Россия и Китай в XX веке - Граница

      Таков подход к настоящим переговорам. Еще раз выражаем надежду, что советская сторона откликнется и мы достигнем позитивных результатов".
      Л.Ф.Ильичев: "Думаю, что нет необходимости делать перерыв".
      Ван Юпин: "Может быть, на этом закончим?"
      Л.Ф.Ильичев:
      "Если позволите, то несколько вопросов. И внесу деловое предложение.
      До сих пор мы, главы делегаций, обменивались пространными заявлениями, заранее заготовленными в письменной форме. Почему бы нам не воспользоваться имеющейся договоренностью и не встретиться в узком составе и в более непринужденной обстановке, чтобы подробно обсудить некоторые вопросы?
      Например, такой вопрос. Вы заявили, что о паритете не может быть и речи. Да ведь понятие паритета равнозначно понятию равноправия. Но если не может быть и речи о равноправии, то о каком же принципе может идти речь?
      Если принцип таков, что СССР должен, а Китай не должен, и если такой принцип считать основой, то это негодная основа. Основа основ паритетность, или равноправие, сторон, и мы не представляем себе иного. Скажу больше: мы никогда на это не пойдем.
      Вы говорите: кто завязал, тот и должен развязывать. По-видимому, подразумевается, что СССР завязал и он должен развязывать. Но мы уверены, точно знаем и можем точно доказать, что не СССР завязал узел, а другая сторона, и ей его надо развязывать. Однако мы предлагаем его развязывать на взаимной основе.
      Выдвигается целый ряд требований и претензий. Пусть китайская сторона подумает, не ставит ли она следствие впереди причины. Ведь все, что вы предлагаете: вывести, не поддерживать и т.д., - все это произошло после того, как обострились двусторонние отношения.
      Уважаемый глава китайской делегации! Вы еще раз сказали: ключевой вопрос - это устранение угрозы со стороны Советского Союза Китаю. Но кроме того, что мы уже говорили, т.е. кроме заданного нами вопроса о метаморфозе, о действительной или мнимой угрозе, хотелось бы направить мысль в другую сторону: а что, если Советский Союз не угрожает Китаю (а он действительно не угрожает Китаю)? Ведь тогда все остальные предложения, рассуждения, дефиниции повисают в воздухе.
      Далее, вы предлагаете нам обсуждать отношения с третьими странами. А мы вам не предлагаем обсуждать ваши взаимоотношения с третьими странами, разного рода визиты, заявления и т.п. Вот ответьте на вопрос: как трактовать ваше заявление о том, что договор КНР с Японией, несмотря на то, что Токио это отрицает, направлен по определенному пункту против Москвы. Скажите, что это не так.
      Завершаю. Еще раз предлагаю, имея в виду указанные вопросы и другие вопросы, в частности учитывая наше соображение об имеющихся в ваших предложениях некоторых предложений, которые могут поставить переговоры на реальную почву, поставить переговоры на почву диалога. Иными словами, давайте проведем узкую встречу. Завтра, послезавтра, через три дня. Мы готовы".
      Ван Юпин: "Хочу сказать теми словами, которыми вы однажды выразили свою мысль: у китайской делегации есть только один мандат, один мандат решать те вопросы, которые подвешены. Мы приехали в Москву для того, чтобы вести переговоры, на которых мы готовы обсуждать и урегулировать нерешенные вопросы, устранить препятствия на пути нормализации, разработать нормы отношений.
      Мы уже имели возможность много раз излагать нашу позицию, нашу аргументацию. Как я уже сказал, мы сохраняем за собой право дать комментарий по поводу вашего выступления на сегодняшнем заседании. Думаю, что, когда мы дадим этот комментарий по поводу вашего сегодняшнего выступления, вы найдете в нем ответы на поставленные сегодня вопросы.
      Что касается вашего предложения о переходе к узким встречам, то у нас возражений нет. Но не сразу, а в соответствии с обстоятельствами".
      Л.Ф.Ильичев: "Раз надо ждать обстоятельств, будем ждать обстоятельств".
      Ван Юпин: "Ваше выступление вызвало у меня много ответных слов".
      Л.Ф.Ильичев: "У нас тоже много вопросов. А где же конец, который послужил бы началом нового этапа?"
