Условию статьи 7-й "о редемаркации" границ они придавали значение договоренности о том, чтобы "вновь определить" границы [49]. Однако подписанный текст соглашения был только на английском языке. Понятие "редемаркация границ" выражено в русском переводе текста соглашения словами "вновь проверить" границы. Несмотря на не вполне точное соответствие перевода оригиналу, понятие "вновь проверить" никак не соответствует понятию "вновь определить" и может пониматься лишь в одном смысле - проведение редемаркации существующих границ, но не определение их заново [50].
      Наступательная политика Мао Цзэдуна по пограничному вопросу в отношении СССР определялась интересами его борьбы, развернутой в 1960-х гг. против нашей страны по всем направлениям.
      В первое десятилетие после образования КНР этого вопроса вообще не существовало. Более того, Мао Цзэдун подчеркивал ликвидацию советским правительством несправедливостей прошлого. В политическом отчете ЦК КПК на VII съезде он сказал: "Советский Союз первым отказался от неравноправных договоров и заключил с Китаем новые, равноправные договоры" [51]. По прибытии в Москву во главе делегации КНР 16 декабря 1949 г. Мао повторил, что после Октябрьской социалистической революции советское правительство "первым аннулировало неравноправные договоры в отношении Китая, существовавшие во время царской России" [52].
      В начале 50-х гг. Советский Союз по просьбе китайской стороны передал КНР топографические карты с обозначением всей линии границ между СССР и Китаем. Китайские власти не высказали никаких замечаний относительно этих карт, и показанная на картах пограничная линия соблюдалась ими в то время на практике [53].
      Однако и тогда Мао Цзэдун уже вынашивал территориальные притязания к нашей стране. При власти Мао Цзэдуна в КНР ожила "картографическая агрессия". В первом же "Атласе провинций КНР" граница в районе Хабаровска была показана по северному руслу Амура, а не по южной Амурской протоке. Весь Памир был изображен как китайская территория [54]. Территориальные "заявки" продолжались и в изданиях учебников географии и истории, а также карт систематически, на всем протяжении существования КНР [55].
      Непосредственно на границе сторонники Мао Цзэдуна стали практиковать способ навязывания "существующего положения" в их толковании. Это был замысел - выдвинуть пограничный вопрос в отношениях с Советским Союзом и превратить задачу его урегулирования в трудноразрешимую проблему. Развитие такого замысла прослеживается со времени первых открытых выступлений руководителей КПК-КНР на мировой арене с курсом, враждебным нашей стране.
      В устном заявлении МИД КНР 22 августа 1960 г. по поводу неправомерного выпаса 15 тысяч голов китайского скота на советском склоне Тянь-Шаня (без предварительной договоренности пограничных властей) китайское правительство объявило о том, что некоторые участки советско-китайской границы "не установлены", а установленная часть нуждается в "обследовании заново". Это и было названо в заявлении китайского МИД "существующим положением" на границе, которое должно соблюдаться обеими сторонами до разрешения спорных вопросов.
      Советская сторона толковала условие сохранения существующего положения, естественно, в том смысле, чтобы сохранять существующее положение линии границы, продолжать охрану ее до тех пор, пока эта линия не будет уточнена в каких-либо местах обоюдным решением сторон. Такое толкование проводилось в советских нотах и заявлениях по поводу нарушений границы местными жителями и пограничниками КНР.
      В сентябре 1956 г. советник посольства СССР в Пекине по поручению МИД СССР информировал МИД КНР о предложении провести в сентябре-октябре 1956 г. совещание представителей пограничных войск СССР с представителями пограничной охраны КНР, на что китайская сторона дала согласие. Однако через месяц после этого советник посольства сообщил о просьбе советской стороны отложить советско-китайские переговоры по пограничным вопросам на конец ноября 1956 г. Позднее, 17 ноября советник информировал МИД КНР, что "советское правительство, учитывая современную международную обстановку (события в Венгрии и Поль-ше. - Ю.Г.), считает в настоящее время нецелесообразным начинать такие переговоры и предлагает эти переговоры отложить", поскольку, как считалось, "сам факт проведения переговоров между СССР и КНР по пограничным вопросам в то время мог быть представлен враждебными кругами как доказательство наличия каких-то противоречий между Китаем и Советским Союзом".
