– Боже правый, уж не думаете ли вы, что Айвэн до сих пор жив? – произнес он еле слышно, побелев от ужаса.
      – А разве привидения пишут письма? – отозвался Боуэн с круглыми от ужаса глазами.
      – Откуда мне это знать, черт побери! – ответил Уиншип.
      – Надеюсь, вы лично убедились, что Айвэн был мертв? – проговорил Боуэн, обеспокоенно глядя на Уиншипа.
      – Я? – взвился Уиншип. – Ведь это вы у нас классный стрелок. Я думал, что именно после вашей пули Спенсер полетел вниз с обрыва. Вы ведь знаете, я стреляю очень плохо. Но если вы считали необходимым добить его, то вам надо было сначала лично осмотреть его тело и убедиться, что он мертв! Я ни в чем не могу поклясться!
      Внезапно их разговор прервало негромкое лошадиное ржание. Преступники в страхе переглянулись, боясь подойти к открытому окну, но неопределенность была еще хуже. Пересилив страх, они бесшумно подкрались к окошку и попытались осторожно рассмотреть таинственного посетителя.
      – О Боже! – вырвалось у Уиншипа.
      – Да ведь это же жеребец Айвэна! – в ужасе прошептал Боуэн, жадно ловя воздух открытым ртом, когда увидел гордо сидящего в седле человека, одетого в парадную форму.
      В лунном свете лицо Айвэна было мертвенно-бледным. Лицо Боуэна тотчас приобрело тот же оттенок.
      – Так он мертв или нет? – сдавленным от ужаса голосом спросил Уиншип.
      – Я не собираюсь выходить на улицу и спрашивать его об этом, – точно так же шепотом ответил Боуэн.
      – Айвэн вернулся отплатить нам за то, что мы с ним сделали, как и написано в письме, – проговорил Уиншип дрожащим от страха голосом.
      Когда лошадь и всадник скрылись из виду, Уиншип и Боуэн бросились к бару, чтобы принять что-нибудь покрепче и прийти в себя. Однако одного стакана бренди оказалось недостаточно. Боуэн осушил второй стакан и только потом смог заговорить.
      – Что же нам теперь делать? – спросил он и трясущейся рукой налил себе еще.
      – Дайте мне минуту подумать. – В голове Уиншипа все смешалось, он испытал слишком сильное потрясение и не мог взять себя в руки. – Может быть, я что-нибудь придумаю по пути в Санта-Фе.
      – Никуда вы утром не уедете! Хотите оставить меня один на один со Спенсером? – возмущенно прорычал полковник. – Мы в этом деле повязаны оба.
      – Если бы вы не промахнулись стреляя, нам бы сейчас не пришлось распутывать все это, – бросил ему Уиншип обвинительно.
      – Стреляли мы с вами вместе, одновременно, – защищался Боуэн.
      – Тогда это, может быть, действительно привидение? – предположил вслух Уиншип.
      – Теперь это уже не важно. Главное, что он здесь и нам есть чего опасаться. Спенсер разделается с нами! План принадлежал вам, Уиншип. Советую что-нибудь придумать до рассвета, другой возможности у нас может не быть.
      В ту ночь ни одному из них больше уснуть не удалось. Случившееся не выходило у обоих из головы, они не понимали, как могли допустить такую непростительную оплошность.
      Уиншип пришел к выводу, что лучшим выходом для них будет побыстрее собрать вещи и бежать без оглядки из форта, но Боуэн предпочитал остаться и принять вызов Айвэна. Они проспорили весь остаток ночи и весь следующий день, но так и не решили, что делать. К их ужасу, следующей ночью визит повторился. Они обнаружили любимую трубку Айвэна рядом с зажженной лампой, хотя Боуэн хорошо помнил, что погасил ее, когда покидал кабинет перед сном. Казалось, что бывший командующий фортом возвращался в свой кабинет, чтобы закончить какие-то дела.
      Услышав стук копыт, Боуэн и Уиншип прильнули к окну. Перед домом неторопливо гарцевала лошадь. Ни тот, ни другой больше не сомневался, что Айвэн восстал из мертвых. Это подтверждал и почерк в записках, а также неповторимая манера всадника держаться в седле. Это несомненно был Айвэн Спенсер, и он ждал подходящего случая вернуться к обязанностям командующего фортом и отправить своих убийц на эшафот.
