Глава 16

– Разве не ясно? – спросил он и, когда никто не отозвался, продолжил: – С помощью этих… парашютов они могут выбросить тысячи солдат уже за воротами.

С мрачным видом Аветикус повернулся к помощникам.

– Вызовите Эласмина, Тоура, Слиастика. Прикажите им собрать мобильный отряд. Вне зависимости от ситуации у ворот, они должны оставаться внутри, наблюдая за падающими с неба войсками. Они должны следить только за небом, потому что если мы прозеваем, чудовища свалятся прямо на наш лагерь и тогда – все пропало.

Офицер бросился передавать приказ в генеральный штаб теплоземельцев. Наверху птицы с наездниками продолжали сражаться со стрекозами. Но лишних сил в воздухе у теплоземельцев не оставалось. И если вернутся жуки с новым десантом, воздушные части не сумеют предотвратить нападение насекомых на слабо защищенный лагерь. А Врата Джо-Трума, атакованные с двух сторон, из непреодолимого препятствия превратятся в братскую могилу.

Выкатившись на простор, армия броненосных легко разделается с редкими уцелевшими защитниками Врат. Помимо обычного численного превосходства, они теперь располагали и тактическим преимуществом. Эйякрат обнаружил гибкость и воображение, незнакомые ранее предводителям броненосных.

Впрочем, скоро это будет уже безразлично. Непрерывное давление на защитников Врат уже начинало сказываться. Кое-где воины броненосных прорвались на стены. Схватка разгоралась уже наверху.

– А это видал, а, парень? – Схватив Джон-Тома за руку, Мадж указывал на север.

По равнине от Зубов Зарита текла к Вратам тонкая темная струйка.

Наконец среди солдат появилась знакомая фигура в легкой кольчуге и в странном шлеме с отверстиями для четырех глаз. Невзирая на доспехи, выдр и человек сразу признали их обладателя.

– Анантос! – воскликнул Джон-Том.

– Да! – опершись четырьмя лапами о парапет, паук поглядел в сторону боя… Дернулся – по кольчуге скользнула легкая метательная дубинка.

– От всей души надеюсь, что мы не опоздали.

Усталая Флор опустила лук.

– Вот уж не думала никогда, что обрадуюсь пауку. Не думала, что сделаю это в день смерти, compadre.

Она подошла к недоумевающему Анантосу и коротко обняла его.

Не задержавшись на стене, небольшой отряд прядильщиков разделился. С невероятной ловкостью используя восемь конечностей и встроенное альпинистское снаряжение, они полезли прямо на отвесные стены Прохода и, укрепившись там вне досягаемости стрел насекомых, принялись обстреливать сверху скопление броненосных возле ворот.

Подмога позволила теплоземельцам все свое внимание сосредоточить на лестницах. Пауки пряли и метали вниз сети, клейкие прочнейшие нити опутывали сразу по двадцать солдат.

Стрекозы вместе с наездниками вышли из боя и бросились вниз – к скалам и прилипшему на них подкреплению. Прядильщики принялись делать шары из липкого шелка, потом раскручивали их над головой и с невероятной точностью метали в крылатых. Шары приклеивались к ногам и крыльям, и обескураженные насекомые падали вниз.

Теперь птицы с летучими мышами стали добиваться превосходства. Появилась надежда, что они сумеют помешать вернувшимся жукам сбросить десант по другую сторону Врат.

Эта опасность, конечно, уменьшилась, однако самым важным было то, что появление прядильщиков заставило броненосных приуныть. До сих пор все замыслы их и планы прекрасно срабатывали. Но внезапное, совершенно неожиданное появление старинных врагов Броненосного народа и их помощь теплоземельцам вызвали истинный шок. Уж кого-кого, а прядильщиков никто из броненосных не рассчитывал обнаружить у Врат Джо-Трума.

Со стены действиями прядильщиков руководила черная фигура, рассылавшая приказы и распоряжения с крошечными быстрыми паучками ярко-красного, желтого и синего цвета. Великая Госпожа Тенет Олл облачена была в серебристый панцирь и окутана сотнями футов алого и оранжевого шелка.

Однажды она как будто бы махнула лапой в сторону Джон-Тома и его друзей. Быть может, Олл и заметила их, но скорее всего просто отдавала приказ.

