— Я не буду больше копать, — сказал Вовка, размеренно и четко выговаривая каждое слово.

— Вальдемар, — укоризненно сказал Стас, — как ты разговариваешь с отцом?

Вовка еле сдержался от смеха. Он задержал дыхание и отвернулся в сторону, чтобы не выдавать себя. Всякий раз, когда Стас называл его Вальдемаром, Вовку в клещи брал приступ смеха.

— А я ведь Вас предупреждал, Виктор Иванович, — продолжил Стас разговор с начальником экспедиции. — Ваша теория весьма сомнительная.

Начальник экспедиции окинул окрестности взглядом, задумался на пару секунд, и с хитрым прищуром сказал, явно издеваясь.

— Станислав Валерьевич, будьте любезны, передайте мне карту.

Стас нагнулся и поднял с земли армейский планшет. Для удобства археологи спрыгнули в яму и разложили карту на траве. Вовка стоял чуть в стороне, взяв в руки лопату и опершись на ее черенок. Стас взял планшет, и тут в его голове мелькнула догадка. Неужели вчера с Игорем они ошиблись в нанесении координат? Если так, то «исполнением любого желания» тут не отделаешься. Не тот человек Вовка, чтобы запросто простить такую ошибку.

— Ну и куда же ты смотрел, четырехглазый? — спросил начальник экспедиции у своего помощника.

Стас чувствовал себя гадко. Ни фига себе ошибочка! Триста двадцать четыре метра между точками. Но самое страшное, что нужно было что-то сказать. Если не в свое оправдание, то хотя бы ради приличия. Двенадцатилетний парень с утра копал эту яму и, как выяснилось, не там, где надо.

— Зато я нюхаю и слышу хорошо, — выдавил из себя Стас, глядя куда-то перед собой.

— А что случилось? — спросил изможденный Вовка.

Он разглядывал причудливого цвета камень на дне ямы и поэтому не уловил смысл разговора.

— Не там копали, — сообщил папа сыну радостную новость. — А ты, лопоухий, снимай стеклышки, бить будем.

Глядя в Вовкины глаза и на то, как его руки скользнули вниз по черенку лопаты, Стас почему-то подумал, что Вовка воспринял эту идею буквально, и она ему сразу и очень понравилась.

— Вовка. За мной одно желание, — торопливо выговорил Стас, подняв к плечу указательный палец левой руки. — И потом, я не при чем, это все Игорек. Я ему только помогал.

— От имени археологии объявляю вам благодарность, — торжественным тоном провозгласил начальник экспедиции, возложив руку на плечо сына. — И премирую вас выходным в двадцать четыре часа. Даже в двадцать пять. Так что до четырех часов завтрашнего дня ты отдыхаешь.

Вот это, доложу я вам, был удар. Вовка чуть не заплакал от такой ошибки. Столько копать и все напрасно. И зачем он только напросился в эту экспедицию! Три недели он только и делал, что копал землю. Археологи не нашли ничего, даже самого захудалого черепка глиняного сосуда. А Вовка так надеялся. Он мечтал, что, по приезду домой, будет рассказывать ребятам во дворе истории о несметных сокровищах, которые он вместе с Игорем, Стасом и отцом отыскал в бескрайних степях.

— Кстати, что-то Игоря долго нет, — сказал отец, чтобы разрядить атмосферу.

— Он часа два как должен был вернуться.

За бугром послышался какой-то механический шум. Археологи притихли. Непонятный, и в то же время смутно знакомый шум приближался. Если это Игорь, то «Нива», на которой он ездил, уж очень странно громыхала.

Археологи повернулись в сторону приближающегося гула и замерли в ожидании. Неожиданная догадка появилась в голове Стаса и удивлением отобразилась на его лице.

— Э-то-го не мо-жет быть, — пробормотал он. — От-ку-да здесь...

