Козлов замечание проигнорировалл.
      - Слушай, Лешенька, - Людв обняла его за шею и, глядя прямо в глаза, умоляюще зашептала. - Откажись от своего задания, я уверена, что все это из-за него.
      - Ну уж... - Козлов нахмурился. Такая мысль не приходила ему в голову, и он не знал, что сказать.
      - Ну хочешь я на колени перед тобой встану? - продолжала умолять жена.
      - Не смей этого делать, Людмила Афанасьевна, - донеслось из-за двери. - Вставать на колени перед этим ничтожеством! Будь выше этого Людмила!
      - Афанасий Микитович, - вышел из себя Козлов. - Если вы не угомонитесь, я буду вынужден вас связать!
      - Только попробуйте, - тесть отскочил на несколько шагов от двери.
      Жена снова зарыдала.
      - Люда, не надо, успокойся, - Козлов затряс ее за плечи. - Лучше вспомни, не приходило ли мне сегодня каких-нибудь писем?
      - Было одно, - проговорила та сквозь слезы. - Я положила его тебе на стол. Я не знаю от кого...
      Козлов уже вскрывал конверт, аккуратно придерживая за уголки, чтобы не уничтожить отпечатки пальцев. На вложенном внуть листке было крупно написано одно слово и две цифры: "СЛОН С2-Е4". Это было продолжение шахматной партии по переписке с его другом по училищу, который жил по лестничной клетке напротив. Козлов скомкал письмо и швырнул его на пол.
      - Ты звонила куда-нибудь?
      - Нет, Лешенька, я боюсь. - Люда глотнула воды.
      Распахнув дверь, Козлов выскочил в коридор. Тесть принял боксерскую стойку.
      - У меня третий юношеский разряд! - предупредил он.
      Козлов прошел мимо него к телефону, снял трубку. Гудка не было.
      - Во избежание провокаций я перерезал шнур. - похвастался тесть не без самодовольства.
      - Идиот! - Капитан выбежал из квартиры. Минут десять он искал автомат, затем дрожащей рукой набрал номер Семинарда. Занято. Козлов позвонил Скойбеде.
      - Товарищ генерал-майор уехал в аэропорт встречать посла Лихтенштейна в Люксенбурге. - доложил адъютант.
      Козлов еще раз набрал номер телефона на Лубянке.
      - Георгий Андреевич на оперативном совещании, - сообщила секретарша.
      - Позовите его, - потребовал капитан. - Скажите, что это Козлов срочно по делу "Якова", он поймет.
      Пока секретарша отсутствовала, время разговра остекло. Козлов дернул двушку на привязи. Нитка, слабо зазвенев, лопнула. Другой монеты у него не нашлось. Капитан позвонил 02.
      - Дежурный по телефону лейтенант Смердюк у аппарата, - услышал он.
      - Значит так, лейтенант, - Козлов старался говорить как можно спокойнее. - Дело серьезное, слушайте внимательно.
      - Да пошел ты! - фыркнул Смердюк.
      - Похищен ребенок! - сообщил Козлов.
      - Кингдепинг, то бишь, - классифицировал преступление дежурный. - Кто таков?
      - Дмитрий Козлов, 8,5 лет.
      - Да не ребенок! - рассердился Смердюк. - Ты кто такой?
      - Я? - капитан растерялся. - Я отец.
      - Значит так, отец, - Смердюк на том конце провода наслаждался вверенной ему властью. - Ты откудова звонишь?
      Из Сокольников, а что?
      - А то, что пока ты тут по пустякам линию занимаешь, где-нибудь, мо быть, человека жизни лишают!
      - Какого человека? - не понял Козлов.
      - Гражданина Союза ССР, - с пафосом произнес Смердюк. - Его там, мо быть, на куски р-р-режут, а он из-за таких какты не может дозвониться! Врубился, отец?
      Козлову стало стыдно.
      - Что же мне делать? - спросил он.
      - Воспитывать в свое время надо было, - послышалось, как чиркнула спичка, дежурный закурил. - Нормальных детей не воруют. Да и откудава ты взял, что украли? Сам небось удрал, шалопай.
      - Есть свидетели, -возразил Козлов.