Теплоземельцы, обрадованные появлением грозного долгожданного союзника, с новой силой ринулись в бой.

Войско броненосных остановилось, но усилия удвоило. Лучники и региарии[28] прядильщиков сеяли ужасающее опустошение среди атакующих, стрелки теплоземельцев легко расстреливали насекомых, охваченных клейкими сетями.

Возникла новая сложность. Груда трупов перед стеной росла так быстро, что штурмовые лестницы вот-вот должны были стать ненужными.

Всю ночь битва продолжалась при свете факелов. Утомленные теплоземельцы и прядильщики отражали атаки новых и новых волн броненосных. Насекомые бились, гибли, но по трупам невозмутимо лезли новые и новые солдаты.

Уже после полуночи Джон-Том забылся тяжелым сном. Каз скоро разбудил его.

– Еще облако, друг мой, – сообщил учтивый кролик. Одежда его была порвана, ухо под толстой повязкой кровоточило.

Джон-Том устало подобрал свой посох и пучок тонких копий и следом за Казом побежал к стене.

– Неужели они решили высадить десант ночью? Сомневаюсь, чтобы у наших хватило сил отбросить их.

– Не знаю, – проговорил встревоженный Каз. – Поэтому меня и послали за тобой. Так нужен хороший копейщик – сбивать тех, кто опустится пониже.

Действительно, отряды бойцов в килтах сильно поредели. Лишь присутствие прядильщиков позволяло уравнять силы в воздухе.

Но не рой тяжеловесных жуков несся со стороны луны. Серным светом горели желтые глаза. Новоприбывшие набросились на летающих насекомых. Огромные когти с жуткой силой терзали и рвали прозрачные тонкие крылья, крючковатые клювы отхватывали спины и головы, тонкие мечи разили со сверхъестественной точностью.

Всего только один миг потребовался Джон-Тому, чтобы понять, кто вступил в бой под покровом ночи: огромные круглые глаза сразу дали ответ.

– Обитатели Железной Тучи, – наконец провозгласил Каз. – Видит бог, никак не ожидал их увидеть. Ну и полет… Им нет равных.

Весть разнеслась по войску. Вид сражающихся выходцев из легенды настолько заворожил теплоземельцев, что иной, забыв о битве, получал рану или даже был сражен.

Обитатели гематитовой горы подходили для ночного боя лучше всех теплоземельцев, за исключением разве что летучих мышей. Воздушный натиск броненосных, безжалостный и неотвратимый, был наконец остановлен. С неба посыпались обломки хитина. Мерзкий дождь этот вызвал у теплоземельцев смех сквозь слезы.

К утру разгром был полным, остатки воздушных сил броненосных оттянулись назад – к началу ущелья.

На стене состоялся военный совет. Впервые за эти дни в речах теплоземельцев слышался оптимизм. Даже недоверчивый Клотагорб под общим давлением признал, что ход битвы как будто бы изменился.

– А не могли бы мы воспользоваться помощью этих новых друзей на манер броненосных? – предложил один из офицеров. – Что, если с их помощью высадить наши войска в тылу врага?

– Слишком близко… – заметил один из воспаривших духов птичьих начальников, красавец-ястреб в легком панцире и красно-фиолетовом килте. – Надо высаживаться в Куглухе! Десант посеет панику среди броненосных.

– Нет, – строго сказал Аветикус. – Наши не подготовлены к далеким полетам, и, невзирая на величину, совы-союзники едва ли смогут поднять больше одного наездника, даже если и согласятся, в чем лично я не сомневаюсь. Напротив, повторить действия воздушных штурмовых отрядов нашего врага они не откажутся. Как и наши собственные воздушные силы.

Послали вестников с приказом собственным летунам и с просьбой к жителям Железной Тучи. Согласие было получено. В темных плотных очках – чтобы не обожгло солнце – совы и лемуры повели за собой собранные воедино воздушные силы теплоземельцев. Они снова и снова пикировали на сбившегося в кучу деморализованного врага. Армия броненосных попросту растерялась, но отступления не начинала, несмотря на то что потери стали заметными даже для такого колоссального войска.

Но когда победа казалась уже завоеванной, все вновь было потеряно… Прогремел раздирающий сердце, совершенно неожиданный здесь звук. Грохот потряс теплоземельцев, еще не слышавших ничего подобного. Джон-Том и Флор тоже испытали потрясение. Он прозвучал в отдалении, но разрушительный гром динамита сложно было не услышать.

