Упрямый ангел

Маманти устремил взор на Уэйда.

– Когда твой муж во второй раз появился в комнате безумца, я вошел через окно.

Шианна посмотрела на Уэйда, а затем перевела взгляд на Пророка Совы.

– Когда Риме хотел выстрелить в меня, Уэйд сбил его с ног, – продолжал Маманти.

– Наконец-то мы кое-что сделали сообща, – заметил Уэйд с улыбкой.

– Я хотел снять с него скальп, – заявил Маманти. – Но Уэйд не желал вызывать гнев техасцев на команчей и кайова. Он предпочел, чтобы Хеден Риме мучился от сознания того, что конец близок, но не имел возможности помешать этому. – Пророк Совы снова посмотрел на Шианну. – Твой муж решил, что будет лучше, если командующий Рейнольдс станет палачом. Но только мы втроем знаем, что на самом деле случилось с Хеденом Римсом. Хотя какое имеет значение, кто именно отправил этого злого бледнолицего на тот свет? Главное, что он получил справедливую награду. Многие пострадали из-за него, и вот наконец свершилось правосудие.

Маманти склонился к Шианне и на прощание поцеловал ее в лоб.

– Дело сделано. Злой бледнолицый сам навлек на себя погибель. – Индеец повернулся к Уэйду, которого теперь мог называть своим другом. – Я не сомневаюсь, что твоя семья будет жить в мире с команчами и кайова.

Маманти протянул Уэйду руку, и тот, пристально глядя в темные глаза Пророка Совы, ответил крепким пожатием.

– В следующий раз, Маманти, когда команчи окажутся в Техасе, их будет ждать стадо мустангов. Это станет подарком от моей семьи. Прими его в знак благодарности за то, что ты помог сберечь мне самое дорогое, что у меня есть. – Уэйд обратил на Шианну взгляд, полный любви. – У полиции больше нет причин беспокоиться. И никто никогда не узнает, что Пророк Совы, великий шаман команчей, был моим сообщником. Это останется нашей тайной.

Маманти улыбнулся и помог Шианне сесть на лошадь. Затем посмотрел на мужа молодой женщины.

– Ты хороший человек, Уэйд Бердетт… Для бледнолицего. – Индеец снова повернулся к той, которую так часто видел в мечтах. – Все так, как и должно быть… даже если я отказываюсь признать это.

– Значит, до весны?.. – спросил Уэйд. – Поверь, Маманти, я буду делать для жены все, что в моих силах.

Когда они возвращались во Флитвуд, Шианна то и дело поглядывала на мужа и улыбалась. Со смертью Хедена все ее страхи развеялись. Более того, ее очень радовало то, что Маманти наконец-то назвал Уэйда своим другом. Она посмотрела в сторону юга и подумала: «Теперь мы сможем начать новую жизнь».

Сердце Шианны переполняла гордость за мужа. Ведь он проследил, чтобы никто из семьи не принял на себя вину за смерть Хедена. А командующий Рейнольде не мог обвинить ни одного из них, поскольку стал прямым соучастником убийства.

Как всегда, Уэйд точно все рассчитал, прежде чем действовать. Он предусмотрел последствия, с которыми мог столкнуться Пророк Совы, если станет известно, что индеец находится около Флитвуда. Уэйд также чувствовал свою ответственность за семью. Если бы кто-нибудь из них решился на убийство, то, возможно, был бы обвинен и осужден, даже несмотря на безумие Хедена. Но Уэйд позаботился о том, чтобы ни один из тех, кого он любил, не совершил подобной ошибки и не взял на себя грех из-за Хедена Римса.

Шианна протянула руку и прикоснулась к плечу мужа. Тот ласково улыбнулся ей и спросил:

– Ты что-то хотела сказать, дорогая?

– Только то, что ты – это ты и я люблю тебя, – прошептала Шианна.

Склонившись к жене, Уэйд поцеловал ее в губы.

– Означает ли это, что я прощен за то, что не позволил тебе и брату поступить с Хеденом по вашему желанию?

Какое-то время Шианна в задумчивости смотрела на мужа. Наконец спросила:

– Ты ведь не скажешь остальным, что на самом деле произошло?

Уэйд отрицательно покачал головой:

– Нет, не скажу. Так будет лучше. Потому что теперь каждый будет смотреть на другого с восхищением. Эта история – один из тех секретов, которые не стоит раскрывать. Хуан будет восхищаться Чадом, в то время как Чад будет думать то же самое обо мне, Хуане и Блейке. Неведение сблизит нас.

