Сокровище любви

      Ее рука опустилась ниже, погладила его плечо и дотронулась до груди, и сердце Нолана подпрыгнуло и отчаянно заколотилось.
      – Ты можешь ласкать меня, пока не устанешь, – сказал он ей, сомневаясь, что сдержит свое обещание. Судя по всему, он вспыхнет за доли секунды.
      – А можно мне целовать тебя, пока я не научусь делать это так же, как ты? – прошептала она, потянувшись к нему губами.
      И не успел Нолан ответить, как Шандра тут же принялась целовать и ласкать его, и надо сказать, преуспела в этом. Нолан снова почувствовал возбуждение. Жажда обладать ею вернулась с новой силой.
      Что-то здесь не так, думал он, пока ее руки и губы колдовали над его плотью. Теперь-то он уже привык и к ее ласкам, и к сладким поцелуям, и к тому, как ее нежное тело тает в его объятиях. Давно пора бы ему позабыть эту злосчастную интрижку. Шандра – всего лишь очередное приключение, она потеряла в его глазах прелесть недоступности. Но что самое удивительное, каждый раз, когда страсть бросала их в объятия друг друга, ему казалось, что это происходит с ним впервые в жизни.
      «Как будто я первый раз с женщиной!» – внезапно подумал Нолан. Именно так и выглядит со стороны его неистовое влечение к этой плутовке. Смешно, но он сам именно так и чувствовал. И это он, Нолан Эллиот, который никогда не испытывал недостатка в женщинах. Соитие с женщиной всегда было для него лишь удовлетворением примитивных потребностей мужчины. А сейчас он позабыл все свои прошлые увлечения, запамятовал, как это было у него с другими женщинами. Что за порчу навела на него эта ведьма?
      Ласки Шандры стали более откровенными, и тело Нолана охватило пламя. С этой нимфой он воспламеняется в одно мгновение. Когда-нибудь он обретет выдержку, чтобы любить ее ночь напролет, и доставит ей истинное удовольствие. Но только не сегодня – не теперь, когда он хочет се всем своим существом.
      С глухим стоном Нолан обнял ее шелковистое тело. Казалось, он целую вечность входил в нее и так же медленно выходил, пока Шандра не прошептала его имя. Его мужское самолюбие было уязвлено тем, что он, мужчина с железной волей, не может держать себя в руках с этим голубоглазым эльфом. Но даже мужское самолюбие отступало перед бурным потоком наслаждения.
      – Господи, Шандра, я хочу тебя до безумия, – простонал он.
      Шандра не отвечала – она не могла вымолвить ни слова. Ее тело охватила сладостная истома. Его желание ни за что не сравнится с ее желанием. Шандра была в этом уверена. Иначе как бы он смог говорить в такой момент?
      Как только его мускулистое тело придавило ее к земле, Шандра с упоением отдалась волшебному потоку, уносящему ее в мир страсти. Она убеждала себя, что женщина далеко не все в жизни способна объяснить. Она должна просто принять происходящее. Ее страсть к Нолану – одна из таких загадок. Он предаст ее при первом же удобном случае. Но даже сознание того, что судьба ее предрешена, ничуть не умалило наслаждения от парения под облаками. Страсть для нее – нечто новое, не испытанное ранее, и поэтому она так бурно отдается ей. Как только влечение иссякнет, они с Ноланом скоро устанут друг от друга. Их связь совсем не похожа на любовь ее отца и матери. Это чувственные потребности, которые направлены на удовлетворение желаний, гнездящихся внутри и не дающих ей покоя, пока волна страсти не покатит по проторенной дорожке.
      То, что Шандра испытывает к Нолану, нельзя назвать любовью. Она бы знала наверное, если бы это было не так… Ведь если бы она любила, сердце ее пело бы, а душу наполняла нежная мелодия. А то, что происходит с ней сейчас, – всего лишь похоть.
      Эта мысль мелькнула в голове Шандры, прежде чем пламя страсти поглотило ее целиком. Она сама стала частью жаркого костра. Шандра невольно выгнулась ему навстречу, уже не заботясь о том, что ее может обжечь. И костер запылал еще ярче. Наслаждение затопило ее, и имя Нолана то и дело слетало с ее губ, пока он не утолил свою жажду.