      Китайский участник этой беседы сказал, что, по его личному мнению, предложение советского правительства правильное, так как по пограничным вопросам правительства наших стран смогут легко договориться в дальнейшем [56].
      В 1959 г. начальник Главного управления геодезии и картографии (ГУГК) КНР Чэнь Ваньду в письме на имя начальника ГУГК МВД СССР Баранова по поводу показа госграницы на советских географических картах писал, что "относительно госграницы КНР еще остается несколько старых вопросов". До их разрешения, писал Чэнь Ваньду, границу можно показывать так, как это делалось на советских картах до сих пор [57].
      С августа по сентябрь 1960 г. по вопросу об участке границы в районе перевала Буз-Айгыр в Киргизии стороны направили друг другу три пространные ноты и сделали два устных заявления. Предметом первой советской ноты был выход на советскую территорию группы китайских граждан, выпасавших отару овец. Китайские граждане (по национальности киргизы) в ответ на требования советских пограничников покинуть советскую территорию заявили, что они находятся в этом районе по указанию своего руководства и что это не советская, а китайская территория. Спор продолжался до октября, когда китайские скотоводы покинули этот участок в связи с наступившими холодами. В указанных выше нотах и устных заявлениях советская и китайская стороны на этот раз на официальном дипломатическом уровне обнаружили различие в понимании территориальной принадлежности упомянутого участка. Советская сторона согласилась тогда провести консультации по вопросу о принадлежности этого района [58].
      Почти одновременно осенью 1960 г. начались выходы китайских граждан на советские острова на реках Амур и Уссури, причем китайцы заявляли пограничникам, что они находятся на китайской территории и ведут там хозяйственную деятельность. Эти факты также стали предметом дипломатической переписки и устных заявлений [59].
      В октябре 1960 г. Президиум ЦК КПСС создал межведомственную комиссию из представителей МИД, КГБ и Министерства обороны с целью подбора и изучения договорных актов по границе с КНР для последующего доклада политическому руководству страны.
      В своем заключении межведомственная комиссия отметила, что вся пограничная линия с Китаем, кроме участка на Памире южнее перевала Уз-Бель, определена договорами. Отмечено было также, что в договорных актах описание границы нередко носит слишком общий характер, а договорные карты составлены в большинстве случаев в мелком масштабе и примитивно. Из 141 погранзнака сохранились в первоначальном виде 40, в разрушенном состоянии находились 77, а 24 знака на местности вообще отсутствовали (речь идет о состоянии на 1960 г.). Таким образом, договорные документы не давали полного и четкого представления о пограничной линии, что в прошлом неоднократно приводило к спорам, причем наибольшее их число относилось к периоду 1920-1938 гг.
      Установлены были 26 участков, которые, по мнению межведомственной комиссии, могли стать предметом обсуждения с китайской стороной. Из них на тринадцати участках имелись расхождения на картах сторон, а на двенадцати не было проведено распределение островов (на реках Амур и Уссури). Лучшим путем устранения неяс- ностей в прохождении линии границы было бы, по мнению комиссии, проведение камеральной демаркации и редемаркации по имеющимся картам, чтобы свести к минимуму дорогостоящие полевые работы.
      Учитывая, что в то время предлагать проведение демаркации и редемаркации границы было нецелесообразно по политическим мотивам, комиссия ограничилась представлением материалов на рассмотрение правительства на случай проявления китайской стороной соответствующей инициативы [60].
      В сентябре 1961 г. МИД, КГБ и Министерство обороны СССР подготовили и внесли на рассмотрение политического руководства страны предложения по пограничным вопросам с Китаем, существо которых состояло в том, чтобы предпринять шаги для выяснения мнения китайской стороны относительно проведения переговоров об уточнении прохождения пограничной линии на отдельных ее участках. А именно: там, где, как показал опыт, нерешенность пограничных вопросов могла стать предметом трений между СССР и КНР.