      Когда на следующее утро Скарлетт Сэмюэльс пришла в дом Боуэна, чтобы заняться своими ежедневными обязанностями, она заметила, что и командующий и казначей явно не в лучшем настроении. От малейшего шума они вздрагивали и покрывались холодным потом.
      – Что-нибудь случилось, ваша светлость? – спросила горничная, изображая беспокойство.
      Она осторожно поставила поднос с завтраком на стол и отступила назад, довольная, что ничего не пролила и не опрокинула.
      – У вас какой-то встревоженный вид.
      – Все в порядке, – отрезал Боуэн, однако голос его говорил об обратном. – Выполняйте свои обязанности, Скарлетт, и оставьте нас одних. Нам с Уиншипом необходимо многое обсудить.
      Сожалея, что Боуэн и Уиншип в это утро были столь немногословными, Скарлетт повиновалась. Она считала, что последние два дня потеряны напрасно – ей не удалось подслушать ничего важного. Но она, как ищейка, продолжала идти по следу этих двух негодяев.
      Но сегодня Скарлетт здорово повезло. Уиншип и Боуэн были слишком расстроены тем, что привидение явилось опять, и забыли о горничной сразу, как только за ней закрылась дверь. Сабрине наконец удалось подслушать разговор, которого она так долго ждала…
      – Вы просто потеряли время, продумывая такой сложный способ избавиться от Спенсера, – проворчал Боуэн. – Мне следовало избавиться от него гораздо раньше, как только он заподозрил нас. Тогда бы я мог обвинить в его смерти индейцев навахо.
      – И кто бы в это поверил? – с сарказмом парировал Уиншип. – Индейцы уважали Спенсера, и под подозрением оказались бы мы, особенно если учесть, что Теннер до сих пор не может успокоиться, все вынюхивает и вынюхивает.
      – Что бы вы там ни придумали, если наверху узнают, что мы занимаемся кражей продовольствия и имущества и продаем его с выгодой для себя, нам все равно грозит виселица, – проворчал Боуэн.
      – Нам надо просто обвинить кого-то раньше, чем обвинят нас, – предложил Уиншип.
      – Например, Теннера. – Боуэн отвратительно улыбнулся. – Он надоел, как заноза.
      – Отличная мысль. – Впервые за три дня Уиншип улыбнулся. – У Теннера свободный доступ на продовольственный склад, поскольку именно он распределяет продукты между индейцами. Надо будет просто подставить его и приписать ему кражу фургона с продовольствием. Альварадо будет здесь завтра ночью. Надо позаботиться, чтобы Теннера взяли с поличным.
      – Жду не дождусь посмотреть ему в лицо. – Боуэн зловеще усмехнулся. – Когда военный инспектор Сайке узнает, что Теннер наживался за счет армии, он добьется для него обвинительного приговора, и Теннер будет болтаться на веревке.
      Лицо Уиншипа вдруг сделалось серьезным.
      – Однако мы еще не решили нашей насущной проблемы. Если…
      Стук в дверь прервал разговор, и Сабрина нахмурилась: что Уиншип собирался сказать дальше? Пока Кит Карсон входил в кабинет через дверь из приемной, чтобы доложить о разработанном им плане нападения на индейцев навахо. Сабрина незаметно выскользнула через заднюю дверь. Она услышала достаточно, чтобы выдвинуть официальное обвинение против этих двоих в Санта-Фе. А если бы удалось уговорить Риджа поймать Уиншипа и Боуэна, она могла бы сдать их в руки инспектора по военным должностям, когда тот прибудет в Форт-Кэнби.
      Некоторое время Сабрина стояла, покусывая губы и думая, как бы заговорить об этом с Риджем. С тех пор как несколько дней назад произошла ссора, они только кивками приветствовали друг друга. Она сомневалась, что Ридж станет выслушивать ее рассказ о том, что ей удалось узнать.
