Но эта безмятежность, это прекрасное мгновение сразу исчезли, как только в памяти девушки вдруг возникла и промелькнула совсем другая картина – злобное, ухмыляющееся лицо индейца с грубыми, шершавыми руками, блуждающими по ее груди. Она вдруг ясно осознала ту опасность, которая грозила ей тогда, и дрожь ужаса прошла по всему ее телу. Благодаря пережитому она сумела сейчас оценить мужчину, который так нежно сжимал ее в своих объятиях.
– Обними меня крепче, Ридж, – умоляюще прошептала Сабрина, закрыв глаза и еще теснее прижимаясь к нему, чтобы прогнать мучительные воспоминания. – Помоги мне забыть…
Ридж почувствовал ее дрожь. Он страстно желал сделать все, чтобы стереть пережитое из памяти девушки, показать ей разницу между мужским насилием и нежной мужской любовью. И если бы только одного его желания было достаточно, он сумел бы сделать это, так чтобы у нее не осталось причин не доверять мужчинам, бояться их.
Господи, почему эта женщина будит в нем такие чувства? Вытягивает на поверхность то, о чем он даже не подозревал? Когда он находился рядом с ней, целый калейдоскоп чувств и ощущений охватывал его. Никогда прежде он не испытывал такой необузданной ярости, как в те минуты, когда, продираясь сквозь ветви деревьев, увидел двух индейцев, державших за руки распластанную на земле девушку, и третьего, сидящего на ней верхом. Ридж был готов разорвать их голыми руками, расправиться с ними за то, что они посмели посягнуть на это принадлежащее ему прекрасное создание. А когда Ридж заглянул в широко раскрытые от животного ужаса фиалковые глаза, обрамленные пушистыми длинными ресницами, ему безумно захотелось взять эту нимфу на руки, успокоить и убедить, что в его руках ей бояться нечего, что она под надежной защитой. Он был готов держать ее так бесконечно долго, пока не улягутся, не пройдут все страхи.
Грустный стон вырвался из груди Риджа от нахлынувших нежных чувств. Руки его скользнули по телу девушки, и страсть с новой силой разгорелась в нем. Он просто сходил с ума, когда касался ее, ощущая шелковистую кожу под своими пальцами; первобытные инстинкты пробуждались в нем. Они были неподвластны Риджу, особенно в те мгновения, когда Сабрина отзывалась на его ласки.
Охваченный этими дикими, лихорадочными желаниями, Ридж был не в силах оставаться ласковым и нежным – его страсть требовала выхода, немедленного удовлетворения, она рвалась наружу, превращаясь в настоящую пытку. Он жаждал ощутить ее тело под своим, вокруг себя, хотел слиться с ней в одно целое, чтобы их сердца бились в унисон.
Ридж быстро расстелил на земле одеяло и бережно опустил на него Сабрину. Лежа на одеяле, девушка наблюдала, как он раздевается. При виде его обнаженного тела, освещенного рассеянным светом костра и луны, желание принадлежать этому мужчине стало еще сильнее. Сабрина знала, что видит в его глазах отражение собственной страсти, которой не знакомы ни терпение, ни логика. Это был миг наслаждения, а не раздумий. Она с радостью ощутила на себе тяжесть его тела.
Он с силой впился в ее губы, сокрушая их своим нетерпением. Руки его скользнули вниз по ее телу, устремились к самым укромным его уголкам. Ридж тихо застонал, наслаждаясь близостью с желанной женщиной. Он вошел в нее сразу, словно горящий факел, тело его, изголодавшееся по ней за несколько дней, сотрясали волны экстаза. Никогда прежде чувства не имели над ним такой власти. Казалось, он погружается в бездну. Страсть овладела каждой его клеточкой, тело вытянулось, как стрела.
Ридж овладел ею, но только для того, чтобы тотчас стать ее собственностью. Нежное, молодое тело девушки самозабвенно отвечало ему. Ридж ощущал вкус ее кожи языком и губами, вдыхал дразнящий аромат ее тела. Огонь, пожиравший его, был столь силен, что смог бы зажечь ночное небо, и оно засияло бы как днем.
