Чувство потери было таким острым, что Нили едва не заплакала.

— Что именно ты хочешь сделать? — выдавила она.

— Мне нужно узнать, что происходит. И чего вы добиваетесь.

Опять этот невыносимо официальный тон.

— Это проще простого. Я хочу, чтобы ты забыл обо всем.

Она проскользнула мимо, и Мэтт не сделал попытки ее остановить. Ему ничего не стоило обнять и прижать к себе Нелл, но он не дотронется до первой леди.

Мэтт смотрел вслед Нелл, поднимавшейся по ступенькам фургона. Такого он не ожидал. Она так ни в чем и не призналась, и он попытался убедить себя, что чего-то не понял или ошибся. Но в глубине души Мэтт понимал, что непоправимое свершилось. Нет смысла отрицать очевидное. Несмотря на розу в волосах, женщина, которую он знал как Нелл Келли, превратилась в Корнилию Кейс, вдову президента Соединенных Штатов и первую леди страны.

Чувствуя себя так, словно только что получил удар в солнечное сплетение, он слепо побрел к дому и рухнул на полусгнившее крыльцо. Надо разобраться во всем, что произошло. Они провели вместе несколько дней. Смеялись, спорили, заботились о детишках Сэнди. Стали друзьями. И почти любовниками.

Он вспомнил их головокружительные поцелуи, исступленные ласки. То, как он с ней обращался. Предложения, которые делал… первой леди.

Внезапно его обуял гнев, скорее похожий на бешенство. Она лгала, лгала с самого начала! Играла с ним, забавлялась, как Мария Антуанетта с низкородным крестьянином, от которого можно избавиться после ночи наслаждений.

Мэтт выругался и стал было подниматься, но вдруг замер. Он снова опустился на ступеньку. Прерывисто вздохнул.

Господи, он только сейчас обнаружил клад. Свою ЗАХВАТЫВАЮЩУЮ ИСТОРИЮ.

Первая леди в бегах, и он единственный в Америке репортер, кто знает, где она.

Теперь он может восстановить свою профессиональную репутацию.

Мэтт вскочил, принялся мерить шагами тропинку, пытаясь думать связно, но мешала злость. Эта женщина предала его доверие, а такое простить невозможно.

История. Нельзя забывать об истории. Мэтт скроет свою профессию. Оставит ее в блаженном неведении. Она с самого начала врала, и он ничем ей не обязан.

Мэтт попробовал мыслить логически. Разложить все по полочкам. Почему она сбежала, каким образом ей это удалось? Интересно, сколько времени прошло с момента ее исчезновения из Белого дома до того, как он подобрал ее на стоянке грузовиков? Но ничего не получилось. Он не мог размышлять спокойно, поскольку все время вспоминал о том, как они собирались заняться любовью, когда окажутся в Айове. А ведь это очередной обман. Она знала, что такому не бывать.

Интересно, чего стоит ее дурацкая история о голубом муже? Просто смешно, как легко он попался на крючок! В два счета ей поверил! Но она была так убедительна со своей трогательной нерешительностью, кокетливыми колебаниями, что он пришел к абсолютно ошибочному заключению. Да, его использовали на все сто процентов.

Наконец он придумал схематичный план. Раньше или позже ей придется сказать ему часть правды. Признаться, почему она сделала это, как улизнула от охраны. Помешанные на конспирации вашингтонские чиновники наверняка ломают голову, но…

Мэтт внезапно напрягся, и его вот уже в третий раз за ночь как громом поразило. Ее муж — гомик… Что, если она не лгала?!

У него голова пошла кругом. Деннис Кейс, кристально чистый молодой президент, полная противоположность скандально известному своими похождениями Клинтону. А что, если причина, по которой Кейс не заглядывался на женщин, не имеет, ничего общего с высокими моральными принципами?!

Но что зря гадать. Ему нужны не предположения, не теории, а факты. Единственная ошибка может испортить его Великую Историю. Правда. Точность. Справедливость. Все написанное им рано или поздно окажется в исторических монографиях, и он не допустит ни малейшего промаха.

Прошло не меньше часа, прежде чем он появился в фургоне. Дверь в спальню оказалась закрытой, хотя ложиться спать было слишком рано. Она ясно давала понять, что не желает говорить на скользкую тему.

Мэтт сбросил туфли, вытащил из холодильника банку шипучки и снова принялся строить планы. Но неистовый, удушающий гнев не давал сосредоточиться.

Больше всего на свете он ненавидел, когда его принимают за дурака.

Нили проснулась на рассвете и несколько секунд лежала не двигаясь, преисполненная счастья и тихой радости, пока вчерашнее не обрушилось на нее с силой снежной лавины.

