Сокровище любви

      Нолан скакал по темной дороге, испытывая чувство вины. Боже, как бы он хотел быть откровенным и честным с Шандрой! Но ведь она не поймет причины его скрытности и его связи с комитетом. Ее предубеждения и его дело, которое он обязан довести до конца, разъединят их… но только не сегодня ночью.
      Сегодня ночью они вновь оживят все волшебные воспоминания об их путешествии на Запад. Создатель, как же он желает эту голубоглазую колдунью, чьи чары позволили ему подняться в небо, к самым звездам! Нолану хотелось забыть о суровой реальности и найти утешение в неукротимой страсти.
      Странно, он не осознавал, как дорога ему прелестная плутовка, пока Дафф не лишил его ее общества. Черт побери, старый брюзга нынче не сможет ему помешать! Стало быть, их брак для Даффа ничего не значит? Нолан усмехнулся, представив себе хмурое лицо старика. Он не обязан отчитываться перед Даффом. Он только хочет подарить своей жене ночь любви, пока не сгорел в пламени собственного неутолимого желания. Вряд ли кому доводилось испытывать такие муки. А Нолан уже шесть недель сгорает на медленном огне. С него хватит!

Глава 23

      Нолан решил проникнуть в спальню Шандры тем же путем, как и в ту ночь, когда они впервые встретились, и взобрался по колонне на балкон. Шандра по привычке оставила окна открытыми, приглашая луну и звезды составить ей компанию. Нолан вдруг подумал, что любовь Шандры к бескрайним горизонтам есть одна из ее отличительных черт. Ничто не может обуздать неистовую, свободолюбивую нимфу. Ее мир – черное бархатное небо, на котором, как звезды, сияют чувства и страсти. Она стремится все испробовать в этой жизни, все узнать и постичь. Больше всего на свете она боится потерять мир, в котором парит, широко раскрыв огромные голубые глаза и смеясь, будто дитя.
      Коснуться Шандры – это как прикоснуться к бесконечности, думал Нолан, на цыпочках проходя в балконную дверь. Ее любовь к жизни не знает пределов, и мужчина невольно попадает под ее влияние. Она представляет для него вызов, манит и околдовывает. Она – сама мечта.
      Нолан заглянул в комнату, немного отодвинув занавески, колышущиеся на ветру. Взгляд его остановился на обольстительной богине, залитой лунным светом. Ее волосы разметались по подушке и атласным простыням, изящная рука покоилась на одеяле, кожа поблескивала в таинственном сумраке ночи, лицо было лицом спящего ангела – нежное и прекрасное. Одеяло соблазнительно обрисовывало грудь, прикрытую кружевной сорочкой. Перед Ноланом было само совершенство, и ему хотелось упасть на колени, созерцая это божество.
      Бесшумно, точно кошка, Нолан приблизился к кровати. Его взгляд был прикован к Шандре. Он потихоньку сбросил с себя одежду Беньи Османа, которая была ему чуть-чуть тесна, и присел на край постели. Матрац прогнулся под ним, и Шандра слегка пошевелилась. Она перевернулась на бок, и Нолан провел ладонью по ее нежному бедру под тонкой, как паутинка, тканью сорочки.
      «Господи, до чего же она хороша», – восхищенно думал он. Прошла, кажется, целая вечность с того дня, как он в последний раз был с роскошной нимфой. Его желания дремали множество бесконечных недель. Но под его внешней холодностью и сдержанностью влечение к Шандре постоянно тлело, словно угли в камине.
      Нолан помнил ее тело с такой отчетливостью, как будто он ласкал ее всего несколько минут назад, а не недель. Она – шелк и атлас, быть с ней – наслаждение. Ее запах – запах свежего ночного ветерка, живительного и очищающего. Она – настоящая богиня, созданная для любви.
      По телу Нолана пробежала дрожь. Он еще не коснулся того, что с такой жадностью поглощал его взгляд, а пламя уже охватило чресла. Они столько раз были вместе, что он вполне мог бы удовлетворить свое вожделение. Но Шандра превратилась для него в наваждение. Чем больше времени он проводил с нею, тем больше хотел ее. И, Боже правый, как же он хочет ее сейчас! Обольстительная ведьма способна открыть перед ним иные миры, волшебные и волнующие.
