Как рассказывают историю детям в разных странах мира

стремление к арабизации истории ислама было провозглашено во всеуслышание на конференции по арабской культуре Лиги арабских стран; предусматривалась «унификация учебников по истории, придание единообразия образованию, при котором будет сделан акцент на участие арабов в развитии цивилизации и в борьбе против империализма». Что верно для истории, верно и для литературы. И вот уже в 1964 г. в Объединенной Арабской Республике клеймят писателей, которые «под предлогом ломки, изменения поэтических ритмов доходят до предательства арабизма». На самом деле «новые поэты» хотели сломать каноны арабской классической поэзии, чтобы добраться до местных, не обязательно арабских, народных источников. Это движение в поэзии не получило большого отклика. Зато в каждой стране, несмотря на указания Лиги арабских стран, история сохраняет свое национальное содержание, возрожденное, по крайней мере в Египте, в XIX в. Это движение, испытавшее влияние Запада, родилось с Шейхом Рифа'а Рафи ал-Табави, пионером не арабской, а египетской истории Египта. В других странах восстановление доисламского и доарабского прошлого происходило медленнее, особенно в Ираке, где только при режиме Саддама Хусейна стали проявлять некоторый интерес к Вавилону. Но в Иране, где лишь на юге страны говорят по-арабски, или даже в Алжире история, как будет видно, имеет мало общего с общеарабской нормой, которая выражается в наиболее чистом виде в учебниках, предназначенных для иракских детей. В Египте «фараонизм» обнаруживается уже во введении к первой книжке по истории.

«В этой книжке правдиво рассказывается о прошлом, но не для того, чтобы превознести дела минувшего, а для того, чтобы ты над ними задумался, задумался над тем, что позволило твоим предкам достичь столь высокого уровня культуры, что побудило их рассчитывать на самих себя и браться за разрешение проблем, которые ставит жизнь, проявляя при этом рассудительность, трудолюбие, настойчивость и помогая друг другу.

Нет сомнений, что те факторы, которые помогли нашим предкам в древнем Египте встать впереди народов мира, налицо и сегодня. Так пусть же путь, обозначенный нашими предками, служит для нас путем разбега, когда мы последуем их примеру» (V.27).

Роль географии

Это видение истории дополняется представлением, что арабо-мусульманский мир имеет собственную географию в географии цивилизаций. В своем труде о географах эпохи расцвета арабской цивилизации (V.4) Андре Микель показывает, что если история четко делится на два периода – до Пророка и после, то в географии исламские страны «являются пупом, центром мира». Разумеется, то же самое было в Китае с его Срединной империей, но у арабо-мусульман эта идея выражена наиболее отчетливо и в каком-то смысле оправдана – они действительно в «центре».

А. Микель показывает, например, что все климаты земли классифицированы арабскими географами таким образом, что четвертый климат, климат Ирака, находится в центре, три расположены севернее и три – южнее его. Называемый «пупом мира» регион Ирак – Аравия (к которым иногда прибавляется Иран) стоит на первом месте в истории мировых царств; за ним следуют четыре других: Китай, Турция, Индия и Византия. К тому же именно над Ираком светит самое ясное солнце. Эта страна богаче всех других. Императору Китая лучше всего повинуются, он господствует над людьми. Владыка турок – король хищных зверей, и это касается как людей, так и животных. Повелитель Индии – владыка слонов и мудрости. Император Византии царствует над красивыми людьми и над алхимией. Что же касается повелителя арабов, то он властвует над всем. Говоря об отрицательных качествах разных народов, географ Ибн ал-Фарих отказывает туркам в верности, византийцам в благородстве, хазарам в стыдливости, неграм в серьезности, славянам в смелости, индийцам в целомудрии.

Связанная с исторической памятью, географическая традиция определяет видение других народов, которое у арабов сложилось прежде. А. Микель, основываясь на трудах арабских географов, пишет: «Китайцы – это народ, искусный в технике и в ремеслах; Индия – страна теоретических наук, математики и вытекающих из них астрономии и музыки; наследникам греков – византийцам, искусным в технике, также принадлежит астрономия, но вместе с медициной, философией и алхимией; Ирану даны во владение этика и политика; наконец, туркам остается война. А арабам? За собой они признают – и никто у них этого не оспаривает – истинный поэтический дар и вслед за семитами (Халдеей), владеющими даром пророчества, они обладают истинной религией. Именно в этом заключается различие между ними и остальным миром, и в этом они черпают сознание своего превосходства» (V.4).

