Глава 19. СНОВА В НЕКСИСЕ

Элизеф с неудовольствием оторвалась от свитка, который изучала, когда Верховный Маг без стука ворвался в ее покои. Она непроизвольно нахмурилась, но тут же скрыла свое раздражение под маской светской любезности. Волшебница отложила свиток и встала, чтобы приветствовать Миафана, приказав заодно горничной, которая шила в углу, подать вина.

— Что произошло? — спросила она. — Судя по твоему столь внезапному появлению, случилось что-то очень важное.

— Ваннор схвачен! — Раздался звон, и Миафан резко обернулся. Маленькая горничная стояла у буфета и, широко раскрыв глаза от ужаса, глядела на хрустальные осколки. Красное вино запачкало ей юбку и пролилось на ковер.

— Ах ты недотепа проклятая! — Элизеф схватила бедняжку за руку и надавала ей пощечин. — Пойди налей еще вина и убери всю эту грязь, да поживее. Ты будешь наказана за это.

— То-то ты порадуешься! — усмехнулся Миафан. — Весьма любезно с ее стороны дать тебе повод для экзекуции!

— Кому нужны эти поводы! — пожала плечами Элизеф. — Хотя, честно сказать, она мне их дает не так уж много. Надо отдать этой девке справедливость, она моя лучшая горничная за все это время.

— Ладно, забудем о пустяках! Послушай, Элизеф, я только что сделал весьма полезное открытие. — И он вкратце рассказал о допросе купца и о том, как можно увеличить магические силы за счет страха и страданий смертных.

Элизеф с отвращением выругалась:

— Что? Ты хочешь сказать, что во всех этих человеческих жертвах вовсе не было необходимости? То есть мы вполне могли бы обойтись мучениями нескольких узников?

— В известной мере это так, — рассудительно заметил Миафан. — Но для магии, требующей особого напряжения сил, вроде полного подчинения чужой воли на расстоянии, по-моему, все-таки нужны жертвоприношения. И все же мое открытие сулит нам новые и весьма интересные возможности. Потребуется ряд опытов, и кто может быть лучшим материалом для них, чем Ваннор? — Голос Миафана стал тихим и вкрадчивым. — Он человек твердолобый, но физически сильный и, если не перегибать палку, сможет продержаться достаточно долго.

Элизеф кивнула, соглашаясь.

— Куда ты велел поместить его?

— Я приказал подготовить для него прежние покои Ориэллы.

Миафан улыбнулся, увидев изумление Элизеф.

— Он будет нужен нам постоянно и всегда должен быть под рукой. Кроме того, придется его, так сказать, побаловать. И наконец, куда же еще можно его поселить? Только в архиве под библиотекой, а оттуда легче бежать, тем более — похитить. Но на этот раз ему не удастся улизнуть от меня!

Открыв глаза, Ваннор не сразу понял, где он находится.

Потом он с ужасом вспомнил свой арест и встречу с Миафаном. Последствия пережитого вчера сказывались до сих пор. Он чувствовал страшную слабость и боль во всем теле, но тут же забыл об этих неприятных ощущениях, увидев, куда он попал.

Купец ожидал увидеть мрачные стены темницы, однако оказалось, что он лежит на мягкой постели в какой-то просторной, светлой комнате, обставленной красивой полированной мебелью старинной работы, а в камине жарко пылает огонь. Ваннор поежился. Миафан явно что-то затеял! Откровенно говоря, он предпочел бы темницу.

— Ну ладно, там посмотрим, — проворчал купец. На ночном столике стояла чаша с каким-то напитком. Осторожно отхлебнув из нее, Ваннор обнаружил, что это тэйлин, и даже еще горячий. Приятное тепло разлилось по его телу, и, прежде чем купец успел подумать, не подмешано ли что-то в напиток, он выпил почти всю чашу. Горячее питье взбодрило его. Ваннор встал с постели и, радуясь обилию света и тепла, направился к двери, ведущей в смежную комнату.

