Путешествия во времени (№2) - Любовь бродяги

— Кажется, мы от них отделались.

— Слава Богу. Я уже устала сидеть в духоте среди жуков и тараканов, так и норовящих залезть под юбку.

— Может быть, мне помочь тебе от них освободиться? — вкрадчиво спросил Рэмзи.

— Помоги мне лучше встать, — засмеялась Пенни, поднимаясь на ноги. — К этому разговору мы вернемся позже.

— Я тебе об этом напомню.

Они спустились вниз и подошли к машине. О'Киф внимательно осмотрел открывающуюся в проломе стены улицу, и, усевшись на сиденья, они выехали из ангара. Увидев людей и мчащиеся но автостраде автомобили, Пенелопа облегченно вздохнула и произнесла:

— Прекрасно!

— Было бы еще лучше, — отозвался Рэмзи, — если бы опасность миновала окончательно.

Пенни подвела машину к небольшому скромному домику, стоявшему у обочины, и, спрятав автомобиль за высоким фургоном, небрежным жестом отбросила со лба волосы.

— Может быть, прошлое бриллиантов мы узнаем из дневников Тесс? — спросила она.

— Ты еще не прочла их?

— Нет. Я боюсь, что, когда дочитаю до конца, узнаю о се смерти.

— Ну этого еще не избежал ни один человек. И все-таки записи нужно прочесть.

Пенелопа смущенно потупилась, понимая, что он прав, и тихо спросила:

— А что еще оставила тебе Тесс?

— Ничего особенного. Только личные вещи. Она думала, что с ними я не буду чувствовать себя в будущем таким одиноким.

Пенни хотелось возразить, что он не одинок, но мысль о его любви к Тесс не давала ей покоя. И она произнесла:

— Идем. Клара не любит, когда я опаздываю. И никакие преследователи не послужат для нее оправданием.

Рэмзи молча последовал за пей, полный решимости распугать головоломку.

Глава 30

Когда маленький колокольчик зазвенел над его головой, О'Киф остановился у двери и внимательно оглядел улицу. Сразу было видно, что дом, к которому они подошли, принадлежал портнихе. Это стало еще яснее, когда они вошли внутрь. Небольшие стеклянные шкафчики были наполнены свернутыми кусками материи, катушками с тесьмой, дамскими сумочками и подходящими к ним по цвету туфельками. По углам комнаты стояли резные стулья, сделанные под восемнадцатый век, и маленькие аккуратные столики.

Миниатюрная женщина приветливо встретила Пенелопу, лукаво покосившись на Рэмзи, и, приятельски взяв ее под руку, провела через несколько комнат, указав О'Кифу место, где он должен подождать свою спутницу. Это слегка смутило его. Он не хотел оставлять Пенни без присмотра, но, поразмыслив несколько секунд, решил поступить так, как ему было предложено.

Войдя в соседнюю комнату, он смутился еще больше. Все здесь напоминало дамский будуар. Легкие, перевязанные ленточками шторы прикрывали верхнюю часть окон, на тонких стеклянных полочках стояли какие-то пушистые лесные зверюшки, а вдоль стен подрагивали голубоватыми стеклами невысокие шкафчики. Споткнувшись о мягкий мохнатый ковер, Рэмзи решил вести себя как можно осторожнее. Он чувствовал себя слоном в посудной лавке. Медленно опустившись па маленький диванчик, так чтобы не задеть низкий полированный столик, он положил руки на колени и принялся терпеливо ждать.

В углу напротив него висело большое зеркало, удваивающее и без того массивную фигуру О'Кифа. С превеликой. осторожностью он закинул ногу па йогу и откинулся на спинку дивана. Чувство неловкости не оставляло его. Ему казалось, что он слишком велик и неуклюж для этого маленького кокетливого помещения. Рэмзи хотел было отправиться на улицу, но тут в комнату вошла девочка лет десяти и спросила, что ему принести — кофе или содовой. Он выбрал последнее, все время внимательно прислушиваясь к голосам за стеной.

«Она где-то рядом, — думал он, — скорее всего в том тускло освещенном холле, где владычествуют лишь женщины и куда запрещен вход мужчинам».

