Когда Ридж вежливо отклонил приглашение Уильяма провести время за карточной игрой и поведал, что собирается провести вечер в компании вдовушки, командующий позеленел от зависти. Будь Ридж спорщиком, он бы поставил на то, что Райберн сам имел виды на красотку, просто не успел еще никому сказать об этом. Нерешительность Райберна сыграла на руку Теннеру. Не такой он человек, чтобы сидеть и ждать, пока предоставится возможность. Нерешительность – потеря времени, а времени у Риджа в обрез. В качестве посредника между индейцами и военными в Нью-Мексико ему предстояло отправиться к месту службы, как только он запасется провиантом.
Положение с индейцами навахо все усложнялось, но Ридж надеялся успеть туда вовремя, чтобы помешать конфликту перерасти в полномасштабную войну. Там было несколько командиров с горячими головами, которых мало волновали проблемы апачей и навахо, независимо от того, вели себя индейцы мирно или воинственно. А среди кочевых племен, населявших территорию, были и те и другие.
Айвэн Спенсер попытался установить мир на вверенных ему землях и уже начал завоевывать доверие даже среди наиболее воинственных кланов навахо. «Если бы не трагическое происшествие в Форт-Кэнби прошлой осенью, Айвэн до сих пор возглавлял бы его гарнизон, – с горечью подумал Ридж. – А теперь отношения между индейцами и военными снова безнадежно испортились».
Ридж пожал плечами и недовольно нахмурился. С тем происшествием и событиями двух последующих недель связано много непонятного. Особенно тревожило то, что историю гибели Спенсера усиленно старались замять и не предавать огласке.
Капитан Лоример Боуэн, бывший младший офицер, получивший чин полковника и заменивший Айвэна Спенсера на посту командующего фортом, отказался обсуждать случившееся с Риджем, у которого была своя точка зрения на этот счет. Были у него и догадки, почему Айвэн не дожил до трибунала. Риджа преследовало тяжелое ощущение, что он не сможет найти преступника потому, что слишком тесно связан с фортом. Ему казалось, что чужак, посторонний сумел бы разузнать намного больше. Новый командующий фортом, Лоример Боуэн, ожидал вопросов Риджа и позаботился о том, чтобы никто из его людей не обсуждал с Риджем случившееся. «Черт! Так никогда не докопаешься до правды. – Ридж был готов поспорить на свою правую руку, что кому-то очень хотелось убрать Айвэна Спенсера с дороги. – Сколько можно думать об одном и том же? – отругал себя Ридж. – Легче от этого не станет. Проклятие! Хотя бы на одну ночь я обязан забыть о своей должности посредника и о загадочной смерти полковника Спенсера, чего бы мне это ни стоило».
Сейчас ему нужна теплая, податливая женщина, чтобы отдохнуть и полностью забыться хоть на одну ночь. Скоро его ждет дорога, а дальше он опять окажется в гуще событий, между военными и индейцами навахо. Если бы он два года назад устоял и не позволил Айвэну Спенсеру уговорить себя стать переводчиком и посредником, сейчас Риджу пришлось бы беспокоиться исключительно о своем ранчо. Так нет же, Айвэн взывал к порядочности Риджа, утверждал, что Теннер как нельзя лучше подходит на эту роль. Он всегда понимал нужды индейцев и уважал их обычаи. И вот результат: Ридж, лицо сугубо гражданское, по уши увяз в конфликте с военными, уже отслужив положенные четыре года и побывав в числе добровольцев, которые изгнали конфедератов с территории Нью-Мексико и за пределы Техаса.
Черт побери, если бы Ридж не уважал Айвэна Спенсера, он бы не ввязался в этот конфликт. Ему было трудно объясняться с военным департаментом. Ридж вообще предпочел бы никогда не связываться с ним. Айвэн был единственным порядочным человеком среди знакомых ему военных, он один пытался понять индейцев и добиться мирного сосуществования с ними. И именно чиновники в погонах, в конце концов, опорочили имя единственного человека, который предпринял попытку установить мир. Эти идиоты хотели судить его военным судом, будто он был виноват в происшедшем. Отдать его под трибунал – подумать только!
