Глава 18

Рэн собирался высадить их на берег.

Вот уже три дня он не подходил к Авроре, а еще через два он вычеркнет эту парочку из своей жизни. Для Шокаи все это ничего не значило, поскольку он считал капитана существом грубым и неотесанным. Но старик держал свои мысли при себе. Его очень волновали перемены, происшедшие в Авроре. В ее чистых голубых глазах застыла боль.

– Ты ничего не узнал насчет новых членов экипажа? – тихо спросила она, и старика глубоко тронула ее печаль. Аврора была для него смыслом жизни, единственным дорогим ему существом, и он с радостью умер бы, защищая ее, но предохранить девушку от душевных ран он не мог. Шокаи надеялся, что после всего пережитого за время их путешествий Аврора станет менее ранимой, но она все так же страдала от несправедливости людей и превратностей судьбы.

Белая колдунья! Следуя учениям древности, она пеклась о благополучии всего сущего на Земле, и именно Шокаи пришлось учить ее осторожности и осмотрительности. Люди не могут смотреть на окружающее глазами Авроры, но обязаны относиться к ней с любовью и пониманием, стараться защитить ее от жизненных невзгод. Сознание этого мучило старика и внушало ему страх за Аврору. Обидеть ее ничего не стоило, но она быстро прощала и забывала обиды. И вот впервые с тех пор, как девушке исполнилось шестнадцать, печаль надолго завладела ею, и Аврора отказывалась говорить с Шокаи.

– Никого за два года. А преданность слепа.

Аврора взглянула на него, снимая последнюю повязку с его ран.

– Ты, наверное, ожидал чего-то другого? – спросила она, и старику не понравилось выражение ее лица. Команда не желала более терпеть присутствие девушки на корабле, особенно после того, как один из матросов пострадал из-за нее.

Внезапно с нижней палубы донесся пронзительный крик. Быстро поднявшись, Аврора приоткрыла дверь. Ей было категорически запрещено покидать каюту и принимать в ней кого-нибудь. Шокаи пришел сюда на свой страх и риск.

– Дахрейн! – Она схватила за руку юнгу, пробегавшего мимо каюты с подносом, на котором лежали инструменты.

– Кто там так кричит?

– Помощник боцмана, госпожа. – Дахрейн поклонился. – Хирург собирается отнять ему руку.

У Авроры перехватило дыхание.

– Нет! – Она покачала головой. – Нет, этого нельзя делать. Поражена не рука, а кровь.

– Вы знаете, как излечить его, госпожа? – изумился Дахрейн.

– Да. – Аврора обернулась к Шокаи, затем нерешительно выглянула в коридор. Крик, полный боли и отчаяния, повторился. Аврора вышла из каюты. – Проводи меня к нему, Дахрейн.

Юноша кивнул, и она последовала за ним. Сзади бесшумно двигался Шокаи.

– Бэйнс перепуган до смерти, мэм-саиб. Быть может, если бы вы попробовали полечить его раньше…

– Конечно, если бы меня об этом попросили.

Дахрейн зашел в каюту, Аврора остановилась у двери и увидела, что Бэйнс корчится от боли, лежа на низкой кровати: вся его рука, от пальцев до предплечья, покраснела и распухла. Заражение скоро распространится и погубит Бэйнса. Волшебный камень жег Авроре пальцы.

– Уходи! – закричал врач. – Твоя помощь мне не нужна!

– Полагаю, она нужна ему. – Аврора указала на моряка. Бэйнс приподнял голову с подушки. Лицо его исказила такая боль, что девушка поняла: он не протянет до утра.

– У него заражение крови. – Аврора посмотрела на врача. – Почему ты закрыл рану?

Тот быстро обернулся. Его руки были перепачканы кровью, которую он пускал из здоровой руки пациента.

– Не вмешивайся в мои дела, ведьма! – взорвался он. – У тебя есть ученая степень? Ты училась в Лейдене?

– Нет, – ответила Аврора с достоинством. – Но, как вижу, твоя ученость не помогает.

– Чтобы спасти его, необходимо ампутировать руку, – заявил врач и потянулся за пилой с косыми зубьями.

– Нет! Во имя Божьей Матери, нет! Не отрезайте мне руку! – вскричал Бэйнс, с ужасом глядя на пилу, – Лучше убейте меня. Пожалуйста, убейте!