— Взгляни, как тебе это нравится? — раздался в дверях голос Пенелопы, а следом появилась и она сама с заколотыми па затылке волосами.

Рэмзи затаил дыхание. Лишь в мечтах она могла явиться ему такой.

Заметив его восторг, Пенни, как па пьедестал, вступила в комнату, любуясь своим отражением в зеркале и с опаской поглядывая на Рэмзи. «Комнаты всегда кажутся маленькими в его присутствии», — отметила она и одернула пышное платье, еще раз подивившись странному взгляду, которым он смотрел па нее. Но чуть позже она поняла причину его восхищения. Стиль наряда был стилем его времени. Глубокий вырез, кружева, подчеркивающие красоту лифа, рукава, сужающиеся в локтях, облако золотистого шифона лежит на толстой золотистой парче. Этот костюм, сделанный для ее последнего фильма, передали ей из студийной костюмерной для участия в торжестве по поводу премьеры, на которую Пенелопе совсем не хотелось ехать. Предстоял большой костюмированный бал с сотней знаменитостей, вездесущих журналистов и неизменных горластых выскочек из различных киностудий. Все это не правилось Пенни. И она проклинала Тони за то, что тот согласился на этот пункт в контракте, где было предусмотрено ее непременное участие в торжествах. Более того, она подозревала, что Энтони сделал это умышленно.

Пенелопа все еще раздумывала над странностью взгляда О'Кифа, когда в комнату вошла портниха с висевшей на шее сантиметровой лептой.

— Ну как? — спросила Клара.

— Такое ощущение, словно тебе надели на шею понтонный мост, — ответила Пенни. — А в общем — ничего, красиво.

— Да, что-то не так, — оценила портниха свою работу.

— Оттенок не тот, — вмешался в разговор Рэмзи.

— Но именно в этом платье я снималась, — возразила Пенелопа.

— И все же наряд слишком напоминает по цвету твою кожу.

— Да, да, — всполошилась Клара. — Все из-за твоего загара. Платье выглядит несколько полинявшим.

— Что ж, давай попробуем что-нибудь посветлее, — пожала плечами Пенни.

— Тогда ступай в примерочную. — И она указала рукой в сторону двери, куда тут же удалилась Пенни, а через несколько минут уже вернулась в светлом розовом наряде с глубоким декольте.

Рэмзи с восхищением смотрел на ее открытую грудь. Он совершенно забыл, что не один находится в комнате. И женщины заметили его состояние.

— Это слишком вызывающе, — сказал он после минутного замешательства. — Ты выглядишь не как леди, а как куртизанка.

— А ты знаешь разниму? — скептически спросила она, и он одарил ее лукавой улыбкой.

— Я весьма образован по этой части. Кстати, ленты и цветы лишние на этом платье.

— Возможно, но так было в фильме.

— Мы их снимем, если хочешь, — сказала Клара и, подойдя к ней вплотную, шепотом добавила:

— Кто он?

— Просто друг. И телохранитель.

— Я бы на твоем месте сама охраняла такого красавчика.

— Он умеет позаботиться о себе.

— А если я попробую…

— Что ж, попытайся, — резко перебила ее Пенни, сверкнув глазами.

Клара рассмеялась.

— Я пошутила, — проговорила она, когда они вошли в примерочную. — Я же вижу, как он смотрит на тебя. Похоже, готов проглотить от избытка чувств.

Пенелопа украдкой взглянула в сторону Рэмзи и повернулась спиной к портнихе, чтобы та помогла ей снять платье. Когда они вернулись в комнату, на Пении был уже другой наряд, цвета бордо.

— Этот оттенок слишком соответствует твоим волосам, — заметал О'Киф.

— Наверное, — ответила она. — Ведь в фильме волосы мне посыпали пудрой. Но на приеме я не хочу напоминать клубнику в сахаре.

Сказав это, она вновь исчезла в дверях примерочной и появилась оттуда в новом платье, остановившись посреди комнаты, словно ожидая его решения. Он покачал головой, и она, грустно вздохнув, ушла обратно, явившись через минуту еще в одном наряде, на этот раз зеленом.

