Личные враги

Один из мальчиков во сне лягнул ее.

Она осторожно села, сбросила одеяло, поднялась, стараясь не потревожить сон малышей. Лорен легла спать одетой, поэтому ей не пришлось шарить в темноте незнакомого дома в поисках одежды. Нужно было лишь набросить плащ, дабы укрыться от ночной прохлады. Плащ висел на крюке у двери. Накинув его на плечи, Лорен бесшумно выскользнула из дома.

Снаружи луна светила гораздо ярче. В ее призрачном сиянии без труда можно было разглядеть всю округу — темные дремлющие дома, загоны, где спали овцы, белыми комочками сбившись потеснее на сырой земле, очертания нового частокола и двух сторожевых башенок у самых ворот и в дальнем конце деревни. Лорен неторопливо пошла к воротам.

— Чудесная ночь, — произнес над самым ее ухом знакомый низкий голос.

Лорен так и подскочила, схватившись за сердце. Арион подобрался к ней сзади, совершенно бесшумно.

Он явно заметил, что застал ее врасплох, но виду не подал. Он протянул Лорен высокую кружку.

— И превосходное виски, — прибавил он, когда она никак не ответила на его жест. — Твои сородичи делают его мастерски.

— Ты почему не спишь? — как бы со стороны услышала Лорен собственный голос.

— А ты? — отпарировал он, по-прежнему протягивая ей кружку.

Поскольку отвечать Лорен не хотелось, она взяла кружку и, поднеся ее к губам, вдохнула крепкий хмельной запах. Виски обожгло язык. Лорен была непривычна к хмельному и, сделав небольшой глоток, сразу вернула кружку.

Арион принял ее с серьезным, почти торжественным видом. Он вновь не сводил глаз с Лорен. А в том, что у нее вдруг голова пошла кругом, был, конечно же, виноват этот глоток виски. Только он.

Лунный свет серебрил чеканное лицо Ариона, словно дразня ее этой неземной, нечеловеческой красотой. Глаза у него были темные, непроглядные, как ночное небо. Как ни в чем не бывало он протянул руку к лицу Лорен.

Девушка поспешно отступила на шаг, и губы Ариона дрогнули в горьком подобии усмешки.

— Как твоя голова? — спросил он обманчиво светским тоном.

— Что-что?

— Помнится мне, ты сильно ударилась головой. До крови.

— А-а… — Лорен покраснела в темноте, чувствуя себя набитой дурой. Ох, не надо было ей пить виски. — Все хорошо.

— Можно мне взглянуть?

Лорен сунула руки за спину, крепко, до боли сплетя пальцы.

— Это еще зачем?

Губы Ариона вновь дрогнули, сложившись в горькую гримасу, тут же бесследно исчезнувшую.

— Что, Макрай, все еще мне не доверяешь?

— Что ж, ладно, — резко бросила она. — Валяй, смотри, если уж так настаиваешь.

Арион шагнул к ней, оказавшись вдруг совсем рядом. Лорен отчаянно захотелось зажмуриться, словно так можно было спрятаться от него. Он снова протянул руку, легонько прикоснулся пальцами к ее виску, отвел прядь волос со лба. Движения его были необычайно нежны, но каждое прикосновение обжигало кожу Лорен, словно раскаленное железо.

Она опустила глаза, изо всех сил стараясь не шевелиться и даже не дышать. Арион стоял так близко, что Лорен, казалось, слышала биение его сердца. Этот частый, лихорадочный стук жарким эхом отзывался в ее висках.

— Ты права, — очень тихо, сдавленно прошептал Арион. — Все хорошо, даже слишком.

Не выдержав, Лорен все же вскинула голову, и взгляды их встретились. Арион все так же касался ладонью ее виска. Лицо его было так близко, что Лорен закрыла глаза, покорно предавая себя во власть нахлынувшего желания.

Они стояли посреди Дунмара, залитые предательским лунным светом. В любую минуту их могли увидеть. Кто? Да кто угодно — часовые, Кормик, Родрик. Лорен мельком подумала об этом — и тут же забыла.

Неважно. Все неважно. Весь подлунный мир — прах и пыль, есть только Арион.

