Россия и Китай в XX веке - Граница

      Признано целесообразным провести дальнейшее изучение возможности укрепления мер доверия в военной области" [120].
      Итак, наши две страны, Россия и Китай, подошли к концу XX в. как два государства с формально республиканским строем - Российская Федерация и Китайская Народная Республика (в данном случае мы оставляем в стороне вопрос о Китайской Республике на Тайване, хотя он и заслуживает отдельного рассмотрения).
      За прошедший век Россия, наша страна (или ее части), выступала на мировой арене, в сфере межгосударственного общения в качестве разных государств, которые существовали последовательно или одновременно. Это были Российская империя, Российская Республика, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика, Дальневосточная Республика, Союз Советских Социалистических Республик и, наконец, Российская Федерация, или Россия.
      В то же время Китай (или его части) действовал в сфере межгосударственного общения или на мировой арене в качестве Великой Цинской империи, Китайской Республики, Китайской Советской Республики, Маньчжоу-Го, Восточнотуркестанской Республики и, наконец, Китайской Народной Республики.
      За эти сто лет произошло много изменений в районе границы. На территории России и Китая самоидентифицировались или осуществляли в тех или иных формах свое самоопределение ряд национальных общностей, некоторые из которых выкристаллизовывались в нации. В результате такого рода процессов в составе нашей страны или на ее прежней территории, если говорить о регионах, прилегающих к Китаю, к границе между нашими странами в начале XX в., появлялись Дальневосточная Республика, советские республики Средней Азии, а в конце столетия были созданы самостоятельные и независимые суверенные государства: Республика Казахстан, Республика Киргизия, Республика Таджикистан.
      На территории бывшей Китайской империи появилось сначала автономное образование - Внешняя Монголия; затем из нее выделилось еще одно самостоятельное или автономное образование - Танну-Урянхайский край, или Тува, которая затем стала независимым государством - Тувинской Народной Республикой, а впоследствии вошла в состав нашей страны сначала в качестве автономной области, а затем автономной республики. Что же касается Внешней Монголии, то она стала независимым суверенным государством - Монгольской Народной Республикой, а потом Монгольской Республикой.
      Таким образом, на протяжении всего двадцатого столетия непрерывно происходил процесс кристаллизации наций, национального самоопределения в той или иной форме. В конце ХХ в. там, где раньше были только две империи Российская и Китайская, существуют несколько независимых государств: РФ, КНР, Монгольская Республика, Республика Казахстан, Республика Киргизия, Республика Таджикистан. При этом вопрос о разделенных нациях и о кристаллизации национальных общностей или частей ныне существующих наций, о национальном самоопределении в различных формах еще не решен до конца. Иначе говоря, на территориях России, Китайской Народной Республики, других упомянутых государств еще остаются части разделенных наций, которые могут в будущем искать новые формы объединения или самоопределения наций и даже новые формы самоопределения частей ныне существующих наций. Процесс формирования национальных государств или государств одной нации не был завершен, хотя его развитие уже принесло большие изменения и результаты.
      Именно как следствие этого процесса произошли большие перемены и в том, что касается линии границы между бывшей Российской империей и бывшей Великой Цинской империей.
      Ныне эта весьма протяженная линия уже не является границей только между двумя государствами, существовавшими к началу XX в., но складывается из последовательного ряда двусторонних границ между несколькими ныне существующими самостоятельными и независимыми государствами. Она состоит из границ России с КНР, России с Монгольской Республикой, Казахстана с КНР, Киргизии с КНР, Таджикистана с КНР. В конце XX в. в течение нескольких лет временно в охране границы со стороны Таджикистана, Киргизии, Казахстана принимали участие российские пограничники; в решении вопросов, касавшихся границ, в тех случаях, когда стороны находили это целесообразным, вместе с официальными лицами Казахстана, Киргизии и Таджикистана работали и представители МИД РФ.
      Отдельно необходимо упомянуть о необходимости и юридически и практически обустроить новые границы России с государствами, которые образовались на территории бывшего СССР; применительно к интересующему нас вопросу - прежде всего границу между Россией и Республикой Казахстан. Она нуждается в договоре о границе, в делимитации и демаркации.