— Это последнее, — объявила Пенни.

А он, неторопливо оглядев ее, открыл принесенную из автомобиля коробку и достал из нее платье.

— Откуда это? — спросила Клара, подходя к нему.

— Подарок старого друга.

— Великолепно! Вы только посмотрите! — воскликнула восхищенная портниха, перебирая в руках старинную материю. — Да оно в превосходном состоянии. Что ты думаешь?

Ей никто не ответил, и она подняла глаза. Ее привередливая клиентка и красавчик телохранитель смотрели друг на друга с таким выражением, что портниха почувствовала себя литией в своем собственном доме.

— Его хранили как редкую ценность, — сказал после минутного молчания Рэмзи.

— Что ж, я думаю, если укрепить швы, то все будет прекрасно, — заговорила Клара, искоса поглядывая на своих гостей и гадая о том, слышат они се или пет. — Сюзан все сделает.

В этот момент робкий голос позвал ее из глубины дома, и она, извинившись, вышла из комнаты. Как только она скрылась за дверью, О'Киф подошел к Пенелопе и, внимательно глядя ей в лицо, нежным движением убрал со лба волосы.

— Спасибо, — сказала она. — Ты очень хорошо помог в выборе платья, как настоящий эксперт. Скажи, а как бы примяли меня твои друзья в восемнадцатом веке, если бы я надела это платье?

— Прекрасно. Сотни поклонников были бы у твоих ног.

— Я бы не зашла так далеко.

— А я бы зашел.

Он подошел еще ближе, и она затаила дыхание.

— Нужно еще его примерить, — произнесла Пенни, чувствуя себя словно во сне. — Подойдет ли оно мне?

— Позволь, я помогу тебе. — Он жестом попросил ее повернуться, чтобы расстегнут молнию, и она исполнила его просьбу. — О, как соблазнительно! — воскликнул Рэмзи, спуская с ее плеч платье.

— Подожди, — испугалась она, оглядываясь на дверь. — Мы не одни, тебе не следует помогать мне.

— Но я уже видел тебя обнаженной.

Пенелопа на мгновение прикрыла глаза, и воспоминания проведенной с ним ночи нахлынули на нее. Она припомнила их любовь в ванной: теплая вода, пар, поднимающийся к потолку, и скользящие по ее коже мягкие ласковые ладони. У нее закружилась голова. Открыв глаза, она увидела его взгляд, направленный па нее, в котором светилось обещание нежности и блаженства. Чувствуя возбуждение от близости Рэмзи. Пенни на секунду прислонилась к его груди, и крепкие мужские руки тут же сомкнулись вокруг ее талии. Он поцеловал ее шею и прикоснулся губами к нежной коже за ухом.

— Я соскучился по твоему запаху, — прошептал он, скользнув руками по ее бедрам, снимая платье. Теперь вся ее одежда состояла из одной тонкой нижней рубашки, державшейся на маленьких бантиках подвязок. И О'Киф подумал о том, как было бы хорошо, если бы у него была возможность развязать эти легкие тесемочки и насладиться открывшимся ему сокровищем.

— Даже не думай об этом, — сказала Пенелопа.

— Ты умеешь читать мысли?

— Такие мысли прочитать не трудно.

Она показала глазами на то место брюк, где приподнявшаяся материя слишком явно обнаруживала его истинные чувства.

— В этом виновата ты сама, — смущенно произнес он и, быстро сняв с нее корсет, надел другой.

— Ловко, — заметила она. — Ты, похоже, обладаешь немалым опытом в этом деле.

— Все, что было раньше, не в счет.

— И ты хочешь, чтобы я поверила тебе?

— А разве ты не видишь, как мучаешь меня?

— Извини, — теперь смутилась она.

— Когда же ты доверишь мне свое сердце?

Пенелопа пристально посмотрела на него, и Рэмзи увидел, что она хочет о чем-то спросить.

— Ты любил ее? — наконец решилась Пенни.

— Нет, — ответил он, и она облегченно вздохнула. — Я только думал, что любил. Но Тесс дала мне попять, что я ищу развлечения, а не счастья.