Ридж до сих пор испытывал ярость оттого, что военные в своем бесконечном идиотизме свалили всю вину на Айвэна. Они отказали этому человеку даже в праве быть похороненным с должными почестями, как он того заслуживал.
Ридж поклялся, что рано или поздно выведет на чистую воду тех, кто опорочил честное имя Айвэна Спенсера, и выяснит, почему они так поступили.
В гарнизоне происходит нечто странное, недоброе, но оно обязательно всплывет на поверхность. И когда это случится, Ридж позаботится, чтобы с полковника Спенсера сняли все обвинения, а истинные виновники понесли должное наказание.
Черт, ну вот опять! Только он решил забыть обо всем, а уже опять думает о том же. Да, Айвэна не вернуть, и, возможно, Риджу никогда не узнать, почему возник заговор против полковника. Но он доведет дело, начатое Айвэном, до конца – он добьется мира между белыми и краснокожими. Ридж тяжело вздохнул. Наступит ли когда-нибудь этот мир, если обе стороны отказываются понимать друг друга и не испытывают желания сделать шаг навстречу?
«Хватит об этом на сегодня, – приказал себе Ридж. – До Санта-Фе пятьдесят дней пути. Будет достаточно времени, чтобы все обдумать и взвесить, прежде чем начать действовать». Если за это время он не придумает, как разоблачить тех, кто подставил Айвэна, значит, он никогда этого не сделает.
Проклятие, надо бы забыть на время о Нью-Мексико и попытаться отыскать таинственную красотку с черными волосами и потрясающими ногами! С этой мыслью Ридж взял шляпу и отправился в город к молодой хорошенькой вдовушке. Если повезет, Мэри поможет ему забыть обо всем, что мучает его в последнее время.
Глава 3
Когда в дверь постучали, полковник Уильям Райберн с неохотой оторвал взгляд от бумаг, лежащих перед ним на письменном столе. Лейтенант, один из его младших офицеров, доложил о причине своего прихода. Полковник вынужден был подняться, чтобы поздороваться с женщиной, которая настаивала на встрече с ним в столь поздний час.
Райберн рассматривал поникшие плечи и грузную фигуру пожилой дамы, которая, прихрамывая и опираясь на украшенную тонкой резьбой трость, вошла в кабинет. Полковник ничуть не удивился, увидев матрону в черном, с лицом, прикрытым густой черной вуалью. «В эти трагические времена половина всех женщин в стране носит траур», – с грустью отметил он про себя, подходя к даме. Гражданская война и индейские волнения на западной границе принесли много смертей и горя, поэтому спрос на траурную ткань резко возрос.
– Могу ли я чем-нибудь помочь вам, мадам? – учтиво обратился к даме Уильям.
Не дожидаясь приглашения, пожилая дама опустилась на стул.
– Очень надеюсь, что да, молодой человек, – устало вздохнула она. – Я только что с почтовой станции, там сказали, что связь с Санта-Фе временно приостановлена из-за участившихся набегов индейцев и большого количества бродяг и бандитов. Но именно сейчас я должна попасть в Нью-Мексико и поэтому пришла вас просить, чтобы вы предоставили мне сопровождение или хотя бы какого-нибудь проводника.
Полковник вернулся к письменному столу и уселся на стул.
– Мадам, к сожалению, вы опоздали присоединиться к ежегодному каравану охотников и торговцев, направляющихся в Санта-Фе. Они уже три недели как в пути. – Райберн сочувственно улыбнулся. – Из-за этой проклятой войны я не могу предоставить вам сопровождение. Мы обязаны сохранять бдительность. Приходится быть в постоянной боевой готовности: враг может напасть в любую минуту. – Помедлив, он зажег сигару и опять повернулся к вдове, лицо которой невозможно было разглядеть под густой вуалью. – Поскольку в Миссури есть и сторонники Союза, и партизанские отряды конфедератов, мы все время в опасности с обеих сторон. Что касается сопровождения, то для этого у меня нет лишних людей.