      Если же говорить о границе между РФ и КНР, то она к концу XX в. уменьшилась по протяженности на две трети и составляет примерно одну треть от прежней границы - около 4 тысяч километров. При этом большая часть границы речная, а меньшая - сухопутная. Граница состоит из двух участков: длинного восточного и очень короткого западного.
      На протяжении всего двадцатого столетия постепенно, но неуклонно линия непосредственного пограничного соприкосновения России и Китая сокращалась, и одновременно как бы сам собой складывался пояс-прокладка из ряда государств между территориями России и Китая. Это вызывало новые проблемы. В первую очередь вставал вопрос о том, как будут складываться отношения упомянутых новых государств с Россией, с Китаем, с США, с Японией, с Ираном, с Турцией и т.д. Существовал и вопрос о представлявшихся России и Китаю естественными сферах их непосредственных и жизненно важных интересов, их влияния в прилегающих к их границам государствах.
      Сообщение между Россией и Китаем могло осуществляться в новых условиях по воздуху и морским путем, по железным и шоссейным дорогам в Приамурье и Приморье, а также по железным и автомобильным дорогам, которые проходили через территории третьих стран - Монголии и Казахстана. Вставал вопрос о строительстве шоссе, которое соединяло бы Россию и Китай на западном участке российско-китайской границы. При планировании линий передачи электроэнергии, газопроводов и нефтепроводов также нужно было принимать во внимание различные варианты их проведения, в том числе и по территории третьих стран.
      В XX в. исчезли те своеобразные колонии русских в Китае и китайцев в России, которые возникли и существовали до событий 1917 г. в нашей стране и событий 1949 г. в Китае. В то же время в конце XX в. на территории России, особенно в приграничных районах, стали возникать новые и тоже своеобразные "колонии" китайцев, часть которых оседала на нашей территории незаконно; у органов внутренних дел появились трудности при контроле за пребыванием в нашей стране граждан КНР. В этой связи возникал вопрос о восстановлении в полном объеме визового порядка пересечения границы. Время от времени появлялась необходимость регулирования пограничных инцидентов, связанных преимущественно с нелегальным пересечением границы со стороны КНР.
      На протяжении всего XX в. существовал вопрос о юридической основе границы. Нужно подчеркнуть, что обе нации, руководствуясь своим жизненным инстинктом, понимали, что границу, установленную в результате подписания соответствующих договоров, необходимо хранить и оберегать. В основном это и происходило. В то же время имели место события, которые доставляли немало хлопот не только правительствам, но и нациям в целом.
      Дело в том, что в нашей стране с самого начала и до самого конца XX в. всегда полагали, что под нашей границей с Китаем имеется прочная договорная основа и что не существует ни вопроса о территориях, ни вопроса о границе. Имеется линия границы, которую следует охранять, в случае необходимости корректируя ее прохождение в некоторых местах, но не изменяя ее в принципе и не ставя ее под сомнение. В целом позиция российской стороны основывалась на стремлении развивать двусторонние отношения при том основополагающем условии, что вопроса о территориях и границе между нашими странами нет и не может быть.
      В то же время очевидно, что такого рода вопросы могут считаться решенными только в том случае, когда обе стороны, которых это касается, придерживаются одинаковых позиций, т.е. лишь после того, как партнеры приходят к согласию.
      В Китае же существовало и продолжает существовать иное мнение. Там полагали, что договоры, которыми была определена граница между нашими странами, были несправедливыми договорами, которые были подписаны правительством Китая под давлением правительства России, причем в условиях, когда народы и той и другой страны не имели возможности выразить свое отношение к этим договорам. Исходя из этого, официальные власти Китая полагали, что в принципе договоры о границе между нашими двумя странами являются несправедливыми, а потому и существует вопрос о территориях, существует и проблема границ, и проблема территорий. При этом в Китае также полагали, что Россия является "территориальным должником" Китая; она "должна" ему не менее полутора миллионов квадратных километров земли.