Он не успел договорить. В следующее мгновенье из-под холма выскочил паровоз. Фыркая паром и постукивая на стыках рельсов, он тащил за собой угольную тележку и три вагона. Археологи от неожиданности отпрянули к противоположному краю ямы и, задрав вверх головы, смотрели на поезд с открытыми ртами. Паровоз был каким-то очень странным, не похожим на те, что еще не так давно ездили по дорогам необъятной родины. В вагонах, таких же старых, как и паровоз, были наглухо задернуты шторы и кое-где открыты дверцы. Все это длилось секунд десять не больше. Так же стремительно, как и появился, поезд скрылся за противоположным склоном холма. Еще через несколько мгновений стих и шум. Археологи постояли в оцепенении какое-то время, глядя ему вслед с открытыми ртами.

— Господи, какой красивый сон! — наконец выдавил из себя Стас.

Вовка два раза медленно кивнул головой, подтверждая, что ему этот сон тоже понравился. Затем он повернулся в сторону отца. По его виду несложно было догадаться, что он пытается понять происходящее. Вовка перевел взгляд на Стаса, точнее на его руку.

— Ау-у!!! — вскрикнул Стас от боли. Вовка что было силы, ущипнул его ниже локтя.

— Не. Это не сон, — сказал Вовка.

— А что же это? — спросил Стас, потирая мигом образовавшийся возле локтя синяк.

— Возможно... пример коллективной галлюцинации, — предположил Виктор Иванович. — Хотя конечно...

Его взгляд вцепился в алюминиевую флягу, точнее в то, что от нее осталось после того, как она попала под колеса поезда. Покореженная, фляга лежала на дне ямы, и из нее вытекали остатки воды. Вовка и Стас тоже смотрели на флягу.

Не сразу, но все же археологи решились вылезти из шурфа. Обойдя холм кругом, и внимательно осмотрев каждый метр земли, они не обнаружили больше никаких следов таинственного поезда. До палатки шли молча. Через пару минут Вовка взобрался на спину Стасу, и тот смиренно нес его до палатки, отрабатывая «одно желание». Закон есть закон.

Вскоре приехал Игорь. Он был местным, жил в Старом Кургане — небольшом городке, в тридцати двух километрах от раскопок. С Виктором Ивановичем он был давно знаком. Первый раз они встретились в Гамбурге, на международном семинаре по археологии. Потом вместе участвовали в раскопках у Черного моря, в Турции, в Болгарии. А теперь общими усилиями искали в степях древние стоянки гуннов на пути в Европу.

— Ты где пропадал? — в задумчивости спросил Виктор Иванович.

— Колесо пробил, — возбужденно ответил Игорь. — Представляете, в степи гвоздь нашел. Бывает же такое...

— Бывает и не такое, — пробормотал Стас, доставая бутылку пива из походного холодильника.

Вовка помог перенести из машины продукты и, поставив в палатку последнюю коробку, упал на свою раскладушку. Стас продолжал пить пиво и попутно просматривал свежие газеты, привезенные Игорем.

— Что-то вы невеселые, — сказал Игорь. — И Вовка какой-то угрюмый.

— Яму не там копал, — пояснил Стас. — Ошиблись мы с тобой на триста двадцать метров.

Стас вдруг напрягся и отставил бутылку с пивом в сторону. Его взгляд впился в одну из статей. Пробежав ее до конца, он передал газету Виктору Ивановичу. Тот молча принял ее и погрузился в предложенное чтиво.

— Дела, — сокрушенно сказал Игорь. — Вовка, наверное, обиделся.

— Да уж не обрадовался, — все так же задумчиво сказал Стас. Он поднялся и с почти пустой бутылкой начал прохаживаться по палатке.

— Ну не из-за этого же вы такие задумчивые, — сделал вывод Игорь. — Что случилось?

Начальник археологической экспедиции слегка встряхнул газету, похрустел ею, сложил пополам и прочел:

"Удивительный феномен мировой железнодорожной сети — «поезд-призрак», периодически возникающий то тут, то там, О нем говорят и пишут не первый год. Тем не менее, напомним, о чем идет речь: в 1911 году трехвагонный туристский состав покинул римский вокзал, вошел в сверхдлинный горный тоннель в Ломбардии и... бесследно исчез.

