтение успокоило Кэтрин. Чем бы ни занималась сейчас полиция, она шла по ложному следу. Кэтрин купила все как обычно, пообедала там же в Рочестере, а затем вместе с Феллоузом отправилась осмотреть местный замок. Еще ни разу в жизни она не чувствовала себя менее расположенной к осмотру достопримечательностей, но все же это лучше, чем все время болтаться без дела.

Газетчики опять поджидали ее возле домика, когда ранним вечером они с Феллоузом вернулись обратно. Кэтрин насторожила одинаковость их вопросов — казалось, они не поверили тому, что она уже говорила им в прошлый раз. Спустя несколько минут она объявила, что ей нечего больше сказать и вошла в домик. Они и не подумали разъезжаться, и в семь часов вечера один из них все еще сидел в машине у края дорожки и внимательно наблюдал за домиком. Этого еще не хватало! — подумала Кэтрин. С нее вполне было достаточно полицейских, вечно висевших у нее на хвосте!

Кэтрин как раз думала о том, что неплохо бы смыться отсюда на денек или два, когда появился инспектор Бэйтс. С первого же взгляда по его лицу она поняла, что он привез неприятные новости. Он был мрачен; в его поведении больше не чувствовалось симпатии. Бэйтс без церемоний перешел к делу.

— Насколько мне стало известно, мисс Форрестер, в прошлый четверг вам звонили по коду?

Так вот в чем дело! Надо же, а она совсем было успокоилась сегодня утром…

— Да, звонили, — произнесла Кэтрин, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрожал от страха.

— Примерно в половине пятого вечера?

— Да, кажется…

— Кто вам звонил?

— Девушка сказала, что звонок был от брата, поэтому я согласилась ответить.

— Вам действительно звонил брат?

— Не знаю. Девушка соединила нас, но я ничего не услышала. Я сказала «алло» один или два раза, но никто не ответил, и я повесила трубку.

— А девушка-оператор уверяет, что соединила вас.

— Возможно. Но я ничего не слышала. Беда с этими телефонами…

— Вы сообщили об этом девушке?

— Нет.

— А вы не попытались позже связаться с братом и выяснить, в чем было дело?

— Нет. Я уже решила, что поеду сюда, и, как я вам уже говорила, никого не хотела видеть, даже Джона.

— Вам не показалось странным, что он звонил вам по коду в кредит?

— Нет, я вообще об этом не думала.

— Вы связывались с ним каким-либо образом впоследствии?

— Нет. Мне сейчас не до этого.

— Ну что ж, в это я могу поверить, — сухо произнес Бэйтс. — Мисс Форрестер, как вы среагировали бы, если б узнали, что звонили вам из телефонной будки неподалеку от тюрьмы Пентонхэрст через несколько минут после того, как оттуда бежал Чарльз Хилари?

Кэтрин с удивлением посмотрела на него.

— Это мне не пришло в голову… — она замолчала, погрузившись в раздумья. — Да, вполне возможно, что это был Чарльз, — согласилась она. — И, наверное, именно поэтому ничего не было слышно. Его, возможно, прервали… Боже мой!

— Вы все еще утверждаете, что не разговаривали с ним?

— Конечно, нет! — К Кэтрин вернулась уверенность. Если телефонистка не слышала их разговора, она вполне могла отстаивать свою версию.

Бэйтс недовольно хмыкнул.

— Ну что ж, остановимся пока на этом. Теперь позвольте задать вам несколько вопросов относительно вашей поездки сюда, которая имела место в день побега. Мне стало известно, что по дороге вы останавливались на заправке, и в это время к вам подходил представитель Автомобильной ассоциации. Это так?

— Да, — сказала Кэтрин, насторожившись.

— Мы с ним довольно долго беседовали о вас сегодня утром. Я специально спросил у него, в каком вы были настроении, когда говорили с ним. И он сказал, что в прекрасном. Вы, кажется, даже улыбнулись ему?

— А что в этом удивительного?

— Если вспомнить о том, что Чарльза Хилари собирались повесить в восемь утра на следующий день, мне кажется это весьма удивительным, — инспектор сделал многозначительную паузу. Кэтрин втайне ругала себя за глупость. — Конечно, — продолжил он через некоторое время, — если в тот момент, когда вы с ним разговаривали, вы знали, что Хилари надежно спрятан у вас в машине, то это вовсе не удивительно…

— Какая чушь, инспектор! А почему же тогда представитель ассоциации не увидел его?

— Кажется, сзади лежал ковер?

