Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Осажденный Севастополь

ModernLib.Net / Детские / Филиппов Михаил / Осажденный Севастополь - Чтение (стр. 35)
Автор: Филиппов Михаил
Жанр: Детские

 

 


      В это время в городе, заметив, что бомбардировка стихла, стали взбираться на возвышенные места и смотреть, что бы это значило.
      С библиотеки был виден Малахов, казавшийся пригорком, изрезанным траншеями и загроможденным валами батарей. Дальше тянулась равнина, покрытая камнями и кустами. Дух захватило у зрителей, когда из неприятельских траншей вышли французские колонны и, немного согнувшись вперед, шли с одушевлением. Ветер дул им в лицо, полы мундиров и курток развевались. С кургана полетело несколько бомб, с рогатки зашипела картечь; но шли и шли вперед пылкие французы.
      На минуту дым орудий скрыл их из глаз. Но вот прояснилось: идут ряды синих мундиров; видны две линии ружейных огней; далее ничего нельзя было разобрать, кроме дыма и пыли.
      Штурм был направлен против всего нашего левого фланга.
      Николай Глебов не успел добежать к своей роте и, сам не зная как, очутился опять подле рогатки. Несколько минут французы здесь еще не показывались, но вот они разом высыпали из траншей длинною и густою цепью и бросились к укреплениям. Наши открыли ружейный и картечный огонь. Французы падали, оступались в волчьи ямы, но неудержимо подавались вперед, смыкаясь бегом в две густые массы, из которых одна устремилась на второй бастион. Какой-то прапорщик с гренадерской ротой бросился на другую массу, устремившуюся к рогатке.
      Французские саперы мигом разнесли топорами рогатку, и французы ворвались в укрепление. Откуда-то явилась наша мушкетерская рота.
      - Куда вы?! - крикнул стоявший у батареи! артиллерийский офицер поручику, командовавшему этой ротой.
      - К вам!
      - Оставьте меня, помогайте гренадерам.
      Поручик ударил во фланг французов, а прапорщик - с фронта. Прапорщик был вскоре ранен. Николай Глебов, не долго думая, стал на его место и повел роту. Недолго продолжался бой: массы французов одолевали. Глебов почувствовал, что один держит его за ворот, два других крутят ему руки назад и вяжут их, а четвертый замахнулся над ним оружием вроде тесака. Глебов инстинктивно наклонил голову, но подоспевший французский офицер что-то крикнул солдатам и сказал Глебову, что он пленный.
      "Прощай, Россия! Прощай, моя невеста! Прощай, Севастополь!" - мелькало в уме у Глебова, и слезы навернулись у него на глаза.
      Бывшее при Глебове оружие тотчас отобрали. Офицер пригласил его идти за сапером и другим солдатом в траншеи и велел тотчас развязать ему руки, что и было исполнено.
      Глебов оглянулся: вблизи никого из русских, везде синие мундиры и алые штаны.
      "Делать нечего, надо идти", - подумал Глебов, тяжело вздохнув.
      Николай Глебов шел за сапером по траншеям, откуда все шли да шли на Севастополь новые колонны французов, казалось, им счету нет.
      Подошли к сильно вооруженной батарее.
      - Эта ваша бывшая Камчатка, - сказал сапер.
      На валу, с зрительной трубкой в руке, окруженный свитой, стоял французский главнокомандующий Пелисье. Он был в мундире, со звездой Почетного легиона на груди, а поверх мундира имел пальто, надетое в рукава. Наружность у него была бодрая, в усах и эспаньолке значительная проседь. Узнав, что пленный говорит по-французски, Пелисье спросил чин и фамилию пленного.
      - Поручик Глебов.
      - Сколько орудий было на вашей батарее?
      - Я не артиллерист, я попал случайно туда. Я служил в пехоте.
      - Ожидали вы сегодня штурма?
      - Ожидали недели две.
      - А сегодня?
      - И сегодня ожидали.
      После этого казенного допроса Пелисье велел саперу отвести пленного в лагерь генерала Боске. Несмотря на все интриги против Боске, штурм Малахова кургана не решились поручить никому, кроме него.