Аврора, не задумываясь о последствиях своего поступка, подбежала к постели больного, встала на колени, что-то шепча и гладя влажный лоб больного. Врач грубо схватил девушку за плечо. Но он не успел и слова сказать, Шокаи ребром ладони нанес по его руке парализующий удар. Врач отскочил в сторону, но Шокаи как вихрь налетел на него и заломил руку ему за спину. Врач вскрикнул от резкой боли.

– Не смей никогда прикасаться к этой девушке, – тихо и твердо сказал Шокаи, пристально глядя в глаза врача.

Хирург почуял смертельную угрозу.

– Что тут происходит, черт возьми?

Все, кроме Шокаи, обратили взоры на дверь. В проеме стоял Рэнсом. За спиной капитана маячил Дахрейн.

– Шокаи, немедленно отпусти мистера Баклэнда, – велел Рэн старику, но тот не двинулся с места. – А ты, Аврора, возвращайся в каюту.

– Я не могу оставить его, Рэнсом. Ему нужна помощь.

Лицо Рэна оставалось непроницаемым, но глаза потемнели.

– Мистер Баклэнд – судовой врач, Аврора. Ты мешаешь ему исполнять его обязанности и ответишь за это.

Угроза не произвела на девушку никакого впечатления. Она вновь потрогала лоб Бэйнса и обратилась к Рэнсому:

– Ты не допустишь, чтобы этот молодой человек лишился руки!

– А ты не буди в нем напрасные надежды! – Рэн попытался вытащить Аврору из каюты, но она вырвалась. Рэн пришел в ярость.

– Он умрет, если не сделать ампутацию. Я не желаю, чтобы люди верили, будто ты способна вылечить любую хворь своими вонючими припарками.

Аврора подняла голову:

– Я лечу далеко не все, но сейчас у Бэйнса заражение крови, дело не в самой ране, Рэнсом. Помнишь, той ночью в Барбари он получил удар отравленным клинком. Поэтому я и дала тогда ему эти травы. Я умею распознавать яд.

– Распознавать? – Рэн поморщился. – Полагаешь, я позволю тебе унижать профессионального врача и соглашусь с твоим темным предположением? Ну уж нет! – Он повысил голос, поняв, что Аврора собирается возразить ему. – Сейчас ты уйдешь, а врач останется здесь и займется своим делом.

Девушка молча проглотила обиду, подумав о молодом человеке, находящемся на пороге смерти.

– Значит, ты согласен пожертвовать рукой Бэйнса, а может, и его жизнью, чтобы удовлетворить честолюбие врача?

Наступило напряженное молчание.

Рэн смотрел в глаза Авроры, светящиеся надеждой. Эти глаза так темнели в минуты страсти, за все это время из них не пролилось ни слезинки, но сейчас они выражали только желание избавить от страданий несчастного больного. Да, ее отличают любовь ко всему сущему, неустрашимость перед силой и неколебимая твердость в отстаивании истины.

Воспользовавшись замешательством Рэна, Аврора быстро сказала:

– Если мистер Бэйнс не захочет, чтобы я помогла ему, я сразу уйду. Но ты спроси его, Рэнсом. Во имя той искорки надежды, которая еще жива в нем, спроси, прошу тебя!

Рэн вошел в каюту. Бэйнс стонал от боли. Его лицо покрывала мертвенная бледность, губы посинели, грудь тяжело вздымалась, а левая рука, распухшая и красная, лежала совершенно безжизненно.

– Капитан, – прохрипел он.

Рэн приблизился к нему и опустился на колени.

– Что, Бэйнс?

Больной испуганно посмотрел на врача. Тот обрел прежнюю самоуверенность, едва Шокаи отпустил его. Затем Бэйнс обратил свой взор к капитану.

– Какая польза от однорукого помощника боцмана, сэр? – с трудом проговорил он. – Я не смогу жить с одной рукой. Не смогу. – Борясь с болью и страхом, Бэйнс едва сдерживал слезы. – Посмотрите на старика, сэр. – Он помолчал, собираясь с силами. – Помните, как он был плох?

Рэн, бросив взгляд на Шокаи, понял, что имел в виду Бэйнс. Да, выздоровление старика граничило с чудом.

– Но ведь ты сам обвинял эту женщину в том, что наши товарищи до сих пор находятся в плену, – напомнил больному Рэн, сознавая, что в несчастьях тех людей виноват в основном он сам. – И кроме того, ты тогда отказался от ее помощи.

– Да. – Бэйнс посмотрел прямо на Аврору, и та тут же подошла к нему. – Вы можете простить меня, мэм?