Услышав эти слова, пожилая дама заерзала на стуле.
– Неужели нет никого, кто мог бы сопровождать меня на Запад хотя бы часть пути? Я готова заплатить за услугу… Заплатить щедро, – не отступала она.
«Бедная женщина, – подумал Райберн, задумчиво попыхивая сигаретой, – она даже не представляет, что выбрала для поездки весьма неудачное время. До того как набеги индейцев стали почти ежедневными, она могла спокойно ехать в дорожном дилижансе день и ночь и добралась бы до Санта-Фе за восемнадцать дней. Путешествие верхом заняло бы у нее пять или шесть недель. Но она не перенесет дороги. Одна надежда – найти опытного путешественника, который проводил бы ее…»
Внезапно лицо полковника озарилось довольной улыбкой, а кончики его холеных усов даже загнулись кверху. «Ридж Теннер, – подумал он с усмешкой. – Его наверняка хватит удар от одной только мысли, что придется сопровождать эту старуху в Санта-Фе, Но после того как он нагло пригласил Мэри Проктер поужинать с ним, не успев даже толком познакомиться, ничего другого этот повеса и не заслуживает!»
Райберн первым начал ухаживать за привлекательной вдовушкой, как только та сняла траур. Но тут появился Теннер со своим обаянием и отодвинул Уильяма в тень. Райберн злился на Теннера за его напор и на себя за свою нерешительность. Он и раньше терялся в женском обществе, долго не мог решиться заговорить с понравившейся дамой. Но для Риджа Теннера подобных проблем не существовало.
За прошедшие два года Уильяму пришлось четыре раза иметь дело с Риджем, когда тот, как посредник между белыми и индейцами, возвращался с переговоров. И каждый раз, как только Теннеру нравилась какая-нибудь женщина, он умело и быстро завоевывал ее. Ни одна женщина не могла устоять перед неотразимым обаянием смуглого красавца.
Уильяма мучила ревность, хотя он знал, что Мэри Проктер станет просто очередным развлечением в списке одержанных Риджем побед. «Возможно, именно сейчас эти двое…» – Полковник не позволил себе закончить эту неприятную мысль.
Он опять сосредоточился на вдове, нетерпеливо барабанившей пальцами по ручке трости.
– Есть один человек, которого вы, возможно, сумеете уговорить, миссис… – Райберн замялся, давая даме возможность представиться.
– Миссис Стюарт, Сабрина Стюарт, – произнесла она скрипучим, гнусавым голосом. – Кто этот человек и где его найти?
Возможно, миссис Стюарт и была порядочной женщиной, но голос ее напоминал скрип двери. Под плотной вуалью, надежно скрывающей ее лицо, невозможно было разглядеть, кто она на самом деле – страшная ведьма или приятная матрона почтенного возраста. На мгновение Уильяму даже стало жаль Риджа, который почти два месяца будет привязан к старухе. Но мысль, что в этот самый миг Теннер, возможно, развлекается с женщиной, которая так дорога Райберну, отогнала жалость. Безусловно, Ридж заслужил общество этой пожилой дамы, которая уже не пробудит в нем зова природы. Какая ирония судьбы! «Да уж, приставать к ней все равно, что соблазнять собственную бабушку!» От этой мысли полковник расплылся в улыбке, но быстро очнулся, когда миссис Стюарт требовательно стукнула тростью об пол.
– Хватит, полковник Райберн! Я не могу сидеть здесь всю ночь, – проговорила она с нетерпением. – Я старая женщина и не становлюсь моложе. Меня удар хватит, пока я дождусь от вас ответа на простой вопрос!
Резкость старухи привела Уильяма в чувство. «Точно, – злобно подумал он, – эта старая карга превратит жизнь Теннера в настоящий ад. Пусть негодяй узнает, что есть женщины, на которых его шарм и обаятельная улыбка не действуют».