      - Ну, свидетели - люди ненадежные. - Смердюк закашлялся в трубку. - Я тебе таких свидетелей найду, скажут, что балбеса твоего марсиане забрали, ха-ха-ха...
      Минуты две-три Смердюк не мог остановиться, но зато, отсмеявшись наконец, подобрел:
      - Вот что ,отец, позвони в свое районное отделение и там все поведай. Усек?
      - Усек. - ответил Козлов.
      - Вот и добре! И впредь с такими глупостями по 02 не звони. Ну все, отец, покедова!
      Раздались короткие гудки.
      Отделение милиции находилось в соседнем микрорайоне. Козлов припустил туда. Он был уже почти у цели, когда из переулка навсречу ему выехала черная "Волга". Рядом с водителем сидел Митька - живой и невредимый, даже, как показалось Козлову, довольный.
      - Эй, стой! - капитан прыгнул на копот.
      Заскрипели тормоза, мотор заглох, Козлов кубарем скатился на тротуар.
      - Ты что, мать твою, сдурел?! - высунулся бледный шофер.
      Козлов встал на одно колено и, выхватив из-за пазухи пистолет, навел его на похитителя.
      - Сидеть тихо, руки на руль! - властно приказал он.
      Водитель побледнел еще больше.
      - Я сказал, руки на руль! - Козлов щелкнул предохранителем.
      - Папка! - закричал Митька и, распахнув дверцу, бросился к отцу. Капитан прижал сына свободной рукой к себе. В другой он держал пистолет.
      - Выходи из машины! - приказал он водителю.
      Тот протяжно выпустил воздух.
      - Так значит, вы - капитан Козлов, - проговорил он, вытирая покрытое испариной лицо.
      - Молчать! - гаркнул Козлов. - Пристрелю, как собаку!
      - Ты на него, папка не кричи, - вступился за водителя Митька. - Этот дяденька хороший, по всему городу меня катал.
      - Таким дяденькам хорошим руки-ноги вырвать надо, - процедил Козлов. - А ну выходи, гнида!
      Водитель вылез из машины.
      - Вы напрасно меня оскорбляете, - сказал он при этом. - Я ведь тоже при исполнении... - и он полез за пазуху.
      "Если вытащит оружие - стреляю в ноги." - решил Козлов. От этой мысли стало ему жутко: еще никогда в своей жизни капитан не стрелял в человека. Но вместо пистолета водитель досал красную книжечку и бросил ее Козлову:
      - Взгляните.
      Тот, раскрыв, прочитал: "Оперуполномоченный Баранов Г.Е. Московский уголовный розыск."
      Тем временем вокруг них стали собираться люди.
      - Шпиона задержали, - сказал кто-то.
      - Сам ты шпион! - ответили с другой стороны. - Кино это снимают, скрытой камерой. Я эти трюки наизусть знаю, сам работал.
      Козлов все еще продолжал стоять на колене, метясь из пистолета Баранову в сапог.
      - Да перестаньте вы валять дурака, капитан, - поморщился тот. - Люди же вокруг! Я вез вашего парнишку домой, можете у него самого спросить.
      - А я хотел еще покататься, - встрял Митька.
      - Как он вообще к вам попал? - коварно спросил Козлов.
      - Господи, да объясню я вам все, сядем только в машину, а то выставились тут на потеху...
      - Ладно, но если что - я стреляю, - пообещал капитан.
      - Хорошо, хорошо, - быстро согласился Баранов.
      Они сели в "Волгу": оперуполномоченный за руль, Козлов с сыном назад. Машина медленно проехала сквозь толпу любопытствующих москвичей.
      - Как фильм-то будет называться ? - крикнули из народа.
      - Баран Козлов против козла Баранова, - буркнул себе под нос оперуполномоченный.
      - Что вы сказали? - переспросил капитан.
      - Я спросил, есть ли у вас сигарета? Нервы успокоить7
      - Есть, то есть нет... То есть есть, но сперва посмотрим на ваше поведение, - сам Козлов закурил. - Выкладывайте.
      Баранов вздохнул и повел свой рассказ.
      - В общем так: произошла накладка. Три дня назад в МУР поступила секретная директива: задержать всех людей, внешне похожих на членов Совнаркома образца 1918 года. И этой директиве прилагалась фотография предполагаемых преступников.