Двое из ста шести пассажиров сумели выпрыгнуть из вагона перед самым исчезновением поезда и впоследствии поведали следующее: при въезде в тоннель поезд попал в облако молочно-белого тумана, который с каждой секундой становился все более вязким. При этом всех пассажиров охватило чувство страха, близкое к панике. Тоннель впоследствии тщательно обследовали, но даже копоти от паровозного дыма на его сводах не было обнаружено. Через несколько лет вход в тоннель замуровали, а во время 2-й мировой войны в него попала авиабомба...

Правда, спустя годы, выяснилось, что злополучный поезд прошел и снова исчез там, где никто не ожидал его встретить — в столице Мексики. В тот же период были обнародованы записки известного мексиканского психиатра Энрико Перейра о том, как однажды в Мехико появились 104 (!) итальянца, сразу попавшие в психиатрическую лечебницу, т.к. утверждали, что прибыли в Мехико из Рима на... поезде.

Загадка заключалась в том, что записки Перейра были сделаны в 40х годах XIX века! Этот факт навел некоторых исследователей на мысль о том, что поезд каким-то образом прошел еще и сквозь Время..."

Игорь помолчал несколько секунд в нерешительности и высказался:

— При чем здесь эти сказки?

Стас остановился, поднял взгляд и ответил:

— Сорок минут назад этот поезд был здесь.

Игорь несколько секунд переваривал услышанное, потом ответил с растущей улыбкой.

— Стасик, ты, наверное, перетрудился сегодня. Устал, когда яму копал.

— Устал сегодня Вовка, это он копал яму. А поезд мы видели втроем.

Игорь с недоверием смотрел на Стаса, а потом перевел взгляд на Виктора Ивановича. Тот подтверждающе кивнул головой.

— Ерунда какая-то, — сказал Игорь. — «Поезд-фантом»... да и откуда в степи рельсы? Я читал об этой легенде. Эта штука, говорят, раньше тоже появлялась, но только на железных дорогах. А вот чтобы в степи... по траве...

— Да хоть по воздуху, — ответил Виктор Иванович. В его руках появилась раздавленная фляга. Он коротким, резким движением бросил ее в Игоря.

Тот поймал флягу возле левого плеча и непонимающе начал разглядывать.

— Ее переехала наша коллективная галлюцинация, — пояснил Стас.

Игорь посмотрел на Стаса, затем снова перевел взгляд на расплющенную флягу. Только теперь он смотрел на нее по-иному.

— Де-ла-а...

— Вот, тут еще написано, — Виктор Иванович хрустнул газетой:

Этим явлением заинтересовались многие исследователи «непознанного» во всем мире. В некоторых странах на изучение железнодорожного феномена даже были выделены бюджетные средства, организованы исследовательские лаборатории. Однако же, сколько-нибудь ощутимых результатов получить не удалось. Железнодорожный фантом по-прежнему появляется в разных участках земного шара. Единственный вывод, к которому приходят все исследователи, когда-либо занимавшиеся этой проблемой, состоит в том, что в появлении «Поезда-призрака» есть определенная закономерность: он всегда проходит по железнодорожному полотну. Настоящему или условному. То есть либо по уже существующей железной дороге, либо там, где рельсы были проложены в прошлом, а теперь сняты. Или же в тех местах, где рельсы будут проложены в будущем.

— С трудом, но я начинаю верить в ваш рассказ, — сказал Игорь. — Кстати, в этой же газете, в передовице, написано, что через степь скоро будет построена прямая железнодорожная ветка, которая соединит Старый Курган с Юго-западной железнодорожной сетью.

— Ну, вот вам и дорога в будущем, — сказал Виктор Иванович. — Как образованный человек, я с большим сомнением отношусь к существованию этого поезда. Но как человек в здравом уме и твердой памяти, готов подписаться под каждым словом этой статьи, потому что видел этот поезд собственными глазами.