Шианна тихонько рассмеялась, и Уэйд спросил:

– Ши, ведь ты не собираешься выдавать меня?

– Нет, конечно. Но тебе придется заплатить за мое молчание.

Уэйд тоже рассмеялся:

– И какова же будет плата, шалунья?

– Я думаю, ты знаешь ответ, мой дорогой муж, – промурлыкала Шианна, обольстительно улыбаясь.

Разумеется, Уэйд знал ответ. И он доказал это, как только они оказались наедине в его комнате. Уэйд пообещал, что Шианна забудет об их встрече с Маманти и о разговоре на обратном пути во Флитвуд. Так и случилось. В ее памяти остался только образ мужчины с зелеными глазами и неподражаемой улыбкой. И этот мужчина заполнил весь ее мир и ее мысли, когда она оказалась в его объятиях…

Глава 27

Когда вдалеке показалась Шианна, на лице Блейка появилась улыбка. Теперь все неприятности остались в прошлом. Последние дни оказались очень беспокойными, но ковбоям в конце концов удалось расчистить вход в пещеру, и все ценности были найдены и отправлены на ранчо. Все, за исключением одного стула, который был сломан, когда Чад с Уэйдом выбирались из заточения. Собственность Хедена была продана на аукционе. Уэйд купил его асиенду и землю, и теперь молодые супруги все там переделывали по своему вкусу.

Так что все было бы замечательно, если бы не сообщение Чада. Он собирался отправиться в путешествие, но куда именно – не говорил. Блейк был расстроен, но понимал, что молодому Бердетту просто-напросто не сиделось дома, поэтому он и отправился на поиски приключений.

Когда Чад с Уэйдом отъехали от асиенды, Блейк положил руку на плечо Шианны и в задумчивости проговорил:

– Надеюсь, Чад найдет то, что ищет. Я думаю, что единственной причиной, по которой он оставался здесь так долго, было его желание успокоить мать. – Он перевел взгляд на Микару; та даже расплакалась после прощания с младшим сыном, но вскоре взяла себя в руки.

Шианна безмолвно кивнула; ее пристальный взгляд был прикован к широкой спине Уэйда и живописному пейзажу, который открывался в свете нового дня. Казалось невообразимым, что прошло уже четыре месяца с тех пор, как они вернулись в Техас. Это были счастливейшие дни в ее жизни. Их с Уэйдом любовь продолжала цвести, даже когда Шианне казалось, что муж уже заполнил каждый уголок ее сердца. Вместе они выгнали тот темный, мрачный дух, который наполнял ужасом ранчо Хедена во время его пребывания здесь. Теперь залы особняка наполнились радостью и смехом.

Единственным темным пятном в их ярком мире был отъезд Чада. Шианна знала, что произойдет так, как предсказывала Микара. Бедная женщина мужественно держалась все время, пока Чад, сопровождаемый Уэйдом, не скрылся на тропинке, ведущей на запад, к Форт-Блиссу. С улыбкой на губах Микара наблюдала за отъездом сына. «Какая большая цена такому самообладанию», – подумала Шианна. Микара знала, что должна позволить Чаду идти своей дорогой. Но видеть его отъезд и знать, что, возможно, пройдут годы, прежде чем он вернется… Эта мысль убивала ее. В конце концов Микара снова разрыдалась и ушла в дом.

Шианна тоже переживала из-за отъезда младшего Бердетта. Чад, Уэйд и Хуан был неразлучны в последние месяцы; они все вместе трудились, создавая уют в бывшем доме Хедена. Теперь Чад решил их покинуть… Очевидно, какая-то сила толкала Чада на поиски того, что отсутствовало в его жизни. Впрочем, Шианна прекрасно понимала: младшему Бердетту нужна была женщина. Правда, Шианна считала, что Чаду следовало бы отправиться не на запад, а на восток, но она оставила свое мнение при себе.

Тут Блейк вдруг обнял дочь и с нежностью в голосе спросил:

– Говорил ли я когда-нибудь тебе, как горжусь тобой? Ты подобно солдату выдержала тревожные годы войны. Если бы я не был уверен, что ты превратишься в сильную женщину, то никогда бы не остался в Луизиане с Микарой.

Шианна с улыбкой ответила:

– А если бы ты не послал Уэйда вместо себя, то я никогда не узнала бы, что такое любовь. И я бы никогда не поняла, чем привлекла тебя Луизиана.

