Дуг Селби (№7) - Прокурор срывает печать

— У меня есть право на привилегированную информацию.

— Полученную только от клиента, и ни от кого более.

— Дуг, но я не могу сказать, что произошло.

— Но тебе так или иначе придется это сделать. Неожиданно в ее взгляде мелькнул луч надежды.

— Дуг, ты можешь кое-что сделать для меня?

— Что?

— Выступи в деле вместе со мной.

— Каким образом?

— Стань моим партнером, еще одним адвокатом. Вот тогда я смогу говорить с тобой обо всем. Я в ужасном положении и не знаю, как из него выбраться. Я вообще ничего не знаю, брожу в полной тьме, не могу ни с кем посоветоваться, чтобы не предать интересы клиента. Но если ты станешь моим партнером… Послушай, Дуг, я отдам тебе половину гонорара, я…

Он с сомнением покачал головой.

— Нет, ну, конечно нет, — сказала она утомленно. — Ты трудишься, помогая всем, кроме…

— Ладно, гонорар делить не станем, — улыбаясь, прервал ее Селби. — Вернешь мне мои затраты по делу, и то если выиграешь. Я — твой партнер, по крайней мере до завтрашнего вечера, ведь завтра кончается мой отпуск.

Инес залила Селби потоком слов, кажется, еще толком не осознав смысла того, что он ей сказал:

— Этот человек позвонил позапрошлым вечером и заявил, что хочет обсудить со мной дело о наследстве. Он рассматривает возможность стать моим партнером, для этого и приехал в Канзас. Он располагает новыми, не известными никому сведениями, вступает в дело без предварительных условий и не потребует ни цента, если оно будет проиграно.

Ты не можешь себе представить мое тогдашнее состояние. Я упорно работала и поняла, что по закону практически невозможно доказать «незаконное моральное давление», особенно в случае спорных завещаний. Ну, ты и сам знаешь.

— Значит, ты побывала у Роффа? — подсказал ей Селби.

— Вначале я поговорила с ним по телефону, но он хотел повидаться лично. Я предложила встретиться на следующий день, однако Рофф ответил, что увидеться надо немедленно, завтра будет слишком поздно.

— И ты отправилась.

— Да, поехала на своей машине. Я не выключила свет в кабинете, так, на всякий случай, если кто-нибудь захочет проверить, где я.

— Встреча состоялась?

— Да.

— Что он сказал?

— Это было ужасно, Дуг, то, что мне пришлось услышать.

— Выкладывай.

— Рофф сказал, что у него есть план действий, который позволит мне выиграть дело, имеются нужные свидетели и доказательства. С другой стороны, стоит ему шевельнуть мизинцем — и дело пойдет иным путем. По его словам, на следующий день утренним поездом прибывает свидетель — имя не упоминалось, — от которого зависит исход дела: моя победа или поражение. Он сказал, что, если мы сумеем договориться, он даст мне в руки железные доказательства и я выиграю дело. Однако мне никогда не удастся добиться нужного результата, пытаясь доказать «незаконное моральное давление», особенно с моими свидетелями. А затем он перешел к проблеме, которая и вывела меня из себя. Он потребовал себе пятьдесят центов с доллара.

— То есть половину твоего гонорара? — уточнил Селби.

— Не половину гонорара, а половину всего состояния. Он сказал, что мы составим нечто вроде контракта, согласно которому он гарантирует выигрыш дела, а взамен получает обговоренный гонорар. Он также обеспечивает обработку свидетелей. Я поняла, что одному из них надо будет заплатить, а второго, который мог бы поклясться, что Элеонор ненавидела своих брата и сестру еще до того, как появилась Марта Отли, следует вывезти из страны.

— Что ты на это ответила?

— Что ничего делать не стану, а он, по моему мнению, хочет лишь примазаться к делу.

— Дальше.