Когда осела пыль, перекрывая крики боли и страха, раздался второй, куда более зловещий грохот – вся левая сторона стены осела грудой камней. Великие Врата упали вместе со стеной. Поддерживавшие их столбы переломились как спички.

– Диверсия, – бормотала Флор. – Воздушное нападение, парашютисты, жуки… диверсия. Bastardos.[29] Зря я уделяла так мало внимания военной истории.

Джон-Том нетвердым шагом направился к краю стены. Будь он сейчас по ту сторону ворот – никто не остался бы в живых.

Из земли перед обрушившейся стеной полезли крохотные белые фигурки. Размахивая пиками и короткими мечами, они принялись подсекать поджилки растерявшимся солдатам-теплоземельцам. Подобно обитателям Железной Тучи, они тоже были в темных очках, защищавших глаза от лучей солнца.

– Термиты, – определил Джон-Том. – Вижу и других подземных насекомых. Но откуда они взяли взрывчатку?

– Нечего и думать, мой мальчик. – Клотагорб грустно улыбнулся. – Тоже дело рук Эйякрата. Как ты назвал этот упакованный гром?

– Взрывчаткой… Наверное, это был динамит.

– Может, и гелигнит, – добавила Флор, едва сдерживая гнев. – Взрыв был очень интенсивный.

Предвкушая победу, броненосные бросились вперед, не обращая внимания на пикирующих на голову крылатых. Копья и сети, торопливо сбрасывавшиеся прядильщиками, более не могли сдержать их. Стена, издревле перекрывавшая бутылочное горлышко, детскими кубиками рассыпалась по земле.

Чтобы подорвать столь массивное сооружение, требовалось немыслимое количество взрывчатки. Наверно, подумал Джон-Том, подкоп броненосные начали рыть задолго до начала битвы.

И теперь они пошли вперед. Одним только численным превосходством насекомые смели сопротивлявшихся защитников с развалин укрепления. И вот они уже пересекли руины, впервые за всю историю оказавшись за Вратами Джо-Трума. Кровь теплоземельцев впервые пролилась на собственной земле.

Джон-Том беспомощно посмотрел на Клотагорба. Броненосные знать не желали об оставшейся части стены и не обращали внимания на стрелы и копья, сыпавшиеся сверху. Чародей стоял, невозмутимо разглядывая дальний конец Прохода, и не обращал внимания на разыгравшуюся внизу катастрофу.

– Разве вы ничего не можете сделать? – умоляюще проговорил Джон-Том. – Низведите огонь и гибель на их головы. Нашлите на них…

Клотагорб не слушал… Он смотрел и ничего не видел.

– Почти понял, – шептал маг, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – Почти… – И умолк, поглядев на Джон-Тома.

– Неужели ты полагаешь, мальчик, что молнию, потоп и полымя можно вызвать, просто прищелкнув пальцами? Неужели за все время, проведенное здесь, ты ничего не узнал о магии? – И внимание чародея вновь обратилось к чему-то удаленному.

– Почти… Да! – вдруг перебил он себя. – Я могу! Кажется, я все теперь могу видеть. – Тут пыл поугас. – Нет, не выходит. Все прикрыто дисторсионными заклинаниями. Эйякрат ничего не оставляет на волю случая. Ничего.

Джон-Том отвернулся от медитирующего чародея и перебросил дуару на грудь. Пальцы его яростно теребили струны, но он никак не мог выбрать нужную мелодию. Он предпочитал песни о любви, созидании, взаимоотношениях. Еще он знал несколько маршей и спел их, но ничто не материализовалось, чтобы замедлить продвижение броненосных.

Чаропевец почувствовал, что Мадж, потный, перепачканный засохшей кровью, теребит его и показывает на запад.

– Что там еще за хреновина?

Выдр углядел что-то за краем разросшегося поля боя.

– Похоже… – начал было Каз и умолк. – Не знаю. Ржавые петли дверные скрипят, или это всего-навсего поют… Многие голоса.

Наконец источник странного шума сделался явным. Там действительно пели – нестройно, но громко… Пестрая толпа приближалась к подножию гор. Вооружены они были вилами, самодельными копьями, косами да ножами, прикрепленными к половым щеткам, топорами дровосеков и заостренными железными кольями.