– Его зовут Ридж Теннер. Он родом из Нью-Мексико, знает тамошние места как свои пять пальцев и умеет общаться с бродягами, которые нападают на путешественников, – объяснил Райберн, поднимаясь из-за стола. – Я чувствую, вы торопитесь отправиться в путь, мадам. Поэтому я лично провожу вас к мистеру Теннеру. – Он опять хитро улыбнулся. – Я вижу, вы не хотите дожидаться утра, чтобы поговорить с ним.
– Ваши чувства вас не обманывают, полковник, – заверила старуха противным скрипучим голосом. – Чем скорее мы договоримся, тем скорее отправимся. – Она встала и решительно направилась к выходу.
– Надеюсь, вы понимаете, что вас ожидает весьма нелегкое путешествие, миссис Стюарт. – Уильям чувствовал, что обязан предупредить пожилую женщину. – Земля там каменистая, в лесах рыщут разбойники. Индейцы только и ждут возможности напасть на путников и отнять у них продовольствие и лошадей.
– Чушь! – высокомерно рыкнула дама. – Не судите о годах по внешности, я отлично защищаюсь. Мне нужен всего лишь проводник, а не военный отряд для охраны.
Райберн решил, что старуха, очевидно, уже выжила из ума, если так уверена, что с ней никто не справится – даже самые отъявленные разбойники и убийцы. Может, она права, а может, и нет. Но ее ждет трудная, долгая дорога, которая уносит жизни многих сильных и здоровых путешественников.
В сопровождении полковника дама направилась к небольшой коляске. Он сделал все возможное, чтобы предупредить ее, и теперь его совесть чиста.
Уильям помог даме подняться в коляску, уселся сам, взял поводья, и они тронулись с места. Правда, одна половина его совести мучилась оттого, что он собирался повесить эту старуху на шею Риджу, зато другая половина была ужасно довольна тем, что сейчас, возможно, прервется романтическое свидание.
«Вполне возможно, вдова Проктер и рассердится, что их прервали, зато позже возблагодарит судьбу за то, что та уберегла ее от Риджа Теннера», – успокаивал себя Райнберн. Надо признаться, Уильям испытывал собственнические чувства к Мэри Проктер и поэтому был уверен, что через несколько дней, когда Ридж будет уже далеко, он постарается, чтобы вдовушка поскорее забыла этого повесу. Райберн предложит ей свою защиту и помощь – разве Теннер на такое способен?
Пока Уильям размышлял о предстоящей встрече, пара фиалковых глаз не отрываясь смотрела на лунную дорожку. Сабрина Спенсер, она же Сабрина Стюарт, мысленно готовилась к очередному представлению, пожалуй, самому важному. Если она хочет достигнуть Санта-Фе, то предстоящую сцену ей надо сыграть безукоризненно.
* * *
После того как Сабрина убежала от Темплтонов из гостиницы в Чикаго, она, играя в местных театрах, неуклонно стремилась на юг. Она собрала достаточно денег, чтобы продержаться несколько месяцев. Очень приличную сумму девушка получила за представление в Сент-Луисе. Популярность приносила хороший доход, и теперь денежные вопросы ее не волновали.
После последнего представления Сабрина, опасаясь, что ее гримерную, как всегда, будут осаждать почитатели, воспользовалась комнаткой другой актрисы. Там она смогла переодеться негритенком, тщательно вымазала лицо и руки сажей от жженой пробки и незаметно проскользнула сквозь толпу поклонников, ожидавших ее у пустой гримерной.
На грузовом суденышке, которое доставляло провиант охотникам и армейским подразделениям, расположенным в устье Миссури, Сабрина добралась до городка Индепенденс. Там она тщательно перебрала содержимое своих чемоданов и нашла одежду, в которой могла путешествовать, не привлекая внимания. Благодаря тому, что Сабрина хорошо знала местные диалекты и умело пользовалась гримом, она великолепно перевоплощалась. Все это очень помогло ей в путешествии. Начиная с момента побега пока не возникало повода для опасений, как предсказывали ей это Алекс и Марлен.