— Дальше он улыбнулся и сказал, что, хотя и предвидел такой ответ, ему все же хотелось предоставить мне шанс… Затем он заявил, что будет в Мэдисон-Сити, и если я изменю свое мнение до девяти двадцати утра, то смогу найти его в отеле «Мэдисон». Если я не сделаю этого к назначенному сроку, потом будет слишком поздно.

— И что же ты сделала?

— Вернулась домой.

— Теперь, Инес, давай начистоту, — произнес Селби. — Это очень важно. Ты сообщила что-нибудь своей клиентке?

— Да, я сказала ей все.

— Барбаре Хонкат?

— Да.

— Когда?

— Около восьми утра, я позвонила ей в отель.

— Почему ты решила ей все рассказать и что она ответила?

— Я точно передала, что произошло и что я сделала. Я сказала, что этот человек хочет примазаться к делу, что мне не нравится влиять на свидетелей и что я терпеть не могу шантажа, высказанного даже в завуалированной форме.

— И твоя клиентка согласилась с тобой?

— Да.

— Она поделилась этими сведениями с братом?

— Думаю, поделилась.

— А с Беркли Стэнтоном?

— Надеюсь, что нет. Пронеси, Господь!

— Но ты не знаешь точно, говорила она с ним или нет?

— Не знаю.

— Ты встречалась с Фредом Роффом после его приезда в Мэдисон-Сити?

— Нет.

— Предпринимала попытки встретиться?

— Нет. Я решила, что буду выгребать сама на своем каноэ. Я не желаю, чтобы подобный, с позволения сказать, юрист был замешан в этом деле.

— Но почему ты не рассказала обо всем Рексу Брэндону?

— Неужели ты сам не понимаешь, Дуг! В этом случае я должна была бы сказать и о свидетеле, готовом поклясться, что Элеонор ненавидела брата и сестру. Свидетель должен был прибыть в Мэдисон-Сити на поезде. Ты помнишь, Рофф справлялся по телефону, не опаздывает ли поезд? Если бы я все рассказала, то Карр, получив эту информацию, нашел бы свидетеля и даже крошечные шансы выиграть дело были бы утеряны.

— Как развивались события в суде после дневного перерыва? — спросил Селби.

— Ничего особенного не произошло. Выслушали одного из свидетелей, подписавших завещание. Этого хотел Стэнтон. Кажется, все свидетели, которых мы вызывали, выступают против нас. Но когда сражаешься за проигранное дело, цепляешься за соломинку. Мы наугад пытались выудить из показаний нечто полезное для нас.

— Ну и что получилось?

— На свидетельское место был приглашен некий Франклин Д. Доусон. Он выступил весьма впечатляюще. Рассказал о том, как Элеонор Престон пришла подписывать завещание, как она сказала Марте Отли: «Оставайтесь в приемной. Я не хочу, чтобы вы были рядом со мной в момент подписания, иначе мой братец с сестрицей поднимут шум, узнав, что деньги ускользнули из их жадных лап».

— И затем?

— Затем она вошла в кабинет Карра, подписала завещание, после чего адвокату потребовались подписи свидетелей. Одним свидетелем стала его секретарша, вторым — этот самый Франклин Д. Доусон, ожидавший Карра по другому делу. Карр пригласил его подписать завещание. Он вошел в кабинет и, естественно, клянется, что Элеонор Престон находилась в трезвом уме и твердой памяти и что она попросила его засвидетельствовать завещание своей подписью.

— Что еще?

— О, — простонала Инес, — Стэнтон все время декламировал и, причитая, бегал по залу. Дело дошло до того, что, как только он открывал рот, присяжные начинали смеяться.

— Свидетель был отпущен?

— Нет. Утром, когда откроется сессия, я должна буду продолжить допрос… Я, право, не знаю, чего мы сможем добиться, но Стэнтон настаивает на том, чтобы мы использовали все шансы. Я попытаюсь доказать, что Марта Отли сопровождала Элеонор Престон в кабинет Карра и присутствовала там в момент подписания завещания.