      Шандре казалось, что она целую вечность парила во времени и пространстве, трепеща от ни с чем не сравнимого восторга. Умиротворение нахлынуло на нее, как вино, перелившееся через край бокала, и она лежала, чувствуя лишь блаженную усталость.
      Шандра открыла глаза, всматриваясь в суровые черты Нолана. У него такое необычное лицо, думала она, коснувшись кончиками пальцев его чувственных губ. А обаятельная улыбка бывает такой самоуверенной, что порой раздражает ее до безумия.
      Странно, размышляла Шандра, лаская его широкие плечи. Иногда ее возмущает его способность все обернуть в свою пользу и оставаться спокойным и невозмутимым, когда она так бесится от злости. Нолан обладает поистине сверхъестественной выдержкой… за исключением тех моментов, когда ласкает ее. Тут все его хладнокровие улетучивается как дым. Он хитер, изобретателен и всегда верен себе. Хотя он тщательно скрывает свое прошлое и свои настоящие цели, Шандра многое успела понять в его характере. Но эти открытия только еще больше запутали ее. Вряд ли когда-нибудь ей удастся разгадать, что на самом деле представляет собой этот мошенник. Она испытывает к нему противоречивые чувства. Бог знает, чего от него ждать. Он загадочный человек, который способен вызывать и неприязнь, и любопытство.
      – По-моему, пришло время сложить половинки карты и определить, в каком направлении двигаться дальше, – заявил Нолан, потянувшись за одеждой. Усмехнувшись, он указал Шандре на шнуровку куртки, которую та в порыве страсти порвала.
      Чары рассеялись, и реальность снова вступила в свои права. Шандра пристально наблюдала за тем, как Нолан сунул руку в карман панталон и вытащил карту. Ее удивило, что он больше не скрывал, где прячет карту. Может, он надеется, что и она, в свою очередь, откроет ему свой тайник? Что ж, она отвечает на его ласки с откровенностью бесстыдной шлюхи, но доверять ему – дело другое. Он так хитер, что вполне мог соблазнить ее ради того, чтобы усыпить ее бдительность. Но Шандра по природе была осторожна и недоверчива. Показать Нолану, где она прячет свою половинку карты, – значит вызвать у него соблазн похитить ее. И если он сделает это, то, возможно, бросит ее на произвол судьбы, и она попадет в руки испанцев, индейцев или разбойников – в зависимости от того, кто из них первым доберется до нее. Ему же, Нолану, наплевать, что с ней случится.
      Окинув Нолана подозрительным взглядом, Шандра собрала свою одежду и направилась к реке.
      – Куда же ты, черт побери? – удивленно воскликнул Нолан.
      – Искупаться, а заодно и взять карту, – бросила она через плечо.
      Нолан молча смотрел, как грациозная наяда скрылась за кустами. Шандра так спешила спрятаться, что даже не стала одеваться, и Нолан имел возможность созерцать ее со спины. Зрелище было волнующее, и кровь в нем закипела. Господи, когда же он наконец насытится этой прелестницей?
      Нолан делил женщин на несколько типов. Одних он считал дурнушками, других – не лишенными привлекательности. Некоторые дамы использовали пудру и румяна, чтобы подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки. Но красота Шандры была совсем иного свойства. Она расцветала с каждым днем. Шандра рождена с этим чудесным даром феи. Повзрослев, она превратилась в само совершенство. Неудивительно, что с ее обольстительной внешностью и богатством она научилась не доверять мужчинам, вьющимся вокруг нее. У нее есть все, что надо для счастья, и мужчин к ней влечет неодолимая сила. Но она сама никогда не сможет точно знать, что нужно от нее тому или другому пылкому ухажеру. Подозрительность воздвигла в ее сердце оборонительные укрепления. Высокомерие и холодность сковали ее душу. Шандра так упряма, что Нолан подумал бы, что она спит стоя, если бы сам не видел, как она ложится в постель.