— А Дэйн знал о твоих чувствах?

— Да. И обещал поколотить меня, если я не перестану ухаживать за ней. Но она выбрала его. И я теперь рад этому.

— Скажи, а Дэйн был ей достойной парой?

— Конечно. Главное, что он безумно любил ее. Меня же в ней привлекало лишь ее необычное поведение.

— Значит, все-таки привлекало?

— Не придирайся к словам. Я, правда, поцеловал ее один раз. Но это совсем не походило на то, что происходит между тобой и мной.

— И что потом?

— С ней — ничего, а с тобой — вспыхнула настоящая страсть, растопившая лед твоего пренебрежения.

Рэмзи покрыл ее лицо поцелуями и, крепко прижав к себе, приподнял Пенни над полом. Она ответила ему, отдаваясь потоку нахлынувшего чувства. И он, упиваясь поцелуями, нежно гладил се по спине, вспоминая бархатистую кожу ее ягодиц. Пенелопа прильнула к нему всем телом. И О'Кифу казалось, что его сердце не выдержит и разобьется па сотню маленьких трепещущих осколков.

— Ой! Извините! — вдруг раздался рядом с ними смущенный голос.

Пенни отпрянула в сторону и покраснела. Но Рэмзи, казалось, не был ни испуган, ни растерян. Он спокойно отступил назад, не сводя с нее пристального взгляда. Она торопливо схватила с дивана старое платье и убежала в примерочную.

— Я была права, — сказала Клара, заходя следом и поправляя складки ее одеяния. — Ты хорошо охраняешь это тело.

Пенелопа неловко улыбнулась, все еще чувствуя в душе волнение страсти. Вернувшись в комнату, она старалась не смотреть па О'Кифа, но невольно покосилась на его отражение в зеркале. Их взгляды встретились. И она мысленно вновь ощутила па своей коже прикосновение его ласковых рук.

А Рэмзи с трудом переводил дыхание, любуясь ею — такой красивой она показалась ему в платье восемнадцатого столетия. Каждый дюйм этого роскошного наряда оттенял ее красоту. Лиф очень ловко сидел на фигуре, широкий вырез в виде большого сердечка подчеркивал совершенство груди. Маленькие блестящие хрусталики, как утренняя роса, покрывали все платье. Это была сказка, чудесная фантазия, греза струящегося и шепчущего шелка. Пенни выглядела как королева. И О'Киф, поднявшись с места, элегантным жестом подал ей руку.

— Я готов вызвать на дуэль любого, кто осмелится косо посмотреть на тебя, — восторженно произнес он.

— Что ж, — улыбнулась она, — тогда можешь пойти со мной.

— Куда?

— На премьеру.

О'Киф был польщен. Рэмзи понимал, что это приглашение — знак явного расположения к нему. Склонившись, он поцеловал ей руку.

— Это честь для меня. Но боюсь, придется вооружиться до зубов.

— Неплохая мысль, — сказала Пенелопа, покачав головой. — Тем более что торжество состоится в доме Ротмера.

Глава 31

Маргарет уложила продукты в багажник и, обойдя машину, открыла дверцу. Бросив сумочку на сиденье, она заняла водительское место и, включив зажигание, потянулась, чтобы поправить зеркальце заднего вида. Но оно оказалось разбитым.

— Черт возьми! — выругалась она. И вдруг сильная рука сжала ей горло и, дважды встряхнув, прижала к спинке сиденья.

— Не трогай, — прошептал нападавший, когда она протянула руку к автомобильной сирене, и для убедительности приставил ей к виску дуло пистолета.

— Но у меня нет денег, — попробовала возразить экономка и сама удивилась спокойствию своего голоса. Хотя из-за затемненных окон, как она знала, никто не мог увидеть с улицы того, что происходит в джипе.

— Ха! — усмехнулся непрошеный гость. — Твои деньги меня не интересуют. Признавайся, ты ведь наверняка ничего не сказала ей?

— Нет, не сказала.

— Что ж, тогда мы дадим тебе еще один шанс. После чего сами придем за ней.

— Но у нее их нет.

— Не лги. У нас есть доказательства. Скажи ей это.