      Ван Юпин: "Так сказать, по логике вещей".
      Л.Ф.Ильичев: "Т.е. постепенно, к цели. Наше предложение о встрече в узком составе остается "до обстоятельств"!"
      22 ноября 1979 г. состоялось пятое пленарное заседание. Глава китайской делегации Ван Юпин сделал, в частности, следующие заявления:
      "...На протяжении длительного периода времени отношения между двумя странами все ухудшались вплоть до их нынешнего весьма ненормального состояния.
      ...Если обе стороны действительно хотят строить свои отношения на основе пяти принципов мирного сосуществования, то ключевым моментом для осуществления этой цели является принятие мер по устранению военной угрозы КНР со стороны Советского Союза, устранение гегемонистских действий и проявлений во взаимоотношениях двух стран.
      ...Военные действия, представляющие угрозу КНР, продолжают усиливаться и поныне.
      ...Советская сторона в вышеупомянутом заявлении фактически признала, что военная угроза КНР со стороны Советского Союза - это не миф, а факт.
      ...В случае, когда КНР подвергается вооруженному вторжению или военной провокации, она, разумеется, не может не предпринимать необходимые меры для самозащиты и отпора, надлежащим образом наказывая агрессоров и давая им уроки.
      ...Что же касается тех вопросов, которые китайская сторона предложила урегулировать, и тех препятствий, которые она предложила устранить, то советская сторона отказалась их обсуждать. Китайская сторона предложила советской стороне принять меры по устранению военной угрозы КНР, возникшей в результате размещения миллионных войск в граничащих с КНР районах. На это советская сторона ответила: "Нет". Это, дескать, "абсолютно необходимо" для советской стороны.
      Китайская сторона предложила советской стороне вывести войска, дислоцированные ею в МНР, и демонтировать созданные там военные базы. На это советская сторона также ответила: "Нет", заявив, что она "не намерена и не будет обсуждать" этот вопрос.
      Китайская сторона предложила советской стороне прекратить поддержку вьетнамских властей в проведении регионального гегемонизма и вооруженных провокаций против КНР, прекратить создание военных баз во Вьетнаме и в других районах Индокитая. На это советская сторона опять ответила "нет", заявив, что она "не намерена и не будет обсуждать" этот вопрос.
      ...Китайская сторона считает, что при нынешнем состоянии советско-китайских отношений подлинное равноправие между нашими странами может быть осуществлено только тогда, когда будет устранена военная угроза одной стороны другой стороне...
      ...О паритетности. <...> КНР отнюдь не представляет собой военную угрозу Советскому Союзу.
      ...Китайская сторона указывала, что при дальнейшем существовании и непрерывном усилении военной угрозы Советского Союза в отношении КНР не может быть и речи ни о гарантиях неприменения силы или угрозы силой, ни о соблюдении пяти принципов мирного сосуществования и, следовательно, не может быть и речи о нормализации отношений двух стран.
      Таким образом, мы назвали вещи своими именами и указали на ключевой вопрос, решение которого необходимо для улучшения отношений двух стран. Как же можно квалифицировать это как "предварительные условия", как "ультиматум"?
      Наоборот, советская сторона заявила, что, пока не будет подписана предложенная ею так называемая "Декларация о принципах взаимоотношений двух стран", "невозможно ожидать какого-либо сдвига в советско-китайских отношениях", "ожидать решения каких бы то ни было других вопросов". Вот это действительно предварительное условие в подлинном смысле этого слова, выдвинутое в ультимативной форме.
      Мы считаем, что в ходе проведенных встреч и заседаний обе стороны изложили свои позиции, а это все-таки полезно для дальнейших переговоров. Теперь стало очевидно, что позиции сторон разделяет большая дистанция, что существуют принципиальные расхождения, а для их преодоления потребуется время. В связи с этим китайская сторона предлагает на этом закончить первый тур китайско-советских переговоров по вопросам межгосударственных отношений, чтобы стороны могли доложить своим правительствам о ходе переговоров и продолжить изучение соображений другой стороны.
      ...Мы будем приветствовать советскую делегацию в Пекине для проведения второго тура переговоров. Что касается конкретной даты начала второго тура переговоров, то стороны могли бы договориться через дипломатические каналы".
      30 ноября 1979 г. состоялось шестое пленарное заседание.