Пальцы его медленно и нежно перебирали ее волосы. Его дыхание, теплое, близкое, чуть хмельное, щекотало ее губы, искушало, дразнило. И вдруг все кончилось.

Лорен открыла глаза. Арион отступил от нее, лицо его окаменело. Потом он отвернулся и с ожесточенным видом уставился в темноту.

Ночной холод пробирал до костей. Лорен содрогнулась отчасти оттого, что замерзла, отчасти потому, что вдруг остро ощутила свою уязвимость. В ледяном ветре чуялось дыхание близкой зимы, лунный свет заливал округу беспощадным, нечеловеческим сиянием. С ума она сошла, что ли? Она едва не позволила Арио-ну совершить то, что погубило бы их обоих. Если б кто-то прошел сейчас мимо и увидел…

С неистово бьющимся сердцем Лорен оглянулась по сторонам — никого. Тогда она вновь поглядела на Ариона — он и не шелохнулся, все такой же красивый, недоступный, чужой. Теперь Лорен уже стыдилась своей слабости, стыдилась запретного влечения к этому человеку.

Она — Лорен Макрай. Ей суждено исполнить свой долг и тем самым защитить от беды весь клан Макраев. Ее судьба никоим образом не может быть связана с графом Морганом.

Вслед за стыдом ее охватило отчаяние. Как вообще могла она, Лорен Макрай, очутиться в таком положении, как могла всем своим существом желать того, что грозит бедой ее близким? При одной мысли об этом сердце Лорен горестно сжалось. Как же все это не справедливо! Впрочем, она всегда знала, что жизнь редко бывает справедлива.

Арион тяжело вздохнул. И наконец повернулся к Лорен. Больше всего на свете ей хотелось сейчас обратиться в бегство.

— Что означает твоя заколка? — спросил Арион.

Вначале его слова показались Лорен полной бессмыслицей, набором непонятных звуков, словно он вдруг заговорил на каком-то неизвестном ей языке.

— Заколка, — повторил Арион, раздраженно тыкая пальцем в серебряную фибулу на плече Лорен. Украшение стало видно только сейчас, когда плащ немного соскользнул с плеча Лорен. — Она совсем не такая, как у твоих соплеменников. Что она означает?

— А… — Лорен глянула на фибулу, и чужая серебряная ветвь показалась ей вдруг ужасно тяжелой. — Это знак Мердоков. Подарок их лэрда.

Арион усмехнулся. Странная вышла усмешка — острая, напряженная.

— Стало быть, ты уже носишь его знак.

— Это дело чести.

— Хитро придумано, — заметил он, и огонек гнева, который Лорен еще раньше разглядела в его глазах, сменился презрительным блеском. — Мердок, стало быть, уже позаботился о том, чтобы ты ни на минуту не забывала о вашем обручении.

— Так принято, — отрезала Лорен, уязвленная его тоном. — Я и не ждала, что ты это поймешь.

— Почему? Потому что я — Морган? Ты, помнится, назвала меня английским варваром, однако я никогда бы не стал принуждать женщину носить мой знак.

— Никто меня не принуждал! — разозлилась Лорен. — Я сама так решила!

— Тебе эта штука не к лицу, — холодно произнес Арион и, шагнув к девушке, выразительно щелкнул ногтем по металлу. — Знак твоего клана гораздо лучше.

Сухой щелчок — и фибула вдруг непонятно как выскользнула из плотных складок тартана. Вскрикнув, Лорен схватилась за плечо, и торчащая наружу булавка уколола ее ладонь.

Девушка отдернула руку, и ее тартан пополз вниз. На ладони в месте укола проступила крохотная капелька крови. Лорен прижала ладонь к губам, слизывая кровь и сердито глядя на графа.

Фибула на миг зацепилась за ткань, а затем беззвучно упала в грязь.

Арион не дрогнул, не шевельнулся, так и смотрел на Лорен, и в его презрительном взгляде разгоралось уже знакомое пламя желания.

Лорен опустила уколотую руку.

Наконец Арион вышел из оцепенения и, отведя взгляд от девушки, наклонился к самой земле. Подобрав серебряную фибулу, он осторожно протянул ее Лорен.