Описывая и изучая богатства Индии и Китая, арабские географы утверждаются в этом превосходстве. Разумеется, все эти чужеземные страны цивилизованны, но они не поняли, в чем состоит сущность жизни, не поняли необходимости согласия между волей Бога и верующего. «Если их социальные структуры и достойны похвалы, то это лишь по счастливой случайности. Однако не ведая истинного смысла жизни, эти страны никак не выдерживают сравнения с миром ислама. И если существуют разные оценки человеческого поведения, то в вопросе веры их только две: мусульманин и немусульманин. Единственная граница проходит между ними» (IV.4).

Урок ислама

Итак, в странах ислама начальное образование носит религиозный характер. В дальнейшем религиозное воспитание может занимать больше трети всего учебного времени (например, в Саудовской Аравии). В среднем оно составляет приблизительно десятую часть, иногда меньше, например в Тунисе. Основой религиозного воспитания является Коран. К 12-13 годам его упрощенная версия запечатлевается в памяти детей.

На практике обучение Корану сильно различается в разных странах, и еще больше варьируется его соотношение с историей. Бывает, что история так или иначе отделяется от него и начинает рассказывать о происхождении народа, восходящем к мифическому времени (в Марокко, Тунисе, некоторых странах Черной Африки).

Что же касается обучения Корану в собственном смысле слова, например в Судане или в Нигерии, то первое знакомство осуществляется не по самому тексту Корана. Сначала вводится его толкование «Тафсир», в котором соединены некоторые отдельные элементы вероучения, например история Юсуфа (Иосифа), вознесение Мухаммеда через семь небес к трону Бога, Исрафил и падение через семь кругов ада, сопротивление Мухаммеда искушениям и другие. «Тафсир» воспроизводит также эпопею Александра (Искандера). Эти истории составляют самую суть устной и письменной традиции, передаваемой детям во всех местах мира, где исповедуется ислам, – от башкир до хауса в Нигерии. Кроме того, к основам знания относятся источники Закона, хадисы. Итак, в самом юном возрасте дети знакомятся со всеми установлениями, касающимися брака, развода, наследования, словом, важнейших аспектов жизни.

«– Почему Аллах в своей мудрости лишь мусульманам предоставил право иметь несколько жен? – спрашивает учитель.

– Потому что из-за этого у мусульман будет много детей и их станет больше, чем христиан…

– Неплохо, неплохо… А ты, Ахмед, как думаешь?

– Потому что женщин больше, чем мужчин.

– Конечно, а еще? Как ты думаешь, Ануар?

– Потому что Аллах в своей мудрости понял, что мусульмане так любят женщин, что одной на каждого им не хватит» (V. 15).

Понятно, что представления и общественное поведение мусульманина, сформировавшиеся под таким воздействием, соответствуют его религиозным убеждениям (эту черту мы обнаружим и в Японии). Обученный также фикху, т. е. Закону, вытекающему из Корана, мусульманин таким образом знает, как этот закон применяется, в отличие от юридически беспомощного человека Запада, который вроде бы имеет представление о законах, однако они отчуждены от его системы знаний и являются достоянием юристов.

К этому добавляются знания, полученные из литературы, например из панегириков (мадх), по-разному разрабатываемых в каждой исламской культуре; из биографий, играющих важнейшую роль везде, где ислам связан с арабизмом; из назиданий или предостережений о смысле жизни и неизбежности смерти, о пустоте и ничтожестве этого мира, о смерти, необходимости раскаяния и т. д.

В Нигерии начальное образование дополняется другими предметами; для этого существуют специальные школы или специальные наставники, которым дано в Черной Африке право преподавания также географии, «Пролегомен» Ибн Халдуна[36], астрологии и т. д. Изучение ислама в университете, например в Кано, осуществляется по тем же направлениям, но с добавлением истории исламизации, теологии, истории религиозных орденов, истории современного политического движения в странах ислама.