      Алексей Глебов, не подозревая, что брат его в плену, был на втором бастионе.
      Генерал Сабашинский закусывал здесь с капитаном Генерального штаба Черняевым, как вдруг ударили тревогу. Французы уже хозяйничали здесь и быстро заклепали орудия. Алексей Глебов, выхватив штуцер у раненого солдата, вмешался в толпу наших стрелков и поспешил к оставшейся незаклепанною мортирке.
      Комендор орудия был убит.
      Глебов сам выстрелил из мортирки - куча французов легла перед нею. Генерал Сабашинский тотчас рассыпал стрелков, которые открыли огонь. Прапорщик дружины курского ополчения под самым сильным огнем пошел с своей командой за патронами. Затем все перемешались. Какой-то зуавский офицер, красивый юноша в блестящем мундире, держа в одной руке пистолет, а в другой камень, вскочил на бруствер, а за ним четыре зуава с ружьями и камнями. Офицер выстрелил почти в упор в генерала Сабашинского, но не попал, бросил камнем - и промахнулся. Сабашинский замахнулся на него своим костылем, но тут наши солдаты подбежали и перестреляли всех пятерых французов. Несколько минут спустя французы были выбиты из бастиона; весь ров и ближайшая часть поля были устланы их трупами.
      На четвертом бастионе, где был Лихачев, штурм французов был также отбит. Уже перекладывались в неприятельских траншеях мосты, показались штурмовые лестницы, и синие мундиры приближались к бастиону. Наши открыли убийственный огонь. Кто достиг оборонительного рва, тот, без преувеличения, повис на русских штыках. Увлеченные своим делом, защитники знаменитого четвертого бастиона сначала не замечали, что делается у соседей. Вскоре они увидели, что на пятом бастионе французы также отбиты, на третьем англичане все еще боролись с нашими, но заметно терпели урон. Странным показалось всем, что на Малаховом кургане вдруг затихло; потом загремели орудия, но уже с второй оборонительной линии.
      Когда дым слегка рассеялся, Лихачев и его товарищи увидели на кургане трехцветное знамя, а на умолкнувших батареях первой линии и в оборонительном рву кишели, как муравьи, синие мундиры.
      У всех сжалось сердце, лица вытянулись. Молча переглядывались все, как бы спрашивая друг друга: "Что же это значит? Не сон ли?"
      - Да не может быть! - сказал наконец Лихачев.
      - Господи, неужели правда!
      У какого-то майора нашлась труба; она переходила из рук в руки. Злобное чувство кипело в каждом.
      - Авось Хрулев выручит! - глубокомысленно сказал один из унтер-офицеров.
      - Говорил я: как не останется на кургане по три матроса на орудие, тогда поминай как звали! - заметил стоявший тут же матрос.
      . Настал вечер. Царила гробовая тишина. Тишь в блиндажах, тишь у орудий, но фитили дымятся в ожидании врага, да между солдатами идет сдержанный сердитый шепот.
      Офицеры сидят в блиндажах или собираются вокруг начальников, ожидая, что те скажут. Все похожи на провинившихся школьников, хотя и чувствуют, что они исполнили свой долг. Начальники также хранят молчание. Наконец один из дежурных офицеров, торопливо возвращаясь от своего полкового командира, забежал в блиндаж, где собралась группа офицеров. Подойдя к старшему в чинах, он что-то шепнул ему на ухо.
      Тот подскочил.
      - Не может быть! Что вы говорите!
      - Да, Осип Алексеевич, так!
      Осип Алексеевич встал и молча вышел, а капитан, сообщивший таинственное известие, оглянулся и полушепотом сказал:
      - Да будет вам известно, господа, что хотя штурм отбит везде, кроме Малахова, но по приказанию главнокомандующего должно последовать генеральное отступление войск на Северную. Чтобы это известие не повлияло на дух солдат, следует перед ними о том до поры до времени благоразумно умолчать. Солдатам нашего полка велено сказать, что их ведут на Северную для ночлега, с тем чтобы на заре двинуться на неприятеля.
