Только самые отчаянные осмеливались переступить порог темного и вонючего распивочного зала «Пьяного Пса», а городская стража заглядывала сюда редко. И лишь обитатели «дна», ютившиеся в темных переулках, готовые за пару монет зарезать человека, здесь чувствовали себя как дома. Только несчастные, бездомные, грязные пропойцы, для которых страсть к пиву превратилась в болезнь, постоянно ходили сюда. Только самые опустившиеся, изможденные, увядшие, растерявшие лучших клиентов проститутки пили здесь. Здешними завсегдатаями были только те, кому было нечего терять. И еще — Джарвас. Джарвас сидел в углу у догорающего очага, спиной к стене, у свободного прохода к задней двери. Отсюда недалеко была стойка, и достаточно было махнуть рукой, чтобы человек принес очередную порцию недоваренного, кислого пива. Отсюда хорошо просматривалась вся комната Это было лучшее место в таверне, его место, и права Джарваса на него еще никто до сих пор не оспаривал.

Джарвас отхлебнул еще немного отвратительного пива из грязной кружки и поморщился. От такого пойла, подумал он, и впрямь можно загнуться. Правда, это соображение Джарваса, как и других завсегдатаев таверны, не останавливало. Он был не из тех, кто станет спрашивать себя, зачем ходит сюда. Он знал свой характер и не был склонен к рефлексии. Однако жизнь в городе становилась все хуже, а потеряв брата, Джарвас постоянно пребывал в мрачном настроении. Он приходил сюда, потому что здесь было безопасно — наемники поганых магов сунулись сюда только один раз и тут же пожалели об этом. Он приходил сюда, потому что был здоровенный малый, и хотя сам не искал приключений, но тот, кто имел неосторожность вывести его из себя, обычно расплачивался за это. Посетители таверны старались относиться к нему уважительно, прекрасно зная, что он может быть и хорошим другом, и беспощадным врагом. И( наконец, Джарваса приводило сюда одиночество.

Жизнь нелегка, когда ты уродлив, да при этом еще велик ростом. Джарвас избегал зеркал. Похоже, Боги сотворили его из чего попало и в большой спешке, совершенно не думая о том, что получится. Его руки и ноги были слишком длинными по сравнению с туловищем, а грудь чересчур узкой по сравнению с широкими плечами. О лице лучше и не говорить… Нос чересчур длинный, уши — оттопыренные. Острый подбородок совершенно не гармонировал с широким лбом. У Джарваса были тусклые серо-зеленые глаза, а темные волосы, несмотря на все усилия, вечно казались непричесанными. Мужчины обычно видели в нем угрозу и вызов, а женщины… Ни одна женщина не взглянула на него дважды. При такой внешности трудно ожидать, что у человека будут друзья, но как раз друзья-то у Джарваса были благодаря его душевной щедрости.

Неподалеку от пристани имелось у него и собственное домовладение, состоявшее из двух старых складских помещений и бывшей сукновальни (все три здания примыкали друг к другу). Стояли они на пустыре, на месте бывших трущоб, сожженных по приказу Верховного Мага три года назад, во время Великой Засухи, как потенциальный рассадник чумы. Как раз в то время Джарвас вместе со своим братом Каркасом унаследовал это владение. По правде сказать, Джарвас был удивлен. Его родные тяжким трудом зарабатывали на жизнь, вкалывая на старой барже, и сам он никогда не принимал всерьез рассказов о двоюродном дедушке, который жил отдельно из-за семейной ссоры и будто бы владел недвижимостью где-то на берегу реки. Да и что в этом толку? Кому нужна собственность на том берегу? Раньше, когда порт процветал, когда не было плотин и корабли могли ходить по всей реке, — тогда было совсем другое дело. Но все меняется, и тут уж ничего не поделаешь. Джарвасу было уже под тридцать, когда умер тот двоюродный дед. Сам Джарвас к тому времени уже бросил работу на барже и жил случайными заработками. Потом он начал работать десятником на складе у главы Купеческой гильдии и стал грамотным человеком. Ваннор уважал образование и предоставлял возможность учиться тем, кто хотел.

