Из всех мусульманских стран наибольшую дистанцию по отношению к арабам несомненно держит Иран. Если в Египте или же в Магрибе национальное самосознание подчас растворяется в более широком самосознании арабов и сторонников ислама, а Египту так даже нравится играть роль лидера арабского мира, то важнейшей чертой ментальностей Ирана, его «пережитой истории» является отмежевание от арабов, даже при том, что первые историки в Иране писали по-арабски, даже при том, что до арабов в Иране вообще не было историков. Национальное самосознание со времен принятия ислама здесь формировалось в форме шиизма, как и в Алжире, но враждебность по отношению к арабам, а затем к туркам была сильнее враждебности к суннитам. Эта черта явственно проступает в школьных учебниках, как и то, что для Ирана славная эпоха, величие страны, – это отнюдь не период исламизации, а время правления Сасанидов, которые были впоследствии побеждены арабами… На европейский взгляд, самый выдающийся период иранской истории – это эпоха Ахеменидов, поскольку ее наследие было воспринято культурой Греции, Рима, культурой Возрождения. Но стоит отойти от этого европейского взгляда, и законность позиции иранцев становится очевидной. Эпоха Сасанидов – это и впрямь период, когда сверкающее величие Персии не ведает соперников, когда соседняя Римская империя клонится к упадку под ударами варваров. Впрочем, этот период продолжался недолго, и конец ему положило арабское завоевание.

Итак, в Иране, как и в Египте, очень большое место отводится доисламской истории страны. С самого начала отчетливо и даже дважды сформулировано, что иранцы – это арии по происхождению.

Персы, арии, основатели первой великой религии

«На заре истории. Арии» – так называется вступительная глава учебника по истории, выпущенного университетом Пехлеви (V. 29).

Итак, слава Ирана предшествует славе ислама. Персы не всегда были мусульманами.

Итак, Иран, прежде чем осознать себя первой из великих империй, выступает в качестве основателя первой великой религии[45].

Сначала «храбрые мидийцы прогнали ассирийцев (т. е. жителей современного Ирака) и обрели независимость». Насколько всегда соблюдается дистанция по отношению к семитам, настолько ее стараются уменьшить в том, что касается Запада. Об этом свидетельствует история державы Ахеменидов. Она заимствована из греческих и римских источников. Так, здесь обнаруживаются мифы и легенды, связанные с возникновением Рима. Вот история рождения Кира.

История Дария и его преемников содержит в себе сюрприз для западного читателя. Рассказывается о его величии и справедливости, о возмущениях вавилонян, о расширении империи. Дарий много раз водил свои войска в Европу, занял Македонию и часть современной Румынии. Но нет ни слова о вторжении Ксеркса в Элладу, о войнах с Грецией, о Марафонском и Саламинском сражениях…

Отсутствует, таким образом, вся история конфликта «греков с варварами», т. е. какой бы то ни было политический и культурный антагонизм с этими народами, основавшими цивилизацию на Западе, пропадает.

А вот сопротивление римским завоевателям воспроизводится подробно: это урок храбрости и славы.

После Селевкидов и Аршакидов войны с Римом становятся частыми:

Величие персидской державы вдохновляет Арташира, который мечтает восстановить империю Ахеменидов и воссоздать зороастризм как залог религиозной целостности Ирана.

В эпоху Шапура II Великого Персидская держава побеждает главных своих врагов: на юге – арабов, армию которых Шапур II разбивал несколько раз, и Византийскую империю.

Сила и терпимость – добродетели державы Сасанидов

Итак, вновь и вновь стараются подчеркнуть терпимость «царя царей». В действительности же политика насильственного насаждения зороастризма была в это время как никогда активной, в особенности в христианской Армении. Что касается «мирного договора» между Ираклием и Хосровом, то на самом деле это был раздел Армении между Византией и Персией. «Святой Крест был отдан римлянам, и Ираклий самолично доставил его в Иерусалим» (V. 29).

Арабское завоевание

Арабское завоевание и падение Сасанидов – это катастрофа. Было несколько предзнаменований этого.