      В приложенном к записке проекте директив на случай проведения предлагаемых переговоров намечались позиции по упоминавшимся выше 26 участкам, где фактически охраняемая линия границы отклонялась в ту или иную сторону от договорной. Важно заметить, что на реках предлагалось провести границу не по берегам, а по линии середины главного фарватера на судоходных и по линии середины реки на несудоходных реках.
      Между тем обстановка на советско-китайской границе продолжала ухудшаться. Обмен нотами и устными заявлениями не прекращался. Недоразумения и инциденты охватывали все большее число участков. Содержание нот и устных заявлений сводилось к взаимным обвинениям. В наших документах указывалось на нарушения границы китайскими гражданами, а китайская сторона утверждала, что советские пограничники препятствуют ведению китайскими гражданами хозяйственной деятельности на участках, где они вели ее в прошлом. А некоторые из участков, как утверждалось в китайских нотах и заявлениях, являются китайской территорией...
      Стороны неоднократно затрагивали в своих документах вопрос о консультациях для урегулирования пограничных вопросов. При этом советская сторона делала акцент на необходимости провести консультации с целью уточнения пограничной линии на отдельных ее участках. Китайская же сторона повторяла, что советские пограничники нарушают "существующее положение" на границе, препятствуя китайским гражданам вести хозяйственную деятельность на своей территории. Одновременно китайские представители заявляли, что между нашими странами должны быть проведены переговоры по всей границе.
      Советская сторона указывала, что под видом сохранения "существующего положения" китайская сторона фактически хотела бы добиться признания за китайскими гражданами права нарушения линии границы там, где до 1960 г. не возникало инцидентов [61].
      А в 1962-1963 гг. китайские власти стали осуществлять продуманную систему постоянных грубых нарушений советской границы. В 1963 г. было более четырех тысяч нарушений. В них участвовало свыше ста тысяч гражданских лиц и военнослужащих КНР [62].
      Эти нарушения весьма походили на провокационные действия японо-маньчжурской военщины в 30-х гг. и происходили преимущественно на тех же участках, где граница нарушалась японо-маньчжурами. Именно такие места восточной части границы, наряду с другими на западной, были отнесены китайской стороной к "спорным". Навязывание ситуации "существующего положения" на границе, выдвижение явочным порядком претензий должно было вести к перерастанию отдельных споров в "проблему границ и территорий".
      Определение "существующего положения" на границе было изложено в ноте МИД КНР от 23 августа 1963 г. Оно сводилось к требованию не препятствовать переходу линии границы китайскими патрулями в любом месте на участках, которые КНР посчитает спорными. Предлагалось принять решение о переносе китайской охраны границы в тыл советской охраны - на проектируемую китайской стороной линию изменения границы. Советская сторона, естественно, не могла принять это предложение, на что, вероятно, китайская сторона и рассчитывала.
      В октябре 1963 г. советская сторона, идя навстречу хозяйственным интересам китайских жителей, выразила готовность разрешать им, при соблюдении необходимых условий, выход на советские острова, а также лов рыбы в некоторых районах пограничных рек Амур и Уссури до середины этих рек.
      В ноябре-декабре 1963 г. стороны условились провести консультации по пограничным вопросам. Консультации начались в феврале 1964 г. в Пекине и велись на уровне представителей в ранге заместителей министров. С советской стороны консультации вел командующий пограничными войсками СССР генерал-полковник Павел Иванович Зырянов (китайской стороне было заявлено, что он имеет ранг заместителя министра). Это, в частности, объяснялось тем, что советская сторона усматривала основной смысл консультаций в уточнении прохождения линии границы на отдельных ее участках, поэтому и было целесообразно поручить дело специалисту-пограничнику. Заместителем главы советской делегации был назначен советник-посланник посольства СССР в КНР И.С.Щербаков.
      Китайскую делегацию возглавлял заместитель министра иностранных дел КНР Цзэн Юнцюань. Его заместителем был заведующий отделом МИД КНР Юй Чжань.