      Глава советской правительственной делегации, заместитель министра иностранных дел СССР Л.Ф.Ильичев высказал свои соображения:
      "Китайская делегация предложила завершить первый тур советско-китайских переговоров, чтобы продолжить их в Пекине. Вы считаете, что на нынешней стадии можно закончить переговоры. Мы принимаем это к сведению, хотя и полагаем, что не все возможности исчерпаны для продолжения на нынешней стадии, если исходить из реальной базы. Но одной рукой в ладоши не хлопнешь.
      Советско-китайские переговоры идут более двух месяцев. Советская сторона представила проект "Декларации" - документ принципиальный и конкретный. Он отражает подлинные реальности советско-китайских отношений. Положительное решение вопросов, которые там содержатся, могло бы открыть новую страницу в советско-китайских отношениях. С международно-правовой точки зрения, с точки зрения реальности отношений - это реалистический документ, который не дискриминирует ни одну из сторон, не наносит ущерба безопасности ни одной из сторон.
      Нам говорят, что в советском проекте "Декларации" обойдены молчанием реальности, не выдвинуты меры. Жить в мире, не прибегать к оружию, мирно решать вопросы, сотрудничать - разве это не конкретные вещи? Общие принципы, если они приняты, это и есть конкретные меры.
      Более чем странно не признавать ключевым принцип мирного сосуществования.
      Как же добиться улучшения, если все это отодвигается в сторону? На другой основе нормализация советско-китайских отношений бесперспективна. Только на основе "Декларации".
      Впервые за многие годы на нынешних советско-китайских переговорах приступили к рассмотрению советско-китайских межгосударственных отношений. Это немаловажный факт. Центральный вопрос переговоров - выработка основных принципов. Ведь с решением не продлевать срок действия договора 1950 г. исчезает договорно-правовая основа. Обязательства должны быть взаимными и взаимоприемлемыми. Переговоры должны быть равноправными и двусторонними. Они не должны затрагивать суверенитет третьих стран.
      Советский проект "Декларации" выражает именно такой подход, направлен на нормализацию, а не на то, чтобы узаконить ненормальные отношения, и не ведет к их ухудшению. Если трактовать их не таким образом - значит, умышленно извращать их содержание.
      Какова же позиция китайской стороны, судя по ее "Предложению"? Это "Предложение" - реестр предварительных односторонних требований по отношению к СССР, не направлено на улучшение отношений. Конечно, нет недостатка в заявлениях о том, что китайская сторона исходит из основной цели - улучшить отношения и осуществить их нормализацию. Но каковы пути достижения этой цели? Китайская сторона видит один путь: безоговорочное принятие односторонних претензий. Только это, по-вашему, будет равноправием. На словах вы говорите об устранении угрозы силой, а на деле требуете, чтобы СССР взял на себя од- носторонние обязательства сократить численность советских вооруженных сил. А что же китайская сторона? Может быть, в приграничных районах вовсе нет китайских войск и они не увеличиваются из года в год? Как раз наоборот.
      Китайская сторона пытается вторгаться в отношения СССР с третьими странами, прежде всего с братскими нам странами. Никто не давал право вмешиваться. Требуют оставить Монголию без защиты. Монголия никому не угрожает и не угрожала. Наоборот, она сама была объектом агрессии и провокации. Со времени заключения советско-монгольского протокола 1936 г. не раз СССР оказывал помощь Монголии. В 1939 г. нанесли поражение Японии в ее агрессии. В 1945 г. освободили северо-восток Китая, что ранее высоко оценивалось в КНР как предпосылка победы. Сейчас СССР действует в соответствии с договором 1950 года.
      Мы с Вьетнамом заключили договор не военный, а о дружбе и сотрудничестве. Вьетнам отражал одну угрозу за другой: против французского, американского империализма, а теперь против неспровоцированной агрессии с севера.
      Таковы две позиции - СССР и КНР. Их действительно разделяет большая дистанция. Они отражают две позиции, две линии. В основе одной из них добрая воля, искреннее желание заменить отношения вражды и конфронтации отношениями дружбы и добрососедства. Того же сказать о позиции китайской делегации мы не можем.