Этих мужчину и женщину соединила взаимная страсть, жаркая, как солнце, сжигающая сердце, душу и плоть. Тело Риджа содрогнулось, он вложил все силы в одно последнее божественное мгновение, которое нельзя описать словами.
Время остановилось, Земля перестала вращаться. Все чувства, остававшиеся не востребованными в прошлом, обнажились. Ридж обессилел, в голове все смешалось. Наслаждение заполнило его подобно вырвавшейся на свободу лаве, вытеснив все остальные чувства. Тело его обмякло, он был не в состоянии даже подвинуться, чтобы дать своему неземному ангелу вздохнуть.
Когда Сабрина вернулась из бездонных глубин страсти, ее кольнуло неприятное предательское чувство, которое никак не желало исчезнуть. Она нисколько не сожалела о том, что уступила Риджу, и теперь это беспокоило ее. Следует хорошенько отчитать себя за то, что опять уступила голосу плоти, не устояла против зажигательной страсти, пошла на это сладкое предательство. Однако эта самая плоть, похоже, уже не подчиняется голосу рассудка и живет своей, самостоятельной жизнью, когда дело доходит до удовлетворения простых земных желаний, о которых Сабрина раньше и не подозревала, пока чернокудрый дьявол не открыл ящик Пандоры, наполненный желаниями, и не показал ей, что такое безумная, неуправляемая страсть.
Наконец Ридж пришел в себя и лег рядом с возлюбленной. Он с любовью запустил руку в ее волосы и заглянул в обеспокоенные глаза девушки.
– Прости, – хрипло прошептал он, – я не хотел быть грубым. Понимаю, тебе сейчас нужно совсем другое. Я хотел, чтобы эта ночь наполнилась нежностью, но желание было сильнее меня.
Взгляд Сабрины беспокойно заметался, но она все же набралась смелости и посмотрела в синие глаза Риджа. Он ласково повернул ее подбородок к себе и оставил на нем легкий поцелуй.
– Я сделал тебе больно, Сабрина? Или ты все еще не пришла в себя от этих насильников?
Сабрина молчала. Ридж тяжело вздохнул:
– Я бы отдал все, что угодно, лишь бы узнать, что ты сейчас чувствуешь, о чем думаешь. Поговори со мной, я совсем не холодное, бессердечное чудовище, каким тебе хочется представить меня.
– Я боюсь, – не выдержала Сабрина, часто-часто моргая, чтобы сдержать подступившие слезы.
– Боишься чего? – Ридж озадаченно посмотрел на нее. – Нам сейчас ничто не угрожает.
Сабрина приглушенно всхлипнула и энергично покачала головой.
– Я боюсь не того, что скрывает ночная тьма. Разбойники и разные твари, прячущиеся под ее покровом, из плоти и крови, их можно потрогать, увидеть. Я справлюсь с ними. – Она вздохнула, дрожа всем телом, и пытливым взглядом уставилась в точеное лицо Риджа, ясно освещенное лунным светом. – Я боюсь того, что происходит со мной. Боюсь почувствовать к тебе то, что не чувствовала еще ни к одному мужчине. – Она закусила нижнюю губу, исполненная решимости выговориться до конца и не расплакаться. – И ты, и я отлично понимаем, что у наших отношений нет будущего. Я не верю в вечную любовь, а ты вполне удовлетворен тем, что плывешь по течению или куда подует ветер, не пропуская ни одной юбки. Я не хочу страдать от боли, когда настанет момент расставания, и ты покинешь меня. Не хочу мучиться!
Слова закончились плохо сдерживаемым рыданием. Ридж непроизвольно притянул девушку к себе и уткнулся подбородком ей в макушку. Почувствовав, что Сабрина пытается высвободиться, он прижал ее к себе еще крепче.