В 632 г. на престол вступил Ездгерд III, последний Сасанид. В двенадцатом году хиджры (634) мусульмане начали свое наступление. Они побеждали ссорившихся между собой иранских военачальников. Ездгерд III вынужден был бежать в восточные провинции. Арабы взяли и разграбили столицу Ктесифон, а «царь царей» нашел себе далекое пристанище вблизи Мерва.

Таков был конец великого царства Сасанидов. Зороастризм был отброшен, и «в Иране началась новая блестящая эра».

Я расспросил Махияра Джавахерьяна как учитель в школе рассказывал ему об исламе, об арабском завоевании. Он хорошо это помнит. «Первое представление об арабах – бродяги, не имеющие никаких правил, живущие в пустыне, как придется, разбойники (…). Будучи отсталыми, они перемещаются на верблюдах, тогда как в великой персидской армии была сильная кавалерия (…). Иранцы были побеждены, но в этом не было вины их царя; это случилось потому, что они были ослаблены многочисленными войнами (…). Арабы воспользовались этим, и кроме того, их вдохновляла фанатичная вера, которая могла повести хоть на край света…»

Имам Али, настоящий иранский крестьянин

История Мухаммеда излагается по традиционной схеме, но в шиитском Иране титул имама предшествует имени Али: «Али был первым имамом шиитов». Школьное описание Али точно соответствует образу иранского крестьянина», – говорил мне Махияр. Получается, что до Али у Мухаммеда не было истинных преемников. Учительница объясняла, что арабы враждовали с Али, потому что он был связан с Пророком через свою супругу Фатиму, дочь Мухаммеда, что арабы презирали девочек и часто хоронили дочерей живьем сразу после их рождения. Мухаммед был первым арабом, который стал их уважать, а свою собственную дочь он отдал Али. И кроме того, Али учил искусству управления. «Слова Али» будут изучаться всеми правителями, так же как и слова Мухаммеда.

Итак, «прославленный Али защищал честь ислама. Он постоянно боролся с отступниками, он был убит одним из своих врагов» (V. 29).

И вот основополагающий эпизод:

С тех пор исповедующие ислам разделились на верных Али шиитов, у которых было двенадцать имамов, и суннитов, которые говорят, что после Мухаммеда было четыре халифа. У шиитов принято насмехаться над двумя последними халифами и поносить их. В день Ашуры в Мешхеде, святилище шиитов, высмеивают Омара, осыпая его оскорблениями по-персидски. О человеке с плохим характером говорят: «это Омар», «у него голова Омара». Смеются также и над манерой суннитов молиться со скрещенными руками, в то время как шииты молятся с простертыми ладонями.

Все это восходит к антиарабской традиции: под негодяями-«отступниками», с которыми сражался Али, понимается в первую очередь араб-сириец Муавия; равным образом арабам приписывается жестокое отношение к девочкам; наконец, «презренный» город Куфа находится в Месопотамии, т. е. на территории Ирака, на арабской земле.

Итак, вот один из корней антагонизма между Ираном и остальным мусульманским миром, в особенности Ираком, где преобладают сунниты.

Что удивительно, так это то, что Иран стал по-настоящему шиитским лишь восемь веков спустя, в эпоху, когда главными его врагами были не арабы, а турки, которые теперь оказались самыми активными проповедниками и приверженцами суннизма.

Этот факт лишний раз подтверждает то, что история излагается так, как она видится сегодня. Изданный университетом Пехлеви учебник забывает упомянуть, что после резни при Кербеле мусульманская Персия в целом еще несколько веков стояла на стороне суннитов.

Блеск мусульманской Персии

Вся история периода до монгольского нашествия XIII в. в изложении для детей проникнута враждебностью к арабским завоевателям.

Таким образом, вся эпоха Омейядов – от резни при Кербеле до возвышения Абу Муслима (т. е. период зависимости иранцев от арабов из Дамаска) отсутствует. Во времена Аббасидов, как известно, империя постепенно превращается из арабского государства в государство мусульманское, в котором неарабские народы чувствуют себя более свободно. И у истоков этой «революции» стоял именно перс из Хорасана – Абу Муслим. Вот почему эпохе Аббасидов отдается предпочтение, тогда как в иракских учебниках этот период, наоборот, совсем пропадает…

«Иран принял ислам, но не правителей для своих земель», т. е. арабов. После завоевания «иранцы все время старались вернуть себе независимость. Государи как будто повиновались Багдаду, но лишь внешне. Иран снова обретал свободу».