Виктор Иванович замолчал и после небольшого размышления вышел из палатки. День клонился к вечеру. И какой день! Свидетелем такого становятся раз в сто лет, да и то далеко не все. Стас с Игорем сделали новые расчеты и ушли в степь делать новую разметку для раскопок. Завтра они сами возьмутся за лопаты. И, конечно же, Вовка будет ходить по краю шурфа и издевательски давать советы. Как копать, куда бросать. А Стас с Игорем через какое-то время начнут наигранно сердиться и обещать надрать ему уши, если он сейчас же не уйдет. Вовка, конечно же, не уйдет. Он будет продолжать экзекуцию виновных в такой большой ошибке. Но, с другой стороны, если бы Стас с Игорем не ошиблись, и он не выкопал этот ненужный шурф, стали бы они свидетелями столь загадочного явления, как «Летучий Итальянец»?

Лукавский смог уснуть лишь на вторую ночь, да и то с трудом. В общем-то, слово «заснул» не в полной мере отражало состояние мецената. Лукавский лежал на кожаном диване, накрывшись овчинным тулупом. Он повернулся на правый бок, обратившись лицом к спинке дивана, и дремал, прикрыв глаза. Кроме подсвечника на столе и двух канделябров на стенах ничто не освещало комнату. В слабом, колеблющемся пламени свечей различались только диван, стол и угловая часть комнаты — все остальное было погружено в полумрак. Часы тихо отсчитали одиннадцать ударов. Шесть минут назад Степан заходил в комнату проведать хозяина. Увидев его спящим, он так же тихо прикрыл дверь и, стараясь не скрипеть половицами, спустился на первый этаж.

На улице послышался шум, залаяла собака. Чуткий сон мецената мгновенно улетучился. Лукавский оторвал голову от диванного валика и прислушался. Может, извозчики снова сцепились колясками? Лукавский скинул тулуп на пол и поднялся. Старые ноги опустились в шлепанцы, привезенные из Турции. Он подошел к окну. За забором, на мостовой, слышался гомон. Лукавский прислушался. Разобрать слова не удавалось.

Ворота вздрогнули. Кто-то или что-то ударило в них, гулко отозвавшись чугуном и дубовыми досками. Потом еще раз и еще. Удары в ворота становились все более частыми и сильными.

— Отдайте нам антихриста! — донеслось с улицы.

Резким движением Лукавский обернулся и посмотрел на дверь. В комнату вбежал Федор.

— Уходить надо, барин. Народ бунтует. Вас требует.

— Много их? — спросил Лукавский еле заметно дрогнувшим голосом.

— Человек двадцать, — ответил Федор. — Но народ все идет. Все эти сплетни про дом дьявола... Уходить надо, барин. Степан их задержит, пока мы до подземного хода дойдем. А там, на пустыре, и коляска уже дожидается.

Собака, перешедшая уже на хрип, вдруг взвизгнула и замолчала.

— Что с Маркизом? — спросил Лукавский.

— Не знаю, барин. Сейчас посмотрю, — сказал Федор.

Он выбежал из комнаты. Лукавский повернулся к окну и посмотрел во двор. От правого забора скользнула тень. Меценат вздрогнул и прислушался к шагам на лестнице. Лукавский был смелым человеком, и смерть его не пугала. Но смерть смерти рознь. Та, что готовилась ему, мецената совсем не устраивала.

На лестнице кто-то издал стон, и после треска сломанной древесины что-то с грохотом упало на пол. Лукавский смотрел на дверь в ожидании неминуемой страшной смерти.

На улице крики становились все сильнее. Ворота не выдержали и рухнули на землю. Степан выбежал навстречу неистовствующей толпе и первым же взмахом жерди сбил с ног шестерых.

Махнув жердью еще несколько раз, Степан опустил ее одним концом на землю, и перевел дух. Толпа немного охолонула и, продолжая выкрикивать проклятия, все же не решалась снова зайти на двор. Степан довольно усмехнулся и, все еще не бросая жерди, развернулся и пошел ко входной двери дома. Когда он поднялся на последнюю ступень, из тени в дверном проеме появилась красивая женщина с глазами глубже, чем море. Степан в нерешительности остановился. Она дотронулась до его лица. Степан неестественно улыбнулся, выпуская из рук жердь.

