Дело о колокольчиках

      Она чуть поколебалась, едва скрывая раздражение.
      - Ну хорошо! - решила она. - Предупреждаю, я буду безжалостна.
      - Я люблю безжалостных женщин, - парировал Острандер. - Увидимся, Роб!
      Роб мрачно смотрел им вслед. Он чувствовал, что ему удалось проникнуть за барьер, который Линда воздвигала каждый раз, как он начинал спрашивать ее о личной жизни. Сейчас момент был самый подходящий. Ему даже показалось, что Линда вот-вот расскажет ему что-то важное.
      Роб прогуливался по палубе, пес шел рядом. Вдруг Роб заметил, что с верхней палубы за ним наблюдает Харви Ричмонд. Когда Роб проходил мимо этого добродушного грузного человека, Ричмонд сказал ему:
      - Ты славно поработал с псом, Трентон.
      - Спасибо.
      - А что с твоей знакомой? Я видел ее на палубе с Острандером минуту назад.
      Роб чуть было не послал его к черту, но сдержался.
      - По-моему, они оба участвуют в турнире по пинг-понгу, - сухо произнес он, вежливо стараясь дать отпор любопытному спутнику.
      Но Ричмонд ничего не заметил.
      - Острандер ночью совершил занятный поступок, - продолжал он.
      - Да? - В голосе Роба звучало ровно столько интереса, сколько того требовала обычная вежливость.
      - Точно, - искренне уверил его Ричмонд. - Выбросил в море коробки с колокольчиками. Забрал их все из багажного отделения - и ну кидать за борт! Линда Кэрролл очень возражала, уговаривала, мол, он обещал ей подарить четыре колокольчика. Она хотела повесить их на шеи коровам на своей ферме. Он в результате дал ей четыре штуки, но ей пришлось устроить бурную сцену, чтобы заполучить их. Остальное он выкинул в море.
      - Выкинул в море?! - удивленно воскликнул Роб. - С чего бы ему вдруг выкидывать колокольчики в море?
      - Сказал ей, что они слишком тяжелые, чтобы таскаться с ними, ответил Ричмонд. - И еще, что он передумал читать лекции о своей поездке по Европе и демонстрировать колокольчики. Кажется, дальше он решил путешествовать налегке. Странный парень этот Острандер!
      - Ты уверен, что он выкинул колокольчики за борт?
      Ричмонд кивнул:
      - Все. Кроме четырех, которые подарил Линде Кэрролл.
      - И были свидетели?
      Ричмонд снова кивнул.
      - Я имею в виду тех, кому можно доверять?
      - Один из них - я, - сухо заметил Харви Ричмонд. - Я хочу спросить, знал ли ты про это?
      - Это для меня новость, - ответил Роб Трентон.
      - Ну, пока, - сказал Ричмонд. - Я мешаю твоим занятиям с собакой.
      Он повернулся и зашагал вниз по трапу.
      Наблюдая за тем, как он спускается, Роб Трентон вдруг понял, что единственной целью визита Харви Ричмонда на верхнюю палубу было сообщить ему о выходке Острандера и узнать, удивит ли новость его, Трентона, или он, Трентон, уже об этом знает.
      Почему Харви Ричмонд так интересуется делами Мертона Острандера? Если вспомнить, Ричмонд задавал вопросы, много вопросов...
      Роб Трентон принялся размышлять о Харви Ричмонде, но мысли его невольно переключились на Линду Кэрролл, которая едва не рассказала ему нечто, как он инстинктивно чувствовал, для него весьма важное. И простое совпадение помешало ему закончить беседу с ней. Первый сет в пинг-понг завершился в неподходящее для него, Роба, время, и Мертон Острандер не вовремя явился за Линдой. Если бы маленький целлулоидный мячик ударился о стол для пинг-понга хотя бы еще несколько раз, Линда успела бы что-то сказать ему и он смог бы потом продолжить прерванный разговор.
      Однако шарик для пинг-понга немного не долетал над сеткой. Матч окончился, появился Острандер, и Робу осталось лишь шагать по палубе, выгуливая собаку.