      Горячие, возбуждающие прикосновения опаляли плечи и бедра Шандры. Сквозь сон она слышала, как кто-то шепчет ее имя. Казалось, невидимая нить вела ее по темному коридору к выходу из мира сновидений. С каждым шагом она приближалась к тихому голосу, с которым были связаны незабываемо-прекрасные ощущения. Это было похоже на прилив, который набегал на нее, окутывая ласками. Потом волна уходила, а тело продолжало трепетать в блаженстве. Поцелуи омывали ее плоть вместе с нежными прикосновениями.
      Шандру неодолимо влекло к мелодичному голосу, который повторял ее имя. Но она не могла пошевелиться – ее тело растаяло от поцелуев и ласк.
      Она невольно потянулась, пытаясь дотронуться до стен темницы, куда заключил ее сон. Стены были твердыми и неприступными, но такими знакомыми. Шандра еле слышно вздохнула. Ей не хотелось уходить из мира грез. Она желала бы вечно плыть по волнам удовольствия.
      Шандра застонала во сне, и Нолан улыбнулся. Ему не терпелось разбудить ее и в то же время нравилось ласкать ее сонное, податливое тело. Сейчас он стремился наверстать упущенное за все эти бесконечные недели одиночества. Его руки благоговейно скользили по ее коже от плеч к груди, задерживаясь на розовых бутончиках грудей. Затем неторопливо опустились ниже, прошлись по ее животу к шелковистым бедрам и повторили тот же путь снизу вверх, согревая ее тело. Нолан склонил голову, осыпая Шандру легкими поцелуями, шепча ее имя, вдыхая запах ее кожи.
      Вдруг его рука словно по собственной воле заскользила вверх по ее спине. Господи, он словно околдован! Удовольствие, которое он получал, лаская богиню любви, лишь усиливало его желание. Нолан сомневался, хватит ли у него терпения окутать Шандру покрывалом из нежных ласк, не отдаваясь неистовой жадной страсти, которая сжигала его заживо. Так ведь случалось всегда, когда он был с голубоглазой феей. Его сдержанность в любовных делах – всего лишь хрупкая оболочка, сквозь которую прорывается кипящая лава. То, что начиналось как неторопливое обольщение, неизменно сменялось необузданными желаниями.
      Только с Шандрой он познал истинную страсть. Она единственная из женщин, которую он хотел соблазнить исключительно нежностью. И в то же время с ней он никогда не умел обуздывать свою похоть. Влечение к Шандре не устает изумлять его самого. Близость с ней полна противоречий, которые нельзя постигнуть умом. Она будила в нем первобытные инстинкты, но, уступая яростной страсти, он чувствовал неизъяснимое наслаждение – его опутывали шелковые нити, которые не в силах разорвать ни время, ни расстояния, ни трудности, стоящие между ними.
      Нолан спрашивал себя, сможет ли он когда-нибудь любить эту озорную нимфу, не поддаваясь напору неконтролируемых желаний. Это же уму непостижимо: он, такой сдержанный и холодный в обыденной жизни, не может совладать с собой, находясь рядом с Шандрой.
      Когда ласки Нолана стали более настойчивыми, Шандра начала постепенно освобождаться от пут сна. Ее тело выгнулось ему навстречу, стремясь утолить внутренний огонь. Все ее ощущения обострились от присутствия Нолана. Она открыла глаза и увидела его лицо в лунном свете.
      – Нолан… – прошептала она и снова потянулась к нему.
      – А ты ждала кого-то другого, дикий цветочек? – усмехнулся он.
      – Мне никто не нужен, кроме тебя, – вырвалось у нее.
      Это тихое признание воспламенило Нолана еще сильнее. Ее ладони, скользившие по его мускулистой груди, вызывали у него сонм различных ощущений, сменяющих одно другое. Он обожал, когда она ласкала его, зажигая в нем ответное пламя. Благодаря ей он чувствовал себя мужчиной, которому нужно от женщины не покорное тело, но ее неистовая душа, чтобы расправить крылья и полететь к неизведанным горизонтам.