      Понурив головы разбрелись офицеры по траншеям и как-то нехотя сообщали солдатам ложное известие.
      А солдаты поговаривали между собою, что будто начальство нарочно сдало неприятелю Малахов.
      Уже совсем смеркалось. Сильный ветер с моря застилал небо облаками. Солдатам приказано было отступать поротно с бастиона и зажигать все встречавшееся на пути. Молча строились солдаты. Иные крестились на все четыре стороны и прощались с бастионом. Другие суетились в блиндажах, разыскивая вещи. Шествие напоминало погребальную процессию.
      Со второго бастиона также отступали по тому же приказу главнокомандующего. Алексей Глебов шел одним из последних; французы с Малахова кургана осыпали отступавших с бастиона пулями до поздней ночи. С темнотою войска стали отступать, и бастион опустел. Изредка постреливали в ответ на выстрелы французов. Матросы с мешками пороху начали насыпать пороховые дорожки из погребов до бухты; попади хоть одна искра - и все бы погибли. Курить было строжайше запрещено. Французы, не успевшие отступить, попали в плен. Наши солдатики таскали раненых - своих и неприятелей - в каземат первого бастиона. Одного французского офицера била лихорадка. Алексей Глебов отдал ему свою шинель, а сам остался в одном мундире.
      Была полночь. Генерал Шульц спешил по требованию главнокомандующего в Николаевские казармы. Князь Горчаков, окруженный генералами, ходил взад и вперед по комнате. Генерал Коцебу сидел у стола и писал.
      Горчаков был бледен и расстроен. Некоторые генералы спали в креслах, издавая заметный храп.
      - Ваше превосходительство, - спросил Горчаков, обращаясь к Шульцу, успели ли вы испортить орудия, взорваны ли пороховые погреба и есть ли еще цепь на банкете{147}?
      - Матросы заложили в блиндажи удобовоспламеняемые составы; пороховые погреба будут взорваны при помощи гальванизма, - отрапортовал Шульц.
      - Есть ли цепь? - снова спросил Горчаков.
      - Полковник Зеленый стоит со своим полком у баррикад.
      - Хорошо, - сказал Горчаков и, подумав, спросил: - Ну а если неприятель заметил наше отступление и будет нас преследовать, а мы до рассвета не успеем перейти мост?
      - Успеем, ваше сиятельство, - ответил Шульц и прибавил: - Отбитый неприятель не преследует!
      Он подчеркнул слово "отбитый", но Горчаков не заметил или не хотел заметить иронии.
      Войска были собраны на Николаевской площади в ротных колоннах. Теснота была страшная. Весть об оставлении Севастополя разнеслась всюду: вокруг толпились не только солдаты, но и жители. Вправо от большого моста, устроенного через бухту, сгрудились, на мыске и сзади, возы, телеги, полуфурки, дрожки, кареты; тут же стояла и артиллерия, обреченная на потопление. Бабы с узлами и с малыми ребятами, денщики с офицерскими пожитками и с головами сахару, с чемоданами, старики и дети, почти все население Севастополя собралось в пеструю, разнокалиберную толпу.
      Глебов стоял задумавшись и обернувшись в сторону Малахова кургана. Было довольно свежо, дул сильный ветер, и он продрог без шинели. Вдруг он услышал голос своего денщика, едва нашедшего его в этой толпе.
      - Ваше благородие, нашу батарею сейчас переправлять будут... Шинель потеряли? Возьмите мою. Теплее будет...
      - Не надо, голубчик... Идем скорее.
      Они пошли к своим. Денщик оглянулся и вскрикнул:
      - Ваше благородие! Француз бочонки пустил!
      - Какие бочонки?
      - Стало быть, с порохом, жечь город!
      - Это наши жгут, - сказал Глебов и сам стал вглядываться.
      Матросы зажгли уже пороховые дорожки. Как огненные змейки ползли эти дороги к погребам бастионов и взошли в погреба. Громадные огненные снопы поднялись и разразились страшным треском. Бомбы и гранаты, сложенные в погребах, рвались в воздухе.
      Глебов отвернулся.
      - Брата Николая не встречал? - отрывисто спросил он денщика.