* * *

Сравнивая учебники, предназначенные для иракских и для египетских детей, с первых же глав, рассказывающих об арабах до установления ислама, замечаешь существенные различия. Оказывается, что на территориях чисто арабских, в Багдаде например, доисламскому прошлому отводится мало времени и внимания, хотя Ирак – это древняя Халдея, Месопотамия. Лишь режим Саддама Хусейна, претендующий на светский характер, вновь стал придавать какое-то значение истории этих земель предков, Навуходоносору. Тем не менее отождествление себя с арабами остается в неприкосновенности. В египетском же тексте о том же периоде о малоразвитой Аравии говорится с ноткой снисходительности.

Два видение арабов: Ирак

«Арабский мир – это одно из самых древних мест на земле, где люди создавали цивилизации, города, государства самые могущественные на земле; это колыбель истории.

Его жители (…) всегда были арабами; волны переселенцев из Аравии постепенно заселили пространство арабского мира.

Арабский мир многократно переживал нашествия чужестранцев. В 1539 г. до н. э. Вавилон был завоеван Ахеменидами, и они распространились по арабскому миру. Позже Ирак был завоеван персами, Египет, Сирия, Северная Африка – римлянами.

Одна только Аравия всегда оставалась независимой, так же как и Йемен.

Народ Йемена соорудил ирригационную систему, у него были торговые связи с Африкой и с Азией. Жители Аравии переселялись на Север и на Запад; царица государства Саба и ее подданные покинули Йемен после крушения Марибской плотины. Племена кинда основали на севере страны эмират, который противостоял захватчикам. Но вскоре это государство попало под власть Эфиопии и Персии. Отныне централизованного арабского государства не существовало, а были арабские общины и арабские княжества на путях между центрами торговли» (V.26).

Египетская версия

«Аравия – это страна, из которой вышел Пророк и главное место происхождения арабов. До прихода Пророка они жили племенами. Жилищем им служили шатры, они перемещались на дромадерах в поисках источников воды. Одним из самых больших племен было племя курейш[37] на севере. Некоторые племена участвовали в торговле между Йеменом и Сирией через Ясриб (Медину) и Мекку.

Не существовало веры в единого Бога: одни арабы поклонялись Луне, деревьям, другие – солнцу и идолам. Некоторые племена совершали паломничества в Мекку в честь Авраама. Вокруг Мекки стояло много идолов.

Среди арабов были исповедовавшие иудаизм и христиане. Там не было единого государства и правительства, но у каждого племени был свой шейх. Между шейхами часто происходили войны, было много случаев кровной мести.

Традиционно очень уважались гостеприимство, верность, соседская взаимопомощь, почитание старших. Но были также и дурные нравы и обычаи: мстительность, пристрастие к выпивке и к игре, практика захоронения живьем новорожденных девочек.

Все это привело к тому, что Бог послал к ним Пророка» (V.27).

Представление об арабском «завоевании»: освобождение

«При четырех первых халифах произошло освобождение арабских земель, завоеванных римскими императорами. Арабы восстановили торжество Благодатного Полумесяца.

В то же время в Ираке Ибн Харисса защищал страну от персов. Народ Сирии много раз восставал против византийского императора, и когда появилась исламская арабская нация, Пророк сумел объединить все арабское население, и это породило такой энтузиазм, что все братья, находившиеся еще под чужеземным господством, были с легкостью освобождены.

Абу Бекр послал сражаться Халида ибн ал-Валида (…) Армии Халида удалось победить в битве при Ярмуке и освободить страну вплоть до Иордана.

После смерти Абу Бекра была освобождена Палестина.

Его преемник Омар отправился затем в Иерусалим. Христиане звали его молиться в их церквах. Но он сначала отказался, чтобы не подумали, будто он хочет переделать церкви в мечети. Он предпочел молиться на пустом месте. Это не могло не вызвать восхищения жителей Иерусалима. Затем мусульмане построили на том месте рядом с церковью мечеть.

Западнее борьбу за освобождение вел Муавия, достигший Барки в Ливии. В освобожденном Тунисе полководец Окба основал Кайруан, новый перевалочный пункт мусульман, откуда они отправлялись далее на Запад, к Атлантике.

