Умирающая планета

Кеннистон быстро шагал по Милл-стрит, направляясь к гаражу Бада Мартина, где он оставил на мелкий ремонт свой «бьюик» — недавно, всего миллион лет назад. Он знал: у Бада есть джип, чтобы при необходимости выезжать на помощь клиентам, застрявшим где-либо на загородных дорогах. Сейчас в этом уже не было никакого смысла — не было на Земле больше никаких дорог!.. На обратном пути Джон намеревался заскочить домой и одеться получше — воздух становился все холоднее, так что ночью вполне мог ударить мороз.

Ему казалось, будто он находится в сетях какого-то кошмарного сна. Солнце бросало кровавый отблеск на кирпичные стены домов, но это была единственная заметная глазу перемена. Остальное же оставалось в Миддлтауне таким же, как в старые добрые времена — и это было самым поразительным. Кеннистон всегда полагал, что с приходом давно ожидаемого конца света все чудесным, сверхъестественным образом преобразуется, словно рядом откроются врата дантова ада — однако вокруг все оставалось по-прежнему, не считая, конечно, чужого неба.

На Милл-стрит толпился народ. Это улочка, на которой располагались несколько закопченных угольным дымом фабрик, была как обычно запружена потоками автобусов и автомобилей. На тротуарах то там, то здесь стояли группы возбужденно разговаривающих людей. Кеннистон знал многих из них и в другое время был бы не прочь перемолвиться с ними словечком — но сегодня он, опустив глаза, быстро прошел мимо, надеясь, что его не заметят. Джон чувствовал себя не в своей тарелке при мысли, что он-то знает правду, а его друзья — нет. Так и подмывало подойти к кому-нибудь из знакомых и поделиться своим секретом…

В одной из групп он заметил краснощекого толстяка Майка Виттера, стрелочника на городском железнодорожном узле. Майка нередко можно было увидеть курящим на скамейке около его маленькой будки. У ног Виттера всегда сидел преданный той-терьер. Собачонка и сейчас была с ним. Изогнувшись дугой, она прильнула к ноге хозяина и, дрожа от страха, слезящимися глазами глядела по сторонам. Похоже, она почувствовала неладное; зато старый Майк был спокоен и благодушен, как всегда.

— Что-то холодновато для июня! — приветствовал он Кеннистона. — Придется вечером разжечь дома камин. Никогда не видел такой чудной бури, как сегодня! Что скажете на это, Джон?

Кеннистон в ответ буркнул что-то неопределенное. Буквально через несколько шагов ему дорогу преградила группка знакомых фабричных рабочих.

— Мистер Кеннистон, — с замешательством спросил один из них по имени Джон Ланч, — мы хотим спросить: быть может, война началась? Ваши парни из лаборатории знают что-нибудь?

Джон собирался было ответить, но Ланча перебил стоявший рядом с ним высокий крепыш:

— Конечно, это война, Джо, тут и толковать не о чем. Разве нам не твердили целый год в газетах, что вот-вот на наши головы обрушатся ядерные бомбы и небо заполыхает адским огнем? Ты что, не видел вспышку?

— Черт побери, но огонь засверкал только на несколько секунд, этим дело и кончилось! Причем здесь война?

— Скажешь еще! Я чуть не ослеп, а он мне говорит, что война здесь не причем. Я ведь прав, мистер?

Кеннистон уклончиво ответил:

— Извините, ребята, но я знаю не больше вашего. Слышал только, что вот-вот городские власти должны сделать важное сообщение по местному радио. Так что есть смысл всем разойтись по домам, не то пропустите выступление нашего мэра…

Он решительно зашагал вперед, твердо решив ни с кем больше не заговаривать. Сзади раздался удивленный голос Джо Ланча:

— Если это война, ребята, то кто наш враг? С русскими мы, вроде, подружились. Может, это…

На мосту стояли многочисленные зеваки и, перегнувшись через перила, глазели на русло реки. Воды, как и следовало ожидать, не было, если не считать грязных луж, в которых плескалась обреченная на гибель рыба.

Перейдя на другую сторону реки, Кеннистон свернул на узкую улочку, идущую вдоль набережной. В ярко освещенной пивной народу толпилось куда больше, чем обычно в дневное время. Из распахнутых окон доносились резкие крикливые голоса, то и дело схлестывающиеся в нецензурной перебранке — но и в них не звучала даже тень тревоги.

