ГЛАВА 43

Двери большого зала замка Кейлавер захлопнулись с оглушительным грохотом. Эйрин показалось, что ее ударила молния. Наконец она узнала имя человека, который должен стать ее мужем — сын короля Бореаса, принц Теравиан.

Она осталась наедине с королем. Слуги незаметно выскользнули из зала, сопровождая в отведенные им покои королеву Иволейну и сестру Мирду. Если бы они остались, Эйрин было бы легче: она хотела задать множество вопросов обеим колдуньям.

— Позднее, сестра, — раздался тихий голос Мирды. — Зайди в наши покои, когда взойдет луна и ее свет засияет над стенами замка. Тогда и поговорим.

Сердце Эйрин стучало, словно пойманная птица в клетке. Она ощущала на себе взгляд короля. Она не могла ослушаться его приказа, замужество неизбежно. Но Теравиан? Неужели Бореас не мог выбрать для нее другого жениха? Даже древний герцог Калентри уже не казался ей таким ужасным.

— Скажи мне, Эйрин, что ты думаешь о моем выборе? — прорычал король прежде, чем она сумела взять себя в руки.

Он спустился с помоста, двигаясь с изяществом хищника, преследующего свою жертву.

Эйрин понимала, что он бросил ей вызов: Бореас хотел, чтобы она выступила против его воли. Но она не попадется в его ловушку.

— Я думаю, Ваше величество, — ответила она, вздернув вверх подбородок, чтобы без трепета встретить его взгляд, — что после моей свадьбы с принцем вы будете моим отцом не только в сердце, но и по закону, и это необычайно меня радует.

В ее словах чувствовалась сила правды. Они и были правдой. Несмотря на страх перед королем, Эйрин любила Бореаса, как родного отца, которого не знала.

Бореас заморгал, словно получил пощечину, а затем на лице у него расцвела широкая улыбка. Если бы между ними шло сражение, и Эйрин была генералом, то получалось, что она одержала тактическую победу — даже при том, что не имела ни малейшего шанса на благополучный исход боевых действий против превосходящих сил противника.

Король коснулся рукой щеки Эйрин, а когда он заговорил, его обычно оглушительный голос показался ей немного охрипшим.

— Только не думай, что я не знаю о недостатках моего сына, миледи. И если я мог забыть об их существовании за время его отсутствия, то, как только он вошел в замок, мне пришлось о них вспомнить. И все же совсем не так плохо стать женой принца, даже если он обладает скверным характером. И я надеюсь, что, получив сильного и сдержанного спутника жизни, он станет достойным мужчиной и королем.

Эйрин не нашла слов для ответа.

— Скоро тебе предстоит переговорить с лордом Фарвелом. Ты объяснишь ему, какой хочешь видеть свою свадьбу. А теперь иди. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. — Дочь моя.

Он сделал шаг назад, Эйрин присела в реверансе и склонила голову, чтобы король не увидел выступивших у нее на глазах слез: генералы не плачут. Она молча повернулась и вышла из большого зала.

Эйрин слонялась по замку, не находя для себя разумного занятия. Мирда просила ее прийти после восхода луны, но до него оставалось еще несколько часов. И уже смирившись с неизбежным, Эйрин еще не была готова обсуждать с лордом Фарвелом детали предстоящей свадьбы.

Тебе повезло, Эйрин Эльсандрийская, корила она себя, присаживаясь на скамью возле окна. За рифленым стеклом простирались серо-зеленые холмы. Ты боялась, что король выдаст тебя за старика с лицом, похожим на репу. Теравиан совсем не стар. Он младше тебя на две зимы и весьма красив — когда не хмурится.

Она вздохнула.

Ладно, у него всегда угрюмый вид. Однако нельзя исключить, что Бореас прав и Теравиан может измениться.

— Что случилось, миледи? — послышался веселый тенор. — Вам утром попался несвежий кусочек сыра?

Эйрин отвернулась от окна и подняла взгляд. Над ней возвышался сэр Тарус, одетый в кожаный костюм для верховой езды. Сапоги перепачканы в глине, рыжие волосы намокли от дождя.

Она покачала головой.

— Сыр?