Дверь в комнату Лукавского вылетела, вырывая с мясом петли из косяка, и упала на стол у противоположной стены. Меценат из последних сил сумел совладать с собой и, продолжая смотреть на пустой, чернеющий дверной проем, оперся за спиной двумя руками о подоконник. Огромного роста человек со шрамом на левой щеке ото лба и до подбородка, уверенно ставя ноги, вошел в комнату. Не задерживаясь у порога, он прошел к шкафу, и раскрыл дверцы. Они почему-то оказались не запертыми. По комнате со слабым шипением пронесся легкий ветерок, колыхнув пламя свечей, и потушив половину из них. Мороз прошел по коже Лукав-ского, но ни взглядом, ни жестом он не выдавал своего страха. Громила отошел на три шага назад. Из тьмы шкафа в полумрак комнаты пустыми глазницами смотрело девять черепов. Громила поднял левую руку с растопыренными пальцами и глухим басом завыл слова древнего заклинания: «Эвер! Агн! Вир!...». Порыв ветра вышел из шкафа, и люстра под потолком слегка качнулась.

На улице послышались крики. Сначала мужские, сдержанно приглушенные, затем женские, душераздирающие. Лукавский, не отрывая глаз, смотрел на шкаф. Все, что сейчас произойдет, он видел много раз, только теперь это должно принести ему жуткую смерть.

После еще одного порыва ветерка шипение сменилось легким стрекотанием. Громила продолжал смотреть на черепа в шкафу. Из пустых глазниц и переносиц тонкими струйками потянулся черный дымок. Сначала из двух, затем еще из четырех и оставшихся трех черепов. Тонкие струйки постепенно густели. Вытекающий дымок опускался к полу и после этого поднимался к потолку, собираясь в маленькие отдельные облачка и образуя правильный круг. В комнате что-то завыло, словно ветер в трубе. Черные облака пришли в движение и каруселью завертелись вокруг люстры.

Лукавский почувствовал холодное прикосновение ветра к щеке, со стола слетело несколько бумаг. От потолка облака устремились к полу, затем по параболе начали подниматься вверх, собираясь в сгусток, похожий на кокон. Через минуту он принял форму капли. Капля метнулась в правый, ближний от Лукавского угол комнаты, затем в левый дальний и, не долетев до него, резко изменив траекторию, опустилась к полу. Оттуда после небольшой паузы черная капля отлетела к входной двери и так же быстро направилась к Лукавскому. Тот успел только округлить глаза.

Тело мецената как губка впитало в себя весь сгусток без остатка. Глаза закрыла черная пелена, тело скрючило в страшных судорогах, и Лукавский повалился на пол. Боль была настолько ужасной, что мышцы с силой сокращались, заставляя конечности принимать неестественные положения.

В окнах домов то там, то тут зажигался свет. Жители улицы выходили из своих домов. Казалось, что все собаки в округе взбесились от полной луны.

— Пожа-ар! — раздался зычный протяжный крик.

— Пожа-а-а-ар! — отозвалось на другом конце улицы.

Дом Лукавского вспыхнул как порох. Он загорелся сразу и весь. От жара лопались стекла в домах напротив. Невозможно было не то, что подойти к дому, пройти мимо по улице и то было не просто. Дом горел всю ночь, а под утро погас в несколько минут, оставив только обугленный каркас, который вскоре с треском обрушился. Толпа зевак, пожарные, полицейские еще какое-то время стояли возле пепелища, выдвигая версии о причине происшедшего. Кто говорил, что барин был прислужником дьявола и его Бог наказал, кто уверял, что, наоборот, он был слишком набожным, и в доме всегда горело столько свечей, что немудрено было случиться такой беде. Удивлялись, как это еще раньше все не сгорело.