      – Я хочу тебя, Шан, – хрипло прошептал он. – Боже, как я хочу тебя.
      В подтверждение этих слов он накрыл ее собой. Шандра приняла на себя его тяжесть, упиваясь чудесным ощущением". Именно этого ей так не хватало последние шесть недель – безграничного удовольствия и сознания того, что она живет только тогда, когда сливается в экстазе с этим человеком.
      Нолан прижимал ее к себе. Его дыхание стало хриплым и прерывистым, мускулы напряглись, чувства обострились до предела. Вот так и будет всегда, понял Нолан, сгорая в пламени вожделения. Стоит ему овладеть очаровательной плутовкой, как он тут же приносит в жертву свою сдержанность. Такова цена, которую мужчина должен заплатить за наслаждение в объятиях дерзкой нимфы. Еще секунда, и его унесет к звездам. Его поглотит мир неописуемых ощущений, и он будет ловить каждый миг своего фантастического путешествия.
      Так и случилось. Темнота внезапно озарилась огненными вспышками, сжигая его тело и душу. Он вошел в нее, мечтая утолить пожиравшее его пламя, сходя с ума от желания.
      Шандра рванулась ему навстречу и прошептала его имя. Нолан мучительно застонал, но уже не мог остановиться. Желание захватило его целиком, ему трудно было даже дышать.
      И в следующую секунду на него обрушились волшебные ощущения.
      Страсть пришла, как грозовой ливень, – сладостная и живительная. Она загасила огонь, сжигавший его изнутри. Нолан содрогнулся, словно вулкан, и его чувства затопили его. Наконец все исчезло, оставив лишь умиротворение и удовольствие.
      – Так не может продолжаться, – яростно выдохнул Нолан, прижавшись губами к ее шее. – Эта безумная страсть нас убьет.
      Шандра улыбалась, рассеянно поглаживая его по спине.
      – Что ж, ради этого стоит умереть.
      – Ради этого стоит жить, – тихо промолвил он. – И зная, что меня ожидают бесконечные часы одиночества…
      Минуты, последовавшие за этим, были полны покоя. Шандра лежала в объятиях Нолана, прислушиваясь к биению его сердца. Сейчас ее не интересовало, какие срочные дела заставили Нолана покинуть ее. Главное, что он вернулся к ней и подарил ей любовь и страсть. В эти мгновения зеленоглазый мошенник принадлежит ей, и только ей.
      Подумав так, Шандра почувствовала неизъяснимую нежность.
      – Клянусь, я никогда не знала, что такое возможно. Но я люблю тебя… – Шандра испуганно заморгала, ожидая, что Нолан рассмеется над ее словами. Но ответом ей было молчание – невыносимое молчание… а ведь она так ждала тех же слов!
      – Нолан, скажи что-нибудь, – пробормотала она, уткнувшись ему в плечо.
      Снова тишина. Шандра осторожно высвободилась из его объятий и взглянула ему в лицо. Смешанное чувство облегчения и разочарования охватило ее. Нолан спал. Она в конце концов нашла в себе силы признаться в том, что до сих пор хранила в своем сердце, но он оказался глух к ее словам.
      Что ж, так даже лучше, успокоила себя Шандра. Она понимала, что не сможет удержать его при себе. Когда Нолану надоест играть роль ее мужа, он бросится в очередное любовное приключение. И зачем ему связывать с ней свою жизнь? – вздохнула Шандра. Ему обещано целое состояние. Она сама ему теперь не нужна. Как только Нолан завершит свои таинственные дела, он умчится прочь в поисках новых приключений. Шандра грустно улыбнулась. Ах, если бы…
      Шандра заставила себя отбросить эту мысль. Она будет радоваться каждому мигу, проведенному с Ноланом, будет любить его, пока он рядом. Умолять его остаться бессмысленно. Он сам должен принять решение. Но Шандра пообещала себе, что сделает все, чтобы ему не захотелось ее покинуть. Вряд ли она снова осмелится произнести слова любви, но она докажет ее другим способом. И если Нолан умен, он поймет, что она хочет ему сказать.
      Придя к такому выводу, Шандра прильнула к его мускулистой груди и закрыла глаза. Если ей повезет, ее ждет еще множество таких великолепных ночей. Она насладится ими сполна. Странно, думала она, засыпая, было время, когда она говорила: «Все или ничего». И заявляла, что нет такого мужчины, которого она сможет полюбить. А теперь она испытывает к Нолану нежные чувства и неузнаваемо изменилась. Да, в глубине души гордая Шандра была уверена, что не сумеет удержать Нолана. Она отдала свое сердце человеку, который пробудет с ней еще месяц, может быть, год, но не больше. Ей придется довольствоваться жалкими неделями. Но она станет вести счет каждому мгновению. Они, эти мгновения, словно золотые крупинки, и она должна собрать их все до одной, пока они не канули в вечность.
 
      Нолан поднял отяжелевшие веки и увидел над собой очаровательное лицо. Голубые глаза Шандры лукаво поблескивали. Она сидела рядом, скрестив ноги, одетая в тончайшую сорочку, которая скорее подчеркивала, чем скрывала ее формы. Волосы ее в беспорядке рассыпались по плечам.
      Откусывая от тоста, Шандра смотрела на Нолана с хитрой улыбкой, которая возбудила его смутные подозрения. Ей, похоже, нравится сидеть рядышком и изучать его, точно утреннюю газету.
      – Что ты задумала, плутовка? – спросил Нолан, с откровенным восхищением пожирая ее глазами. Он понимал, что от Шандры это тоже не укрылось – он снова хочет ее.
      – Я принесла тебе завтрак в постель, – ответила она с вызывающей усмешкой. Повернувшись, она взяла еще один тост, намазанный земляничным джемом.
      Нолан был уверен, что видит сон. Шандра с ним так мила, даже странно. Несколько месяцев он слышал от нее по утрам ядовитые насмешки вместо очаровательной улыбки и тоста с джемом.
      Опершись о спинку кровати, Нолан принял из ее рук тост, сопровождаемый нежным поцелуем. Пережевывая тост, он не сводил с нее глаз. Сегодня утром Шандра просто вся светится. Может, он умер и вознесся на небо после вчерашней ночи любви? Очевидно, его забыли разбудить и сообщить ему, что он попал в высшие сферы. В одном Нолан был твердо уверен: то, что происходит сейчас, нереально. Шандра склоняется к нему, словно раба к своему господину, соблазнительно улыбаясь.
      – Кофе? – предложила Шандра, отрывая Нолана от приятных размышлений.
      Нолан утвердительно кивнул, и Шандра налила кофе в чашку, отпила из нее и подала Нолану, предварительно горячо поцеловав его в губы. «Черт возьми, да что здесь происходит?» – спрашивал себя Нолан. Это не та Шандра, которую он знал. Где все ее настороженные, подозрительные взгляды, язвительные замечания, призванные уколоть его мужское самолюбие?
      Почувствовав ее руки на своем теле, Нолан застонал от сладостной пытки и сполз по спинке кровати, как растаявшее масло. За эту ночь Шандра превратилась в искусную соблазнительницу. Казалось, ее единственная цель – возбудить в нем страсть. У нее и раньше это получалось, даже когда она не прикладывала к этому заметных усилий, а теперь…
      Нолан не мог ни о чем больше думать. Его сердце колотилось, как бешеное, тело сотрясала дрожь, кровь бурлила в жилах. Кажется, нет уже сил терпеть, но руки Шандры продолжали воспламенять его.
      Она покрывала его щеки быстрыми легкими поцелуями, в то время как ее ладони путешествовали по его телу, творя с ним невообразимые вещи. Наконец, почувствовав ее роскошное тело, прижавшееся к нему, он понял, что пропал. Он снова в огне, имя которому – Шандра. Ему уже не до тоста с джемом и не до кофе. То, что он хочет сейчас, нельзя подать на подносе!
      – Господи, если ты не прекратишь, мы оба перемажемся джемом, – выдавил Нолан. Голос его дрожал от желания, а по груди растекался джем.
      – Я не прочь. – Она слизнула каплю джема с его груди. – Земляничный аромат тебе идет. Он как глазурь на пирожном. – Она наклонилась, и ее затвердевшие соски дразнящим движением коснулись его груди. Поцеловав его в соски, она прошлась губами по его плечам и груди.
      Нолан вздрогнул. Все его внимание было поглощено феей, которая соткала на его коже волшебный узор из поцелуев и ласк. Нолан швырнул тост на поднос.
      – К черту завтрак, – прорычал он. – Я предпочитаю десерт. – Голубые глаза глянули на него из-под длинных черных ресниц, и у Нолана захватило дух. В ее улыбке сквозила такая нежность, будто Нолану показалось, что само солнце вошло в комнату, согревая его своими лучами. – Иди сюда. – В его требовательном тоне было столько страсти, что Шандра затрепетала в предвкушении удовольствий. – Ты меня измучила…
      Горячие, жадные губы захватили ее рот – сминая, поглощая без остатка, сводя с ума. Шандра и думать забыла про завтрак. У нее сейчас было то, что она хотела. Она, конечно, не сможет завоевать любовь Нолана, но он все еще хочет ее, а это уже немало. Шандра отдавалась с неистовой страстью, падая в объятия сильных рук. Она осыпала его поцелуями и ласками, откликаясь на каждый его поцелуй и стремясь слиться с ним воедино и вознестись к заоблачным высям…
      Громкий стук в дверь вызвал у Нолана недовольное ворчание.
      – Кто это, черт возьми? – пробормотал он.
      – Это я, – послышался голос Даффа. Возмущенно вытаращив глаза, Нолан неохотно откинулся на спинку кровати.
      – Что тебе на… – Прежде чем он успел закончить фразу, Дафф ворвался в комнату. Нолан был в бешенстве – вечно старик лезет не вовремя.
      Дафф метал испепеляющие взгляды на полуголого зятя и вспыхнувшую от смущения дочь.
      – Я полагал, мы сделали определенные выводы, – рявкнул Дафф.
      – Ты сделал, – поправил его Нолан, впиваясь в него глазами, – Я не давал никаких обещаний.
      Шандра переводила взгляд с Нолана на отца, пытаясь понять, о чем они умалчивают в ее присутствии.
      – Я думал, ты исчезнешь с первыми лучами солнца, – язвительно заметил Нолан. – Не забудь, ты мертв.
      – Я уже собирался уходить, – огрызнулся Дафф.
      – Отлично, – буркнул Нолан. – Не хлопай громко дверью.
      – Проклятый, бесчестный, двуличный…
      Дафф быстро затараторил по-французски, но оскорбления звучали не менее колко и на его родном языке. Нолан не мог стерпеть, когда его называют «пронырливым мерзавцем».
      – Да ты сам такой же проныра, – выпалил он. Шандра раскрыла рот от изумления. Нолан клялся, что ни слова не знает по-французски! Он бы ни за что не понял, как отец его назвал, если бы не знал этот язык в совершенстве. А если Нолан лгал ей по таким мелочам, то что уж говорить об остальном!
      Все мечты Шандры завоевать любовь Нолана рассыпались в прах. Снова она его идеализирует! Черт бы побрал ее наивность! Горбатого могила исправит – ее любовь здесь не поможет!
      Обозвав Нолана теми же словами, что и Дафф, Шандра завернулась в одеяло и кинулась за ширму.
      Нолан был вынужден натянуть на себя простыни, чтобы прикрыть наготу.
      Дафф потрясенно наблюдал всю эту сцену, а Нолан бормотал себе под нос проклятия. Обратив взоры на зятя, Дафф встретил взгляд, от которого любой другой обратился бы в пепел.
      – На сегодня ты достаточно напортил. Убирайся! – в гневе рявкнул Нолан.
      Взглянув в сторону ширмы, Дафф повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что весь дом задрожал.
      Нолан подошел к Шандре и запоздало понял, что сделал это напрасно. Шандра была в неописуемой ярости. С гневным воплем она опрокинула на него ширму. Нолан потерял равновесие и грохнулся на пол. Шандра перешагнула через него, на ходу застегивая платье.
      – Позволь мне по крайней мере объяснить, – прорычал Нолан, выбираясь из-под ширмы.
      – Нельзя объяснить заведомую ложь! – злобно прошипела Шандра, не удостоив его взглядом.
      – Я не лгал, – буркнул Нолан ей в спину. – Я никогда не говорил, что не понимаю по-французски. Я только просил тебя говорить по-английски. Вот мои слова!
      – Ты нарочно запутал меня! – воскликнула она, обернувшись к нему. – Тебе всегда удается выйти сухим из воды. Ты скрывал, что понимаешь мой родной язык, с тем чтобы, навострив уши, слушать, о чем я говорю с моим отцом. – Грудь ее бурно вздымалась, грозя вывалиться из низкого декольте. – Неудивительно, что вы с Жаком Дюпри прекрасно ладите. Ты говоришь по-французски так же хорошо, как и по-испански. И я не знаю, что у вас там за соглашение с моим отцом, но мы с тобой заключим свое соглашение. Наш брак так или иначе расторгнут! Я ненавижу тебя, Нолан! – выпалила она. – Вот мои слова, и я от них не отрекусь!
      – Да помолчи ты хоть минуту! – зычным голосом произнес Нолан, поднимаясь с пола и нависая над Шандрой.
      Он еще смеет разговаривать с ней в таком тоне и возвышаться над ней, как гора! Будь у нее топор, Шандра укоротила бы его до своего роста.
      – Нет, это ты помолчи! – крикнула она что есть силы. – Я не желаю быть женой человека, который не может признаться даже в том, что он говорит по-французски! Какую выгоду ты собирался извлечь из этого? Если я не могу доверять тебе даже в этом, зачем ты мне нужен! Убирайся к черту, Нолан Эллиот! К черту!
      С этими словами Шандра выбежала из комнаты. Нолан с трудом перевел дух. Всего несколько минут назад он был в раю. А теперь он упал в воды Стикса. Господи, да неужели у него мало хлопот, чтобы еще и ссориться с голубоглазой злючкой? Нолану хотелось рвать на себе волосы от отчаяния. Что ж, если Шандра не хочет его видеть, он здесь ни секунды не останется. У него полно дел. Мысль о том, что Шандра не одобрила бы его знакомства в комитете, еще больше подхлестнула его.
      Когда все закончится, он скажет этой высокомерной леди все, что он о ней думает! А после этого порвет с ней навсегда. Зачем ему лишние хлопоты? Да и она сама ему не нужна!
      – Ах, женщины, женщины, – с горечью пробормотал Нолан. Вечно они доводят мужчину до белого каления – особенно неистовая Шандра. Она посылает его к черту? Нолан усмехнулся. Пусть сама катится туда же!
      Размышляя таким образом, Нолан натянул одежду, вышел в коридор и спустился в холл по лестнице. Поскорее бы убраться из этого дома. По комнатам ходит привидение, и ведьма, кипящая злобой, сидит где-то поблизости. «Ну и пусть злится», – мстительно подумал Нолан. Пусть изжарится в собственном соку. Он уйдет и больше никогда не вернется. К черту эту женщину! Она его так разозлила, что ему белый свет не мил!

ЧАСТЬ 6

Глава 24

      Нолан обвел взглядом встревоженные лица комитетчиков. Трудно сосредоточиться, когда перед твоими глазами стоит образ разгневанной фурии. Проклятие! Они с Шандрой снова схватились за оружие, и все из-за того, что он притворился, будто не понимает по-французски! Такой ничтожный пустяк испортил их утреннее воркование. Нолану открылась еще одна грань характера Шандры. Сначала ему казалось, что она забыла все свои подозрения и признала страстное влечение, существующее между ними. Глаза ее сверкали, как звезды, ее беззаботная игривость очаровывала Нолана. Да, он готов был поверить, что в их отношениях наступил коренной перелом. А потом ворвался Дафф. Снова вспыхнула вражда, и Нолан был вынужден выслушивать гневные оскорбления Шандры.
      Нолан встрепенулся. Она не стоит того, чтобы о ней думать. Кроме того, оба они слишком самолюбивы и независимы для семейной жизни. Общее в их характерах делает их врагами. Так было. Ну и так будет. И наплевать, горячо убеждал себя Нолан.
      Нолан обратил взгляд на дона Эстебана Мартинеса, которому от нетерпения услышать рассказ Нолана не сиделось на месте. Его длинные усы нервно подрагивали.
      – Мое путешествие в Луизиану оказалось на редкость удачным, – начал Нолан, отогнав воспоминания о Шандре. – Я теперь сказочно богат. И к тому же женился на Шандре д'Эвре. Ее приданое тоже полностью принадлежит мне.
      Он сделал паузу, внимательно вглядываясь в лица комитетчиков и пытаясь понять, кто из них обрадовался, а кто огорчился, услышав эту новость. К сожалению, Нолан имел дело далеко не с дураками. Присутствующие скрывали свои эмоции под масками безразличия. Даже дон Эстебан, который нетерпеливо ерзал в кресле, смотрел на Нолана со сдержанным любопытством.
      – Ты собираешься пожертвовать эти деньги на пользу общего дела? – спросил Уильям Пенси, поправив очки на носу и проводя рукой по огненно-рыжим волосам. – И если ты хочешь сделать такой царский подарок, какие условия ты нам ставишь?
      Нолан вытянул ноги, откинувшись в кресле, стоявшем в углу кабинета дона Эстебана.
      – Я намерен пожертвовать крупную сумму на организацию восстания, если тот, кто возглавит мятеж, будет удовлетворять моим требованиям, – заявил он, попыхивая сигарой. – Ну и конечно, я учту и свои личные интересы, как и каждый из вас.
      Нолан тщательно подготовил почву. Теперь остается только ждать. К сожалению, все не так просто, как казалось. Шандра выгнала его из дома… Нолан зацепился за эту мысль. Почему это ему необходимо уезжать из замка д'Эвре и снимать себе апартаменты? Ему гораздо удобнее уладить свои дела с комитетом, будучи хозяином этого особняка. Он был слишком сердит на Шандру и поэтому даже не подумал, как повлияет разрыв с женой на его планы относительно комитета. Поразмыслив, Нолан пришел к выводу, что ему лучше находиться в замке д'Эвре, чтобы сохранить приличия. Если Шандра не может терпеть его присутствие, пусть убирается к черту. Он останется!
      Нолан поднялся и с сердечной улыбкой повернулся к комитетчикам.
      – Я нахожусь в союзе с испанцами, мексиканцами, французами, англичанами и поэтому лишен каких-либо предпочтений. Но медлить больше нельзя. Поскольку вы послали петицию в конгресс со своими жалобами и угрозами, я думаю, настала пора действовать. К концу недели вы должны обсудить этот вопрос и поставить его на голосование. Аарон Берр ждет вашего решения. У него свои счеты с федеральным Севером, и он намерен собрать армию.
      – Я выступаю за то, чтобы поставить Берра во главе мятежа, но только в том случае, если он сообщит свои истинные цели, – заявил Жак Дюпри. – Его трудно поймать на слове. Он обещает поддерживать всех, кто даст ему солдат и денег.
      Нолан усмехнулся и пустил несколько колец дыма.
      – Наш скрытный бывший вице-премьер стал менее скользким, Жак. Его вполне можно припереть к стенке, – сказал он. – Он наконец-то признался, что благоволит к Испании. Станет ли он ее союзником или противником, зависит от того, кто из вас предложит ему большую сумму. Но первым делом он намерен распустить конгресс за то, что его там подвергли остракизму.
      Эта новость привела в бешенство Жака Дюпри и англичанина Уильяма Пенси, как и предсказывал Нолан.
      – Те из вас, кто против Испании, должны решить: либо утопить нашего западного соседа в море, либо дать ему ограниченную власть над территорией между Аппалачами и Тихим океаном.
      Тут уже дон Эстебан проворчал что-то по-испански.
      – Хотел бы я знать, чью сторону примет Берр, прежде чем я проголосую за него. Ведь если он решит напасть на испанский Техас, мне первому перережут горло!
      Нолан усмехнулся – такие у всех были хмурые, озабоченные лица.
