Последняя руна (№4) - Кровь тайны

Кроме того, Эйрин понимала, что Мелия отправилась вместе с ней не только, чтобы составить ей компанию. Сэр Тарус рассказывал о том, что положение в Доминионах постоянно ухудшается; несомненно, Мелия хотела взглянуть на все собственными глазами. Однако сами они мало что видели. Стояла поздняя осень, было дождливо и холодно, и поселения, через которые проезжала кавалькада, погрузились в спячку сбор урожая закончился. Впрочем, Кейлаван располагался южнее остальных Доминионов, и в прошлый канун дня Среднезимья Эйрин узнала, что чаще всего беда приходит с севера.

Они въехали через главные ворота, и стражники преклонили колени, узнав Эйрин. Но путешественники не стали останавливаться. Они пересекли нижний двор здесь кипела жизнь, потом проехали в следующие ворота, ведущие во внутренний двор и центральную часть замка.

Сенешаль короля Бореаса, лорд Фарвел, ждал их в конюшне. Он сумел пережить семьдесят зим, наградивших сенешаля седыми волосами и добрым лицом хотя его слегка перекосило из за паралича левой половины тела. После смерти лорда Олрейна король Бореас вновь призвал на службу ушедшего на покой Фарвела.

У Эйрин сохранились приятные воспоминания о лорде Фарвеле. Когда-то он служил королевским конюшим и разрешал ей садиться на любую лошадь, если та отличалась мирным нравом. Увидев Эйрин, сенешаль улыбнулся и опустился на одно колено у него это получилось не слишком ловко, а Тарус помог баронессе соскочить с лошади. Она протянула Фарвелу руку для поцелуя, а потом попросила подняться. Фарвелу не следовало стоять на коленях на холодных камнях, даже если этого требовал этикет.

— Ваше высочество, как я рад вас видеть, — сказал сенешаль, слегка задыхаясь. — Благодарю вас, сэр Тарус, за то, что вы благополучно доставили к нам леди Эйрин. А ваше присутствие, леди Мелия, для нас приятный сюрприз. Уверен, король оценит вашу заботу о его воспитаннице.

— Уж можете не сомневаться, — заявила Мелия, поправляя юбку, которая в отличие от платья Эйрин и туники Таруса осталась совершенно чистой.

Фарвел повернулся к Эйрин.

— Король Бореас ждал вашего возвращения, Ваше высочество, и хочет видеть вас немедленно.

— Как мило, — ответила Эйрин. — Вот только я не хочу его видеть.

Глаза Фарвела чуть не вылезли из орбит.

— Ваше высочество, возможно, я неудачно выразился. Король отдал приказ, чтобы я немедленно привел вас в его покои, как только вы появитесь в замке.

— Очень похоже на короля, — заметила Эйрин. — Но я уверена, что он найдет нашу встречу гораздо более приятной, если я приму ванну и переоденусь.

А главное, смогу собраться с мыслями.

Эйрин так и не решила, что скажет Бореасу при первой встрече. И все ли следует ему сообщать.

Фарвел всплеснул руками.

— Но, Ваше высочество…

— Ее высочество предельно ясно высказалась, милорд, — холодно заметила Мелия.

Фарвел пробормотал что-то невнятное, повернулся и захромал в конюшню.

— Всегда лучше встречаться с людьми на своих собственных условиях, — одобрила Мелия. — Ты многому научилась с тех пор, как мы с тобой в первый раз встретились.

Эйрин взяла Мелию за руку.

— У меня хорошие учителя. Конечно, Бореас мой король, но леди обладает определенными правами, и я собираюсь ими воспользоваться.

Тарус фыркнул.

— Вы, женщины, намерены править миром, не так ли?

Мелия игриво улыбнулась.

— Ах ты, бедняжка. Разве ты не знаешь, что мы правим миром уже очень давно?

Эйрин рассмеялась, Мелия взяла ее за руку, и они вместе вошли в замок. Тарус с ворчанием пошел следом.

Час спустя настроение Эйрин снова упало. Она шла по знакомым коридорам Кейлавера, чистая и согревшаяся после ванны, в серо-голубом платье в тон сгущающимся сумеркам. Один из стражников короля предложил сопроводить ее в королевские покои, но Эйрин отказалась. Она хотела провести еще несколько минут наедине с самой собой, чтобы принять окончательное решение.

В конце концов, она решила, что не расскажет королю Бореасу о своих занятиях с колдуньями. В противном случае ей пришлось бы поведать ему о том, во что верят колдуньи и каковы их планы. Едва ли Бореасу понравится, что колдуньи намерены наблюдать за воинами, которые почитают Ватриса Быкоубийцу, и всячески им противодействовать.

Насколько Эйрин знала, воины Ватриса считали, что приближается Решающая Битва. Более того, они предполагали, что проиграют ее, но во время сражения покроют себя славой, а после смерти будут обитать в покоях бога-быка.