– Конечно, Лилан, – прошептала она, опускаясь на колени возле его постели.

– Вы поможете мне? – В отчаянии он схватил ее за руку, и сердце Авроры сжалось. Его терзала невыносимая боль, он знал, что умирает. Девушка оценила его мужество: Бэйнс все же сдержал слезы.

– Да. – Она почувствовала, что его тело расслабилось. – Но ты не должен сомневаться в методах моего лечения.

– Нет, нет, клянусь.

– Пока мы не станем подписывать соглашение, хорошо, мистер Бэйнс? – Она ласково улыбнулась больному и поднялась. Рэн тоже встал. Его глаза выражали недоверие и гнев. Аврора знала: ее ждет наказание, если она обманет ожидания Бэйнса. Напряжение нарастало, и казалось, что Рэн отвергнет любую просьбу Авроры. Но она не устрашилась.

– Рану слишком долго лечили неправильно, и у нас очень мало времени. Прежде всего нужно хорошо вымыть каюту. А он, – Аврора указала на врача, – не должен больше прикасаться к больному.

– Это возмутительно! – крикнул врач. – Это мой пациент!

– Отныне – нет, – спокойно возразила Аврора и вышла.

Рэн распорядился вынести из каюты все лишнее и как следует отдраить ее, затем направился к себе. Аврора уже собирала свои травы и давала указания Дахрейну подготовить салфетки, иголки, бинты, воду, ванну и вымыть каюту перед тем, как помоется она сама. Юноша, даже не спросив разрешения у капитана, сделал все, о чем просила Аврора, притом с явным удовольствием.

Девушка очень спешила. Через несколько минут она уже разложила на салфетке травы, кинжал, ступку и пестик, в центре разместила наполненный водой маленький чайник, под ним зажгла свечу. Аврора насыпала в закипающую воду травы из пакетиков. Над умывальником она промыла засохшие цветы и травы, а между тем Дахрейн наполнил водой медную ванну. Рэн наблюдал за действиями Авроры, стоя возле двери.

– Благодарю тебя, Дахрейн.

Юнга поклонился, его лицо светилось от счастья.

– Я буду рядом, на случай если моей госпоже что-нибудь понадобится.

– Конечно, Дахрейн. Помни, никто не должен мешать мне, и освободи путь к каюте мистера Бэйнса от любопытных.

Рэн возмутился. Неужели она не могла попросить об этом его? Но он решил не вмешиваться в ее действия, тем более что Аврора явно не собиралась обращаться к нему за помощью.

Дахрейн вышел. Аврора внезапно посмотрела на Рэна, и он почувствовал, что дистанция между ними все увеличивается, и девушка неумолимо отдаляется от него. Ему хотелось попросить, чтобы она не ускользала от него, но ее лицо выражало твердую решимость.

Хотя Рэн находился в нескольких шагах от Авроры, казалось, что она на другом краю земли, и это уязвляло его.

– Ты хочешь остаться одна?

– Конечно. Но это твой корабль, Рэнсом, и я не могу лишать тебя твоего дома. – Она пожала плечами. – Только не разговаривай со мной и не двигайся и, пожалуйста, оставь свой гнев за порогом.

Свой гнев? Если бы она знала, как Рэн казнит себя за то, что был с ней так груб.

Не дожидаясь ответа, Аврора подошла к ванне, сняла расшитый кожаный пояс, платье и сорочку. Теперь она стояла спиной к нему. Распустив волосы, девушка медленно погрузилась в воду. Рэн не расслышал, что она говорила. До него доносились только обрывки молитвы, которую Аврора читала вполголоса. На мгновение она нырнула, потом поднялась, растирая тело листьями, плававшими в воде.

В воздухе запахло жасмином и клевером.

Корабль мягко покачивался на волнах.

В сумраке каюты прозвучал ее тихий голос:

– Призываю Тебя, Божья Матерь, благодарю Тебя и прошу благословения. Очисти меня от земной скверны. Дай мне силы осуществить то, что задумано.

Аврора вышла из ванны, вытерлась, надела серое платье, покрыла голову накидкой, и Рэн затаил дыхание от незнакомых ему ранее ощущений.

Через мгновение девушка словно исчезла. Рэн не мог объяснить себе этого: он видел Аврору, но чувствовал, что ее здесь нет. Осталась одна ее оболочка. Его охватил первобытный страх. А что, если она больше не вернется? Мысли теснились в голове Рэна, но он не мог сдвинуться с места, понимая, что стал свидетелем чего-то необычного, мистического, какой-то священной церемонии, которую он невольно разделил с девушкой.