      - Никак нет, ваше благородие. И денщика ихнего не видать.
      "Ранен или убит?" - мелькнуло в уме у Глебова.
      Войска двигались по мосту, наведенному через бухту. В городе, исполняя приказ начальства, безжалостно жгли и коверкали все, чтобы ничего не досталось "ему". Еще недавно Васильчиков едва мог добиться у Горчакова позволения снести некоторые полуразрушенные дома, чтобы воспользоваться досками для блиндажей. Даже уцелевшие дома велено было жечь, как будто мы собирались навсегда выпустить из своих рук Севастополь.
      Солдаты усердствовали. Мебель, рояли, уцелевшие от бомб зеркала - все коверкалось, ломалось, выбрасывалось на улицу. На паркетных полах раскладывали костры и зажигали здание. Немногие уцелевшие еще лавки, подвалы и винные погреба - все было отперто, выброшено, разлито, предано сожжению. Ветер быстро разносил пожар, и громадное зарево освещало картину истребления. На Екатерининской улице жалобно выли собаки. Некоторых маленьких щенков солдаты из сострадания захватили с собой.
      Толпа жителей ждала, когда переправят войска. Многие вопили, чтобы их взяли вместе с солдатами, но начальство было глухо к просьбам. Все пароходы и гребные суда работали.
      - Дай дорогу! - кричит фурштат, погоняя тройку и врезываясь в толпу.
      - Берегись!
      - Батюшки, пропустите! - вопит какая-то старуха с узлом.
      - Арина, а Арина! Куда те нелегкая занесла! - кричит бабий голос. - Али ребят на француза покинешь, угорелая!
      - Ай, батюшки! Ребята-то дома остались.
      - Ради Бога, пропустите, задавите, я с ребенком! - кричит нежный женский голос.
      Глебов узнал этот голос и в мгновение очутился подле Лели, которая едва проталкивалась в толпе, прижимая к себе крохотного малютку, который спал, несмотря на весь этот шум и гам: он привык к реву пушек и теперь не просыпался. Глебов не спрашивал Лелю, как она сюда попала, он поспешил принять ее под свою охрану и, подойдя к одному генералу, попросил, чтобы эту молодую даму взяли на пароход. Генерал, изумившись, как она сюда попала вопреки приказу всем дамам оставить Севастополь, позволил. В это время вдруг послышался женский вопль: какую-то старушку нечаянно столкнули в воду. Глебов хотел броситься на помощь, но дюжий матрос уже швырнул старушку на берег, сказав нравоучительно:
      - Эх ты, тетка! Лезешь куда не след!
      - Носилкам дорогу! Пропустите, что ли!
      Пронесли носилки с ранеными.
      Затем солдаты попарно зашагали по мосту. Осторожно ступали люди по бревнам. Ветер волновал бухту, бревна скрипели, трещали и раскачивались. Со свистом пролетел какой-то темный снаряд; солдат на минуту остановили, затем шествие продолжалось. Посредине мост слегка подался в воду.
      Переправив солдат, пустили по мосту жителей. Тогда-то началась страшная суматоха. Возы, лошади, толпы народа шли по мосту, давя друг друга. Весьма немногим удалось переправиться водой. Слышались мольбы, вопли, забористая брань.
      Вот какая-то женщина, одетая по-мещански, бежит с воплем и плачем.
      - Ты куда? - останавливают ее. - Еще успеешь, тетка.
      - Я с Корабельной, родимые, с Корабельной! Старуха там осталась, калека, ноги параличом разбиты, лежит на печи. А солдаты не знали и зажгли соседний дом. Ох, Царица Небесная! Покарал меня Господь за то, что утром я сказала маменьке: "Уж хоть бы умерли вы, чем быть и себе и другим в тягость!"
      - Нельзя ли спасти старуху? - сказал слышавший эти слова Лихачев, недавно пришедший к переправе. Ему в эту минуту вспомнилось, как его когда-то спас матрос.
      - Спаси, батюшка, родимый... Да я же тебя знаю, голубчик ты мой! У нас акушерка жила, а у ней барыня, и ты раз к ней приходил... Как же, помню!