Юра сидел на кухне, вяло болтая ложкой в уже остывшем кофе, и воочию представляя себе беседу с Главным редактором по поводу его, Юры, неумения найти в жизни таинственное, но реально существующее явление, и раздуть из него хотя бы недолгую сенсацию. Предложенная Мариной идея «поезда-призрака», якобы блуждающего по железным дорогам всего мира, конечно же, хороша, но о ней уже писано-переписано десятки раз. А в последний год коллеги-журналисты как с цепи сорвались — не проходит и недели, чтобы какое-нибудь издание не упомянуло об очередном появлении фантома где-нибудь под Урюпинском. Причем свидетели все как на подбор — то баба Серафима, вечнодежурная по какому-то заштатному переезду близ какого-то хутора, то полупьяный стрелочник дядя Петя... Конечно, с бодуна чего только не покажется, но из этого умудряются раздуть статью вроде той, из позавчерашней «Вечерки». Как ее... а, «Трехвагонный фантом в лабиринтах времени»! Более идиотское название и придумать трудно, так ведь раскупаемость газеты подскочила чуть ли не вдвое. Эх, вот если бы самому увидеть этот дурацкий поезд, да сделать репортаж, снабженный собственноручно отснятыми фотографиями. Скромно так указать: «Фото автора»... Но где искать то, в существовании чего сам не уверен? А может, просто съездить на железнодорожный полигон под Щербинкой, наснимать там старых паровозов... небольшой компьютерный монтаж и готово дело.

Слава Богу, что полученный неделю назад диплом об окончании журфака МГУ дает право на неограниченное посещение спецфондов Российской Государственной библиотеки, «в девичестве» просто «Ленинки», но и там все сводится к методу «пойди туда, не знаю куда». Консультанты уже стонут от одного только вида запросов типа «блуждающие призраки и мировая железнодорожная сеть».

Пока Юра предавался этим невеселым мыслям, на кухню вошла мама.

— Чего грустишь? — спросила она, и, взяв пульт, включила стоящий на подоконнике небольшой телевизор. На полуслове в кухню ворвался замогильного тембра голос известного телекомментатора Доренкова: «...инственного поезда в разных точках планеты. Сегодня утром по каналам агентства „ИНТЕРФАКС“ мы получили информацию о появлении трехвагонного железнодорожного фантома в тоннеле под Ла-Маншем». Юра весь превратился в слух. Телеведущий тем временем продолжал: «Мы попросили прокомментировать этот феномен известного ученого-тополога, кандидата физико-математических наук, Ивана Александровича...»

— Надо же, ведь серьезный обозреватель, а говорит какую-то ерунду! — заметила мама, заглушив на мгновение телеведущего.

— Мама! Умоляю, дай послушать! Я из-за тебя фамилию пропустил! Как он сказал?

— Не повышай голос на мать, — спокойно сказала она.

— Извини. Мне это нужно для работы, — хоть и сдержанно, но все же недовольно проговорил Юра.

Мама налила себе чай и села за стол.

На экране возник мужчина лет сорока, приятной наружности: «Феномен, о котором идет речь, существует. Поезд образца начала века, таинственным образом появляющийся в разных местах планеты, представляет собой зарегистрированное многими странами явление из области топологических аномалий. Существуют фотографии и видеозаписи этого феномена, названного учеными „НЖО“ — неопознанный железнодорожный объект. Через две недели группа ученых-энтузиастов, которую я возглавляю, отправится в экспедицию на Украину, в город Белая Церковь Киевской области, где два месяца назад наблюдалось неоднократное прохождение подобного объекта по одному из старых заводских перегонов. В настоящий момент нам известно, что похожий по описаниям трех-вагонный состав бесследно исчез в Италии летом 1911 года, о чем написали многие газеты того времени. В нашем распоряжении также имеется копия отчета итальянской комиссии, которая пыталась расследовать это исчезновение по горячим следам...».

Юра торопливо надел сандалии, схватил кожаную папку, проверил ее содержимое и, застегнув молнию, выскочил на улицу. Теперь он знал, в какой области нужно проводить поиск информации, чтобы найти прослушанную им фамилию ученого. А узнать по фамилии адрес-телефон не составит труда. Только бы ученый согласился взять его в свою экспедицию! Сегодня поиски будут целенаправленными, а не наугад, как прежде.