С этими словами он ударил Маргарет пистолетом по голове. Экономка упала на бок, схватившись руками за ушибленное место, и почувствовала, как по пальцам потекла теплая струйка крови. Услышав скрип отворяемой дверцы, а затем шелест шин отъезжающей машины, она подняла голову и увидела удаляющийся темный автомобиль.

Сильная боль заставила ее закрыть глаза. На ощупь разыскав в сумочке платок, Маргарет прижала его к ране, но несколько капель крови все же упало на платье. «Теперь все узнают о том, что случилось, — подумала миссис О'Халерен, заводя мотор. Прищурившись, она огляделась по сторонам и осторожно вывела машину на шоссе. — Пенни никогда не простит мне этого».

— Я открою! — закричала Пенелопа, услышав звонок.

Быстро пробежав по фойе, она распахнула дверь и обнаружила за ней хитро улыбающегося Ноуэла со спрятанными за спиной руками.

— Здравствуй, фея, — сказал он поклонившись.

— Не зови меня так, — нахмурилась она, пропуская его в переднюю.

— Ладно. Не буду, — согласился он, осматривая ее с ног до головы. — Меня ждут?

— Не знаю. Не имею даже понятия, где он. — Пенни придерживала у груди недочитанную книгу. — Поищи его где-нибудь в доме.

— Я вижу, ты сегодня не в духе.

— Иди, иди! Ты уже третий из тех, кого пригласил мой неугомонный жилец.

Она была недовольна сегодняшним днем. Только что из дома ушла улыбающаяся и чем-то явно довольная Клэрис Тулиф. Энтони с каким-то брюнетом все еще находился здесь. Они спорили с Рэмзи и никак не могли прийти к общему решению. А теперь к тому же явился Ноуэл. И покоя в ближайшее время ждать не приходится.

Она не видела О'Кифа с того самого дня, когда ездила примерять платье. Они лишь иногда случайно встречались в коридоре. И каждый раз он казался чрезвычайно озабоченным и спешащим куда-то по своим, известным лишь ему делам. Пенелопа думала о том, что для человека восемнадцатого столетия он слишком быстро обзавелся широким кругом знакомств и заслужил уважение окружающих. И это настораживало ее.

«А он скрытен», — думала она и тем больше хотела быть в курсе всех его таинственных предприятий. Пенни чувствовала, что может не выдержать и сунуть нос не в свое дело, и потому старалась держаться в стороне, когда встречалась с секретами Рэмзи. Ей казалось, что она идет по тонкой проволоке, балансируя руками и испытывая непрерывный страх сорваться и полететь вниз. Временами ей хотелось подслушать, о чем говорят приходящие к О'Кифу люди, но боязнь его презрения останавливала ее и заставляла возвращаться обратно.

Рэмзи слишком много значил для нее теперь. Впервые она поняла это на пустом складе, когда они прятались от преследующего их «мерседеса». И сегодня она уже твердо знала, что не хочет потерять его. Пенелопа понимала, что пройдет еще немного времени и она должна будет сделать выбор: либо до конца довериться ему и отдать навсегда свое сердце, либо порвать с ним всякие отношения.

Взволнованная Пенни торопливо металась по комнате, когда, словно для того чтобы рассеять все ее тревоги, на пороге появился О'Киф. Следом за ним вошли Энтони и приглашенный им брокер, что-то горячо обсуждая на ходу. Заметив Пенни, Рэмзи приостановился и ласковым взглядом окинул ее с головы до ног, так что ее сердце радостно подпрыгнуло в груди, и ей вдруг показалось бесконечным то время, которое прошло со дня их последнего свидания.

— Я вполне понимаю твои мотивы, — продолжал говорить между тем Тони. — Но зачем же так рисковать?

— Если ты не хочешь принимать в этом участие, — ответил не оборачиваясь О'Киф, — то я справлюсь и без тебя.

— Но это большой риск, — покачал головой Уэйнрайт и, повернувшись к брокеру, указал ему глазами на дверь. После чего Энтони и брокер вышли, а Рэмзи все так же продолжал смотреть на Пенелопу.

— Извини, что я поднял такую суматоху в твоем доме, — сказал он.