      Лихачев с двумя матросами побежал к дому, где когда-то жила Леля, и с опасностью для жизни вытащил старуху из горевшего уже дома. Старуха не могла ходить, и ее пришлось принести на руках.
      На Графской стоял князь Васильчиков с несколькими офицерами.
      - Есть ли костер под библиотекою? - спросил князь стоявшего подле него капитана.
      - Все готово, - сказал капитан. Вскоре библиотека и вся линия домов на Екатерининской и Морской были охвачены пламенем.
      - Поторопились зажечь, - сказал капитан. - Теперь не остановишь!
      Темные воды бухты осветились заревом пожара; пенящиеся волны приняли красный отблеск. Местами сверкали точно молнии и слышался гром от взрыва пороховых погребов.
      Плавучий мост качался под тяжестью народа и обозов. От взрывов колебалась и стонала земля. Над горящим городом стояло густое облако дыма. Пламя освещало мост, покрытый торопливо движущимися толпами народа, артиллерию, метавшую орудия в бухту, последние суда Черноморского флота, обреченные на потопление и уже погружавшиеся в воду, некоторые из них были вдобавок зажжены.
      Один из генералов, подойдя к Васильчикову, сказал:
      - Здесь невыносимо! Я уйду.
      - Идите, - ответил Васильчиков. - Здесь делать нечего.
      Невыносимо тягостные чувства овладели всеми, кто видел эту страшную картину. Столько трудов, столько крови употреблено на защиту Севастополя, и теперь он оставлен нами, оставлен добровольно, и нами же предан разрушению! Недоумение, смешанное с затаенной злобой, рисовалось на загорелых лицах солдат и матросов, офицеров, честно исполнявших свой долг, матросских жен, покидавших свои разоренные, разбитые бомбами домишки.
      В числе прочих и Леля вглядывалась в мрак, стараясь разглядеть место, где был ее домик. Тяжелое чувство сжало ее сердце. В первый раз она поняла вполне, как все это ей дорого, как дорог ей Севастополь, где она жила, любила и страдала...
      Ночной мрак по-прежнему освещался заревом множества пожаров. Зрелище было поразительное. С 'неприятельских батарей бросали только светящиеся ядра. Наши войска переправились на Северную и расходились по разным направлениям в совершенной тишине, как будто присутствовали при отпевании покойника. Только у Михайловской батареи слышался зычный голос какого-то неунывающего и чересчур аккуратного ротного командира, который, отыскав где-то фонарь, перекликал по списку свою роту! Другим не до того было.
      Леля брела, сама не зная куда, когда вдруг услышала голос Алексея Глебова:
      - Дайте руку, я помогу вам.
      И сильная рука поддержала ее, когда Леля уже была готова от изнеможения упасть на землю.
      "А ведь он меня любит!" - подумала Леля. Хорошо было ей опираться на эту сильную, честную руку. На мгновение Леля вспомнила о Татищеве, но постаралась отогнать эту мысль и крепче прижала к себе своего малютку. Глебов хотел взять его, но она не позволила.
      Мост, покрытый вереницей людей, наши корабли, медленно опускающиеся в морскую пучину, далекие огоньки неприятельских кораблей против фарватера в море, громадные огненные снопы от взрыва - все это вместе представляло картину ужасную, но великолепную.
      Физически и нравственно изнуренные солдаты, матросы, офицеры удалялись от Михайловской батареи на гору, где в изнеможении падали под кустами и спали как убитые. Утром многие вскочили, ошеломленные необыкновенным громом от взрыва Павловской батареи. Камни сыпались, испещряя зеркальную утреннюю гладь бухты, по которой кое-где еще сновали лодки. Корабли все были уже затоплены, мост разведен, и лишь пароходы, порубленные топорами, боролись со смертью.
      В последний раз оглядывались солдаты на Севастополь и брели выше, где собирались сильно поредевшие от вчерашнего штурма полки.
      Примечания
      {1} 9 января 1853 года нового стиля.
      {2}  Нессельроде Карл Вильгельмович (Васильевич) (1780-1862) - министр иностранных дел (канцлер) Российской империи в 1816-1856 годах.