      Чтобы завоевать доверие Шандры, потребуется терпение и время, решил Нолан. Только когда она вытащит карту у него перед глазами, он сможет убедиться в этом. Однако этот торжественный момент вряд ли наступит. Рыжеволосая плутовка ни за что не сдастся.
      Проклиная свою неумелую попытку войти к ней в доверие, Нолан последовал за Шандрой к реке. Но лучше бы он этого не делал. Там, у берега в небольшой заводи, плескалась настоящая русалка. Оказывается, ко всем своим талантам Шандра еще и отлично плавала. Лучи вечернего солнца пробивались сквозь прибрежные заросли, и на ее коже играли алмазные отблески.
      Нолан опустился на траву и стал зачарованно смотреть, как она ныряет, плавает и плещется в волнах, словно игривое дитя. Господи, да когда же он научится обуздывать свою страсть к этой фее? Она давным-давно должна была ему наскучить. Но его увлечение ею только усилилось, и сознание этого терзало Нолана.
      Шандра заметила Нолана, сидевшего в траве, и испуганно отпрянула. Она была так увлечена купанием в прохладных водах реки, что не заметила, как он оказался на берегу. Иногда ей казалось, что эта бронзовая гора мускулов – наполовину индеец, наполовину горный лев. С той самой минуты, как они встретились, он неотступно следит за ней, пытаясь застать врасплох. Меррил д'Эвре тоже обладал такой сверхъестественной способностью – появляться и исчезать в самый неожиданный момент. В чем-то они, отец и Нолан, очень похожи. Возможно, это-то и нравится ей в Нолане…
      Шандра тут же выбросила эту мысль из головы. Она терпеть не может черноволосого дьявола. Нолан всего лишь пробудил дремавшие в ней страсти. Будучи по природе любопытной, она не устояла перед искушением узнать, что происходит во время близости между мужчиной и женщиной. Очевидно, ее пылкость – обычная реакция женщины на мужские ласки. Нолан занимался с ней любовью три раза, и каждый раз это было великолепно. Наверное, такова сама страсть, и не имеет значения, в чьих ты объятиях. Глупо думать, что в их соитии есть что-то особенное. Нолан, по-видимому, испытывает то же самое и с другими женщинами. Но никакая страсть не заменит настоящей любви, и Шандра это хорошо знает.
      Твердо решив считать их интрижку всего лишь небольшим приключением, Шандра отбросила невеселые мысли и поплыла к берегу.
      – Знаешь, ты прелестна, – выдохнул Нолан, наблюдая за тем, как волны несут к нему обворожительную сирену.
      Шандра за двадцать один год наслушалась немало льстивых речей, которые претили ей. Она не могла принять комплимент ни от Нолана, ни от любого другого мужчины, зная, что мужчины все делают с какой-то тайной целью.
      – Мне прекрасно известно, что ты отпускаешь подобные комплименты каждой женщине, встретившейся на твоем пути, – сказала она, одеваясь.
      Нолан взглянул в ее мерцающие голубые глаза, окаймленные мокрыми ресницами, и усмехнулся.
      – Ты прекрасна, Шан. Это истинная правда, хочешь верь, хочешь нет.
      Шандра торопливо застегнула рубашку и презрительно скривила губы.
      – По-моему, ты не знаешь, что такое правда, Нолан. – Она тряхнула головой, перекинув длинные, до пояса, волосы через плечо. И, наклонившись, вытащила карту из кустов, куда спрятала ее на время купания, помахала ею перед носом Нолана и снова убрала ее за спину. – Ты мужчина, следовательно, тебе нельзя доверять. Вот это и есть истинная правда!
      – О маловерная женщина, – тяжело вздохнул Нолан. Между ними снова встала невидимая стена.
      – А ты сделал хоть что-нибудь, чтобы я могла верить тебе? – огрызнулась она.
      Нолан поднялся с ленивой грацией пантеры перед прыжком и навис над ней. Черты его лица окаменели.
      – Мне ничего не стоит повалить тебя на землю, обыскать, отобрать у тебя карту и скрыться, – рявкнул он, глядя на нее сверху вниз. – И то, что я этого не сделал, доказывает, что я намерен честно поделить сокровища пополам.