В то же время Муавия строил могущественный флот, чтобы легче было победить Византию, и нападал на острова Средиземного моря, отрезая от империи Египет. Имея 700 кораблей, он нападал на Кипр и Родос, угрожал Константинополю.

Арабизация продолжается при халифе Абд Аль Малике, который делает арабский язык официальным в арабском исламском государстве, вытеснив греческий в Сирии, коптский в Египте, персидский в Иране. Для создания системы управления он привлекает молодых арабских интеллектуалов. Иноземцы почувствовали опасность и стремились помешать исламизации, которую насаждали арабы, но им это не удалось. Арабский язык стал, таким образом, языком государства, общества, нации и культуры» (V.26).

Арабы в Азии

«Завоевание продвинулось также и на Восток. Абдал-Мерван поручил это Кутайбе, который достиг Бухары и Самарканда. Он достиг даже пределов Китая. Другая армия, двигавшаяся южнее, достигла Индии, строя все больше мечетей и обращая часть населения в ислам.

В то же время Бунды, напавшие в Иране на Аббасидов, основали там государство, земли которого простерлись вскоре до Багдада, завоеванного в 334-м году хиджры[38] (956), во времена халифа Мустафы.

Ирак пребывал под их властью. В эпоху их господства население раскололось, поскольку правительство поощряло развитие сект. Правители переписывали историю арабов, искажая ее. Но росли недовольство и анархия, государство деградировало, и вот в 447-м году хиджры (1069) страна была завоевана Сельджукидами. Государство распалось, и этим воспользовались крестоносцы, чтобы завоевать Сирию и поставить под угрозу Египет. Багдадский халиф Аббасид все время наносил им удары, но в 528-м году хиджры (1150 г.) он был убит» (V.26).

Итак, арабское завоевание, сводимое лишь к начальному его этапу, по существу, представлено как освобождение.

Действительно, накануне прихода арабов гнет византийцев был ненавистен населению Сирии, Египта, даже Ифрикийи. На то были как фискальные, так и религиозные причины. В финансовом отношении Константинополь обескровливал эти провинции, поскольку византийское государство нуждалось в деньгах для оплаты наемников. Эти наемники должны были противостоять варварам на Севере, империи Сасанидов на Востоке: в начале VII в. персы возобновляют свои завоевательные походы. Они угрожают Александрии и даже Константинополю (в 622 г.). Раздраженность населения как в Сирии, так и в Египте, подвергшегося слабому влиянию эллинистической культуры и еще меньше – романской, усиливается после Халкедонского собора и в эпоху Экфесиса 638 г. императора Ираклия, когда он провозгласил монофелитство государственной религией, стремясь прекратить споры о множественности природы и воли Христа[39].

В Египте, как и в области Африка (современный Тунис), религиозный раскол локального характера предвещает раскол политический; арабов встречают как освободителей, поскольку они предоставляют каждому свободу веры. Более того, чтобы добиться расположения коптов, арабы в Египте отдают им христианские храмы… В Сирии арабов тоже хорошо принимают. Завоеванию сопротивляются только берберы, точно так же как они сопротивлялись, беспрерывно восставая против римского и византийского владычества.

В Иране истощенные длительными войнами против Византии, враждовавшие между собой полководцы Сасанидов терпели поражения, а «царь царей» от сражения к сражению отступал к восточным рубежам своей империи, где и был убит.

Сопротивление иранцев проявилось позже. Впрочем, побежденные народы по всей империи Омейядов возобновили борьбу в IX-X вв., часто под прикрытием какой-либо секты ислама. Династия Бундов, например, – это полуиранская династия, принявшая шиизм. В то время как исламизация практически не встретила сопротивления, напротив, – энтузиазм, совсем иначе обстояло дело с арабизацией. Триумф Аббасидов выражает некоторым образом переход от арабской империи к империи мусульманской, не обязательно арабской. В книге, предназначенной для маленьких арабов Ирака, ничего не говорится о воцарении Аббасидов, об избиении Омейядов.

Разница между освещением этого периода в иракском и египетском учебниках невелика, разве только египетский нет-нет, да и позволяет себе критику в адрес арабов: «Абу Бекр преобразовал государство, так как после смерти Мухаммеда нашлись арабы, которые обратились к идолопоклонству, и стране угрожал возврат к старому» (V.27).