      {3}  Менсдорф-Поульи (в романе Пульи) - австрийский дипломат.
      {4} Наполеон III (Луи Наполеон Бонапарт) - император Франции в 1852-1870 годах, племянник Наполеона I.
      {5} Священный союз был заключен в 1815 году, после изгнания Наполеона I, между Австрией, Россией и Пруссией с целью противодействия революционному движению в Европе.
      {6} Гарденберг Карл Август (1750-1822) - прусский государственный деятель. Меттерних Клеменс (1773-1859) - австрийский государственный деятель и дипломат, крайний реакционер. Веллингтон (правильнее Уэллингтон) Артур Уэсли (1769-1852) - английский военный и государственный деятель.
      {7} Россель Уильям Гоуард - английский государственный деятель.
      {8} Пароходо-фрегат - фрегат, имеющий вместе с нормальным парусным вооружением и паровой двигатель.
      {9} Меншиков Александр Сергеевич (1787-1869) - генерал-адъютант, адмирал, русский военный и дипломатический деятель, главнокомандующий сухопутными и морскими силами во время Крымской войны 1853-1856 годов.
      {10} Орлов Алексей Федорович - русский государственный деятель и дипломат.
      {11} Буюкдере - дачное место на Босфоре.
      {12} Корнилов Владимир Алексеевич (1806-1854) - вице-адмирал, выдающийся деятель русского флота; в 1850-1854 годах - начальник штаба Черноморского флота и портов; руководил обороной Севастополя, погиб 5(17) октября 1854 года.
      {13} Ермолов Алексей Петрович (1772-1861) - генерал от инфантерии и артиллерии, герой Отечественной войны 1812 года, видный полководец и дипломат.
      {14} Драгоман - переводчик.
      {15} Данненберг Петр Андреевич - генерал от инфантерии. В 1854 году командир 4-го пехотного корпуса; командующий войсками в Инкерманском сражении, один из виновников поражения русских войск в этом бою.
      {16} Стратфорд-Каннинг Чарльз, лорд Рэдклиф, - английский дипломат, посол в Константинополе.
      {17} Клейнмихель Петр Андреевич - русский государственный деятель, главноуправляющий путями сообщений.
      {18} Дибич-ЗабалканскийИван Иванович (1785-1831) - фельдмаршал, главнокомандующий русской армией в русско-турецкой войне 1828-1829 годов.
      {19} Лакурде (в романе де Ла-Кур) - французский дипломат.
      {20} Гардемарин - звание воспитанников старших рот Морского корпуса (училища) в царской России и первый чин в русском флоте.
      {21} Станюкович Михаил Николаевич-адмирал, в 1852-1855 годах вице-адмирал, командир Севастопольского порта и и. д. военного губернатора Севастополя.
      {22} Автор предупреждает читателей, что пишет не историю, а роман, и потому не берет на себя ответственности за некоторые подробности, когда речь идет о личностях хотя и не вымышленных, но не имевших исторического значения. Само собою разумеется, что эпизод о двух вельможах исторически верен.
      {23} Бареж - тонкая шерстяная или шелковая материя.
      {24} Вобан Себастиан ле Претр (1663-1707) - французский военный инженер, строитель крепостей и руководитель ряда осад в царствование Людовика XIV.
      {25} Лазарев Михаил Петрович (1788-1851) - адмирал, выдающийся деятель русского флота и флотоводец, видный мореплаватель и ученый, исследователь Антарктики, в 1833-1851 годах был главным командиром Черноморского флота и портов.
      {26} Нахимов Павел Степанович (1802-1855) - вице-адмирал, выдающийся деятель русского флота, в 1852 году начальник 5-й флотской дивизии, в 1854-1855 годах помощник начальника Севастопольского гарнизона, командир Севастопольского порта и временный военный губернатор Севастополя, герой Севастопольской обороны, смертельно ранен в висок 28 июня, умер 30 июня 1855 года.
      {27} Дек - палуба на парусных судах, чаще всего та, на которой устанавливалась артиллерия.