— Что-то знак Мердоков плохо на тебе держится, Лорен Макрай, — заметил он как бы между прочим, но она мгновенно поняла двусмысленный намек.

«Да уж знаю», — мрачно подумала она, но вслух ответила совсем другое:

— Отлично держался бы, если б кое-кто вел себя разумно.

— Жаль, что ты не нашла себе ничего получше.

С этими словами Арион оглянулся по сторонам с таким видом, словно все происходящее смертельно ему наскучило.

Вся печаль Лорен испарилась бесследно перед лицом такой неукротимой дерзости. И с чего только она взяла, что прикипела сердцем к этому человеку? Он же всего лишь бессердечный, бесстыжий англичанин, который находит удовольствие в том, чтобы изводить ее. Нет, она и вправду спятила, если сочла хоть сколько-нибудь привлекательным такого наглеца.

Арион хранил молчание, потягивая мелкими глотками виски. Он даже не глядел на Лорен, которая старательно пристраивала на место злосчастную фибулу. Не человек, а ледяная статуя!

— Что ты делал так близко от Дунмара? — вслух спросила Лорен, цепляясь за свою злость, чтобы отогнать исходящий от собеседника холод. — Чего доброго, нарвался бы на неприятности.

Арион пожал плечами, все так же старательно не глядя на нее.

— Мой отряд рыскает по округе уже несколько дней — покуда ты, Лорен, пряталась в своем замке. Это Фуллер сообщил мне, что ты направляешься сюда.

— Вовсе я не пряталась!

Граф искоса одарил ее саркастическим взглядом.

— О да, разумеется! Ты просто отдыхала после пережитых треволнений.

Лорен наконец-то удалось как следует закрепить фибулу, и она сунула заледеневшие руки под плащ, чтобы хоть немного их отогреть.

— Ну да неважно, — отрывисто бросила она. — Зачем ты вообще явился в эти места?

— Я подозревал, что где-то здесь прячутся викинги — десяток, а то и больше. Мы пытались выследить их.

— Что?!

Лорен не собиралась скрывать своей ярости. Крик ее привлек внимание стоявшего наверху часового, тот обернулся и окликнул их. Лорен лишь молча отмахнулась, сверля Моргана бешеным взглядом.

— Так ты еще неделю назад знал, что викинги где-то здесь, и даже не подумал предупредить нас?!

— Ну, это была всего лишь догадка, — отозвался Арион. — Я не видел смысла тревожить вас, не получив веских доказательств.

— Доказательств?! А пропажи овец тебе мало?

— Потому я и здесь.

Лорен глядела на него, кипя от бессильного гнева. В загоне громко, тоскливо заблеяла овца, и ей отозвалась другая.

— Скоро вернется первый дозор, — сказал Арион как ни в чем не бывало. — Я собирался их встретить. Пойдешь со мной?

Лорен коротко, зло кивнула и зашагала к воротам. Арион нагнал ее и пошел рядом, но она даже не повернула головы, чтобы убедиться, так ли это. Она и так ощущала его близость — по жилам разливался знакомый, томительный жар. Но сейчас он лишь усиливал ее злость.

Этот человек куда хуже, чем ей казалось вначале, когда он был для нее лишь безликим врагом, не более. Быть может, Родрик, обвиняя графа Моргана в коварстве, был все же прав.

Неделю, подумать только, неделю рыскал он по округе, зная, что сородичам Лорен грозит опасность, но и не подумал известить их об этом. Возмутительно! Да, он заключил союз с кланом Макрай, но, выходит, использовал его исключительно ради собственной выгоды. Он предпочел действовать за их спиной. Он блюдет условия союза лишь тогда, когда ему это выгодно. До чего же она была глупа, когда решила, что этому человеку можно доверять!

А то, что ее с такой силой влечет к нему, всего лишь еще один признак глупости. Ни за что на свете она не поддастся больше этому опасному влечению!

Часовой распахнул для них ворота в ту самую минуту, когда к частоколу подъехал конный дозор. Там были и шотландцы, и англичане — точнехонько поровну. По их лицам Лорен сразу поняла, что викингов они не нашли. Она даже не знала, радоваться этому или печалиться.