— Да, но под ковром ничего не было…

— Хотелось бы вам поверить. К несчастью, вы дали мне повод не слишком вам доверять.

— Не понимаю, каким образом?…

— В прошлый раз вы дали мне понять, что у вас и у Хилари не было шлюпки. Помните?

— Да…

— Я навел кое-какие справки в клубе яхтсменов, что в верховьях реки. Вероятно, вам интересно будет узнать, что трое в этом клубе вспомнили, что шлюпка у вас имелась. На ней белыми буквами выведено: «Спрэй»… — Бэйтс многозначительно посмотрел на нее. — Ну-с, что вы скажете?

Кэтрин сильно побледнела.

— Ах, эта… — протянула она. — Она у нас была так давно… Я совсем забыла.

— Не так уж давно, мисс Форрестер. Точнее, в мае этого года. Люди видели, как вы привязывали шлюпку к яхте именно в конце мая!

Кэтрин молчала.

— Почему вы сказали мне, что у вас не было шлюпки? И что «Спрэй» вообще не нуждалась в шлюпке?

— Не знаю… Я была так расстроена.

— Это не ответ, мисс Форрестер, — голос инспектора стал еще резче. — Позвольте мне сообщить вам, что я вообще думаю по этому поводу. Так вот. Я думаю, что звонок в кредит последовал именно от Хилари, и что вы с ним разговаривали, и что вы договорились о встрече. Я думаю, что вы доставили его сюда в вашем автомобиле и что он уплыл именно в этой шлюпке. Вот почему мы не нашли его сапоги, вот почему в шкафу лежал только один спальный мешок, и вот почему исчезла его одежда. Вы помогали ему, и поэтому ваши собственные сапожки оказались мокрыми! Ведь это правда, мисс Форрестер, не так ли? Он уплыл в шлюпке?

— Нет, — слабым голосом отвечала она. — Это неправда. Я не видела Чарльза.

— Тогда почему вы солгали?

— Я испугалась. Когда вы приехали сюда и стали спрашивать насчет шлюпки, я вспомнила, что не видела ее в последний раз, и подумала… подумала, может, он добрался сюда раньше, чем я, и уплыл в ней. Позже, когда появилась возможность, я посмотрела, не остались ли следы на грязи, но там ничего не было, за исключением следов, оставленных полицейскими… Я еще подумала, что напрасно солгала вам, но говорить правду уже было поздно. Я думаю, что на самом деле просто кто-нибудь украл нашу шлюпку… За все лето мы были здесь пару раз. Да это просто смешно! Куда бы он мог отправиться на этом корыте? Она такая крошечная, на ней далеко не уплывешь!…

Бэйтс задумчиво посмотрел в сторону грязевых отмелей. — Да… — протянул он. — Далеко он не мог уплыть. И вряд ли он отправился в открытое море. Но ведь он мог нагрузить шлюпку припасами и уплыть на один из этих островов, не так ли? Может, он и сейчас находится там?…

— Я уверена, что это не так…

— А вот мы и посмотрим, — сказал Бэйтс, шагнув в сторону двери. — Честно говоря, мисс Форрестер, я не поверил ни одному вашему слову. Вы, безусловно, знаете, где находится Хилари, и я думаю, что завтра к этому времени он уже будет у нас в руках. Доброй вам ночи!

Глава 6

Время на острове мчалось с удивительной быстротой, и до сих пор Чарльзу не приходилось скучать. Свобода сама по себе доставляла ему почти физическое наслаждение. Он мог позволить себе свободно разгуливать по своим пяти акрам, валяться на солнышке, наблюдая приливы и отливы, плавать во время прилива в своем собственном плавательном бассейне, готовить немудреную пищу. Все это вместе доставляло ему неслыханное удовольствие после кошмаров, пережитых в тюрьме. С каждым часом, прошедшим на острове, он чувствовал себя все в большей безопасности. Он всполошился всего один раз, когда во время обеденной трапезы его присутствие привлекло огромное количество чаек. Они с криком носились над головой, пока он не начал опасаться, что кто-нибудь на противоположном берегу заинтересуется этим. Но потом они улетели и больше не возвращались.