Мэтт знает, кто она.

Ей хотелось свернуться рядом с Люси и больше не вставать, но она все-таки поднялась. Баттон все еще посапывала на полу. Нили обошла ее и отправилась в ванную принять душ и одеться. Мэтт, очевидно, не выдал ее, иначе агенты Секретной службы уже колотили бы в дверь. Нили пыталась быть ему благодарной за прошедшие четыре дня, но горечь затопила душу, и она ничего не смогла с этим поделать.

Когда Нили вошла в кухню, Мэтт готовил кашу Баттон, держа девочку одной рукой. Хотя малышка по-прежнему была в пижамке, Мэтт надел на нее кепочку козырьком набок, что придавало Баттон залихватский вид. Для сурового на вид великана сердце у Мэтта было добрым. Ко всем. Только не к ней. Все изменилось прошлой ночью.

Горло перехватило. Эти люди стали так дороги ей! Как же уйти, оставив их?!

— Га!

Малышка принялась энергично болтать ножонками, счастливо поглядывая на Нили. Нили улыбнулась в ответ:

— Га, крошка! — И, потянувшись к коробке с овсянкой, пробормотала: — Давай мне.

— Я сам сделаю.

За ночь он ничуть не оттаял! Кажется, еще больше разозлился. Вон как угрюмо бурчит!

Да, Мэтт горд и самолюбив. Он считает, что она посмеялась над ним.

Кажется, он почти не спал. Волосы взъерошены, футболка помята. Даже не побрился! И как всегда, выглядит неотразимым. Чувствует себя как дома. Даже с ложкой в руках кажется настоящим мужчиной!

— Если хотите кофе, я сварил.

Он всегда варил кофе по утрам, но впервые объявил об этом. Она превратилась в гостью.

— Спасибо.

— На завтрак у нас не так уж много осталось.

— Знаю. Мы вместе ходили в магазин, помнишь?

— Если что-то нужно…

— Со мной все в порядке.

— Есть овсянка, немного молока, но вряд ли…

— Прекрати! Немедленно прекрати!

Лицо Мэтта стало замкнутым.

— Простите?

— Я точно такая же, как вчера, и нечего передо мной пресмыкаться.

— Извините, не хотел вас оскорбить, — сухо бросил он.

Нили повернулась и вышла.

Мэтт проклинал себя за то, что позволил гневу прорваться. Сейчас самое главное — его История, а для этого придется забыть о чувствах и делать свою работу.

Мэтт схватил из коробки жесткую галету, сунул в руку Баттон и последовал за Нили. День, как назло, выдался душным, пасмурным, небо затянули тучи. Трава, мокрая от росы, щекотала босые ноги Мэтта. Он направился к саду, где стояла Нили, обхватив плечи руками. Мэтт на секунду смягчился. Она казалась такой беззащитной! Но мгновение слабости быстро миновало.

— Миссис Кейс!

— Я Нелл! — Она так быстро обернулась, что светло-каштановые пряди хлестнули ее по лицу. — Просто Нелл.

— При всем моем к вам уважении это не так. И проблема достаточно велика, поверьте!

— Можешь засунуть свое уважение сам знаешь куда! — прошипела Нили, вызывающе подбоченившись.

— Мне необходимо знать, что происходит.

— Обойдешься! — Ее руки бессильно опустились. — Прости. Я не хотела грубить.

— Вы должны сказать правду. Я это заслужил, — выдавил Мэтт.

Он прав… но она давно потеряла способность исповедоваться кому бы то ни было. Первые леди не могут позволить себе делиться секретами. Но она действительно ему многим обязана.

— Мне было необходимо уехать, хоть ненадолго. Я… я просто хотела побыть такой, как все…

— Эй, куда вы подевались?

Взрослые обернулись на крик Люси, выглянувшей из фургона. Футболка доходила до колен, волосы торчали петушиным гребнем. У Нили сразу стало легче на душе. Вот единственный человек, который все еще думает о ней как о Нелл Келли.

— Мы здесь! — откликнулась она.

— Ругаетесь?

— Не совсем.

Мэтт, кажется, тоже обрадовался неожиданному вмешательству Люси.

— Где ты выискала эту футболку?

Люси опустила глаза.

— Нашла.

— Ну да, в моем чемодане.

Нили не имела ни малейшего желания продолжать опасную беседу с Мэттом и поспешно направилась к фургону. Она живет взаймы и намерена использовать каждую секунду.

Люси отступила, чтобы дать ей пройти.