После правления Харуна ар-Рашида, прославленного в «Сказках тысячи и одной ночи» и возродившего персидский этикет эпохи Сасанидов (придав культуре мусульманского мира колорит клонящейся к упадку рафинированной персидской культуры), наступает царствование Мамуна (191–211 гг. хиджры, т. е. 813–833 гг.).

«Сын Харуна ар-Рашида был по матери персидского происхождения; он стал халифом и убил Амина в Багдаде». Амин был сводным братом Мамуна, его мать была арабского рода, тогда как Мамун был сыном второй жены Харуна ар-Рашида, персидской рабыни. Предвидя конфликт и образование двух враждующих кланов, Харун ар-Рашид разделил наследство на две части, отдав преимущество Амину. Амин хотел подчинить себе брата, и вскоре между ними началась война. Несмотря на яростное сопротивление арабского Багдада персам, Мамун одержал верх. Для того чтобы сблизить шиитов и суннитов, он попытался официально установить догматы мутазилизма[46], но ему это не удалось. Однако, «поскольку иранцы любили потомков Али, Мамун провозгласил своим преемником восьмого имама шиитов Али ар-Ризу, который происходил от Хусейна. Но имам Али ар-Риза умер, отведав отравленного винограда в небольшой деревне. С тех пор его гробница в Мешхеде является местом паломничества шиитов (…).

Багдадские халифы стремились хитростью и лицемерием расколоть иранцев. Так, они побуждали к конфликтам Саффаридов и Саманидов (династии, утвердившиеся в центре и на северо-востоке страны). Один из Саффаридов, Амр, попал однажды в плен к Саманидам. Сторож готовил ему тюремную трапезу. В этот момент привлеченный запахом пес сунул нос в котелок, застрял в нем и, обжегшись, удрал вместе с котелком. «Вот видишь, – сказал Амр сторожу, – видишь, как все переменилось… Еще вчера искуснейшие повара один за другим подносили мне самые лучшие блюда, а сегодня обыкновенная собака уносит мою миску» (V. 29).

«Восстановить величие, существовавшее до арабов»

(…) «Государство Саманидов, сосредоточенное вокруг Бухары, в X в. переживало исключительный расцвет». Как и Саффариды, Саманиды сочинили себе генеалогию, восходящую к Сасанидам. При дворе Саманидов родилась персидская литература, прославленная «Шах-намэ» Фирдоуси и музыкальной поэзией Рудаки.

Газневиды были «могущественными и доблестными» государями. Они завоевали Хорасан, Систан и восточную часть Индии. Махмуд совершил несколько походов в Индию, борясь там с идолопоклонниками и уничтожая идолы. Газневиды покровительствовали художникам и ученым, например великому астроному Бируни, который написал книгу о культуре, религии и нравах Индии.

Затем «Газневиды были побеждены Тогрул-беком Великим, героем из династии Сельджукидов. В 1055 г. он управлял государством, простиравшимся от Туркестана до Средиземного моря. Он был турецкого происхождения, но воспринял иранскую культуру. Он первый стал носить титул султана». Его преемник, Алп Арслан, в 1071 г. разгромил византийскую армию при Манцикерте; император Роман Диоген был взят персидскими войсками в плен. Но султан решил его освободить»…

Именно в эту эпоху жил «великий поэт Омар Хайям, астроном и математик, создатель универсального календаря; его литературное произведение «Рубайят» было в 1859 г. переведено на английский Эдвардом Фитцджеральдом» (V. 29).

Ассасины (курильщики гашиша)

В это же время секта исмаилитов создала под предводительством Хасана ибн Саббаха тайную организацию ассасинов, которая подготавливала убийства правителей.