Здесь также ярко горел огонь в большом камине. Комната была чисто прибрана и выглядела столь же уютно, как в давние дни. Знакомая обстановка живо напомнила Ваннору о прошлом, и он почувствовал острую душевную боль. Купец узнал покои Ориэллы. Он вспомнил, как они собирались здесь, когда ему случалось обедать вместе с Ориэллой. Вспомнил Ваннор и Форрала. Где же теперь Ориэлла? Что с нею? А ведь, кажется, бедняжка скоро должна родить… Мысли его вернулись к дочери. Ему так и не удалось отыскать ее. Что с ней могло случиться в этом гнездилище порока и беззакония, каким стал теперь Нексис? Только бы найти несчастную девчонку… Очертания предметов вдруг стали зыбкими, и Ваннор стал яростно тереть глаза, решив, что это последствия вчерашних издевательств Миафана. Двигаясь, как лунатик, купец осмотрел комнаты. Входная дверь, конечно, заперта, а к окнам, как заметил Ваннор, нельзя приблизиться из-за чар. Когда купец попытался дотронуться до свинцовых рам, вспыхнула яркая вспышка и руку словно обожгло огнем. Таким же заклинанием были защищены оба камина. Ваннор обнаружил, что можно подбрасывать дрова в оба очага с небольшого расстояния, но подойти к ним вплотную нельзя. Очевидно, это было сделано для того, чтобы узник не мог воспользоваться огнем, как оружием. Да что там огонь! Когда Ваннор в отчаянии подумал, что может повеситься, если ничего другого не останется, то решил попробовать сделать удавку из простыни. Но простыни упорно выскальзывали из рук при малейшей попытке свернуть их и сделать узел.

Ваннор бессильно упал в кресло у камина и, закрыв лицо руками, стал проклинать собственную глупость. От страха за дочь он потерял разум. Ему казалось, что достаточно вернуться в Нексис, переодеться, тайно встретиться со старыми товарищами — и он сразу же нападет на след пропавшей девушки. Он только не учел, что не всем старым товарищам можно теперь доверять. Ваннор выругался. Кто же из этих подлецов предал его? Город сильно изменился в его отсутствие. Власть Миафана открыла неслыханные возможности для процветания и легкого обогащения людей, неразборчивых в средствах. Имущественное неравенство разделило город на две полярные половины, и Ваннору больно было смотреть на нищету, убожество и эпидемии, свидетелем которых он стал. Но не у всех была столь чувствительная совесть. Бессовестная жажда власти, жестокость и бесчеловечность, свойственные Миафану, словно заразная болезнь распространялись по родному городу Ваннора, и купец был бессилен помешать этому. Помешать! Он не смог защитить даже самого себя! Хотя Ваннор был не из тех, кто быстро впадает в уныние, он понимал, что положение его безвыходное. ***

Вся кухня замерла, когда там появился Миафан. Джанок, распекавший за оплошность какого-то поваренка, замолчал на полуслове. Главный повар был изумлен и напуган. Что здесь понадобилось Владыке? Он никогда не снисходил до посещения кухни.

Джанок низко поклонился:

— Что угодно повелителю?

Главный повар хорошо помнил тот черный день, давным-давно, когда он упустил невольника Анвара, который потом сошелся с Ориэллой; помнил и то, как наказал его Миафан за эту оплошность.

— Джанок, — услышал он резкий окрик Верховного Мага, — мне нужен слуга, который мог бы выполнить одно весьма деликатное поручение. Есть ли среди твоих лодырей хоть один, достойный доверия, — надежный и рассудительный ?

— Я могла бы взяться за такое дело, повелитель, — послышался чей-то тонкий голосок.

Джанок нахмурился. Боги свидетели, если бы эта сопливая девчонка не пользовалась покровительством самой Элизеф, он бы ей показал!

Миафан удивленно уставился на девчонку:

— Ты — служанка волшебницы Элизеф?

— Да, повелитель. — Она присела. — Но у меня найдется время и для другой работы, ведь я всегда работаю.., плодотворно, как говорит моя госпожа. — Она наморщила лоб. — Да, кажется я слышала от нее именно такое слово.

Миафан невольно улыбнулся.

— Ну, хорошо, — сказал он, — если ты думаешь, что справишься с этим, не причиняя неудобств своей госпоже…

— Да, повелитель, обещаю. Я всегда очень стараюсь… Джанок стиснул зубы. Экая проныра! Вечно подлизывается к магам и лезет вперед!

— Прекрасно! — ответил Миафан. — Столь ревностное отношение к своим обязанностям — приятная редкость в наши дни. Джанок, приготовь поднос с едой и лучшим вином, а ты, девочка, принеси все это ко мне наверх, да поскорее.

Едва Владыка ушел, Джанок напустился на служанку.

— Слушай, ты, смотри у меня…

— Не смей меня трогать! Я все расскажу госпоже Элизеф! — завизжала девица.

Джанок выругался, но поделать ничего не мог. Как и все слуги, он панически боялся волшебницу. Но когда-нибудь эта сучка промахнется, и уж тогда… Строя изощренные планы мести, Джанок принялся заполнять поднос блюдами.