      Иными словами, в Китае были силы, которые хотели бы навсегда оставить Россию в положении "территориального должника" Китая. Они хотели бы оставить вопрос о юридической основе нашей границы, о договорной базе нашей границы вопросом, который оставлен в наследство историей, не решен в XX в. и подвешен, ждет своего решения в будущем.
      В качестве временного решения вопроса китайская сторона соглашалась оставить в стороне вопрос о территориальных претензиях на миллионы квадратных километров, вопрос о неравноправных договорах, не отказываясь в принципе от этих своих позиций и лишь относя их решение на будущее и сосредоточиваясь пока на том, чтобы заставить нашу страну так или иначе согласиться с существованием, помимо "задолженности" в 1 500 000 кв. км, еще и "нового дол-га", "долга" XX в., который возник уже в нашем столетии, после заключения "несправедливых" договоров о границе. А именно, как утверждала китайская сторона, вследствие действий властей нашего государства, в то время СССР, мы "вгрызлись" в китайскую территорию и "отгрызли" 40 тыс. кв. км китайских земель. В том числе 28 тыс. кв. км в районе Памира. На этом основании китайская сторона соглашалась рассмотреть линию всей границы между нашими странами, попутно решая вопрос о "малом территориальном долге", т.е. о возвращении Китаю территории размером в 40 тыс. кв. км.
      Кроме того, китайская сторона приписывала нам еще ряд "долгов". Это вопрос о самостоятельности и независимости Монголии, о существовании суверенного монгольского государства - Монгольской Республики, ибо китайская сторона продолжала считать, что только позиция СССР, нашей страны, и привела к тому, что от Китая удалось оторвать его неотъемлемую часть - Внешнюю Монголию. Далее, китайская сторона полагала, что наша страна должна вернуть Китаю, если действовать "справедливо и рационально", решая "оставшиеся от истории вопросы", Туву, которая также представляет собой неотъемлемую часть Китая, но была насильно оторвана от Китая нами. Китайская сторона также претендует на возвращение в состав Китая анклава на левом (северном) берегу Амура - это "64 маньчжурских поселения" в Приамурье. Она также была бы не прочь, ссылаясь на некоторые по- ложения договоров о границе, вернуть себе право направлять на нашу территорию в Приморском крае в безвизовом порядке, исключительно по воле китайской стороны, китайских граждан, которые занимались бы на этой территории хозяйственной деятельностью. Наконец, китайская сторона желала, чтобы мы подтвердили имеющееся у нее, по ее утверждению, право беспрепятственного прохода в море по реке Туманной.
      Говоря о территориальных притязаниях китайской стороны, необходимо также сказать, что Мао Цзэдун в свое время заявил, что и Камчатка входит в реестр тех территорий, счет по которым еще не предъявлен нашей стране. Следовательно, по "справедливости" Камчатка должна быть возвращена в состав Китая. Если продолжить его мысль с точки зрения логики, то вполне очевидно, что границы между Камчаткой и Чукоткой не существует, а потому и Чукотка должна войти в состав Китая, причем не только по азиатскую, но и по американскую сторону Берингова пролива. В состав Китая должна войти и Аляска. Тогда Китай вышел бы на американский континент и имел сухопутную границу с Канадой. Американцам пришлось бы вернуть Китаю Аляску...
      Попутно можно вспомнить, что в КНР при Мао Цзэдуне утверждали, что экономическое процветание Калифорнии основано на костях китайцев, которые построили там железную дорогу. Китайцы также проявили интерес к исследованиям, авторы которых пытались доказать, что древний язык американских индейцев очень схож по словарному составу с китайским, что американские индейцы и китайцы - это люди одной расы. Значит, возникает вопрос о территориях американских индейцев...