      Глава 6
      Огромный лайнер величественно проплыл мимо статуи Свободы, вошел в гавань и начал замедлять ход. Вскоре стало казаться, что он уже почти остановился, но два буксирных катера, сопровождавших его и старавшихся не отставать, резали носами водную гладь, оставляя за собой волны и взбивая молочно-белую пену. Потом катера постепенно обогнали лайнер, позади остались пограничные линии, и скоро теплоход подошел к пристани, где встречающие махали платками и шляпами в безудержной радости от возвращения путешественников домой. Сотрудники иммиграционной службы начали проверку паспортов, а Роб Трентон со своим багажом, помеченным карточками с большой буквой "Т", готовился сойти на берег, когда к нему подошли два бесстрастно улыбающихся человека.
      - Роберт Трентон?
      - Совершенно верно.
      - Вы владелец собаки, которую, очевидно, берете с собой на берег?
      Точно. Собаку подарили мне на борту теплохода.
      - Я так и понял, - сказал сотрудник. - Не могли бы вы вернуться в вашу каюту, мистер Трентон?
      - Зачем?
      - Пожалуйста.
      - Прошу извинить, но я спешу.
      Мужчины, словно тщательно отрепетированным движением, одновременно подняли левую руку к лацканам пиджака, чуть приоткрыли и продемонстрировали большие золотые жетоны, которые показались Робу внушительно-крупными.
      - Мы сотрудничаем с таможней, - объяснил один из них.
      - Но мой багаж уже внизу, на причале.
      - Ничего подобного, - сказал один из мужчин. - Он в вашей каюте, и, если вы не возражаете, мы проведем досмотр там. Мне кажется, так вам будет удобнее.
      - Ну, раз вы настаиваете, - неохотно согласился Роб, глядя вслед Линде Кэрролл, спускающейся по трапу. - Я думал...
      - Извините, но мы обязаны соблюсти все формальности, - резко произнес мужчина повыше. - Пройдемте в каюту. Пожалуйста.
      Они обыскали его до нитки. Они прощупали его одежду. Они вынули все вещи. Они пытались обнаружить в чемоданах двойное дно. Они выстукивали каблуки его ботинок. Они обследовали содержимое тюбиков зубной пасты и крема для бритья, выдавив их.
      Роб Трентон, бледный от негодования, понимал, что не в силах что-либо предпринять. Они проводили свою работу тщательно, аккуратно и умело.
      - Не могли бы вы объяснить мне, отчего для подобной процедуры был выбран именно я? - спросил Роб дрожащим от ярости голосом.
      Один из таможенников вынул из внутреннего кармана пиджака письмо, отпечатанное на машинке.
      - Конечно, оно анонимное, - сказал он. - Хотите прочитать?
      Письмо было датировано позавчерашним числом и отправлено в Таможенное управление США.
      "Джентльмены,
      Мне известно, что за информацию, которая повлечет за собой арест граждан, нарушающих таможенные правила, полагается вознаграждение.
      Хотелось бы обратить ваше внимание на Роберта П.
      Трентона, пассажира теплохода "Эксрабия", прибывающего в порт в понедельник в 10.00.
      Этот человек утверждает, что занимается дрессировкой собак. Он совершил путешествие по Европе в частном автомобиле и останавливался в самых глухих, уединенных местах. У меня есть все основания предполагать, что его следует подвергнуть тщательному досмотру.
      Мне знаком маршрут его зарубежной поездки, и я не сомневаюсь, что этот человек не тот, за кого себя выдает.
      В настоящее время я не считаю возможным назвать свое имя, но после обнаружения контрабанды я назову себя и явлюсь за вознаграждением. Я смогу удостоверить свою личность, предъявив копию этого письма, которую я принесу в ваше управление".
      Подписано письмо было просто: "Доброжелатель".
      - Господи! - воскликнул Роб Трентон. - Неужели вы принимаете к сведению подобные анонимки?
      - Будьте уверены, без внимания они не остаются.
      - Но это абсурд!