Измученный мрачными мыслями, Ваннор заснул прямо в кресле, но вскоре его разбудил скрип открываемой двери. Купец вскочил, и первым его чувством было облегчение, ибо Миафан пришел без гвардейцев. Хотя, когда имеешь дело с Верховным Магом, это, пожалуй, не так уж и важно.

— Чего ты хочешь от меня? — проворчал он.

— Просто решил принести тебе поесть, — пожал плечами Миафан и улыбнулся своей мрачной улыбкой. — Мы ведь должны заботиться о тебе, дорогой Ваннор. Будет очень жаль потерять тебя слишком скоро. — Он жестом показал служанке, куда поставить поднос. Она выполнила его требование, отвернувшись от Ваннора и опустив голову. Ваннор пригляделся к ней повнимательнее. Хотя ее неаккуратная челка мешала рассмотреть лицо, оно показалось ему таким знакомым… Купец ахнул и торопливо повернулся спиной к Миафану, чтобы тот не заметил его смятения. Служанка между тем со стуком поставила поднос на стол, едва не пролив вино, и, бросив на Верховного Мага испуганный взгляд, выбежала из комнаты.

— Если ты пришел только для того, чтобы угрожать мне, Миафан, то напрасно утруждал себя, — сердито сказал Ваннор, чтобы отвлечь его внимание от бегства служанки.

— Хорошо. Когда я приду в следующий раз, будь готов не только к угрозам,

— ответил Миафан и, не оборачиваясь, вышел из комнаты, тщательно заперев за собой дверь.

Едва он ушел, Ваннор бросился к подносу и дрожащими руками стал поднимать блюда. Как он и ожидал, под одним из них оказался сложенный листок бумаги — записка. Купец нетерпеливо развернул намокшую бумажку. Чернила уже начали расплываться, но тем не менее разобрать можно было все:

«Папа, не волнуйся. Я вытащу тебя отсюда, как только смогу, потерпи, прошу тебя. Смотри, не показывай вида, что узнал меня. Занна».

Внизу была сделана приписка: «Я люблю тебя».

У Ваннора сразу полегчало на душе. Он быстро перечитал записку и торопливо бросил ее в огонь.

— Однако, — проворчал он, — из всех безумств, которые можно себе представить… — И все же он не удержался от улыбки. Ай да Занна!

Дерзкая девчонка стала лазутчицей здесь, в Академии, под самым носом у магов!

Ваннор покачал головой. Он и тревожился за дочку, и восхищался ею. «Все-таки она в меня, — подумал он. — Будь проклята и будь благословенна ее храбрость!» И с этой мыслью он приступил к еде, почувствовав неожиданный аппетит.

Небольшой, быстроходный корабль Ночных Пиратов под темно-серыми парусами глухой ночью тихонько вошел в Нортбентский порт и пришвартовался к заброшенной пристани в южной части гавани. Отвратительная погода парализовала торговлю, и город казался вымершим. Лишь в нескольких окнах горел свет.

В северной части гавани стояли на якоре несколько безлюдных судов, и в доках также не было заметно никаких признаков жизни. Ремана стояла на носу корабля и, несмотря на толстый плащ, все же дрожала от холода. Лето в этом году так и не наступило. Ремана с грустью вспоминала рассказы Фионала о Долине, где нет этой жуткой зимы. Она услышала, как опытные в ночных рейдах матросы в темноте спускают на воду шлюпку. Кто-то подошел к Ремане, и она, думая, что это Янис, с удивлением услышала голос Тарнала, молодого и преданного моряка, бывшего приятеля Занны.

— Готова ли ты, госпожа? — спросил он. Ремана кивнула.

— Я готова, — прошептала она. — А где Янис?

— Уже в шлюпке. Он по-прежнему недоволен тем, что ты отправилась в Нексис. Если бы Геван не начал скулить, что это неженское дело, он бы, пожалуй, не согласился взять тебя. Но ты ведь знаешь, как он относится к Гевану. — Тарнал усмехнулся. — Назло ему Янис возьмет тебя хоть на край света.

— Янис и этот болван Геван тут ни при чем, — зло ответила Ремана и полезла в лодку, радуясь, что на ней штаны, а не юбки, хотя такой наряд давал Гевану лишний повод поворчать. Она вздохнула. Надо же, все воображают, что Янис взял ее с собой, исключительно чтобы позлить Гевана! С тех пор как утонул ее дорогой Лейнард, все считают нужным нянчиться с ней как с ребенком!