Сабрину тревожило, что в пути до Санта-Фе, на протяжении почти двух месяцев, она будет находиться наедине с проводником. Здесь ей должны помочь ее артистические способности. Характерные роли в театре ей особенно удавались. Для начала Сабрина собиралась предложить проводнику хорошую сумму, чтобы он не смог отказаться. А отвратительный нрав вдовы Саманты Стюарт у кого угодно отобьет охоту приставать к спесивой, напыщенной старухе, чей мерзкий характер воздвигнет непреодолимую стену между ней и проводником.
Девушка не собиралась сдаваться. Она направляется в Нью-Мексико, чтобы выяснить обстоятельства гибели отца. Ведь именно Айвэн научил ее тому, что в этом раздираемом войной мире есть, по крайней мере, одна нерушимая любовь – любовь отца и дочери. Про другую любовь Сабрина знала мало. Отношения между мужчиной и женщиной казались ей просто кокетливой игрой, временным занятием, пробуждающим в обоих примитивную животную страсть. Даже Алекс, очень дорогой для нее человек, время от времени посматривал на сторону, испытывая те же эмоции и желания, которые превращали в хаос жизнь Карлотты Спенсер Алкотт. Сабрина не раз видела, как он флиртует с разными женщинами, добиваясь их благосклонности. Она не была уверена, получал ли он желаемое, но могла поспорить, что по крайней мере в мыслях Алекс не раз поддавался искушению. «В его-то годы! – с негодованием подумала Сабрина. – Лучше бы ценил что имеет». Марлен обожала его, но Алекс был мужчиной, и этим все сказано. Инстинкты управляли им, как и всеми представителями этой половины человечества. «Ты ужасно цинична, Сабрина», – отчитала она себя, усаживаясь поудобнее на неровном сиденье.
На всем пути от Калифорнии до Иллинойса Сабрину осаждали толпы мужчин. И во время спектаклей, и после них, и в Сан-Франциско, и в Виргиния-Сити – везде повторялось одно и то же. За ней приударяли и женатые и холостяки, но она вовсе не была столь наивна, чтобы думать об их благородных намерениях. Мужчин привлекали ее красота и талант, их интриговало ее умение перевоплощаться – она могла быть и уличным мальчишкой, и веселой плутовкой, и изысканной дамой, и даже исполняла роль короля Карла в пьесе «Несчастное сердце». Бурно аплодируя ее таланту, мужчины давали волю своему воображению. К счастью, Сабрина отлично понимала, чту им нужно от нее. Их интересовало ее тело, а не она сама, не чувства, которые она испытывала. Им всем было совершенно безразлично, что она думает и переживает. Вопрос, на что она способна в постели, волновал их больше всего. Поэтому она весьма ловко избегала «театра в постели», где занавесом служили простыни.
Жизнь сделала Сабрину не по годам мудрой и осторожной. Чтобы отделаться от назойливых поклонников, приходилось рассчитывать только на свою находчивость. Казалось, в этом мире только ее одну волнует добродетель. Девушка научилась говорить «нет» на многих языках; она пока еще не встретила никого, кто смог бы убедить ее не торопиться отказывать в более близком знакомстве. Ей приходилось целоваться и на сцене, и вне ее, но эти поцелуи не пробуждали в ней никаких чувств, не зажигали огня желания. Сабрина просто исполняла свои роли, а сердце ее по-прежнему оставалось одетым в гранит. За это она должна была благодарить свою мать. Сабрина поклялась, что никогда не будет переходить от мужчины к мужчине, из одних рук в другие.
Девушка изучила все слова, которыми пользуются мужчины, стремясь добиться ее благосклонности, и довела свои ответы до совершенства. Подумать только, один нахал, стремясь познакомиться с ней, даже сослался на то, что у него есть знакомый по фамилии Спенсер, и поинтересовался, не родственник ли он ей. Ох уж эти мужчины! Думают, что она бросится им на шею только потому, что среди их знакомых попался один с фамилией Спенсер.