— Или гнилой орех? Вы вздыхали и держались за живот. И я подумал, что вы съели какую-то гадость.

Она еще раз вздохнула.

— Дело совсем не в том, что я съела.

Рыцарь приподнял бровь.

Эйрин решила, что нет причин скрывать от него правду.

— Король только что назвал имя моего будущего мужа.

Тарус негромко присвистнул.

— И новость вас не обрадовала?

— Нисколько.

Тарус ничего не ответил. Наверное, ему трудно понять, подумала Эйрин. Несчастливый брак не слишком серьезная проблема для мужчины благородного происхождения; у него есть множество других занятий — политика, охота, война, — кроме того, он всегда может завести любовницу. Но для женщины из хорошей семьи есть только одна роль: жены и матери.

Но так ли это, Эйрин? Неужели ты и в самом деле думаешь, что Теравиан способен помешать тебе быть колдуньей?

Кроме того, Тарус относится к жизни не так, как другие мужчины. Она снова выглянула в окно.

— Скажите мне, сэр Тарус, — попросила она. — Воины Ватриса… когда-нибудь заключают браки? Или просто… остаются друг с другом?..

Тарус рассмеялся, и Эйрин услышала, как рыцарь приблизился к ней. Она почувствовала запах тумана и лошадей.

— Мы люди войны, миледи. У нас нет времени возиться возле камина в одних набедренных повязках или шлепать друг друга. Правда.

Эйрин не сумела сдержать смех. Она повернулась, чтобы посмотреть на Таруса.

— Но я думала, что вы все… я хотела сказать, женщины…

— Скажите мне, все ли ваши сестры-колдуньи пренебрегают услугами мужчин и не допускают их в свою постель?

Эйрин задумчиво пожевала губу.

— Некоторые, насколько мне известно, навсегда остаются одинокими. Они утверждают, что прикосновения мужчины ослабляют их магию, хотя я не понимаю, как такое может быть. Другие способны лечь со всяким, кого полюбят. Но мне кажется, что большинство колдуний ведет себя так же, как обычные женщины, которым необходимы мужчины.

Щеки Эйрин раскраснелись. Она никогда не была столь откровенна, даже с женщинами, не говоря уже о мужчинах. Неожиданно она поняла, почему ей так нравится этот рыцарь. Рядом с ним она чувствовала себя совершенно свободно, как ни с одним другим мужчиной. Или с женщиной, если уж на то пошло. Он сильный, как и положено мужчине, однако никогда не позволит себе ее обидеть.

Эйрин пригласила Таруса сесть рядом на скамью, и он повиновался, постаравшись, однако, не испачкать подол ее платья. Эйрин вспомнила, что не видела Таруса последние два дня; должно быть, он куда-то уезжал по поручению короля.

— Воины не слишком отличаются от колдуний, — сказал Тарус. — Я не могу открыть вам наши тайны, но скажу, что у нас есть ритуалы посвящения, во время которых молодой рыцарь остается наедине с более опытным и тот посвящает его в Тайны Ватриса. И все же большинство воинов Ватриса заводят жен и становятся отцами. Только немногие из нас слышат Зов.

— Как вы. И сэр Бельтан.

Рыцарь отвернулся, и Эйрин поморщилась. Она знала, что Тарус неравнодушен к Бельтану, но Бельтан любит Тревиса. Пожалуй, стоит сменить тему. Нет, Эйрин не могла справиться с мучившим ее любопытством.

— Значит, вы и Бельтан являетесь жрецами Ватриса?

Тарус вновь посмотрел на Эйрин, но теперь его лицо стало неожиданно серьезным.

— Обычно тот, кто услышал Зов, входит во внутренний круг, поскольку жрецам запрещено заключать браки. Может быть, когда я стану старше и мудрее, я выберу этот путь. Но мне представляется, что Бельтан никогда не будет жрецом. Произносить молитвы — нет, он предпочитает сражаться. А вот я… мне кажется, со временем могу устать от сражений.

Эйрин обдумала слова молодого рыцаря. Она знала, что Тарус щедро поделился с ней своим знанием: приоткрыл дверь, ведущую в затянутый дымом лабиринт, где вершились тайны культа Ватриса Быкоубийцы. По правде говоря, это ее несколько удивило — ведь она же колдунья.