Составление Корана, которое историки обычно связывают с Османом, в иракском учебнике связывается с предшествовавшими царствованиями. «Коран учили наизусть, но с расширением войн и завоеваний традиция начинала теряться. Тогда Коран был записан на пальмовых листах, на костях животных, на шкурах верблюдов; его собрали в одну книгу для того, чтобы он не потерялся по частям». При Османе складывалась государственная система, были уменьшены налоги, допускалась свобода вероисповедания «при условии уплаты налога». Он был «строг к богачам, наживавшимся за счет обездоленных; по вечерам он переодевался так, чтобы его не узнали, и отправлялся посмотреть, как на самом деле живут люди».

«В царствование Османа стали заметны некоторые изменения. Он был чересчур добр, снисходителен; он слишком покровительствовал своим родственникам. Отсюда бунты, например, губернатора Куфы. Несогласные требовали отстранения халифа. К нему явились их представители, и во время спора он был убит. Среди мусульман произошел раскол, и с этого времени началась война между ними» (V.26).

Четвертый халиф, Али, не участвовал в заговоре против Османа, но и не осудил его убийство. Знать Мекки восстала, сгруппировавшись вокруг Аиши, вдовы Пророка, ненавидевшей Али. С другой стороны, вокруг Муавии, губернатора Сирии, в это время сгруппировались те, кто хотел отомстить за халифа. Первый мятеж был усмирен в «битве верблюда», получившей такое название потому, что самые ожесточенные схватки велись вокруг верблюда, на котором самолично восседала Аиша. Тем не менее Али был вынужден покинуть Аравию и собрать своих сторонников в районе Куфы в нижнем Ираке. Судьба второго, более крупного мятежа, решалась в сражении в долине Сиффин (657), когда воины Муавии прикрепили к копьям листы Корана. Сторонники Али восприняли это как обращение их врагов к Божьему Суду. Но если Али понял это так и согласился на третейский суд, то среди его приближенных нашлись такие, которые считали, что смертные не могут судить о Божьей Воле. Это были «выходящие» или хариджиты; они отвергли принцип третейского суда. Суд оправдал Османа, обвинив таким образом Али в том, что он принял халифат. Али хотел обуздать хариджитов прежде, чем выступить против Муавии, именно в это время он и был убит.

В 660 г. Муавия был провозглашен халифом, и с него началась династия Омейядов, тогда как сторонники Али и его семьи, шииты, откололись. Старший сын Али, Хасан, помирился с Муавией, и поэтому, пока он был жив и пока царствовал Муавия, восстаний практически не было. После смерти последнего все переменилось.

Арабские династии и генеалогия семьи Мухаммеда

Преемником Муавии стал его сын Язид, однако тут перчатку поднял младший брат умершего Хасана, второй сын Фатимы, Хусейн. Началась война. Еще раньше, чем начались военные действия и Язид успел что-нибудь предпринять, Хусейн погиб в засаде при Кербеле. Позор пал на голову Язида, «узурпатора» и сверх того убийцы внука Пророка, и это окружило шиитов ореолом страдания и мученичества.

Обо всем этом не говорится в книгах, предназначенных для юных арабов Ирака, официально являющихся суннитами и признающих законность Омейядов. Наоборот, как будет дальше показано, в Иране убийству и мученичеству Хусейна отводится первое место. Легенда о нем преодолела Кавказский хребет и Гиндукуш. Еще и сегодня в республиках Средней Азии, где исповедуют ислам, дети-шииты предпочитают играть в историю Хусейна, а не в подвиги Александра Невского к большому негодованию советских учителей.

Арабизация истории ислама

В заключительной главе первой книги по истории, предназначенной для иракских детей, повествуется о «ренессансе Аббасидов» в царствование ан-Назир ли-дин Аллаха. Господство турок Сельджукидов, пришедших на смену Бундам, династии персидского происхождения, занимает лишь несколько строчек, тогда как оно продолжалось два с половиной века – с 945 по 1180 г. Само название «ренессанс Аббасидов» говорит об арабизации ислама. Так, более славной выглядит рать ан-Назир ли-дин Аллаха, араба, чем роль прославленных халифов эпохи истинного величия Аббасидов – Мансура, Харуна ар-Рашида (VII и IX вв.) и др. Но среди предков этих Аббасидов были персы.