      С точки зрения теории исторических претензий и территориальной задолженности Мао Цзэдун и его последователи претендуют не только на часть территории России, но и на часть территории Америки. Но еще важнее отметить, что в Китае, особенно при Мао Цзэдуне, были сделаны шаги, которые, с теоретической точки зрения, стали основанием для допустимости мыслей о войне против нашей страны для восстановления справедливости и возвращения территорий. А затем в 1969 г. и была начата "малая пограничная война" в этих целях, как первый шаг на этом пути.
      Мы вспоминаем об этом потому, что во времена Мао Цзэдуна был вымышлен тезис об угрозе со стороны нашей страны Китаю.
      В то же время реальную войну на границе начал Мао Цзэдун. На вооружении китайской дипломатии и до сих пор остался тезис о том, что надо заставить нашу страну разоружаться, особенно и в первую очередь в районах, которые прилегают к нашей границе с Китаем. Россия должна, таким образом, доказывать, что она не угрожает Китаю и делает конкретные шаги в области сокращения своих вооружений и вооруженных сил.
      Во времена Дэн Сяопина эта линия неуклонно проводилась в жизнь и вылилась в навязывание нам ультиматума, в соответствии с которым формально в двустороннем, но, по сути дела, в одностороннем порядке была определена и установлена стокилометровая зона по нашу сторону границы, где мы сокращаем наши вооруженные силы и вооружения, а китайские военные инспекторы являются на нашу территорию и инспектируют (как это было в октябре-ноябре 1999 г.) выполнение нами этих условий.
      Формально договоренность о стокилометровой зоне касается обеих сторон, но на самом деле у китайцев в этой зоне нет ни значительных вооруженных сил, ни серьезных вооружений; они расположены вне этой зоны в глубине китайской территории, откуда уже построена целая сеть дорог к границе. На нашей территории географические условия таковы, что люди могут жить, а армия дислоцироваться главным образом в упомянутой стокилометровой зоне. Данное соглашение, навязанное нам китайской стороной, является ультиматумом и актом капитуляции с нашей стороны без поражения в реальной войне.
      В общем и целом условия, при которых китайская сторона в 1990-х гг. пошла на некоторые временные договоренности по вопросу о границе, состояли, в частности, в следующем: подвешивание вопроса о характере договоров о границе, нежелание перевести этот вопрос исключительно в плоскость научных дискуссий исторического характера и решить его, заключив вместо прежних новый договор о границе; подвешивание вопроса о территориальной задолженности; подвешивание вопросов, связанных с толкованием статей соответствующих договоров; навязывание нам ультиматума, т.е. требования сократить наши вооруженные силы и вооружения и допустить на нашу территорию военных инспекторов из КНР.
      В обмен на это к концу XX в. мы получили от китайской стороны соглашения о прохождении линии границы на восточном и западном участках (юридическое оформление границы может считаться законченным только после того, как обе стороны на основании уже имеющихся соглашений о прохождении линии границы и возможных новых соглашений подпишут новый договор о границе, который заменит все ныне существующие договоры о границе). Причем в соглашении по восточному участку имеются изъятия, т.е. китайская сторона оставила в подвешенном состоянии вопросы об островах у города Хабаровска и об острове Большой на реке Аргунь.
      Важным представляется и то, что в преамбулах этих соглашений содержатся навязанные нам китайской стороной положения о том, что сторонам еще предстоит решить оставленные в наследство историей вопросы, т.е. проблему "территориальной задолженности" нашей страны перед Китаем, как это толкует китайская сторона, а также о том, что эти вопросы должны решаться "справедливо и рационально".
      Что такое "справедливость" применительно к вопросам о границе и о территории с точки зрения китайской стороны, совершенно очевидно. Тут, конечно, речь идет о желании заставить нас признать "неравноправный характер договоров" и "территориальную задолженность" России перед Китаем.
      Представляется, что не ушел в прошлое и тезис китайской стороны о том, что для проблем международного права, в частности вопроса о договорах, которыми определяется граница, высшим законом является воля народа, а не договоренности правительств. По логике Мао Цзэдуна и его последователей получается, что и сегодня только китайская сторона имеет право претендовать на то, что китайское правительство является законным выразителем воли народов, причем не только китайского народа, но и народа России. Таким образом, китайская сторона, по сути дела, продолжает стоять на той точке зрения, что неравноправные договоры и до сих пор в какой-то степени "держатся" именно и только потому, что их поддерживают власти в нашей стране, в то время как против "несправедливости" выступают и наш народ, и народ Китая, и китайские власти, которые и ставят этот вопрос перед нашими властями, отделяя их от нашего же народа.