— У нас есть что-нибудь на завтрак, кроме всякой муры?

Нили едва удержалась, чтобы не обнять ее.

— В следующий раз просто спроси, что осталось съедобного.

— Меня тошнит от овсянки, — буркнула Люси.

— Сделай тосты.

— Тосты — дерьмо.

— Люси, не смей так говорить с… Нелл, — заявил Мэтт с порога.

— Мы с Люси сами все решим, — отрезала Нили.

— Да, Джорик, отвянь.

— Довольно, Люси. Удаляю тебя с поля за грубость и непочтительность, — предупредила Нили.

— Удаляешь с поля? — растерянно повторила Люси. Нили знала о подобного рода наказаниях из визитов в детские сады и теперь решительно показала в глубь фургона:

— Пятнадцать минут. И закрой дверь. Останешься одна и хорошенько подумаешь, как обращаться к взрослым.

— Нечего мне рот затыкать.

— Еще пятнадцать минут — за непристойный лексикон. Хочешь просидеть там весь день?

Люси посмотрела на Мэтта, словно умоляя спасти ее от очередного безумства Нелл, но тот лишь пожал плечами.

— Ты все-таки дождалась.

— Круто! И я даже не позавтракала! — Люси метнулась прочь и демонстративно закрыла за собой дверь. Мэтт посадил Баттон на пол.

— Прошу прощения. Вам не стоило обращать внимания.

— Почему? Я выносила все это с самой среды.

— Да, но…

— И перестань изображать гостеприимного хозяина, — огрызнулась Нили. — Сейчас сделаю Баттон кашу. Если есть что сказать умного, валяй. Если нет — просто заткнись.

Она устремилась к раковине. Кажется, Нелл Келли еще рано умирать.

Мэтт трясся от злости. Подумать только, он — оскорбленная сторона, а она ведет себя так, словно во всем случившемся — его вина.

Больше всего его бесило то, что его журналистская беспристрастность по-прежнему уступает напору эмоций. Перед ним разворачивается самая потрясающая, самая неправдоподобная история, которая может произойти с человеком его профессии, а его так и подмывает схватить главную героиню за плечи и трясти, пока все ее аристократические зубы не выпадут.

Но все попытки держать себя в руках с треском провалились несколько часов спустя, когда он платил за продукты в ночном магазинчике на станции обслуживания в самой глуши южного Иллинойса и вдруг понял, что Нелл… то есть миссис Кейс куда-то запропастилась. Его чуть инфаркт не хватил. Только сейчас он понял, что у этой женщины, которую должен стеречь целый полк агентов Секретной службы, нет другой охраны, кроме него.

Он схватил пакет и выскочил из магазинчика. Она не вернулась в фургон, припаркованный прямо у двери, иначе Мэтт увидел бы.

Он осмотрел пыльные машины, бензоколонку и злобную на вид немецкую овчарку. Куда, черт возьми, подевалась Нелл?

Мрачные предсказания помешанных на конспирации олухов, услышанные по радио, смешались в мозгу. Он обогнул здание и увидел заросшее травой поле и гору старых шин. Нигде ни следа первой леди. Мэтт обежал магазин и увидел ее в будке телефона-автомата, укрепленной рядом с воздушным шлангом.

— Дьявол!

Нили испуганно вздрогнула. Мэтт уронил пакеты и ринулся к ней. Она что-то быстро сказала и повесила трубку.

— Не смей больше такое вытворять! — взревел он, сознавая, что несправедлив к ней, но был не в силах вести себя иначе.

— Надеюсь, в пакете не было яиц. И что я такое вытворяла?

— Взяла и исчезла! Я думал… черт побери, Нелл, когда мы не в фургоне, не смей ни на шаг отходить от меня, поняла?

— Не слишком ли это будет неудобно для нас обоих?

Первая леди или нет, но отношения с ней он выяснит.

— Можете думать, что это очень забавно — притворяться принцессой в бегах, развлекаться с простонародьем, но в действительности это очень опасно. Неужели не понимаете, что произойдет, если каким-нибудь экстремистам вздумается вас захватить?

— Понимаю, и куда лучше, чем ты, — процедила она в ответ. — Но ведь никто, кроме тебя, никто не знает правды. Конечно, иногда ты ведешь себя хуже любых экстремистов, но все же…

— И не смей тут шутить!

Нили улыбнулась и прошептала:

— Ну вот, это больше похоже…

Кровь Мэтта снова вскипела.

— Думаешь, это ужасно смешно?!

— Не смешно. Просто приятно видеть тебя во всеоружии. Снова стал прежним высокомерным задавалой Мэттом Джориком. — Улыбка Нили померкла. — И я не развлекаюсь с простонародьем.