      – Ты соблаговолил разделить со мной мои сокровища? – насмешливо фыркнула она. – Как это великодушно с твоей стороны!
      – Я мог быть более суров с тобой, – буркнул он.
      – Мне, наверное, следует бухнуться на колени и благодарить Бога, что он послал в твоем лице такого благодетеля, – ядовито заметила она.
      Все попытки Нолана успокоить ее подозрительность не возымели успеха. Она, что называется, закусила удила. Нолан скрыл от нее, что за ними следят, что испанцы гонятся за ними по пятам, надеясь отобрать у них карту. Нолан обманом женился на ней, чтобы обеспечить себе право на половину сокровищ. Она для него – всего лишь средство для достижения цели.
      Смерив его ледяным взглядом, Шандра развернула свой обрывок карты и приложила его к половинке карты Нолана. Но на этот раз она более внимательно разглядывала пометки, ведущие к месту захоронения сокровищ: вдруг Нолан исполнит свою угрозу, отберет у нее карту и отправится в путь один?
      Нолан молча изучал карту. Отыскав на плане место, где они в данный момент находились, он провел смуглым пальцем вдоль Ред-Ривер к горе Монумент-Хилл.
      – Я думаю, нам надо следовать вдоль реки, а потом свернуть на север. Племя вичита обитает на холмах неподалеку от каньона Дьявола. Мы немного поторгуем с индейцами всякими безделушками, а потом двинемся к каньону Ред-Рок. Индейцы будут с нами гостеприимны, если мы явимся к ним с дарами и попросим приюта.
      – Откуда тебе известно, что вичита обитают в каньоне Дьявола? – недоверчиво осведомилась она.
      Нолан свернул свою половинку карты и сунул ее в карман.
      – Я уже проезжал здесь раньше, – пояснил он с улыбкой. – В отличие от тебя я не убиваю все свое свободное время на светские рауты.
      К удивлению Шандры, Нолан стянул с себя одежду, швырнул ее на землю и вошел в реку. Она наблюдала, как напряглись его мускулы. Святители и ангелы, доколе ее будет волновать вид этого смуглого великана?
      Постаравшись взять себя в руки, Шандра перевела взгляд на его одежду. Как это просто – вытащить карту и броситься прочь. Нолан не сможет преследовать ее без одежды и без лошади. Так ему и надо: будет теперь скитаться по лесу голым.
      – Что, заманчиво, плутовка? – усмехнулся Нолан, заметив, как Шандра уставилась на его одежду. – Ну же, возьми карту, – поддразнил он ее. – Посмотрим, как ты справишься без меня.
      Итак, он сам подтолкнул ее к этому решению, и она примет вызов. Он заслужил унижение.
      – А твое самолюбие не будет уязвлено, если я скажу, что прекрасно обойдусь и без тебя? – Ее голубые глаза злобно сощурились, а он смотрел на нее с этой своей ехидной ухмылочкой. – Я знаю, что являюсь для тебя помехой и что ты мне совершенно не доверяешь. Если бы ты убедил меня в обратном, то, возможно, я поверила бы тебе.
      Несколько мгновений они, не отрываясь, смотрели в глаза друг другу. И ни один из них не собирался уступать. Безвыходное положение.
      Шандра колебалась всего один миг, прежде чем последовать своему плану. Словно кошка, она прыгнула на груду одежды, которую Нолан бросил на берегу. Она не могла точно сказать, что ею руководило: мстительность или воздвигнутый барьер между нею и этим человеком. Шандра была не в силах объяснить, что именно она испытывает к Нолану, пока он находится рядом. Как только он прикасался к ней, все ее мысли путались. Ей необходимо время, чтобы разобраться в себе, а еще ей нужны обе половинки карты.
      Когда Шандра подхватила его одежду и шмыгнула в кусты, Нолан так и остался стоять в воде по пояс с изумленно разинутым ртом. Боже правый! Она приняла его вызов. Он-то думал, что у нее хватит ума оценить свое положение. Он ведь хотел только испытать ее, заставить довериться ему, как он доверился ей. А теперь сам же от этого и пострадал!