— Суматоха — это твое призвание.

Он подошел к ней ближе и жадным взглядом окинул вздымающуюся от волнения грудь.

— Я, кажется, прерываю ваш тет-а-тет, — раздался рядом голос Ноуэла, и улыбающийся сыщик вошел в комнату.

— Нет, это лучше я не буду мешать вашим делам, — произнесла смущенная Пенни и вышла на кухню. Здесь она подошла к небольшому шкафчику, открыла его и, перебрав связку ключей, выбрала один из них. Затем, еще раз убедившись, что это тот самый, окликнула Рэмзи. Звякнув в воздухе ключами, она кинула связку О'Кифу, и тот, ловко поймав их, с удивлением посмотрел на нее.

— Они от кабинета, — пояснила Пенелопа. — Я все равно не хожу туда, а тебе там будет удобнее. Тем более что его интерьер так тебе идет.

— Спасибо, — шепнул он, быстро подойдя к ней.

Его лицо озарилось мягкой ласковой улыбкой. Он крепко обнял ее и страстно поцеловал в губы. Поцелуй был таким жарким, что Пенни показалось, будто у нее из-под ног уплывает земля, но это ничуть не испугало ее. Теперь ей было безразлично даже присутствие Ноуэла.

Через мгновение Рэмзи оставил ее и, отступив в сторону, заметил в руках книгу. Посмотрев на корешок, он прочитал название: «Жизнь восемнадцатого века», и сердце быстрее забилось у него в груди.

— Тебе не нужно читать книг по этому предмету, радость моя, — сказал он. — В твоем распоряжении более надежный источник.

Затем, посмотрев на Ноуэла и кивнув ему в сторону кабинета, потел за ним следом. Оставшись одна, Пенни подумала о том, как глупо она поступила, позволив себе так далеко зайти.

Ноуэл был истинным джентльменом. И поэтому ничего не сказал по поводу того, что только что видел своими глазами. Но все же он чувствовал некоторую неловкость в связи с тем, что оказался свидетелем столь горячего проявления чувств. «Похоже, — думал он, — Пенелопа нашла себе партнера под стать».

Ноуэл давно знал ее. Оказывал ей иногда небольшие услуги. Но ее шумная популярность мало соответствовала секретному характеру его работы и не способствовала их сближению. Теперь же Ноуэл с удивлением наблюдал за такими проявлениями чувств, на которые считал ее неспособной. Такой он не видел Пенелопу еще никогда и ни с кем.

Войдя следом за Рэмзи в кабинет, он остановился у стола, на который тот бросил распечатанный конверт.

— Спасибо за помощь. Но я больше не нуждаюсь в твоих услугах, — сказал О'Киф.

Ноуэл поднял конверт и, заглянув в него, пересчитал новенькие хрустящие купюры.

— Не многовато ли? — спросил он.

— В самый раз.

— Как мои люди? Справляются?

— Все в порядке. Этот досадный инцидент произошел по вине Пенелопы. Она нарушила свое обещание не покидать дома и, увы, оказалась сообразительнее их. Впрочем, никто и не ждал от нее подобной дерзости. Но теперь я сам присматриваю за ней.

— И все же, пока не поймают нападавших, неразумно отказываться от охраны.

— Да, но…

Рэмзи замолчал, услышав голос Пенни, звавший его откуда-то издалека. Он поспешил ей навстречу и увидел распахнутую входную дверь и дюжего охранника, несшего на руках Маргарет. Пенелопа шла рядом. Широко раскрытыми от испуга глазами она посмотрела на О'Кифа, и он поспешил убрать с дивана разбросанные на нем подушки, чтобы можно было уложить миссис О'Халерен.

Пенни опустилась на колени рядом с диваном и провела рукой по волосам Маргарет. На ладони остались следы крови. Тут же вскочив на ноги, Пенелопа убежала на кухню и торопливо разыскала лед, полотенце, лекарства и кувшин с водой. Прижав все это к груди, она вернулась в комнату и принялась хлопотать возле экономки, раскладывая на чайном столике принесенные вещи.

