Глава 8

Когда Уэйд шагал в сторону асиенды, Шианна уже поняла: что-то пошло не так. На его губах не играла улыбка, и от уголков его глаз не разбегались веселые морщинки. Челюсти были крепко сжаты.

Предыдущей ночью он довел Шианну до белого каления. Она подозревала, что Уэйд будет взбешен, если она откажется от свидания. Но Шианна не ожидала, что он будет настолько уничтожен. Бог мой, Бердетт был мрачнее тучи. Она еще никогда не видела его таким сердитым.

Уэйд не ответил на приветствие. Он прошел через комнату, крепко взял Шианну за руку и потянул ее к двери.

– Вы идете со мной, – резко сказал он.

– Какой дьявол преследовал вас сегодня утром? – пробормотала она, делая попытку освободиться от захвата.

– У, черноглазая чертовка, – сверкнул глазами Уэйд, обернувшись к ней. – Я знал, что вас рассердят мои вчерашние требования, но такого не ожидал. Кажется, вы забываете, что, бросая вызов мне, вы вредите не только себе, но и Блейку.

Шианна поняла, что Бердетт спятил. Сейчас с ним было бесполезно спорить. Смирившись с тем, что выбора у нее нет, Шианна ускорила шаг.

Бердетт закинул ее в седло, как перышко и, ничего не объясняя, погнал Галаада на запад. Они молча скакали несколько минут, затем он перевел коня в рысь. За четверть часа они достигли холма, возвышающегося над местом, где Бердетт держал в загоне скот. Он молча указал на вывороченные из земли колья ограды, на сооружение которой потратил недели.

– Здесь было около сотни лонгхорнов; Строительство этого загона потребовало у меня немало усилий и времени, – прорычал он. – Что вы наделали? Ведь это вы вызвали своих индейских кузенов, чтобы те разграбили загон и уничтожили частокол!

Шианна с разинутым ртом уставилась на сломанные колья, которыми было усеяно пастбище.

– Но это не я.

Уэйд горько усмехнулся:

– Не лгите мне, Шианна. Ночные сторожа сообщили мне, что индейцы с боевым окрасом напали и разогнали скот. Никто не мог остановить лонгхорнов. Напуганные дикими криками, они ломились через ограду, затаптывая друг друга и раня рогами.

Ведя за уздечку Дельгадо, Бердетт спустился с холма вниз, где группа мужчин пыталась собрать колья и вновь начать строительство. На сей раз Уэйд намеревался переместить загон поближе к купленным им землям.

Отдав распоряжения загружать колья в фургоны и начинать строительство около ручья, Бердетт повернулся к вдруг притихшей Шианне. Уэйд пристально посмотрел на нее, на его губах промелькнула угрожающая улыбка.

– И не надо уговаривать меня съехать с этой земли, – сказал он резко. – Я контролирую территорию, где течет ручей. Рогатый скот будет пить вдосталь.

Шианна, не моргнув, выдержала его взгляд и произнесла:

– Вижу, вы нарываетесь на неприятности, Уэйд. Я же говорила вам, что Маманти уверен – этот ручей течет по священной земле. Если вы будете маячить со своим стадом у него под носом, он может не устоять перед соблазном взять то, в чем нуждаются его люди, и ваша работа окажется напрасной.

– Это наше стадо, – поправил ее Бердетт с твердым нажимом в голосе. – На половине из них ваше клеймо, и каждое препятствие, которое вы чините, вредит вам и вашему отцу. И если вы будете подстрекать своего индейца, побуждая увести наших лонгхорнов, полномасштабной войны с краснокожими не избежать. – Его зеленые глаза сузились, а в окаменевших чертах лица застыла ярость. – Если начнется война, то именно ты окажешься в самом пекле. А уж я постараюсь, чтобы каждый в Техасе знал, именно ты предоставляешь убежище вождю краснокожих.

Шианна сжимала уздечку в побелевших пальцах. О, как ей хотелось выцарапать эти зеленые глаза.

– Если жизнь Пророка Совы будет в опасности, вы станете для меня смертельным врагом. Кровь, которая течет в жилах Маманти, – и моя кровь! Я не останусь в стороне, не позволю вам уничтожить его.