Это была «строго централизованная организация; ее члены – борцы, или фидаи, – убили множество знатных людей, правителей. Они жили в неприступном замке и являлись последователями Хасана ибн Саббаха, который посылал их убивать своих врагов. Имя ассасинов происходит от арабского слова хашишийун – курильщик гашиша. Этим наркотиком злоупотребляли члены секты, чтбы пережить в воображении блаженства рая и чтобы опьянить себя перед совершением своих дерзких деяний. Больше ста лет они сеяли ужас вокруг себя, однако монгольским завоеванием их могуществу был положен конец, а их логово было разрушено» (V. 29).

Сефевидская реставрация

Официально Иран стал шиитским лишь с приходом к власти Сефевидов в 1502 г. Симпатия к потомкам Али проявляется в учебнике постоянно, но в нем нет выраженной враждебности по отношению к государям-суннитам, тем более что те (например, Саманиды) стремились, насколько возможно, обеспечить утверждение и расцвет персидской культуры.

Национальное чувство сильнее привязанности к шиизму. Ярчайшим свидетельством этого служит тот факт, что если часто произносят проклятия в адрес арабов и монголов, «которые все разорили», то турок щадят. В противоположность тому, что вытекает из соответствующим образом скомпонованных текстов, не Газневиды (ирано-афганцы), а как раз турки-Сельджукиды, разбив в 1040 г. Газневидов под Данданаканом, прогнали Бундов из Багдада и пришли, таким образом, на смену подлинно иранским государям. Чисто иранский период халифата закончился с падением Бундов. Но в отличие от арабов турки приняли и распространяли персидскую культуру. Отождествляя себя с персидской державой, величие которой они стремились возродить, турки как бы обеспечивали этой культуре наднациональный престиж (V. 17). Кроме того, турки назвали государя султаном в отличие от прежнего халифа, законность которого таким образом сохранялась. И эта султанская власть впервые появилась в Персии.

Монгольское владычество продолжалось в Иране более полутора веков. И если для большинства исламских стран это владычество связывалось с упадком Багдада и с первым периодом преобладания Египта, то разоренному монголами Ирану удалось (как в свое время Греции) покорить свирепого завоевателя своей культурой, хотя статус великой державы был утрачен.

И еще раз освобождение должно было явиться из северных провинций, на этот раз – от курдского рода, языком которого был азербайджанский и который «называл себя сейидами – потомками Пророка по линии седьмого имама. С помощью кызылбашей[47], носивших чалму с двенадцатью пурпуровыми полосами, курды постепенно распространили свою власть на Иран и основали династию Сефевидов, придерживающуюся шиизма». На самом деле у Сефевидов был своего рода религиозный орден суфитского толка, который сначала провозгласил шиизм в Азербайджане. Из Азербайджана господство Сефевидов распространилось на всю Персию, и в 1501 г. Исмаил провозглашает себя шахом Ирана.

На самом деле Исмаил воевал с саблей против артиллерии, находя пушки недостаточно рыцарственными, и был разбит. Но это славное поражение создало ему репутацию героя.

Величие страны укреплялось в долгое царствование Тахмаспа, которое, «к несчастью, явилось чредой войн, разорявших страну, так как шах в борьбе против османов на Востоке и узбеков на Западе использовал тактику «выжженной земли». Власть контролировалась тогда кызылбашами, воинами-тюрками, что вызывало сильное недовольство персов. Исмаил II попытался положить этому конец, заменив кызылбашей гвардией из пленников-грузин, обращенных в ислам. Из пленниц-грузинок он сформировал новый гарем; дети грузинских и тюркских пленниц оспаривали друг у друга власть. Но замена кызылбашей не обошлась без неприятностей.

Величие и упадок

В царствование Аббаса, прозванного Великим, держава вновь обрела могущество и славу.

В этом тексте представлена лишь часть действительности, подходящая для детей. Ну можно ли им сказать, что начиная с Исмаила II борьба за власть отражала гаремные соперничества, сталкивавшие друг с другом кызылбашей, персов, грузин. В этой тлетворной атмосфере сестра Хусейна подсыпала своему брату яд в гашиш и индийскую коноплю; Аббас ослепил своего отца и двух братьев. Нравственное разложение породило эротическую литературу и искусство, прославленное знаменитой персидской миниатюрой школы Бехзада.