Купец этот был добрым человеком, несмотря на свою дурную репутацию. Сам в прошлом бедняк, он всегда был готов помочь своим людям устроиться в жизни. Он лично пошел вместе с братьями осматривать наследство, и хорошо сделал. Джарвас с тяжелым сердцем оглядывал заброшенные здания на пустыре, рядом с пожарищем, дырявые крыши, стены, испачканные сажей, окна, похожие на пустые глазницы черепа. Ясно, что двоюродный дед не был богат: эти развалины не стоят ни гроша. Харкас зло выругался, но Ваннор ничего не сказал, а направился к зданию сукновальни и тщательно осмотрел его, осторожно ступая по обломкам камня и дерева.

Джарвас улыбнулся, вспомнив почтенного купца, который несколькими словами изменил тогда жизнь обоих молодых людей.

— Хорошие, солидные постройки, такие не скоро развалятся. Конечно, балки следует заменить, в них завелись древоточцы, но что за здание! Посмотрите, какая прочная кладка, какие толстые стены! Я уверен, и склады такие же. Ну, ребята, вид у вашего наследства сейчас неказистый, но если хотите знать мое мнение, то я скажу так: вам повезло!

Он улыбнулся Джарвасу, выпучившему глаза от удивления. Однако на Харкаса, старшего из братьев, эти слова не произвели никакого впечатления.

— Что ты хочешь этим сказать, достопочтенный? Как такой хлам может принести хоть какую-то пользу?

Ваннор перестал улыбаться и посмотрел Харкасу в глаза.

— Пошевели мозгами, Харкас. Хоть я и член Совета Трех, но не выдам никакой тайны, если скажу, что в нашем городе дела продолжают лишь ухудшаться. Засуха, голод и вызванные этим мятежи должны послужить всем нам уроком. В этом же месте вы будете в безопасности. Стоит только потрудиться как следует, и эти здания превратятся в крепость! А то, что здесь прошел пожар, очень даже неплохо. Зола — это удобрение, ребята. — Он показал на траву, появившуюся на пустыре после вчерашнего дождя. — Вы можете огородить участок высоким забором. Камней тут полно, а на скалах достаточно досок. Балки, конечно, надо заменить, но они еще на многое сгодятся. Водопровод здесь есть, а эти старые красильни, если немного поработать, можно запросто переделать в свинарники. Если выращивать овощи да завести цыплят…

— Прости, достопочтенный, — перебил Харкас. — Ты предлагаешь нам стать фермерами? В сердце этого проклятого города?…

— А почему бы и нет? — весело ответил Ваннор. — Знаете, как я сколотил свое состояние? Благодаря предвидению. Я имел смелость думать иначе, чем мои товарищи, и делать вещи, из-за которых кое-кто утверждал, что я сошел с ума. Но, видят Боги, все это оказалось весьма полезным. Предвидение и воображение

— вот что вам нужно, ребята.

— И еще — деньги! — выпалил Харкас, прежде чем Джарвас успел остановить его. Ваннор усмехнулся:

— О деньгах не беспокойся, Харкас. Я позабочусь, чтобы для начала у вас был кое-какой капитал.

Купец повернулся к Джарвасу и похлопал его по плечу.

— Ты понравился мне, парень, когда работал у меня, и, хотя мне жаль терять хорошего десятника, я знаю, что ты заслуживаешь чего-то большего. К тому же в вашем наследстве скрыты возможности, интересные лично для меня. Так что считайте это бессрочным займом. — Он ненадолго задумался. — С одним, однако, условием. Это домовладение слишком велико для двоих, даже учитывая ваши семьи. И не смотри на меня так, Джарвас. Ты ведь со временем найдешь себе кого-то. И, конечно, самим вам тут не управиться. — Он многозначительно посмотрел на братьев. — Вы ведь знаете, какова участь наших бедняков. Если человек дойдет до крайности, ему одна дорога — в тюрьму. Но будь у них место, где можно было бы найти помощь и заняться надежным делом…

Джарвас сразу ухватился за эту идею:

— Да-да, во имя всех Богов! Они бы помогали выращивать овощи, приводить в порядок здания и могли бы еще подзарабатывать в городе, так что можно было бы покупать то, чего нельзя вырастить здесь. Тут хватит места на десятки семей. Ваннор, это просто замечательно!