      - Какая фотография? - Козлов уже догадался...
      Оперуполномоченный полез во внутренний карман и протянул капитану его же фотокарточку Митьки на Красной площади.
      - Ну вот, - продолжил он. - А наши товарищи не разобрались и арестовали вашего сына.
      - Как их фамилии? - налился злобой Козлов.
      - Они уже наказаны, - поспешно заверил его Баранов. - Лишены квартальной премии.
      - Вот этот дяденька меня и арестовывал, - Митька указал на опеуполномоченного. Тот густо покраснел. Козлов промолчал.
      - Но, в сущности, ведь ничего страшного не произошло, - пробормотал Баранов.
      - Да, - согласился Козлов. - Если не считать, что жена чуть с ума не сошла, а про тестя и говорить , на хер, не хочется...
      - Что, дедушка захирел? - спросил Козлов-младший.
      - Как же , захиреет твой дедушка, жди, - капитан раздавил окурок в пепельнице. - Нет, Баранов, сигареты вы не заслужили. Остановите машину, дальше мы пешком.
      Оперуполномоченный снова вздохнул.
      ГЛАВА 16
      США. Штат Южная Дакота. Лечебница для больных псориазом. Ординаторская на втором этаже. 4 ноября. Часы на стене показывают 13-15.
      За большим столом друг напротив друга сидят братья Уорбиксы, Джеймс и Джо, - заместители директора ЦРУ. На них белые халаты с эмблемой города Сиэтла, в руках Джо - рецептурный бланк, на носу очки.
      - Койка в клинике заказана, хотя дядюшки могли бы и поволноваться, почитал Джо написанное на бланке, - По-моему, я давал ему немного другой текст.
      - Да, - подтвердил Джеймс, - наш племянничек позволил себе непростительную вольность...
      - Пользуясь нашим хорошим к нему отношением, - подхватил Джо.
      - Надо поставить парня на место, - заключил Джеймс. - Шифровку передал Хэрис?
      - Нет, он сам вышел на связь.
      - Странно... Значит, возникла экстренная ситуация, - Джеймс поскреб затылок. - Интересно, что же там произошло?
      - Может, консул заподозрил за собой слежку? - предположил Джо.
      - Да ну, - отмахнулся брат. - В таком случае он бы первым рейсом был уже здесь: труслив как заяц. Тут что-то другое.
      - Да брось ты голову ломать, - Джо почесал под лопаткой. - Со временем все станет ясно. А пока у меня есть для тебя сюрпиз!
      Он щелкнул пальцами и крикнул:
      - Ввезите покойного!
      Распахнулись двери, и два дюжих медбрата втащили каталку. На ней, накрытый с лицом простыней , лежал человек. Джо Уорбикс дал знак санитарам и те вышли, прикрыв за собой двери.
      - Что это? - приподнял брови Джеймс.
      - Сам посмотри.
      Джеймс нехотя поднялся и подошел к каталке. Руки его слегка дрожали: он не любил покойников. Отогнув край простыни, онувидел бледное лицо с высоким лбом и тонкой полоской бескровных губ.
      - Теодор Фрайер собственной персоной! - объявил Джо.
      Фрайер открыл глаза.
      - Неплохо сработано, - похвалился он. - Ни одна сука не догадалась, что я жив. Актер во мне еще не здох.
      - Я решил устроить Теду генеральную репетицию, - пояснил Джо. - Предложил ему сыграть роль мертвеца, и, похоже, он с этой ролью справился превосходно. А ты чего такой бледный, братищка?
      - Предупреждать надо, - процедил Джеймс. - Еще малость, и на этой каталке отсюда вывезли бы меня.
      - Ну вот, - засмеялся Фрайер, - я и его надурил! - он сел, разминая затекшие руки. - Кажется, я своей работой заслужил маленький укольчик.
      - Какой укольчик? - Джо почесал под коленкой.
      - Ма-аленький такой, - Фрайер развел большой и указательный пальцы. Крохотный укольчик марафету...
      - Никаких наркотиков! - отрезал Джеймс. - Вот заработаете свой миллион, тогда делайте все, что вам угодно.
      - Ну я же немного прошу, - заныл актер. - Всего один укольчик!