      Какая же сейчас, перед завершением первого тура переговоров, сложилась ситуация? Тот факт, что благодаря неоднократным предложениям СССР начались переговоры, факт положительный. Но результаты не являются положительными. Мы предпринимали усилия. Но самый подход к порядку разный.
      Отвергая требования односторонние, отметим все же, что есть некоторые моменты, которые могут стать предметом переговоров.
      Будем говорить откровенно: негативная позиция в отношении проекта советской стороны может означать одно - нежелание китайской стороны идти по пути действительной нормализации и улучшения отношений. Мы помним рассуждение китайской делегации о каких-то мифических узлах. Китайские предложения представляют собой грубо завязанный узел. Если хотите двухэтажную структуру. На верхнем этаже - то, что еще можем обсуждать; на нижнем - неприемлемые требования. Вам и развязывать.
      Уважаемые коллеги! Мы то и дело слышим, что советская сторона не смотрит реальности в глаза, не видит ключевых вопросов, а предложения китайской стороны будто бы это учитывают и являются справедливыми и рациональными.
      Ключевым в изображении китайской стороны является увеличение военной угрозы Китаю со стороны СССР, гегемонистские действия. Но такой угрозы нет и никогда не существовало. СССР стоял и будет стоять мощной преградой на пути тех, кто превратил гегемонизм в государственную политику. Никакие уловки не помогут представить дело так, что китайская сторона вынуждена говорить о гегемонизме. Даже на советско-китайских переговорах вы заговорили языком угроз и диктата. Как уже бывало не раз, китайская сторона по-своему истолковала спокойную и сдержанную позицию советской делегации, решила, по-видимому, что раз советская сторона предпочитает сохранить деловой тон, то можно от заседания к заседанию усиливать нападки на советскую сторону, и что самое примечательное - не серьезные доказательства, а штампы и на поверку - измышления.
      Мы вновь повторяем вопрос, от ответа на который вы уклоняетесь: разве не возросла во много раз численность китайских войск в приграничных районах? На советско-китайской границе небольшим нашим силам противостоят 2,5-миллионные китайские войска и несколько миллионов ополченцев. Кто же кому угрожает? Кому же сокращать войска?
      Китайская сторона утверждает, что вооружения Китая являются чисто оборонительными, а СССР - наступательными. Китай никому угрозы, дескать, не создает. А как же обстоит дело с агрессией против социалистического Вьетнама, тридцать лет отбивавшего вторжения; с захватом Парасельских островов; со вторжением в Индию в 1962 г.; провокациями на наших границах; многочисленными угрозами МНР и подготовкой "второго урока" Вьетнаму?
      Конечно же, не о мирных намерениях китайской стороны говорит декларация о том, что СССР - враг номер один, и призывы выиграть время и курс на сколачивание блока со всеми, с кем удастся.
      Требуя отвода вооруженных сил СССР с его же собственной территории, вы выступаете за сохранение оккупационных войск США повсюду в мире. Вы одобряете ремилитаризацию Японии, открыто признаете, что антигегемонистская статья в договоре (КНР. - Ю.Г.) с Японией направлена против Москвы. Разве это не угроза? Разве пребывание советских войск в МНР и на Дальнем Востоке не имеет связи с военно-политическими планами империализма на Дальнем Востоке?
      Советская угроза преподносится китайской стороной как ключевой вопрос в отношениях СССР и КНР. Она является целиком надуманной. Без нее распадается вся концепция. Отпадает и обвинение в гегемонизме, так как основание для него - лживая угроза Китаю.
      Вы бросили СССР беспочвенные обвинения. Посмотрим, чего они стоят. Где настоящий гегемонизм, а где мифический.
      Как вы и сами говорите, судить надо по фактам, а не по словам. В СССР пропаганда войны запрещена законом, а проповедь идеи мирового господства считается признаком серьезного заболевания. 11 сентября 1959 г. один известный китайский деятель, выступая на заседании Военного Совета ЦК КПК, говорил: "Мы должны покорить земной шар. Нашим объектом является земной шар. Мы создадим мировую державу". В 1964 г. тот же деятель предъявил реестр: перечислил советские земли к востоку от Байкала, сказав, что они должны принадлежать Китаю. Он же предъявил претензии на Монголию.