«Халифы следовали один за другим, они создавали и приумножали силу и величие Аббасидов, в особенности ан-Назир ли-дин Аллах, ставший халифом в 1180. Он реорганизует армию, систему управления, помогает Салах-ад-Дину бороться с крестоносцами. Ему удается вновь объединить исламский мир после разногласий эпохи Буидов».

Вот первый намек на раскол в исламе: «Он не отдает предпочтения той или иной секте, создает ополчение из народа (…) поощряет физические упражнения, уделяет много внимания молодежи. Он обновил душу мусульманского народа».

«Его политика в отношении арабов: однажды осматривая городские развалины, он оказался на кладбище Багдада… Он потребовал, чтобы убрали могилы всех, кто был не арабом, а чужеземцем (т. е. не арабом, а турком. – М. Ф.). Все исламские князья поддержали его в этом. Один из сыновей халифа после его смерти построил Аль Мустанзир, первый в мире университет.

В его царствование в 1258 г. монголы под предводительством Хулагу заняли Багдад.

С падением Багдада арабское государство исчезло, оказавшись под властью захватчиков, которая сохранялась до 14 июля 1958 г.» (V.26).

(Этой фразой заканчивается книга.)

Здесь наблюдается полная арабизация истории. Ведь если монголы не были мусульманами и являлись завоевателями, то пришедшие им на смену турки были все же мусульмане и у них был халифат. Заметим также, что в этой истории не слишком высоко оценивается роль Египта. Ведь если почти весь арабский мир был завоеван в 1258 г., то Египет оставался в неприкосновенности, был пристанищем и надеждой ислама. И именно египетская армия сокрушила и изгнала в 1260 г. монголов из арабского мира. Иракские дети ничего не знают об этой победе, спасшей ислам.

Учебник 6-го класса является продолжением предыдущего. Во введении рассказывается об арабском географе Абдаллахе Тариф Идриси, родившемся в 1099 г. Он вырос в Кордове, бывал в Северной Африке, в Центральной Азии. Роже II, король Сицилии, услышал о нем и пригласил его к себе в Палермо, где он и окончил свои дни». Там он составил карту мира и написал труд «Отрада желающего посетить разные страны мира».

«Таким образом достижения арабской науки были переданы всему миру. Лучи арабской культуры с Кипра и из Андалузии распространились по всей Европе, и она многое узнала о других народах.

Европейцы не знали путей к этим народам; они пользовались путями арабов. Лишь в XV в. они стали искать собственные; это была эпоха великих открытий.

Арабы ушли из Андалузии, но осталась привнесенная ими культура, и вследствие этого испанцы и португальцы имели возможность пользоваться достижениями арабских географов, искусством арабов-мореплавателей. Это помогло их морякам открыть в XV в. северо-западное побережье Африки. Они добрались до мыса Доброй Надежды и достигли Индии.

Для того чтобы обеспечить себе выгоды торговли с Индией, португальцы вступили в войну с господствовавшими на путях на Восток арабами.

Можно считать, что с этой войны между арабами и португальцами началось господство империалистов, от которого арабский народ страдал вплоть до нынешних времен» (V.26).

Как и в предыдущей, в этой книге с самого начала очень заботятся о том, чтобы преподаваемая история соотносилась с настоящим. Есть и вторая задача – прославление арабов. Ее решению служит, например, упоминание вновь и вновь Андалузии, ссылки на географа Абдаллаха Тарифа Идриси и, наоборот, отсутствие какого бы то ни было намека на великого историка Ибн Халдуна.

Ведь в глазах людей исламского мира X-XIII вв. Андалузия никогда не пользовалась особой славой. Ее величие – это «миф», появление которого можно отнести к XIX в. Это хорошо показал в своей книге Бернард Льюис (V. 20). В литературе мусульманской традиции об Андалузии перестают говорить с начала XVII в. Открытие ее «величия» относится к 1840–1886 гг. и принадлежит оно англичанам. Именно они переиздали ал-Магари, писавшего об Андалузии в XVII в. Тогда же турецкий султан Абдул Хамид II послал в Испанию эмиссаров, чтобы заполучить арабские рукописи эпохи Омейядов. «Тот факт, что величие мусульманской Испании было открыто европейской историографией, явилось для арабов горькой пилюлей». Но они примирились с этим, тем более что узнавание забытой Андалузии сопровождалось лестными суждениями о «терпимости» арабов. По-видимому, это было преувеличение, однако оно утвердилось. Да оно и имело смысл, поскольку речь шла о евреях и сравнение производилось в отношении преследований их христианами, жестокостью превосходившими мусульман.