Наблюдения за событиями на противоположной стороне были его основным занятием, спасавшим его от ощущения одиночества. С помощью бинокля он мог изучать выражение лица Кэтрин и даже читать ее мысли. То, что происходило там, вполне соответствовало его расчетам. Неизбежные слежка за домиком и нашествие репортеров. Он предположил, что внезапное повышенное внимание к «Спрэй» со стороны Кэтрин должно быть связано с ее планом доставки припасов на остров. Его это не встревожило. Если все пойдет как задумано, она узнает, что он нашел шлюпку, прежде чем отправится в спасательную экспедицию. Его немного беспокоило, заметит ли она банку из-под гуав, но вскоре его страхи рассеялись. Он видел, как приехал и уехал инспектор Бэйтс, но не почувствовал, что над ними нависла опасность. Если повезет, думал он, через несколько дней полицейские успокоятся, и он, возможно, решится на встречу с Кэтрин. Он посвятил довольно много времени обдумыванию своих дальнейших действий.

На следующее утро, сразу после визита инспектора, от жары в воздухе повисло небольшое марево, а к тому времени, когда он вновь смог пользоваться биноклем, Кэтрин уже уехала вместе с сопровождающим на своем автомобиле, и в домике никого не осталось. Чарльз обычно пользовался этой возможностью, чтобы разжечь небольшой костер и приготовить горячий завтрак, не забывая впоследствии закапывать каждую горсточку пепла. У него уже вошло в привычку во время отлива чувствовать себя совершенно спокойно под защитой огромного барьера из грязи, и только около одиннадцати утра, когда начинался прилив, вновь занимать свой наблюдательный пункт и беспрерывно следить за событиями в домике. Пока погода стояла великолепная, и несмотря на то, что первые волны прилива принесли с собой коричневатую пену водорослей и пузырьков, накрыв болотце, в котором он утопил свою шлюпку, поверхность воды блестела, как дорогой алмаз. Чарльз, спокойный и уверенный в себе, как человек, живущий в ладу с законом, радостно наблюдал, как наполнялись водой ручейки и канавки.

Он впервые почувствовал что-то неладное, только когда вернулась Кэтрин. Ее лицо было напряженным и озабоченным, и, кроме того, она не бросила, как обычно, быстрого и успокаивающего взгляда в сторону острова. Кроме знакомой корзинки, с которой она ездила за покупками, сегодня она держала в руках большой бумажный пакет. Выйдя из машины, Кэтрин сразу же вошла в домик.

Через несколько минут она опять вышла во двор, и Чарльз от удивления чуть не упал. На ней было новое платье — он раньше такого не видел: кричащее, безвкусное, ярко-красного цвета — в такой обычно красили уличные почтовые ящики. На нее это было совсем не похоже. Кэтрин не имела привычки покупать второпях обновы, да еще такие, да еще в это время!… Чарльз нисколько не сомневался, что это — сигнал. Ему угрожала опасность — опасность, о которой его хотели предупредить. И он догадался, о чем идет речь. Полиция все-таки решила обыскать острова, и скорее всего во время следующего прилива!

Чарльз с трудом подавил страх, от которого у него бешено заколотилось сердце и напала неукротимая зевота, и попытался сообразить, что ему следует предпринять в первую очередь. Если они собираются прочесать острова, ему бы лучше на время оказаться на суше, но любая попытка пробраться туда до начала прилива приведет к тому, что на грязи останутся следы, которые выведут полицию прямо на него. Если же он решит дождаться прилива, полиция уже начнет охоту и сцапает его, прежде чем он сделает шаг. Имелась, правда, весьма слабая вероятность того, что при их приближении ему удастся ускользнуть — спрятаться на другой стороне острова подальше от них, тихонько соскользнуть в воду и незамеченным переплыть либо на другой остров, либо на сушу. Многое зависело от того, сколько будет преследователей и как они распределят свои силы. Даже в случае удачи этот вариант спасения оставался крайне рискованным!

Можно было еще попытаться спрятаться в траве и кустах лаванды, оставаясь на острове. Он не нашел никакого определенного места, где можно было бы спрятаться, но если вытянуться во весь рост в какой-нибудь узкой канавке в грязи и прикрыться растительностью, его могут и не заметить, если к тому же поиски будут вестись не слишком Уж тщательно.

Чарльз постарался представить себя на месте полиции. Преследователи, безусловно, нагрянут на лодках и катерах, а это означало, что поиски начнутся от устья реки чуть-чуть в стороне от архипелага. Вряд ли они начнут с Туинни Айленда. Они просто не сумеют этого сделать, потому что попасть в залив можно только в момент наивысшего затопления. Им придется начать с другой стороны и продвигаться вперед по мере того, как начнут заполняться протоки. Выходило, что к тому времени как охотники попадут на Туинни Айленд, они уже проведут в напрасных поисках несколько долгих и утомительных часов; они устанут пробираться через канавки, перепрыгивать и падать в ямы солончаков, скользить по грязи. На Туинни Айленде, вполне возможно, поиски не будут вестись слишком тщательно, тем более что именно этот остров все время находился в поле их зрения — его хорошо видно из домика!