      - Вам сказали: нет! - оборвал его Джо, - И хватит об этом. Лучше скажите,что вам не ясно в задании: где лечь, когда встать, что говорить?
      - Все ясно, - Фрайер опустил голову.
      - Это хорошо, - кивнул Джо. - Вылетаете сегодня же.
      - Как сегодня?! - испугался актер.
      - Сегодня же вечером. Что вас не устраивает?
      - Сегодня никак не могу. Сегодня в 19-00 "нефтяники" играют с "пингвинами"*. Трансляция из Питсбурга.
      - Да вы спятили! - всплеснул руками Джеймс. - Полетите, как миленький, если только не желаете попасть в автокатастрофу. У вас какая машина?
      - "Крайслер" 1975-го года, а что?
      - Да так, ничего. Я слышал, они хорошо горят и плохо тушатся. Пока пламя собьют, от вас мало что останется. Так что давайте-ка без глупостей! Вот ваши документы.
      Джо выложил на стол визу и паспорт с вложенным в него авиабилетом.
      Открылась дверь, и в ординаторскую вошел седеющий человек в больничной пижаме.
      - Доктор, - обратился он к Уорбиксам, - это какое-то безобразие! Мне уже вторую неделю не могут дать ланолиновый крем! Я буду жаловаться помошнику президента по здравоохранению!
      - Выдите вон! - заорал на него Джеймс. - Вы что, не видите: у нас консилиум!
      - Вы с ума сошли, - проговорил человек в пижаме. - Моя фамлилия Рокфеллер!
      - Кто Рокфеллер? - опешил Джо.
      - Я! - человек ткнул себя пальцем в грудь. - У вас могут быть неприятности на работе.
      - Вы врете, - не поверил Джо. - Владелец заводов, газет, пароходов, и вдруг - псориаз! Этого не может быть.
      - Еше как может, - возразил Рокфеллер. - Болезнь досталась мне в наследство от отца Рокфеллера-старшего. А мой дядя по материнской линии страдал диффузным нейродермитом. Эти два болезнетворных начала сошлись в моем теле и дали такой букет, что врачи только руками разводят. А тут еще ланолиновый крем кончился!
      - Я похлопочу за вас, - пообещал Джеймс.
      - Спасибо! - Рокфеллер, расстроганный, вышел.
      - Кто бы мог подумать? - Джо поскреб под мышкой. - Слушай, Джеймс, а ты уверен, что псориаз не заразен? У меня все тело чешется!
      - И у меня, - признался брат.
      Они тревожно переглянулись и уставились на Фрайера:
      - А у вас?
      - Дайте марафетику... - попросил тот.
      Но Уорбиксы уже не слушали его. Сопя и отталкивая друг друга, они бежали к выходу.
      - Куда же вы? - крикнул им вслед Фрайер.
      Хлопнула дверь, было слышно, как братья скатились вниз по лестнице, затем наступила тишина. Фрайер усмехнулся и приступил к изучению содержимого ящика стола.
      ГЛАВА 17
      СССР. Москва. Аэропорт Шереметьего-2. 5 ноября. На световом табло 17-08.
      Только что совершил посадку самолет рейсом ВашингтонМосква. В зале прибытия номер 1 в креслах - Сэм Стадлер и Эдуард Стерлингов. Они ждут, повернув головы в сторону взлетно-посадочной полосы. На сходе с экскалатора среди прочих пассажиров появляется Теодор Фрайер. На нем мышиного цвета "танкер" и спортивная сумка через плечо.
      - Вот он, - шепнул советолог Стерлингову.
      - Вижу, - ответил тот. - Я подойду.
      - Но он не понимает по-русски, - напомнил ему Стадлер.
      - Зато я понимаю по-английски, - Стерлингов встал и, надев темные очки, пошел навстречу.
      - Мистер Розенблат...- позвал он негромко.
      Фрайер посмотрел сквозь него стеклянными глазами и прошел мимо. Стерлингов растерялся. Какой-то толстый турист с большим увешанным цветными бирками чемоданом налетел на него. Чемоданы раскрылся, и оттуда как из рога изобилия посыпались джинсы.
      - Встал тут, рот разявя, валенок! - закричал американец на чистом русском языке.