— Я слышала, что король Бореас стал членом ядра, — сказала она скорее для себя, чем для Таруса.

Молодой рыцарь рассмеялся.

— Жена короля умерла, миледи, и он решил больше не жениться из уважения к ее памяти. Так что он вполне может стать жрецом. Но я думаю, что если вы поздней ночью проверите постель короля, то найдете там хорошенькую женщину, а не красивого мужчину. С другой стороны, когда я…

Взгляд рыцаря устремился куда-то вдаль, словно он что-то вспомнил.

— О чем вы? — спросила Эйрин.

— Даже не знаю. — Тарус пожал плечами. — В огонь бросают сосновые ветки, воздух наполняется густым дымом, и тебе дают выпить крепкого вина. И тот, кто выбран для тебя, надевает маску в форме головы быка.

Эйрин вдруг почувствовала, что слышит вещи, которые ей не следует знать. Это слишком большой секрет, личное дело Таруса.

— Стоит ли вам рассказывать дальше, милорд?

— Почти наверняка нет. Но… — Он покачал головой. — Но, миледи, вы и леди Лирит мне нравитесь. И не имеет значения, что вы колдуньи, а я принадлежу к Ордену Ватриса. Не имеет значения, что наши жрецы утверждают, будто мы враги.

Значит, воины Ватриса разговаривают о колдуньях, совсем как Эйрин и ее сестры обсуждают воинов Ватриса. Все знают, что приближаются тяжелые времена. Решающая Битва, как ее называют воины Ватриса.

— А разве мы враги? — негромко спросила она.

— А что говорят ваши сестры?

— То же самое, что ваши братья, я полагаю.

Долгую минуту оба молчали. За окном коршун пытался догнать голубку.

— Давайте заключим договор, миледи, — неожиданно предложил Тарус. — Если в будущем мы окажемся во враждующих лагерях, то все равно останемся друзьями. И будем честны друг с другом. Настолько честны, насколько сможем быть, не нарушив данных нами обетов. — Он встал и протянул руку. — Вы готовы заключить со мной такой договор, миледи?

Эйрин не колебалась. Она встала и взяла его руку здоровой рукой.

— Я принимаю ваше обещание и даю в ответ свое. Клянусь именем Сайи.

— А я клянусь именем Ватриса.

В душе Эйрин зародилась новая надежда. Только после того, как забрезжил новый свет, она поняла, каким глубоким было ее отчаяние. Если среди воинов Ватриса есть такие люди, как Тарус и Бельтан, почему колдуньи должны быть их врагами?

Однако Эйрин знала ответ на свой вопрос. Лиэндра и ее фракция мечтают о конфликте, Эйрин не удивилась бы, узнав, что среди последователей Ватриса происходит то же самое. Но пока есть Мирда, Лирит и она сама, и воины вроде Бельтана и Таруса, еще не все потеряно.

— Что ж, — с улыбкой сказал Тарус, — значит, наш договор заключен.

Эйрин кивнула.

— Вам следует пойти к королю. Он наверняка ждет вашего доклада.

Тарус открыл рот, но потом покачал головой и ушел. Эйрин улыбнулась. Хотя они заключили союз, ей было вовсе не обязательно отказываться от таинственности. Она догадалась, что он куда-то ездил по поручению короля, причем только по его внешнему виду — значит, рыцарю следовало доложить о результатах своей поездки королю. Но пусть он думает, что она обладает способностью к предвидению. В таком случае, он не станет нарушать договор.

А станешь ли ты соблюдать его, Эйрин? Выполнишь ли ты свое обещание, если тебе придется пойти против Узора?

Да. Она выполнит договор. Потому что она не просто колдунья, а еще и баронесса — а потом станет королевой. Она не нарушит свою клятву.

ГЛАВА 44

День тянулся медленно, принц Теравиан не показывался. Эйрин была рада, однако ее мучила совесть. Наверное, ей следовало принести ему извинения за слова, произнесенные в большом зале. Теперь уже не имело значения, что он ушел, не попрощавшись; если они собираются жить как муж и жена, обоим следует научиться вести себя прилично.