      - Возможно, - согласился таможенник и хмуро добавил:
      - Впрочем, мы еще не закончили досмотр.
      - По правде говоря, - сердито заметил Роб, - анонимку может написать кто угодно. Вдруг это розыгрыш...
      - Возможно, - сказал таможенник. - Но дяде Сэму вряд ли понравятся подобные розыгрыши по почте. Тому, кто решится на такое, не поздоровится.
      - Но и вы хороши! - взорвался Трентон. - Если бы вам вздумалось потрясти пассажиров и потребовался бы предлог, вы напечатали бы подобные письма у себя же в кабинете, опустили в почтовый ящик и использовали бы при...
      - Конечно, мистер Трентон, мы можем это сделать, - перебил его высокий таможенник. - Однако, если нам необходимо обыскать любого пассажира, нам не нужны анонимные письма. Так что остыньте и сядьте! Мы еще не закончили.
      Досмотр вещей Роба Трентона был завершен в половине четвертого. Роб спустился на причал, кипя от возмущения. Стюарды несли его багаж, переворошенный и обысканный до последнего внутреннего кармана на подкладке пальто, до последнего шва. Переносным рентгеновским аппаратом были просвечены встреченные подплечники пальто, чтобы проверить, не скрыт ли там тайный груз.
      Лобо, на которого в соответствии с муниципальными требованиями был надет намордник, шел на поводке рядом с Робом. Пес был счастлив покинуть тесное корабельное жилье и вновь ступить на землю. К тому времени он полностью принял Роба в качестве нового хозяина.
      На таможенном посту никого не было. Последние пассажиры давным-Давно предъявили свой багаж, представили декларации инспектору, получили отметки в паспорте и крестики мелом на чемоданах, после чего их поглотил огромный город.
      В голове Роба мелькнула мысль - вдруг Линду задержало что-нибудь в связи с выгрузкой автомобиля и он еще сможет догнать ее? Но, расспросив, он узнал, что Линда уехала несколько часов назад. Она оставила необходимые документы и сделала распоряжение, чтобы Роб мог забрать ее автомобиль.
      В кармане Роба Трентона лежало анонимное письмо, врученное ему после всего, - вместе с извинениями Таможенного управления.
      Обыск был таким тщательным, что они даже обнаружили две пилюли, которые Мертон Острандер вынул из своей аптечки и дал Робу в ту долгую, ужасную ночь в парижской гостинице.
      Таможенники заинтересовались пилюлями и оставили их у себя для экспертизы, предварительно спросив разрешение Роба, который в сердцах ответил, что они могут выбросить пилюли в океан. Это просто желудочные, с содовыми компонентами, и их ему дал Мертон Острандер, пояснил Роб.
      Проходя мимо стойки таможенников, Роб Трентон внезапно увидел перед собой знакомые широкие плечи, а потом и... высокого парня в свободном твидовом костюме.
      Словно почувствовав взгляд Трентона, Мертон Острандер обернулся.
      При виде Трентона его лицо на миг исказилось гневом, но затем в глазах блеснуло любопытство, и он осторожно спросил:
      - Привет! А что ты тут делаешь так поздно?
      Неожиданно в голове Трентона шевельнулось подозрение, и он выхватил из кармана анонимку.
      - Хочу задать тебе один вопрос, - сказал Роб. - И прежде хорошенько подумай, что говоришь, иначе я не поверю ни единому твоему слову и все досконально проверю. Что ты об этом знаешь?
      Трентон сунул письмо Острандеру под нос.
      Острандер удивленно посмотрел на него, озадаченно нахмурил лоб. Вдруг он расхохотался.
      Трентон, рассвирепев, не спеша сложил лист бумаги и сунул его в карман. Потом сжал правую руку в кулак и, метя в челюсть Острандера, шагнул к нему.
      - Эй, драчун! - Острандер отступил на шаг. - Спустись на землю. На, смотри!
      Все еще смеясь, он вынул из кармана отпечатанное на машинке письмо.
      - А я-то уж подумал, - сказал он, - что это твоих рук дело.