      Китайские власти, таким образом, присваивают себе право выступать от имени народов и Китая и России. Навязывают нам свою волю, а эта воля в такой интерпретации диктует перераспределение территорий и вхождение в состав Китая миллионов квадратных километров наших земель.
      Одним словом, в XX в., с одной стороны, наши нации понимали необходимость хранить границу. Они, в конечном итоге, за много лет добились известного прогресса в оформлении прохождения линии границы. Но эта договоренность выглядит временной, ибо она никак не заменяет прежние договоры и не решает вопрос о юридической основе нашей границы с Китаем.
      Можно продолжать жить и так, как мы с Китаем живем сейчас. В то же время только из-за позиции китайской стороны продолжает существовать вопрос о юридической основе границы, так как одна из сторон, а именно китайская сторона, считает существующие договоры о границе несправедливыми. Результат налицо. В нашей стране сохраняется недоверие к Китаю. Китайцев настраивают на предъявление в будущем территориальных претензий к нашей стране.
      Дело за Китаем. Если он сумеет, прежде всего в реальной международной жизни, т.е. в сфере международных отношений, заключить с нами новый договор о границе, тогда под наши отношения будет подведена прочная основа. До тех пор пока этого не произойдет, не будет и основы истинного добрососедства в отношениях между нами.
      Если в Китае не возобладает желание связывать вопросы исторического характера, а точнее, толкование проблем истории с реальной политикой и реальной международной жизнью с сосуществованием России и Китая, тогда мы сможем жить на протяжении некоторого времени в относительном мире и покое. Более того, мы сможем надеяться, что времена безумия уйдут и новые поколения окончательно решат вопрос, подпишут новый договор о границе, в котором будет со всей ясностью сказано, что все прежние договоры не имеют силы, что обе стороны соглашаются с тем, что только новый договор определяет навечно прохождение линии границы, что ни одна из сторон никогда не будет поднимать в области межгосударственных отношений вопросы о территориальной задолженности, о территориальных претензиях друг к другу.
      До той поры, пока это не произойдет, наши отношения всегда будут осложняться, на них будет лежать тень подозрений, вполне обоснованных с нашей стороны, а потому не удастся создать твердую и надежную основу для действительно добрососедских отношений России и Китая.
      В заключение этого раздела хотелось бы еще раз обратить внимание на два вопроса, которые связаны с проблемами границ и территорий, существование которых является источником атмосферы недоверия в двусторонних отношениях. Оба вопроса представляют собой части исторического наследия. Хотелось бы надеяться, что приходят времена, когда стороны могли бы избавиться от этого бремени. Тем более что это, по сути дела, сняло бы главные сомнения относительно опасностей в наших двусторонних отношениях в будущем.
      В целях дальнейшего улучшения российско-китайских отношений, устранения тех их негативных международно-правовых аспектов, которые служат или могут служить питательной средой либо для возникновения сомнений относительно намерений друг друга, либо для существования взаимного недоверия сторон друг к другу, представляются необходимыми следующие предложения.
      Во-первых, подготовить и подписать новый договор о границе между нашими двумя странами. В этом документе должно быть сказано, что он заменяет все без исключения прежние договоры и документы о границе, которые были до сих пор подписаны сторонами, Россией и Китаем, начиная с первой встречи их представителей и до настоящего времени. Все упомянутые договоры с момента подписания нового договора о границе официально считаются утратившими силу, недействующими. Действительным и единственным имеющим юридическую силу считается только и исключительно новый договор о границе. Обе стороны торжественно заявляют в этом договоре, что они не имеют друг к другу никаких территориальных претензий; обещают никогда не выдвигать территориальных притязаний друг к другу и не ставить на уровне официальных межгосударственных отношений вопрос о такого рода претензиях. Обе стороны заявляют, что ныне существующая и закрепленная в соответствующих соглашениях, являющихся приложением к данному договору, линия прохождения границы является единственной юридически закрепленной линией границы, которую стороны обязуются сохранять навечно без каких-либо изменений. (Ныне существующие соглашения о прохождении линии границы на ее восточной и западной части являются, по сути дела, временными решениями вопроса и никак не заменяют договора о границе.)