Блейк радовался, глядя в безмятежное лицо дочери.

– Нам обоим очень повезло. Удивительно, не так ли? Наша долгая разлука оказалась скрытым благословением. – Блейк посмотрел в сторону асиенды и добавил: – Я думаю, мне нужно найти способ утешить Микару. Она, конечно же, будет очень скучать по Чаду.

– Почему бы тебе не показать ей свою пародию на гориллу? – предложила Шианна. – Обычно это очень веселило меня.

Блейк скорчил рожу, изображая обезьяну.

– Ты думаешь, это хоть немного развеселит ее?

– Без сомнения, – со смехом подтвердила Шианна. Сбросив «маску гориллы», Блейк сказал:

– Да, чуть не забыл… Уэйд хотел, чтобы ты встретила его около ручья после того, как он попрощается с Чадом.

Шианна невольно нахмурилась.

– Но зачем?

– Понятия не имею, – пробурчал Блейк, пожимая плечами.

Молча кивнув отцу, Шианна направилась в конюшню, чтобы взять своего любимого Дельгадо. Она была заинтригована предстоящим свиданием около Говорящего ручья. «Должно быть, он хочет проведать мустангов, которых держит в загоне до возвращения Маманти», – решила Шианна. Уэйд недавно соорудил этот загон, и Чад проводил там долгие часы, приручая своенравных жеребят. Это было главным развлечением Чада, пока он жил на ранчо.

Вскочив на своего вороного жеребца, Шианна погнала его на север. Она была уверена, что прекрасно проведет остаток дня. Да, день не будет потерян. Когда Уэйд находился рядом и никто не нарушал их уединения, всегда находилось несколько минут и для весьма приятных развлечений.

Уэйд и Чад ехали в глубокой задумчивости. Внезапно Уэйд остановился и со вздохом сказал:

– Вот мы и расстаемся, братец. Ты имеешь хоть малейшее представление о том, куда направляешься?

Чад пожал плечами:

– Возможно, в Нью-Мексико или в Колорадо. Поеду куда глаза глядят.

Уэйд пристально смотрел на брата:

– Ты ведь знаешь, здесь всегда найдется место для тебя?

– Да, конечно, – кивнул Чад. – Вот только я… – Он умолк и о чем-то задумался. Потом вновь заговорил: – Ты знаешь, почему мне приходится уезжать. И знаешь, когда я вернусь. Вот какой из меня получился джентльмен, – Чад грустно улыбнулся. – Кто бы мог подумать год назад, что мой отъезд окажется благородным поступком. Кто знает, может быть, однажды я стану таким же любезным, как и ты, старший брат. Ведь ты все время знал, чего я хочу, но не просил меня уйти.

– Чад, я…

Чад взял брата за руку, не давая ему продолжить.

– Пожалуйста, не усложняй ситуацию еще больше. Я не могу заполучить женщину, которую желаю, так как она принадлежит моему брату, которым я восхищаюсь и которого уважаю по многим причинам. Видишь ли, я прекрасно знаю, кто избавился от Хедена столь хитроумным способом.

Уэйд криво усмехнулся.

– Неужели ты так уверен, что именно я позаботился о Хедене? А я думал, что это – твоих рук дело.

– Я бы просто выстрелил в него, – заявил Чад. – Выстрел в сердце – более простой способ избавиться от негодяя. Но ты знал, зачем и почему сделал именно так, как сделал.

– Ты приписываешь мне чужие подвиги, – проворчал Уэйд; он поклялся навсегда оставить это тайной. – Я не заслужил таких похвал.

– Нет-нет, – возразил Чад с улыбкой. – Ты заслуживаешь любых похвал. Так вот, когда я стану таким же, как ты, я вернусь. И еще… Ты должен заботиться как следует об отважной маленькой леди. Не думаю, что где-нибудь есть похожая на нее. – Кивнув на прощание, Чад пустил коня легким галопом.

Плечи Уэйда поникли. Какое-то время он молча смотрел вслед брату, удалявшемуся от своего прошлого. Затем прокричал:

– Я надеюсь, ты найдешь то, что ищешь!

Вскоре Чад исчез за поворотом, и Уэйд направил Галаада к Говорящему ручью. Он постоянно присматривал за лошадьми, которых собирался подарить Маманти. Чад же помогал ему, чтобы хоть ненадолго забыть про свои чувства к Шианне. Это не приносило облегчения, но все-таки хоть немного отвлекало его от тяжких раздумий.