      Он вытянул вперед руку с письмом, поднеся его к лицу Трентона, но не приближаясь к нему.
      Перед Трентоном была точная копия, за исключением имени, анонимки, которую передали ему офицеры таможенной службы по завершении досмотра.
      Постепенно Роб Трентон успокоился:
      - Но кто мог написать эти письма?
      Острандер, вздохнув с облегчением, опять рассмеялся:
      - Полагаю, я знаю ответ. Но было бы слишком глупо считать, что я понял все.
      - Розыгрыш?
      - Возможно. Однако думаю, что таможне нужен был любой аргумент, чтобы разлучить нас. Они хотели, чтобы мы сами в этом им помогли. Подобные письма весьма упрощают жизнь таможенникам.
      - Я намекнул им на это, - вспомнил Трентон. - Но они уверяли, что им не нужны никакие обоснования для работы.
      - Вообще-то, конечно, не нужны, и все же гораздо лучше, если их действия выглядят оправданными. Ты и сам знаешь, как это бывает. Если они просто начнут выборочно досматривать пассажиров без какого-либо повода, все будут страшно протестовать. Им анонимные письма очень удобны. Таможенники просто не подумали, что мы можем встретится. А что за Харви Ричмонд плыл с тобой в каюте?
      - Торговец недвижимостью на Среднем Западе.
      - Точно?
      - Он мне так сказал.
      Острандер прищурился:
      - Ему удалось уговорить старшего стюарда переселить его к тебе в каюту. Твоего попутчика отселили, причем стюард бормотал какие-то невразумительные объяснения, а потом Ричмонд переехал к тебе. Пока мы плыли, мой багаж дважды обыскивали. Я, можно сказать, ожидал чего-то подобного по прибытии. Но, признаюсь, анонимка меня здорово вывела из себя.
      - Твои вещи обыскивали? - переспросил Трентон.
      - На мой взгляд, да. Понятия не имею, кто делал обыск, но я точно знаю, что по крайней мере два раза в моих вещах рылись. Ничего не пропало, но все лежало по-другому. Всякие там мелочи, я бы и не заметил.
      А когда рубашки сложены не так, носки перекручены...
      Но я заранее избавился от всего, что могло бы вызвать малейшие вопросы.
      - Возможно, это и вызывало у них подозрения? - предположил Трентон. Я слышал, ты выбросил колокольчики за борт.
      - Я попросил принести мне чемоданы из багажного отделения, вывалил все вещи в кучу, - начал рассказывать Острандер, - выкинул все лишнее из багажа, оставил лишь одежду и несколько сувениров, по поводу которых не задают вопросов.
      - Зачем, скажи на милость?
      - Они сами полезли на рожон, а я просто хотел разрядить обстановку. У меня было подозрение, что твой приятель и попутчик Харви Ричмонд - либо сыщик, либо платный осведомитель. Понятное дело, эти парни - мерзавцы, но они прилично зарабатывают в путешествиях на таких океанских лайнерах. Они заводят как можно больше знакомств среди пассажиров, а затем получают за информацию плату с государства. Они не расстраиваются, если что-то не так, а если все идет гладко, срывают изрядный куш. Когда-нибудь я еще встречусь с мистером Харви Ричмондом, и тогда-то уж расспрошу его поподробнее о торговле недвижимостью на Среднем Западе. Должен признаться, я думал, ты проболтался ему о чем-нибудь... ну, в общем, то, что он выбрал тебя для анонимного письма, все объясняет. А где Линда? Ты ее видел?
      - Я видел ее на трапе как раз перед тем, как таможенники заставили меня вернуться в каюту.
      - И ты не знаешь, в какой гостинице она остановилась?
      - По-моему, она не собиралась здесь оставаться. Кажется, ее встречали друзья, которые и отвезли ее... мммм... домой.
      - Я хотел попрощаться с ней, - сказал Острандер и добавил небрежно:
      - Отправлю ей записочку. У меня есть ее адрес в Фалтхевене. Какое было дивное путешествие. Правда? Возьмем такси на двоих?