Прагматичного Харкаса убедить было труднее, но все же мечта Ваннора начала воплощаться, и «бесполезное» наследство со временем действительно превратилось в надежную, мощную крепость, своего рода феод внутри городских стен, где люди могли получить хлеб, кров и надежду на будущее, где принимали всех бездомных, обездоленных, отчаявшихся…

Джарвасу было горько вспоминать то время. Из троих людей, превративших мечту в действительность, теперь остался он один. Ваннор исчез в Ночь Призраков и возглавил, как потом оказалось, повстанцев, которые поклялись покончить с тиранией Верховного Мага. Джарвас с братом как могли помогали им едой и другими припасами, пока база повстанцев в подземной канализационной сети не была атакована наемниками Миафана. Ангос, их командир, хвастался, что ни один из бунтовщиков не выжил. Во всяком случае, база была разгромлена и там никого не было — Джарвас сам это проверял.

Вслед за Ваннором куда-то пропал и Харкас, — это было одно из таинственных «исчезновений», которые вселяли ужас в сердца горожан. Харкас ушел собирать пищевые отходы (сейчас в городе они превратились в редкость) для своих любимых свиней и больше не возвращался. Было известно, что исчезнувших и на самом деле забирали в Академию, но задавать лишние вопросы было весьма неблагоразумно, и те, кто пытался это делать, в свою очередь, тоже исчезали.

Из-за проклятых колдунов два хороших человека исчезли навсегда, и лишь бедняга Джарвас остался, чтобы продолжать их дело — и кто знает, долго ли ему удастся продержаться, прежде чем до него самого дотянется рука Владыки? Но, во всяком случае, пока «Пьяный Пес» оставался для него местом, куда он мог приходить каждый вечер в поисках нуждающихся в убежище и помощи.

Обычно Харгорн не жаловал забегаловки вроде «Пьяного Пса». Пить в таких крысиных норах значило нарываться на неприятности. Но сейчас меченосцу было не до этого. Он решил обшарить все городские кабачки, чтобы собрать для повстанцев сведения о том, что делается в городе, а самое главное — хоть что-то выяснить о Ванноре и его пропавшей дочери. Тем более сейчас он был некредитоспособен: серебро иссякло, небольших средств, полученных от Ваннора, хватило ненадолго. По крайней мере здешние помои должны стоить дешево, подумал ветеран, входя в таверну.

Грязный зал освещался только огнем очага да несколькими тусклыми свечками. Но полумрак этот служил посетителям добрую службу, так как скрадывал жирные пятна на кружках, паутину на низком потолке, трещины на столах, копоть и следы от ударов ножей на стенах. Кроме того, он как нельзя лучше отвечал настроениям сидевших здесь. Как ни мрачен был этот портовый кабак, но посетители его были еще мрачнее.

При появлении воина воцарилось полное молчание. Харгорн тяжелым взглядом обвел распивочный зал и положил руку на рукоять меча, как ему самому казалось, в угрожающей манере. Обычно этого было достаточно, чтобы предупредить возможные осложнения, вот и на этот раз разговоры моментально возобновились, словно все присутствующие неожиданно прониклись к ним небывалым интересом.

Воин чуть заметно улыбнулся. Так-то оно лучше. Он знал этот народ — в любом городе таких хватает. Это были представители городского дна — портовые грузчики, мусорщики, нищие, воришки, стареющие проститутки мужского и женского пола. В таверне было теплее, чем на улице, и относительно безопаснее, чем в темных, узких переулках, где жизни была грош цена, а женская добродетель и того не стоила. Кислое, водянистое пиво было дешевым, а отвратительный на вкус, но оглушающий грог (в крепости которого Харгорн скоро убедился сам) — еще дешевле.

В конце концов, грустно подумал воин, я хотя бы знаю, чего ищу. Ему надо было разузнать как-нибудь, куда все же запропастился Ваннор. Много дней назад они вместе вошли в город, но потом купец настоял, чтобы они разошлись. Ветеран настойчиво убеждал его, что это ошибка, но Ваннор, расстроенный исчезновением своей непутевой дочери, и слышать ничего не хотел.