      В директивах, утвержденных правительством СССР, указывалось, что основной задачей советских представителей является уточнение прохождения пограничной линии между СССР и КНР на отдельных ее участках и устранение неясностей в ее прохождении, которые приводят или могут привести в дальнейшем к возникновению между СССР и КНР каких-либо недоразумений. Советские представители должны стремиться к решению вопросов, поставленных на консультациях, в духе укрепления советско-китайской дружбы и сотрудничества.
      Делегации предписывалось исходить из того, чтобы при уточнении прохождения границы в основу были положены договоры и соглашения о границе, заключенные в прошлом между Россией и Китаем, а также исторически сложившаяся на основе договоров и соглашений линия границы, фактически охраняемая в настоящее время. Делегации предписывалось обмениваться мнениями с китайской стороной по участкам советско-китайской границы, которые могут стать предметом уточнения, и при этом руководствоваться утвержденными в официальном приложении к директивам позициям и по отдельным участкам.
      Пограничную линию на судоходных реках предписывалось устанавливать по середине главного фарватера, а на несудоходных - по середине реки или ее главного рукава, а в горных районах - по главным и основным хребтам.
      Если же с китайской стороны будут выдвигаться более широкие территориальные претензии и будут предприниматься попытки оспаривать существующие российско-китайские договоры о границе как неравноправные, то такие претензии делегации предписывалось отклонять, показывая их явную несостоятельность [63].
      В ходе консультаций с самого начала проявились различия в понимании представителями сторон стоявших перед ними задач. Если советские представители видели задачу в том, чтобы уточнить прохождение линии границы на отдельных участках, где у сторон имеется разное его понимание, то китайские представители заявляли, что задачей консультаций является вопрос о советско-китайской границе вообще, т.е. проблема границы между двумя странами в целом.
      Китайский представитель выступил с утверждениями о том, что договоры, определяющие границу между двумя странами, являются "неравноправными", что граница сложилась в результате "захватов" царской Россией ряда территорий, принадлежащих Китаю. Был также развит тезис о том, что советская Россия в первые годы своего существования, отказываясь от всех договоров, заключенных в прошлом царской Россией и Китаем, тем самым якобы признала "неравноправный" характер договоров о границе между двумя странами. Заявив затем, что КНР, руководствуясь принципами интернационализма, все же согласна исходить при определении границы из этих договоров, китайские представители потребовали, чтобы был признан и зафиксирован их "неравноправный" характер.
      Само собой разумеется, советские представители не могли согласиться с подобной позицией. Ясно, что пойти на такую "фиксацию" означало бы признать за китайской стороной право выступать в будущем за пересмотр границы, т.е. признать существование территориальной проблемы между Россией и Китаем проблемы, которой в действительности не было [64].
      Постановка китайскими представителями вопроса о "неравноправных" договорах и нежелание переходить к обсуждению вопросов уточнения прохождения линии границы вызвали в течение двух-трех месяцев безрезультатную полемику. Лишь после того, как во второй половине апреля стороны обменялись топографическими картами с обозначением линии границы, а также после создания в конце мая 1964 г. рабочей группы стороны смогли приступить к обсуждению существа дела - прохождения линии границы. В результате изучения китайских карт и сопоставления их с советскими было установлено, что имеются расхождения на 22 участках, из которых 17 расположены на западной части советско-китайской границы (ныне эта часть целиком приходится на казахско-китайскую, киргизско-китайскую и таджикско-китайскую границы), а пять участков - на восточной части границы. Кроме того, на западной части границы крупнейшее расхождение было выявлено по памирскому участку.
      Эти участки примерно совпали с теми, которые указала в своей записке межведомственная комиссия МИД, КГБ и МО СССР в 1960 г. На китайских картах были обозначены еще три участка, которые в записке межведомственной комиссии не фигурировали, в том числе довольно крупный участок в районе перевала Бедель (Киргизия).