Мусульмане и евреи

Есть немало свидетельств того, что мусульмане были менее враждебны по отношению к евреям, чем христиане, например, тексты Ибн Халдуна. Разумеется, каждый мусульманин с самого раннего детства знает 4-ю суру, в которой евреи преданы анафеме: «…они отвергли власть Господа. Они убивали пророков… Господь отметил их печатью бесчестья». В 5-й суре говорится: «Ты должен сознавать, что самые ожесточенные враги правоверных – это евреи и те, кто поклоняется нескольким богам. Ты должен сознавать, что христиане милосердны, справедливы и способны любить, как и правоверные». Тем не менее Ибн Халдун исправляет это суждение Пророка. Он рассматривает евреев как «один из самых выдающихся родов на земле, среди предков которого все пророки от Авраама до Моисея». Они были изгнаны из своей страны и познали многовековое рабство… Но они никогда не переставали гордо сознавать благородство своего происхождения, даже когда они лишились «духа сообщества», т. е., согласно Ибн Халдуну, самой могучей силы, объясняющей зарождение и долговечность обществ, наций. «Коварство и черствость современных евреев, – пишет Ибн Халдун в XIV в. – это результат их изгнания, их зависимости, их образа жизни». Ибн Халдун замечает, что эта нация уже пережила одно возрождение, и это определяет ее видение истории и открывает перспективу на будущее. Ведь, по его мнению, история есть цикл, в котором чередуются рождение наций, периоды их могущества, постепенного вырождения и упадка. Эта концепция унаследована от Библии, и она не предрешает будущего еврейского народа. Она утверждается в «Пролегоменах» Ибн Халдуна и применима, естественно, ко всем народам, что как бы обезличивает арабов.

Арабам, как вчерашним, так и сегодняшним, никак не могло понравиться, что историк, уроженец Магриба, смог разглядеть начало упадка арабов и расценить как благодеяние Господа то, что на смену им пришли турки, также мусульмане и спасители ислама.

Вот почему в учебниках для иракских детей говорится не об Ибн Халдуне, самом великом из арабских историков, а о Тариф Идриси, одном из самых знаменитых географов.

В основе несчастий арабов – империализм

Что такое империализм? – вопрошает иракский учебник.

«История свидетельствует, что некоторые страны господствуют над землями и народами к одной лишь своей собственной выгоде, без учета интересов побежденных и подчиненных народов. Это называется империализмом. Империалисты похожи на клещей, сосущих кровь.

Наш арабский мир испытал на себе это нашествие империалистов, принимавшее разные формы: как прямые, начиная с португальского завоевания, так и косвенные, вроде засылки миссионеров в Сирию, что позволило французам там утвердиться.

Португальцы были первыми, кто проник в арабский мир (…)

Затем были турки-османы. В тот момент, когда в 1516 г. османы напали на арабов, тем приходилось бороться и против европейского империализма. Турки заняли Сирию и Египет, затем – Аравию и Йемен и в 1534 г. – Ирак. Их власть распространялась на Магриб, так как алжирский бей сотрудничал с ними и был поставлен командовать османским флотом.

В конце XVI в. полностью утвердилось османское господство над арабским Магрибом.

Затем пришли голландцы (…)

Затем англичане (…)

Наконец, во времена Бонапарта в Египте высадились французы» (V.26).

В Ираке, как и в Египте, и во всем исламском мире главное место в коллективном сознании занимает память о борьбе против завоевателей. В Ираке период турецкого владычества почти не упоминается, но не в Египте, где в начале XIX в. Мухаммед Али добился независимости от султана и создал (причем на землях султана, остававшегося лишь номинальным сюзереном) державу, включавшую в себя Судан, Аравию, Великую Сирию. При его сыне Ибрагиме пределы государства распространились на Ливию и Тунис.