— Мы гораздо быстрее найдем ее, если будем действовать порознь, — заявлял он в ответ и наконец, улучив минутку, исчез в лабиринте северного порта.

— Проклятый глупец, — пробормотал Харгорн себе под нос, уплачивая прислужнику — коротышке с худым, хмурым лицом, за второй кувшин коричневых помоев. Он предпочел бы грог, но эль можно пить дольше. После того как кончились деньги Ваннора, он сидел на мели. Ему пришлось наняться в телохранители к члену купеческой гильдии Пендралу, жирному, прижимистому, обожающему деньги негодяю с извращенными наклонностями. Он был из тех многочисленных купцов, которые сделали ставку на Миафана, надеясь быстро получить большой барыш за счет бедного, страдающего народа — пока еще можно получать барыши. Ваннору следовало бы выбрать себе какого-нибудь другого спутника, более выдержанного и рассудительного. Молчать, видя гнусную хищность Пендрала, было выше человеческих сил, и Харгорну слишком часто приходилось топить в вине свою ненависть и печаль. Меньше всего ему хотелось привлекать к себе внимание, но сегодня Пендрал выгнал его за то, что Харгорн напился, охраняя склад, и ветеран не смог снести оскорблений от этой спесивой свиньи. Пожалуй, он все же зря бросил этот-кусок дерьма вниз головой в помойную яму, но… Харгорн улыбнулся, несмотря на мрачное настроение. Он готов поклясться всеми Богами, что дело того стоило.

В такую сырую темную холодную ночь таверна казалась Тильде на редкость уютным уголком. С тех пор, как Владыка захватил город в свои руки, дела шли плохо, а сегодняшний день был хуже обычного: из-за смертельной непогоды улицы были пустынны. Ледяная мгла вновь вызвала у Тильды приступ сухого, отрывистого кашля, который мучил ее всю эту зиму, и она решила, что с нее хватит — ни к чему рисковать даром отморозить задницу.

У входа в таверну проститутка на минутку остановилась, чтобы поправить нижнюю юбку и привести в порядок мокрые, крашеные рыжие волосы. Она еще не выжила из ума, чтобы заниматься своим ремеслом в «Пьяном Псе». Это участок Делли, а Делли переступит через нее не задумываясь, если речь пойдет о заработке. Однако в их деле очень многое зависит от везения, а ей, с десятилетним сыном на руках, удача сейчас нужна как никогда. Но, едва войдя, Тильда сразу поняла, что этой ночью удачи не жди. Не она одна решила укрыться здесь от жуткой погоды. Казалось, сюда набились все шлюхи и «гомики» Нексиса. На сегодняшнюю ночь было заключено перемирие, и многие проститутки дружески болтали друг с другом. Если бы так было всегда, подумала Тильда, ведь все они сидят в одной лодке. Но она слишком хорошо знала жизнь, чтобы тратить время на несбыточные мечты. Жить-то всем надо, и конкуренция даже в таком большом городе, как Нексис, была жестокой.

Народу было полно и между столами можно было пройти с трудом. Кроме проституток и завсегдатаев. Тильда увидела еще нескольких речников, игравших в кости у огня, а в самом темном углу услышала приглушенные голоса каких-то весьма подозрительных личностей и сразу же отвернулась. Опыт долгой жизни на улице научил ее: чтобы выжить, надо уметь не замечать, чего не надо.

Больше других Тильду заинтересовал седой мужчина в толстом солдатском плаще. Он сидел один и, кажется, видел лишь стоявшую перед ним пивную кружку. На мгновение у Тильды шевельнулась надежда, но, подойдя поближе, она заметила, что плащ его весь в заплатах, а сам он занимается своим пивом с пугающим усердием, явно стараясь забыться. Таких лучше избегать. Стоит им начать, и потом их не остановишь. Тильда вспомнила, что одну ее подругу однажды на всю жизнь покалечил пьяный вояка. Она уже хотела уйти подальше и подсесть к игрокам в кости, чтобы хотя бы выпить грога, как вдруг лицо воина озарилось озорной, совершенно мальчишеской улыбкой. Он сразу так изменился! Тильда была покорена его внезапным обаянием, и к тому же ей стало любопытно. Ну, если она просто поговорит с ним, ничего страшного не произойдет, правда? Она подошла и дотронулась рукой до его плеча.