      Разве не гегемонистским духом отдает пристрастие Китая к картографической агрессии? Недавно у вас издан справочник, судя по картам в котором, вы предъявляете претензии на десять государств полностью и частично на территории восьми государств. Когда вы говорите о претензиях на чужие территории, вам лучше посмотреть в зеркало. О чем же говорит антисоветизм, раздуваемый в Китае, призывы к сколачиванию антисоветского фронта, усилению НАТО? Это - умножение гегемо- нистских требований. Теория трех миров - это манифест гегемонизма.
      Вы даже сами не замечаете, как афишируете собственный гегемонизм. Вы претендуете на то, чтобы наказывать суверенные государства, считаете это своим суверенным правом. Нет ли здесь попытки внести закон джунглей в международное право?
      Вы объяснили гегемонистской политикой нашу помощь жертвам агрессии. Но если так, то не логично ли искать гегемонизм в нашей помощи Китаю перед победой 1949 г., как и в нашей помощи Анголе и Вьетнаму? Все это выполнение нашего интернационального долга. Мы своих друзей в беде не оставим никогда.
      Если КНР ставит своей целью борьбу против гегемонизма, то следует обращаться по иному адресу. СССР тут ни при чем. СССР будет бороться против гегемонистских замыслов, откуда бы они ни исходили - с Востока или с Запада.
      Для чего проводятся переговоры? Для поисков путей, ведущих к перелому в советско-китайских отношениях, а не для предъявления односторонних требований..."
      Говоря о политике китайской стороны, Л.Ф.Ильичев далее охарактеризовал ее следующим образом:
      "Превращение антисоветизма в государственную политику Китая. Проведение курса подготовки к войне. Политика территориальных притязаний. Исторические обоснования "прав" на советские территории. Попытки сколачивания антисоветского фронта, любой ценой подорвать разрядку. Проведение экспансионистской политики в отношении социалистических и других стран, связанных с СССР.
      Советская и китайская делегации проводят переговоры для того, чтобы попытаться на принципах мирного сосуществования, другой основы сейчас пока не видно, идти к улучшению отношений. Переговоры результатов не дадут, если использовать их для нагромождения преград. СССР переговоры нужны не больше, чем Китаю. Улучшение отношений - вот то, к чему мы стремимся. Советскому и китайскому народам вражда и отчуждение не принесут ничего, кроме вреда, а надо, чтобы мы жили на фундаменте добрососедства.
      Мы приняли во внимание пожелание о завершении раунда переговоров в Москве. Мы выражаем надежду, что до их возобновления китайская сторона взвесит как реальное состояние, так и предложения советской стороны. Очень важно, чтобы не было предпринято действий, которые обострили бы обстановку.
      К сожалению, плодотворная идея - сосредоточить внимание на том, в чем стороны сходятся, а не на расхождениях, не поддержана. Вопрос, следовательно, в намерении - куда вести дело, к обострению или к улучшению? Советская сторона считает свой проект "Декларации" основой соглашения и готова учесть все моменты, которые не носят характера односторонних требований. Исходит из того, что переговоры будут продолжены, и готова к их продолжению на деловой основе".
      Ван Юпин сказал:
      "Мы внимательно выслушали длинное выступление Ильичева, а во время перерыва еще раз ознакомились с его текстом. Сейчас имеем в виду высказать некоторые предварительные замечания. Советская сторона еще раз повторила те же извращения и выпады в адрес позиции китайской стороны. С этим мы решительно не можем согласиться. Огромную часть своего выступления советская сторона посвятила всестороннему очернению и злостным нападкам на внешнюю политику КНР. Мы выражаем глубочайшее возмущение, категорически отвергаем это. Особое удивление вызывает тот факт, что советская сторона допускала выпады против... в концентрированном виде использовала различные самые нелепые выражения, которые использует антикитайская пропагандистская машина СССР. Особенно то, что внесли так называемые высказывания китайского руководителя, сочиненные самым непотребным образом. Это показывает слабость и свидетельствует, что вы хотите не улучшения, что советская сторона преднамеренно хочет осложнить переговоры и обострить отношения наших стран.
      Борьба против гегемонизма, в защиту мира во всем мире - такова государственная политика КНР, а СССР проводит политику гегемонизма в отношении не только Китая, но и всего мира. Таков неопровержимый факт. Его не прикрыть никакими красивыми словами. Китай будет решительно бороться с ним. Против гегемонизма и угрозы войны.