— А как ты это назовешь?

— Свободой! — Ее глаза сверкнули. — Пойми же, это основное право каждого американского гражданина. Послушай, Мэтт Джорик… — К полнейшему потрясению Мэтта, она ткнула его пальцем в грудь. — В прошлом году, сразу после похорон мужа, я была так слаба и безвольна, что позволила втянуть себя в авантюру. Сознаюсь, мной бессовестно манипулировали. С самого рождения я находилась в центре общественного внимания и ставила чужие интересы выше своих. И если теперь кому-то кажусь эгоисткой — пусть! Я заслужила, потом и кровью заработала эту свободу и собираюсь наслаждаться каждой ее минутой!

— Это правда?

— Уж будь уверен, умник!

Она еще кричит на него! Это ему следовало бы возмущаться, но Мэтт никак не мог сообразить, как она взяла над ним верх.

— Кому ты звонила?! — рявкнул он.

— Барбаре Буш.

— Можешь рассказать это кому-нибудь…

Мэтт осекся, с ужасающей ясностью поняв, что она, вполне возможно, звонила именно Барбаре Буш. Выражение лица Нили сделалось раздражающе злорадным.

— И знаешь, что она сказала, перед тем как я повесила трубку?

У Мэтта едва хватило сил отрицательно покачать головой.

— Она сказала: «Молодец, девочка».

— Э-э-э… неужели?

— И Хилари Клинтон пожелала мне счастья, когда я вчера позвонила ей с заправочной станции.

— Ты говорила с Хилари…

— Тебе, разумеется, не понять, почему я сбежала. А они понимают.

— А… а зачем они тебе понадобились?

— Что бы ты ни думал обо мне, не так уж я безответственна. Я почти каждый день звоню кому-нибудь из знакомых, чтобы в Белом доме знали: я жива и здорова. Ну а теперь, если считаешь, что лучше меня разбираешься в системе национальной безопасности, может, приступишь к своим вопросам?

Ему больше всего хотелось узнать, как она ухитрилась скрыться из Белого дома, но сначала необходимо было прояснить ситуацию.

— Я отнюдь не считаю тебя безответственной. Просто прошу, чтобы ты никуда не ходила без меня. Это мое условие. Прими его — или мы расстаемся.

— Может, я так и сделаю. Не забывай, теперь у меня достаточно денег, чтобы отправиться куда глаза глядят.

Мэтт возмутился:

— Черт возьми, ты и шагу без меня не сделаешь!

Нили снова улыбнулась, чем взбесила его едва не до потери сознания. Мэтт сделал несколько глубоких вдохов и попытался найти что-либо общее между этой дерзкой негодяйкой в шортах цвета хаки и ярко-желтой блузке и сдержанной, изысканно-аристократичной первой леди.

Ему все же следует попытаться завоевать утерянные позиции.

— Кто послал тебе деньги?

Он не ждал ответа, но Нили пожала плечами:

— Терри Эккермен.

Эккермен? Главный советник и лучший друг президента Кейса. Сейчас не время углубляться в истинную природу их отношений, поэтому Мэтт предпочел пока просто запомнить этот немаловажный факт.

— Откуда ты знаешь, что он не рассказал твоему отцу, куда и на чье имя их послал?

— Я просила его молчать.

— И ты ему настолько веришь?

— Насколько вообще можно кому-то доверять, — со странной грустью призналась Нили.

Грустью? Он мог спорить с Нили, пока она оставалась надменной и безрассудной, но ее печаль огорчила его.

— Я даже не знаю, как тебя теперь называть.

— Лучше всего «Нелл». А хочешь, можешь звать меня «миссис Кейс» и таким образом навести на мой след экстремистов, которые сейчас скрываются на кукурузном поле.

— Это не тема для шуток.

— Беспокойся лучше о себе, хорошо? Я сама могу о себе позаботиться.

Едва она нагнулась за упавшими пакетами, как Мэтт услышал скрип тормозов, вопли радиокомментатора и нечто вроде взрыва. Не задумываясь, он бросился вперед и прикрыл ее собой. Они откатились с дорожки в разросшуюся траву. Нелл тихо ойкнула.

— Не шевелись!

Где пистолет? Ему необходим пистолет.

Долгое молчание.

— Мэтт… — прошептала задыхающаяся Нили.

Сердце его колотилось так отчаянно, что она, должно быть, тоже это почувствовала.

И тут спину неприятно закололо. Этот взрыв… нет, это что-то совсем другое.

Скорее, хлопок лопнувшей шины.