Буро-серой волной текли они к месту сражения и там, где они появлялись, броненосные отступали.

– Мыши! – Мадж даже рот раскрыл от удивления. – Крысы, землеройки всякие. Глазам не верю. Какие ж из них бойцы? Здесь-то им что делать?

– Биться, – удовлетворенно ответил Джон-Том. – И по-моему, они прекрасно справляются с делом.

Толпа грызунов бросилась в бой со свирепостью, искупающей недостаток боевой подготовки. Истечение лязгающей сверкающей смерти из Врат сперва замедлилось, потом остановилось. Грызуны бились с удивительной отвагой, бросались на более рослых противников, подсекали воинам колени и лодыжки.

Объединившись по трое или четверо, мелкие теплоземельцы валили могучего врага. Самодельное оружие ломалось и трещало. Дело дошло до камней и когтей… Убивали всем, что только подвернется под руку.

Какое-то мгновение казалось, что оцепенение охватило остатки войска теплоземельцев в не меньшей степени, чем броненосных. Все глядели, не веря глазам, как дерутся презренные жертвы всеобщих насмешек. А потом все ринулись в бой рядом с героями, которых презирали и заставляли прислуживать себе.

Джон-Том понял: если теплоземельцев ожидает победа, общественная структура Поластринду и многих других городов претерпит серьезные изменения. Ну что ж, хоть что-то хорошее принесет эта война.

Молодой человек решил, что со всеми сюрпризами наконец покончено. Но пока он разыскивал цели для тех копий, что ему подавали, явилось новое чудо.

Серое зимнее утро посреди поля боя вспорол огненный язык. За ним последовал другой. Похоже, что… Да, это был он! Над полем боя плыл знакомый радужный силуэт, побатальонно испепелявший броненосных.

– Вот это да! – воскликнул Джон-Том. – Фаламеезар!

– А я-то думал, что он навсегда с нами расстался, – заметил Каз.

– Вы знакомы с этим драконом?

Хапли перевязывал раненую ногу и с удивлением поглядывал на далекую фигуру. Джон-Том впервые видел какое-то выражение на невозмутимой лягушачьей физиономии.

– Верно, знакомы, чтоб я сдох! – весело объявил Джон-Том. – Смотри, Каз, как здорово все складывается.

– Прости мне мое невежество, друг Джон-Том, но в смысле всяких там арифметик я дальше костей и карт не пошел.

– Вот армия самых угнетенных, самых униженных тружеников. Кто, по-твоему, организовал их, убедил выйти на бой? Кто-то должен был первым возвысить среди них голос и повести на борьбу за права и за отечество. А кто больше всего хотел этого, кто больше всех стремился принять мантию вожака, как не наш невинный марксист Фаламеезар?

– Но это абсурд. – Хапли не мог поверить своим глазам. – Драконы не воюют вместе с народом. Это одинокие антисоциальные создания, которые…

– Верно, но не про нашего, – сообщил Джон-Том. – Наш-то скорее чересчур социален. Но сейчас это неважно.

Действительно, когда огромная черно-пурпурная фигура приблизилась, они услышали рык дракона, громко возглашавшего над полем брани:

– Вперед, угнетенные массы! Восстаньте, рабочие! Долой чужеземных империалистов, поджигателей войны!

Конечно, это был Фаламеезар собственной персоной. Дракон проповедовал на ходу. Разразившись очередной марксистской гамилией,[30] он выпускал огненную струю, превращавшую в пепел сразу с дюжину потрясенных насекомых, или же давил пару-другую презренных пособников империализма своей огромной ступней.

Вокруг него кишела толпа оборванных адептов – словно армада истребителей, защищающая дредноут.

Легионам броненосных не было видно конца, но теперь, когда потрясение, вызванное разрушением стены, начало забываться, уверенность их поколебалась. Появление нового войска теплоземельцев, столь же свирепого, как и регулярное, пусть и необученного, заставило могучий поток повернуть вспять.

Тем временем прядильщики и жители Железной Тучи продолжали уничтожать солдат, пытавшихся пробиться через брешь на равнину, где само присутствие их уже могло принести результат. Крошечные лучники-лемуры стреляли, стреляли… пока кончики пальцев, оттягивающих тетиву, не начинали кровоточить.