      Сабрина расстроено вздохнула. Было очень тяжело видеть, как Ридж идет ей навстречу, едва заметно кивая головой, и понимать, что все это произошло по ее вине. Она придумывала какие-то поводы, чтобы оказаться там, где бывал Ридж. Правда, придумывала! Но Ридж по большей части делал вид, что не замечает ее.
      Сабрина поджала губы и сжала кулаки. Что ж, даже если Ридж не собирается разговаривать с ней, она заставит его выслушать себя.
      Приняв такое решение, Сабрина решительно зашагала через площадь. Молчаливая холодная война между ними на время сменится перемирием. Ничто не помешает им с Риджем стать товарищами по оружию. Они вместе прошли сквозь рай и ад, и она знала Риджа лучше, чем кого бы то ни было на этой земле. Сабрина была уверена, что он согласится на временное перемирие. Это все-таки лучше, чем война.
      Было уже далеко за полночь, когда Ридж сгреб в кучу свой выигрыш и поднялся из-за карточного стола в казарме. С тех пор как он предъявил Сабрине решительный ультиматум, он все свободное время проводил за карточным столом, мысленно ругая себя за свою несдержанность.
      Каждый раз, когда девушка попадалась ему навстречу, он отводил взгляд. Не в его правилах было избегать бывших любовниц. Когда же Скарлетт Сэмюэльс, переваливаясь с ноги на ногу, проплывала мимо, на душе у Риджа становилось очень мерзко. Он знал, какое прелестное лицо скрывается под жалкой уродливой внешностью горничной. У него сердце разрывалось от мысли, что он никогда больше не увидит женщину, которая скрывается под этой маской, никогда не обнимет ее и не поцелует.
      Черт, надо было попытаться понять ее, а он вместо этого надулся как индюк и начал поучать ее. А ведь Сабрина не ошибалась на его счет. Ридж никогда не относился к женщинам серьезно. Он ждал от них только наслаждения, которое они могли ему дать. Он получал то, что хотел, и тотчас принимался за новую жертву. Такая жизнь вполне устраивала Риджа, пока он не встретился с Сабриной Спенсер, и постепенно его взгляды на жизнь переменились. Теперь он уже не мог получить настоящего удовлетворения от других женщин. Сейчас все его мысли занимала красавица Сабрина, которую он так и не смог приручить.
      «А чего же я ждал? – честно спросил себя Ридж. – Что еще должна думать обо мне Сабрина? Вряд ли я мог служить образцом мужчины на протяжении всех месяцев, которые мы были вместе. У нее были все основания считать меня ловеласом. У меня даже на лице написано, что я любитель женщин!» – с грустью признал Ридж.
      Он познакомился с Сабриной, когда пытался соблазнить вдову Проктер. «Нет ничего хуже, как начать день не с той ноги», – сказал себе Ридж, с тоской вспоминая свои неудачи. Потом Ридж совершил серьезный просчет, когда, желая вызвать ревность Сабрины, позволил Клэрис повиснуть на себе. Это совершенно ни к чему не привело, зато еще больше укрепило и без того низкое мнение Сабрины о нем. А происшествие с молодой мексиканкой в Лас-Вегасе лишь усугубило дело. Сабрина до сих пор сомневалась в правдивости его версии случившегося.
      Ридж в отчаянии взъерошил волосы и застонал. За эти месяцы он превратился в любящего, верного мужчину. Сабрина даже и не подозревала, что он не прикоснулся ни к одной женщине, с тех пор как – узнал эту божественную нимфу. Неужели это ничего не значит для нее? Разве это не доказательство тому, что он способен перемениться, встретив женщину, которая действительно заинтриговала его? Надо просто подойти к ней и сказать о своей верности. Если она позволит себе поверить в его признание, возможно, она изменит свое мнение о нем.
      Ридж усмехнулся. Наверное, сейчас жизнь наказывает его за то, что он всегда с легкостью расставался с женщинами. Наверное, он вполне заслуживает презрения со стороны Сабрины. Он похож сейчас на маленького мальчика-пастушка, который слишком часто кричал: «Волки, волки!». Для Риджа так важно, чтобы в него поверили сейчас, но ему никто не верит, особенно Сабрина Спенсер.