Конный отряд с громким топотом въехал в деревню. Лошади дозорных едва ступали от изнеможения, лица людей осунулись и помрачнели.

— Мой лорд, — обратился к графу один из англичан, — там, где лежал мертвый ягненок, мы нашли след, уводивший в горы. По следу мы вышли к тому месту, где, судя по всему, стояли лагерем викинги. Нашли кострище, но пепел уже остыл. Они перебрались на новое место, но куда — мы так и не сумели выяснить.

— Они прячутся в горах, — прибавил один из шотландцев. — Днем мы сможем их выследить.

От конюшен направлялся к воротам еще один отряд — второй дозор, на долю которого выпал остаток ночи. Среди этих людей Лорен увидела Фуллера, Родрика, еще кое-какие знакомые лица. Вернувшиеся из дозора всадники ехали мимо них к конюшням, иные спешивались тут же.

— Подождите меня. Я поеду с вами! — крикнул Арион Фуллеру.

— Я тоже, — бросила Лорен.

Граф недоуменно оглянулся, но она надменно вскинула голову, словно бросая ему вызов. Дунмар — шотландская деревня. Эта часть острова принадлежит клану Макрай. Пускай только Морган попробует остановить ее!

Он, впрочем, и не пытался. Просто пожал плечами и зашагал к конюшням. Лорен с достоинством двинулась за ним.

Коню Лорен не по нраву было плестись шагом по узким горным тропам. Девушка вынуждена была все время сдерживать его, чтобы ненароком не сорвался в галоп. Скакун был великолепный, гнедой, с черной гривой и хвостом, но постоянно осаживать его оказалось делом не из легких. Лорен уже в отчаянии подумывала, что и вправду зря она отправилась в этот дозор.

Усталость, которой прежде она и не чувствовала, теперь навалилась на нее всей своей тяжестью. Глаза неумолимо слипались, все тело ныло, точно избитое. Луна закатилась. До восхода солнца оставалось еще часа два. В краткой предрассветной тьме Лорен с трудом различала даже собственные руки. Хорошо еще, что она не поехала по главе отряда! Первыми скакали граф Морган и воин из предыдущего дозора, которого взяли показать дорогу.

Путь к заброшенной стоянке викингов оказался куда длиннее, чем ожидала Лорен. Они ехали вот уже второй час, а еще не прибыли на место. Озираясь по сторонам, Лорен не могла даже припомнить, бывала ли она когда-либо в этих местах. Впрочем, это и неудивительно — ведь большую часть своей жизни она провела в Кейре и его окрестностях. Лишь дважды в год вместе с отцом Лорен выезжала в отдаленные деревни. И все же она совершенно не ожидала, что попадет в незнакомые, почти чужие места.

Они ехали горной тропой, продвигаясь все дальше к сердцевине одинокого горного кряжа, где никогда не было ничьих поселений. Земля здесь чересчур каменистая, плодородный слой слишком тонок, трава низкая и редкая — даже для неприхотливых шотландских овец. По склонам густо росли деревья, и в их тени предрассветные сумерки казались еще непроглядней. Корни деревьев бугрились прямо поперек тропы, отчего кони то и дело оступались. Кроны деревьев зловеще шуршали и шелестели на ветру. Конь Лорен дрожал и, прислушиваясь, прядал ушами. Не единожды девушке приходилось резко натягивать поводья, чтобы успокоить его.

А отряд между тем ехал все дальше и дальше. На тропе еще не было снега, но казалось, что здесь, наверху, уже наступила зима. Снег густо лежал на вершинах гор, дожидаясь того дня, когда сможет спуститься на равнину и укрыть все белоснежным одеялом, чтобы повсюду воцарилось бесконечное снежное безмолвие.

Арион и зимой не пропадет, рассеянно думала Лорен. Он останется своим для любого времени года, для деревьев и звезд, ветра и дождя, дня и ночи. Смехом он отгонит холод, взглядом зеленых глаз выманит солнце из-за низких снеговых туч. С ним она, Лорен, могла бы позабыть все земные невзгоды.