Правление династии закончилось апокалипсисом: во время осады Исфахана афганцами 8000 человек умерли от голода и болезней (т. е. умерло в четыре раза больше, чем погибло в бою). Махмуд казнил 3000 кызылбашей, затем приказал убить всех членов семьи Сефевидов, кроме троих, т. е. семнадцать человек. Вскоре он сошел с ума и был свергнут своим двоюродным братом Ашрафом, который ценой двух или трех провинций заключил мир с Османами.

Афганский период закончился несколько лет спустя, когда один из военных вождей, выступив под знаменем Сефевидов и победив узурпатора Ашрафа, захватил трон и провозгласил себя Надир-шахом (1736). Он прогнал из Ирана как русских, уже утвердившихся на Каспии, так и турок, всегда готовых на захват иранских земель и действовавших заодно с афганцами, тоже суннитами. Надир-шах совершил поход в Индию, захватил Дели и забрал в виде трофеев совершенно сказочные сокровища. Это было самое крупное грабительское предприятие в истории.

Симптомы упадка становились все более заметны. Роскошь двора, необходимость обуздания кызылбашей требовали денег. Государственные земли превращались в коронные, налоги становились все более тяжелыми, все сильнее давили на население. И все средства казны служили в первую очередь визирям или шаху, и лишь в малой мере – интересам государства. Династия Каджаров пыталась внести какой-то порядок в управление, провести централизацию по образцу западных монархий. Но это повлекло за собой новую волну сопротивления местных племен. Кроме того, в XVIII в. кончилось процветание «персидского пути», а эпизод афганского завоевания вообще положил конец крупной торговле.

Появление русских и англичан

Ослабленная страна сделалась легкой добычей новых завоевателей: русских и англичан. Мотивы их действий, конечно, различались, но результаты были одни и те же. В борьбе против новой опасности Персия не могла опереться ни на суннитскую Турцию, ни на Афганистан, который она надеялась вновь завоевать.

В 1724 г. Петр Великий, предвосхищая будущее, подписал с Турцией договор о разделе Персии. Это был предвестник договора 1907 г., когда на смену Османам пришли англичане.

Персия не боялась России вплоть до начала XIX в. Например, еще в 1795 г., когда Ираклий, царь Грузии, обратился к России за защитой от Персии, шах незамедлительно провел в Тифлисе репрессивную акцию, разграбил его. В 1813 г. шах потерпел поражение в большой войне с Россией, и это стоило ему Дербента, Баку и права держать флот на Каспийском море. Он хотел взять реванш в 1826 г., но персидская армия опять потерпела поражение; по Туркманчайскому мирному договору 1828 г. пришлось отдать Ереван. Соотношение сил изменилось.

Россия все больше и больше вмешивалась во внутренние дела Персии, то подготавливая отделение Азербайджана, остававшегося иранским, то вмешиваясь в вопросы наследования, особенно в пользу Аббаса Мирзы во время заключения Гулистанского мирного договора в 1813 г. Турки и персы не могли объединиться перед лицом общего врага, так как Османы были суннитами, а Каджары – шиитами. Тогда «Тень Бога на Земле» (таков был официальный титул шаха, который в отличие от Сефевидов не был потомком Али) обратился к Англии, заинтересованной в том, чтобы не допустить Россию к южным морям и к пути в Индию. Но в Афганистане интересы англичан, «защищавших Индию» от происков русских, столкнулись непосредственно с амбициями персов: англичане даже объявляли Персии войну в 1856 г.

В то время как английский «союзник» оборачивался врагом, устремление России в Центральную Азию угрожало самому существованию Персии. И кроме того, сторонники России противодействовали проникновению в Персию английского капитала.

Неспособность шаха проводить адекватную политику перед лицом этих двух опасностей, вызывала сомнения иранцев в политическом режиме и требование реформ. В городах зарождалось движение против унизительного иностранного вмешательства. В 1890 г., когда шах предоставил английской компании монополию на торговлю табаком, произошел взрыв. Оказалось, что против коррупции и проникновения иностранного капитала единым фронтом выступают торговцы, лишаемые смысла своего существования, и шиитское духовенство, не приемлющее разрушения целостности и всеохватности ислама, чем грозила экономическая модернизация страны. Точно такой же союз сложился спустя 90 лет, и это привело к падению монархии Пехлеви.