Глава 11

Доминик сидел на уголке стола и не отрывал глаз от Обри. Их переговоры явно затянулись. Доминик выдвигал новые условия соглашения, а Дюбуа с завидным упорством отвергал их. Раскрыть причину своей ненависти к Бодлерам Обри наотрез отказался, но продолжал поносить весь их род. Очевидно, в прошлом кто-то из Бодлеров его предал, но кто? Доминик терялся в догадках. Это мог быть и дедушка, и отец. А может быть, тетка? Она давно переехала в Новый Орлеан. Так кто же нанес Обри Дюбуа смертельную обиду?

— Можешь сидеть здесь хоть вечность! — прорычал Обри. — Я не изменю своего решения.

— Ну что ж, тогда я поступлю, как считаю нужным! — рявкнул Доминик. Его терпение иссякло, он был готов на все к началу охотничьего сезона я приведу в Скалистые горы свой караван! И очередь выстроится за моими товарами, так и знай. Никто не станет покупать у тебя порох и виски по бешеным ценам.

— Не ты первый собираешься со мной потягаться, — процедил Обри. — Твой караван не дойдет и до Грин-Ривер, если я захочу. Заруби это себе на носу.

Кто-то забарабанил в дверь кабинета.

— Откройте! — послышался крик Ленор. — Розалин похитили, пока вы тут языки чешете!

— Что?! — метнулся к ней Доминик. Ленор протянула ему записку похитителя. Пробежав ее глазами, Доминик передал клочок бумаги Обри, успевшему отодвинуть стол и выбраться из угла.

— Как можно незаметно проникнуть в дом, полный гостей? — изумился тот. — Ведь Розалин была в бальной зале?

— Ее там не было, — сухо ответила старуха. — Она подслушивала ваш приятный разговор. Внезапно что-то на нее накатило, и она пулей вылетела вон, словно за ней гнался сам дьявол. Похоже, вы ее крепко обидели.

Она прищурилась и оглядела мужчин, пытаясь угадать, о чем они спорили. Но на их физиономиях читалось только недоумение.

— Значит, похититель поджидал ее за дверью, — покачала головой старуха. — Я знала, что подобное должно случиться. Вот до чего довела ее дружба с уличным сбродом. Они все-таки до нее добрались! Сколько раз я ей говорила: не водись с хулиганами и жульем!

Розалин слышала их разговор! Доминик застонал от досады. Ведь он вытолкал ее из кабинета как раз для того, чтобы оградить от скороспелых выводов. Но эта любопытная чертовка припала ухом к стене и ловила каждое их слово.

— Вы заплатите выкуп за свою невесту, месье? — язвительно спросил Обри. — Вот так ирония судьбы! Сумма выкупа за мою дочь почти равна стоимости снаряжения торгового каравана в Скалистые горы. А когда Розалин вернется домой, она и видеть вас не пожелает, зная, что вы использовали ее в корыстных целях. Не сомневайтесь, моя дочь возненавидит вас так же, как и я, сэр!

Доминик обжег его бешеным взглядом, но удержался от того, чтобы свернуть ему шею. Обри не волновало, что его дочь похитили, ему важнее было взять реванш над Бодлером.

— Я не сказал ни одного слова, которое могло бы оскорбить Розалии! — гневно воскликнул Доминик. — Это вас словно прорвало. Я не желал Розалин вреда!

— Для тебя она отныне мадемуазель Дюбуа! Запомни это, молокосос! Вряд ли она снизойдет до разговора с тобой! — грубо заметил Обри.

— Раз ты отменил свадьбу, сам и плати выкуп, — парировал Доминик, вне себя от бешенства. — Может быть, хоть это убедит Розалин в том, что ты ей родной отец.

— Я не отдам за нее ни гроша! — с презрением ответил Обри. — Пусть платит ее женишок — не обеднеет! Напакостил — ив кусты?