Он улыбнется — и запоют птицы. Он возьмет Лорен за руку, крепко обнимет, согревая теплом своего надежного сильного тела, и она будет вечно нежиться в его объятьях, положив голову ему на плечо. Его пальцы будут бережно, ласково перебирать ее волосы.

Лорен вовремя очнулась, чтобы не скатиться с седла. Она поспешила сесть прямо и, притворившись, что поправляет складки тартана, украдкой оглянулась, не видел ли кто ее позора. Всадник, ехавший следом за ней, вопросительно взглянул на нее. Лорен кивнула, мол, все в порядке, и торопливо отвела взгляд.

Иисусе, как же она устала! И когда только они доберутся до цели? Лорен больше не видела тех, кто ехал впереди, — тропа извивалась, словно змеиный след. Вдалеке вела зловещую перекличку пара сов, слышался перестук копыт и тихое позвякиванье доспехов. Пальцы Лорен занемели от холода, шея точно одеревенела.

Она могла бы сейчас мирно спать в доме Кенны, на тюфяке под теплым одеялом, могла бы лежать в своей комнате в Кейре, сладко посапывая в любимую подушку. Так нет же — понесло ее в Дунмар, да еще хватило ума поддаться на подначки графа Моргана и поехать именно с этим дозором. Он подбил ее на это, решив доказать, что не пытается обмануть ее.

«Неужели и впрямь поэтому ты поехала в дозор? — вкрадчиво вопросил ее внутренний голос. — Неужели Арион и вправду что-то скрывает от тебя? Или же он сказал истинную правду? С какой стати ты вдруг стала так подозрительна? Не связано ли это с твоими подлинными чувствами к графу Моргану? Ведь ты все время думаешь о нем, жаждешь его объятий, хотя и презираешь себя за эту слабость».

Боже милосердный, что же она творит?

Впервые после смерти отца Лорен пала духом. Ей не место здесь, среди мужчин. Она слишком слаба,

чтобы браться за мужское дело. У нее нет права занимать место во главе клана.

Сплетницы из Кейра были правы… Ей должно сидеть дома и заниматься женскими делами, смиренно дожидаться Мердока и думать о нем и о предстоящей свадьбе, а не о черноволосом англичанине, не о бурных, пугающих страстях, которые терзают и опустошают ее бедное сердце. Ей давно надо передать главенство над кланом мужчине и понять наконец, что никогда она не добьется успеха в мире, который благоволит исключительно мужчинам. К чему ломать комедию, к чему притворяться сильной и смелой? Господи, как она устала.

Лорен прикрыла ладонью глаза и зажмурилась, бессильно покачиваясь в седле, пряча от чужих взглядов закипающие в глазах слезы. Нет, она не в силах больше бороться с тягостными мыслями, с сомнениями, отчаянием, болью.

Отец устыдился бы, что его дочь оказалась так слаба.

При этой мысли Лорен выпрямилась и упрямо вскинула голову.

Отец всегда считал ее сильной. Отец никогда не баловал ее. Он даже не считал, что его дочь должна слепо подчиняться традициям. Отец гордился ее вольнолюбием и поощрял ее стремление к независимости.

Когда восьмилетняя Лорен, освобожденная из заточения Арионом Морганом, добралась до прибрежной деревни, где жили ее сородичи, отец с громким криком бросился к ней и крепко обнял, расцеловал, не скрывая радостных слез. Когда унялись крики и замешательство и она поведала во всеуслышание обо всем, что с ней случилось: как ее схватили враги, как сам дьявол Морган приходил к ней в темницу, как черноволосый мальчик спас ее и она бежала всю ночь по глухому лесу, — отец повернулся к людям, обступившим их, и воскликнул: «Вот какая у меня чудесная дочка! Вот какая она умная и храбрая!»

Он учил дочь всегда быть честной и гордой, как вести за собой других. Неужели Лорен могла позабыть эти уроки? После смерти отца она поступила именно так, как он бы хотел, — возглавила сородичей, покуда не оправится от раны новый лэрд, и боролась с опасностями, которые угрожали клану. Лишь сейчас Лорен с изумлением поняла, что именно к этому всю жизнь готовил ее отец. Хеброн Макрай оставил своей дочери драгоценный дар, и будь она проклята, если растратит его впустую!