По дороге к гаражу Кеннистон услышал обрывок разговора двух женщин, сидевших на скамейке в сквере:

— Только подумать, милая, сегодня я впервые пропустила свою любимую радиопередачу! Что-то случилось с приемником — не ловит вообще ничего, кроме местной станции…

Кеннистон вздохнул с облегчением, когда наконец добрался до гаража Бада Мартина. Хозяин — высокий молодой человек с лицом, перепачканным смазочным маслом, копался в карбюраторе видавшего виды «ролс-ройса». Вокруг столпились его юные помощники, не без юмора комментируя работу шефа.

Увидев гостя, Бад Мартин запротестовал:

— Мистер Кеннистон, вы пришли слишком рано за своим «бьюиком». Я же сказал — машина будет готова сегодня не раньше пяти часов вечера!

— Бад, у меня другие намерения. Я хотел бы взять напрокат ваш джип, — успокоил его Джон. — У нас в лаборатории есть кое-какие проблемы…

— На здоровье! — пожал плечами Мартин. — Сегодня я все равно не намерен выезжать за город. Вызовов почему-то нет, да и здесь, в гараже, дел по горло…

Его явно не интересовало, почему Кеннистону понадобился именно джип.

В гараж заглянул мужчина в фартуке, перепачканном мукой.

— Эй, Бад, слыхал новости? Фабрики остановили работу — все до одной!

— Чепуха, — пренебрежительно ответил Мартин. — Я слышу новости все утро. Парни приходят и рассказывают всякие небылицы. Я слишком занят, чтобы выслушивать дурацкие сплетни.

«Вот почему Миддлтаун относительно спокоен, — подумал Джон. — Люди слишком заняты своими повседневными делами, чтобы предаваться страхам. Это, конечно, неплохо, но…»

— Бад, боюсь эти невероятные истории — чистая правда, — решительно сказал он.

Мартин недовольно покосился на него.

— О боже, и вы туда же, мистер Кеннистон… Если во всем этом есть хоть капля истины, то моему бизнесу пришел конец. Гараж и так не оправдывает затрат!

«Нет ни малейшего смысла объяснять ему, что фабрики были остановлены ради экономии драгоценного топлива, » — подумал Джон. Он молча наполнил бензином запасные канистры, поставил их в багажник джипа и, выехав из гаража, направился в северную часть города.

На Мэйн-стрит ему встретились люди в демисезонных пальто. Они собирались группами в ожидании автобусов, озабоченно поглядывая на сумрачное небо и багряное солнце. Но жизнь шла своим чередом: лавки были открыты, хозяйки спешили домой с полными сумками, ребятня носилась на велосипедах. «Не слишком-то многое изменилось», — с удивлением подумал Джон.

Он свернул на Валтерс-авеню, где в одном из коттеджей снимал квартиру. Мимо проплывали ряды стройных кленов, до неузнаваемости окрашенных солнечными лучами в багряный цвет. К счастью, хозяйка дома отсутствовала — ему не хотелось попасть под град ее вопросов.

Кеннистон погрузил в машину весь свой арсенал — винтовку и охотничий дробовик, а также коробку с патронами. Заодно он захватил с собой макинтош и кожаное пальто для Хуббла, а также две пары перчаток. Перед тем, как тронуться в путь, он быстрым шагом направился к дому Кэрол Лейн, отстоящему от его коттеджа всего на пол квартала.

Миссис Адамс, тетя Кэрол, встретила его на пороге веранды. Она выглядела встревоженной и весьма решительно настроенной.

— Джон, я так рада, что вы, наконец, пришли! Быть может, хотя бы вы объясните, что происходит в Миддлтауне? Нужно мне закрывать цветы в палисаднике или нет? Этот холод весьма подозрителен — на дворе-то стоит июнь! Петунии и розы так чувствительны к морозу…

— Советую укрыть их как следует, — сказал Кеннистон, с жалостью глядя на пожилую леди, — Прогноз обещает еще больше похолодание…

Миссис Адамс огорченно всплеснула руками.