Однако принца нигде не удавалось найти. Однажды Эйрин видела лорда Фарвела, когда он разговаривал со слугой, и слышала, как он произносил ее имя. Слуга показал в ее направлении, но прежде чем старый сенешаль успел двинуться к ней, Эйрин ускользнула прочь.

Впрочем, она не могла пропустить ужин, который должен был состояться вечером. Эйрин посадили напротив Иволейны и Мирды. Королева оказалась слева от короля, справа от него сидел Теравиан, а за ним лорд Фарвел. К счастью, между Эйрин и сенешалем оказались два графа, и, хотя Фарвел несколько раз пытался заговорить с ней о предстоящей свадьбе через головы гостей, она сделала вид, что ничего не слышит, и лишь очаровательно улыбалась, поднимая кубок с вином в его честь.

Бореас казался непривычно подавленным — интересно, что рассказал ему Тарус, подумала Эйрин. Рыжеволосый рыцарь не присутствовал на ужине, хотя на дальнем конце для него было приготовлено место рядом с Мелией, на лице которой застыло выражение легкой скуки.

Бореас часто наклонялся к Иволейне и что-то негромко говорил ей. Однако Иволейна ничего не отвечала королю. Она просто смотрела на зал, ее глаза поблескивали, словно опалы, в оправе светлых волос. Лишь однажды Эйрин рискнула бросить взгляд на Теравиана, но принц отвел глаза. Он угрюмо смотрел в свою тарелку, а его нахмуренные брови сошлись на переносице.

Эйрин покинула зал при первой же представившейся возможности и вышла в коридор прежде, чем лорд Фарвел успел подняться со стула. Она подумала, не поискать ли ей Паука Олдета. Однако она не представляла, что скажет шпиону. И не могла вернуться в свои покои, поскольку именно туда первым делом направится Фарвел. Эйрин и сама не заметила, как оказалась возле комнаты Мелии.

— Заходи, — послышался голос прежде, чем Эйрин подняла руку, чтобы постучать.

Она вошла и застала Мелию за вышивкой. Черный котенок играл на ковре возле камина, бегая за клубком.

Эйрин откашлялась.

— Я думала…

— Конечно, дорогая, — прервала ее Мелия. — Я уверена, что здесь тебя никто не найдет.

Эйрин не осмелилась спросить, почему леди Мелия так в этом уверена. Она уселась в стоящее неподалеку от камина кресло и тут же пожалела — здесь было слишком жарко.

— Ты счастлива, дорогая? — спросила Мелия, не поднимая глаз от вышивки.

Эйрин едва не свалилась с кресла. Что Мелия имеет в виду? Конечно, намекает на жениха Эйрин.

— Я счастлива, что король считает меня достойной стать женой его сына, — заявила Эйрин.

Мелия оторвалась от своей работы.

— Меня интересует совсем другое.

Эйрин встала с кресла и подошла к окну.

— Вы не возражаете? У камина слишком жарко.

— Конечно, дорогая.

Эйрин отодвинула занавеску и слегка приоткрыла окно. Прохладный осенний воздух приятно освежал лицо, к тому же теперь она могла удовлетворить свое любопытство и узнать, что делается снаружи.

Они довольно долго молчали. Мелия продолжала вышивать, Эйрин распутывала нитки, чтобы хоть как-то оказаться полезной, хотя котенок тут же сводил на нет все плоды ее работы. Наконец огонь в камине догорел, котенок устал, улегся на ковре и мгновенно заснул.

— Разве тебе не пора уходить, дорогая? — спросила Мелия. — Ты ведь не хочешь опоздать?

Эйрин вскинула голову — должно быть, она задремала.

Она быстро выглянула в окно. Луна только что поднялась над восточными бастионами замка.

Эйрин повернулась и увидела, что янтарные глаза Мелии смотрят на нее.

— Будь осторожнее, дорогая, — сказала Мелия. — Есть огромная радость во владении магией, но ты никогда не должна забывать об опасности. Я уверена, что королеве Иволейне это хорошо известно.