– Окажись его стрела в моей спине, вы бы только порадовались, – горько произнес Уэйд. – Почему бы вам не выйти замуж за этого колдуна и не жить в его деревне? Тогда вы оба были бы довольны, а я мог сделать работу, которую мне поручили!

– У него уже есть две жены, и я не хочу быть третьей! – резко отрезала Шианна. – Если вы полагаете, что это Маманти совершил набег на мою землю, то вы еще больший глупец, чем я думала. – Вспыхнувшие карие глаза Шианны стрельнули в него презрением. – Здесь во всем обвиняют индейцев. Но если бы вы не были приезжим, то знали бы, что это старая уловка преступников – принимать боевой окрас индейцев. Более того, один из упавших и пострадавших бандитов оказался белым. Эти вероотступники и сваливают свою вину на индейцев. На самом деле это белые придумали снимать скальпы, а не индейцы, – холодно сказала она. – Как и все другие владельцы ранчо, вы торопитесь обвинить индейцев в своих бедах. Иногда я стыжусь того, что во мне течет кровь белого человека. Я не желаю, чтобы меня причисляли к когорте идиотов, бросающих бездоказательные обвинения.

Шианна с вызовом посмотрела на него. Внезапно она спрыгнула на землю и подняла стрелу. Повернувшись к Бердетту, она помахала древком.

– Смотрите повнимательнее, – указала она на острие, сделанное из стали, а затем повернула к нему оперение. – Это были не команчи и не кайова. Уж поверьте мне, я их повидала. Это попытка белых бандитов скопировать то, что индейцы за столетия довели до совершенства.

Огонь в глазах Уэйда погас. Проклятие, он ошибся! Но он был так уверен, что Шианна бросит ему вызов после того, что произошло между ними прошлой ночью. Хотя должен был догадаться, что она никогда не толкнула бы своего драгоценного шамана на шаг, который мог бы принести ему неприятности.

Уэйд медленно нагнулся, чтобы взять стрелу. И внимательно осмотрел ее.

– Я сожалею, Шианна. Я отказываюсь от каждого резкого слова, сказанного мной. – Слабый отблеск улыбки коснулся его губ. – Я могу рассчитывать на прощение?

Шианне не следовало доверять покоряющему обаянию. Ведь Уэйд так отвратительно смотрел на нее, бросал обвинения и угрозы, на что не имел никакого права.

– Сожалею, даже ваша фирменная улыбка не дает права на несправедливость, – едко заметила Шианна. – А перемещение загонов к ручью принесет только неприятности. Пока лонгхорны остаются здесь, вы можете рассчитывать на защиту. Но та часть ранчо, где расположена пещера, никогда не будет принадлежать белому человеку. Пророк Совы верит, что там обитают древние духи, и ничто не переубедит его. Даже если бы у нас не было иного выхода и мы должны были строить загон именно на том месте, Маманти все равно разозлился бы на нас. – Ее пристальный взгляд как магнитом держал Уэйда. – Не стоит бросать ему вызов, Бердетт. Он – сила, с которой нельзя не считаться. Это воин, который не знает поражений.

Черт возьми, она опять начала хвалить этого индейца! Бердетт подумал, испытывай она к нему хоть каплю того уважения, которым пользовался у нее Маманти, у них все бы складывалось иначе. Черт возьми! Почему для него так важно заработать уважение этой девчонки, ее восхищение? У Бердетта не было времени анализировать свои чувства. Сидеть и копаться в истоках собственных эмоций – это не для него. Была работа, которую нужно сделать. Вот и все.

Уэйд приказал ковбоям строить загон в том же самом месте, где он был раньше, уступая просьбе Шианны оставить ручей для ее индейца. Обернувшись, он увидел на лице Шианны странное выражение.

– Не слишком ли самодовольно вы выглядите? – проворчал он раздраженно.

– Почему бы и нет? Победа в поединке с тираном достойна того, – рассмеялась она, вскакивая на спину Дельгадо. – Это было необходимо нам обоим, ведь вы все еще не оставляете мыслей о власти надо мной. А если бы хоть на секунду задумались, что я родом из Техаса и не лишена здравого смысла, то мы даже могли бы подружиться.