— Быстрее, мама, — услышала она недовольный шепот Яниса. — Где ты там? — Его слова отнюдь не улучшили ее настроения, но она воздержалась от резких замечаний и только вздохнула. Ремана знала: только делом можно доказать этим парням, что она еще чего-то стоит.

Тарнал и Янис сели на весла, а Ремана по ее настоянию завладела рулем. Они вывели лодку из порта и погнали ее к огромному белому мосту, находившемуся в устье реки. Вскоре гавань скрылась из виду. По реке полз туман, и Ремана полностью сосредоточилась на руле. Нетрудно представить, что скажут ей эти проклятые контрабандисты, особенно Геван, если они сядут на мель или врежутся в камень. Двое гребцов тяжело дышали. Выгребать против течения — дело нелегкое, и плыли они дольше, чем предполагала Ремана. Она вздохнула с облегчением, услышав шум плотины. Следуя кратким указаниям Яниса, она направила шлюпку в тихую прибрежную заводь, и там они причалили. Янис и Тарнал вытащили шлюпку на берег и проволокли до того места за плотиной, где река уже была спокойной, а там снова спустили на воду.

Ремана не могла сказать точно, сколько времени они плыли до Нексиса. Несмотря на теплые шерстяные перчатки, пальцы ее, сжимавшие рукоятку руля, окоченели. Мерзли ноги, мерзло лицо. Наконец из тумана выплыли первые здания на окраине города, и Ремана вздрогнула от неожиданности, обратив внимание на освещенную факелами картину, открывшуюся за поворотом. Лодка резко дернулась, и Ремана судорожно вцепилась в руль.

— Во имя Богов, что это значит? — воскликнула она. Янис выругался, ловя весло, которое выпустил из-за резкого толчка. По выражению его лица Ремана поняла, что он хотел сказать все, что думал по поводу ее способностей рулевого, но, к счастью, он предпочел промолчать. Тарнал тоже поглядел на берег, и, услышав его удивленное восклицание, капитан тут же забыл о матери.

— Погляди, Янис, они перестроили старую стену! Нексис давным-давно уже перешагнул за свои старинные границы, некогда обозначенные стенами. Старые, ветхие укрепления играли роль границ только в северной и восточной частях города, где холмистый ландшафт мешал новому строительству, но на южном берегу реки уже целые поколения купцов возводили свои постройки. Росла также и западная часть города, расположенная в пойме реки. Но, пока Реманы не было в городе, кто-то восстановил и даже усилил старые крепостные стены, соорудив мощную каменную кладку высотой в три человеческих роста.

Был сооружен и дополнительный мост через реку, ставший продолжением новой стены, огораживающей купеческие особняки. Под мостом реку перегораживала решетка, а наверху было построено здание, где, очевидно, размещался какой-то подъемный механизм, позволявший пропускать в город нужные речные суда.

— Как они могли управиться с такой скоростью! — воскликнул Янис и быстро повел лодку к северному берегу, под защиту густых деревьев, так, чтобы ее труднее было заметить охране, которая могла находиться на мосту.

— Это, конечно, сделали маги, — заметил Тарнал. — Погляди, камни какие здоровенные! — Он нахмурился. — Однако для чего им это понадобилось? По-моему, могущество Миафана позволяет ему не бояться нападения врагов.

Ремана покачала головой:

— Мне кажется, она служит не для того, чтобы не пускать людей в Нексис, а для того, чтобы никого не выпускать из него.

Но так или иначе, эти новые сооружения сильно осложняли дело.

— Как же мы теперь проникнем в город? — растерянно спросила Ремана.

— Ночные Пираты могут входить и выходить незамеченными, — заявил Янис с той озорной улыбкой, которая делала его таким похожим на отца. Он загнал лодку в гущу веток, нависших над водой, и вытащил что-то из мешка, лежавшего на дне шлюпки. Ремана с удивлением увидела потайной фонарь, которым контрабандисты пользуются для подачи сигналов. Все трое вылезли на берег и пошли к новому мосту. Там Янис осторожно спустился по крутому берегу, и остальные последовали за ним, стараясь удержать равновесие на неровной и скользкой от грязи земле и радуясь, что пестрая тень деревьев отчасти скрывает их.

Хотя Ремана уже слышала журчание, она только по ужасной вони догадалась, что задумал ее сынок.

— О нет! — вскричала она, хватая сына за руку. — Янис, неужели ты действительно хочешь вести нас через канализацию?

— Почему бы и нет? — рассмеялся Янис. — Считай, что мы идем по стопам отца. — И он направился к темному круглому отверстию, представлявшему собой западный вывод канализации города Нексиса.