— Что случилось? — раздался за ее спиной голос Хэнка. И испуганный шофер подошел к дивану.

— Поговори с ней, — сказала ему Пенни, накладывая пострадавшей на лоб холодный компресс. — Нужно, чтобы она пришла в себя.

Хэнк взял Маргарет за руку и ласково погладил ее. Тем временем Рэмзи принес медицинскую аптечку. Пенелопа осмотрела рану и убедилась, что та неглубокая, хотя ей вначале показалось иначе, а значит, швов можно не накладывать, хотя волосы вокруг придется сбрить, чтобы приклеить пластырь.

О'Киф с восхищением наблюдал затем, с каким проворством Пенни справляется со всеми трудностями. Без суеты, без лишних движений она делала все, что необходимо. И он вспомнил, как с такой же решительной сосредоточенностью помогала Дэйну Тесс в то утро, когда упавшая на палубу сломанная мачта едва не убила его.

— Ну же, Хэнк, говори с ней, — просила Пенелопа, прикладывая к голове Маргарет лед.

Экономка застонала и пошевелилась, потянувшись руками к ране.

— Ах, Мэгги, родная, — пролепетал шофер, вглядываясь ей в лицо. Вдруг глаза ее открылись, и она с недоумением оглядела присутствующих. — Что с тобой случилось?

— Подожди, — слабым голосом произнесла она. — Дай мне передохнуть.

— Что же все-таки произошло? — спросила Пенни.

И Маргарет, с трудом переводя дыхание, рассказала им о нападении. При упоминании о темной машине Пенелопа вздрогнула и посмотрела на Рэмзи.

— Но почему ты не сказала мне о том, что они хотят поговорить со мной? — ласково упрекнула она миссис О'Халерен.

— Потому что письмо было адресовано мне, а не тебе. И я не придала ему особого значения. Тем более что оно было без марки и обратного адреса. Так что я не вскрывала его до вчерашнего дня.

— Ну ладно, ничего страшного. Главное, что мы все живы.

— А где это письмо? — спросил заинтересованный О'Киф.

— В моей комнате на туалетном столике.

Маргарет хотела встать, но Пенни удержала ее.

— Лежи. Я сам принесу, — сказал Хэнк и, поцеловав экономку в щеку, вышел из комнаты.

И только тут Пенелопа поняла, как эти двое любят друг друга. Не то чтобы она раньше не замечала их взаимного влечения, она знала о нем, но такой горячей привязанности все же не предполагала.

Замкнувшись в своем одиночестве, отказавшись от общества людей, она потеряла способность трезво оценивать происходящее вокруг нее. И даже эти два любящих ее человека оставались вне поля зрения.

— Ну что, Мэгги, — воспользовался отсутствием шофера Рэмзи, — собирается Хэнк сделать тебе предложение? Или вы так и будете жить во грехе?

— Уж кто бы говорил о грехе, да не ты, — откликнулась миссис О'Халерен.

— Ха! Да ты у нас просто старая куртизанка!

— Но к тому же и хороший кулинар.

— Этого у тебя не отнять, — засмеялся О'Киф и кивком предложил стоящему рядом Ноуэлю выйти в коридор. Когда они остались с сыщиком наедине, он негромко произнес, продолжая прерванный появлением Маргарет разговор:

— Думаю, я поторопился, отказавшись от твоих услуг.

— Согласен, — кивнул Вокер. — Нужно попытаться по письму выйти на след его отправителя. И тогда у нас будут кое-какие доказательства.

Сказав это, Ноуэл вышел переговорить со своими людьми. А Рэмзи поспешил к лестнице, ведущей в подвал. Спускаясь вниз, он недоумевал, почему Мэгги живет здесь, но, увидев комнату, вполне одобрил ее выбор. Тут было гораздо уютнее, чем он предполагал: белые стены, пушистый зеленый ковер, несколько экзотических растений в кадках. Небольшая дверь слева вела в спальню, а аккуратно обставленная площадка под лестницей представляла собой довольно изящную, опрятную гостиную экономки.

Посреди комнаты О'Киф увидел стоящего с опущенными руками Хэнка. Он показался ему чем-то встревоженным, и, чтобы подбодрить шофера, Рэмзи приветливо окликнул его по имени. Хэнк обернулся и уныло посмотрел на вошедшего.