Лорен выпрямилась в седле, заметно приободрившись и телом и духом.

Кони замедлили шаг, и вскоре всадники сгрудились там, где горная тропа расширялась, вливаясь в крохотную лесистую долину.

— Отсюда мы пойдем пешком, — объявил один из англичан. Лорен вместе со всеми спешилась, подвела коня к ближайшему дереву и обмотала поводья вокруг крепкой ветки. Лорен поплотнее запахнула плащ и присоединилась к воинам, тесно обступившим Ариона.

— Вот здесь начинается след, — сказал один из шотландцев, указывая на едва видную полоску притоптанной травы. Вокруг густо росли деревья и кустарник. Теперь Лорен поняла, почему им пришлось оставить коней внизу. Эти места, как и большая часть Шота, до сих пор не были освоены людьми. Даже снизу было видно, что подъем окажется нелегким, а кое-где придется едва ли не ползти, прижимаясь к обрывистому склону.

Лорен услышала, как Арион приказал нескольким своим людям остаться у коней и держать ухо востро. Она тут же огляделась и, выбрав нескольких своих сородичей, знаком приказала им последовать примеру англичан.

Граф Морган наблюдал за ее действиями с непроницаемым видом, а затем подошел ближе, якобы затем, чтобы посовещаться перед тем, как пойти по следу.

— Я не прошу тебя идти с нами, Макрай, — уставясь в землю, еле слышно проговорил он. Голос его был так тих, что Лорен пришлось подойти вплотную — иначе бы она не разобрала ни слова.

— Ты и сюда-то едва добралась, — продолжал граф, — я же видел, что ты борешься со сном. Пожалей меня и себя — останься здесь и жди нашего возвращения.

Лорен вскинула голову и едва заметно усмехнулась:

— Нет.

Судя по всему, Арион ждал именно такого ответа. Лицо его осталось бесстрастно, зато в голосе появились злые, отрывистые нотки:

— Ты будешь только помехой. Мы не знаем, что нас ждет впереди. Ты слишком устала и отлично это знаешь.

— Я иду с вами, Морган, — ответила Лорен, все так же усмехаясь. — Я чувствую себя прекрасно.

Он вздохнул, явно стараясь сдержать гнев. Затем коротко кивнул и, повернувшись, первым двинулся вверх по тропе. Воины гуськом потянулись за ним. Наконец, кроме Лорен, внизу остался только Фуллер. Улыбнувшись, он жестом предложил Лорен идти перед ним, и она подчинилась.

Подъем, спору нет, оказался на редкость тяжелым, но Лорен вопреки подозрениям Ариона говорила чистую правду: она уже нисколько не чувствовала усталости. Она была бодра, полна сил и готова лицом к лицу встретить любую опасность.

Колыхались предрассветные сумерки. До Лорен доносилось тяжелое, прерывистое дыхание тех, кто шел впереди. Порой из-под ног срывались камни и падали вниз, грохоча по обрывистому склону. То и дело тишину нарушало сдавленное проклятие.

Фуллер в отличие от других двигался совершенно бесшумно, и Лорен втайне радовалась тому, что замыкающим идет именно он. Его неслышный, уверенный шаг вселял в ее душу спокойствие. Этот человек силен, опытен и ловок. Если враги попытаются подкрасться к ним сзади, он наверняка обнаружит опасность вовремя.

Шум реки становился все сильнее. Далеко внизу, на дне ущелья Лорен различала извилистую, дымчато-лиловую в сумерках полоску воды. Примерно на середине подъема она заметила, что непроглядно-черное небо чуть посветлело на востоке — верный знак того, что скоро закончится, быть может, самая долгая ночь в ее жизни.

Тропа постепенно стала шире, ровнее и наконец вывела их на небольшую круглую поляну. Среди деревьев ясно были видны остатки вражеского лагеря.

Мужчины разом, как по команде, обнажили мечи, и Лорен последовала их примеру. С мечом в руке она, осторожно ступая, двинулась вперед. Что-то тут было не так, а что — она не могла понять. Тревожное, неприятное чувство нельзя было выразить словами, поэтому Лорен молчала, пристально озираясь по сторонам.