Селби поднялся со стула и начал мерить шагами кабинет.

— Ты должна рассказать о своей встрече с Роффом. Если ты не расскажешь, о ней станет известно так или иначе. Это не имеет отношения к привилегированной информации. Клиентка ничего тебе не сообщала, все сведения исходили от Фреда Роффа, и в них может быть скрыт мотив убийства.

— Ну ясно, — сказала Инес. — Дадим понять Карру, что лишь только я сообщила обо всем своей клиентке, как та отправилась убивать Роффа и…

— А вот это совсем не обязательно, ты можешь не докладывать, что говорила со своей клиенткой.

— Я-то не скажу, но вместо меня заявление сделает Карр. Он, возможно, найдет того свидетеля и…

— Я не очень уверен, Инес, что такой свидетель вообще существует.

— Что ты хочешь этим сказать, Дуг?

То, что Рофф находился в трудном положении. Он не мог сделать свое предложение честно и открыто, так как ты могла догадаться о его замыслах. У него, конечно, могли быть два свидетеля, но мог быть и только один. Лично я считаю, что был лишь один свидетель — женщина. Мужчина в поезде должен был лишь следить за ней. Он ехал только для того, чтобы не дать ей сойти по пути. Именно поэтому он находился в сидячем вагоне. Он мог выходить на перрон на каждой станции и следить за спальным вагоном, в котором ехала женщина.

— Дуг, я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Но, — продолжал Селби, — у Роффа был какой-то ход, который, как он полагал, мог бы помочь выиграть дело; иначе он не выдвинул бы свое предложение.

— Конечно, изолировать свидетеля.

— Ты не смогла бы выиграть дело лишь в результате изоляции свидетеля. У Роффа было припрятано что-то в рукаве, с чем он приехал из Канзаса. Нам надо продумать все очень тщательно, Инес. Надо поставить себя на место убитого и попытаться восстановить ход его мыслей. Может быть, тогда мы догадаемся, каким образом он хотел выиграть дело.

— С чего начнем?

— Во-первых, хочешь ты или нет, мы сообщим Рексу Брэндону о том, что произошло.

— И Сильвии Мартин? — не удержалась Инес. Селби взглянул ей прямо в глаза.

— Ты сама дашь Сильвии Мартин эксклюзивное интервью. Помни, теперь я твой партнер.

Селби неторопливо поднял трубку телефона и набрал номер.

Глава 18

Воздух в зале суда был весь пропитан напряженным ожиданием. Статья в «Кларион» о контакте Инес Стэплтон с убитым и о ее поспешной поездке в Лос-Анджелес произвела глубочайшее впечатление на обывателей.

Судья Фэйрбенкс поднялся к своему креслу, и сообщение о начале заседания прозвучало в полной тишине. В зале не было слышно даже шепота, все боялись оторвать глаза от участников разыгравшейся перед ними судебной драмы.

Инес Стэплтон встала и произнесла:

— Ваша честь, я пригласила майора Дугласа Селби быть моим партнером и принять на себя обязанности одного из адвокатов Барбары Хонкат.

— Имеются ли какие-либо возражения? — задал вопрос судья Фэйрбенкс, отдавая дань требованиям формальной вежливости.

Карр, сияя улыбкой, поднялся на ноги:

— Нет, ваша честь, никаких. Больше того, я хочу сказать, не для протокола, а для всеобщего сведения: мне чрезвычайно приятно видеть в качестве своего оппонента столь выдающегося и способного юриста.

Селби с улыбкой поклонился, Карр вернул поклон с выражением искренней доброжелательности.

— Франклин Д. Доусон приглашается занять свидетельское место, — сказал судья Фэйрбенкс. — Я полагаю, вы готовы приступить к допросу, мисс Стэплтон?

— Свидетеля допросит мистер Селби, — ответила Инес.

— Прекрасно, займите ваше место, — сказал судья, обращаясь к Доусону.

Доусон, крупный, широкий в кости человек, манеры которого оставляли впечатление грубоватой искренности, устроился на свидетельском месте.

— Насколько я понял из ваших вчерашних показаний, — начал Селби, — вы находились в конторе мистера Карра в то время, когда туда пришли Элеонор Престон и Марта Отли.

— Да, это так.

— Сколько времени вы там находились?

— Четыре или пять минут.

— У вас была назначена встреча с мистером Карром?

— Не вижу, какое отношение к делу имеет данный вопрос, — произнес свидетель.

— Я имею право знать все сопутствующие делу факты. Это может оказаться важным, — заметил Селби.

Карр улыбнулся и грациозно махнул рукой.

— С моей стороны протеста нет. Абсолютно. Пусть свидетель отвечает.

— Да, у меня была назначена встреча.

— Вы по телефону договорились о том, что мистер Карр вас примет?

— Да.

— Не помните, случайно, сколько было времени, когда вы вошли в контору?

— Около трех часов пополудни.

— В котором часу должна была состояться встреча?

— В три часа.

— К вашему приходу Элеонор Престон и Марта Отли уже были на месте?

— Нет, они появились позже. Я уже вам говорил.

— Я помню. Минут через пять, не так ли?

— Да.

— Итак, встреча была назначена на три часа, вы прибыли в три и в течение пяти минут все же ожидали в приемной?

— Думаю, что так. Да, так.

— Затем вошли две женщины и сели.

— Да.

— Сели рядом одна с другой?

— Да.

— Совсем рядом?

— Бок о бок. На диванчике у дальней стены.

— Вы могли слышать, о чем они говорили между собой?

— Нет.

— Насколько я понял, вы показали, что Элеонор Престон сказала Марте Отли, чтобы та ждала в приемной и не входила в кабинет, когда будет подписываться завещание.

— Да, я это слышал. Она сказала, что у ее родственников загребущие руки и они постараются использовать любую зацепку.

— Вы все это сами слышали?

— Да.

— Слышали совершенно четко?

— Да.

— Но вы не слышали всей остальной беседы?

— Насколько я помню, нет, не слышал.

— Как получилось, что вы услышали именно эту часть разговора? Элеонор Престон повысила голос?

— Наверное, так, потому что эти слова я услышал.

— В тот момент, когда Элеонор Престон сделала свое заявление, женщины сидели рядом на диванчике?

Свидетель слегка поерзал на стуле, искоса взглянул на Карра и сказал:

— Кажется, Элеонор Престон поднялась на ноги.

— А как насчет Марты Отли? Она стояла или сидела?

— Она… по-моему, сидела.

— Итак, мисс Престон встала и сделала свое заявление, одновременно повысив голос, чтобы вы могли слышать ее слова?

— Не совсем так.

— А где она в тот момент находилась? У края диванчика, на котором сидела Марта Отли?

— Нет, она была уже у дверей кабинета мистера Карра.

— Значит, мистер Карр уже распахнул дверь кабинета, не так ли?

Свидетель покашлял, опять искоса взглянул на Карра и произнес:

— Да, сэр, мне кажется, что он ее открыл.

— И мисс Престон стояла у двери?

— Да.

— А Марта Отли продолжала сидеть?

— Да, так.

Свидетель начал проявлять признаки беспокойства.

— То есть она не меняла положения с того момента, когда обе женщины уселись рядом?

— Да.

— Следовательно, у мисс Престон не было повода повышать голос и предлагать миссис Отли оставаться на своем месте?

Что вы этим хотите сказать, сэр?

— Марта Отли не пыталась последовать за мисс Престон в кабинет мистера Карра, не так ли?

— Простите, ваша честь, — вмешался Карр, — я весьма снисходителен по отношению к коллеге, потому что хочу, чтобы все обстоятельства стали известны суду, но мне кажется, то, что делает сейчас мистер Селби, является пристрастным допросом вызванного им свидетеля, что, как известно, недопустимо.

— Суд считает, что допрос идет в полном соответствии с установленным порядком, — заявил судья Фэйрбенкс. — Нам ясно, что данный свидетель, по существу, является враждебным по отношению к допрашивающей стороне и был вызван ею лишь в силу необходимости. Продолжайте.

— Ну так как? — спросил с улыбкой Селби. — Пыталась ли Марта Отли последовать за мисс Престон?

— Я полагаю, она могла сделать это. Улыбка на лице Селби стала еще шире.

— Нас не интересуют ваши предположения, мы не хотим знать, что вы думаете по поводу того, как могла поступить миссис Отли в данных обстоятельствах. Мы заинтересованы в выяснении лишь одного факта — пыталась ли в действительности Марта Отли последовать за Элеонор Престон в кабинет мистера Карра?

— Ладно. Нет, насколько я помню, не пыталась.

— Таким образом, замечание Элеонор Престон, весьма своевременно сделанное громким голосом, чтобы вы могли его услышать, не было вызвано существовавшими обстоятельствами?

— Протестую, — сказал Карр, — вопрос предполагает необходимость умозаключения со стороны свидетеля.

— Протест принимается на заявленном основании, — вынес решение судья Фэйрбенкс. — Присяжным излагаются только факты, выводы и умозаключения предоставляется сделать им самим.

— Вы совершенно уверены в том, — упорно продолжал Селби, — что Элеонор Престон сказала Марте Отли, чтобы та не пыталась следовать за ней в кабинет?

— Да, сэр.

— И в том, что после того, как эти слова были сказаны, Марта Отли не пыталась последовать за мисс Престон?

— Нет. По-моему, нет.

— Она сидела совершенно неподвижно?

— Да, сэр.

— Значит, это абсолютно ненужное замечание было сделано громким голосом, и вы услышали его, когда Элеонор Престон подошла к двери кабинета мистера Карра и, повернувшись, увидела, что Марта Отли все так же спокойно сидит на диванчике?

— Да, сэр.

— Не поразила ли вас в тот момент неуместность поступка мисс Престон? Может быть, если вы пороетесь в памяти, то найдете ошибку в показаниях? Странно, что это замечание не удивило вас и не показалось вам непонятным и ненужным.

— Это заявление коллеги носит явно дискуссионный характер, — вмешался Карр.

— Да, я позволил себе его лишь для того, чтобы указать свидетелю на несоответствия в его показаниях и попросить его объяснить эти несоответствия.

— Не было никаких несоответствий! — выпалил Карр. — Он говорил одно и то же все время.

— Но то, что он говорил, не соответствует фактам, — бросил Селби.

Судье Фэйрбенксу пришлось вмешаться:

— Прошу адвокатов сохранить свои аргументы на будущее, когда они станут их излагать присяжным; в то же время я позволяю допрашивающей стороне указать свидетелю на возможность расхождения его показаний с фактами.

— Ладно, — неожиданно взорвался свидетель, — если я должен сказать, как все случилось, то я скажу… Вначале они обе вошли в кабинет Карра, а через одну-две минуты миссис Отли вышла оттуда и вернулась на то место, где сидела раньше. После этого Элеонор Престон подошла к двери и сказала, чтобы Марта Отли не пыталась входить в кабинет, когда она станет подписывать завещание.

Селби улыбнулся:

— Значит, все-таки Марта Отли входила в кабинет и пыталась присутствовать при подписании завещания?

— Об этом я не знаю.

— Но она входила в кабинет вместе с мисс Престон?

— Да, в первый раз.

— Затем вернулась?

— Да.

— И уже после того как она заняла свое место на диванчике, Элеонор Престон остановилась у дверей кабинета мистера Карра и произнесла свою маленькую речь?

— Да.

— Она говорила громко, через всю приемную?

— Да, через всю приемную.

— А мистер Карр стоял рядом с ней в дверях?

— Да.

— И до того, как она приказала Марте Отли не следовать за ней, та сначала вошла в кабинет, потом была отослана назад и успела занять свое место?

— Да, сэр.

— Следовательно, эта маленькая речь могла быть произнесена мисс Престон по совету нашего достойного современника, почтенного А.Б. Карра?

— Протестую, ваша честь, — заявил Карр тоном уязвленного достоинства, но его протест утонул в громком смехе зрителей.

Судья Фэйрбенкс сурово взглянул на Селби.

— Я полагаю, майор Селби, право на выводы мы должны оставить за присяжными.

— Хорошо, ваша честь, — ответил Селби и повернулся к свидетелю. — Итак, после того как эта речь была произнесена, мистер Карр пригласил вас в свой кабинет засвидетельствовать завещание?

— Да.

— И вы засвидетельствовали его?

— Да.

— В присутствии секретарши мистера Карра, которая выступала в качестве второго свидетеля?

— Верно.

— Что вы сделали после этого?

— Я вышел.

— Из кабинета мистера Карра назад в приемную?

— Да, сэр.

— А оттуда на улицу?

— Да, сэр.

Селби сказал с изрядной долей удивления:

— А я-то полагал, у вас была назначена встреча с мистером Карром.

— Так и было.

— Деловая встреча?

— Мистер Карр попросил меня заскочить к нему.

— Он просил вас это сделать днем раньше?

— Да.

— Он объяснил, для чего это нужно?

— Ну, значит… он сказал, что я смогу оказать ему услугу, если я… Сказал, что хотел бы видеть меня в своей конторе. Он желал, чтобы я… просил, чтобы я пришел.

— Да, конечно. Вы чем-то обязаны мистеру Карру?

— Что вы имеете в виду?

— Вы должны ему деньги? Может быть, гонорар?

— Да.

— Он оказывал вам юридические услуги?

— Да.

— Услуги какого рода?

— Ваша честь, я протестую, — заявил Карр. — Это вопрос абсолютно незаконный, не относящийся к делу и лишенный смысла. Он демонстрирует пристрастность свидетеля.

— Я принимаю протест в части, касающейся существа юридических услуг, — вынес решение судья Фэйрбенкс.

— Вопрос общего характера, — сказал Селби. — Являлся ли мистер Карр вашим адвокатом, когда вам было предъявлено обвинение в уголовном преступлении?

— Ваша честь! — воскликнул Карр с болью в голосе. — Я возобновляю свой протест…

— Протест принимается.

— Итак, — сказал Селби, — мистер Карр пригласил вас прийти в его контору с единственной целью — быть свидетелем при подписании этого завещания, чтобы в том случае, если его будут оспаривать, вы могли занять свидетельское место и показать то, что показали сегодня.

— Это тоже является умозаключением для свидетеля. Я должен сказать, что допрос ведется весьма недоброжелательно и несправедливо по отношению к свидетелю, — заявил Карр.

— Согласен, для свидетеля это может явиться умозаключением, — сказал судья. — Но адвокат имеет право задать вопрос в иной форме.

— Благодарю, ваша честь, я так и сделаю. Была ли у вас проблема, которую вы намеревались обсудить с мистером Карром во время посещения его конторы?

— Ну… я…

— Да или нет?

— Нет.

— Вы пришли в контору, так как на три часа у вас была назначена встреча. После того как вы прождали примерно пять минут, в приемную вошли две женщины. Вы не протестовали против того, что мистер Карр принял их в своем кабинете раньше вас, в то время как прием был назначен вам. Вы подождали, пока мистер Карр не пригласил вас, после чего прошли в кабинет, подписали пункт завещания, касающийся свидетелей, и ушли. Я точно изложил ход событий?

— Да.

— Когда вы уходили, Элеонор Престон оставалась в кабинете мистера Карра?

— Да.

— А Марта Отли сидела в приемной?

— Да.

— И у вас в тот день не было иных деловых вопросов, чтобы обсудить их с мистером Карром?

— Нет.

— Это все, — сказал Селби с улыбкой.

Доусон вытер ладонью капельки пота со лба и весьма поспешно убрался со свидетельского места.

— Ваша честь, — сказал Карр, — я протестую против того, что допрос свидетеля был проведен таким образом. Я, конечно, признаю, если хотите, что он был проведен искусно и остроумно, но мне кажется, что в его ходе в адрес свидетеля прозвучало обвинение в совершении им преступления. Я полагал, что присяжные должны быть информированы о том, что коллега не имел права так ставить вопрос, и вытекающие из него показания не должны приниматься во внимание.

Судья Фэйрбенкс ответил:

— Я уже отвел этот вопрос. На свидетеля не может быть брошена тень как на имеющего отношение к совершению преступления. Другое дело — сомнения в его предвзятости… здесь я не так уверен.

— Но, ваша честь, — не успокаивался Карр, — в этом же суть дела. Коллега сумел…

Судья Фэйрбенкс оборвал его довольно резко.

— Я думаю, вопрос ясен, мистер Карр… — начал он, но тут же замолк, бросив недовольный взгляд в направлении источника какого-то шума, возникшего у входа в зал.

Зрители, теснившиеся у входа, беспорядочно двигались. Оказалось, что через них проталкивался шериф Брэндон. В его облике было нечто такое, что заставило всех замолчать. Даже судья Фэйрбенкс, замерев на полуслове, молча наблюдал, как шериф устремился к тому месту, где сидел Селби.

Рекс Брэндон склонился к уху своего друга:

— Ты можешь выйти, Дуг?

— Что случилось? — прошептал Селби.

— Эта маленькая женщина, миссис Ирвин, та, с цветком…

— Что с ней?

— Отравлена.

Селби вскочил, не осознавая, что глаза всех присутствующих в зале неотрывно следят за ними.

— Насколько серьезно? — спросил он. — Смертельно?

— Нет. На сей раз мышьяк. Ей сделали промывание желудка, и, я думаю, леди выкарабкается. Ты можешь попросить суд устроить перерыв или просто сбежать отсюда?

Селби быстро принял решение.

— Присаживайся, Рекс. Я буду с тобой через минуту, — сказал он и повернулся к судейскому столу. — Высокий суд, я сейчас узнал, что в отеле «Мэдисон» еще одно отравление. Шериф просит меня сопроводить его. Могу ли я просить суд о коротком перерыве — всего лишь на час или около того?

— Ваша честь, — учтиво начал Карр, — я не хотел бы высказывать протест, но в настоящее время майор Селби не занимает никакого официального поста в нашем графстве. Его уход сейчас есть лишь проявление дружбы по отношению к шерифу. Однако это затрагивает права моего клиента, — Карр сделал паузу и почтительно наклонил голову в сторону застенчивой Аниты Эл-дон, — на что я хотел бы обратить ваше внимание.

Судья Фэйрбенкс кивнул, соглашаясь.

— В таком случае, — проговорил Селби звенящим голосом, — следующим свидетелем с нашей стороны будет Хэтти М. Ирвин.

— Находится ли миссис Ирвин в суде? — спросил председательствующий.

— К несчастью, нет, — ответил Селби. — Миссис Ирвин должна выступить свидетелем со стороны, оспаривающей завещание, но миссис Ирвин отравлена.

По залу пронесся вздох изумления.

— Ваша честь, — загремел Карр, — я возмущен. Я возмущен сделанным намеком. Я возмущен тем, как коллега подал это дело суду.

— Я всего лишь изложил факты, — сказал Селби.

— Вы не имели права приводить эти факты!

— Итак, я хочу, чтобы Хэтти М. Ирвин заняла свидетельское место.

— Вы вручили ей повестку? — спросил Карр.

— Да.

Карр не сумел скрыть удивления.

— Когда? — выкрикнул он тоном, в котором явно чувствовалось недоверие.

— Сегодня утром, примерно в семь пятнадцать.

В зале царила тишина. Все, затаив дыхание, следили за схваткой титанов: Карра — стратега, ветерана, старого мастера юридических сражений, и Селби — энергичного, отчаянного настойчивого бойца.

— Насколько я знаю, — сказал Карр, — в данных обстоятельствах коллега имеет право ходатайствовать о перерыве, но в это ходатайство должно входить составной частью заявление: что он надеется услышать от данного свидетеля.

Селби решил сразу взять быка за рога:

— Я не могу заявить о том, что будет показывать свидетель, потому что не знаю этого.

— Оказывается, вы не знаете? — переспросил Карр с нужной дозой глубочайшего изумления. — Так с какой же стати вы вызывали ее повесткой?

— Поскольку вы спросили, я отвечу. Я вызвал ее, так как знаю: ей известно нечто, какой-то настолько значительный факт, что предпринята попытка наложить на ее уста печать молчания. Ей дали смертельную дозу яда. Я хочу узнать этот факт прежде, чем она умрет.

— Протестую! — выкрикнул Карр. — Прошу рассматривать это заявление как поведение, наносящее вред моему клиенту!

— Вы задали вопрос, и я ответил на него. Задайте мне другие вопросы, я отвечу и на них.

— Джентльмены! Джентльмены! — вмешался судья Фэйрбенкс. — Не время и не место заниматься столь недостойной перебранкой. Правильно ли я понял вас, мистер Селби: свидетель, не способный появиться в суде, был вызван повесткой стороной, оспаривающей завещание, и эта сторона не в состоянии сообщить, что именно она ожидает услышать от свидетеля?

— Да, все так.

— Теперь относительно протеста уважаемого адвоката, — продолжал судья Фэйрбенкс. — Я едва ли смогу предоставить длительный перерыв в слушании при сложившихся обстоятельствах. Однако мы все же прервем наше заседание на пятнадцать минут, чтобы стороны попытались за это время достичь приемлемого для всех компромисса. Итак, перерыв на пятнадцать минут.

Селби торопливо проинструктировал Инес Стэплтон:

— Держись подальше от Карра. Не давай ему возможности что-либо выведать у тебя. Скорее всего, перерыва в слушании мы больше не получим. Приглашай следующего свидетеля. Сделай все, что можно, тяни время. Я же мчусь в больницу. Может быть, удастся выяснить, что она знает.

— Ты полагаешь, Дуг, она что-то знает?

— Держу пари, да, — ответил Селби. — И я собираюсь выяснить, что именно.

Глава 19

В больнице медсестра вызвала доктора Трумэна. Лицо врача выглядело помятым — результат непрерывного многочасового труда и огромной ответственности за жизни людей. Раньше на этом лице были лишь морщинки доброты и благожелательности — наследие тех сравнительно беззаботных дней, когда у доктора еще появлялось время для короткого отпуска и была возможность спокойно проспать целую ночь. Теперь же его веки слегка дрожали, кожа приобрела сероватый оттенок. Под глазами обозначились мешки, глубокие морщинки залегли в углах рта.

— Она очень слаба, — сказал доктор. — Можно сказать, что опасность миновала, конечно, если выдержит сердце. Но я не могу разрешить вам, джентльмены, разговаривать с ней долго, задавая случайные вопросы. Если у вас есть нечто конкретное, она сможет ответить на один, от силы на два вопроса. Не больше.

— Как все произошло? — спросил Селби.

— Не знаю, — ответил врач. — Мышьяк попал в желудок вместе с пищей, которую больная принимала в отеле. Я связываю его с сахаром, положенным в кофе. На столе находилась сахарница. Яд был насыпан поверх сахара. Миссис Ирвин всегда садилась в столовой на определенное место — за маленьким столиком на двоих у окна. Тот, кто хотел ее устранить, мог всыпать мышьяк в сахарницу и быть при этом уверенным в том, что добьется желаемого результата.

— При условии, что данное лицо имеет свободный доступ в столовую, — добавил Селби.

— Она открыта для всех, — пояснил доктор.