      - Заткнись! - посоветовал ему Стерлингов. - В багаж вещи сдавать надо, жлобье несчастное!
      У самых дверей Фрайера нагнал Стадлер, дернул за рукав:
      - Эй, Теодор!
      Актер рассеянно обернулся:
      - А, это ты меня встречаешь? Хэллоу!
      - Привет.
      Они вышли на улицу. У бордюра блестел хромированными частями "мерседес". Лупиньш, вытянув мощную шею, зачарованно следил за тем, как садятся и взлетают сомолеты. Через минуту появился Стерлингов, он был весел и в руке держал пакет с новенькими джинсами.
      - Презент, - показал он на штаны. - Знакомый предприниматель из Портленда подарил. Все, малыш, заводи, поехали.
      В дороге Фрайера стало трясти.
      - Вам что нездоровится? - спросил по-английски Стерлингов.
      Фрайер мотнул головой.
      - Обыкновенная акклиматизация, - ответил за него советолог. - Преодоление часового барьера, четверть суток в воздухе, к завтрому все пройдет.
      - Я кое-что уже наметил на сегодня, - нахмурился Стерлингов.
      Когда "мерседес" подкатил к особняку в Переделкино, возле дома прогуливался, поджидая их, человек высокий и худой, как чертополох. В руке он держал черный кожанный портфель с блестящими замками.
      - Ради Бога, извините, что заставил вас ждать, - проговорил Стерлингов, вылезая из машины. - Самолет задержался. Вечно на этих международных линиях неполадки.
      - Да полно вам, Эдуард Николаевич, - остановил его гость. - Я и прождал всего ничего...
      Он посмотрел на часы.
      Подошли остальные.
      - Сигизмунд Вильковский. - представил гостя Стерлингов. - Мой старинный приятель, парикмахер Божьей милостью!
      - А это, - указал он на Стадлера, - Спивен Стилберг, американский ражиссер и продюсер. Слышали о нем?
      - Как же , как же, - заулыбался Вильковский.
      - Очень приятно, - советолог неловко сунул пятерню.
      - Как, он говорит по-русски? - удивлся парикмахер, принимая рукопожатие.
      - Мистер Стилберг окончил режиссерские курсы при ленинградском Дворце пионеров, - пояснил Стерлингов. Любимый ученик Сергея Эйзенштейна.
      - Ну надо же! - всплеснул руками парикмахер. - Самого Эйзенштейна!
      - Да, - спохватился Стерлингов. - Я забыл вам представить второго участника съемочной группы. - Он посмотрел на Фрайера. - Это восходящая суперзвезда Голивуда... Э... - он замялся.
      - Марафет, - мрачно буркнул Фрайер и отвернулся.
      - Какая интересная фамилия! - восхитился Вильковский. - А этот молодой человек, - он указал на Лупиньша, - тоже актер?
      - Нет, - ответил Стерлингов. - Юноша только учится и мечтает о карьере авиаконструктора. Золотая голова!
      - Жаль, жаль, - вздохнул парикмахер. - Какая фактура, из него вышел бы отличный типаж!
      - Ну, что ж , - Стерлингов дал понять , что время, отведенное на знакомство, истекло. - Прошу всех в мои скромные аппартаменты. Отобедаем, чем Бог послал, и - к делу! Айвар, крошка, накрой на стол.
      В сенях Стадлер отвел Стерлингова в сторону.
      - Послушайте, Эд, - сказал он. - Мне надоели ваши дурацкие розыгрыши. Что вы задумали и почему я обо всем узнаю в последнюю очередь?
      - Простите, дружище, - потупился Стерлингов. - Но я и сам до конца не был уверен в выполнимости моих планов. Парикмахер нужен нам для того, чтобы загримировать Свинью.
      - Это я понял, - раздраженно проговорил советолог. - Но к чему такая спешка? Разве нельзя было подождать до завтра?
      - Нельзя, - возразил Стерлингов. - Во-первых, вы забываете, что сегодня уже пятое число, а во-вторых - у Вильковского с завтрашнего дня заканчивается отпуск, то есть возникнут лишние трудности с доставкой его сюда и последующей бесследной ликвидацией.
      - Как, вы хотите его... - сделал страшные глаза Стадлер.
      - Ага.
      - Прямо здесь?!