Аврора вскинула руки и прошептала:

– А-наль-э. А-наль-э. Слайнтэ. – Потом опустила руки. – Мой щит крепок. Великая богиня обнимает меня. Направьте меня, Великий Боже и Матерь Божья. Дайте мне силы. – Она встала на колени и высыпала в ступку траву из мешочка. – Наделите целительной силой эту траву, которую Земля подарила мне. Я благодарна корням, листьям и цветам этого растения, ибо в них скрыто великое начало здоровья и возрождения. – Девушка растерла траву пестиком. – Будь благосклонна ко мне, властительница вод, источника жизни. Преклоняюсь перед твоим могуществом. – Она высыпала в чашу желтый порошок из кожаного мешочка, залила растертые травы кипящей водой. В воздухе запахло клевером, ромашкой и одуванчиками. Аврора подняла чашу на уровень груди. – Я отдаю этой субстанции всю мою силу, призываю все плоды земли прийти ко мне на помощь и облегчить страдания Лилана Бэйнса. – Аврора склонила голову, представляя себе, как боль Бэйнса утихает, а яд покидает его кровь. Аврора еще несколько секунд удерживала образ Бэйнса, представляя себе, как он действует больной рукой, затем приложила чашу к груди. Взяв кинжал, она провела им черту сквозь пламя свечи. – Серебро и сталь, оставленные мне в наследство моими предками, не нанесите вреда этому человеку, но преодолейте его немощь, освободите его от страданий. – Девушка завернула кинжал в салфетку. – Благословенны все, кто пришел мне на помощь. Воистину так. – Затушив свечу, она поднялась. Прозрачная одежда соскользнула с нее на пол, но Аврора не ощущала своей наготы и не стыдилась ее. Потом она спокойно оделась и затянула пояс. Аккуратно сложив все предметы ритуала в свою сумку, Аврора взяла чашу, ступку, завернутый кинжал, маленький кожаный мешочек и направилась к двери, глядя перед собой неподвижным взглядом. Рэн наблюдал, как Аврора открыла дверь и вышла. Стояла мертвая тишина, лишь Дахрейн что-то прошептал девушке, но она не ответила.

Рэн последовал за ней.

Аврора обвела глазами каюту больного, проверяя, наведен ли там порядок. Здесь горела только одна масляная лампа. Лилан смотрел на вошедшую лихорадочно блестящими глазами. Она опустилась перед его кроватью на колени, положив принесенное с собой на чисто вымытый пол. Затем убрала волосы с влажного лба Бэйнса. Тот казался испуганным и потерявшим надежду.

– Тебе скоро станет лучше, мой друг. Обещаю.

Больной неуверенно кивнул, а Аврора поднялась, держа в руке мешочек. Достав оттуда несколько зеленых листьев, девушка растерла их между пальцами и разбросала по каюте. Аромат мяты вытеснил тяжелый и затхлый запах. Делая все это, Аврора молилась, чтобы очищение и здоровье пришли в эту комнату. Затем девушка вновь приблизилась к постели Бэйнса, помогла ему сесть поудобнее и протянула больному чашу. Тот поморщился, но Аврора мягко убедила его сделать несколько глот-I ков, потом, обессиленный, он откинулся на подушки.

Упорно стараясь удерживать на себе его взгляд, девушка отдавала ему свою энергию: впервые зайдя в его каюту, она поняла, что у Бэйнса не хватит сил дожить до утра.

– Как ты себя чувствуешь?

– Мне уже не так больно, – еле слышно прошептал боцман, и Аврора кивнула, радуясь, что приготовленный ею настой успокоил боль. Но сильный жар держался и внушал ей опасение.

– Не стану обманывать тебя, Лилан. Придется открыть твою рану.

Больной был в забытьи, и она не стала терять времени. Осторожно и быстро Аврора полоснула кинжалом по вздувшейся ране. Бэйнс лишь немного поморщился, когда из раны заструилась кровь. Запахло гноем. Аврора массировала и сдавливала его руку, и Рэн с удивлением заметил, что опухоль немного спала. Двумя пальцами она взяла щепотку порошка из ступки и стала втирать его в разрез. Наложив на руку повязку, Аврора заставила Лилана сделать еще несколько глотков. Через мгновение он погрузился в глубокий сон.