      «Какое это имеет теперь значение? – уныло спросил себя Ридж. – После всего, что было между нами, мы вернулись в исходную точку, и теперь Сабрина опять ненавидит меня, и ничего уже не изменить…»
      Мысли Теннера в одно мгновение улетучились, когда лунный свет блеснул на крупе Сержанта, вороного жеребца, который раньше принадлежал Айвэну Спенсеру.
      – Мой Бог!.. Айвэн? – воскликнул Ридж, не веря собственным глазам.
      «Но кто же еще это может быть?» – спросил он себя, наблюдая за черным жеребцом, вышагивающим на фоне светлого фасада дома Боуэна. Ридж лично проследил за тем, Чтобы Сержанта отправили на пастбище сразу после смерти Айвэна. Никто бы не осмелился оседлать Сержанта, но жеребец здесь, и полковник сидит на нем так, как он обычно сидел во время приема парада.
      Ридж стоял на крыльце казармы, зачарованно наблюдая, как всадник на коне охраняет дом командующего. В следующее мгновение он растаял в темноте ночи.
      – Айвэн! – Ридж бросился через площадь в ту сторону, где исчез всадник.
      Сердце Риджа бешено заколотилось в груди, когда он увидел вдали силуэт, который чудом воскрес из мертвых.
      Лицо под шляпой выглядело бледным пятном, а черты невозможно было разобрать из-за расстояния, но Ридж был уверен, что это Айвэн. Он узнал его горделивую выправку, узнал привычный жест, когда Спенсер клал руку в перчатке на левое колено, узнал его манеру свободно держать поводья.
      Риджа охватило необыкновенное волнение, которое все усиливалось, по мере того как он приближался к всаднику. Вот уж Айвэн удивится, когда узнает, что его дочь в форте, что она приехала сюда, чтобы восстановить его честное имя.
      – Никогда не думал, что увижу вас снова, – проговорил Ридж задыхаясь. – Как вам удалось спастись?
      Командующий снял шляпу со своей головы, и серебристо-золотистые волосы водопадом хлынули вниз. Риджа едва не хватил удар, он с трудом удержался на ногах и застонал.
      – Опять ты? Черт побери, женщина! Ну почему ты не сказала мне о своих планах? – В голосе Риджа сквозила непритворная обида. – Я подумал, что вижу привидение или стал свидетелем воскрешения из мертвых.
      – Боуэн и Уиншип подумали то же самое, – негромко заверила его Сабрина. – А не сказала я тебе ничего потому, что ты уже три дня не хочешь со мной разговаривать. – Она посмотрела Риджу в лицо. – Если бы ты не принял меня за отца, не думаю, чтобы ты был сейчас здесь. Ты ведь так рассердился.
      – Только не пытайся убедить, что все это ты затеяла только ради меня, – усмехнулся Ридж.
      Сабрина спешилась и с любовью потрепала лоснящуюся морду Сержанта. Потом она нерешительно взглянула на Риджа, который все еще очень сердито продолжал смотреть на нее.
      – Все эти дни я неотступно следила за Боуэном и Уиншипом, – призналась она. – Моя уловка удалась. На них так подействовало внезапное появление Айвэна Спенсера, что они забыли об осторожности и разговаривали очень громко, когда я была поблизости. Они вспоминали и те скачки, и все, что тогда случилось. Теперь у меня достаточно доказательств, чтобы обратиться в суд.
      – А как ты узнала о Сержанте? – Ридж хмуро сдвинул брови. – И где ты достала эту форму? Боуэн сказал, что он упаковал и отослал все личные вещи Айвэна.
      Глазами, полными любви, Сабрина посмотрела на вороного жеребца.
      – Сержант был моим конем. Отец подарил его, когда мне исполнилось четырнадцать лет. А когда я стала выступать и покинула отца, он сам стал ездить на нем.
      Ее взгляд на мгновение остановился на Ридже, а затем снова устремился вдаль. Сейчас, в его присутствии, она чувствовала себя гораздо более неловко и напряженно, чем раньше. Как вести себя с человеком, который еще совсем недавно был твоим любовником? Сделать вид, что ничего не случилось?