Тут перед Уэйдом внезапно возник образ Шианны, и на губах его появилась загадочная улыбка – ему в голову пришла замечательная мысль. Он тотчас же послал Галаада в галоп, чтобы добраться до ручья раньше своей прекрасной жены.

Возглас удивления сорвался с губ Шианны, когда она подъехала к берегу ручья. Ей пришлось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что перед ней не мираж, а почти точная копия той картины, которую она увидела десять месяцев назад.

У ручья, дерзко улыбаясь, лежал обнаженный Уэйд. Яркое весеннее солнце обжигало его плоть; черные как вороново крыло волосы были растрепаны, а мускулистые руки – скрещены под головой. «Он похож сейчас на одного из грозных рыцарей прошлого», – внезапно подумала Шианна. Остановив коня, она какое-то время любовалась прекрасным «рыцарем». Затем подъехала ближе и с лукавой улыбкой сказала:

– Прошу прощения, сэр.

Уэйд молча приоткрыл один глаз. С трудом сдерживая смех, Шианна в упор смотрела на него.

– По-моему, это тот самый момент, когда появилась я? – Открыв другой глаз, Уэйд низким голосом проговорил:

– Полагаю, что да. Знаешь, когда мы впервые встретились, ты была подобна тигрице. – Опершись на локоть, Уэйд впился взглядом в стройную красавицу на вороном жеребце. – Почему бы тебе не спешиться и не присоединиться ко мне, госпожа? Этот прекрасный день просто создан для того, чтобы понежиться под солнцем.

Шианна изобразила удивление:

– Неужели ты не боишься, что кто-нибудь может увидеть нас? Все-таки еще день…

Уэйд поднял голову, чтобы бросить взгляд на стадо мустангов в загоне.

– Кто тут может увидеть нас? Здесь нет никого, кроме лошадей. Лошади же, насколько мне известно, не распространяют сплетен.

Шианна снова улыбнулась.

– Что ж, в таком случае… – Спешившись, она легким взмахом руки вынула из волос гребень, и ее чудесные локоны рассыпались по спине и по плечам. Затем она начала расстегивать пуговицы на блузе.

Уэйд же, затаив дыхание, наблюдал за грациозными движениями жены. Когда черная юбка упала к ее ногам и Шианна предстала перед ним совершенно обнаженная, он в восторге воскликнул:

– О Боже, как ты прелестна!

– Но не настолько красива, как ты, – промурлыкала Шианна. Сбросив туфли, она медленно подошла к мужу.

– Мужчинам не очень нравится, когда их называют красивыми, – прохрипел Уэйд.

Шианна опустилась рядом с ним на зеленый ковер травы.

– Не нравится? Что ж, тогда… великолепный! Так будет точнее. – Склонившись над Уэйдом, Шианна провела ладонями по его широким плечам. – Или устрашающий. – Кончиками пальцев она ласкала его грудь. – А может быть…

Уэйд ухватил ее за руку.

– Тише, дорогая. Я вызвал тебя сюда не для того, чтобы увеличить свой словарный запас.

Она наигранно удивилась:

– Не для того? Тогда что же явилось причиной моего появления здесь? Может быть, ты позвал меня сюда, чтобы вместе поиграть с лошадьми?

Уэйд запустил пальцы в ее волосы и привлек к себе.

– Неужели я похож на мужчину, который интересуется только мустангами?

– Да, похож, – заявила Шианна. – Последнее время ты проводил больше времени с этими проклятыми мустангами, чем со мной. Я уже начала думать, что единственный способ привлечь твое внимание – это отрастить гриву и хвост.

Уэйд поцеловал жену в губы, потом спросил:

– Ты хочешь сказать, принцесса, что чувствовала себя забытой?

Она кивнула:

– Да, чувствовала.

Уэйд нахмурился, изображая озабоченность.

– Тогда мы немедленно исправим это. Я вовсе не собирался лишать тебя чего-либо…

Тут губы их слились в поцелуе, и Шианна почувствовала, что у нее закружилась голова. Когда же этот страстный поцелуй наконец прервался, она крепко прижалась к мускулистому телу мужа и прошептала:

– Уэйд, я люблю тебя.

Он тихо засмеялся и, глядя ей в глаза, проговорил:

– Ты говоришь так только потому, что хочешь добиться своего. Я и прежде встречал подобных женщин. Ты получишь удовольствие, а затем бросишь меня, верно?