      Китайская делегация приехала на нынешние переговоры с искренним стремлением улучшить отношения. "Предложение" полностью исходит из реальности. Если заниматься только пустыми разговорами, это не приведет к улучшению при нынешнем состоянии отношений. Не может быть оснований отказываться от обсуждения основного вопроса, выдвинутого китайской стороной.
      Уважаемые советские коллеги! Вот уже два с лишним месяца проводится первый тур. Сегодняшнее выступление советской стороны еще раз показало, что существуют принципиальные разногласия, для урегулирования которых потребуется еще время. Китайская сторона считает, что на этом можно закончить первый тур, чтобы стороны могли доложить правительствам о ходе переговоров. Надеемся, что советская сторона изучит...
      Примем к сведению, что она согласна закончить этот тур переговоров. Сегодняшнее выступление советской стороны дополнительно затронуло некоторые вопросы, далеко выходящие за рамки переговоров между СССР и КНР. Мы сохраняем за собой право дать необходимые комментарии по этим вопросам и по выступлению в целом. Если нет возражений, предлагаю закончить шестое пленарное заседание".
      Л.Ф.Ильичев:
      "Мы готовы продолжить переговоры, возобновить их на деловой и конструктивной основе. Вы допустили ложь. Опускаться до такого уровня мы не будем. Тут нагромождение одного вымысла на другой, одного вздора на другой. Это из-за отсутствия убедительной аргументации. У нас вызывает особый внутренний протест ваше утверждение о том, что СССР осуществляет гегемонистскую политику не только в отношении Китая, но и во всем мире. Вы вновь так говорите, как если бы кто-то вам поручил говорить не только за КНР, но и за весь мир. Остановитесь и подумайте, к какому языку вы прибегаете. Вы как бы по привычке говорите от имени кого-то и за кого-то. Вы черните вашу внешнюю политику, а не мы.
      Чем вы руководствуетесь, вам лучше знать. Искренне мы хотим из состояния конфронтации перевести отношения на рельсы дружбы и добрососедства. Мы за деловые реалистические переговоры, не оговоренные предварительными условиями. Рассматриваем обе стороны равноправными. Из этого будем исходить.
      Мы принимаем ваше предложение закончить пленарное заседание".
      Ван Юпин:
      "Вы лучше меня знаете, что вы сказали до перерыва. Факты красноречивее всего. Хочу констатировать, что это первый раз, когда правительственные делегации сели за стол, чтобы обсуждать межгосударственные проблемы. Мы придаем важное значение переговорам. Мы по-прежнему искренне стремимся к достижению действительно положительных результатов на наших переговорах. Объявляю заседание закрытым. Мы еще встретимся до отъезда несколько раз".
      Так закончились эти переговоры. Первый же раунд показал, что принципиальные позиции сторон не имели точек соприкосновения. Китайская сторона только по трем второстепенным моментам выражала точку зрения, сходную с позицией советской стороны: позитивно оценивала факт вступления в данные переговоры, признавала полезным изложение сторонами своих мнений по обсуждавшимся вопросам, выступала за продолжение переговоров в Пекине.
      Пожалуй, можно сказать, что позитивным моментом было и согласие китайской стороны вести переговоры о межгосударственных отношениях отдельно от переговоров по пограничным во- просам. Важно и то, что в перспективе открывалась возможность вести переговоры по проблемам межгосударственных отношений, не затрагивая при этом различия в идеологических позициях партнеров по переговорам.
      Конечно, необходимо подчеркнуть, что после окончания первого раунда китайская сторона, ссылаясь на ввод советских войск в Афганистан как на очередную угрозу КНР со стороны СССР, отказалась от проведения следующего раунда переговоров в Пекине.
      Но и в таком урезанном виде переговоры сыграли известную роль. По крайней мере, можно было оценить позиции сторон в то время. Стержень позиции китайской стороны - предъявление советским партнерам неприемлемых для них условий: сократить до уровня 1964 г. вооруженные силы в районах, граничащих с КНР; вывести войска из МНР и демонтировать там военные базы; прекратить поддержку Вьетнама.