— Добрый вечер!

Он поднял голову, выругался, и снова уставился на свою кружку, словно Тильда перестала существовать. Потом он провел рукой по глазам и опять стал таким усталым и таким несчастным, что Тильда почувствовала к нему симпатию и жалость. «Остановись, что с тобой?» — предостерегла она себя. Она не раз видела взрослых мужчин, рыдающих над кружкой хмельного напитка, но это обычно никак не затрагивало ее чувств. И все же она попыталась завязать разговор.

— Знаете, кажется, вам нужно с кем-то поговорить, — тихо сказала Тильда.

— Не могу ли составить вам компанию, хотя бы на сегодняшнюю ночь?

На этот раз он грустно посмотрел на нее.

— А, шлюшонка? — По голосу его чувствовалось, что он сильно выпил. — Я знаю, ты сделаешь все, что надо и как надо, но… — Он вывернул карманы и извлек оттуда несколько жалких медяков.

— Пожалуй, я не смогу угостить тебя даже пивом.

— О! — Тильда пошла прочь, чувствуя странное разочарование и сердясь на себя за это. Впервые за несколько лет мужчина заинтересовал ее как человек! «Тильда, ты с ума сошла, — сказала она себе. — Не смей раскисать!» Она повернулась к игрокам, но, пока она теряла время с безнадежным странником, те уже распихали выигранные деньги по карманам и направились к выходу.

— Будь они прокляты, эти вояки, — проворчала Тильда. Что ж, теперь и ей можно уходить. Она не могла позволить себе выпить еще одну порцию.

Но в это время дверь распахнулась и в таверну ввалился десяток наемников, заменивших прежнюю городскую стражу, а вслед за ними — маленького роста толстяк с раскосыми глазами, в шитой золотом одежде купца.

— Вот он! — завизжал коротышка, — тыча пальцем в воина, который заинтересовал Тильду. — Он хотел меня утопить. Немедленно арестуйте мерзавца!

В распивочном зале воцарилась гробовая тишина. Командир кивнул головой, и наемники начали окружать стол, за которым сидел воин. Эта картина напомнила Тильде другую отвратительную сцену, которую она видела однажды в грязных трущобах, когда стая злобных уличных собак накинулась на беззащитного ребенка. Но этот человек не был похож на беззащитного ребенка. Может, он и нетвердо стоял на ногах, но зато наверняка хорошо владел мечом.

Тильда успела заметить, что неизвестных, притаившихся в углу, словно ветром сдуло. Их примеру решили последовать и другие. Комната быстро опустела, словно по волшебству, и даже прислужник куда-то скрылся. Тильда сочла за благо тоже убраться, покуда стражники заняты воином. Она тихонько встала со стула и стала красться к выходу.

Тильда не хотела этого делать, но словно какая-то сила заставила ее вопреки здравому смыслу оглянуться. Наемники бросились вперед, но их мечи обрушились лишь на невинный кувшин с пивом, потому что их противник успел пригнуться, а потом кинулся им под ноги, сбив с ног двоих нападавших. Тильда уже собралась бежать, но вновь обернулась, услышав предсмертный вопль. Один из наемников валялся на полу, а в животе у него торчал нож, брошенный странным воином. Тильда так и ахнула. Что же это за человек? Она знала, что он сильно пьян, но движения его были столь быстрыми и точными, что она едва успевала следить за ними.

Остальные наемники были явно напуганы. Никому не хотелось первым приближаться к такому противнику. Они стали полукольцом вокруг неизвестного, который занял выгодную позицию в нише — спиной к стойке.

— Ну, — поддразнил он их, — кто из вас, сукины дети, хочет быть следующим?