В переходе на станцию «Библиотека имени Ленина», как всегда в этот час, было не протолкнуться. На вопрос пасатижного вида тетки: «Куда прешь, дылда очкастая!», Юра добродушно ответил: «Мадам, Вы все равно не поверите». Выслушав спиной ответный вопль: «Интеллигенция-я!...», Юра протиснулся к выходу и через мгновение был уже в подземном переходе, который выведет его на залитую солнцем Моховую.

В переходе двое пожилых музыкантов душевно наяривали «На сопках Манчжурии» на трубе и баяне. Через пару метров стояла старушка с печальным измученным лицом. Таких бабушек стоит по переходам десятки. Юра всегда проходил мимо. Не оттого, что он не имел к ним сострадания, совсем нет. Слишком много было в стране профессиональных нищих, и попадаться на их удочку Юра никак не мог себе позволить. Но в этот раз рука практически сама опустилась в карман брюк и достала мелочь. Старушка подняла глаза и взглянула на молодого человека. Юра остановился, сам не зная почему.

— Не стоит открывать дверь, если не знаешь, куда она тебя приведет.

Неприятный холодок прошелся по спине Юры. Он смотрел в глаза старушки, а та как будто заглядывала в его душу.

Усилием воли Юра заставил себя сдвинуться с места. Он шел, а старушка, казалось, продолжала смотреть ему в спину своим сверлящим взглядом. Юра не выдержал и резко обернулся. Старушка стояла на своем месте, опустив глаза в гранитный пол. Юра не мог понять — показалось ему или все произошло на самом деле. Постояв немного в растерянности, он пошел дальше.

Здание Государственной библиотеки в очередной раз поразило Юру сочетанием грандиозности архитектурного замысла с простотой его воплощения. Открыв тяжелую деревянную дверь первого подъезда и сдав в камеру хранения папку, Юра направился по огромной центральной лестнице на второй этаж. Обширное гулкое помещение было плотно заставлено ящиками каталогов, картотек и указателей. Среди них толпились озабоченные посетители и скучающие консультанты. Пройдя через Главный зал, Юра свернул в неприметный коридорчик, который привел его к двери с табличкой «Специализированный каталог читального зала N2». За дверью его встретили ряды шкафов с учетными карточками информационных материалов, которые по каким-то непонятным библиотечным причинам не попали в картотеку Основного фонда. Возможно, причина была в реалистической неоднозначности этих материалов, а, может быть, в чем-то другом — Юра не знал.

Пожилая дежурная консультант подняла глаза от очередного формуляра и, увидев Юру, схватилась одной рукой за голову, другой — за стоящий тут же на столе пузырек валокордина.

— Здравствуйте, Майя Евгеньевна... — как можно спокойнее проговорил Юра.

— Молодой человек! Я ведь Вам уже пять раз русским языком говорила — мистика у нас в читальном зале N3!

— Да, но я не по поводу мистики...

— Но Вы же сами пишете в своих запросах слово «призрак»! — перебила его дама, — а призраки — это мистика!

— Нет, Вы меня не так поняли. «Поезд-призрак» — это не мистика, это зарегистрированное многими странами явление. И вообще, мне сейчас нужно найти статьи конкретного...

— А я Вам говорю, что мистика! И не мешайте работать!

— Ну, можно я тогда сам поищу? Вот, у Вас тут компьютер как раз освободился. Я тихонечко. Честное слово. Это мое задание на испытательном сроке. Если я не справлюсь, меня не возьмут на работу.

— Ой, делайте что хотите, — Майя Евгеньевна устало махнула рукой, — только не забывайте, что у нас машинное время — не более 15 минут на каждого посетителя...

Юра сел за стоящую в углу включенную старенькую персоналку и выбрал на экране режим «Поиск по сложному запросу». Автоматизировать каталоги самой большой библиотеки страны начали совсем недавно, и далеко не все еще было занесено в базы данных. Но Спецкаталог N2 уже загрузили больше, чем наполовину, и кое-какие облегчения при поиске нужных материалов это, безусловно, давало. Немного подумав, Юра набрал в поисковом окне: «Железн*+дорог*» and «Топологические аномалии». Система задумалась.