      – Когда Боуэн вместе с Карсоном уехал осматривать позиции, я тайком проникла в его личную кладовую, – объяснила Сабрина, продолжая испытывать ужасную неловкость. – Там я нашла вещи отца. Похоже, Боуэн даже не удосужился осмотреть их, прежде чем спрятать под замок. Во внутреннем кармане мундира я нашла небольшую записную книжку, в которой отец подробно описал все, что случилось на тех скачках, и свои подозрения по поводу Уиншипа и Боуэна. – Сабрина подняла свои фиалковые глаза на Риджа. – Более того, я все время помнила, что ты однажды сказал. – Ей было очень тяжело смотреть ему в глаза и не вспоминать все, что случилось между ними. – Помнишь, ты как-то сказал, что, если бы Айвэн вернулся, мы смогли бы узнать, что произошло на самом деле. – Сабрина прерывисто вздохнула. – Вот он и вернулся. Негодяи не находят себе места, они на грани отчаяния. Они никак не могут понять, кто на самом деле их ночной гость – привидение или Айвэн во плоти. Они начинают сходить с ума от страха. – Наконец Сабрина заставила себя посмотреть Риджу прямо в глаза. – Завтра вечером должен прибыть очередной фургон за продовольствием. Боуэн и Уиншип собираются тебя подставить, заявив, что это ты занимаешься воровством. А когда сюда приедет главный военный инспектор, они тебя ему сдадут. – Закончив рассказ обо всем, что удалось услышать и узнать за эти дни, Сабрина едва заметно улыбнулась. – Кажется, они собираются избавиться от тебя, так же как в свое время избавились от отца. Только ты знаешь, что они задумали, и перехитрить их будет несложно.
      Лицо Риджа оставалось холодным и недовольным.
      – Кажется, тебе удалось собрать все необходимые улики без моей помощи, – проговорил он. – Кроме того, ты смогла попутно узнать об их планах в отношении меня, и теперь я сумею избежать катастрофы.
      Ридж невесело рассмеялся. Хоть убейте, но он никак не мог понять, почему его обижала находчивость Сабрины. Находясь рядом с ней, у него возникало чувство собственной неполноценности. С таким чувством Ридж сталкивался впервые в жизни.
      – У меня ушло много времени на то, чтобы понять, что такой женщине, как ты, не нужен мужчина в помощники, у тебя полная сумка друзей, и, когда тебе требуется подмога, я просто становлюсь одним из них. Полагаю, что я должен быть тебе благодарен, что ты позволила служить тебе в качестве живого компаса. Ни в каком другом качестве я тебе не нужен.
      Сабрине очень хотелось возразить ему, но она сдержалась. Она вопросительно посмотрела в его потемневшее рассерженное лицо. Сабрина пыталась найти подходящие слова, но обида Риджа не способствовала улучшению отношений между ними. Наконец Сабрина вздохнула и неуверенно произнесла:
      – Ридж, может, попробуем стать друзьями? В конце концов, мы столько пережили вместе. Мне бы не хотелось уезжать отсюда, зная, что я нажила себе врага в лице человека, которого, судя по всему, мой отец очень уважал.
      Стоять рядом с ней и не касаться ее – ничего труднее в своей жизни Ридж не испытывал. Ему до боли захотелось протянуть руку и провести ладонью по ее щеке, прильнуть губами к ее губам, забыть о тех непреодолимых препятствиях, которые их разделяют.
      – Думаю, мы не сможем быть просто друзьями после того, что испытали, – невесело отозвался он. – Когда-то я думал, что мы не просто друзья, но и любим друг друга. Но в отношении тебя я не могу испытывать только одно чувство. С тех пор как я познакомился с тобой, все мои чувства перепутались. Сейчас будет трудно выделить какое-то одно и забыть все остальные. Нас так долго связывали странные отношения любви вперемешку с ненавистью, что после них будет очень нелегко перейти к просто теплой дружбе.
      Глаза Сабрины наполнились слезами.
      – Ридж, я…
      – Проклятие, не говори больше ничего, – прорычал Ридж.
      Голос его прозвучал намного более резко, чем ему хотелось, но, черт побери, на него опять нахлынули чувства, от которых в крови загорелся огонь.