Что она имеет в виду? Эйрин так удивили ее слова, что она не смогла придумать ни одного разумного вопроса, поэтому попрощалась и поспешно выскользнула за дверь. Она быстро прошла по пустым коридорам и оказалась перед дверью в спальню Иволейны. Эйрин негромко постучала, и молоденькая служанка в зеленом платье открыла дверь. Затем служанка провела Эйрин в удобную комнату, задрапированную гобеленами.

— Ты можешь идти, Эделина, — сказала служанке Мирда. — Я тебя позову, если королеве что-нибудь понадобится.

Девушка сделала реверанс и вышла через боковую дверь. Эйрин успела заметить, как в приоткрытую дверь заглянуло несколько любопытных лиц. Свита королевы. Эйрин не сомневалась, что молодая девушка пошла на службу к королеве, рассчитывая что-нибудь узнать о магии. Если так, то нынешней ночью их надеждам не суждено сбыться. Дверь закрылась, оставив Мирду и Эйрин наедине.

— Где королева? — спросила Эйрин, оглядываясь по сторонам.

— А разве я не подхожу на роль твоей наставницы, сестра?

Эйрин поморщилась. Она совсем не это имела в виду. Потом Эйрин заметила улыбку на губах Мирды и теплый свет в миндалевидных глазах и поняла, что колдунья не сердится на нее. В сердце Эйрин забурлили эмоции.

— Сестра Мирда, что вы сделали той ночью — когда мы ткали Узор — это было…

Она покачала головой, не зная, как описать свои чувства.

Поэтому Эйрин заговорила, воспользовавшись Духом Природы, так ей было легче передать свои чувства вместе с мыслями.

— Это было замечательно. Просто поразительно. Так свеча сияет в непроглядной ночи. Если бы не вы, сестра Лиэндра могла бы…

Мирда сжала ее руки.

— Давай не будем говорить о том, что прошло. Я сделала лишь то, что должна — так поступишь и ты.

— Прошло много времени с тех пор, как ты прекратила свои занятия с сестрой Лирит, — вслух сказала Мирда. — Вот почему королева попросила меня сопровождать ее, когда повезла своего подопечного в Кейлавер. Мы знаем, что произошло в Таррасе — король Бореас рассказал королеве за ужином. Несомненно, это темная история, и нам остается лишь молиться Сайе о благополучном возвращении сестры Лирит. В ее отсутствие я буду твоей наставницей. Вскоре, заключив брак, ты станешь королевой, но ты не должна забывать, что ты колдунья по рождению.

Эйрин кивнула, но кое-что в словах Мирды не сходилось, только она никак не могла уловить, что именно.

— У тебя есть с собой плащ? — спросила Мирда.

Эйрин покачала головой. В комнате было тепло. Зачем ей плащ?

— Некоторые вещи лучше всего узнавать при лунном свете, — сказала Мирда, ответив на непроизнесенный вопрос Эйрин. — Но не бойся, ты не замерзнешь. У меня есть запасной плащ, которым ты сможешь воспользоваться.

Она открыла шкаф и порылась среди одежды. И вновь Эйрин спросила себя, сколько лет Мирде. Тонкие морщины окружали ее глаза и рот, в черных волосах выделялся один седой локон. Нет, Мирде никак не больше тридцати пяти зим.

Однако в ее взгляде Эйрин видела такую глубину и мудрость, что юная баронесса подумала о Мелии, которая родилась две тысячи лет назад.

Мирда прервала размышления Эйрин, вытащив из шкафа шерстяной плащ, который помогла ей накинуть на плечи. Потом надела свой плащ, и тут из-за боковых дверей послышался негромкий шум.

Эйрин бросила на Мирду удивленный взгляд.

— Что это?

Вновь прозвучал странный звук — теперь более отчетливый. Женщина стонала от боли. Наконец Эйрин все поняла.

— Королева!

Она шагнула к двери.

Прикосновение Мирды было мягким, как крылышко колибри, но оно остановило Эйрин.

— Королева устала, вот и все. В последнее время она плохо спала, слишком много проблем легло на ее плечи. Сегодня вечером она приготовила себе настойку, и ее сон не следует прерывать.

За дверью спальни воцарилась тишина; очевидно, Иволейна снова заснула.