И не усиление паники привело к перелому. Просто в рядах броненосных начали слабеть решимость и воля к победе. Группами и поодиночке они теряли желание биться. Утомленную армию охватывало малодушие.

Ощутив это, теплоземельцы усилили натиск. Сопротивляясь, но уже без прежнего рвения, Броненосный народ отступал. Битва вновь переместилась в ущелье. Офицеры-насекомые ярились и угрожали, но ничего не могли поделать… Броненосные теряли боевой дух.

Джон-Том перестал бросать копья. Руки его ныли после трудов последних нескольких дней. Битва перемещалась дальше – к входу в ущелье – и уже исчезала из виду. Устало радовался он победе, когда на плечо легла могучая длань – да так, что молодой человек едва не присел. Он обернулся. Позади стоял Клотагорб. Руку волшебника трудно было назвать старческой.

– Клянусь периодической таблицей! Вижу! Все вижу!

– Что видите?

– Мертвый разум. – В тоне Клотагорба слышалась странная смесь смятения и восторга.

– Он не находится в теле? Жутковатое, должно быть, зрелище.

– Нет. Он размещен в нескольких емкостях различной формы.

Джон-Том попытался представить себе этого зомби, но ничего эквивалентного описанию, данному чародеем, подобрать не смог. Флор слушала раскрыв рот.

– Он разговаривает с Эйякратом, – продолжал чародей глухим голосом, – словами, которых я не могу понять.

– Несколько емкостей… Значит, этот разум состоит из нескольких? – Джон-Том все пытался что-то уразуметь.

– Нет-нет, ум один, но разделен на несколько частей.

– А на что он похож? Вы сказали, в контейнерах? А уточнить нельзя? – спросила Флор.

– Только чуть-чуть. Емкости в основном прямоугольные, но не все. Одна наносит на свиток слова, записывая их магическими знаками и символами, которых я не понимаю. Разум этот издает странные звуки, похожие на речь. Кое-что из символов мне знакомо… Странная надпись, я смотрю на нее, и она меняется. – Волшебник умолк.

– Ну, что там, что случилось? – поторопил его Джон-Том.

Лицо Клотагорба исказила болезненная гримаса. Вниз – в панцирь – с шеи струился пот. Джон-Том и не думал, что черепахи могут потеть. Все говорило о том, что чародей испытывает страшное напряжение, стараясь не только не потерять изображение, но и понять его.

– Эйякрат… Эйякрат увидел, что сражение проиграно. – Чародей пошатнулся; Джон-Том вместе с Флор едва удержали его на ногах. – Теперь он трудится над последним волшебством, над окончательным заклинанием. Он… глубоко погрузился в мертвый ум, отыскивая самые могучие проявления. И тот поведал ему нужное заклинание. Теперь он отдает приказы помощникам. Они несут материалы из припасов чародея. Скрритч следит за ним, она прикончит Эйякрата в случае неудачи. Но он еще сулит ей победу. Материалы… Кое-что я узнаю, нет, не кое-что – почти все. Но я не понимаю всего заклинания, цели его. Он хочет… хочет…

Маг-черепаха поднял вверх встревоженное лицо. Джон-Том затрепетал: ему еще не доводилось видеть испуганного Клотагорба – ни перед Массагнев, ни над Адовым Водопоем. Но сейчас старик был не просто напуган – он был в ужасе.

– Надо остановить его! – бормотал он. – Нельзя не остановить. Даже Эйякрат не знает, что делает. Но он… Я вижу… Испуган… В отчаянии. Он пойдет на все. Не думаю, не думаю, чтобы он сумел удержать…

– Какое это заклинание? – настаивала Флор.

– Сложное… Я не понимаю…

– Пробуйте. Хотя бы вслух повторяйте.

Клотагорб умолк, и двое людей начали опасаться, что старик более не откроет рта. Но Джон-Том встряхнул его и тем привел в сознание.

– Символы… Символы говорят: «собственность».

– И все? – удивилась Флор. – Просто «собственность»?

– Нет… Там есть еще кое-что. «Собственность армейской разведки США, доступ ограничен».

Флор глянула на Джон-Тома.