Он хватил через край: у Доминика лопнуло терпение. Он кинулся на Обри с быстротой пантеры и что было силы швырнул на пол. Ленор вскочила и закричала, встав между драчунами:

— Розалин, быть может, валяется где-нибудь в пыли, оскорбленная и униженная, а вы совсем ума лишились! Довольно сводить счеты, руганью делу не поможешь. Я сама заплачу выкуп за внучку! Похоже, никому, кроме меня, нет дела до моей несчастной девочки. Вам бы следовало объединиться, чтобы освободить ее из лап похитителей. Вот когда она вернется домой целой и невредимой, можете перегрызть друг другу глотки. Ни один из вас не достоин ее привязанности!

Доминик поежился под ее презрительным взглядом и с отвращением отступил от Обри. Проклятие! Этот мерзавец так его разозлил, что он забыл обо всем. И если Розалин сейчас его поминает недобрым словом, он вполне это заслужил.

Собравшись с мыслями, Доминик начал обдумывать случившееся. Вряд ли Розалин украли из дома ее приятели-разбойники. На подобное мог пойти человек, решивший любой ценой поправить свое финансовое положение. Как пить дать, это Джеффри Кордей, белобрысый и худосочный молокосос. А вину за содеянное задумал переложить на сомнительных знакомцев отчаянной девчонки!

Доминик круто повернулся на каблуках и направился к выходу, Обри крикнул ему вслед:

— Улепетываешь в горы, почуяв, что твой план не удался? Учти: если с головы Розалин упадет хоть волосок, ты за это ответишь. И обещаю: никто и никогда не купит у тебя шкурки — ни в Сент-Луисе, ни где-либо еще к западу от Миссисипи. Клянусь, что никто не станет тебе продавать товары первой необходимости. Ты покойник, Бодлер! — Торговец скользнул ненавидящим взглядом по внушительной фигуре Доминика и добавил: — Ты станешь посмешищем в Скалистых горах, проклятый метис! Знаем мы таких легендарных звероловов! Никто не может со мной тягаться, тем более бодлерово отродье!

Доминик крепко сжал ручку двери, так, что побелели костяшки пальцев. Он смерил побагровевшего Обри презрительным взглядом, с трудом сдерживая желание врезать ему по физиономии.

— Ты жалкий ублюдок, Обри Дюбуа! Кроме денег, тебя ничто не волнует. Мне искрение жаль Розалин; жить рядом с тобой — мучение. Обида на семью Бодлеров и жажда власти окончательно затуманили тебе мозги. Ты забыл, что Розалин — твоя родная дочь. И если она еще тебя уважает, то лишь из чувства дочернего долга. В трудную минуту ты отвернулся от родной дочери, не смог превозмочь необъяснимую ненависть к моей семье.

— Вон отсюда, бродяга! — Обри побагровел, казалось, его вот-вот хватит удар. — Если не уберешься до утра из города, тебе не жить.

Обри трясся от переполняющей его злости. Задыхаясь, он с ненавистью прохрипел:

— Когда-то я поверил одному из Бодлеров, и меня предали. Чтоб весь ваш род сгорел в адском огне! Если цены на мои товары сейчас кажутся тебе непомерно высокими, подожди до будущего лета. И не смей отныне приближаться к моей дочери! Моя схватка с Бодлерами только начинается, все еще впереди!

Сообразив, что перед ним маньяк, которого бесполезно увещевать, Доминик рванул на себя дверь и вышел из кабинета. Ему совсем не хотелось выяснять причину гнева Обри. Он не испытывал к нему ни жалости, ни сочувствия. Его волновала только Розалин: ведь девушка, оставленная на произвол судьбы, могла погибнуть.

При этой мысли Доминика обдало жаром. Если похититель — Джеффри, он ее не пощадит, понимая, как с ним поступит ее отец, узнав о случившемся. Как бы ни был глуп Джеффри, он, разумеется, это сознает.

Пока Доминик разыскивал свой экипаж и велел кучеру распрячь для него лошадь, в голове у него роились планы освобождения Розалин и наказания Джеффри. Нужно было также посчитаться с Обри. Доминик не собирался сдаваться без боя. Дюбуа пора понять, что не все подвластно ему на этой земле. Обри с Бодлером не справиться. Он поплатится и за свои делишки, и за равнодушие к дочери. Если хорошенько прижать этого толстосума, он образумится и пойдет на уступки.

На окраине спящего Сент-Луиса Доминик остановился у ветхого двухэтажного строения. Он неслышно растворился в темноте и обошел дом кругом. Из окна на втором этаже падал неяркий свет. Доминик подтянулся на ветке, вскарабкался по дереву и уцепился рукой за подоконник. Прижавшись к стене, он вставил ногу в пустоту от выпавшего кирпича и заглянул в окошко.

С его губ сорвался облегченный вздох: в углу комнаты на стуле сидела связанная Розалин с кляпом во рту. Не долго думая Доминик открыл окно и влез в комнату. Джеффри в ней не было. Услышав странный звук, Розалин подняла голову. При виде Доминика в ее глазах вспыхнули недобрые огоньки. Она не ожидала, что именно он придет ей на выручку. Розалин сжалась от боли в сердце, причиненной его предательством, и тяжело задышала.

Доминик приблизился к ней с осторожностью охотника на крокодилов, подкрадывающегося к болоту, кишащему рептилиями. Он прекрасно понимал, что Розалин даст волю гневу, как только ей представится такая возможность. Поэтому, не вынимая изо рта кляп, отвязал ее от стула и, взвалив на плечо, понес вниз по лестнице.

Розалин всячески выказывала ему свою ненависть; извивалась и обжигала презрительным взглядом. На первом этаже Доминик услышал легкий шорох, доносившийся из гостиной. Он на цыпочках пошел на звук и, осторожно заглянув в комнату, увидел Джеффри. Мерзавец пил бренди и улыбался, видимо, мечтая о кругленькой сумме.

Но улыбка сползла с его тонких губ, едва в дверях показалась внушительная фигура Доминика. От страха у Джеффри засосало под ложечкой, он потянулся за пистолетом. Доминик прыгнул на него и отшвырнул оружие в угол. Драться с крутым парнем со Скалистых гор не входило в планы белобрысого труса, и он метнулся в коридор. Но там его ждал неприятный сюрприз.

Розалин подставила похитителю ногу, Джеффри споткнулся и растянулся на полу, жалобно скуля и умоляя о пощаде. Страх сковал тело мерзавца. Доминик легко его приподнял и швырнул обратно в гостиную. С треском рухнув на сломавшийся стул, Джеффри ударился головой об пол и откатился к стене. Придя в себя, он увидел пару черных ботинок, начищенных до блеска, мускулистые ноги и мощную грудь. Сверкающие праведным гневом зеленые глаза пронзили незадачливого похитителя, и он понял, что спустя мгновение от него не останется и мокрого места.

К его изумлению и радости, суровое лицо Доминика потеплело. Загорелый брюнет хитро улыбнулся:

— Я с радостью прикончил бы такого ублюдка, как ты. Но лучше, если за меня это сделает Дюбуа. Можешь не сомневаться, негодяй, Обри выместит на тебе всю свою злость. Так что я тебе не завидую.

Джеффри с трудом проглотил комок в горле. Он предпочел бы немедленно умереть, нежели попасть в руки Обри. Голова несчастного упала на грудь: он понял, что обречен на мучительную смерть.

Пока Доминик упражнялся в красноречии, Розалин удалось ослабить веревки у себя на руках и, вытащив изо рта кляп, она накинулась на гнусного Джеффри. Крепко ухватив за локоть, девушка повернула его лицом к себе.

— Ты вправе даровать этому негодяю отсрочку от наказания, но от меня он милости не дождется. Мерзавца следует наказать немедленно!

Розалин оглядела гостиную в поисках орудия мщения и увидела висевший над камином меч. Почему бы ей сперва не разрубить им своего похитителя надвое, а потом — вырезать сердце из груди Доминика? Возможно, после этого ей станет легче. Впрочем, достаточно будет припугнуть их хорошенько. Но едва она сорвала меч со стены и обернулась, крепко сжав рукоять, Доминик без труда отнял у нее оружие.

— Спокойно, малышка! — проговорил он. — Ты, похоже, забыла, что следует проявлять сострадание к падшим и заблудшим, коли желаешь прослыть милосердной дамой! Господь все видит и знает.

— О святости я не смею и мечтать, а в монастырь не собираюсь! — огрызнулась Розалин, норовя отобрать у Доминика меч. — Кордой не заслуживает пощады!

— Но не стоит и пачкать об него руки! — возразил Доминик.

Пока они обсуждали, как поступит, с Джеффри, тот попытался улизнуть. Доминик мельком это заметил и, ухватив беглеца за полу сюртука, окинул взглядом комнату: куда бы поместить этого назойливого парня, пока они с Розалин не выяснят отношения? Хитро ухмыльнувшись, он взял Джеффри за шиворот и подвесил его на торчащий из стены крюк: пусть поболтает ногами в воздухе, пока он разберется с голубоглазой пумой, показывающей острые зубки и коготки!

В гневе Розалин была особенно прекрасна. Ее полная грудь вздымалась, щеки горели. Следовало остудить ее пыл, пока она не натворила глупостей. Пришло же ей в голову разрубить Джеффри мечом надвое!

— Я хотел вес объяснить, но мне помешали… — сказал Доминик, но Розалин не желала слушать никаких извинений и оправданий.

— Даже не пытайся объяснить, почему ты хотел меня предать! — перебила она Доминика. — Это не имеет значения. Ведь я только притворялась влюбленной и использовала тебя в своих интересах.

Ее охрипший голос выдавал сильное волнение. Она перевела дух и ударила изменника еще больнее!

— Мне очень жаль, что все так нелепо окончилось. Мы квиты. И теперь даже не поймешь, кто из нас глупее. — Розалин нервно расхохоталась. — Возможно, дурой оказалась я, запутавшись в интригах собственной бабушки. Но и ты не рассчитал все ходы, задумав перехитрить моего папашу! Выходит, мы оба пешки в этой игре, Доминик, и оба проиграли. Слава Богу, для меня все закончилось благополучно. Довольно мне притворяться влюбленной дурочкой!

Ее слова задели Доминика за живое. Он нахмурился и глухо произнес:

— Да, зря мы устроили этот фарс! Но ты оказалась хорошей актрисой! Я был счастлив подыграть тебе, малышка. Ведь отказывать себе в удовольствиях не в моих привычках! Ради наслаждения я готов потрудиться и даже пойти на риск. — Он скользнул по фигуре Розалин похотливым взглядом, и это вывело ее из себя.

— Знал бы ты, каких усилий мне стоило скрывать свое отвращение! — крикнула она. — Я презираю таких, как ты! И прошу поскорее избавить меня от своего общества, не то меня стошнит.

Доминик вздрогнул и проклял себя за искренность. С уст этой ведьмы слетают ядовитые слова, а он-то, наивный, пытался перед ней извиниться! Эта нимфа соблазнила его своим телом и вертела им, словно куклой. Будь она проклята, нужно было оставить ее Джеффри.

— Только сумасшедший может признаться в любви к тебе, стерва! А Джеффри следовало бы наградить, женись он на тебе, пусть даже ради твоих денег. Жизнь с тобой — хуже ада, ты сумасбродка и просто помешанная.

Розалин затряслась от обиды и злости. Да как этот похотливый самец смеет разговаривать с ней надобным тоном? И она еще хотела выйти за это ничтожество замуж! Боже, какой стыд! Нужно поставить зарвавшегося негодяя на место. А еще лучше — выцарапать ему зеленые глаза!

— Уж не думаешь ли ты, что я действительно хотела за тебя замуж? — закричала она. — Не обольщайся! Считай, что мы незнакомы! Сгинь с моих глаз как можно скорее! Разве ты способен удовлетвориться одной женщиной? Да тебе нужна сотня! Я уже забыла, что мы знакомы. Если мой отец с тобой разделается, я буду только рада! Отныне все Бодлеры — мои враги. Надеюсь, что больше никогда не услышу эту фамилию.

Доминику надоело спорить с упрямой сумасбродкой. Она явно пошла в отца тупостью и злостью.

Раздраженно выругавшись, он схватил перо и лист пергамента и быстро написал послание к Обри. Поставив подпись, он подошел к Джеффри, беспомощно болтающемуся на крюке, приколол записку к лацкану его помятого сюртука и, вернувшись к Розалин, стал деловито связывать ей руки и ноги.

— Отпусти меня! — визжала она. — Я никуда не поеду!

Он заткнул ей рот кляпом, взвалил на плечо и направился к выходу. Снаружи он с трудом усадил Розалин на своего коня и, вставив ногу в стремя, сам легко взлетел в седло. В это время вдруг послышался голос верного Мосли, который, как оказалось, последовал за хозяином и ждал его у дома Кордея.

— Скачи в усадьбу Рабле и сообщи Обри, что его бесценную дочку украл Джеффри Кордей, — приказал Доминик, а сам пришпорил коня и вскоре исчез в темноте.

Розалин мысленно проклинала сильное мужское тело, прижавшееся к ее спине. Телесная близость растревожила воспоминания, которые она упорно гнала прочь.

Проклятие! С этим пора кончать. Почему Доминик ее не отпустил? Ведь между ними все кончено. Пути назад нет, она знает, что он подло ее использовал, Лучше вычеркнуть из памяти события минувшей недели. Первый опыт любви обернулся для нее тяжким испытанием. Она принесла свое сердце в жертву чудным мгновениям и обречена всю жизнь расплачиваться за это. Она сохранит свои глупые ошибки в тайне и в будущем не позволит никому играть ее чувствами.

Обри Дюбуа тяжело сопел, поднимаясь по ступенькам дома Кордея. На что этот идиот рассчитывал, похищая его дочь? Ну, ничего! Джеффри еще проклянет тот день, когда он появился на свет.

Увидев хозяина дома подвешенным на крюк в гостиной, Обри немало удивился и оглядел комнату: дочери нигде не было, Но Мосли его заверил, что Розалин здесь! Обри посмотрел на Джеффри, увидел приколотую к его платью записку, и его глаза вспыхнули недобрым блеском, когда он прочитал:

«Поскольку вы упорно отказывались снизить цены и угрожали мне, я вынужден взять вашу дочь в заложницы. В качестве выкупа я требую от вас скупать шкурки по приемлемым ценам. Прекратите грабить охотников — получите назад свою дочь. Иначе вам ее не видать, как своих ушей. Надеюсь, мои скромные требования будут удовлетворены: ведь вас не устраивает зять по фамилии Бодлер. В случае отказа я обещаю назвать нашего первенца в вашу честь.

До встречи на Грин-Ривер, Ястреб».

Обри скомкал клочок бумаги и швырнул его в угол.

— Мерзавец! Клянусь, его за это вздернут! Она не родит ему сына! Этому не бывать!

Новый поворот в истории с похищением Розалин так потряс меховщика, что он забыл о Джеффри, висящем на крюке. Багровый от злости, Обри пулей вылетел из дома похитителя дочери, уже вынашивая план отмщения Доминику. Присмиревший Джеффри даже не пикнул: он предпочел болтаться на крюке, а не оказаться козлом отпущения для взбешенного папаши Розалин. И когда карста Обри отъехала от дома, незадачливый вымогатель поклялся в случае своего избавления немедленно покинуть Сент-Луис и убраться из него подальше.