— Она больна? — спросила Эйрин.

— Нет, сестра. Во всяком случае, не в привычном смысле этого слова.

В чем же тут дело? Эйрин стало страшно.

— А безопасно ли ей покидать Ар-Толор?

— Пойдем, — сказала Мирда, направляясь к двери. — Луна уже взошла. Пришло время возобновить твое обучение.

Мирда быстро шагала по коридорам замка, плащ, словно синие крылья, развевался у нее за спиной, и Эйрин пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать; разумеется, задавать вопросы в такой ситуации она не могла. И все же Эйрин решила, что задела больное место.

Бореас призвал Теравиана к своему двору, и протокол требовал присутствия опекуна принца. Кейлаван является старейшим союзником Толории; если бы Иволейна нарушила традицию, то нанесла бы Бореасу жестокое оскорбление. Поэтому королеве пришлось покинуть Ар-Толор. Но кому она поручила следить за порядком в своем королевстве? Конечно, Трессе, своей советнице, рыжая колдунья не приехала в Кейлавер. Кто еще остался в Ар-Толоре? Большинство колдуний Верховного Шабаша вернулись на родину сразу после окончания плетения Узора. Но не все. Сестра Лиэндра уехать не смогла, не следует забывать, что Брелегонд оказался в руках темных рыцарей.

Что она задумала, Эйрин? Чем занимается Лиэндра в Ар-Толоре в отсутствие королевы? Наверняка замышляет какую-нибудь гадость. Вероятно, именно из-за этого так встревожена Иволейна.

Эйрин чувствовала, что происходящее как-то связано с ее недавними размышлениями. Что сказала Мирда? Но прежде чем Эйрин успела вспомнить, Мирда открыла дверь, ведущую в верхний двор замка, и они вышли в сад. Несмотря на приближение зимы, воздух был напоен терпкими запахами зелени.

Эйрин следовала за Мирдой по выложенной камнем тропе. Сад кейлаверского замка жил своей жизнью, рука садовника уже давно не наводила здесь порядок. Деревья были так густо окружены зарослями кустарника, что Эйрин вспомнила Сумеречный лес, раскинувшийся к северу от замка, который обитатели Кейлавана предпочитали обходить стороной. Конечно, сад не был столь дремучим и древним. Тем не менее Эйрин показалось, что Трифкин Клюковка и его труппа бродячих актеров чувствовали бы себя здесь как дома.

Они остановились возле лабиринта из кустарника, в гроте, окруженном стройными деревьями валсиндар. В лунном свете их кора казалась такой же белой, как скульптура в центре грота. Эйрин много раз ее видела, но никогда — она сообразила только сейчас — в свете почти полной луны. Неожиданно она показалась Эйрин живой. Статуя состояла из двух фигур. Первая — могучий мужчина с прекрасным лицом. Мускулы перекатываются под каменной кожей, длинные волосы и борода спутались в завитки, казалось, в лицо ему дует сильный ветер. Мужчина боролся с мощным быком. Одна из его рук ухватилась за рог, заставив животное поднять голову вверх и открыть пасть в безмолвном крике. В другой он держал меч, вонзенный в горло быка. Из раны выливался поток темной жидкости: не кровь, а вода.

Эйрин посмотрела на Мирду. Почему колдунья привела ее сюда — к статуе Ватриса Быкоубийцы, бога таинственного культа воинов?

— О чем ты думаешь, когда смотришь на него? — спросила Мирда.

Эйрин поплотнее закуталась в плащ и внимательно посмотрела на статую. Она понимала, что Мирда хочет получить от нее искренний ответ.

— Он очень красив. И опасен. Красив, потому что ни мужчина, ни женщина не в силах ни в чем ему отказать. Они готовы отдать ему… свою верность, свое тело и кровь. И он опасен, потому что готов с радостью принять любую жертву, даже если ему предложат жизнь.

Мирда подошла поближе.

— Да, он опасен. Посмотри, с какой улыбкой он убивает быка, живое существо.