– Неужели так, как вы дружите с Пророком Совы? – с сомнением в голосе спросил Бердетт, уже проклиная себя за то, что позволил сорваться с языка мысли, которая постоянно колола его мужскую гордость.

– Должна вам напомнить, что я знаю Маманти с самого детства. А вас – знаю всего несколько недель, – просто ответила Шианна. – Дружбу надо заработать. А вы хотите просто взять ее, не давая ничего взамен. Маманти уважает во мне личность и считается с моими чувствами. Узнай он, что вы всего лишь воспользовались мною, чтобы удовлетворить жажду страсти, вы не провели бы в пещере и дня.

«Маманти – то, Маманти – се», – с обидой думал Уэйд. Если он еще услышит имя этого индейца сегодня, то точно взорвется! Наверное, будь у него волосы до плеч и изображение совы на груди, он имел бы больше шансов завоевать восхищение этой дерзкой девчонки. Она любила человека, который был для нее недоступен, пела дифирамбы этому дикарю. По первому зову готова стать его единственной индейской женой. Проклятие, если бы Блейк узнал, что его дочь влюбилась в индейца-шамана, то взорвался бы от злости.

– Смотрите, – показала Шианна наоблако пыли в прериях. – Думаю, это та самая банда «поддельных индейцев», которая разрушила несколько недель вашего упорного труда. Она промышляет к западу от нас. Их главарь совсем не Маманти. Это скорее похоже на тактику устрашения Хедена Римса, – рассуждала Шианна. – Возможно, вас Хеден не осмелится тронуть, но это не значит, что он не будет вас беспокоить. – Красивые губки Шианны растянулись в деланную улыбочку. – Готова спорить, что за этим набегом стоял Риме. Да и вряд ли это были купленные индейцы, скорее – мексиканцы, раскрашенные под индейцев и облаченные в оленьи шкуры. Подумайте об этом, Бердетт. Разве вы не давали Римсу серьезного повода подорвать свое, совместное с моим отцом дело? А он будет отчаянно драться за то, что считает своим, и конкретно за каждого неклейменого теленка в Техасе. Хеден не привык к поражениям. Не сомневаюсь, что он прибегнет к любым мерам, чтобы вам не вздумалось бросать ему вызов снова. И чем скорее вы поймете это, тем лучше для вас.

Шианна направила Дельгадо к асиенде, а Бердетт еще долго смотрел на запад, размышляя над ее словами. Итак, Риме начинает грязную игру? Что ж, сыграем! Уж он-то, Бердетт, не пожалеет на него всего своего свободного времени и точно придумает, как выбить землю из-под его ног!

Погрузившись в раздумья, Уэйд направил своего коня к работникам, собирающим загон. К его удивлению, через сорок пять минут Шианна вновь появилась на холме, одетая так же, как и в тот первый день. На рожке ее седла висел аркан, на руках были рабочие рукавицы. По ее левому плечу спускался длинный шнурок, на голове красовалась темная фетровая шляпа. И хотя на ней были бриджи и рубашка, они не могли скрыть ее прекрасной фигуры. Она была великолепна в любой одежде. Уэйд пробежал взглядом от кончика ее шляпы до носков ботинок.

– Не удивляйтесь так, амиго, – хохотнул Карлос Сантос. – Сеньорита всегда хочет быть в курсе дел. Начиная с того дня, когда ее отец уехал на войну, она постоянно вертится вокруг нас. Как я успел убедиться, она управляется с работой не хуже мужчины.

В отношении этого Бердетт не сомневался ни минуты. Он начинал даже думать, что временами напрасно не доверял ей. Шианна Кимбалл не была обычной девицей. В Техасе она чувствовала себя как рыба в воде, могла лечить не хуже доктора Уинстона и была достаточно проницательна, чтобы найти настоящего преступника. Восхищаясь всеми этими качествами, Уэйд видел в Шианне кое-что еще, что будило в нем страсть. Он видел в ней страстную и желанную женщину. Мысль о том, что она была влюблена в шамана-индейца, не давала покоя его гордости.