Уже понемногу светлело, но в этом мягком розоватом свете лес был все еще полон густых теней, в которых без труда могли укрыться враги. Лорен вышла на середину поляны, к кострищу. Здесь уже стоял Арион. В черном остывшем пепле торчали обугленные кости — овечьи, вне сомнения. Опустившись на колени, Арион потрогал золу.

— Холодная, — заметил он и вопросительно глянул на проводника. — Вы так и не выяснили, куда могли податься викинги?

— Тогда было слишком темно, — пояснил тот. Арион выпрямился, пристально оглядывая землю вокруг кострища. Прочие воины последовали его примеру, по-прежнему держа наготове мечи.

И все впустую. По крайней мере, Лорен так ничего и не обнаружила. Правда, следопыт из нее был аховый, но и ее скудных познаний хватало, чтобы понять: отыскать людей, которые жгли этот костер, будет совсем непросто. Они хорошо замели следы — ни протоптанных тропок, ни сломанных сучьев, ни единого отпечатка ноги в грязи, ни с одного камня не содран мох. Дозорные, однако, упорно продолжали поиски, а небо между тем заметно светлело.

Тревожное чувство не покидало Лорен, однако видимых причин для него пока что не находилось. Воины обшарили каждый уголок поляны, но безрезультатно. Кое-кто из них даже рискнул углубиться в лес, но и там ничего не нашли. Арион не желал сдаваться. Шотландцы вопросительно поглядывали на Лорен. Она кивнула, давая понять, что согласна с графом, хотя в глубине души считала, что вражеских следов им уже не отыскать.

Гнетущая тишина нависла над поляной. С каждой минутой напряжение усиливалось. Солнце поднялось выше, хоть теплей от этого не стало.

В ветвях деревьев рассыпалась звонкая трель одинокой птицы.

— Довольно ломать комедию! — со злостью выкрикнул Родрик с другого края поляны. — Нет здесь никаких викингов, а скорее всего, и не было.

— Что ты хочешь этим сказать? — осведомился один из людей графа.

— Я хочу сказать, англичанин, — зло и внятно продолжал Родрик, — что северян здесь вовсе не бывало. Это ваш драгоценный лорд, смазливый хитрюга, воровал наших овец, а потом смастерил вот это кострище, чтобы заманить нас сюда и оставить деревню без защиты. Мы ведь уже во владениях Морганов — не думайте, что я этого не заметил!

— Родрик… — предостерегающе начала Лорен, шагнув к нему.

— А ты не смей его защищать! — Родрик круто развернулся к ней. — С самого начала, Лорен Макрай, ты держала его сторону. По мне, так это омерзительно! Твой отец сгорел бы со стыда, если б видел, как ты позоришь его честное имя!

Лорен остолбенела, ошеломленная ядовитым плевком человеческой злобы.

— Довольно, — оборвал Арион и как бы невзначай шагнул поближе к Родрику. — Если хочешь обвинить меня во лжи, мальчишка, обращайся ко мне и не впутывай в это Лорен.

— Он зовет ее по имени! — заорал Родрик, вскинув меч. — Точно, она его шлюха, а не дочь Хеброна, который за такую наглость разрубил бы его пополам!

Воины отозвались зловещим бормотанием.

— Родрик! — Лорен растолкала мужчин, пробираясь к своему оскорбителю. — Что ты творишь? — гневно вопросила она. — Как ты смеешь говорить такое?

— Как я смею? — недобро хохотнул Родрик. — Это я-то? Нет, как смеешь ты, Лорен Макрай, заступаться за англичан? Как смеешь ты забывать о долге и чести, о памяти своего отца ради этого Моргана, который, если б только мог, поубивал бы нас всех на месте?

— Ты просто спятил! — охваченная гневом, Лорен подошла уже вплотную к нему. — Придержи язык, пока не выставил себя еще большим ослом, чем ты есть на самом деле!

Зловещий говор вокруг становился все громче, и в нем уже различались отдельные слова — оскорбительные, злые, враждебные.