От этих размышлений Сабрина зябко поежилась. Ей вдруг подумалось, что она рассуждает как холодное, бесчувственное создание, которое совсем не верит людям. Но это совсем не так. Ее вынудили быть осторожной и осмотрительной. Она уже достаточно насмотрелась на то, как некоторые актрисы, поддавшись чарам ведущих исполнителей или почитателей из числа зрителей, влюблялись с каждой новой постановкой и остывали с ее завершением. Они так легко поддавались увлечениям, что меняли поклонников как перчатки. Сабрину же называли «ледышкой» и все время дразнили за то, что она все еще оставалась девственницей.
«Но, черт побери, я не собираюсь быть игрушкой в чужих руках, – поклялась она себе. – Я не стану уподобляться своей ветреной мамаше, которая искала лишь временного удовлетворения без любви… Если только любовь вообще существует». Пример Карлотты доказывал Сабрине обратное.
Через несколько минут она должна встретиться с проводником и постараться произвести на него должное впечатление. Именно он поможет ей добраться до Санта-Фе!
Когда Уильям Райберн остановил коляску у элегантного особняка вдовы Проктер, Сабрина посмотрела сквозь вуаль на спутника и гнусавым голосом спросила:
– Я найду здесь мистера Теннера?
Полковник утвердительно кивнул в ответ. Пока вдова Стюарт медленно и кряхтя вылезала из коляски, он прокашлялся и обратился к ней.
– Я… я… должен предупредить вас, мадам, – промямлил Уильям, – вы можете прервать… – Он не договорил и глазами показал на тонкие занавески, за которыми виднелась безлюдная гостиная. – Я подумал, что нелишне предупредить вас, чтобы вы не удивились. Мистер Теннер, возможно, проводит вечер не один.
Грузная вдова выпрямилась и с чувством собственной правоты заявила:
– Отлично, значит, придется уведомить мистера Теннера, что мы не станем задерживаться из-за его шашней. Думаю, ему лучше с самого начала знать, что я не одобряю такой распущенности.
Уильям злорадно улыбался, наблюдая, как черная вдова решительно подошла к двери и подняла трость, чтобы постучать. Риджу Теннеру предстояло познакомиться с женщиной, которая не клюнет на его обаяние. Больше Ридж не будет ему мешать, Уильям сам утешит и позаботится о Мэри Проктер.
Слушал полковника Райберна, Сабрина лишний раз убедилась в правоте своего невысокого мнения о мужчинах. Значит, Теннер считает себя сердцеедом? «Что ж, придется ему забыть о плотских радостях и вести монашескую жизнь на протяжении всего пути через Канзас», – решила девушка. Она не собирается сидеть и ждать Теннера всякий раз, когда его охватит жажда лишить невинности доверчивую горничную в ближайшем захолустье!
Услышав настойчивый стук в дверь, Ридж недовольно заворчал. Дело только пошло на лад. Стол был накрыт на двоих, горели свечи. Мэри приготовила ему вкусный ужин, угадав, что он предпочтет домашнюю еду ресторанной. Теннер вынужден был призвать на помощь все свое обаяние, чтобы окрутить вдовушку, – он так и сыпал утонченными комплиментами. Обычно он действовал по-другому, но Уильям Райберн, пожалуй, обиделся бы, узнай, что его зазнобу склонили настойчивыми ухаживаниями, а не взаимностью.
Ридж полжизни прожил с индейцами навахо, поэтому ему было непросто привыкнуть к ритуалу ухаживания, принятому у белых. Но когда он вернулся к цивилизации и обрел своих настоящих родителей, то вынужден был вести себя как белый. К несчастью, забыть, что он когда-то был индейцем, оказалось нелегко. Ридж так и не научился жить по правилам белых. Он часто ловил себя на том, что думает и поступает как индеец.
Отбросив ненужные мысли, Ридж надел рубашку, которую только что снял, а Мэри оправила лиф платья с весьма откровенным вырезом. В дверь третий раз нетерпеливо постучали. Теннер выругался сквозь зубы, а его подруга лихорадочно осмотрела себя в зеркало. Ридж огромными шагами направился к двери.