Увидев его ловкость и быстроту реакции. Тильда стала уже сомневаться, так ли уж он пьян, как ей показалось, но тут вдруг она увидела, что прислужник выбрался из-за стойки с коротким мечом в руке и уже приготовился нанести удар незнакомцу. Он поднял руку…

— Сзади! — завопила Тильда. Воин успел вовремя увернуться, и меч просто скользнул по его щеке, но сам он тут же исчез из поля зрения Тильды, окруженный противниками. Однако и для самой Тильды дело теперь осложнилось. Она сделала то, чего боялась больше всего, — привлекла к себе внимание. Кто-то схватил ее сзади, выкручивая руки.

— Ты арестована, сука, за то, что помешала работе городской стражи! — услышала она грубый голос. Руки заломили так, что Тильда закричала от боли. Внезапно она заметила мелькнувшую тень и услышала характерный звук, сопровождающий сильный удар. Руки, державшие ее, разжались так внезапно, что она пошатнулась, но тут же ее подхватила другая пара рук. Тильда обернулась и увидела перед собой самое уродливое из всех известных ей лиц.

— Джарвас! — воскликнула она радостно, а тот, кто напал на нее, шатаясь, прислонился к стене обхватив лицо руками.

— Я думаю, это отучит его нападать на женщин, — сказал Джарвас, усаживая ее на стул в безопасном углу. Потом он схватил тяжелое полено, лежавшее возле очага, и устремился в схватку.

Незнакомец держался с трудом. Его левое ухо было почти отсечено ударом меча, и плащ заливала кровь. Он стоял на том же месте, но Тильда видела, что он слабеет. Казалось, еще немного, и…

Тут на стражников налетел Джарвас, размахивая своей дубиной, словно тяжелым мечом. Ближайшие наемники, не ожидавшие такого нападения, как кегли, повалились на пол. Другие же повернулись к нему, намереваясь быстро покончить с этим сумасшедшим, который осмелился напасть на вооруженных мечами людей с какой-то деревяшкой в руках. Это была их ошибка. Увидев, что ему пришли на помощь, воин обрел второе дыхание, и словно тигр набросился на врагов.

Джарвас между тем колотил врагов по головам и по рукам, ухитряясь в то же время увертываться от клинков. Похоже, эти двое начинали одерживать верх над стражниками. Но тут Тильда заметила, что эта толстая жаба — купец, который и заварил всю кашу, крадется к двери, явно собираясь позвать на помощь. Пыл битвы вдруг захватил и Тильду. Она схватила стул и, оказавшись за спиной Пендрала, что было сил ударила его по голове. Ветхий стул треснул, но толстяк упал как подкошенный. Тильда в восторге завопила и, схватив другой стул, набросилась на остальных стражников, молотя своим оружием направо и налево.

Однако это было легко до тех пор, пока они не сообразили, что их противник — не воин и не верзила, а всего-навсего женщина. И когда наемники повернулись, наступая на Тильду, у нее все похолодело внутри: она поняла, что взяла на себя чересчур много.

— Ты что, спятила? — Чья-то сильная рука отбросила ее в сторону, и вовремя, ибо меч опустился как раз на то место, где она только что стояла. — Убирайся, дура, и не лезь в это дело! — Джарвас отшвырнул ее с такой силой, что она упала, а сам вернулся к своему занятию. Потирая ушибленное место. Тильда поднялась, благодарная за то, что ее снова спасли, но странно раздраженная грубостью Джарваса. Она же все правильно делала до этого момента, подумала Тильда, и стала искать глазами еще один стул, но схватка уже завершилась.

— Славная была драка! — Воин улыбнулся Джарвасу и сам рухнул на пол, рядом с телами своих врагов.

— А, чтоб тебе… — Джарвас повернулся к Тильде. Он нахмурился, но через мгновение лицо его прояснилось. — Тильда, кажется? Я должен забрать его к себе. Об этой схватке обязательно станет известно, и нам сейчас опасно оставаться здесь или на улице. — Он подумал немного. — Боюсь, тебя это тоже касается. Ты увязла в этом деле так же, как и мы.

Тильде снова стало страшно.

— Но не могу же я идти с вами! У меня есть сын. Как он будет без меня? И должна же я как-то зарабатывать на жизнь…

Джарвас сурово посмотрел на нее и покачал головой.

— Только не в Нексисе. Теперь нельзя.