      – Мы оба знаем, что у нас нет будущего. Мы живем в совершенно разных мирах. Ты сейчас отправишься назад в Санта-Фе, чтобы предать суду Боуэна и Уиншипа, а я нужен здесь. Когда начнется изгнание индейцев навахо с их земель, они должны знать, что я здесь, рядом с ними, что я прослежу, чтобы с ними обращались по справедливости. Мой долг поддержать их. Я ничего не могу предложить тебе, ты принадлежишь сцене. Твое предназначение – доставлять радость и удовольствие зрителям. Волею обстоятельств наши пути на какое-то время соединились, но теперь это время истекло. – Ридж замолчал, подцепил ногой ком земли с чахлой травой и сердито отбросил его в сторону. – Да и что это за дружба? Ты ведь будешь за тысячу миль от меня, в окружении мужчин, готовых исполнить любой твой каприз.
      Сабрина закусила губу, с трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать. Ей так хотелось верить, что после того, как они обрели рай в объятиях друг друга, они навсегда останутся добрыми друзьями, но, кажется, их счастье было всего лишь прекрасным сияющим мгновением. Оно прошло, и не осталось ничего, словно его и не было. Ридж прав – кажется, впервые они согласны в чем-то. Однако очень больно сознавать, что бесполезно цепляться за обломки прошлого, потому что они никогда больше не увидят друг друга.
      Боясь разрыдаться, Сабрина вставила ногу в стремя, вскочила на коня и направила Сержанта в сторону пастбища. И, только отъехав на порядочное расстояние, она дала волю слезам. Они горячими ручьями текли по щекам девушки. Чувства, которые она так старательно подавляла в присутствии Риджа, вырвались наружу. Ей казалось, будто сердце у нее в груди угасает подобно сгоревшей свече, что ее принуждают жить, когда внутри все умирает.
      Сабрина вернула жеребца на пастбище, переоделась и тайком пробралась в свою хижину. Она закрыла за собой дверь, упала на кровать, и мертвая тишина окружила ее. Только теперь она до конца осознала, что ее роман с Риджем Теннером закончился. Боже, как больно сознавать, что чувства, которые бурлят в душе, никогда не найдут выхода.
      «Но это к лучшему», – пыталась убедить себя Сабрина. Ридж всегда будет только странствующим повесой, он всегда выбирал свободу. Это у него в крови. А ее удел – новые города, новые сцены и то, что она умеет делать лучше всего: петь, танцевать и перевоплощаться.
      Бывают в жизни ситуации, когда одной любви недостаточно. Ни она, ни Ридж не в состоянии измениться, переделать себя. Они слишком похожи и слишком разные. «И потом, – напомнила себе Сабрина, – Ридж так и не признался мне в любви». Хотя это только осложнило бы расставание. Его место здесь, и она никогда бы не стала частью его жизни, как бы ей этого ни хотелось. Сабрина в отчаянии вздохнула, перевернулась на спину, моля небо ниспослать ей сон и дать забыться. Только во сне они с Риджем могли обрести счастье. Только в этом призрачном мире фантазии она могла притвориться, что ее чувство к Риджу достаточно сильно.
      Однако что бы ни случилось, она увезет частичку Риджа с собой; она получила дар, который никто не сумеет отнять у нее, – его ребенка, их ребенка. Уже больше двух месяцев она знала, что в ней зародилась новая жизнь. Ребенок Риджа вырастет, зная, что он любим и желанен. Он не будет страдать в детстве, как страдала Сабрина. Если общество на Восточном побережье примет ее, она позаботится о том, чтобы ее успех на сцене пошел на пользу ее ребенку. Если у нее будут слава и деньги, она создаст для этого ребенка дом, полный любви. Эта любовь заменит ему отсутствие отца. Он вырастет и станет мужчиной, достойным любви женщины. Он унаследует многие прекрасные качества своего отца.
      С этой успокоительной мыслью Сабрина заснула. Ей приснился сон, который снился каждую ночь. Она была в раю, где не было других границ, кроме полночи и рассвета. Только в этом тайном мире она позволяла признаться себе, что любит. Здесь она забывала о своих опасениях и страхах, только здесь наслаждаясь радостью жизни, которую предлагал ей мужчина, открывший ей тайну страсти.

Глава 24