– Теперь все ясно: парашюты, и тактика, и состав взрывчатки, и сам взрыв, да, наверное, и способы проходки штольни. Jos insectos[31] где-то отхватили армейский компьютер.

– Потому-то Клотагорбу и потребовался инженер, чтобы противостоять «новой магии» Эйякрата, – пробормотал Джон-Том. – А получил он меня и тебя. – Он беспомощно поглядел на девушку. – Ну, что будем делать? В компьютерах я не разбираюсь.

– Я понимаю кое-что, но сейчас дело не в компьютере. Машина это, человек или насекомое, но остановить его следует прежде, чем Эйякрат закончит новое заклинание.

– Так какого хрена этот черт выудил из электронных потрохов? – обратился молодой человек к Клотагорбу.

– Не понимаю… – бормотал волшебник. – Это выше моих способностей. Но Эйякрат все знает. Он встревожен, но продолжает чародействовать. Он знает одно – если его ожидает сейчас неудача, война проиграна.

– Значит, кому-то нужно отправиться туда и уничтожить персоналку вместе с пользователем, – решительно заявил Джон-Том, подзывая к себе приятелей.

Мадж и Каз с любопытством приблизились. Их примеру последовал Хапли. Пог слетел с насеста возле стены. Джон-Том торопливо поведал им, что следует сделать.

– А эти, из Железной Тучи, может, сгодятся? – Мадж указал на гигантских сов, сеявших смерть в Проходе. – По-моему, тебя, кореш, они не поднимут, а вот меня – самый как раз.

– Я могу сам слетать, босс.

Клотагорб с удивлением поглядел на неожиданно расхрабрившегося фамулуса.

– Нет, ты, Пог, не годишься, и ты, выдр, тоже. Боюсь вы туда не доберетесь. Сотни лучников, искуснейшие на Зеленых Всхолмиях стрелки императорской охраны, окружают Эйякрата и императрицу. К мертвому разуму на четверть лиги не подойдешь. Но если даже и доберетесь, чем вы сможете уничтожить его? Он из металла, стрелой его не поразишь. А у Эйякрата могут найтись ученики, способные воспользоваться мерзкими знаниями и после его смерти.

– Эх, вертолет бы, – проговорил Джон-Том. – Штурмовой да с ракетами.

Клотагорб, не понимая, поглядел на него.

– Не знаю, о чем это ты говоришь, чаропевец, но, во имя небес, сделай что-нибудь, если способен.

Джон-Том облизал губы. «Ху», Дж. Гейлс, Дилан – никто из них не пел о войне. Но нужно попробовать. Увы, песен про военно-воздушные силы он не знал.

– Давай, Джон-Том, скорее, – торопила его Флор. – Времени у нас мало.

Время. Время улетало от них. С чего начать, а? Значит, так: сперва нужно туда попасть, а уж как уничтожить эту штуковину, думать будем потом.

Стараясь выбросить из головы звуки битвы, Джон-Том несколько раз провел рукой по струнам дуары. Инструмент был изранен стрелами и копьями, но играть все же было можно. Он постарался припомнить мелодию, простую и неприхотливую – Стива Миллера. Так, чуть подстроим струны дуары. Она должна сделать свое дело. Он подкрутил басы и верха. Опасная игра, но то, что материализуется, пронесет его над полем боя – до конца Прохода.

Впрочем, настойчивость Клотагорба свидетельствовала, что на настройку и на изящество времени не остается.

Ох, добраться бы только до этого компьютера, яростно думал Джон-Том. Ох, добраться бы. Уж он-то найдет способ разделаться с ним. Выдернуть пару проводков – и все… Эйякрат никаким заклинанием не починит… Или все же сумеет?

Пусть его убьют, пусть впереди неудача… какая разница. Талея мертва… С ней погибла и часть его самого. Да, вот и ответ: можно врезаться с лету прямо в компьютер – разделаешься со всем разом.

Время, главное – время. Но, хотя он и не догадывался об этом, ему еще предстояло узнать иное.

Время… В нем ключ ко всему. Следует поторопиться. Нет времени возиться с машинами, которые могут не завестись или не появиться. Так… Время и полет. Какая же песня в максимальной степени отвечает потребностям?

Минуточку! Была одна… о времени и полете, уносящем в грядущее.

Пальцы запорхали по струнам, и, откинув назад голову, он запел с неведомой ему прежде силой.