— Где письмо? — спросил О'Киф. И шофер протянул ему небольшой распечатанный конверт: «Корал-Ки-парк. Птичий заповедник. В час дня».

— В почтовый ящик его мог бросить кто угодно, — пояснил Хэнк. — И мы вряд ли найдем на письме нужные нам отпечатки пальцев.

Подняв глаза, О'Киф увидел несколько фотографий, оправленных в тонкие металлические рамочки и стоявших в ряд на полке.

— Это Пенелопа? — спросил он.

— Да, — ответил шофер. — Здесь ей около пяти лет.

Рэмзи подивился сосредоточенному выражению лица маленькой девочки, запечатленной на снимках, словно сквозь внешний облик ребенка проглядывали черты вполне взрослого, знающего цену жизни человека. Что-то неприступное, даже мятежное светилось в ее глазах. Ни тени улыбки на губах, ни легкого проблеска детской наивности в серьезном, пристальном взгляде.

— Счастливым ее детство назвать нельзя, — рассказывал между тем Хэнк. — Вначале я даже не знал ее имени. А она совсем не разговаривала. Выглядела жалко: кожа да кости. Единственной вещью, которой она дорожила, был медальон. Нашла же ее Маргарет в овощной тележке за магазином, где она спала. И возможно, с тех пор ей снятся кошмары.

Рэмзи потрясло услышанное. Он ничего не знал о прошлом Пенелопы.

— Маргарет вернула было ее в детский дом, — продолжал рассказывать Хэнк, — но она вновь сбежала оттуда. Мы пытались показывать ее докторам, но девочка сопротивлялась. И первыми словами, которые мы услышали от нее, были: «Не позволяй им бить меня». С тех пор Маргарет больше не отводила ее в приют.

— А давно она с Мэгги?

— Уже много лет. — Шофер печально покачал головой. — Позже появилась Тесс. Пришла без приглашения. Правда, характер у нее был веселый — само добродушие и шутливость.

— А кто на этой фотографии? — указал О'Киф па другой снимок, стоящий на полке.

— Участницы университетского женского клуба.

— А это Слоун?

— Да. Она.

— Пенелопа выглядит постарше.

— Пенни значительно отстала, когда училась в школе. Потому и поступила в университет более взрослой, чем Слоун. И та все время напоминала ей об этом. — Хэнк неприязненно поморщился. — Честно говоря, не люблю Ротмеров. Особенно эту девицу — дерзка, злопамятна. В общем, неприятное существо.

— Ты ее видел?

— Да. Еще когда Пенелопа училась в колледже. Особенно это злобное существо досаждало Тесс. А ведь девочки никогда ничего плохого не сделали Слоун. Она не любила их просто потому, что считала недостойными выходцами из бедных семей. Но чем больше она злобствовала, тем больше Пенни и Тесс дорожили друг другом.

— Я заметил это.

— Тесс была чемпионкой. — Хэнк показал ему обложку журнала «Мир гимнастики». — А Пенни стала знаменитой артисткой.

«С какой гордостью он говорит о ней», — подумал Рэмзи, осматривая комнату. На всех полках, столах и даже стенах были разложены и развешены фотографии Пенелопы, вырезки из газет и журналов, посвященные ей. Раскрытая книга, лежащая на столе, привлекла его внимание. Но не успел он прочитать и нескольких строк, как Хэнк торопливо захлопнул ее, настороженно взглянув на О'Кифа.

— Все, что Маргарет делает, она делает ради Пенелопы, — попытался оправдать свою подругу шофер.

— А ложь?

Хэнк замер на месте, готовый отразить любое нападение. Но Рэмзи уже пожалел о том, что сказал.

— Иди к своей подруге, — извиняющимся тоном произнес он. — Она нуждается в твоей помощи.

Шофер повернулся, чтобы уйти, но в дверях столкнулся с Пенни.

— Мэгги зовет тебя, — сказала она, и он поспешил наверх. — А ты все что-то разыскиваешь? — обратилась она к О'Кифу.