– Послушай, Сабрина, – тихо, но твердо приказал он. – Я должен кое-что сказать тебе, хотя это может и не понравиться, но я все равно обязан сделать это. – Сабрина расслабилась, и Ридж несколько ослабил свои объятия. – Осознаешь ты это или нет, но каждый из нас уже по-своему зависит друг от друга, ты – от меня, а я – от тебя. В этом нет ничего плохого. Это не признак слабости. Ты обратилась ко мне, потому что нуждалась в проводнике и защите в пути. Когда на тебя напали шайенны, ты звала на помощь меня, выкрикивала мое имя. – Ридж немного отодвинул ее голову от себя, так чтобы заглянуть в избегающие его взгляда глаза. – Неужели тебя так пугает, что приходится рассчитывать на меня, когда это необходимо и нет другого выхода? Разве я сгорел от стыда, когда ты одним ударом уложила мерзавца, готового расправиться со мной?
Сабрина покачала головой. Он продолжил:
– Между нами горит огонь, Сабрина. С самого начала. Пусть ты пока наивна и неопытна в любви, но ты прекрасно чувствуешь, как нас влечет друг к другу. Этого не надо бояться, тебе нужно просто привыкнуть к этому, получше узнать меня. – Едва заметная улыбка промелькнула на чувственных губах Риджа. – Ты удивительно храбрая девушка, но только не в сердечных делах. У нас впереди целых три недели путешествия. Предстоит еще пережить песчаные бури на территории Симаррон. Там целые реки пересыхают так, что тысячи лягушек умирают, не узнав, что значит плавать.
Попытка немного развеселить девушку и отвлечь ее от грустных мыслей, частично удалась. Прелестное личико Сабрины расцвело улыбкой.
– А после Хорнады мы окажемся на территории племен кайова и команчей. Когда я был еще мальчиком, мне довелось увидеть танец солнца на Уошито, который исполняли эти два племени. Да и в качестве посредника между армией и племенами навахо приходилось иметь с ними дело. Я довольно хорошо знаю их нравы и поэтому не могу обещать безопасного путешествия. В каждом племени есть непримиримые, а для них все белые – враги. – Большим пальцем Ридж провел по щеке Сабрины, по ее слегка припухшим от поцелуев губам. – Если мы не поможем друг другу, каждому придется столкнуться и с индейцами, и со стихией в одиночку. За эти три дня, что мы ехали по разные стороны реки, я чуть с ума не сошел. – Он перешел почти на шепот, от которого у Сабрины вся кожа покрылась мурашками. – Нас связывают общие воспоминания. Я уже так привык к тебе, что не представляю, как смогу обходиться без тебя…
Сабрина открыла было рот, чтобы сказать что-то, но Ридж помешал ей, прижав к ее губам свой указательный палец:
– Не думай, что ты одна мучаешься от переживаний. Сейчас я вовсе не уверен, хочу ли я, чтобы наш брак распался. Кажется, я уже не смогу забыть тебя, когда мы доберемся до Санта-Фе. Прелестная леди, разве вам не понятно, что в моих мыслях и моей душе вы заняли постоянное место? – Голова Риджа медленно склонилась к девушке.
Его теплые влажные губы чуть коснулись ее губ.
– Почему бы нам в оставшееся время не выяснить, насколько способно разгореться пламя между нами? И кто знает, быть может, его уже будет невозможно погасить?
Руки Риджа обхватили Сабрину, сжимая ее обнаженное тело и снова возбуждая его. У девушки не было сил противиться. Легче поверить его тихому страстному шепоту, чем бороться со своими противоречивыми чувствами. Достаточно ей закрыть глаза, как она тут же переносилась в мир, где царила чувственная страсть.
И когда этот мир вновь замаячил перед ее глазами, Сабрина сдалась без боя, не сопротивляясь. Забыв всякое смущение, она ласкала тело Риджа, вновь и вновь изучая и познавая его. Она заглушила голос разума, позволив говорить только сердцу. Однако в глубине сознания девушка понимала, что опускает зернышко любви в зыбкую почву, где оно очень быстро укоренится и прорастет диким прекрасным цветком, но эти же пески способны, подобно острейшим ножам, искромсать стебель и уничтожить его, оставив только корень, который невозможно будет выдернуть.
Возможно, время докажет, что она поступила неразумно, но, поддавшись чарам, против которых невозможно устоять, Сабрина забыла обо всем на свете.