      Во-вторых, обе стороны торжественно заявляют, что не существует никакой угрозы партнеров друг другу. Вопрос об угрозе или о вероятности угрозы считается обеими сторонами и каждой из них в отдельности более не существующим.
      В этой связи стороны торжественно заявляют, что подписанные в свое время юридические документы о мерах доверия на границе и о взаимном сокращении вооруженных сил и вооружений в 100-километровой зоне по обе стороны границы России и Китая (а также границ КНР с Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, в случае согласия этих государств), благодаря мерам, предпринятым обеими сторонами, уже сыграли свою роль, что привело к коренному изменению ситуации в двусторонних отношениях.
      Отныне не существует ни военной угрозы партнеров друг другу, ни недоверия между партнерами. Между сторонами, напротив, имеется полное доверие в этой области. Отсюда следует естественный вывод об отсутствии вообще вопроса о недоверии друг другу и о принятии обеими сторонами мер по устранению недоверия, а в равной степени и по установлению доверия. Стороны торжественно объявляют, что упомянутые договоренности и юридические документы о мерах доверия и о сокращении вооруженных сил и вооружений в 100-километровой зоне по обе стороны российско-китай-ской границы считаются уже выполненными, сыгравшими свою роль и что обе стороны решили считать вышеупомянутые соглашения утратившими силу.
      Одновременно обе стороны полагают необходимым выступить с совместным заявлением о намерении предпринимать необходимые действия с целью обеспечения совпадающих интересов обеих сторон в сфере их национальной безопасности (борьба против международного терроризма, экстремизма и т.д.).
      Представляется, что осуществление двух предлагаемых шагов, устранение этих "двух препятствий", будет способствовать созданию действительно прочной основы для нового реального взаимодействия партнеров на принципах взаимного доверия и взаимопонимания, мира, самостоятельности, равноправия. Благодаря этим шагам может быть устранена причина вероятного (и ныне реально существующего) недоверия между сторонами и их также вероятного отдаления друг от друга. Эти шаги могут в благоприятном для обеих сторон смысле влиять на их двусторонние отношения, а также на обстановку как в соответствующих регионах, так и в мире в целом.
      Наконец, это могло бы явиться основой для наполнения конкретным содержанием нового этапа межгосударственных отношений РФ и КНР в новом, XXI веке.
      Часть II. ЧЕГО ОТ НАС ХОТЕЛ ПЕКИН?
      Воспоминания участника советско-китайских
      переговоров 1960-1970-х гг.
      Предисловие
      К началу 1964 г. Москва и Пекин договорились провести консультации. Советская сторона полагала, что они должны касаться пограничных вопросов, а китайская сторона считала, что это должно быть "обсуждение вопроса о границе". Иначе говоря, в Москве полагали, что вопроса о границе между двумя нашими странами вообще не существует, что он давным-давно решен и граница определена существующими договорами. Китайская же сторона считала, что такой вопрос имеется и все еще ждет своего решения, т.е., с ее точки зрения, между странами еще не было такой государственной границы, с которой Китай был согласен.
      Оставаясь при своих мнениях, не уточняя согласованного наименования предстоявших встреч и ощущая их настоятельную необходимость, особенно в связи с реально сложившейся к тому времени обстановкой на границе, где столкновения различного характера все учащались, Москва и Пекин пришли к решению провести двусторонние консультации в начале 1964 г. в Пекине.
      При подготовке к встрече наша сторона постаралась определить для себя - когда китайская сторона ввела термин "спорные территории" применительно к отношениям между СССР и КНР.