      - Конечно. - Стерлингов флегматично кивнул. - А вы что, думаете отпустить такого свидетеля?
      Советолога прошиб пот.
      - Я надеюсь, вы не поручите это мне? - спросил он.
      - Да конечно же нет! Это дело Лупиньша. Ваша задача - строить из себя сытого, вальяжного бюргера. Остальное я беру на себя.
      - Бюргеры - в Германии, - осторожно заметил Стадлер.
      - Возможно. - Стерлингов рукой взлохматил себе волосы. - Но это роли не играет, пойдемте лучше к гостям, а то неудобно.
      Они вошли в гостинную. Стол был уже накрыт, Лупиньш степенно плавал вокруг него, наводя последние штрихи.
      - Прошу садится, - призвал всех Стерлингов...
      Подождав для приличия несколько минут, Стерлингов произнес:
      - Друзья! После того, как мы утолили первый голод, считаю целесообразным поговорить о деле. Вас, дорогой Сигизмунд, вероятно интересует вопрос, зачем я вас пригласил?
      Вильковский что-то промычал набитым ртом. Его первый голод еще не отступил.
      Стерлингов же сложил свой столовый прибор на тарелку, призывая всех последовать его примеру.
      - Мои друзья кинематографисты, - начал он, - поставили перед собой очень сложную, но в то же время и интересную задачу.
      Стадлер заерзал на стуле.
      - Они хотят снять масштабную документальную эпопею о Ленине, так сказать, на родине вождя, с мистером Марафетом в главной роли.
      - О, марафет! - оживился Фрайер и тут же скривился от боли: Лупиньш под столом наступил ему на ногу.
      Вильковский наконец прожевал капусту и заблеял:
      - Я-то гляжу, на кого он похож? Ну просто вылитый Ильич! Умеют же актеров подбирать!
      - А вот ваша задача, - мягко надавил Стерлингов, - сделать это сходство абсолютным. Фильм ведь документальныйы, а значит, ни у кого из зрителей и тени сомнения закрасться не должно, что Ленин не настоящий. Мистер Стилберг, я правильно объясняю?
      Стадлер, надув щеки, кивнул.
      - Вот видите, - снова обратился Стерлингов к парикмахеру. - Ваши приборы и принадлежности с собой?
      - Они всегда са мной, - Вильковский похлопал по портфелю, который в течении всего обеда не снимал с колен. - Это мой капитал.
      - Прекрасно! - обрадовался Стерлингов. - Когда вы сможете приступить к работе?
      - Немедленно.
      - А как же кофе?
      - Кофе, если не затруднит, прошу подать мне на рабочее место. У меня слабость - пить что-нибудь за работой. Когда я стриг пуделя Пельше, Арвед Янович собственноручно заваривал мне крепчайший английский чай. Вы пили когда-нибудь английский чай ? - спросил парикмахер у Стадлера.
      - Я не был в Англии, - ответил тот.
      - Кофе вам подадут, - встрял Стерлингов. - И последнее, что мне хотелось бы сказать: замысел картины держится в строжайшей тайне. Казахфильм там, киностудия им. Довженко и другие, - все они составляют серьезную конкуренцию в деле освещения ленинской тематики, А посему от вас потребуется молчание, причем молчание это будет обеспечено золотом в прямом смысле слова. Мы заплатим вам и недурно.
      - Я буду нем как рыба, - пообещал Вильковский.
      "Да уж куда ты денешься", - подумал Стадлер и, глянув на Лупиньша, содрогнулся.
      - Там на втором этаже, - сообщил Стерлингов, - есть прекрасная комната для осуществления нашего плана. Большое зеркало, лампа направленного действия. Айвар проводит вас. А вы, - он поглядел на советолога, объясните господину артисту, что от него требуется.
      Стадлер вкратце перевел Фрайеру суть дела. Свинья равнодушно пожал плечами.
      - Ну, что ж, - заключил Стерлингов, когда все ушли, - все идет как нельзя лучше. Курите.
      Он достал коробку с сигарами. Стадер взял одну, потом положил на место.
      - А нельзя ли обойтись без крови? - робко спросил он.
      - Можно, конечно, - Стерлингов закурил и откинулся на спинку стула. Крови не будет: Айвар задушит товарища его же галстуком.