      В итоге рассмотрения топографических карт в Москве был сделан вывод, что имеется возможность провести переговоры не по отдельным участкам, а по всей границе, так как на большей части ее протяжения пограничная линия на картах обеих сторон существенных различий не имела. В связи с этим делегации были даны дополнительные указания, в которых предусматривалось рассмотрение не только отдельных участков, но и границы в целом, имея в виду подтвердить линию прохождения границы на участках, где стороны понимают ее одинаково, и обсудить вопросы об уточнении линии границы там, где имеются различия в понимании ее прохождения [65].
      В результате открылась возможность конкретного обсуждения в рабочей группе вопросов об уточнении прохождения границы между СССР и КНР на ее восточной части.
      Такое обсуждение, сначала в рабочей группе, а затем и на пленарных заседаниях, велось в течение двух с лишним месяцев. В результате на уровне экспертов было в основном завершено согласование линии границы на всей ее восточной части, кроме участка при слиянии рек Амура и Уссури, где китайская сторона настаивала на передаче Китаю островов Тарабаров и Большой Уссурийский, а советская делегация отстаивала прохождение границы в соответствии с договорными документами по протоке Казакевичева.
      По согласованным участкам были подготовлены три проекта соглашения рабочей группы с описанием прохождения границы, а также отработаны карты с делимитированной линией границы. (Делимитация границ - определение положения и направления госграницы по соглашению между сопредельными государствами, зафиксированное в договоре и графически изображенное на прилагаемых к договору картах. На основании делимитации проводится демаркация границы, т.е. ее установление на местности.) Это были: проект Соглашения номер 1 по участку от стыка границ МНР, СССР и КНР до верховьев реки Аргунь; проект Соглашения номер 2 по рекам Аргунь, Амур и Уссури (за исключением участка при слиянии рек Амур и Уссури); проект Соглашения номер 3 по участку от устья реки Тур до точки стыка границ КНР, СССР и КНДР.
      Таким образом, на подавляющей части протяжения границы на востоке сторонам удалось прийти к единому пониманию. Однако по участку в районе слияния рек Амура и Уссури согласия достигнуто не было; стороны остались каждая на своих позициях [66].
      Летом 1964 г. в работе делегаций был сделан перерыв. В сентябре советская сторона внесла предложение о продолжении консультаций по пограничным вопросам в Москве 15 октября 1964 г. За три дня до этой даты китайская сторона сообщила о принципиальном согласии продолжить переговоры в Москве, но заявила, что намеченная дата является для нее неподходящей, и предложила договориться по этому вопросу в дальнейшем по дипломатическим каналам [67].
      Еще до официального выступления КНР с пограничными претензиями к СССР в 1960 г. премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай считал вопрос о советско-китайской границе не трудным. На пресс-конференции в Катманду 28 апреля 1960 г., отвечая на вопрос одного из корреспондентов, имеются ли "участки неустановленной границы между СССР и КНР", он подчеркнул: "На картах есть незначительные расхождения. Очень легко их мирно решить" [68]. Китайская сторона, однако, показала, что достижение договоренности об уточнении границы не входило в ее намерения. В то время, когда шли консультации, Мао Цзэдун выступил с экспансионистскими претензиями на советские территории вплоть до... Камчатки. В беседе с группой японских социалистов во главе с Кодзо Сасаки в июле 1964 г. он сказал: "Примерно сто лет назад район к востоку от Байкала стал территорией России, и с тех пор Владивосток, Хабаровск, Камчатка и другие пункты являются территорией Советского Союза. Мы еще не представляли счета по этому реестру" [69].
      Именно это заявление Мао Цзэдуна и послужило причиной того, что в 1964 г. сторонам, несмотря на добрую волю, проявленную нашей стороной, несмотря на согласие Н.С.Хрущева пойти на изменение некоторых положений договоров о границе и провести линию границы по фарватеру судоходных рек и по середине несудоходных рек, т.е. сделать серьезный шаг навстречу партнеру, - не удалось прийти к соглашению, зафиксировать уже достигнутые на рабочем уровне договоренности, в результате чего в переговорах и произошел перерыв.