Сейчас она была в состоянии думать только о руках, которые сжимали и ласкали ее, о страсти, сжигающей их обоих…
Глава 13
Ридж оказался настоящим пророком – последующие недели полностью подтвердили его слова. На берегах высохшей Хорнады Сабрина впервые узнала, что такое песчаная буря. Когда задули буйные весенние ветры, девушка пряталась за широкой спиной Риджа, спасаясь от разгула стихии, но буря все же вынудила их прервать путешествие и дожидаться, пока стихия успокоится и можно будет продолжать путь.
Между ними наладились нормальные добрые отношения, которых у Сабрины раньше не было ни с одним мужчиной. И хотя ее по-прежнему пугала растущая привязанность к Риджу, она с удовольствием проводила время в его обществе. Когда он был рядом, казалось, что непреодолимых преград просто не существует.
Однако, по иронии судьбы, именно монашеское одеяние, которое вызывало столь яростный протест Риджа, помогло им в неприятной встрече с индейцами племени кайова. В тот момент, когда Сабрина и Ридж после многодневного пути через пески добрались до источника, им уже приходилось беречь каждую каплю воды. Передохнув, они собрались было продолжить путь, как вдруг Ридж схватил Сабрину за руку и притянул к себе.
Когда невдалеке появился Сатанта, вождь племени канона, Ридж нахмурился и с нарастающей тревогой насчитал у него за спиной около двух десятков воинов. Племя кайова подписало мирный договор с правительством, но сами индейцы все еще считали делом чести поживиться лошадьми и мулами белых людей при каждой удобной возможности.
Вождь еще издали заметил монахиню и рядом с ней мужчину, который был одет как индеец. Сатанта сник: присутствие монахини спутало его планы – теперь им не удастся отобрать у путников лошадей и мулов.
Ридж велел Сабрине оставаться на месте, а сам верхом направился к индейцам, чтобы поприветствовать их на родном языке. Кроме вождя индейцев, он увидел пленных – белую женщину с четырьмя ребятишками. Ридж предположил, что, возможно, вождь был бы не прочь прибавить к ним еще двоих пленников, поэтому, поприветствовав вождя, он пояснил, что приходится кровным братом Мануэлито, вождю племени наваха. Он также сообщил Сатанте, что согласился сопроводить сестру Саманту до миссии в Санта-Фе.
Сатанта молча выслушал Риджа и посмотрел на монахиню с фиалковыми глазами, которая ожидала Риджа поодаль. Лицо ее было ясно и безмятежно. Наверное, узнай вождь, что в это самое мгновение хозяйка этого кроткого личика кипит от возмущения, он бы изменил мнение о ней. Сабрина негодовала, увидев захваченную белую семью, но понимала, что должна молчать.
Пронзительный взгляд вождя переметнулся с Сабрины на пленников, которых он захватил в Техасе во время последнего набега.
– Я веду белую женщину в Форт-Ларнед, чтобы получить за нее выкуп от армии, – объявил Сатанта. – Техасцы объявили войну Большому Белому Вождю из Вашингтона. Индейцы кайова докажут свою преданность, сражаясь против тех, кто восстал против вождя Линкольна.
Ридж испытывал острую жалость к белой семье, но в данном случае ничем не мог им помочь. Индейцы рассудили, что поскольку Техас выступил на стороне Конфедерации, то они вправе свободно грабить и похищать врагов, не опасаясь за свои отношения с армией северян. Ридж был уверен, что полковник Ливенворт возмутится наглостью Сатанты, и напомнил себе, что это одна из главных проблем в отношениях между индейцами и белыми. Две враждебно настроенные цивилизации просто не способны прийти к взаимопониманию. Индейцы были уверены, что оказывают правительству услугу, захватывая в плен его врагов, в то время как армию возмущало подобное варварство.
Однако не в силах Риджа было отговорить вождя от задуманного. Как только он откроет рот в защиту пленных, их с Сабриной самих могут взять в плен и вернуть в Форт-Ларнед.