      {28} Кутров Константин Синадинович - вице-адмирал, в 1853 году капитан 1 ранга, командир корабля "Три святителя", в 1855 году контр-адмирал, участник обороны Севастополя, командовал артиллерией 2-го отделения оборонительной линии.
      {29} Новосильский Федор Михайлович - адмирал, в 1853 году контр-адмирал, участник Синопского сражения и обороны Севастополя, начальник 2-го отделения оборонительной линии, постоянно находился на 4-м бастионе.
      {30} Железнов Григорий Иванович - лейтенант, адъютант В. А. Корнилова, убит в бою с турецким военным пароходом "Перваз-Бахри" в 1853 году.
      {31} Единорог - род корабельного орудия. Из единорога стреляли бомбами и брандскугелями (зажигательными снарядами).
      {32} В Синопе турки имели 16 кораблей: 7 фрегатов, 2 парохода, 3 корвета, 2 военных транспорта, 2 брига, - а не 12.
      {33} Бараневский Петр Иванович - вице-адмирал, в 1853 году капитан 2 ранга, потом 1 ранга, командир корабля "Императрица Мария", участник обороны Севастополя, командир батареи на Северной стороне.
      {34}  Крюйт-камера - помещение на корабле для хранения взрывчатых веществ.
      {35}  Верн - вспомогательный якорь на корабле, заводится обычно на шлюпке.
      {36} Варницкий Петр Николаевич - в 1853 году мичман, в 1854-1855 годах лейтенант, находился на 4-м бастионе, затем командир батареи № 21 на Северной стороне.
      {37} Лодки, помещавшиеся на кожухах, то есть на надстройках над колесами парохода.
      {38} Ют - кормовая часть верхней палубы.
      {39} Фалреп - трос, заменяющий поручни у заборных трапов.
      {40} Шканцы - место на верхней палубе в кормовой части, где обыкновенно находились вахтенные офицеры, устанавливались приборы и откуда производилось управление кораблем.
      {41} Брандвахта - судно, поставленное на рейде в гавани для наблюдения за входящими и выходящими судами.
      {42} Леонтьев Константин Адамович - генерал-майор, в 1853 году капитан 1 ранга, командир корабля "Святослав".
      {43} Выход фрегатов "Кулевчи" и "Коварна" черноморцы считали медленным, а командир английского парохода донес, что фрегаты вышли "необыкновенно скоро". - Примеч. автора.
      {44} Бейдевинд - курс парусного судна относительно ветра.
      {45} Истомин Владимир Иванович (1809-1855) - контр-адмирал, герой Севастопольской обороны. В 1854-1855 годах руководил строительством укреплений 4-го отделения оборонительной линии и обороной Малахова кургана. Убит 7(19) марта 1855 года на Камчатском люнете.
      {46} Джон Буль - насмешливое прозвище англичан.
      {47} Лайонс Эдмунд (1790-1858) - адмирал английского флота; в 1853-1854 годах контр-адмирал, командующий английской эскадрой, действовавшей в Черном море, в 1855 году главнокомандующий английским флотом в Черном море.
      {48} Нельсон Горацио (1758-1805) - английский адмирал.
      {49} Хрущов Александр Петрович - генерал-майор.
      {50} Панаев Аркадий Александрович - полковник, адъютант и биограф А. С. Меншикова.
      {51} Панфилов Александр Иванович (1808-1874) - адмирал, выдающийся деятель Севастопольской обороны. В 1853 году контр-адмирал, командир корабля "Двенадцать апостолов", командир 1-й бригады 4-й флотской дивизии, в 1854 году начальник 3-го отделения оборонительной линии, в 1855 году вице-адмирал, командир Севастопольского порта и помощник начальника Севастопольского гарнизона по морской части.
      {52}  Тотлебен Эдуард Иванович (1818-1884) - генерал; в 1854-1855 годах подполковник, полковник, начальник инженеров Севастопольского гарнизона, строитель многих укреплений Севастополя.
      {53}  Горчаков Михаил Дмитриевич (1793-1861) - генерал-адъютант, генерал от артиллерии, в 1855 году главнокомандующий Южной армией и сухопутными и морскими силами в Крыму.