На экране сменялись названия баз данных, в которых проводился поиск, и высвечивалось количество документов, найденных в каждой из них. Затем появилась фраза: «Идет соединение с Химкинским филиалом». В стоящем рядом допотопном модеме при этом что-то щелкало и залихватски подмигивало. Наконец система выплюнула на экран длиннющий список источников, среди которых то и дело попадались фразы «Ghost train», «Поезд-призрак», «Lost Train», «Блуждающие фантомы в железнодорожных легендах» и, наконец, «Топологические аномалии на малоинтенсивных участках Юго-восточной железной дороги». Научно-исследовательская работа (отчет), автор — Иван Александрович Бергман". Юра нашел то, что искал. Не обнаружив рядом с компьютером ничего напоминающего хотя бы простейший матричный принтер, он глубоко вздохнул, и принялся переписывать в блокнот номера и шифры заинтересовавших его источников.

— Пятнадцать минут, между прочим, уже прошли... — мстительно напомнила консультант.

— А я не виноват, что она у вас работает со скоростью подыхающей коровы!

— Молодежь пошла. Никакой культуры. Но так уж и быть, работайте... Может быть, хоть сейчас найдете то, что ищете и больше не будете портить мои нервы... Кстати, если не секрет, зачем Вам это надо?

— Я журналист. Хотелось бы написать что-нибудь про малоизвестные таинственные факты, но так, чтобы людям запомнилось... Да и Главный наседает...Вот и выбрал тему «поезда-призрака» на свою голову. Понимаете, это не миф. В 1911 гору поезд ушел из Рима и пропал в горном тоннеле.

— Да-да. Припоминаю. Вы далеко не первый, кто этим так настырно интересуется. Месяц назад здесь часами просиживал очень солидный мужчина, кандидат наук. Засиживался допоздна. Ну, я его чайком и баловала. Мы с ним много беседовали, и хотя в реальности всех этих историй он меня так и не убедил, я твердо поняла одно — есть сферы, в которые лучше не соваться.

— А фамилию его, случайно, не запомнили? — Юра надеялся найти еще одного специалиста, который, может быть, поделится своей информацией.

Майя Евгеньевна выдвинула из шкафа деревянный ящичек и перелистала пачку формуляров.

— Бондарь. Григорий Ефимович.

— Я пытаюсь его найти, — соврал Юра, — Вы мне не дадите его телефон?

— Номера телефонов посетителей хранятся в регистратуре. А у нас только номера читательских билетов. Но в регистратуре Вам вряд ли помогут — им запрещено выдавать сведения о посетителях.

— Ничего, справлюсь сам. До свидания. Спасибо Вам.

В этот момент на столе дежурного консультанта зазвонил телефон. Майя Евгеньевна попрощалась с посетителем и заторопилась к столу. Юра стоял как раз напротив выдвинутого ящичка, в котором она нашла формуляр того самого Бондаря, что тоже интересовался поездом.

Соблазн был велик. Майя Евгеньевна говорила по телефону в пятнадцати метрах от Юры и к тому же повернулась к нему спиной. Юра осторожно придвинулся к ящику с формулярами. Он не глядя протянул руку, попутно следя за хозяйкой читального зала. Та продолжала беседовать по телефону. Юра повернулся к ящику.

Словно взведенный курок, спущенный с предохранителя, ящичек «влетел» в шкаф. Юра вздрогнул и отдернул руку, согнув ее в локте.

— Не стоит открывать дверь, если не знаешь, куда она тебя приведет, — послышался уже знакомый голос.

Мурашки побежали по телу Юры. По залу библиотеки прошелся легкий ветерок и послышался слабый шум, похожий на помесь свиста с воем. Юра не смог быстро обернуться, и поэтому сделал это медленно. К нему шла библиотекарша с лицом бабушки из перехода. Юра непроизвольно попятился назад и, сделав несколько шагов, споткнулся о пустое ведро, стоящее рядом со шваброй. Падая, он развернулся лицом к выходу и успел выставить вперед руки. В суетливых движениях он поднялся с пола и обернулся.