      - Я не это имел в виду, - советолог поморщился. - Может, вообще не стоит убивать? Он ведь обещал молчать.
      - Вы плохо знаете людей, - усмехнулся Стерлингов. - Нельзя доверять никому. После "спектакля" в Мавзолее заработает громадный механизм под названьем КГБ. Они обязательно выйдут на парикмахера, а от него ниточка приведет к вам и ко мне. Лучший свидетеь - мертвый свидетель. Боже, кому я это объясняю!
      Незаметно наступил вечер. Лупиньш принес кофе, на этот раз без коньяка. Стадлеру было не по себе, и хотелось выпить, но просить он не решился. Кофе не лез в горло, перед глазами стоял синий задушенный старомодным галстуком Вильковский с вывалившимся набок безвольным языком.
      Внезапно сверху донесся какой-то подозрительный шум, заставивший обоих насторожиться. Затем раздались быстрые шаги по лестнице, распахнулась дверь, и перед ними предстал растерянный парикмахер. Он, как рыба, выброшенная на берег, хватал перекошенным ртом воздух и молчал.
      - Что случилось?! -Стерлингов встал ему навстречу.
      - Сбежал! - только и смог выдавить Вильковский.
      - Кто сбежал?
      - Ну этот ваш... Марафет!
      - Что?! - Стерлингов пулей вылетел из гостинной, Стадлер - за ним.
      В комнате на втором этаже царил настоящий бардак: окно распахнуто настержь, дверцы шкафа, где хранился кейс с препаратами доктора Кепарасика - тоже. Посреди комнаты лежал опрокинутый стул, вокруг него, среди локонов остриженных волос, валялись три пустые ампулы и шприц.
      - Я только на минуту вниз спустился кисточку помыть, - стал рассказывать Вильковский. - Прихожу, а здесь...
      Стерлингов подошел к окну, хрустнуло стекло под ногой. Он безуспешно пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте, потом крикнул:
      - Айвар, живо на улицу! Найди эту скотину!
      Стадлер, как завороженный, смотрел на опрокинутый стул, и тут его осенило. Ну конечно же! Странное поведение Свиньи в машине, бессвязный бред насчет марафету, слова Уорбикса насчет какоина... Какой же он осел! Советолог нагнулся и поднял ампулу: две красные поперечные полосы.
      "Метапроптизол! - вспомнил он. - Лекарство против страха!"
      Ему стало дурно.
      - В каком он был виде? - выпытывал Стерлингов у парикмахера.
      - Я... почти закончил... - збивчиво объяснял тот. - Осталось только виски подбрить.
      - Ничего себе! - Стерлингов схватился за голову.
      С улицы раздавался раздирающий душу треск. Это Лупиньш прокладывал себе дорогу сквозь кусты.
      Вильковский испуганно собирал портфель.
      - Я, пожалуй, пойду, - он боком выскользнул за дверь.
      - И этот уйдет! - прохрипел Стадлер.
      - Не уйдет, там Айвар. - Стерлингов был бледен, но спокоен. - То же мне парикмахер на букву "хер".
      И действительно, через минуту из сада донесся сдавленный крик. Стадлер судорожно перекрестился.
      ГЛАВА 18
      Москва. Калининский проспект. 5 ноября. 21-00.
      Вечер. Промозгло. Капитана Козлова познабливает в плаще. Время, отведенное на выполнение задания, истекло. Почти все двойники задержаны. Козлов решает ехать в Управление. Он стоит у кромки тротуара и голосует рукой с зажатой в ней сигаретой.
      Такси остановилось сразу. На переднем сидении был пассажир. От витринных огней сияла его круглая лысина.
      - Куда? - крикнул шофер.
      Козлов понизил голос до шепота:
      - На Лубянкку.
      - А деньги есть? - пидирчиво оглядел его таксист.
      "Так и знал, не внушают доверия эти усы", - пожаловался сам себе капитан и, стукнув кулаком в грудь, пообещал:
      - Забашляю, шеф, два счетчика!
      - Но-но! - встрял пассажир на переднем сидении и погрозил Козлову указательным пальцем.
      - Да за мной не станет! - стал убеждать того капитан. - Сначала вы доберетесь, потом я.