Девушка непрестанно вытирала пот с его лба и груди, клала ладонь на его рану, что-то шепча. Молитву? Молитву Всевышнему о помощи?

Склонив голову, Аврора обращалась к духам вод, земли и огня.

Глава 19

Рэн стоял у двери и смотрел на женщину, склонившуюся над неподвижным моряком. Аврора накладывала на его руку новую повязку, пропитанную настоем трав. Она устало вздохнула и потерла виски. Вот уже более восемнадцати часов девушка занималась Бэйнсом.

– Аврора?

Она не отозвалась и снова смочила салфетку, чтобы протереть рану. Рэн в сердцах отвернулся. С того момента, как она начала свои магические действия, между ними возникла пропасть, которую он не мог преодолеть, и потому чувствовал себя уязвленным. Что ему известно о творимых ею чудесах? В его голове никак не укладывалось, что слова, произнесенные над какой-нибудь травой, могут совершать такое, но Аврора свято верила в это. Для нее теперь существовал только Лилан.

Боже, помоги ей! Если девушку постигнет неудача, на нее обрушится гнев двухсот сорока моряков. Рэн не был уверен, что сумеет защитить ее.

Спущенные паруса трепал ветер, и Рэн, ни на кого не глядя, приказал поднять парус на грот-мачте. Он нервно ходил взад и вперед по капитанскому мостику. Моряки обменивались многозначительными взглядами, посматривали на капитана и прилежно занимались своими делами. Доминго оторвался от географических карт, устремил взор на Рэна, тяжело вздохнул и покачал головой. Рулевой Лужьер, понаблюдав за необычным поведением капитана, вернулся к своим приборам. Смуглое лицо Дахрейна выражало сочувствие и тревогу.

– Вы должны заняться чем-нибудь, саиб. Мэм сейчас не станет отвечать на вопросы, – тихо проговорил юнга. Рэн молча продолжал метаться по мостику. Вот уже почти двое суток Аврора беспрестанно занимается Бэйнсом, отказываясь от пищи и воды, ни минуты не отдыхая. От усталости ее движения замедлились. Несколько раз Рэн обращался к ней, умоляя передохнуть, но она не отзывалась, будто не слыша его.

Она действовала, как сомнамбула, но ее тихий глуховатый голос не умолкал, призывая молодого моряка вернуться к жизни. Аврора предупредила, чтобы ей не мешали и что состояние Бэйнса ухудшится, прежде чем он пойдет на поправку. Мистер Баклэнд пользовался любой возможностью, чтобы высказать свои пессимистические прогнозы и бросить язвительные замечания в адрес Авроры, чем довел Рэна почти до исступления.

Наконец доктора отправили в его каюту.

Рэн провел ладонями по лицу и потер шею.

«Красный Лев» через несколько часов должен был встретиться с «Морганом», кораблем, на который он собирался препроводить Аврору, чтобы девушку доставили в любое указанное ею место. Непредсказуемое поведение Авроры не оставляло возможности держать ее и дальше на борту «Льва». Кроме того, Рэна измучили собственные терзания. Неутолимое желание сменялось неукротимой яростью, и он поклялся себе никогда больше не попадать в столь двусмысленное положение, ибо не находил сил бороться с искушением.

Да, ее поцелуи кружат голову, но она должна уйти. Рэн, уже не полагаясь на себя, опасался снова обидеть девушку. Желание прикоснуться к Авроре так сильно, что простой смертный не может противиться ему.

Повернувшись на ходу, Рэн столкнулся с Шокаи. Старик стоял перед ним с подносом в руках.

Да, Шокаи обладал удивительной способностью неожиданно появляться и исчезать!

Рэна поразило, что телохранитель Авроры стоял на качающейся палубе устойчиво, как на паркетном полу.

Взяв с подноса чашку, он встретился взглядом с раскосыми глазами Шокаи, черными, непроницаемыми, но словно бросающими ему вызов. Старик добровольно принял на себя обязанности повара, поскольку корабельный кок погиб во время стычки на «Черной Звезде». Шокаи даже не испросил разрешения на это, но Рэн и не ожидал от него подобных формальностей. По опыту он уже знал, что этот человек мало говорит и всегда поступает так, как ему заблагорассудится. Старик явно не доверял Рэну и вообще вряд ли кому-нибудь доверял.

– Хорошо ли ты себя чувствуешь, чтобы заниматься всем этим? – спросил Рэн.

– Даже рыба и кости начинают вонять через три дня.