– Зачем же дверь ломать? Я уже иду! – зло крикнул он и рывком распахнул входную дверь.
На крыльце стояла грузная дама в черном атласном одеянии, лицо ее скрывала густая вуаль. Незнакомка сердито размахивала резной тростью.
– В чем дело? Что случилось?
Вдова смерила взглядом гору мышц, увидела копну густых черных волос и искорки, пляшущие в необыкновенно синих глазах, окаймленных длинными ресницами. Такие глаза она встретила впервые в жизни.
Придя в себя, вдова продолжила с интересом рассматривать Риджа. Ее взгляд задержался на широкой, мощной груди. Распахнутая белая рубашка подчеркивала его загар. Он держался очень прямо, и вдова с трудом оторвала восхищенный взгляд от его проницательных глаз. Отлично сшитые брюки выгодно подчеркивали его мускулистые ноги.
Так называемая вдова была потрясена видом этого человека, хотя и рассматривала его из-за настоящей крепости своего траурного одеяния. Этот мужчина был великолепно сложен. В нем чувствовались скрытая сила и звериная грация. Сабрина вдруг призналась себе, что потрясена мощью и силой, исходящими от стоящего перед ней мужчины. Но этот внезапно возникший интерес только разозлил ее, и мысленно она хорошенько отругала себя.
Что это с ней? За прошедшие несколько лет весьма привлекательные мужчины пытались добиться ее благосклонности. Что же так заворожило ее в этом ловеласе? В конце концов, он всего лишь мужчина, а уж они хорошо известны своими амурными похождениями!
Прочитав себе это утешительное наставление, старуха посмотрела в глубь дома, где в зеркало было видно, как зазноба Риджа торопливо затягивает шнуровку на корсете.
На лице Сабрины появилась циничная усмешка. Ей стало ясно, что ее будущему попутчику ничего не стоит соблазнить женщину. Она вздернула подбородок и еще раз взглянула на Риджа сквозь вуаль, которая скрывала написанное у нее на лице презрение.
Вздохнув, она заговорила с явным оттенком неприязни.
– Прошу прощения, молодой человек, что помешала вашим усилиям решить проблему роста населения, – тон ее был, однако, далек от извинительного, – но мне необходимо обсудить с вами не терпящее отлагательств дело… Конечно, при условии, что вы в состоянии оторваться от первостепенного в вашей жизни занятия, – завершила она свой монолог.
Ридж насквозь просверлил взглядом толстуху ведьму с резной тростью вместо помела. «Надо же, как вызывающе держится эта старая карга! – с досадой подумал он. – Еще даже не представилась, а уже читает мне мораль. Что – она о себе возомнила? Думает, что является воплощением всех святых?»
– Если вы намереваетесь читать мне нотации, то извольте это сделать поскорее и убирайтесь. Вы мне не бабушка, и я не обязан выслушивать наставления Бог знает от кого, – возмущенно вскричал Ридж.
– Слава Богу, вы мне не родственник, еще не хватало иметь в родне такого похотливого жеребца, – прошипела вдова, – а не то я бы каждое утро душила вас, чтобы вы до конца дня не успели согрешить!
Ридж попытался захлопнуть дверь перед носом старухи, но она решительно выступила вперед и ловким движением вставила трость в щель закрывающейся двери. «Ну уж нет, от меня ты так просто не отделаешься», – подумала Сабрина.
Тыча в грудь Теннера тростью, словно шпагой, вдова вошла в дом. (Сабрина научилась неплохо пользоваться шпагой, исполняя роли в шекспировских пьесах.)
Ридж не верил собственным глазам. Наглость старухи превосходила все допустимые границы! В жизни ему попадались властные, не терпящие возражений женщины, но когда эта старая карга открывала рот, казалось, для нее вообще не существует никаких приличий. Ридж с надеждой подумал, что еще немного в том же духе – и старуху хватит удар. Обязательно хватит, если она не успокоится. В довершение всего Мэри вдруг закатила истерику, опасаясь, что незваная гостья растрезвонит обо всем увиденном по городу и репутация вдовы Проктер будет непоправимо подорвана. Сложившаяся ситуация настолько накалилась, что Риджу захотелось схватить в охапку одежду и бежать.