      В конце того же 1964 г. в Пекине была издана книга "Краткий очерк географии Китая". Автор книги Жэнь Юйди и составители карт, которые в ней содержатся, отразили цель поставить под сомнение правомерность современных границ КНР с Советским Союзом. Условным знаком "неопределенных государственных границ" обозначена вся граница, проходящая на Дальнем Востоке по рекам Аргуни и Амуру, а также граница на Памире. А у Хабаровска террито- рия, заключенная между рукавами Амура, отнесена к Китаю. Книга Жэнь Юйди, по сути, демонстрировала притязания на северную часть бассейна Амура и на высокогорные районы Таджикистана.
      В течение последующих лет положение на восточной и западной части советско-китайской границы преднамеренно обострялось китайской стороной. Происходили вооруженные демонстрации и провокации пограничников КНР, которые искали поводы для обострения ситуации.
      На западной части границы речка Сумбе изменила русло с небольшими отклонениями в некоторых местах в советскую, а в других - в китайскую сторону. Но китайские власти потребовали перенести охрану границы на новое русло только в первом случае. Сами же не захотели отвести свою охрану на измененное русло речки Сумбе на незначительное расстояние в сторону Китая. Подобным же образом китайские власти действовали и на восточной части границы, где она проходит по реке Аргунь. При этом они провоцировали конфликты.
      В период "культурной революции" к границе, нередко прямо против советских погранзастав, выходили толпы провокаторов, переодетых военнослужащих, снабженных кольями, топорами, ломами и камнями. Нарушив границу, они отвечали отказом на требование советских пограничников покинуть территорию СССР.
      4 января 1968 г. полутысячная толпа таких провокаторов была заслана на остров Киркинский на реке Уссури. Физические действия провокаторов против советских пограничников привели к острому пограничному инциденту.
      В марте 1969 г. на том же участке реки Уссури были предприняты вооруженные вторжения на советский остров Даманский. Вылазка отряда китайских войск была отбита советскими пограничниками. 13 августа того же года несколько групп военнослужащих пытались вторгнуться в пределы Казахской ССР на юге Семипалатинской области [70].
      Давая отпор вооруженным провокациям, советская сторона требовала от правительства КНР "безотлагательно принять практические меры по нормализации обстановки на советско-китайской границе" и призывала к решению разногласий, если они возникают, путем переговоров [71]. Советское правительство предложило вести переговоры так, чтобы на отдельных участках, где имеются разногласия, прийти к пониманию прохождения пограничной линии путем взаимных консультаций на основе договорных документов; на участках, которые подверглись природным изменениям, при определении пограничной линии исходить из действующих договоров, соблюдая принцип взаимных уступок и экономической заинтересованности местного населения [72].
      На состоявшейся в Пекине 11 сентября 1969 г. по инициативе советской стороны встрече Председателя Совета Министров СССР А.Н.Косыгина с премьером Государственного совета КНР Чжоу Эньлаем была достигнута договоренность о возобновлении советско-китайских переговоров по пограничным вопросам в Пекине [73]. Они возобновились 20 октября 1969 г.
      Характерно, что в канун переговоров был опубликован "Документ МИД КНР" от 8 октября, в котором были выдвинуты следующие, по сути, предварительные условия:
      - "подтвердить, что договоры о нынешней китайско-советской границе являются неравноправными договорами"...
      - "до всестороннего разрешения путем мирных переговоров вопроса о китайско-советской границе сохранять статус-кво на границе, избегать вооруженных конфликтов и вывести из соприкосновения вооруженные силы китайской и советской сторон, которые должны покинуть или не входить во все спорные районы на китайско-советской границе, т.е. районы, где обозначения линии границы у обеих сторон не совпадают согласно картам, обмененным на китайско-советских переговорах о границе в 1964 г." [74].
      Настаивая на предварительных условиях, китайская сторона препятствовала практическому рассмотрению пограничных вопросов на начавшихся в октябре 1969 г. в Пекине двусторонних переговорах. Представители китайской стороны хотели бы добиться в первую очередь подписания "Временного соглашения о сохранении статус-кво на границе", после чего вступило бы в силу их предложение о сохранении "существующего положения" на границе, предусматривающее вывод советских войск из так называемых "спорных районов". Тогда эти районы начали бы осваиваться китайской стороной явочным порядком, независимо от хода и результата переговоров.