— Но в легендах говорится, что он спас погибающее королевство при помощи этого жертвоприношения. — На луну набежало лёгкое облачко, и Эйрин представила себе, что статуя шевелится в призрачном свете. — Кровь быка превратилась в великую реку, вернувшую жизнь в страдающую от засухи землю.

— Да, так гласят легенды. — Мирда медленно обошла статую по кругу, словно чего-то опасалась. — Но разве в легендах не говорится, почему плодородная земля превратилась в пустыню? Разве тебе не известно, что причиной тому стали долгие войны?

Эйрин покачала головой.

— Не знаю. Но даже если и так, убийство быка вернуло жизнь.

— В самом деле? — Мирда остановилась, и в ее глазах отразился звездный свет. — Ты и в самом деле веришь, что смерть может принести жизнь?

Как же здесь холодно! У Эйрин заболела голова; ей стало трудно думать.

— Я не уверена. Нет. Может быть. Конечно, смерть не принесет жизнь тому, кто умирает. Так Культ Ворона обманывает своих приверженцев — они утверждают, что смерть есть освобождение, награда, и что она лучше, чем сама жизнь. Но это извращение. Жизнь — это все. Она благословенна. Но верно и то, что какие-то существа должны умереть, чтобы жили другие. Косуля поглощает траву, а волк — косулю. Так было всегда.

— Косуля и волк — животные, — заметила Мирда. — У них нет выбора — они существуют, подчиняясь законам природы. Но Сайя дает женщинам дар, позволяющий выбирать. Многие колдуньи не едят плоть животных, они питаются только растениями.

Эйрин покачала головой.

— Растения живые. Я это чувствую даже сейчас, когда зима уже близка. Деревья засыпают, но жизнь течет у них внутри, как вода подо льдом замерзшей реки. Что бы мы ни делали, нам этого не избежать. Смерть есть часть жизни, другая сторона монеты. — Эйрин охватило возбуждение, и она начала ходить вокруг статуи, постепенно согреваясь. — Да, конечно. Дерево умирает, но его корни еще некоторое время продолжают расти. А потом и они умирают, чтобы обогатить собою землю. Проходит время — и вырастает новое дерево, питаясь почвой, удобренной его погибшим собратом. Это круг, подобный луне. От света к мраку — и снова к свету. Он никогда не заканчивается. Пока в почве остается зерно, существует надежда, что жизнь вернется.

Эйрин замолчала, смутившись под пристальным взглядом Мирды. Кто она такая, чтобы болтать всякие глупости? Что она понимает в жизни? Ведь наставница здесь сестра Мирда.

— Прошу меня простить, — со вздохом проговорила Эйрин. — Мне не следовало столько на себя брать. Итак, каким будет мой сегодняшний урок?

— Это и был твой урок, сестра, — мягко ответила Мирда. — И ты хорошо его усвоила. — Она подошла к Эйрин, тихонько прошелестел плащ. У них над головами, во мгле, промчались летучие мыши. — Теперь, мне кажется, ты можешь принять знание.

— Какое знание? — только и смогла спросить Эйрин.

— Правду, известную лишь немногим сестрам. Мало кто из них к этому готов или способен понять, как ты.

И Эйрин вдруг поняла: то, что она сейчас услышит, навсегда изменит ее жизнь.

— Тебе известны пророчества, — продолжала Мирда, — о которых шла речь на Верховном Шабаше. В одном из них говорится, что воины Ватриса будут сражаться в Решающей Битве и потерпят поражение. В результате тот, кто носит имя Разбивателя рун, уничтожит Зею.

Эйрин сумела лишь кивнуть.

— Пророчества не лгут. Они произнесены много лет назад самыми мудрыми и могущественными колдуньями, обладавшими даром Предвидения, и они исполнятся. Однако тогда же сделаны и другие пророчества, но, как только они были произнесены, они стали закрытым, тайным знанием; теперь, когда прошли столетия, лишь горстка колдуний помнит о них.

— Почему? — Эйрин наконец вновь обрела голос. — Почему они так тщательно скрывались?

— Потому что колдуньям они не нравятся. Люди склонны отрицать или просто забывать то, что не соответствует их убеждениям. Но вторая часть пророчеств столь же правдива, как и первая. И в них говорится, что Разбиватель рун спасет Зею.