      Возможно, это была, так сказать, "позиция с запросом", рассчитанная на то, чтобы в будущем, через несколько лет, начать очередной раунд переговоров, имея в качестве исходной позиции уже выдвинутый ранее целый ряд требований и претензий к нашей стороне. Такой подход позволял, во всяком случае, сохранять лицо при желании в итоге переговоров найти определенный компромисс.
      Действительно, в середине 1980-х гг. стороны начали активно искать подходы друг к другу и в конце 1980-х гг. нормализовали межгосударственные отношения.
      ПОСЛЕСЛОВИЕ
      Во второй половине ХХ века неоднократно велись переговоры, в ходе которых представители России (СССР, потом РФ) и Китая (КНР) излагали свои взгляды на историю и современное состояние двусторонних отношений, особенно применительно к тому, что называется национальными территориями и границами. Таким образом, упомянутые переговоры затрагивали национальные интересы наших двух стран.
      К концу XX века сторонам удалось подойти с двумя соглашениями относительно прохождения линии границы и на ее восточной, и на ее западной части. Почти вся граница была делимитирована и демаркирована. Это - большое достижение на пути к полному решению вопроса о границе и территориях. Оно позволяет при проявлении доброй воли с каждой стороны оставить на рассмотрение грядущих поколений оставшиеся нерешенными вопросы и поддерживать добрососедские и доверительные отношения стратегического партнерства, обращенные в XXI век.
      В то же время до сих пор не определено прохождение линии границы на двух ее небольших по протяженности, но "болевых" участках, в том числе в районе города Хабаровска; китайская сторона продолжает исходить из того, что нынешняя граница основывается на договорах, которые она именует "неравноправными"; наконец, в упомянутых соглашениях о прохождении линии границы на ее восточном и западном участках говорится о том, что сторонам предстоит решать оставшиеся нерешенными вопросы в соответствии с принципами справедливости и рациональности, а "справедливость" и "рациональность" это не термины из области международного права, и каждая сторона может трактовать их как ей заблагорассудится.
      Иными словами, полностью линия границы еще не определена, не согласована сторонами; вопрос о характере договоров о границе не снят с повестки дня, и стороны до сих пор решали только вопросы о прохождении линии границы, пусть даже почти на всем ее протяжении. Стороны еще не приступили к переговорам относительно нового договора о границе, который только и может заменить все прежние договоры о границе и таким образом снять поставленный китайской стороной вопрос о "неравноправном характере" нынешних договоров, определяющих линию прохождения границы, т.е. об отсутствии приемлемой для обеих сторон юридической основы для нынешней границы.
      То, чего удалось добиться в соглашениях первой половины 1990-х гг., важный шаг на пути разрешения проблемы границ и территорий в наших отношениях. Очевидно, это то, чего реально можно было добиться, учитывая позицию китайской стороны.
      В то же время нет оснований говорить о том, что юридические вопросы, касающиеся границы, или вопросы относительно юридической основы границы уже решены; нет также оснований говорить о том, что проблема границы снята в наших двусторонних отношениях.
      Нынешнее положение удовлетворяет обе стороны в той или иной степени. Однако совершенно очевидно, что сторонам еще предстоит приложить много усилий для того, чтобы согласовать всю линию прохождения границы, а затем подписать новый договор о границе и новый договор о режиме границы. Именно в связи с этим в ныне существующих соглашениях о прохождении линии границы говорится, что стороны продолжат переговоры с целью решения еще оставшихся нерешенными вопросов.
      В пока не оконченном споре по этому вопросу наша страна всегда находилась в обороне. Она защищала свою территорию, стремилась сохранить ее. Китайские же власти всегда были активной и нападающей стороной. Они пытались если уж не отнять территории, то предъявить и сохранять в подвешенном состоянии претензии на российские земли.
      В XX веке в наших двусторонних отношениях были разные периоды. В 60-х и 70-х гг. отношения были плохими, напряженными. С нашей точки зрения, всю ответственность за ненормальное состояние отношений несет Мао Цзэдун.
      Когда (в 1964 г.) имела место конфронтация в двусторонних межгосударственных отношениях, Мао Цзэдун в беседе с А.Н.Ко-сыгиным в феврале 1965 г. говорил, что то была "бумажная война, в которой не погиб ни один человек". Однако именно тогда Мао Цзэдун, сначала в теории, открыл путь к реальной войне против нашей страны. Он внедрял мысль о допустимости такой войны.