      Не переставая проклинать все на свете, Нолан вылез на берег, и колючие сорняки больно впились в его босые ступни. Ринувшись через прибрежные заросли, он увидел, как Шандра уносится прочь, уводя за собой его коня и мулов, и снова выругался. Она все-таки сделала это, будь она проклята! Эта ведьма оставила его без одежды, без лошади, без еды. Когда… нет, если ему удастся поймать ее, он ее задушит своими руками!
      Женщины! Нет, гневно подумал он. Женщина! Хитрая, ловкая бестия довела его до белого каления, и имя ей – Шандра д'Эвре Эллиот. Один из них ненормальный – либо он сам, потому что взял ее с собой, либо она, потому что решила путешествовать по диким землям в одиночку. Теперь Нолану предстояло выяснить, кто же из них двоих глупее. Ответ лежит на поверхности. Будь проклята эта плутовка! Хоть бы испанский патруль наткнулся на нее и хорошенько проучил ее. Пусть получит сполна, чертова ведьма!

Глава 12

      Целый день Шандра следовала извилистому течению Ред-Ривер. За все это время она встретила только банду мексиканцев, которые, к счастью, проехали, не заметив ее. Испанский патруль, разбойники, преследовавшие их с Ноланом, и индейцы не появлялись. Шандра колебалась: то ли ей повернуть назад и разыскать Нолана, то ли забыть о его существовании. Не кривя душой, она решила, что у нее, как у древнегреческого Ахилла, есть одно уязвимое место – Нолан Эллиот.
      Как бы она ни отрицала свое влечение к нему, она не могла справиться со своим телом, когда он прикасался к ней. Приходилось мириться с этим, как с неизлечимой болезнью: да, она питает слабость к черноволосому мошеннику. Для женщины, так гордившейся своим трезвым умом и рассудительностью, это очень серьезный изъян. Шандра представляла все совсем не так, как было на самом деле. Она видела в Нолане то, чего не существовало в действительности.
      Последние несколько недель она часто ловила себя на мысли, что ей хочется изменить его в соответствии с тем образом идеального мужчины, который она себе создала. Если бы он разделял ее взгляды на политику, она бы так не сопротивлялась своему чувству. Если бы он доверял ей настолько, что рассказал бы, как собирается распорядиться своей долей сокровищ, ей было бы проще решить, ненавидеть его или нет. Если бы он…
      Шандра понурилась. Что толку гадать! Вряд ли что-нибудь изменит хитрого авантюриста – ему есть дело лишь до собственной персоны, а на остальных наплевать. Нолан ей не пара – пусть даже он способен вызвать прежде неизведанные, совершенно особенные ощущения. Скорее всего порядочность ему несвойственна, и ее не покидало предчувствие, что и их политические взгляды сильно расходятся. Судьба свела их вместе, но более непохожих людей трудно себе представить, и Шандра не могла позволить чувству взять верх над разумом. Она не имеет права влюбляться в Нолана. Он овладел ее телом, но никогда не получит ее душу и не пленит ее сердце. Шандра – сама себе хозяйка. У нее есть воля и ум, и она не станет приносить свои убеждения в жертву любви к недостойному человеку.
      Шандра хмуро сидела на траве, поджав ноги, и жевала солонину, которую Нолан купил в Натчидочесе. Откусив кусочек, она поморщилась от отвращения. И кто только солил это мясо! Кусок так пересолили, что ей ужасно захотелось пить. Шандра встала и отправилась за флягой. Но полупустая фляга не способна была утолить жажду, и Шандра спустилась к реке – снова наполнить флягу. Святители Господни, съев пересоленного мяса, она чувствует себя словно верблюд, месяц бродивший по пустыне. Кажется, она никак не может напиться.