      - Нет, спасибо... Мне еще надо кое-куда зайти, - ответил Роб; какое-то странное чувство удержало его от упоминания автомобиля Линды. Если она сама ничего не говорила Острандеру, то и он не скажет. Однако у Острандера есть ее адрес и...
      - Черт! - ругнулся Острандер. - Хотелось повидаться с Линдой. Ну теперь много воды утечет... Роб, мы отлично попутешествовали. Спасибо за то, что согласился разделить поездку со мной. - Острандер пожал Робу руку; его глаза смотрели дружелюбно; он улыбался:
      - Жаль, что ты так разболелся в Париже.
      Роб Трентон тут же припомнил кое-что.
      - Послушай, - начал он, - помнишь те пилюли, что ты давал мне?
      - Конечно. Они бы здорово помогли тебе, если бы остались в желудке. Но они отлетели, как теннисные мячи от цементного корта...
      - Я их не принял, - признался Роб. - Меня жутко затошнило, и я положил их в карман халата. Таможенники обыскали каждый...
      - Где они теперь? - перебил его Острандер.
      - Таможенники забрали.
      Острандер нахмурился, но тут же его лицо стало непроницаемым. Он внезапно отвернулся и коротко бросил:
      - Ну ладно. Надеюсь, у них не хватит глупости отдать их на экспертизу. Ну, пока, Роб. Я поехал.
      Он ушел, широко шагая длинными ногами, как ходят высокие люди, когда страшно торопятся.
      Глава 7
      Роб Трентон считал минуты до того момента, когда ему удалось съехать с забитых пробками городских улиц и свернуть на менее загруженные дороги. Лобо спал, свернувшись на заднем сиденье и положив голову на передние лапы. Пес вполне доверял новому хозяину и спокойно принимал любую новую обстановку, в которую попадал.
      Рев мотора нарушал ночную тишину. Огни встречных машин попадались все реже. Сначала в веренице автомобилей появились интервалы, потом они увеличивались все больше и больше, пока не достигли нескольких минут, и вскоре ничьи фары уже не слепили глаза Трентона.
      Только Роб стал прикидывать, сколько еще осталось ехать до небольшой фермы, где он держал собак, как вдруг почувствовал, что автомобиль повело вправо. Он услышал хлопок лопнувшей шины, и ему пришлось побороться с рулем, чтобы выправить автомобиль, который накренился на сторону. Он несколько раз нажал на педаль тормоза, прежде чем автомобиль встал на обочине.
      Пес, вскочив от внезапных рывков на все четыре лапы, выглянул через лобовое стекло.
      Роб заглушил мотор, успокоил пса, вынул инструменты, поднял домкратом корпус автомобиля и принялся за работу.
      И тогда, меняя колесо, он неожиданно обнаружил странный округлый выступ на днище автомобиля.
      Выступ казался простым закруглением металлического днища, скрывающего какую-то часть коробки передач, но ничто не указывало на то, что под выступом был какой-нибудь механизм. Роб постучал по нему рукояткой отвертки. "Металлический нарыв" был полый.
      Свет фонарика понемногу тускнел, но любопытство и закравшееся в душу леденящее подозрение заставило Роба принять решение.
      Он доехал до ближайшего городка, где ему удалось раздобыть молоток, стамеску, крупный фонарь и новые батарейки.
      Отъехав десять миль от города, он снова остановился, дождался, пока дорога опустеет, залез под автомобиль и стамеской отковырял "металлический нарыв" на днище.
      Металл откололся легко, словно арбуз, и оттуда на асфальт посыпался дождь промасленных пакетиков.
      Робу Трентону не надо было рассматривать их, чтобы понять, что это такое.
      Горечь разочарования переполнила Трентона до такой степени, что даже во рту появился неприятный привкус.
      Значит, его сделали невольным сообщником. И для тех анонимных писем, отправленных в Таможенное управление, были все основания.