Когда Сатанта с пленниками и воинами отъехал на достаточное расстояние, Сабрина удивленно посмотрела на Риджа, не веря своим собственным глазам:
– Почему ты ничего не сделал?
Ридж замер. Он в отчаянии посмотрел на Сабрину и вдруг закричал:
– А что я мог сделать? Захватить их всех в плен? Ты что, забыла, что индейцев было два десятка, а нас всего двое? Так я напомню!
Сабрина отшатнулась от него, испуганная криком Риджа. Это было для нее полной неожиданностью.
– Прошу прощения, – пробормотала она. – Понимаю, ты ничего не мог сделать. Просто…
– Знаю, – перебил ее Теннер, прыгая в седло. – Только я был бессилен, и уже не в первый раз руки у меня оказываются связанными, – сердито проговорил он, стараясь успокоиться и взять себя в руки. – В прошлом году – случай с полковником Спенсером из Форт-Кэнби, в этом году – проклятый тупик в отношениях правительства с племенем навахо. Несомненно, посредник между армией и племенем кайова будет рвать на себе волосы, когда Сатанта появится в Форт-Ларнеде со своими пленными и потребует за их освобождение выкуп. – Ридж в раздражении глубоко вздохнул. – Иногда мне хочется бросить это неблагодарное дело, посредничество, и спрятаться от всего мира у себя на ранчо, стать отшельником. До смерти устал биться головой о скалу!
Услышав имя отца, Сабрина насторожилась и осторожно переспросила:
– Случай со Спенсером? Он имел какое-то отношение к твоему посредничеству между правительством и индейцами навахо?
– Самое прямое.
Ридж поудобнее устроился в седле, продолжая что-то ворчать себе под нос. Еще находясь в Индепенденсе, он дал себе слово по пути в Санта-Фе разгадать загадку гибели Айвэна Спенсера, но случилось так, что эта златокудрая нимфа заняла все его мысли, заполнила страстью все ночи, и думать о Спенсере стало совершенно некогда.
– Полковник Спенсер командовал гарнизоном Форт-Кэнби, который стоит рядом с землями племени навахо. – сказал Ридж, трогаясь с места. – Он честно пытался наладить с индейцами дружеские отношения и установить прочный мир. Индейцы часто приходили в форт, для того чтобы обменять зерно и фрукты на необходимые товары. Иногда даже устраивались соревнования в скачках между индейцами и армейцами. Айвэн Спенсер считал такие соревнования формой цивилизованного соперничества между краснокожими и белыми. – Ридж скинул с себя кожаную рубаху и повернулся, чтобы привязать ее сзади к седлу. – Однако подобное благожелательное отношение полковника к индейцам, которые продолжали совершать набеги на поселения белых, нравилось далеко не всем офицерам. У меня нет доказательств, но я уверен, что все, что произошло, – тщательно спланированный заговор против полковника Спенсера. – Ридж на минуту замолк, вспоминая события того дня. – У одного из офицеров во время скачек пала лошадь, которая, по всеобщему убеждению, должна была прийти первой. Офицер не сомневался, что его лошадь отравил один из индейцев навахо, чтобы обеспечить себе победу в соревновании. Разгорелся жаркий спор, схватились за оружие, началась стрельба. Когда дым рассеялся, на земле остались лежать десять мертвых индейцев, остальные бросились врассыпную. С тех пор отношения между индейцами и армией резко ухудшились.
– Но почему же в случившемся обвинили полковника? – спросила Сабрина, едва не выпав из седла от волнения.
– Нашей армии трудно отказать в бесконечной мудрости, – с нескрываемой издевкой ответил Ридж. – Обычным делом считается наказывать начальство за грехи подчиненных. Я полагал, Спенсера призовут к ответу, вызовут на ковер, обо всем расспросят и разберутся. Однако весть о случившемся дошла до Санта-Фе еще задолго до того, как полковник успел послать туда курьера с донесением. Это и навело меня на мысль, что против него существовал заговор.
– А сам ты как считаешь, был он виновен в том, что произошло? – Вопрос имел жизненно важное значение для Сабрины, и она с трепетом замерла, ожидая ответа.