Уэйд зеленел от зависти каждый раз, когда она приходила ему в голову. Добрый нрав и терпимое отношение к другим были предметом гордости Бердетта. Но он даже не мог себе представить эту обольстительную ведьму с дикарем, разрисованным изображениями совы!

Ошибочно истолковав раздражение Бердетта как неодобрение вмешательства Шианны в дела, Карлос заметил:

– О, сеньор, не стоит отправлять ее обратно. Она приехала работать, и если вы попробуете запретить ей это, то увидите, что за ее красотой прячется весьма бурный темперамент.

О характере Шианны Уэйд знал. И хотя он не посмел отправить ее обратно, для себя сделал вывод, что за ней нужен глаз да глаз. Бердетт меньше всего хотел, чтобы она пострадала, пытаясь загнать своенравных лонгхорнов в стойла.

Зная, что спора не избежать, Шианна горделиво подняла подбородок и подъехала к смуглому ковбою, который буквально пожирал ее взглядом, впрочем, пытаясь делать это не так откровенно. Ее намерения не могли понравиться Уэйду, но тот не выказывал никакого протеста.

– Не узнаю вас, Бердетт. – Носик Шианны теперь опустился и смотрел в сторону Уэйда.

– Меня заранее предупредили, – небрежно ответил он, проворно вскакивая в седло. – Если мы найдем отбившихся телят, вы желаете быть спереди или сзади животного?

– Я предпочитаю быть спереди, – сказала она чрезвычайно вежливо. – Но и вы не забывайте о своих обязанностях. Я не хочу, чтобы рассерженный лонгхорн забодал Дельгадо только потому, что вы плохо связали задние ноги.

Уэйд буквально сочился приторной сладостью.

– Я знаю, что мои способности несравнимы с вашими, моя дорогая подопечная. Буду искренне рад, если вы сможете набросить аркан на широко расставленные рога теленка и заставить его остановиться.

– Еще посмотрим, кому из нас надо учиться, – ухмыльнулась Шианна, сдавливая пятками бока Дельгадо. – Но должна напомнить вам, что не могу проводить на пастбище день и ночь. Ведь мой опекун хочет, чтобы я встречала его сегодня вечером и каждую ночь, когда ему надо утолить жажду страсти. – Она бросила на Бердетта молниеносный взгляд. – И я не могу не повиноваться этому тирану. Ведь он шантажирует меня, угрожает устроить неприятности одному из моих самых старых и самых дорогих друзей.

– Вам нет нужды это делать, – сказал ей Уэйд – как обычно, его истинные эмоции прятались за улыбкой, – если только вы сами того не желаете.

Шианна замерла с открытым от удивления ртом. Неужели Уэйд внезапно потерял интерес к ней? Проклятие, рассказами о Пророке Совы она надеялась разбудить в нем ревность. Уэйд больше не хотел ее, очевидно, он нашел еще кого-то, кто утешал его.

Шианна должна была чувствовать радость освобождения, но испытала разочарование. Хотя ей претила закулисная тактика Уэйда, с виду все было весьма прилично. Он пробудил ее. Ее разум кричал «нет», а сердце шептало «да». Уэйд потребовал, чтобы она уступала его страстям, и это несколько успокаивало ее уязвленную гордость, но сейчас он отказывался от своих слов. Уэйд ее отвергал. Но она чувствовала, что желанна, даже зная, что этот мужчина не для нее. Если она и уступит искушению сделать первый шаг, то в этом будет виновата только ее женская тоска.

Они скакали рядом, не говоря ни слова. Шианна корила себя. Она знала, что такой мужчина, как Уэйд Бердетт, скоро утомится одной женщиной и будет искать другую. Знала это с самого начала. Бердетт дал понять, что в его планы не входили длительные отношения. Он получил удовольствие там, где его можно было взять. Из-за неопытности и глупых вопросов она быстро надоела ему. Шианна покраснела, вспомнив, как, лежа с ним в постели, она засыпала его градом дурацких вопросов. Боже мой, что на нее нашло? Она рассказывала о себе такие интимные вещи, а Уэйд смеялся над ее наивностью.