— Ну что за погода для начала лета! Я не помню ничего подобного… — И она поспешила в свой маленький сад, чтобы укрыть цветы, которым оставалось жить считанные часы.

«Не будет скоро роз на Земле, — с грустью подумал Кеннистон. — Ни роз, ни других цветов…»

— Кен, привет! — раздался позади звонкий голос Кэрол. — Что творится в городе?

Прежде, чем обернуться, Джон решил, что не будет морочить невесте голову. Кэрол ничего не смыслила в науке, и такие вещи, как искривление пространственно-временного континуума, звучали бы для нее китайской грамотой. Зато она отлично знала своего жениха и не дала бы ему ни малейшего шанса увильнуть от прямого ответа.

— Кен, скажи: все разговоры насчет ядерной бомбы… это правда?

Кэрол была темноволосой, изящной девушкой с чудесными глазами. Таких стройных ножек, по мнению Джона, не было ни у одной женщины в городе — не говоря у же о прекрасном овале свежего лица с красиво очерченным ртом и твердым, решительным подбородком. Она обожала Теннисона, детей, маленьких собачек и была рождена домашней хозяйкой.

Кеннистон с тяжелым сердцем посмотрел на невесту, стоявшую среди умирающего сада.

— Да, — сдавленным голосом произнес он. — Это правда, милая — ну, насчет ядерной бомбы…

Он с отчаяние увидел, как лицо Кэрол потемнело от тревоги, и поспешно добавил:

— Не беспокойся, никаких жертв нет! Не выпало даже радиоактивных осадков — так же, как и отсутствуют другие последствия взрыва, которых все так опасались.

— Кен, я по твоему лицу вижу, что дела обстоят неважно!

— Да… есть определенные сомнения, — обескуражено сказал Джон и, шагнув к невесте, ласково погладил ее руку. — Мы с Хубблом решили кое-что проверить. Прости, милая, у меня нет времени, чтобы тебе все подробно объяснить…

— Кен, — твердо сказала Кэрол, заглядывая в его глаза, — я чувствую, ты скрываешь от меня что-то ужасное. Верно?

Джон понимал, что рано или поздно Кэрол должна будет узнать правду об истинной его профессии, но все время оттягивал разговор на эту тему, Сейчас это было бы особенно опасно. Какими глазами невеста посмотрит на него, узнав, что он — физик-ядерщик? Кеннистон не был уверен, что между ними все останется по-прежнему. И потому в очередной раз решил немного потянуть время.

Он широко улыбнулся.

— Кэрол, я расскажу тебе обо всем, когда вернусь из этой небольшой экспедиции. Обещай, что останешься дома, иначе я буду тревожиться…

— Хорошо, — медленно сказала невеста, не сводя с него пытливых глаз. И тут же порывисто добавила: — Кен…

— Что, милая?

— Нет, ничего… Будь осторожен.

Кеннистон чмокнул ее в щеку и, не оборачиваясь, побежал к джипу. Включил зажигание и направил машину к лаборатории.

«Что произойдет вскоре с ними? — думал он. — Переживут ли они следующий день? А если и переживут, какой будет их жизнь?»

Странно вспомнить, что еще вчера он строил радужные планы… Его так радовало, что с одиночеством скоро будет покончено и больше не придется неприкаянно переезжать с места на место. Впервые после смерти родителей он мог вновь обрести свой дом и зажить счастливой семейной жизнью. А теперь…

Хуббл нетерпеливо ждал его у ворот лаборатории. В руках шеф держал счетчик Гейгера и саквояж с некоторыми другими приборами. Молча поставив все это на заднее сиденье джипа, доктор надел привезенное Кеннистоном пальто и уселся рядом с ним

— Давайте-ка, Кен, поедем в южном направлении — туда, где мы видели холмы. Поднявшись на них, мы сможем как следует осмотреть окрестности.

Вскоре они миновали заграждения, охраняемые нарядами полиции, и выехали на окраину города. Здесь им пришлось задержаться, прежде чем удалось по телефону добиться от мэра разрешения «на проведение экспедиционной поездки в зараженные районы».

Наконец джип выехал из Миддлтауна и свернул на грунтовую дорогу между полями небольших ферм. Менее чем через милю поля и дорога внезапно кончились.