Любопытство мучило ее с того самого дня, как она узнала о связи Риджа с Форт-Кэнби и племенем навахо.
Ридж опустил плечи и грустно вздохнул.
– С точки зрения армии, полагаю, лучшего специалиста трудно было найти. С точки зрения индейца навахо, каждый человек самобытен, это целая вселенная. Полковник был их другом… возможно, единственным на территории Нью-Мексико. – Он замолчал и опять вздохнул. – Но я, как обычно, застрял где-то посередине. Если я сейчас начну обвинять тех, кто делает политику, ход моих мирных переговоров может серьезно пострадать.
Сабрина ожидала прямого ответа. Ридж, возможно, думал, что она спрашивает из праздного любопытства, но ей необходимо было узнать об отце как можно больше.
– То есть ты хочешь сказать, что полковник Спенсер скорее всего получил по заслугам, раз не смог предотвратить это вооруженное столкновение? – забросила наживку Сабрина, вынуждая Риджа признаться, с кем он.
Теннера задела такая оценка происшедшего. Он вспыхнул, и девушка, к несчастью, оказалась на линии огня. Случай с Сатантой, вождем племени кайова, напомнил Риджу о безвыходности положения, а собственное бессилие распалило его еще больше.
– Черт побери, мне нравился этот человек! Но капитан Боуэн и майор Уиншип встали бы на процессе в очередь, чтобы под присягой свидетельствовать о его некомпетентности. Будь у меня возможность, я бы выступил в защиту полковника Спенсера. После того как полковника застрелили – якобы при попытке к бегству, – я начал выспрашивать в Форт-Кэнби о том, что же там произошло, но все словно воды в рот набрали – никто не проронил ни слова. – Ридж выругался сквозь зубы, удивляясь, зачем он рассказывает Сабрине обо всем этом.
В конце концов, он не на исповеди, а она не священник.
– И ты успокоился, оставил все как есть? Даже не похоронил друга, как он того заслуживал? – спросила Сабрина.
Голос ее прозвучал более сурово, чем она хотела.
– Даже не очень верится, что полковник Спенсер был твоим близким другом.
Слова жены задели Риджа за живое, с каждым мгновением он распалялся все больше и больше.
– А как, по-твоему, я мог раскрыть то, отчего армейские чины так ловко спрятали концы в воду? В форте каждый знает, что я был тесно связан с полковником по службе, уважал его как человека и как профессионала высочайшего класса, – с горячностью сказал Ридж. – Как только я попытался выяснить обстоятельства гибели полковника, меня сразу же отправили для переговоров в Вашингтон в военный департамент и в Управление по делам индейцев. Кому-то очень не понравилось, что я сую нос куда не следует, вот от меня и избавились таким способом… – Ридж в отчаянии разрубил ладонью воздух. – Думаю, посторонний в форте человек смог бы узнать о деле Айвэна Спенсера гораздо больше меня, поскольку с незнакомым, охотнее идут на откровенный разговор. Клянусь, в Форт-Кэнби сейчас творится что-то неладное, идет какая-то нечистая игра. Кто знает, возможно, полковник Спенсер случайно наткнулся на что-то, поэтому его убийство было задумано с одной целью – дискредитировать его, прежде чем он успеет выступить с разоблачениями. Я не верю, что Айвэн Спенсер действительно пытался бежать, – он всегда строго соблюдал армейские порядки. – Ридж замолчал и задумчиво сдвинул брови, вспоминая события, которые произошли прошлой осенью. – А может быть, подчиненный полковника офицер Лоример Боуэн хотел занять его место? А еще он явно не одобрял отношений полковника с индейцами племени навахо. Не исключено, что и эта лиса Джордж Уиншип тоже имеет отношение к происшедшему. Он не раз по многим вопросам сталкивался с полковником Спенсером. Но, черт побери, все это всего лишь домыслы, у меня нет никаких доказательств. Мне кажется, здесь даже следователь не докопался бы до правды! – Голос Риджа звучал все громче, пока не сорвался на крик.