      - Но-но, - пассажир постучал по наручным часам. - Казино, скорость, спид, давай-давай, баранка!
      - Я тебе не баранка! - огрызнулся таксист. - Садись, друг. - Он перегнулся через сидение и открыл заднюю дверь. Козлов сел.
      - Ну и вредный тип попался, - покосился на пассажира шофер. - Весь вечер катаю, то доллары сует, то срамные картинки. Сутенер, небось.
      Попутчик обернулся и подарил капитану полный презрения взгляд. Тот похолодел: открытый профиль, нос немного картошкой, огромный лоб, до боли человечий. Козлов украдкой достал из кармана железный рубль, сравнил, - ошибки быть не могло.
      - И слова-то от него нормального не услышишь, - продолжал сетовать таксист. - Ни бельмеса не понимает по-русски. Всю смену молчу. Да еще пукает в салоне, видать к борщам нашим не привычен...
      Но Козлов не слушал его. Голова работала на полную мощность: "Ильич, точно, то есть не Ильич, конечно, а двойник - Свинья. Розенблат и компания. Прав Евлампий, ох как прав!"- капитан притворился спящим, но лицо его было напряжено.
      - Эй, стоп! - вдруг закричал пассажир. - Зе энд, финиш, доигрались, мать твою так!
      От неожиданности шофер резко затормозил.
      - Смотри-ка ты, по-русски заговорил, - удивленно протянул он.
      Свинья открыл дверь и собрался выходить.
      - А деньги?! - шофер схватил его за плечо. - Мани-мани, рубли давай! Семнадцать с полтиной. Кто платить будет, Рузвельт?
      - Я заплачу, - шепнул водителю Козлов. Он боялся спугнуть двойника.
      Таксист отпустил Свинью и, матерясь, захлопнул дверь.
      - Друг, останови у следующего фонаря, - попросил капитан.
      - Как это? - не понял шофер.
      - Через 50 метров. - Козлов нервничал. - Я потом все объясню. Деньги завтра на Лубянке получишь. Спасибо, товарищ!
      Капитан протянул квитанцию и выскочил в ночь. Вокруг ни души. Виднеются контуры Государственного университета. Промелькнл вдалеке "Ильич" под фанарем. Козлов припустил за ним, нащупав "макарова" в кармане штанов.
      Шофер же плюнул в форточку, кинул туда же смятую квитанцию и тронулся в парк.
      Минут десять двойник Ленина петлял переулками, низко нагнув голову, затем зашел в парадную дома с барельефом композитора Мусоргского. Козлов шмыгнул за ним и стал осторожно подниматься этаж за этажом, держа пистолет обеими руками. Так дошел он до чердака: пусто, лишь покачивается от ветра странное белье на веревке.
      "Черт, проходной!" - понял Козлов и бросился вниз. Он пробегал между вторым и первым этажами, когда вдруг погас свет. Нога зацепилась за что-то твердое, и капитан полетел вниз. Он летел ровно семь ступенек и успел сделать семь выстрелов. Семь предупредительных выстрелов вверх. Сознание погасло.
      * * *
      Бытует расхожее мнение, что при потере сознания сновидений нет. Если бы Козлов знал об этом, то сильно удивился бы: ему снился сон.
      Снилось Козлову, что он не капитан контразведки, а известный на всю страну фокусник-иллюзионист, заслуженный артист республики. Будто выходит он в свете прожектороов на театральную сцену и под восторженный рев многотысячной публики достает из черного крашенного цилиндра генерал-майора Скойбеду за уши. Достает и, пристально глядя в глаза, ласково так спрашивает:
      - Ну что, Валерий Михалыч, сукин ты сын, будешь еще доя...ться до меня?
      - Буду, - отвечает Скойбеда.
      Тогда Козлов берет свободной рукой волшебную палочку и, стукнув ей Скойбеду по лбу, превращает того в свинью.
      - А теперь будешь? - спрашивает.
      - Буду! - визжит свинья.
      Тогдв Козлов, еще раз взмахнув палочкой, превращает свинью в Ленина и сам пугается своего поступка. Стоит он, значит, а пот с него так и хлещет. Тут еще вскакивает с первого ряда полковник Семинард и, потрясая его, Колова, личным делом, кричит: