Морейн снова уклонился.
      - Так и быть, вы это заслужили, - процедил он и нанес удар в солнечное сплетение. Уикс согнулся от боли, а Морейн, приподняв его, врезал дополнительно прямым в челюсть. Уикс тяжело рухнул на кровать.
      Морейн вышел в коридор, закрыл за собой дверь и стремительно бросился вниз по лестнице, выгадав тем самым несколько секунд. Он подал сигнал негру, доставая из кармана деньги.
      - Выскакивай быстренько на улицу и встань на первом перекрестке направо, - повелительно бросил он. - Сделай это таким образом, чтобы просматривать улицу в обе стороны. Через пять минут должен появиться мужчина, одетый в синий костюм из саржи. Он может прийти пешком или же приехать на такси. Он тебя спросит, расчищен ли путь, и ты ответишь утвердительно. Понял?
      Чернокожий с важным видом моргнул своими глазищами.
      - И это все, шеф?
      - Да.
      Парень залюбовался банкнотами в его руке.
      - Вы уверены, что справитесь с этим, мстр? - спросил он, показывая на коммутатор.
      - Будь спокоен, - заверил его Морейн. - Это я его изобрел.
      Негр направился к выходу:
      - Так сколько времени мне ждать, шеф?
      - Совсем недолго. Он должен быть там через пять минут. Если задержится, ждать не надо. Я позову тебя. Встань так, чтобы ты мог видеть меня, если я вдруг появлюсь в дверях.
      - Отлично, шеф. Уже бегу.
      Морейн сел напротив коммутатора. Вскоре в ячейке, соответствующей шестьсот третьей квартире, вспыхнул красный огонек.
      Морейн постарался как можно точнее сымитировать тягучий, жующий слова голос чернокожего, особенно его забавную манеру произносить "мстр".
      - Хэлло, мстр! Что угодно, шеф? Раздался торопливый мужской голос:
      - Послушай, Рэстас, свяжи меня с миссис Г.К. Честер, отель "Ратлидж" в Колтер-Сити. Да поторопись. Настаивай, что это срочный вызов. Живо подсуетись.
      - Понял, мстр.
      - Фамилию расслышал хорошо?
      - Да. Миссис Г.К. Честер.
      - Хорошо. Не забудь: отель "Ратлидж". Действуй! Морейн связался по указанному номеру, потом вызвал абонента и прильнул к наушникам.
      Послышался голос Уикса:
      - Хэлло! Вы знаете, кто говорит? Заспанный женский голос ответил:
      - Нет. Кто это?
      Уикс кипел нетерпением:
      - Да проснитесь же. Я не хочу называть имена по телефону. Ради Бога! Пойдите сполосните лицо холодной водой и возвращайтесь поскорее.
      Женщина рассмеялась:
      - Все ясно. Этот раздраженный голос я узнала бы где угодно. Что стряслось, милейший?
      Морейн узнал голос Дорис Бендер.
      - Ко мне только что приходили, - сообщил Уикс.
      - Так рано?
      - Да.
      - И кто же это был?
      - Ваш друг.
      - Выкладывайте все.
      - Это был человек, которого мы выбрали в качестве доверенного лица.
      Воцарилось молчание.
      Затем снова раздался голос Дорис Бендер, на сей раз настороженный: она полностью проснулась. - Что он ХОЧЕТ?
      - Он говорил о преступлении и о послании от женщины, которой нет в живых.
      - Что еще?
      - Он подразумевал под этой мертвой женщиной Энн Хартвелл. Он заявил, что ее убили, и, кажется, был убежден, что сделал это я. - Уикс выдержал многозначительную паузу.
      - Нашли ли труп, Том? - продолжала допытываться Дорис Бендер.
      - Не знаю, но, видимо, да. Он был очень уверен в себе.
      - У полиции есть уже какая-нибудь версия?
      - Я знаю лишь то, о чем мне сообщил этот тип.
      - Он сказал, что принес послание от Энн?
      - Да, он использовал это как предлог. Он явно ищет ссоры.
      - Он действительно передал какое-нибудь послание?
      - Ну конечно же нет. Он просто придумал этот трюк, чтобы проникнуть ко мне в комнату и вытянуть из меня информацию.
      - Ладно. И чего вы хотите от меня?
      - Пошлите мне денег. Наверное, мне придется отсюда уехать.
      - Что за глупости! - насмешливо воскликнула она.
      - Нет никаких причин куда-то уезжать. Оставайтесь на месте.
      - Я очень беспокоюсь. Хочу подъехать и переговорить с вами.
      - Не глупите. Не двигайтесь с места и крепитесь. Они не смогут все взвалить на вас.
      - Но мне всерьез нужны деньги.
      - Ничего, подождете. Вы уже вытянули из меня все, что могли.
      - Послушайте, Дорис. Давайте все же встретимся. Я...
      - Нет, - резко оборвала она. Какое-то время он молчал. Затем спросил:
      - Вам удалось сесть на поезд в одиннадцать пятьдесят?
      - Разумеется.
      - Хорошо, Дорри. Я буду держать вас в курсе событий. И все же мне так хотелось бы увидеться.
      - Что за ребячество! Потерпите, - сурово упрекнула она. - Вы откуда говорите? Надеюсь, не из дому?
      - Да, от себя.
      - Ну что за дурень! Почему не с переговорного пункта?
      - Это было так срочно, и потом - место надежное. Не бойтесь.
      Она что-то презрительно буркнула и бросила трубку. Уикс тоже отсоединился.
      Морейн распрямился, подошел к двери и свистнул чернокожему.
      - Так никто и не появился? - поинтересовался он. Парень отрицательно мотнул головой.
      Морейн вручил ему пять однодолларовых банкнотов.
      - Жаль. Все сорвалось. Но твоей вины в этом нет. Парень расплылся в улыбке:
      - Да, да, мстр. Большое спасибо.
      Морейн вышел на улицу, когда уже заалела утренняя заря. Он повернул налево и подошел к своей машине. Элтон Дж. Раис опустил стекло и высунулся наружу.
      - Удалось что-нибудь выяснить?
      - Еще не знаю, - ответил Морейн.
      Глава 13
      Сэм Морейн и Элтон Раис зарегистрировались в третьеразрядном отеле как Джеймс К. Белтон и Карлтон К. Белтон.
      - Я и мой дядя хотели бы остановиться в тихом двухместном номере, попросил Морейн.
      Портье посмотрел на табло с ячейками для ключей и вытащил один из них с большой латунной биркой.
      - Вас устроит за четыре доллара?
      - Вполне, - одобрил Морейн.
      - У вас с собой только этот портфель?
      - Да. И мы хотим заплатить вперед.
      Портье не возражал, получил четыре доллара и позвонил в колокольчик.
      Появившийся посыльный подхватил портфель, взял ключ и провел их в номер в глубине коридора на четвертом этаже. Поставив портфель на пол, он не удержался от комментария:
      - У вас там случайно не кирпичи?
      - Да нет, всего лишь слитки золота,- в тон ему ответил Морейн, протягивая полдоллара чаевых. После ухода посыльного он запер дверь на ключ.
      - Садитесь, - пригласил он Элтона Раиса, указывая на кресло, - и не мешайте. Мне надо поработать.
      Он поднял портфель, положил его на кровать и высыпал содержимое. В течение почти получаса он занимался чтением бумаг, делая порой заметки. Наконец он положил все документы обратно в портфель и стал тщательно изучать четыре стенографических блокнота, перевязанных тесемкой.
      - Вы знаете, что это такое? - обратился он к Элтону Раису.
      - Имею самое общее представление, - откликнулся его седовласый спутник. - Я не составлял перечня документов, просто прихватил все, что было в портфеле. Сейчас я понимаю, насколько безумным был мой поступок, но когда я услышал голос Натали...
      - Возможно, это было не таким уж безумием с вашей стороны, - тихо произнес Морейн, расхаживая по номеру и задумчиво глядя на палас.
      Элтон Раис сидел тихо и неподвижно, будто был частью мебели.
      Морейн неожиданно повернулся к нему.
      - Вам нечего было там делать в тот вечер. Вы должны были отдавать себе в этом отчет.
      - Наоборот, - невозмутимо ответил старик, - это было единственное, что мне оставалось сделать.
      - Почему?
      Элтон Раис продолжил в том же духе:
      - Потому что мне было уже все равно. Вы не задумывались над ситуацией, в которой я оказался? Я стар, точнее, не молод. У меня нет состояния. У меня только один способ заработать на жизнь - использовать свои бухгалтерские знания. Но ко мне относятся с недоверием, поскольку я отсидел в тюрьме за растрату. Сейчас множество честных людей ходят в безработных. И у меня нет реальных шансов устроиться по специальности. Я не могу согласиться с тем, чтобы меня содержала Натали. У нее достаточно собственных проблем. Я конченый человек.
      - Иначе говоря, вы намереваетесь покончить жизнь самоубийством? подытожил Морейн, с состраданием глядя на него.
      - Вот именно, - подтвердил старик, - но сделаю это так, чтобы Натали не догадалась. Это будет выглядеть как несчастный случай, не более того. Но прежде я приложу все силы к тому, чтобы восстановить ее положение в обществе. Я хочу все устроить так, чтобы она снова могла ходить с высоко поднятой головой. Она натура очень чувствительная, и никто не знает, как она страдала от пренебрежительного отношения со стороны общества.
      Морейн, задумавшись, молча кивнул.
      - Вы знаете, что тюрьма делает с людьми? - задал вопрос Элтон Раис.
      Морейн продолжал слушать, не произнося ни слова.
      - Вы помните, - говорил Раис тихим и бесстрастным голосом, - что я занимал видное общественное положение? Меня уважали, я был на короткой ноге с влиятельными политиками, хорошо справлялся со своими обязанностями и неоднократно переизбирался. Это кое-что да значит, может быть, и не очень, но все же. Я сохранил свой пост, даже когда Диксон и его подручные захватили все места, которые раньше удерживала оппозиция. Моим соперником на выборах выступал один из его людей, но я все равно одержал победу. Я не был какой-то сверхсильной личностью, но мог достойно сымпровизировать речь перед публикой и имел успех. Я не без тщеславия считал себя человеком динамичным и с достаточно твердым характером. - Он помолчал, затем спокойно и просто добавил: - И все это ушло напрочь. Я не сломлен в смысле интеллектуальных возможностей. Лишь в какой-то степени атрофировался. В тюрьме я был всего лишь винтиком машины. У меня не было имени - только номер. Не было ни друзей, ни компаньонов. Я был под замком и в тисках безличной дисциплины. Все, что у меня было раньше, развеялось в прах. Когда-то я мог смело выступать на митингах и воздействовать на людей. Скажите, мой друг, неужели я и сейчас способен кого-то вдохновить?
      Он печально посмотрел на Морейна и, поскольку тот не отвечал, горько рассмеялся.
      - А что губернатор? - спросил Морейн. - Вы пытались апеллировать к нему?
      Элтон Раис по-прежнему говорил беззлобно, но с убежденностью врача, сообщающего о скорой кончине пациента.
      - Все должности заняты политиками. А те связаны с той или иной партией. Меня засудили, поскольку мощные политические силы были заинтересованы в моем устранении. И вы можете представить, реальны ли мои шансы на спасение. Дело дошло до того, что адвокат, получавший свои гонорары от меня и заверявший, что представит мое дело в суде в истинном свете, на самом деле действовал по инструкциям моих врагов! Он не решился выступить против политической махины. Три месяца спустя после того, как меня бросили в тюрьму, его назначили судьей. Он и сейчас занимает этот пост.
      Морейн встряхнулся, как если бы хотел снять со своих плеч непомерную ношу.
      - Вы можете мне обещать одну вещь? - спросил он.
      - Что именно?
      - Если вас задержат и начнут допрашивать, вы не будете спешить с подобными признаниями. Вы не сделаете этого до тех пор, пока я вам не разрешу.
      - В таком случае можете ли вы мне обещать, что сообщите свое решение раньше, чем будет уже бесполезно это делать? До того, как Натали будет уже серьезно вовлечена в это дело?
      - Мы решим этот вопрос, когда дойдем до такого положения... уклонился от ответа Морейн.
      - Ну что же, - согласился Элтон Раис. - Раз вы мне ничего не обещаете, то и я не буду этого делать.
      - Тогда хоть дайте мне слово, что будете избегать встреч с полицией.
      - На какое-то время это возможно.
      - Вы не будете отлучаться из отеля, а питаться станете в номере, хорошо?
      - Согласен. А куда направляетесь вы?
      - Мне многое надо провернуть, - заявил Морейн.- У меня сейчас на руках козырь, но будь я проклят, если знаю, как вести игру.
      - Если вы воспользуетесь этими документами или хотя бы дадите понять, что они у вас в руках, то будете втянуты в дело об убийстве Пита Диксона, предупредил Элтон Раис. - То же самое автоматически произойдет и с Натали, а это повлечет за собой мое признание и последующее самоубийство. На этот счет должна быть полная ясность.
      - Если вы проявите осторожность, то власти не скоро до вас доберутся, - сказал Морейн, застегивая ремни портфеля. - Если позвонят, ответьте. Только помните, что теперь вас зовут Белтон. Возможно, мне понадобится связаться с вами. А сейчас ложитесь и немного поспите.
      - Вы позаботитесь о Натали?
      - Обещаю, - заверил Морейн.
      С портфелем в руке он направился к лифту. В вестибюле он попросил вызвать такси, и посыльный помог ему донести портфель до машины.
      - Пожалуйста, к перекрестку Четвертой авеню с Центральным вокзалом, бросил он водителю.
      На полпути он, однако, постучал в разделительное стекло и сказал:
      - Знаете что, я передумал. Доставьте меня к камерам хранения Северного вокзала.
      Морейн, покинув такси, прошел к камерам хранения, отдал в окошечко портфель и получил картонный номерок. Он положил его в конверт и надписал адрес: мистеру Джеймсу Чарльзу Фиттмору, Сити, до востребования. Запечатав письмо, он бросил его в почтовый ящик.
      Было уже совсем светло, когда Морейн снова сел в такси и попросил отвезти его в турецкие бани.
      Там он заявил банщику:
      - Обслужите меня побыстрее. Без пяти десять я должен быть уже в пути.
      Глава 14
      Лицо Натали Раис было серым от усталости. Она подняла взгляд на вошедшего Сэма Морейна. Подождала, пока тот снял пальто и повесил его в гардероб. Потом спросила:
      - Как там мой отец?
      - Я его спрятал в надежном месте. Лучше, чтобы он оттуда не выходил.
      - Вам удалось что-нибудь прояснить? - еле слышно, словно опасаясь ответа, поинтересовалась она.
      - Я сделал все возможное до того, как обнаружат труп Диксона. Сколько денег у меня на банковском счете?
      - Чуть больше четырех тысяч долларов.
      - Я намерен их снять. - Он улыбнулся, увидев изумление девушки, и распорядился: - Заполните чек на всю сумму.
      - То есть вы не хотите оставлять в банке ни цента?
      - Абсолютно верно.
      - Зачем вам это?
      - Я собираюсь стать лицом, скрывающимся от правосудия.
      - Сэм! - воскликнула она, пораженная. - Простите, мистер Морейн. Вы не можете этого сделать!
      - А я, напротив, думаю, что это блестящая идея, - весело не согласился он с ней. - Она даст великолепные результаты.
      - Вы демонстрируете оптимизм, которого на самом деле не испытываете.
      - Вот и ошибаетесь, - усмехнулся он. - Я совершенно искренен. Никогда не чувствую себя так превосходно, как в тех случаях, когда удается сблефовать в игре.
      - Вы хотите сказать, что готовы даже убежать?
      - Я создам впечатление, что смылся.
      Девушка выдвинула ящик письменного стола, достала оттуда чековую книжку, заполнила бланк и передала его Морейну на подпись.
      - Не беспокойтесь за меня, девушка, - сказал он, расписываясь.
      Натали Раис, как бы в поисках поддержки, подошла и взяла Морейна за руку.
      - Признайтесь, только честно, вы верите моему отцу?
      - Почему бы и нет?
      - Потому что он человек навязчивых идей. Сейчас он дошел до того, что считает свою жизнь бесполезной. Уверен, что все потеряно и ничего нельзя предпринять. У него только одна цель: реабилитировать свое имя для того, чтобы я снова достойно вошла в общество. Бедный отец! Он не понимает, что я уже создала себе новую жизнь как раз в том мире, который, как он считает, презирает меня. Его мысли все еще в том времени, когда я была в шоковом состоянии от того, что все друзья от меня отвернулись.
      Морейн молчал. Девушка продолжала:
      - Он вбил себе в голову, что, для того чтобы добиться реабилитации, ему надо было увидеться с Диксоном. И ничто бы не удержало его от этого шага. Отец знал, что Диксон располагает важными для него документами, и если бы он был убежден, что они находились в том портфеле, то он любой ценой завладел бы им.
      - Считаете ли вы, что ваш отец мог бы убить человека?
      - Вполне, - ответила она, - если этот человек допустил несправедливость и дело можно поправить ценой его смерти. По этой причине я так хотела помочь вам и старалась заполучить что-нибудь такое, что позволило бы выдвинуть обвинение против Диксона. Ради этого шла на любой риск и совершала продиктованные отчаянием поступки, которые представляются вам столь нелогичными. Было уже известно, что отец скоро выйдет на свободу, и было ясно, что он будет стремиться реабилитировать свое имя ради того, чтобы я снова могла идти по жизни с гордо поднятой головой. Я уже пыталась объяснить вам, что мне нет дела до друзей, бросивших меня в трудную минуту. Сам факт их предательства показывает, как мало стоила их дружба. Исключено, что я снова захочу дружбы столь сомнительного качества.
      - Тем не менее не думаете же вы, что отец мог рискнуть нанести дочери еще больший, чем раньше, ущерб в ее взаимоотношениях с обществом?
      - Сознательно - нет. И все же ему всегда было по душе играть ва-банк. Он был готов пойти на любой риск ради своей публичной реабилитации. Однако Диксон был человек упрямый. И если бы мой отец предъявил ему ультиматум, я не знаю, что бы случилось. Если отец и убил Диксона, то уверена, что это произошло в порядке самозащиты, но поклясться, что он его не убивал, я не могу.
      - Похоже на то, - резюмировал Морейн, - что мы ничего не выигрываем от разговора на эту тему. Постарайтесь выбросить эту мысль из головы. Пойду сниму деньги и...
      Он замер, услышав выкрики уличных продавцов газет: "УБИТ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ! ЧИТАЙТЕ ОБ ЭТОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ!"
      Натали поднесла руку к горлу и затаила дыхание.
      - Сохраняйте спокойствие и хладнокровие, - посоветовал Морейн. Полиция не замедлит явиться за вами. Помните, что вы не должны отвечать ни на какие вопросы. Заявляйте им, что без моего разрешения отказываетесь давать какие-либо сведения о моем бизнесе и что вчера вечером покинули офис по служебным делам. И больше ничего им не говорите. Это было бы бесполезно.
      Она отодвинула кресло, снова подошла к нему и положила руки на плечи.
      - Обещайте мне, что будете осторожны, - с мольбой в голосе потребовала она. - Не подвергайте себя опасности ради моего отца или меня.
      На его лице промелькнула улыбка. Он дружески похлопал ее по спине.
      - Не забывайте, что я сам по уши погряз в этом деле. Ну да ладно. Я пошел.
      Едва за ним закрылась дверь, как раздался телефонный звонок.
      Морейн прямиком направился в банк. Он ничего не стал объяснять выразившему свое недоумение служащему. Да, он снимает всю сумму. Нет, у него не имеется претензий к банку. Нет, он не знает, откроет ли снова здесь счет. Нет, он не желает говорить с управляющим, так как очень спешит.
      Он получил свои четыре тысячи долларов банкнотами по пятьдесят и сто, положил их в карман, вышел из банка, нашел телефон-автомат и позвонил в кабинет Фила Дункана.
      Когда ответила его секретарша, Морейн сказал:
      - Мистера Дункана, пожалуйста.
      - Кто его просит?
      - Сэм Морейн.
      Секретарша не удержалась от удивленного возгласа и тут же соединила его с окружным прокурором.
      - Мне нужно встретиться с тобой, Фил, - заявил Морейн.
      - Ты где?
      - В кабине телефона-автомата.
      - Мне уже надоело названивать в твой офис. Ты читал газеты?
      - Нет.
      - Убит Питер Диксон.
      - Бог ты мой! - воскликнул Морейн. - Когда и как это произошло, Фил?
      - Все подробно изложено в газетах, - с расстановкой произнес Дункан. Мне хотелось бы поговорить с тобой по этому делу, Сэм.
      - Послушай, Фил. Я тоже нуждаюсь во встрече с тобой, но она должна состояться в таком месте, где нас никто бы не перебивал.
      - Почему бы тебе не подъехать сюда? - предложил прокурор.
      - Нет, я против. Только не в кабинете. Где сейчас Барни?
      - В доме Диксона, готовит донесение об обстоятельствах убийства. Подойдет с минуты на минуту.
      - Я предлагаю тебе следующий вариант, Фил. Никому не говори, что идешь на встречу со мной. Выходи из прокуратуры и иди до ближайшего угла. Через пять минут я буду на месте. Поговорим в моей машине.
      - Подходит, - согласился Дункан. - Значит, на перекрестке через пять минут.
      - Отлично, - подтвердил Сэм Морейн и повесил трубку.
      Он повел машину, соблюдая крайнюю осторожность. Не хватало только нарушить правила уличного движения и опоздать. Он чувствовал себя бодро и был в превосходив ном настроении. Турецкие бани, бритва парикмахера и массаж развеяли остатки бурной ночи.
      Он остановился в оговоренном месте. К нему подсел Фил Дункан.
      - Почему ты не захотел встретиться у меня в кабинете? - спросил он, едва очутившись в машине.
      - Причин много, - уклонился Морейн. - Лучше поговорим здесь.
      - Мне надо задать тебе ряд вопросов, Сэм. Ты знал, что Пит Диксон убит? Известно ли тебе что-либо, имеющее отношение к этому делу?
      - Я знаю об убийстве с твоих слов по телефону. Газеты еще не читал.
      - Это не ответ, - запротестовал Дункан. - Сегодня рано утром ты заверил меня, что твоя поездка в район Шестой авеню - Мэплхерста никак не была связана со смертью Энн Хартвелл, и я взял на себя большую ответственность, дав тебе возможность уйти. А сейчас, после обнаружения этого нового преступления, Барни Морден разругался со мной вдрызг. Он считает, что мне следовало основательно допросить тебя этой ночью.
      - Разве Барни не твой подчиненный? - невинно осведомился Морейн. Если он не согласен с принимаемыми тобой решениями, то почему ты его не уволишь?
      - Формально, - пояснил Дункан,- он действительно мой подчиненный. Но не забывай, что на носу выборы. При нынешней структуре власти у меня нет никаких шансов остаться окружным прокурором без поддержки политического босса. Сейчас на моей стороне Карл Торн, но я опасаюсь, что он выступит против меня, если я уволю Барни, а он будет не согласен с этим. Он уже дал понять, что потеряет интерес к моей кандидатуре, если я буду идти не в ногу.
      - Что он понимает под этим "идти не в ногу"?
      - Я думаю, что Торн имел в виду ту протекцию, что я оказал тебе и твоей секретарше. - Он сделал паузу и продолжил: - А теперь, когда я лояльно выложил на стол свои карты, думается, что пора и тебе сделать то же самое. Я прекрасно знаю, что ты никого не убивал. Я твой друг и уверен, что ты на это не способен. Тем не менее я убежден, что ты кого-то выгораживаешь.
      - Кого же?
      - А вот этого я пока не знаю, - признался прокурор. - Но не думай, что мне не удастся выяснить это рано или поздно.
      - После того как ты излил мне душу, - подхватил Морейн, - настал мой черед взять слово. Однажды в Кооперативе экономических учреждений были нарушены законы. Ответственные за это лица заслуживали тюрьмы, но процесс над ними так и не состоялся. Сможешь ли ты ответить почему?
      - Это как раз один из тех вопросов, которые мои противники не преминут поднять в ходе избирательной кампании, - ответил Дункан. - И тем не менее было очень трудно привлечь тех людей к ответственности. Общественное мнение их осудило, но с юридической точки зрения трудно доказать, что их действия должны квалифицироваться как преступления, а не как просто служебный проступок. Как бы то ни было, все материалы по этому делу исчезли, и на нем пришлось поставить крест.
      - А что ты скажешь, Фил, - бил в точку Морейн, - если я тебе докажу, что эти люди не только допустили отступления от закона, но и обогатились за счет значительной части фондов Кооператива и именно они заплатили за то, чтобы вся разоблачающая их махинации документация пропала из прокуратуры? Что ты на это ответишь, а?
      Прокурор, прищурившись, вглядывался в своего друга:
      - Я бы сказал, что моя карьера будет сломана в тот день, когда это станет достоянием гласности.
      - А если я добавлю, что твой псевдодруг Карл Торн отхватил более пятидесяти тысяч долларов на контракте с дорожными работами в Вест-Энде?
      - Я не поверю этому.
      - А если я тебе докажу? Как и то, что в твою контору поступили деньги, предназначенные для того, чтобы прикрыть эти делишки?
      - Да ты с ума сошел!
      - Нет, я в полном рассудке!
      - Что ты подразумеваешь под этим "поступили в мою контору"?
      - Я имею в виду то, что в прокуратуре есть работники, которым платят за то, чтобы они не давали в обиду преступников и мошенников. И эти люди оказывают влияние на линию твоего поведения. С твоим чистосердечием ты помогаешь их проделкам. Из-за своей доверчивости ты следуешь их советам. В итоге получается, что ты тоже в этом участвуешь.
      - Не верю, - прошептал Дункан. - Ты все это выдумал, чтобы отвлечь мое внимание, Сэм.
      - К сожалению, это правда, - напирал Морейн.- И рано или поздно тебе придется столкнуться с ней лицом к лицу. Я не собираюсь говорить с тобой о Диксоне, Фил. Эта встреча была мне нужна для того, чтобы обсудить вопрос о тебе самом. Я твой друг и хочу помочь тебе выбраться из этого осиного гнезда. Если ты так быстро готов подозревать даже меня, то почему же столь скептически относишься к утверждению о вероломстве твоих сотрудников? Я даю тебе честное слово, что тебя предали, Фил.
      Дункан тяжело вздохнул:
      - Я не могу в это поверить, Сэм. Морейн дружески потрепал его за колено.
      - Теперь, когда я раскрыл тебе глаза на то, что происходит на самом деле, хочу, чтобы ты мне доверял. Полагаю, я смогу решить эту проблему таким образом, что ты с честью выйдешь из этой передряги.
      - Это невозможно! - тихо произнес Дункан. - Созывается Большое жюри.
      - А при чем здесь Большое жюри? - с недоумением спросил Морейн.
      - Очень даже при чем, - ответил Дункан. - Члены Большого жюри являются политическими противниками той партии, которая сегодня занимает главенствующие позиции в городе и в графстве. Конечно, было политической ошибкой наделять этот орган контрольными функциями, но такое случилось, и никто не знает каким образом. Утверждают, что в руки членов Большого жюри попал "политический динамит" и оно собирается специально для того, чтобы рассмотреть эти документы и начать кампанию в пользу реформистской партии, которая могла бы обуздать коррупцию.
      Морейн понимающе кивнул.
      - Кажется, я знаю, откуда появился этот "политический динамит", прошептал он.
      - Откуда?
      - Этого я пока сказать тебе не могу. Большое жюри выступает против тебя лично?
      - Драйвер, возглавляющий Большое жюри, поддерживает Джона Феарфилда, заклятого врага Карла Торна.
      - Если ты отойдешь от Торна и его партии, будет ли Феарфилд препятствовать твоему избранию?
      - То, что сделал бы Феарфилд, интереса не представляет. Но если я порву с Торном, то более чем очевидно, что меня не изберут.
      Морейн, доехав на машине до парка, посмотрел на часы:
      - Нам еще много о чем надо поговорить друг с другом, Фил. Но поскольку ты, видимо, интересуешься, что там настрочил Барни Морден, то почему бы тебе не позвонить на работу?
      Дункан согласился, вышел из машины и неспешно дошел до телефонной будки. Минут через десять он вернулся.
      - Сэм, - пристально глядя в глаза Морейну, спросил прокурор, способен ли ты мне солгать?
      - Никоим образом, - твердо ответил Морейн.- Я могу уклониться от ответа, поставить какие-то условия, но солгать - нет.
      - Тогда ответь, где ты был этой ночью, покинув свой офис?
      - У меня была встреча.
      - С женщиной?
      - Не с Энн Хартвелл, если ты думаешь об этом.
      - Нет, не то. Я задаю сам себе вопрос, не была ли это Натали Раис. Куда ты ее послал?
      - По моим делам. - Куда?
      Морейн усмехнулся:
      - Боже мой! Вы что, уже не в состоянии, обнаружив какое-нибудь убийство, тут же не навесить его на меня или мою секретаршу?
      - Не до шуток, Сэм, - взмолился Дункан. - Дело серьезное.
      - Во сколько убили Диксона?
      - Около десяти сорока вечера.
      - Разве ты не помнишь, что в этот час я находился вместе с тобой в своем кабинете?
      - Да, это так, но где в это время была твоя секретарша?
      - А ты у нее спроси, - посоветовал Морейн. - Если я тебе скажу, ты же мне не поверишь. Кстати, каким образом столь точно установили время убийства?
      - По свече.
      - По свече? - удивился Морейн.
      Фил Дункан недоверчиво посмотрел на него:
      - Именно по ней. Минувшей ночью было очень ветрено. К пяти утра стихло, но до того напор ветра был настолько силен, что даже повалил дерево у дома Диксона. Оно упало на линию электропередач, дом остался без света, и жильцы были вынуждены прибегнуть к свечам. К счастью, установить, когда это произошло, несложно, поскольку остановились двое электрических часов. В доме был запас свечей на подобный случай, и дворецкий менее чем через три минуты после аварии зажег их. Когда Диксон был убит, то при падении выбил выходившее на север окно. Ворвавшийся в комнату ветер почти мгновенно погасил свечу. Поскольку это была довольно массивная свеча, то легко установить время ее сгорания.
      - Толковое объяснение, - одобрил Морейн.
      - Мы также выяснили, что Энн Хартвелл была убита напротив бокового входа в дом, - сообщил прокурор.
      Морейн сделал вид, что удивлен этим.
      - В момент гибели на Энн Хартвелл была коричневая шляпка. Но на том месте, где был найден ее труп, шляпки не оказалось. Видимо, в момент убийства она от удара отлетела под куст. Шляпка вся была в кровавых пятнах, а следы на земле показывают, что смерть произошла напротив боковой входной двери.
      Морейн продолжал изображать крайнюю заинтересованность.
      - Согласно показаниям дворецкого, у Диксона была назначена встреча с какой-то женщиной на десять часов вечера, но она не явилась. Диксон дал ему указание открыть боковую дверь, а затем идти спать. Мы доставили дворецкого в морг. Он внимательно осмотрел труп Энн Хартвелл и заявил, что никогда раньше ее не видел и что встреча могла быть назначена как с ней, так и с другой женщиной. Дворецкий настаивает, что он ее не знает. Тот факт, что Диксон распорядился открыть для нее боковой, а не центральный вход, который обслуживает дворецкий, пожалуй, подтверждает его заявление.