Сабрина начинала понимать, насколько запутанно положение Риджа. Она предвидела, что будет нелегко открыться ему, рассказывая о себе всю правду. Нелегко будет открыться не только ему, но и любому на всем пути от Санта-Фе до Форт-Кэнби. «Может, все-таки сказать Риджу правду? – размышляла девушка. – Он сочувствует отцу, наверняка сумеет помочь мне». Если те, кто имеет отношение к гибели отца, узнают, кто она, у нее не останется никакой надежды выяснить, почему Айвэна Спенсера застрелили раньше, чем он успел дать показания.
«Но даже если я и откроюсь Риджу, все равно надо быть очень осторожной», – предупредила себя девушка. Что, если он попытается отговорить ее? Их отношения только-только начали налаживаться. Сейчас нельзя ссориться. Они и так слишком часто сталкиваются, к чему еще один источник разногласий?
«Сказать или не сказать? – размышляла Сабрина и, в конце концов, пришла к выводу, что сказать правду придется еще до того, как они доберутся до Санта-Фе. – Значит, у меня есть еще время, чтобы окончательно взвесить все «за» и «против», – решила девушка.
Ридж посмотрел на Сабрину и заметил, что она чем-то обеспокоена.
– Я не хотел кричать на тебя. Просто этот случай со Спенсером уже несколько месяцев не дает мне спать спокойно. Но тебя это не касается. Я вел себя как прокурор во время вынесения приговора. Прости.
Сабрина нежно улыбнулась ему, изо всех сил стараясь скрыть свое беспокойство.
– Для того монахини и существуют, чтобы люди шли к ним со своими бедами. Если ты не хотел меня обидеть, я и не обижусь, брат Ридж.
– В этом-то все и дело, – проворчал Ридж, хотя дал себе слово не терять больше доброго расположения сестры Сабрины. – Когда ты снимешь это одеяние? Хотелось бы хоть раз увидеть свою жену в обычном платье, – сказал он и натянуто улыбнулся. – Я даже не уверен, что узнаю тебя. Ведь до сих пор я видел тебя то во вдовьем, то в монашеском одеянии.
– Надену обычное платье, как только доберемся до Лас-Вегаса, – с улыбкой заверила его Сабрина.
Лицо Риджа озарилось ответной улыбкой счастливого предвкушения.
– Будет ради чего стремиться в это сонное мексиканское болото, – заметил он, понизив голос. – Среди прочего…
В глазах Риджа было столько неотразимого обаяния, что сердце девушки дрогнуло. Может, все же стоит рассказать ему всю правду? После нападения шайеннов отношения между ними резко изменились. Теперь они предавались любви каждую ночь и занимались ею почти до самого рассвета. Ридж и так уже знает о ней почти все. Так почему бы не рассказать ему и остальное?
И все же Сабрине было очень нелегко преодолеть глубоко укоренившиеся убеждения, которые взрастила в ней мать своими бездумными увлечениями. Ничего не изменилось. Она и Ридж по-прежнему принадлежат к разным мирам, и кто знает, как поведет он себя, когда вокруг окажется много женщин, готовых по первому зову удовлетворить желания его плоти.
«Проклятие, с каких это пор я стала такой нерешительной?» – одернула себя Сабрина. Она ведь прибыла в Индепенденс с определенной целью. Даже табун диких лошадей не смог бы сбить ее с дороги и заставить забыть данную себе клятву – относиться к этому чернокудрому красавцу проводнику с прохладным равнодушием.
Однако девушка тотчас напомнила себе, что их любовь вовсе не холодна и бесстрастна. За прошедшие недели Ридж научил ее искусству любви, и теперь она наслаждалась этим каждую ночь, которую они проводили вместе.
Но были и другие мгновения, когда ей казалось, что их разделяют тысячи миль. В такие минуты Сабрина предпочла бы, чтобы их разделял океан, который уберег бы ее от боли, вызванной тем, что она успела привязаться к Риджу намного сильнее, чем предполагала. Даже в те мгновения, когда ее раздирали самые противоречивые чувства и сомнений, она не переставала хотеть его и нуждаться в нем. Девушка постоянно нарушала данное себе слово и увязала все глубже, мечтая только об одном – чтобы он поскорее удовлетворил желание, которое возбуждал в ней.