      Выступая с речью в Улан-Баторе 26 ноября 1974 г., Л.И.Брежнев дал оценку выдвинутому китайской стороной предварительному условию ведения переговоров: "Пекин прямо заявил, что будет согласен на переговоры по пограничным вопросам лишь после того, как его требование, касающееся так называемых "спорных районов", будет удовлетворено. Совершенно ясно, товарищи, что подобная позиция является абсолютно неприемлемой, и мы ее отвергаем" [75].
      Убедившись в тщетности тактических приемов навязывания советской стороне предварительного условия о "спорных районах", китайские представители снова развернули пропаганду, внушая населению Китая фальсифицированное представление о "неравноправных договорах" и "отторгнутых от Китая" территориях.
      Искусственно созданный вопрос об "урегулировании территориально-пограничных проблем" по текущему "малому реестру", а тем более по "историческому реестру", отражал абсолютно бесперспективную позицию. Действие договоров, на основании которых сформировалась граница между нашими странами, являлось и является объективным фактором; подорвать эффективность и значение этих документов просто невозможно.
      Не менее важным фактором, характеризующим формирование границ двух государств в новейшее время, служит положение о "взаимном уважении государственного суверенитета и территориальной целостности", которое наряду с другими добрососедскими принципами было принято за основу двусторонних отношений Договором о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР от 14 февраля 1950 г. [76].
      Наша сторона всегда оставалась при своем принципиальном мнении, полагая, что в отношении Китая мы твердо придерживаемся принципов равноправия, уважения суверенитета и территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела друг друга, неприменения силы. В 1970-1980-х гг. Москва неоднократно изъявляла готовность нормализовать отношения с Китаем на принципах мирного сосуществования. Такая позиция играла свою роль в том числе и применительно к процессу двусторонних переговоров по вопросам, связанным с границей.
      В то же время переговорный процесс проходил далеко не просто. В 1978 г. переговоры сторон по пограничным вопросам, начавшиеся в 1969 г., практически были приостановлены, а с января 1981 г. были прекращены начавшиеся в сентябре 1979 г. советско-китайские переговоры по вопросам межгосударственных отношений.
      В Москве 27 сентября 1979 г. начались переговоры об урегулировании нерешенных вопросов в отношениях между нашей страной и Китаем. Китайская сторона выдвинула на первый план требование об устранении "трех препятствий" на пути нормализации двусторонних отношений. Прежде всего речь шла о сокращении советских войск на границе до уровня 1964 г. Во второй половине 1982 г. китайская сторона настойчиво повторила свое требование о сокращении наших войск на советско-китайской границе.
      Вскоре после этого, в октябре 1982 г., в Пекине были начаты советско-китайские политические консультации для обмена мнениями и поиска путей нормализации отношений между двумя странами. В ходе этих переговоров советская сторона продолжала развивать свою идею, выдвинутую еще в 1981 г., о мерах по укреплению взаимного доверия в районе границы, включая взаимные оповещения о военных учениях в районе границы.
      Осенью 1983 г. во время третьего раунда политических консультаций, проходившего в Пекине, руководитель советского государства Ю.В.Андропов позвонил в МИД и попросил подготовить и через главу нашей делегации на этих переговорах Л.Ф.Ильичева передать китайской стороне предложение, которое подводило бы консультации к вопросам, касающимся границы.
      Л.Ф.Ильичев получил указания начать обсуждение вопроса о проведении встреч китайских и советских военных и дипломатических экспертов - для обсуждения и выработки мер по укреплению доверия в районе границы. Это предложение было им сделано, но реакции китайской стороны сразу не последовало [77].
      Однако через несколько раундов китайский представитель сказал, что задержка реакции не означает несогласия китайской стороны с этим предложением. Впоследствии это привело к возникновению новой линии в советско-китайских переговорах - о мерах доверия в районе границы и о сокращении вооруженных сил и вооружений в этом районе.