      Когда же она наконец утолила жажду и заморила червячка другими продуктами, ее мысли вернулись к Нолану. Самое разумное – бросить его на произвол судьбы. Но Шандра по натуре не мстительна. Она хотела только проучить этого наглеца. Может, ей следует замедлить шаг, чтобы он смог ее догнать? Он, конечно, сейчас рвет и мечет, но ведь и у нее есть тысячи поводов злиться на него. Как аукнется, так и откликнется, решила Шандра. Она подождет до рассвета, а потом…
      Шандра взвизгнула от ужаса – кто-то накинул ей на голову покрывало. Не успела она сбросить плед и вскочить на ноги, как невидимые руки пригнули ее к земле. Разбойник что-то рычал и бормотал себе под нос, закатывая ее в покрывало. Шандра отчаянно извивалась всем телом. В довершение всего ее обвязали веревками, так что руки оказались плотно прижаты к туловищу.
      Ее охватил панический страх – кто-то поднял ее с земли и перекинул через седло. Она охнула, кровь ударила в голову.
      Мрачная картина, которую нарисовал ей Нолан несколькими днями раньше, оказалась страшной реальностью, и Шандра проклинала себя за свою неосторожность. Она попала в плен к разбойникам и даже толком не знает, кто они и сколько их.
      Голова Шандры болталась в такт стуку лошадиных копыт. Услышав плеск воды, она вся сжалась от ужаса. Сердце зашлось от страха, когда вода достигла ее головы. Глубоко вдохнув, Шандра ждала, когда ледяная вода поглотит ее. Так и случилось! Несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, она находилась под водой.
      Когда же ее легкие готовы были разорваться, вода отступила, и Шандра жадно глотнула воздуха, которого, впрочем, было не так уж много внутри ее намокшего кокона. Но радость ее была преждевременной. Вода снова просочилась сквозь покрывало, и конь поплыл через реку, борясь с сильным течением.
      После того как эта пытка повторилась четыре раза, Шандра уверилась, что ей суждено умереть мучительной смертью.
      Но она не умерла – в конце концов конь вынес ее на берег. Внутри у нее все скрутило от резких толчков. Конь понесся через кусты, и Шандра столкнулась с новыми неприятностями. Кажется, похититель или похитители позаботились о том, чтобы она задевала о каждую ветку и ударялась о каждый ствол на ее пути в неизвестность.
      Она никак не могла понять, была ли эта пытка делом рук одного бандита, нескольких разбойников, испанцев или индейцев. Впереди и позади нее слышался топот копыт, и ей оставалось только гадать, были ли это мулы или лошади. Воображение у Шандры разыгралось, и она представляла себя скачущей в окружении бандитов.
      Что же будет, когда их путешествие закончится, – ее подвергнут новым испытаниям? Или же эти варвары просто насадят ее на копье? А может, привяжут ее к столбу и по очереди изнасилуют? Шандра не знала, что готовит ей злой рок, но неизвестность вкупе со страшными догадками изводила ее.
      Пресвятая дева, да в тысячу раз было бы лучше путешествовать с Ноланом Эллиотом, чем стать жертвой бандитов! Как же она не поняла этого раньше? А теперь он ничем не сможет ей помочь, поскольку у него нет при себе ни оружия, ни лошади. Впрочем, Нолану все равно, что с ней случится, пренебрежительно подумала она. Он так ей и сказал. Если бы он узнал, что ее пытают, его бы это даже повеселило.
      По подсчетам Шандры, прошло несколько часов, прежде чем маленький отряд остановился и конь под ней беспокойно загарцевал на месте. Пара невидимых рук обхватила ее за талию, и глухое ворчание похитителя нарушило тишину.
      Шандра приглушенно вскрикнула внутри своего мокрого кокона, ударившись о землю. Чьи-то руки ощупали ее самым бесстыдным образом. И она пришла в ярость от возмущения. Ее похититель – или похитители, думала она с отвращением, – тянут к ней свои грязные лапы, словно она бездыханный труп. От этого можно сойти с ума!
      Как будто ей мало унижений! Шандра почувствовала, как кто-то навалился на нее сверху, но ее гневный вопль не произвел на обидчика никакого впечатления. Он что-то прорычал в ответ и прижал ее еще сильнее. Наконец он поднялся, и Шандра перевела дух. Однако вскоре ей пришлось вновь испытать унизительные тычки и щипки.