      {54} Шильдер Карл Андреевич адъютант, талантливый русский военный генерал-инженер.
      {55} Бибиков Дмитрий Гаврилович (1792-1870) - русский государственный и военный деятель, генерал, участник Бородинского сражения в Отечественной войне 1812 года.
      {56} Щеголев А. - прапорщик, командир 6-й, или левой, батареи на Практическом моле.
      {57} Лесли Евгений Иванович - капитан-лейтенант, командир 3-го бастиона, убит при защите Севастополя в 1854 году.
      {58} Стеценко Василий Александрович (1822-1901) - адмирал; в 1854 году лейтенант, капитан-лейтенант, был адъютантом (не ординарец, как в романе) В. А. Корнилова, затем А. С. Меншикова, в 1855 году начальник артиллерии 1-го отделения оборонительной линии.
      {59} В новейшее время часто пишут и говорят "Альма", но это неправильно. - Примеч. авт.
      {60} Если не ошибаемся, эта особа была вице-губернатор. - Примеч. авт.
      {61} Сент-Арно Арман Жак Леруа де (1801-1854) - французский политический и военный деятель, маршал (с 1852 г.). Был одним из организаторов государственного переворота 2 декабря 1851 года, приведшего к власти Наполеона III. Во время Крымской войны - главнокомандующий восточной французской армией.
      {62} Зуавы - особый вид французской легкой пехоты.
      {63} Вунш В. - генерал-майор, и. д. начальника штаба А. С. Меншикова и интендант.
      {64} Сколков Иван Григорьевич - генерал-лейтенант, в 1853 году полковник корпуса штурманов, участник Синопского и Альминского сражений.
      {65} Ергомышев Лев Андреевич - в 1853 году капитан 2 ранга, командир корабля "Великий князь Константин", в 1854 году капитан 1 ранга, начальник артиллерии 3-го отделения оборонительной линии.
      {66} Принц Наполеон - двоюродный брат императора Наполеона III (сын вестфальского короля Жерома Бонапарта).
      {67} Лажанд (в романе Лагонди) - французский полковник генерального штаба.
      {68} Эполемент - земляное закрытие, предназначавшееся для обеспечения орудий батарей с фланга.
      {69} Фейерверкер - нижний чин в артиллерии.
      {70} Так называют казаков в насмешку. - Примеч. авт.
      {71} Английские солдаты, подобно нашим, называют неприятеля "он". Примеч. авт.
      {72} Ерш - деревянный клин или железный гвоздь квадратного сечения с зазубринами.
      {73} Всего в сражении на Алме союзники потеряли четыре тысячи триста человек.
      {74} Бомбические, или бомбовые, орудия - гладкоствольные, заряжавшиеся с дула, предназначались для стрельбы разрывными и зажигательными снарядами (бомбами) большого веса на близкое расстояние, вызывали разрушения и пожары.
      {75} Бутаков Григорий Иванович - адмирал; в 1853-1854 годах капитан-лейтенант, командир пароходо-фрегата "Владимир".
      {76} Голландия - парк на Северном берегу Севастопольской бухты.
      {77} Зорин (Зарин) Аполлинарий Александрович - вице-адмирал. В 1853-1855 годах капитан 1 ранга, командир корабля "Селафаил", начальник 1 -го отделения оборонительной линии Севастополя.
      {78} Куликово поле - высоты между Карантинной и Сарандинакиной
      балками.
      {79} Так называют солдаты ячменную кашу. - Примеч. авт.
      {80} Мортиры. - Примеч. авт.
      {81} Особого рода шлюпка, более поворотливая, чем так называемые -двойки. - Примеч. авт.
      {82} Жандр Александр Павлович - вице-адмирал. В 1854 году капитан-лейтенант, флаг-офицер и офицер по особым поручениям Корнилова. Автор книги "Материалы для истории обороны Севастополя и для биографии В. А. Корнилова", которая содержит богатые материалы и о П. С. Нахимове.
      {83} Правильнее - Залецкий.
      {84} Ухтомский Э. А. - мичман, сигнальный офицер штаба В. А. Корнилова.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36