– А теперь выслушайте меня, юный распутник, – грозно продолжала старуха, тыча в грудь Теннера тростью. – Нравится вам это или нет, но вам придется сопровождать меня в Санта-Фе! И в пути я не потерплю никаких шашней.
– Покорнейше благодарю, мадам, увольте, – произнес Ридж, уклоняясь от очередного укола тростью. – Буду признателен, если вы уберетесь отсюда прежде, чем я окончательно выйду из себя.
– Я заплачу вам больше, чем вы в состоянии заработать за полгода, – забросила наживку вдова Стюарт, опуская, наконец, трость.
– Я не настолько нуждаюсь в деньгах, – ядовито отозвался молодой человек.
По стальному блеску, появившемуся в его глазах, даже вдова поняла, что терпению Теннера приходит конец.
– Ну а у меня нет выхода, – откровенно призналась старуха. – Мое положение столь отчаянно, что я готова терпеть ваше общество в течение всего пути до Нью-Мексико. – Она стояла, опираясь на трость, и пристально глядела на него сквозь вуаль. – Вы должны стать моим проводником, хотите вы этого или нет.
– Мадам, – Ридж ехидно усмехнулся, – я предпочел бы, чтобы меня пронзили стрелы команчей.
Вдова склонила голову набок и раздраженно фыркнула.
– Если к тому времени я буду в достаточной близости от Санта-Фе, чтобы самой найти дорогу, я с радостью позволю дикарям исполнить ваше желание.
Ридж недоверчиво рассмеялся:
– Послушать вас, так это вы собираетесь охранять меня в пути, а не наоборот.
– Не сомневайтесь, я не спущу с вас глаз, – заверила его старая карга. – В качестве племенного жеребца вы мне не пригодитесь, а вот ваше знание местности и умение находить дорогу мне понадобятся.
Сложив руки на волосатой груди, Ридж окинул старуху взглядом раз, потом другой:
– Я польщен, мадам. Вы наделили меня сразу двумя добродетелями. – Лицо его посуровело, и на мгновение под личиной соблазнительной внешности и неотразимого обаяния приоткрылось нечто другое. – Но если вы настолько ослеплены высокомерием и уверены, что мне интересно ваше мнение, вы глубоко заблуждаетесь. – Теннер приблизился к ней вплотную, пытаясь запугать старуху своим грозным видом. – И еще одно, женщина… Я пользуюсь этим словом в самом широком смысле, – добавил он насмешливо. – Я бы не стал сопровождать вас даже в ад, хотя именно туда вам прямая дорога!
С каждым новым выпадом Риджа решительность вдовы только возрастала. Так просто он от нее не избавится. Эта гора мышц доставит ее в Санта-Фе. Все очень просто. Она не уйдет отсюда без проводника, даже если придется прибегнуть к услуге каких-нибудь проходимцев, чтобы они связали Риджа Теннера и перекинули через седло его лошади.
Не обращая ни малейшего внимания на протесты Риджа, вдова Стюарт раскрыла кошелек. Затем она схватила молодого человека за руку и вложила в нее увесистую пачку купюр.
– Мне нужны три вьючных мула для поклажи и две лошади. Фургон будет помехой. Вы должны подыскать необходимые средства передвижения.
– И не надейтесь! – отрезал Ридж.
– Сейчас я провожу вас до казармы, чтобы вы как следует отдохнули и набрались сил за ночь… в одиночестве. В десять утра жду вас у дома полковника Райберна.
– И не надейтесь, – опять процедил сквозь зубы Ридж.
В его голосе звучала такая откровенная неприязнь, что даже лев, поджав хвост, поспешил бы убраться в свое логово.
Но вдова продолжала отдавать приказания.
– Вам вполне хватит времени, чтобы приобрести животных и провиант, а оставшиеся деньги можете оставить себе.