И тем не менее перспектива спрятаться и лежать в траве в самом центре погони ужасала его. Он даже не был уверен, что будет в состоянии сделать это: если полиция прибудет в момент наивысшего затопления, внутренняя часть острова превратится в озеро, а укрыться за дамбой вряд ли удастся… Они непременно найдут его!

В конце концов он решил подождать, как будут развиваться дальнейшие события, прежде чем прийти к окончательному решению. Пока предстояло заняться весьма срочной работой — нужно придумать, как получше спрятать свое имущество. То, что было предпринято раньше для обмана случайного взгляда, совсем не годилось для серьезного обыска.

С банками, количество которых уже значительно сократилось, справиться было совсем несложно. Чарльз утопил их в грязевой лужице, из которой легко мог достать их обратно, если его самого не найдут. Труднее оказалось с канистрами и прочими крупными вещами. С помощью большой деревянной щепки, которую он использовал вместо лопатки, Чарльз выкопал в грязи большую яму. Он очень устал и весь вывозился, но яма оказалась настолько большой, что туда спокойно поместились канистры и брезентовый сверток с вещами. Он завернул в него все, что осталось, вплоть до бинокля. Поверх ямы положил деревянную доску и забросал ее грязью, которую черпал руками. Затем он как следует выровнял место тайника.

Избавившись таким образом от вещей, Чарльз снова взобрался на свой наблюдательный пункт и беспокойно огляделся вокруг. Ему не хватало бинокля, но он обладал достаточно острым зрением, а видимость вдоль всей цепи островов оставалась прекрасной. Он ждал очень долго, не замечая пока никаких необычных передвижений, и уже начал думать, что неправильно понял сигнал Кэтрин. Сомнения исчезли, как только он увидел, что к домику подъехала машина с полицейскими, а затем еще три — с газетчиками. Он не ошибся. Вся свора готовилась к гону!

И вот на расстоянии одной мили или чуть-чуть побольше на верхушке холма, венчавшего один из островов он четко различил на фоне ясного неба чью-то темную фигуру, потом еще одну. Они приближались со стороны главного русла, как он и рассчитывал. Затем они исчезли, но через несколько мгновений из-за мыса показался нос полицейского катера, в котором сидело человек шесть. С космической быстротой катер пронесся между двух островов, и после этого он вновь увидел фигуры на горизонте.

Примерно с полчаса Чарльз наблюдал за их передвижениями, и чем ближе они подбирались к нему, тем ужасней он себя чувствовал. Поиски, судя по всему, велись очень тщательно. Подплывая к очередному острову, они каждый раз осуществляли одну и ту же тактику: сначала высаживали одного или двух полицейских, затем быстро объезжали вокруг на катере, а уж потом высаживали всех остальных. Очевидно, им тоже приходила в голову мысль, что «рыбка» могла ускользнуть и вплавь. Высадившись на остров, они рассредотачивались по всей его поверхности и перетряхивали каждый ком грязи. Суровые, решительные мужчины в резиновых сапогах, каждый с биноклем и палкой. Но вот еще одна неприятность — с ними была собака!

Катер приблизился к соседнему острову, и Чарльз перебрался к другому краю стены, где было лучше видно. Теперь они были совсем рядом — Чарльз узнал инспектора Бэйтса и ясно слышал их голоса. Он видел, как они высадились и начали продвигаться вдоль острова, прощупывая каждый ярд поверхности, каждую лужицу, тыча палками в густую траву. Собака носилась взад и вперед, обнюхивая каждую крошечную песчинку. Внезапно Чарльз понял, что шансов на спасение нет. Через десять минут они высадятся на Туинни Айленд и непременно найдут его, что бы он ни придумал!

Он как безумный огляделся вокруг. Инстинкт преследуемого животного подсказывал ему спастись бегством — ползти, плыть, броситься к суше! Однако толпа у домика увеличилась, и все они смотрели в направлении острова. Его тут же поймают!

Сколько он сможет проплыть под водой? Не настолько долго, чтобы его не заметили. Он был в этом уверен.

Может, забраться в воду, оставив снаружи одну только голову? Течение уже прорвалось на остров сквозь пролом в стене. Упругая коричневая струя уже заливала его. Может, спрятаться там, за ней, оставив снаружи лишь голову? А если учует собака? Зарыться бы в грязь подобно крабу!