      Во всяком случае, в устном заявлении заместителя министра иностранных дел КНР Ло Гуйбо посольству СССР в КНР, сделанном 22 августа 1960 г., этот термин уже появился. Речь тогда шла о нарушении китайскими гражданами государственной границы Советского Союза близ перевала Буз-Айгыр. При этом Ло Гуйбо утверждал следующее: "Просим советскую сторону немедленно принять эффективные меры, с тем чтобы вывести из вышеназванного спорного района свой пограничный отряд, отказаться от применения вооруженной угрозы в отношении наших скотоводов... ибо этот район является территорией КНР".
      Внимательное чтение китайских документов свидетельствовало: несмотря на то что руководители КПСС и СССР делали вид, что в отношениях между нашими государствами не существует вопроса о принадлежности территорий, с точки зрения Пекина такой вопрос, совершенно очевидно, существовал.
      В 1954 г., в момент наивысшего прославления в обеих странах нерушимой братской советско-китайской дружбы, в КНР была издана книга Лю Пэйхуа "Краткая история современного Китая", снабженная картой, отображавшей все "территориальные потери" Китая после "опиумных войн" в 40-60-х гг. XIX в. На карте в качестве "отторгнутых" от Китая империалистами земель показана вся континентальная Юго-Восточная Азия, Приморье и Сахалин, часть Казахстана и тогдашних среднеазиатских республик СССР, большие районы в Гималаях. При этом Лю Пэйхуа, в отличие от авторов, публиковавших подобного рода сочинения в период правления Чан Кайши на континенте, даже не указывал на характер того или иного "утраченного" района: был ли он собственно частью Китая, или Пекин рассматривал его как территорию вассала. На этой карте не была обозначена и даже не упоминалась Монголия. Иными словами, Монголию "включали" в состав Китая.
      Китаеведы в нашей стране давно отметили существование такого рода "картографической агрессии", которая представляла собой один из первых этапов общей стратегии Пекина, направленной на выдвижение вопроса о границах, о "возвращении" "несправедливо отторгнутых" территорий. Руководители КПСС-СССР, в том числе и в МИД СССР, не принимали во внимание мнение специалистов, делали вид, что они "не замечают" "картографической агрессии". Чем более высокий пост они занимали, тем глубже засовывали голову в песок, не желая ни видеть, ни слышать аргументы тех наших китаеведов, которые указывали на потенциальную опасность позиции Пекина и, собственно говоря, на необходимость выяснить и решить эти вопросы в ходе соответствующих переговоров с китайской стороной.
      Между тем в 1960 г. дипломаты КНР уже официально заявляли, что они считают некоторые районы СССР спорными, видят их как территорию КНР, на которой незаконно находятся вооруженные отряды советских пограничников. Советское же руководство много лет делало вид, что никакого территориального вопроса в отношениях СССР и КНР не существует, обманывало себя и других, в том числе и своих же дипломатических работников, на практике осуществлявших двусторонние контакты и связи.
      В ноте МИД КНР посольству СССР в КНР от 21 сентября 1960 г., в частности, говорилось: "Как понимает это китайская сторона, граница на этом участке была установлена в 1884 г. договором между Китаем и Россией об описании границы в районе Кашгара. Однако этот договор устанавливает, что упомянутый участок границы к югу или к северу должен определяться красной линией, обозначенной на карте, приложенной к договору, но эту карту советская сторона никогда не предъявляла китайской стороне". Таким образом, с точки зрения МИД КНР, у советской стороны не было вещественных доказательств оправдания принадлежности данного района Советскому Союзу.
      В заявлении правительства КНР правительству Советского Союза, изложенном устно исполнявшим обязанности заведующего отделом СССР и стран Восточной Европы МИД КНР Юй Чжанем советнику-посланнику посольства СССР в КНР Н.Н.Месяцеву 13 декабря 1962 г., в частности, утверждалось: "В последние месяцы на китайско-советской границе происходят многочисленные случаи, когда с территории Советского Союза производятся выстрелы на территорию КНР".