      Никогда еще Шандра не была такой беспомощной. Это просто невыносимо – лежать, завернутой в покрывало и стянутой веревками, пока негодяи издеваются над тобой. Хуже этого ничего не может быть – разве что увидеть их мерзкие рожи, в то время как они ощупывают ее тело.
      Шандра внезапно осознала, что между ласками Нолана и этими оскорбительными щипками имеется существенная разница. Она бы сейчас умоляла Нолана, чтобы тот обнял ее, если бы знала, как это ужасно, когда тебя трогают ненавистные руки. Если бы можно было повернуть время вспять, она бы ни за что не бросила Нолана без одежды и коня. Она бы приклеилась к нему, как смола! Шандра готова была отдать что угодно за их перебранки и ссоры – это все же лучше, чем кошмар, от которого отныне ей не суждено пробудиться.
      Нолан был прав. Ей повезло, что он был ее проводником и компаньоном. Она не понимала этого, пока ее не похитили варвары. Она бы согласилась в эту минуту на что угодно – только бы не лежать здесь и не гадать, какая участь ей уготована.
      Ее трепещущее тело обмякло, когда неизвестный оставил ее в покое. Шандра лежала неподвижно, словно труп, в ожидании мучений, которые ей предстоит вынести перед смертью. Если бы она знала, что сегодня пробьет ее смертный час, она бы наслаждалась каждым мгновением жизни. А теперь она умрет в страшных муках.
      Шандра почувствовала, как вдруг ослабли веревки, опутавшие ее кокон. Свирепый дикарь дернул за край покрывала и встряхнул ее, разворачивая, словно она ковер, а не живое существо. Шандра вывалилась из покрывала, крутясь как волчок. Ударившись о землю, она покатилась по траве, которая мелькала перед ее глазами с бешеной скоростью. Шандра не сразу пришла в себя, а когда голова ее перестала кружиться, оглянулась через плечо. На ее осунувшемся лице отобразилось крайнее изумление, и быстрые французские проклятия посыпались с ее уст.
      – Да будь ты проклят, Нолан! – выкрикнула она ему в лицо, расплывшееся в улыбке.
      Нолан уже успел одеться. Ему пришлось целые сутки бегать голым, как сумасшедшему. Теперь он стоял перед ней, широко расставив ноги и скрестив руки на мускулистой груди.
      – Черт бы тебя побрал, Шандра! – огрызнулся он. – Ты получила по заслугам. Это тебе за то, что заставила меня тащиться за тобой без одежды и провизии.
      – Ты сам дразнил меня! – по-детски отчаянно воскликнула она. – Ты бросил мне вызов, и я приняла его. Если ты не мог позволить мне уехать в одиночку, нечего было и говорить об этом!
      Нолан был весь покрыт ссадинами и царапинами: он пробирался по прибрежным зарослям вдоль реки. Но даже раздражение при соприкосновении кровоточащих царапин с грубой одеждой не могло сравниться с тем бешенством, в которое его поверг ответ Шандры. И она еще смеет его обвинять! Он застыл, ошеломленный, хватая ртом воздух, как пойманная рыба.
      Шандра вскинула голову и окинула взглядом нависшую над ней огромную фигуру.
      – Ну так что? Ты собираешься извиняться за то, что вынудил меня так поступить с тобой, и за то, что перепугал меня до полусмерти?
      У Нолана отвисла челюсть. Он смотрел на растрепанную ведьму так, будто у нее из ушей вдруг выросли ветки. Впервые в жизни он встретил побежденного, который требует извинений у победителя. Это она должна извиняться перед ним, а не наоборот!
      Вчера она оставила Нолана без одежды и коня, и он мечтал, как отплатит ей тем же. Он частично удовлетворил свою месть, заставив ее думать, что ее похитили безжалостные дикари. Но от вида этой прелестной розы его сердце сладко заныло.