Шианна тоже рассмеялась и проворковала в ответ:

– Но я могу быть и другой. – Ее ножка скользнула между его ног, заставляя Уэйда вздрогнуть от этого интимного прикосновения. – Видишь ли, не исключено, что мне захочется постоянно получать удовольствие. Если ты, конечно, способен на это…

Последние слова Шианны прозвучали как интригующий вызов. Склонившись над женой, Уэйд прижал ее к траве и внимательно посмотрел ей в глаза. Он думал о том, сколько же времени потребуется Чаду, чтобы забыть Шианну. Уэйду пришла в голову мысль, что если бы пришлось уйти ему, то он бы никогда не вернулся. Потребовалась бы вечность, чтобы забыть, какие чувства пробуждала в нем Шианна. И потребовалась бы еще одна вечность, чтобы забыть блеск глаз, когда она улыбалась, ее движения, ее голос… О, этого он никогда не забудет, по крайней мере – в этой жизни.

Все в этой необыкновенной женщине возбуждало и волновало его, и временами ему казалось, что с каждым днем он любит ее все сильнее. Иногда же Уэйд сам себе удивлялся – ведь прежде он ни за что бы не поверил, что способен на такую любовь. Но видит Бог, он ошибался.

Уэйд взял лицо жены в ладони и нежно поцеловал ее в губы. Потом снова посмотрел ей в глаза и прошептал:

– Дорогая, каждый раз, когда я смотрю на тебя, прикасаюсь к тебе, я себя спрашиваю: что я сделал, чтобы заслужить твою любовь? Поверь, ты единственная женщина, которую я сумел полюбить. И я очень боюсь потерять тебя. Думаю, что смогу вынести что угодно, но только не это. Я люблю тебя, Ши. Благодаря тебе я понял, что такое вечность.

Шианна молча улыбалась мужу. Она чувствовала, что своей пламенной страстью он заполняет все ее существо. Казалось, будто все ее воспоминания медленно сгорали в этом жарком любовном пламени. И она знала: любовь к нему дала ей непобедимую силу и позволила проявить невероятную нежность. Уверенность, что она заслужила любовь Уэйда, делала возможным все.

Шианна провела пальцами по его волнистым волосам.

– Как ты думаешь, есть ли в мире другие мужья и жены, которые открыли для себя такую же любовь? – спросила она.

Улыбнувшись, Уэйд легким поцелуем коснулся ее губ.

– Некоторые из них – возможно, – ответил он. – Но должен признать, что я никогда не думал об этом, принцесса. Поверь, я пожалел бы тех, кто так и не узнал, что такое любовь и как сильны могут быть чувства. Господи, если бы они только знали, что они упустили…

Шианна положила руки ему на плечи и, тихонько вздохнув, прошептала:

– Дорогой, я…

– Я приехал сюда не для того, чтобы болтать, – перебил Уэйд. – Я пришел в поисках радуг.

– Тогда их у тебя будет полный карман, – пообещала Шианна срывающимся от желания голосом.

Уэйд рассмеялся:

– Наряд, который сейчас на мне, лишен карманов, принцесса.

Тоже рассмеявшись. Шианна ответила:

– Но я больше всего люблю, когда ты одет так, как сейчас. – Тут Уэйд наконец не выдержал и проворчал:

– Если ты не прекратишь этот разговор и не поцелуешь меня, я буду вынужден нырнуть в холодный ручей.

– Неужели поцелуй – это все, чего ты хочешь, мой нетерпеливый муж? – прошептала Шианна, поцеловав его.

– Поцелуй – это только начало… – Он задержал дыхание. – Вероятно, я мог бы сразу предупредить тебя: поцелуя вряд ли будет достаточно, чтобы удовлетворить мою чудовищную страсть.

– Я знала, что ты скажешь нечто подобное. – Шианна наградила Уэйда очередным поцелуем.

– Ты можешь быть серьезной хотя бы одну минуту, женщина? – Уэйд постарался придать своему голосу суровость. – И вообще, пора бы тебе прекратить смеяться.

Страсть поглотила их, и эта одна минута, казалось, растянулась до бесконечности. Они погружались в волшебный мир, который окрашивался в нежнейшие оттенки всех цветов радуги. Уэйд вытянул руку, чтобы собрать прозрачные лучи в ладони; он поражался их сиянию и чувствовал их мистическую теплоту. Эта темноглазая нимфа пробуждала в нем бесконечное разнообразие чувств, и каждое из них имело свой неповторимый оттенок. Шианна создала для него драгоценный мир бессмертной любви.