О, как легко было по уши влюбиться в этого синеглазого дьявола, как легко было поверить, что их чувства продлятся вечно! Но Ридж не вписывался в ее жизнь, так же как она в его.
Теннер уже никогда не сможет жить по законам белых – ведь его воспитали индейцем; он думает как индеец, действует как индеец. И Сабрина Спенсер никогда не сумеет до конца понять его – слишком велика пропасть между ними.
«Нет, эта бездумная тяга к нему должна со временем пройти», – убеждала себя девушка. И что тогда останется у них общего? Ее жизнь – это сцена, ее стихия – постоянная смена образов. Он остается самим собой в любой ситуации, действуя продуманно и расчетливо, тогда как Сабрина склонна к непредсказуемости и порывам.
Вот ведь и при встрече с вождем Сатантой она едва сдержалась, увидев белых пленников. А чего бы она добилась, начни изливать свой гнев вслух? Скорее всего, ей пришлось бы разделить участь пленников, и это не самое худшее. А Ридж прекрасно понимал логику этих индейцев. Он быстро оценил ситуацию и взвесил свои возможности.
Что ж, тогда хорошо, что в ее жизнь вошел такой человек, как Ридж. По крайней мере, он показал ей, что в этой жизни все далеко не так просто. Но, несмотря на это, Сабрина вынуждена признать, что ее реакция на такого мужчину, как Ридж, самая нормальная, человеческая. И, осознав это, Сабрина поняла, что против его чар не устоит ни одна женщина, которая встретится на его пути, поскольку не поддаться обезоруживающей улыбке просто невозможно.
А к какому типу женщин принадлежит Сабрина, выяснится, как только станет ясно, как быстро она сумеет излечиться от Риджа. Только тогда станет видно, из чего она сделана. «Жизнь после разлуки с ним будет для меня настоящим экзаменом, – сказала себе Сабрина. – Если я сделана из крепкого материала, то не развалюсь на кусочки, когда Ридж Теннер уйдет из моей жизни».
«Ты стараешься оградить себя от любой случайности», – отругала себя Сабрина. Иногда собственный инстинкт самосохранения изумлял ее. Она поддавалась обаянию мужа всякий раз, когда он говорил, что хочет ее. И каждый раз, когда начинался очередной рассвет, она убеждала себя, что жизнь не кончится, если Ридж покинет ее. «Это все твоя проклятая гордость, – пришла к заключению Сабрина, отчитывая себя. – Ты так боишься за себя, боишься, что тебе сделают больно, боишься своей незащищенности, что всякий раз чуть-чуть недоговариваешь… совсем чуть-чуть… самую малость… на тот случай, если он предаст тебя». Странно, не правда ли? Тот, кто кажется таким сильным и решительным, самые тяжелые сражения ведет против себя самого.
– Не поделишься ли мыслью, которая осветила таинственной улыбкой твое очаровательное личико, сестра Сабрина? – поддразнил ее Ридж. – Я бы тоже хотел немного повеселиться.
– Прости меня, брат Ридж. – Сабрина безмятежно повела плечами. – Я всего лишь рассуждала о слабостях своего собственного характера.
– У тебя слабый характер? – откровенно, изумился Теннер. – Да ты самая решительная, самая несгибаемая женщина на всей земле.
– Когда-нибудь ты поймешь, что и это всего лишь одна из многих моих шарад, – вполголоса ответила девушка и огорченно вздохнула.
Ридж разобрал ее слова и отметил грусть в глазах. Его угнетала обида оттого, что она до сих пор не доверяет ему и не хочет рассказать, зачем направляется на запад. Он познал Сабрину Стюарт, как не познал ее до него ни один мужчина, он сумел пробудить в ней страсть, от которой она прежде бежала как от огня. И все же бывали мгновения, когда он остро понимал, что совсем не знает Сабрину Стюарт. Вот и сейчас, как только он попытался выяснить что-либо о ее прошлом, она просто пожала плечами и тактично перевела разговор на другую тему.