      Однако Роб не мог поверить, что Линда Кэрролл - контрабандистка. Ему казалось, что она сама стала жертвой. И, придя к такому решению, он понял, что должен уберечь ее от преждевременного открытия. Пока он не найдет настоящего преступника, Линда не узнает, что произошло. А теперь, чего бы ему это ни стоило, надо предотвратить дальнейшее расследование властей. Раз подозрения возникли, пройдет совсем немного времени, и они вспомнят об автомобиле, на котором Линда Кэрролл, Мертон Острандер и он, Роб Трентон, колесили по Европе.
      У Роба даже увлажнились ладони, когда он подумал, что может произойти сейчас, если какая-нибудь патрульная полицейская машина заметит на обочине его автомобиль и притормозит, чтобы узнать причину остановки.
      В ящике с инструментами была маленькая лопатка с короткой ручкой; ее брали с собой во время поездки по Европе на всякий случай. Обезумев от отчаяния, Роб Трентон съехал с дороги, снял кусок дерна, быстро вырыл яму в два фута глубиной, завернул промасленные пакетики в газету, сунул сверток в яму, придавил сверху металлическим диском и засыпал землей. Затем положил на место круглый кусок дерна, который аккуратно вырезал перед тем, как копать яму.
      Он проверил показания спидометра. Потом перочинным ножиком сделал зарубку на ближайшем деревянном дорожном столбе.
      Роб нарисовал в блокноте схему, отметив точное место остановки своего автомобиля. Дорожный знак в пятидесяти футах от него указывал на оставшееся расстояние до города, и Роб тщательно записал в блокнот эти цифры, как и номера дорожных столбов, стоявших между его автомобилем и дорожным знаком.
      Он убрал лопатку и уже закрывал ящик с инструментами, когда сзади сверкнули огни фар; подъехавшая машина неожиданно взяла вправо, озарив ярким белым светом маленький автомобильчик Роба. Внезапно красный сигнальный фонарь на крыше приближающейся патрульной машины ослепительным лучом ощупал дорогу. Машина остановилась, и из нее вышел полицейский, который подошел к Робу.
      - Что-нибудь случилось? - спросил он.
      - Проколол колесо, - ответил Роб, - но уже поменял.
      Вот убираю инструменты. - Словно в подтверждение своих слов, как будто нужны были какие-то доказательства, он ткнул кулаком в мягкую шину проколотого колеса, лежавшего в багажнике:
      - Вот полюбуйтесь.
      Патрульный, машинально повторив жест Роба, тоже ткнул в мягкую шину, кивнул и сказал:
      - Ладно. Удачи! - И направился к своей машине. Он взял блокнот с сиденья и принялся что-то записывать.
      Трентон вспомнил, что по новым правилам патрульные полицейские обязаны записывать причину каждой своей остановки, случившейся на маршруте, и понял, что полицейский укажет время, место и даже, наверное, номер автомобиля Трентона.
      Роб открыл дверцу и собирался уже сесть за руль, но полицейский с блокнотом в руке снова направлялся к нему.
      - Прошу извинить за беспокойство, у вас и так неприятности... - начал он, дружелюбно улыбаясь, - но раз уж вы остановились, я бы проверил ваше водительское удостоверение. Приходится соблюдать формальности.
      Ни слова не говоря, Роб вынул из бумажника водительское удостоверение в пластиковом футляре и протянул его полицейскому, который внимательно его изучил, кивнул, вернул Трентону и попрощался:
      - Счастливого пути!
      - Спасибо! - Трентон рывком прыгнул за руль.
      - Отличная у вас собака!
      - Да.
      - Злая?
      - Нет... но... я ее не балую.
      Он был уверен, что, если откроет ему род своих занятий, полицейский сразу поймет, кто он. Многие из патрульной службы были хорошо знакомы с ним по дрессировке собак, а некоторые "ученики" Роба даже служили в местной полиции. Впрочем, Роб в любом случае был не в настроении беседовать. Ему хотелось одного - убраться отсюда подальше.
      Полицейский стоял позади автомобиля Роба. Сидя за рулем, Роб почувствовал легкое качание - полицейский еще раз ткнул кулаком мягкую шину. В зеркало заднего обзора он увидел, что тот внимательно разглядывает прореху в покрышке.