— Ты всего лишь женщина, легковерная и слабая! — презрительно и злобно прошипел ей в лицо Родрик. — Ты готова продаться этому дьявольскому отродью, заплатив нашими душами!

И с этими словами он оттолкнул Лорен.

Толчок был не очень сильный, но девушку он застиг врасплох, и она повалилась на траву. Казалось, она падала долго, очень долго, но о землю ударилась с такой силой, что из нее едва не вышибло дух. Еще в падении она услышала, какая жуткая тишина воцарилась на поляне. Меч выпал из ее руки. От боли перед глазами заплясали огненные пятна.

Лорен зажмурилась и судорожно вздохнула. Открыв глаза, она поняла, что события развиваются с угрожающей быстротой. Арион швырнул свой меч на землю и бросился на Родрика. Миг — и они сплелись в рукопашной, покатились по траве, осыпая друг друга ударами и руганью. Вокруг тотчас закипели и другие схватки — англичане и шотландцы сцепились друг с другом, точно бешеные псы, выплеснув наружу все напряжение и враждебность прошедших дней. За считаные секунды мирная поляна превратилась в поле боя.

Лорен не без труда выпрямилась и огляделась. В голове у нее все еще шумело, она плохо держалась на ногах и едва успела отскочить от двоих драчунов, которые катались по земле, молотя друг друга до крови. Вопли и ругань дерущихся сливались в невнятный и злобный гул. Мужчины, словно разом обезумев, дружно побросали мечи и месили друг друга, как в обычной пьяной потасовке.

Пошатываясь, Лорен с отвращением смотрела на эту сцену.

А потом с другого края поляны донесся пронзительный вопль. Лорен стремительно обернулась, отыскивая взглядом упавший на траву меч. Она знала, что это за вопль, и со смутным ужасом, точно в страшном сне, поняла, что сейчас произойдет.

Из гущи леса хлынули викинги. Лорен громко закричала, пытаясь хоть так отрезвить безумцев, которые упоенно дрались друг с другом, не видя, что им грозит.

Лорен наконец отыскала в траве свой меч и с тем же пронзительным криком побежала навстречу врагам. Кое-кто из дерущихся опомнился. Воины хватались за мечи, но было уже поздно, и викинги обрушились на них, воинственно вопя и безжалостно рубя направо и налево.

Лорен отбила мечом удар, который должен был обрушиться на спину упавшего воина. Викинг, разглядев, кто перед ним, широко раскрыл глаза, но тут же хищно сощурился и оскалил в дерзкой ухмылке крупные желтые зубы. Теперь он атаковал Лорен. Она сумела отразить удар, такой сильный, что девушка едва удержалась на ногах. Лорен ощущала в себе странную, легкую, звенящую пустоту; все ее чувства сосредоточились на одном: враг должен быть остановлен, и сделает это она.

Викинг был намного выше ее и не так подвижен и гибок, зато он превосходил ее силой, да и меч у него был куда тяжелее. Под градом его ударов Лорен едва удерживала в руках клинок, волей-неволей изобретая все новые и новые финты и захваты, используя, как ее учили, силу противника. Викинг двигался не слишком ловко. Ей удалось полоснуть его скользящим ударом по ребрам. Зарычав от боли, он на миг отпрянул и вновь изумленно глянул на Лорен, заново оценивая врага. Губы девушки искривила жестокая усмешка. Викинг, опомнившись, снова бросился в атаку.

Вокруг них с новой силой разгорался бой — шотландцы и Морганы, забыв о недавней распре, плечом к плечу сражались с врагом. У Лорен не было времени порадоваться тому, что нелепая драка все же прекратилась. Викинг неуклонно теснил ее все глубже в лес, а у нее уже хватало сил только на то, чтобы отражать его атаки. Лорен едва не удалось снова достать его мечом, но он успел отпрянуть и вновь атаковал. Девушка перепрыгнула через небольшой валун — крупные и мелкие камни в изобилии торчали из лесной почвы — и услышала, как меч врага зазвенел, впустую ударившись о камень. На миг в обороне викинга открылась брешь, и Лорен немедля нанесла удар. Противник, ожидавший этого, вовремя отскочил и злобно захохотал над ее неудачей.