      – У вас есть и другая возможность – отказаться от бунта, – напомнил он собравшимся. – Кажется, Меррил д'Эвре был прав. Верность президенту Джефферсону – это наименьшее из всех зол. Что касается меня, я ни в каком случае не проиграю. Мое богатство купит мне всеобщее расположение и власть.
      Подкинув присутствующим пищу для размышлений, Нолан попрощался со всеми и вышел. Хотя Нолан прекрасно умел прятать свои подлинные чувства, он не мог скрыть горького изумления, когда увидел, как его супруга раскатывает в открытом экипаже с молодым денди, который шепчет ей какие-то льстивые комплименты. Нолан чувствовал себя так, будто его ударили ниже пояса. Он свирепо выругался.
      Глаза их встретились – так скрещиваются шпаги на дуэли. Шандра нарочно попросила своего кавалера провезти ее мимо особняка дона Эстебана – ей хотелось узнать, там ли Нолан. Поскольку она ничуть не сомневалась, что именно дон Эстебан готовил покушение на ее отца, она была в ярости, что Нолан с ним связался. А Нолана больно укололо незнакомое ему прежде чувство собственника, когда он увидел Шандру с белокурым красавчиком, который прямо-таки повис на ней. Нолан машинально сжал кулаки, а черты его лица застыли, как гранит. Он усилием воли подавил желание броситься за экипажем, вытащить из него свою неверную супругу и вытрясти из нее дух! Черт бы побрал эту женщину! Из-за Шандры он прошел все девять кругов ада. А теперь ему еще придется сражаться с ревностью, которая жалит его, как змея…
      – Никакие предложения Берра не заставят меня стать на сторону Америки. – Голос Томаса Морли оторвал Нолана от тяжелых дум.
      Нолан обернулся и уставился в черепашье лицо Томаса.
      – Но тогда ты не будешь возражать, если Берр решит объединить Луизиану с Мексикой и вытеснить оттуда испанцев?
      – Иметь дело с самодовольными мексиканскими патриотами или высокомерными испанцами куда лучше, чем жить в одной стране со всемогущим Джефферсоном и его федералистами во главе, – угрюмо буркнул Томас. – Однако если уж мы собрались поднять мятеж, нам надо сперва навести порядок в собственном доме и свергнуть тиранию. Луизиана будет простираться от моря до моря, и чванливые федералисты будут исполнять наши приказания. Если бы от меня что-то зависело, мы бы уже давно развязали войну.
      – Ты весьма резок в своих высказываниях, – промолвил Нолан, провожая взглядом экипаж, который уже исчез за поворотом. – Послушать тебя, так я начинаю думать, уж не ты ли подстроил убийство Меррила д'Эвре.
      Томас задышал злобно, со свистом, и Нолану пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, что он пытается сказать.
      – Я тут ни при чем, но мне нисколько не жаль, что этого упрямого осла убрали с дороги. – Сказав так, Томас вернулся в дом, хлопнув дверью.
      Спускаясь по ступенькам крыльца, Нолан задумчиво нахмурился. Шандра уверена, что убийство отца подстроил дон Эстебан, но сам Нолан не стал бы сбрасывать со счетов и злобного американца, который постоянно ныл и ворчал. У Томаса был такой же повод убрать Меррила, как у и остальных членов комитета. А сам Меррил подозревал Уильяма Пенси, поскольку тот давно мечтал стать мужем Джоники. Но ведь Жак Дюпри тоже ухаживает за мадам. Нолан не знал, были ли причиной убийства ревность к хорошенькой жене Даффа или же политические убеждения самого Даффа… или и то, и другое… или ни то, ни другое. Кто знает? Нолан уж точно не знал, теряясь в догадках.
      Он пытался сосредоточиться на своих делах, но головная боль усилилась, стоило ему вспомнить о Шандре. Он представил ее в объятиях белокурого денди, и его затрясло от ярости. Будь она проклята, эта женщина! Он понимал, что отчасти и сам во всем виноват, но Шандра сделала его посмешищем, раскатывая на виду у всех со своим кавалером! Его жена, вероятно, имеет больше поклонников, чем мадам д'Эвре – драгоценностей! И если Шандра думает, что он позволит ей разгуливать по Натчезу с кем попало, она сильно ошибается!