      - Порядок? - крикнул Роб.
      - Порядок! - ответил патрульный.
      Роб Трентон завел автомобиль и помчался по дороге, посматривая на спидометр и изо всех сил стараясь не превысить разрешенную скорость, а сам в зеркале заднего обзора ожидал увидеть огни фар патрульной машины, следующей за ним.
      Но патрульная машина осталась на месте, проблесковый маячок кружился, освещая дорогу красными лучами. Подкатили еще две патрульные машины с сиренами, и свет их фар, ослепив Роба, скрыл от него происходящее позади.
      Трентон осторожно вел автомобиль по темной дороге.
      Примерно через милю он замедлил ход, пропустив пару машин.
      Дорога позади была совершенно пустынна. Никаких огней патрульных машин он не обнаружил. По крайней мере, полиция его не преследовала. Роб надеялся, что ничто не возбудило подозрений у того полицейского, который подъехал к нему.
      Он медленно надавил на педаль, дрожащая стрелка спидометра показала превышение допустимой скорости.
      Почти через час он свернул к своей ферме, где Джо Колтон, глухой рабочий, присматривал за собаками, пока Роб был в Европе.
      Глава 8
      Роб Трентон испытал неприятное потрясение от сознания того, что нарушил закон. Впрочем, он был уверен, что Линда не имеет ничего общего с тайником контрабандных наркотиков, и радовался при мысли, что сумеет сохранить ее доброе имя, отыскав настоящего преступника. Однако, несмотря на стремление, которое казалось ему вполне оправданным, по мере того как он планировал свои действия, возникали разного рода трудности. С каждой оставленной позади милей ему в голову приходили все новые мысли о грозившей ему опасности. Совершенно очевидно, что тот, кто использовал Линду Кэрролл в качестве ничего не подозревающего курьера контрабанды на сотни тысяч долларов, вряд ли смирится с вмешательством такого неопытного чужака со стороны, каким был Роб Трентон. Его переполняли дурные предчувствия. В запасе оставалось всего несколько часов. Рано или поздно контрабандист узнает, что тайный груз пропал. А что потом?
      Роб обдумал несколько вариантов дальнейшего развития событий. Но ни один ему не понравился. Одно точно - в полицию он не пойдет ни за что. Слишком поздно. Да, что касалось полиции, он сжег все мосты.
      Там он не только не сможет обеспечить безопасность Линде, но и никогда толком не объяснит своих поступков после обнаружения контрабанды, а дата выхода той газеты, в которую он завернул пакетики, будет еще одним проклятым звеном в цепи улик.
      Роб понял - рассчитывать приходится только на себя.
      И еще - скорее всего, он будет иметь дело не с одним человеком, а с целой бандой. Все промасленные пакетики весили не меньше полутора килограммов, и даже Роб с его относительным незнанием цен на товар, не мог не догадаться, что случайно наткнулся на крупную партию наркотиков и хорошо организованную операцию.
      В половине десятого Роб увидел давно знакомые огни маленькой деревушки. Кафе "Т и С" было открыто, из окна на тротуар падала длинная яркая полоска оранжевого света. Бензоколонка сверкала белыми огнями. А в стороне спал город, мимо которого только что проехал Роб. Фары его автомобиля шарили по пустынной дороге. В полутора милях от города Роб свернул направо, а еще через две мили въехал на свою ферму.
      Накануне он послал телеграмму Джо Колтону, сообщая о своем приезде. На кухне горел свет, у собачьих вольеров был зажжен фонарь.
      Роб Трентон два раза резко нажал на клаксон, въехал в ворота и только потом вспомнил, что все без толку - ведь Джо был глухим.
      Но когда Трентон объезжал дом по подъездной дорожке, на кухне вспыхнул более яркий свет, и старик Джо, хромая, вышел на крыльцо; его лицо сияло радушной улыбкой.
      Опираясь на палку, Джо поспешил к автомобилю:
      - Как доехали, босс?
      Помня о глухоте Джо, Роб распахнул дверцу и только тогда крикнул:
      - Привет, Джо! Как ты?
      При звуке его голоса в собачьих вольерах поднялся страшный переполох. Собаки были приучены молчать и лаять лишь по команде, но голос Роба оказался слишком сильным испытанием собачьей воли, и при первом робком лае молодого пса они все как с цепи сорвались.
      Даже больные уши Джо уловили ужасный шум. Он усмехнулся, пожимая Робу руку:
      - Кажется, теперь вам придется с ними поздороваться.
      Лобо вскочил, тихо зарычав, а потом начал поскуливать.
      Трентон приказал овчарке:
      - Жди здесь, Лобо. Я вернусь и отведу тебя в дом.
      В вольерах было десять собак. Десять радостно повизгивающих псов встречали хозяина. Десять носов ткнулись ему в ладони. Закончив приветствие, Роб вернулся к автомобилю, взял Лобо за поводок и по очереди подвел к проволочным дверцам каждой отдельной вольеры.
      Затем он повел Лобо в дом и сказал:
      - Не хочу будить ревность других собак, Джо. Этот парень со странностями, ему придется ночевать со мной, а когда он освоится и познакомится с остальными, мы устроим ему вольеру, чтобы он жил и тренировался вместе со всеми собаками.
      Джо монотонно, как всякий глухой человек, который не слышит звучания собственного голоса, пробубнил:
      - У нас все нормально. Собак я поддерживал в форме. Каждый день занимался с ними. Хорошо их кормил, они отлично себя чувствуют. Как путешествовалось? - Однако и он не ждал ответа на свой вопрос. Он так давно лишился слуха, что предпочитал говорить сам с собой. - Как там, в Европе?
      Роб улыбнулся и кивнул в сторону автомобиля:
      - Принесу багаж.
      - Что вы говорите?
      Джо приложил ладонь к уху, и Роб крикнул:
      - Вещи принесу!
      Джо поковылял с ним, чтобы помочь, и принес в дом сумки. Роб свалил вещи в угол, не распаковывая, достал только пижаму и туалетные принадлежности.
      Лобо осторожно обошел весь дом, обнюхав каждый угол, затем, решив, что кровать - собственность его нового хозяина, вопросительно взглянул на Роба.
      - Давай, малыш! - кивнул тот.
      Лобо прыгнул на постель так легко, что почти совсем не помял одеяла.
      - Постелил вам свежее, - сообщил Джо. - Есть хотите? Перекусим?
      Роб покачал головой.
      - Ну, вы, наверное, устали. А что за автомобиль? Я не понял.
      - Утром расскажу.
      - Как вы...
      - Потом! - крикнул Роб.
      - Хорошо, - отозвался Джо и поковылял на кухню, чтобы убрать все на ночь, задавая при этом сотни вопросов, не требовавших ответа: Были в Париже?..
      Были, а?.. Как там эти модные... как их звать-то?.. Хороши, а? У них там видно все насквозь... хе-хе-хе... Ну, вы-то небось в первом ряду сидели... В Швейцарии понравилось?.. Наверняка понравилось... все озера и горы...
      Так старик Джо болтал сам с собой, отвечая на свои же вопросы. Для участия в таком разговоре Роб вполне мог остаться в Европе. Но его присутствия хватало, чтобы ответы на собственные вопросы казались Джо вполне правдоподобными. Уже много лет он почти ничего не слышал, давно прекратил мучительные попытки понять собеседника и, за исключением действительно важных дел, довольствовался односторонней беседой.
      Роб с наслаждением залез под душ, взбил обильную пену, ополоснулся, вытерся, натянул пижаму и лег в постель.
      Огромные окна были распахнуты настежь; сквозь тяжелые ставни проникали мириады звуков ночной природы; благотворный свежий чистый воздух поил усталые легкие путешественника.
      Роб залез под одеяло, Лобо удобно устроился, свернувшись в ногах у нового хозяина, и Трентон заснул.
      Незадолго до рассвета его разбудил пес. Животное приглушенно рычало.
      - Успокойся, Лобо! - сонно приказал ему Роб. - Лежать! Мы дома.