От одной мысли кожа покрылась мурашками. Это было настолько противно и отвратительно, что его затошнило. Но разве лучше, если его поймают и потащат обратно на виселицу? Что может быть ужаснее этого?

Лай собаки заставил его действовать. Сняв рубашку и шорты, он засунул их поглубже в грязевую струю, ближе к подножью стены, и прижал сверху камнем. Затем подбежал к болотцу, в котором он наблюдал возившихся крабов, и засунул руку в коричневую грязь, проверяя ее глубину. Она была липкой и напоминала коричневый крем; но дно, кажется, твердое! Хилари набрал полные пригоршни грязи и, закрыв глаза, толстым слоем размазал ее по волосам и лицу. Совершенно голый, он шагнул в болотце и вытянулся в липкой жиже во весь рост. Он лежал на спине, головой почти упираясь в камыш и вытянув ноги в сторону центра болотца, затем начал вдавливать тело в грязь. Сначало его потянуло вниз, и в голове мелькнула страшная мысль, что с ним все кончено. Но мягкая жижа оказалась не очень глубокой, и вскоре спиной он почувствовал твердую почву. Ему было холодно. Чарльз продолжал извиваться, вертя ягодицами, плечами, шеей и головой. Он почувствовал, как грязь охватила подмышки, но продолжал ввинчиваться все глубже и глубже. Холодная струя полилась на живот. Ноги и шея уже погрузились. Интересно, подумал он, смогу ли я потом выбраться? Грязь налилась в уши, лишив его слуха. Теперь он был покрыт почти полностью и начал погружать голову, оставив на поверхности только глаза, нос и рот. В мозгу мерцали лишь две горящие точки: смерть и небо над головой, смерть и небо, небо смотрит на смерть.

Он не знал о том, что происходит вокруг. Голоса не достигали его ушей, и если бы он даже осмелился, то все равно не смог бы повернуть голову. Он только догадывался, что преследователи находятся рядом, и… мгновенно убедился в этом, когда его взгляд сквозь полузакрытые грязью веки уперся в огромный сапог, возникший в траве совсем рядом с ним. Мозг молнией прожгла мысль, что сейчас сапог опустится на него… Но тень отодвинулась в сторону, и он опять погрузился в небытие. Он не имел представления, ушли ли полицейские с острова или все еще прочесывают его. Теперь он испытывал страх перед грязью больше, чем перед своими преследователями: перед грязью и ужасающим холодом. Он старался лежать без движения, пытаясь справиться с собственным страхом. Он потерял чувство времени — он знал лишь одно: надо держаться, пока хватит терпения.

Предел наступил раньше, чем он рассчитывал. Вода внезапно залила глаза — коричневая грязевая струя ударила по глазам и почти ослепила его! Прилив достиг наивысшей точки! Он должен попытаться выбраться наружу, даже если окажется прямо у них под ногами. Чарльз отвел назад руки, сжал кулаки и начал отталкиваться ими от грязи. Голова продвинулась вверх на дюйм или два, позволив ему дышать. Но тело сидело еще слишком крепко. Чарльз извивался всем телом, пытаясь повернуться сначала на один бок, потом на другой. Ему было не за что ухватиться, и он вновь возвращался в прежнее положение. Нет никакого смысла так извиваться, говорил он себе; нужно действовать не спеша и рассчитывать каждое движение. Несколько секунд он отдыхал, расслабив перегруженные мышцы, затем стал действовать совершенно иначе, пытаясь подтянуть к животу ноги. Наконец ему удалось высвободить колени, и, отталкиваясь пятками от твердого дна, он стал пытаться вытащить голову. Ничего не получалось, и он начинал снова и снова. Несколько раз пятки проскальзывали по грязи, ноги распрямлялись, и он возвращался в прежнее положение. Но теперь Чарльз был уверен, что выберется. Грязь становилась все мягче и жиже по мере того, как разбавлялась водой. Вскоре он с радостью почувствовал, как в шею вдавился стебель камыша. Он начал с новой силой выталкиваться наружу и медленно вытащил плечи. Приподнял ягодицы — грязь, громко чавкнув, выплюнула и их. Последний удар о дно пятками — и через мгновение он лежит на поверхности солончака!

Дрожа всем телом, Хилари встал на колени. Он представлял собой жуткое зрелище: призрак, покрытый грязью. Каждый, кто увидел бы его сейчас, испугался бы до смерти. Но смотреть на него было некому. Чарльз стер грязь с лица и открыл глаза — остров вновь принадлежал лишь ему! Вверх поднимался легкий дымок от окурка, валявшегося прямо у него перед носом…