Ее размышления прервало какое-то движение в кустах. Дельгадо под ней напрягся, словно зная, что требовалось от него. Шианна схватила аркан, мысленно готовясь к схватке с бычком. Ее учили быть осторожной с отбившимися от стада одичавшими телятами, которые в изобилии бродили по заросшим кустарником прериям. Она приготовилась сделать все как надо.

Почувствовав опасность, теленок сорвался с места, а Шианна начала раскручивать петлю над головой, стараясь держаться около убегающего животного. Опытной рукой она набросила петлю на рожки теленка. Бердетт приблизился к теленку сзади, когда она уже утихомирила его, вынуждая следовать за собой. Одним движением запястья он метнул петлю под копыта и дернул веревку, ловя обе задние ноги.

Ревя от удивления, бычок упал на колени. Шианна набросила конец веревки на рожок седла. Дельгадо резко остановился, слегка приседая, оттого что теленок сильно тянул веревку. Опережая Шианну, Уэйд присел и завязал веревку, удерживающую все четыре копыта теленка, чтобы он не смог подняться и уйти. Закончив, Бердетт ослабил петлю на шее теленка и вручил аркан Шианне.

– Примите мои поздравления, – глядя на нее с улыбкой одобрения, произнес Бердетт. – Вы очень искусны в обращении с веревкой, а Дельгадо хорошо обучен удерживать теленка.

– Должна признать, что и ваши способности впечатляющи, – прокомментировала Шианна его действия, отцепляя веревку от рожка. – Где это вы приобрели навыки специалиста по крупному рогатому скоту? Никогда бы не подумала, что этому можно научиться в болотах Луизианы.

Бердетт вспрыгнул в седло. Его острый взгляд замер в поисках другого бычка.

– Ваш отец меня научил разным хитростям, – признался он, сосредотачивая свое внимание на движении в кустарнике. – А до этого я в основном управлял сахарной и хлопковой плантациями.

Следя за его пристальным взглядом, Шианна направила коня в заросли.

– Тогда почему вы занялись сбором крупного рогатого скота в Техасе? Ведь у вас же есть плантации!

– У меня больше нет плантации, – ответил Уэйд. Его голос был тихим из-за страха напугать теленка. – Мой отец был членом кабинета Джефферсона Дэвиса. Многие из тех, кто работал на президента Конфедерации, были осуждены и подвергнуты изгнанию за участие в восстании. Их земли конфисковали, а имущество уничтожили. Наш особняк сожгли, а запасы зерна разграбили. Землю поделили комитеты и скупо раздали бездомным чернокожим. Нам осталась только память.

Шианна резко осела в седле, думая, как же это трудно – наблюдать за тем, как другие берут то, что принадлежит твоей семье, видеть, как твой дом полыхает в огне. У Уэйда были причины ожесточиться, обижаться на весь мир и на каждого. И все же казалось, что он не держал зла на людей и судьбу, а, напротив, был настроен оптимистично, надеясь снова сколотить состояние.

– Что случилось с вашим отцом? – озабоченно спросила Шианна.

– Когда экономика Юга рухнула, Джефферсон Дэвис и его советники сбежали из Ричмонда. Дэвиса арестовали и посадили в тюрьму. Члены его кабинета спаслись бегством. Одни бежали в Англию, другие в Вест-Индию, были и такие, которые нашли убежище в Техасе. Дэвис и по сей день ждет освобождения, а члены его кабинета в бегах. Мой отец… – Бердетт оборвал фразу, заметив в подлеске быка чудовищных размеров, который, очевидно, решил атаковать их, а не спасаться бегством.

Шианна напряглась в тревожном ожидании. Она хорошо знала, что симарронский бык в ярости – это самое норовистое существо из четвероногих. Чем больше лет животному, тем мощнее оно становилось. За долгие годы бык только набирал живучесть и норов. Эти быки выживали и в засуху, и в снежные бури. Они выживали, несмотря на то что на них нападали волки, кусали насекомые, что на них охотились команчи. Засушливые сезоны они могли по нескольку дней обходиться без воды, проходя в поисках водопоя по пятнадцать миль.