      Даже после всего, что он испытал по ее вине, он не переставал желать ее. Вот как все просто, оказывается. Он хочет покорить ее неугомонный дух. И в то же время не прочь преподать ей урок, который она не скоро забудет. Черт подери, он сейчас перекинет ее через колено и хорошенько отшлепает. А потом сожмет пальцами ее лебединую шею и станет трясти, пока она не запросит пощады. А еще он хочет опуститься рядом с ней на траву, сдернуть с нее одежду, и заняться с ней любовью…
      Невнятный стон сорвался с его губ. Нолан разрывался между мстительной злостью и пламенным желанием. Шандра – самая невозможная из всех женщин на свете. Она привязала его к себе, и это ему совсем не нравится. Он не привык ощущать разлад между разумом и сердцем. Он должен решить, что влияет на него больше – ее оскорбительное высокомерие или ее волшебная страсть. Как он может ненавидеть ее за то, что она унизила его, если он хочет заняться с ней любовью?
      Удивленно хлопая глазами, Шандра смотрела, как Нолан зашагал к реке, чтобы омыть свое исцарапанное тело и остудить свой пыл. Она не могла сказать, чего ожидала от него, но только не этого! Неужели он предоставляет ей еще один шанс убежать от него? Он что-то задумал? Он никогда ничего не делает просто так.
      Вскочив на ноги, Шандра взглянула на его широкую спину и в нерешительности прикусила губу. Затем, тяжело вздохнув, последовала за ним к реке. Дойдя до берега, она распрямила плечи и решительно уставилась в холодные зеленые глаза Нолана, чья голова торчала из воды.
      – Я… – Слова не шли у нее с языка. – Я… прости меня, – наконец вымолвила она. Ей казалось, признание собственной вины убьет ее, но она продолжала: – Прости, что я бросила тебя без одежды, хотя ты тоже поступил со мной не лучшим образом: обманом женился на мне и не удосужился сообщить, что за нами по пятам следуют те, кому не терпится заполучить карту.
      Шандра вдруг почувствовала, что не может больше ни секунды выдержать взгляд суровых зеленых глаз, и потупилась, рассматривая липкую грязь на сапогах.
      – По правде говоря, мне не обойтись без тебя: ты отличный проводник и помощник. Я бы хотела, чтобы ты еще и доверял мне, но, видимо, я прошу слишком многого. Однако если ты сейчас проверишь свои карманы, то убедишься, что твоя половинка карты на месте, хотя взять ее для меня не составило бы труда. Да, я разглядывала ее, – спокойно сообщила она ему, – но мы заключили соглашение, и я не собиралась бросать тебя на произвол судьбы. Я бы скоро вернулась за тобой. Я… мне очень жаль, что ты из-за меня весь в синяках и ссадинах.
      С этими словами Шандра отвернулась и скрылась в прибрежных зарослях. Оставшись один, Нолан спрашивал себя, зачем ему, собственно, доверие этой плутовки. Они же терпеть друг друга не могут. Шандру возмущает то, что она, как и он, попалась в сети пылкой страсти. Но одна только страсть не способна удовлетворить ее. Такая женщина, как Шандра, требует от мужчины большего, чем улыбки и ласки. Нолан привык, что его отношения с женщинами носили кратковременный характер: легкий флирт, необременительное знакомство в постели и торопливое прощание. Он так долго искушал судьбу, что та послала ему женщину с более сильным характером, чем он ожидал.
      После того, что произошло в Натчидочесе, у Нолана проснулась совесть, и он решил жениться на Шандре по нескольким причинам. Во-первых, Шандра не из тех женщин, которые одобряют непродолжительную интрижку. У нее имеются твердые религиозные и моральные принципы, и если она переспит с мужчиной, который не является ее мужем, это будет ее постоянно терзать. Нолану нужна она и ее половинка карты, да еще надо выполнить просьбу Даффа, черт бы его побрал. Чтобы ему угодить, Нолан из кожи вон лезет…
      Из-за деревьев долетел леденящий душу крик, вспугнувший птиц. Нолан в считанные секунды натянул на себя одежду и ринулся в прибрежные заросли. Зажав в одной руке нож, а в другой ружье, Нолан прижался к стволу дерева. Осторожно выглянув, он осмотрел поляну, на которой паслись лошади и мулы.