За резко очерченной границей начиналась бурая равнина, уходящая вдаль до самого горизонта. Монотонный пейзаж не оживляло ни единое деревце, ни единое пятно зелени. Только низкий кустарник, и пыль, и ветер… Впереди поднималась гряда невысоких голых холмов, а над ними висел темный купол неба с тусклыми звездами и багряным солнцем. Мертвую тишину нарушал лишь заунывный свист ледяного ветра да шум мотора.

Джип ехал по умирающей Земле.

Мертвый город

Кеннистон сосредоточил внимание на управлении джипом, сжав дергающийся руль до боли в пальцах. Он смотрел на бегущую перед колесами землю, обращая внимание на каждый камень, каждую рытвину, снижая скорость перед очередным руслом высохшего ручья. Ему было приятно отдаться на время чисто механической работе — джип флегматично гудел, несясь по древней, остывающей словно покойник Земле. Эта мысль так изумила Кеннистона, что он нервно рассмеялся.

Хуббл сжал плечо Джона с такой силой, что тот почувствовал боль даже через плотное пальто.

— Сейчас не время веселиться, Кен.

Джон обернулся и увидел серое лицо шефа — в его глазах светилась мольба.

— Прошу прошения, — пробормотал Кеннистон. — Нервы что-то разгулялись.

Хуббл кивнул.

— Понимаю… Я и сам с трудом держу себя в руках.

Они направились через пустынную равнину в сторону холмов, поднимающихся из бурой травы словно кости вымерших динозавров.

Вскоре джип выехал на пологий склон, и мотор взревел от натуги. Ничего, кроме этого привычного шума не нарушало тишину мертвого пейзажа, залитого сумрачным красным светом.

Джону хотелось, чтобы шеф сказал еще что-нибудь, но тот угрюмо молчал.

Внезапно ученые услышали пронзительный визг и насторожились.

Руками, скользкими от холодного пота, Кеннистон резко развернул джип и увидел мохнатое животное размером с пони, несущееся вдоль гребня холмов длинными неуклюжими прыжками.

Джон затормозил, и машина, подрагивая, замерла на месте. Хуббл хрипло сказал:

— Выходит, на Земле еще осталась жизнь… Взгляните-ка сюда, Кен, — и он показал на углубление в пыльной почве, окруженное кольцом влажной грязи. — Это животное рыло яму — вероятно, в поисках воды. Почва здесь сухая, так что животное должно было изрядно потрудиться, чтобы утолить жажду.

Они вышли из джипа и тщательно осмотрели яму и растущий неподалеку кустарник. На некоторых ветвях были заметны следы зубов.

— Эти следы мог оставить только грызун, — сказал Хуббл. — Значительно больших размеров, чем его сородичи из двадцатого века, но тем не менее… Ладно, Кен, поехали дальше.

Джип, пыхтя, медленно стал подниматься к гребню холмов. По дороге им встретились еще две ямы, вырытые животными, старые и осыпавшиеся.

«Неужто на Земле остались только эти жалкие твари?» — с тоской подумал Кеннистон, взглянув на багряный глаз солнца.

Вскоре они въехали на вершину одного из холмов и вышли из машины. Перед ними открылась панорама унылой равнины, залитой бледными лучами холодного светила.

Хуббл обвел взглядом мертвенный пейзаж и внезапно воскликнул:

— Кен, посмотрите на юг! Видите?!

Джон проследил за направлением его дрожащей руки. В первое мгновение он ничего не понял, а затем на него нахлынула волна дикой радости. Слава богу, они не одиноки на остывающей Земле!

Посреди бесплодной равнины стоял город. Город белых многоэтажных зданий, полностью закрытых прозрачным куполом.

Некоторое время ученые, не скрывая восторга, разглядывали поразительное сооружение. Правда там, под куполом, они не заметили ни огонька, ни даже признака жизни; того, что город существовал, им было вполне достаточно. Однако вскоре Хуббл пришел в себя и со своим обычным скептицизмом заметил:

— Все прекрасно, Кен, но я не вижу ни единой дороги.

— Возможно, люди больше не нуждаются в дорогах! — с жаром возразил ему Кеннистон. — Наверняка горожане пользуются для передвижения только летающими аппаратами!

Инстинктивно мужчины подняли головы, но в блеклом небе не было ничего, кроме тусклых звезд и солнца, обрамленного огненной гривой.

— Возможно, вы правы. И все же обратите внимание — в зданиях не светится ни единого окна, — продолжил Хуббл.

— Сейчас дневное время, — ответил Джон. — Горожанам должно хватать солнечного света — за долгие годы угасания светила люди, разумеется, привыкли к сумрачному освещению.

Понимая, что его доводы звучат неубедительно, Кеннистон занервничал. Включая зажигание, он с силой дернул за рычаг переключения скорости и погнал машину вниз по склону, не обращая внимания на то, что порой джип угрожающе раскачивался.

— Эй, Кен, полегче! — крикнул Хуббл. — Если в городе на самом деле остались люди, то они никуда от нас не денутся. Если же их нет… — Его голос дрогнул. После паузы он закончил: — Тогда тем более нет смысла торопиться.

Слова, ничего кроме слов… Кеннистону казалось, что у него не хватит терпения. Джип словно назло еле полз по склону. Камни, ямы и небольшие расщелины то и дело попадались на пути, заставляя Джона снижать и без этого невысокую скорость. Город никак не желал приближаться…

Прошло немало времени, прежде чем машина оказалась рядом с куполом. Он уходил круто в небо словно стеклянная гора из сказочных историй, искрясь отраженным светом.

После немилосердной тряски по ухабам джип внезапно выехал на широкую дорогу, ведущую к открытому всем ветрам арочному порталу в основании стеклянной стены.

— Странно, — с недоумением сказал Хуббл. — Купол был возведен над городом наверняка для сохранения тепла — почему же тогда вход открыт?

Кеннистон промолчал. Его оптимизм заметно ослабел.

Они медленно въехали через портал и оказались внутри прозрачного купола. Город навис над ними кварталами исполинских небоскребов, поражающих воображение причудливыми очертаниями. Здесь, под куполом, казалось теплее чем на равнине — быть может, из-за отсутствия пронзительного ледяного ветра.

Джип вырулил на прямую как стрела улицу и робко направился к центру города. Вокруг висела хрустальная тишина, так что Джон и Хуббл слышали удары собственного сердца. Гул мотора, бесконечно отражаясь от стен зданий, звучал богохульственно громко.

Пыль толстым слоем лежала вдоль тротуаров, заметно утолщаясь на перекрестках улиц, где чувствовалось легкое дуновение ветра. Немало ее было и в подъездах и даже на оконных рамах.

Несмотря на массивность, небоскребы были по-своему красивы благодаря простоте и изяществу сводов. Строительным материалом служил пластик, разнообразный по цвету и текстуре, а также сталь и натуральный камень. Вокруг царила непривычная грация и симметрия, придававшая городу черты внутренней силы и благородства.

Миллионы окон следили с высоты своими пыльными бельмами за джипом и двумя людьми. Кое-где стекла были разбиты, рамы распахнуты. Прохладный ветер дул из открытого портала и по-разбойничьи врывался в дверные проемы, крался вдоль тротуаров, хозяйничал в многочисленных скверах и садах с давно зачахшими деревьями. Ветер, один только ветер…

Джон, съежившись, продолжал вести машину. Его ужасала мысль о том, что город под куполом — лишь безжизненная оболочка, скорлупа разбитого яйца. Он внезапно закричал в порыве ярости и с силой нажал на клаксон, пытаясь хоть таким образом нарушить гнетущую тишину улиц. Где-то же должны скрываться люди, некогда построившие город? Хоть один человек да отзовется на протяжный гудок автомобильной сирены!

Но никто не отозвался, никто не вышел навстречу…

Кеннистон еще больше сбавил скорость. Поняв безнадежность своих попыток разбудить давно опустевший город, он перестал оглядываться по сторонам, а просто вел джип, пока не выехал на огромную площадь. Здесь он выключил мотор. Тишина обрушилась на обоих ученых подобно снежному обвалу.

Некоторое время Джон сидел, опустив голову, пока не услышал тихий голос Хуббла:

— Они все давно умерли… или покинули город.

Кеннистон мрачно посмотрел на шефа.

— Да, вы правы… Но это означает одно — Земля больше не в состоянии поддерживать существование человеческой цивилизации! Даже в этом городе, закрытом куполом, люди не смогли выжить…

— Не понимаю, почему это произошло, — задумчиво сказал Хуббл. Он указал рукой вперед, где среди небоскреба были видны ряды огромных приземистых резервуаров. — Я полагаю, там находились гидропонные плантации, Кен. Они должны были давать достаточно много пищи даже для такого крупного города, как этот.

— Согласен — но только в том случае, если у горожан были в распоряжении большие запасы воды. Возможно, именно из-за ее отсутствия люди вынуждены были покинуть свои дома.

Хуббл в сомнении покачал головой.

— Могли же ее найти те крысоподобные существа, которых мы встретили по дороге! Люди тем более сделали бы это… Впрочем, пойдемте, посмотрим…

Они вышли из джипа и направились к ближайшему, полузасыпанному пылью резервуару. Поднявшись наверх по металлической лестнице, они еще раз осмотрелись. Здания, окружающие площадь, были погружены во мглу за исключением верхних этажей, освещенных призрачным светом солнца.

— Кен, здесь еще осталось немного воды! — услышал Джон голос Хуббла. Тот стоял на коленях, приоткрыв один из массивных люков, и вглядывался в чрево резервуара. — Так что я прав — люди покинули город по иной причине…

— Что же могло произойти? — угрюмо спросил Кеннистон.

Хуббл встал, отряхнул колени.

— Думаю… — начал было он, но, взглянув на темнеющее небо, решительно произнес: — Сейчас не время рассуждать об этом, Кен. Пора возвращаться, пока нас не настала ночь и не пришел настоящий холод!

Только сейчас Джон заметил, что солнце заметно склонилось к западу. Тени от небоскребов черными стрелами вытянулись вдоль широких улиц. Мысль о том, что им придется провести ночь в чужом, опустевшем городе, заставила его вздрогнуть.

Переглянувшись, они быстро спустились вниз и пошли к джипу. И вновь грохот мотора осквернил хрустальную тишину, царившую под сиявшим в предзакатных лучах куполом. Джип медленно направился в сторону портала.

— Только подумать, что никто в Миддлтауне не знает правды, — пробормотал Хуббл, провожая взглядом кварталы темных зданий.

— Люди могут сойти с ума, если мы скажем: вы остались одни на Земле! — с тревогой произнес Кеннистон. — Что-то нужно придумать, надо дать им какую-то надежду…

Выехав на равнину, ученые увидели кровавый шар солнца, нависший над горизонтом. Звезды стали ярче — незнакомые звезды… Холод крепчал с каждой минутой, темнота зловеще сгущалась.

Джон погнал джип в сторону волнистой гряды холмов, не обращая внимание на то, что порой машина начинала угрожающе раскачиваться, а мотор захлебывался от перегрузки. Обратный путь показался обоим ученым бесконечно долгим, но, наконец, машина въехала на вершину одного из холмов. Отсюда открылась удивительная панорама залитого огнями Миддлтауна, совершенно неуместная для умирающей Земли. В ледяной ночи сверкали фонари на улицах, окна домов, неоновые вывески магазинов, баров и пивных…

— Кен, это поразительно, невероятно, фантастично! — прошептал Хуббл, с благоговением глядя на праздничный фейерверк огней среди кладбищенской пустоты бескрайней равнины.

— Может и так, только я забыл залить антифриз в радиатор, — ворчливо ответил Кеннистон.

Становится все холоднее. Ветер стал острым, как лезвие бритвы, и оба ученых, несмотря на теплую одежду, не смогли сдержать схватившую их дрожь.

— Пожалуй, сегодня ночью будет даже холоднее, чем я предполагал, — пробормотал Хуббл, поднимая воротник пальто.

— Пока Миддлтауну ничего не грозит, но что произойдет, когда в городе кончатся запасы пищи и горючего? — с сомнением произнес Джон. — Есть ли смысл бороться за дальнейшее существование, зная, что людям все равно не выжить?

— Если так мрачно смотреть на вещи, то, конечно, не стоит, — с иронией сказал Хуббл. — Давайте выйдем из машины и уляжемся на землю — быстрая и относительная комфортабельная смерть нам обеспечена. Не хотите? Я тоже…

Джон промолчал.

— Наше положение, возможно, далеко небезнадежно, — мягко продолжил Хуббл. — На Земле должны быть и другие города под куполом — кто знает, быть может, они еще обитаемы. А где люди — там и помощь. О другом надо думать: как все объяснить горожанам… Давайте-ка, Кен, поедем к муниципалитету!

Джип вскоре подъехал к Миддлтауну со стороны Джефферсон-стрит. Здесь их встретили наспех сооруженная баррикада и отряд солдат в мундирах Национальной гвардии. Люди с восторгом приветствовали джип, вынырнувший из тьмы, и, окружив машину, немедленно забросали ученых вопросами. Пар от дыхания гвардейцев серой дымкой расплывался по морозному воздуху.

Хуббл решительно отказался что-либо рассказывать о результатах поездки.

— Скоро услышите официальное сообщение от руководства города, — ответил он возбужденным людям.

Толпа все же не желала расходиться, так что прокладывать дорогу для джипа пришлось небольшого роста капитану с массивным лицом бульдога. Когда машина, наконец, выехала на пустынную часть улицы, капитан сам не удержался от мучившего его вопроса:

— Господа, по городу ходят нелепые слухи, что мол, Земля умерла. Что за история о прыжке через время на миллионы лет?

Хуббл вновь уклонился от ответа.

— Пока ни в чем нет полной ясности, капитан. Нужно время, чтобы толком разобраться в происшедшем.

Офицер недоверчиво посмотрел на него.

— Но что-то вы обнаружили, верно? На равнине есть признаки жизни?

— Да, жизнь здесь есть, — помедлив, ответил Хуббл. — Людей мы пока не встретили, но животные по крайне мере на Земле еще сохранились.

«Слабые и несчастные, рыщущие в поисках скудной пищи, — подумал Кеннистон. — Робкие твари, последние обитатели Земли…»

На пустынной улице гулял ледяной февральский ветер. Однако вывеска над пивным баром переливалась неоновыми огнями, а сам бар, судя по шуму возбужденных голосов, был переполнен. Вскоре джип подъехал к небольшому парку на Милл-стрит. Вокруг пруда столпились тепло одетые детишки. Они не скрывали своей радости — пруд был уже покрыт льдом.

На Мэйн-стрит не было прежних толп, но кое-где на перекрестках стояли небольшие группы горячо споривших людей. Они провожали джип настороженными взглядами.

— Им нужно сказать всю правду, Кен, и немедленно! — решительно произнес Хуббл. — Иначе от страха перед неведомым они могут натворить немало бед!

— Горожане не поверят нам, — с сомнением ответил Джон. — А если и поверят, то ударятся в панику.

— Возможно… Но мы должны рискнуть. Я предложу мэру выступить по радио с обращением к жителям Миддлтауна. Кстати, мы почти приехали…

Вскоре джип остановился около массивного здания муниципалитета с колоннадой и высоким куполом — словом, обычная провинциальная копия Белого дома. Джон намеревался было последовать за шефом, но тот жестом оставил его.

— Кен, я могу сейчас обойтись без вашей помощи. Вы наверняка тревожитесь о Кэрол, так что лучше направляйтесь к ней. Утром я найду вас.

Джон с благодарностью кивнул и, проводив взглядом Хуббла, свернул на улицу, ведущую в северную часть города. В свете фар он заметил, что листва на деревьях и кустарнике безжизненно поникла от холода. Над крышами домов поднимались белесые струи дыма из труб и таяли в темном небе, усыпанном чужими созвездиями.

На несколько минут Кеннистон остановился у своего дома — просто так, чтобы оттянуть неизбежный разговор с Кэрол. Хозяйка встретила его в прихожей и забросала вопросами, но Джон в ответ посоветовал ей немедленно включить радио — мол, с минуты на минуту ожидается важное сообщение мэра Гарриса. Прошмыгнув в свою комнату, он уселся на диван с бутылкой виски и, согреваясь, сделал несколько солидных глотков. Почувствовав, как кровь вновь побежала по жилам, Кеннистон вздохнул и, плотно затворив за собой дверь дома, не спеша направился по ярко освещенной улице в конец квартала.