Обычно симарронский бык был довольно миролюбив. Но он мог растоптать любого, кто приблизится к нему. А если его разозлить, он расправится с самым опасным хищником. Даже гризли по сравнению с ним казался милым котенком. Эти быки были сильнее лошадей и могли бежать быстрее ветра, тараня своими рогами все, что попадается на их пути.

Дикие глаза быка тускло мерцали рядом, и Шианне показалось, что она смотрела в лицо смерти. Бык опустил голову и побежал. Его рога шести футов длиной приближались к ней. Шианна задрожала от мысли, что кровожадное животное вот-вот подденет ее на свой чудовищный рог.

Конь под Шианной испугался. Его пронзительное ржание разорвало тишину, а глаза стали дикими от страха. Шианна натянула поводья, понуждая Дельгадо отскочить, прежде чем чудовище настигнет его. Бросать веревку уже было поздно, оставалось только молиться.

Но Уэйд уже бросил петлю, и она оказалась на шее разъяренного быка, прежде чем он начал вторую атаку на Дельгадо. Взбешенный веревкой, сжимающей его шею, бык нацелился на Уэйда. Шианна метнула веревку, ловя задние ноги животного, прежде чем он настигнет Галаада. Дельгадо инстинктивно присел, выдерживая силу натяжения веревки. Бык взревел, когда его ноги подкосились, но не уступил. Он боролся изо всех сил, пытаясь разорвать путы на ногах. Потребовалось несколько дополнительных веревок, чтобы удержать на земле это чудовище. Поняв наконец, что сопротивление бесполезно, бык сник.

Когда опасность миновала, Уэйд перевел дух. Хотя Шианна не была опытным ковбоем, это нисколько не снижало опасность. Громадный бык весом две тысячи фунтов был полон решимости растоптать Шианну вместе с Дельгадо. Прошло уже несколько минут, как Шианна была вне опасности, но дрожь все еще толчками проходила по телу Бердетта.

– Боже мой. Надеюсь, мне не придется пережить это снова, – пробормотал Уэйд. Он положил руку на бедро Шианны, сидевшей в седле и пытавшейся взять себя в руки. – На какой-то момент мне показалось, что я потерял вас. Мы бы не выбрались из этой передряги, если бы не действовали так слаженно. Интересно, будет ли так всегда… в любой ситуации.

От интимных ноток в его голосе и ощущения тепла его руки на ее бедре, у Шианны побежали мурашки по телу. Хотя от Бердетта пахло только кожей, потом и лошадью, он имел над ней ту же странную власть, лишая ее воли, особенно сейчас, когда миновала страшная угроза. И Шианна, глядя в его ярко-зеленые глаза, вспомнила, что было между ними, как он ее целовал, как неистово ласкал…

Смущаясь от осознания этой его власти над ней и не решаясь ничего сказать, Шианна, держа своего коня за повод, сделала вид, что ищет еще одного бычка. Она отпустила Дельгадо побегать. Уэйд надеялся, что стена недоверия вот-вот падет, но Шианна была слишком горда и упряма, чтобы пойти на сближение.

Его уверенность, что можно добиться любви каждой женщины, что любую женщину можно приручить, рушилась. Уэйд начинал думать, что у этого правила есть по крайней мере одно исключение. Шианна была столь же дика и свободолюбива, как тот благородный дикарь, которого она так уважала. И если она не могла стать женщиной Маманти, то, должно быть, решила подражать ему в поведении. С тем же успехом он мог бы заарканить облако, размышлял Бердетт. Он никогда не заработает уважения Шианны. Ни за месяц, ни за год…

«Почему это вдруг стало так чертовски важно для меня?» – в который раз спрашивал себя Уэйд. Приехав в Техас, он сначала думал вообще избежать встречи с маленькой ведьмой с ранчо Кимбаллов. Боясь этой встречи, он даже специально затянул время своего прибытия. Теперь же он походил на щенка, который тянулся к Шианне, надеясь получить каплю привязанности и крохи уважения.