Как и воины, колдуньи тоже верили, что близится время великой схватки, причем ее приближение ускорит Разбиватель рун — не кто иной, как Тревис Уайлдер. Воины готовы к битве, они ждут ее с нетерпением. Колдуньи предполагают, что воины Ватриса будут сражаться на стороне Разбивателя рун в Решающей Битве. В результате Узор соткан и колдуньи будут противостоять воинам Ватриса.

Теперь из за Узора Эйрин ничего не могла рассказать Бореасу. Только через несколько недель она наконец поняла, что значит быть связанной с Узором. Иволейна приказала ей отправиться вместе Мелией и Фолкеном в Таррас, чтобы следить за ними и немедленно сообщить, как только Тревис вернется на Зею. И Тревис действительно вернулся. Однако за этим последовал такой хаос, им пришлось сражаться с волшебниками скирати и демоном, она попросту не успела отправить письмо Иволейне, а потом Тревис исчез.

В момент отчаяния Эйрин просто забыла о приказе Иволейны. Однако очень скоро мысли о долге перед королевой вернулись. И только колоссальным усилием воли она подавляла желание взяться за перо. Разве может она сообщить Иволейне о Тревисе, если она даже не успела поговорить с Грейс?

Эйрин знала, что Грейс очень близка с Тревисом Уайлдером. А колдуньи намерены посадить его в темницу. Грейс заслуживает того, чтобы знать правду. Однако всякий раз, когда Эйрин пыталась рассказать Грейс об Узоре, язык прилипал к гортани и она не могла произнести ни слова.

Возможно, это часть магии Узора, запрещающей открыть его тайну тем, кто с ним не связан. Но нить Эйрин с ним связана, и каждый день промедления давался ей все тяжелее теперь мысли о необходимости написать письмо метались в ее сознании, точно летучие мыши в маленькой пещере, громкими криками принуждая ее выполнить долг. А стоило потянуться к Паутине, как становилось еще хуже. Даже путешествие в Кейлаван вместе с Мелией и Тарусом не принесло облегчения. Мелия начала с беспокойством поглядывать на нее — Эйрин знала, что часто бормочет что-то себе под нос и дергает себя за волосы.

Наконец она больше не могла сопротивляться. В момент почти полного безумия, когда они остановились переночевать на постоялом дворе неподалеку от Гендарра, Эйрин написала письмо, в котором объясняла, что Тревис появился на короткое время, а потом снова исчез вместе с Лирит. Расставшись с одним из своих немногих драгоценных камней, она наняла гонца, чтобы тот отвез ее письмо королеве Иволейне в Ар-Толор. И тут же вопли в ее разуме стихли. Она снова могла пользоваться Даром, и Эйрин наслаждалась его мягким покоем, хотя ее и преследовало ощущение вины.

Тебе следовало найти способ рассказать Грейс об Узоре.

Но было уже поздно. Четверо ее друзей, вероятно, добрались до Торингарта и ищут осколки Фелльринга. Жаль, что при помощи Паутины жизни нельзя переговариваться, когда тебя разделяют огромные расстояния. Кто знает, когда она встретится с Грейс?

Когда Эйрин свернула в коридор, ведущий к покоям короля, какое то движение привлекло ее внимание. Ей показалось, что промелькнула тень. Эйрин остановилась и потянулась к Паутине. Нет, в коридоре пусто.

Однако Паутина слегка подрагивала и гудела, словно мгновение назад кто то пытался на нее воздействовать.

Эйрин неохотно отпустила нити, тепло и свет исчезли с кончиков ее пальцев. Затем она решительно зашагала к двери в конце коридора с королевским гербом Кейлавера: два скрещенных меча над девятиконечной короной. Эйрин подняла здоровую левую руку, но прежде чем она постучала, раздался резкий голос:

— Входи.

ГЛАВА 26

Король сидел в кресле у камина, украшенном когтями дракона. Когда Эйрин вошла, он не поднял взгляда, продолжая смотреть на огонь. Один из мастиффов у его ног зарычал на Эйрин, но движением руки король заставил пса замолчать.

Эйрин вдруг поймала себя на мысли о том дне, когда много лет назад впервые приехала в Кейлавер, девочка которой миновало лишь десять зим, ее родители умерли, и король стал ее опекуном. Она никогда не забудет, как в первый раз увидела Бореаса. Он показался ей великаном, сидящим на троне, а когда король заговорил, его голос напомнил ей раскаты грома. Эйрин решила, что Бореас самый красивый мужчина в мире, и ей пришлось напрячь все силы, чтобы на дрожащих ногах подойти к трону и сделать реверанс.

И вот она снова здесь. На какое-то мгновение его чеканный профиль парализовал Эйрин. Несмотря на следы седины в блестящих черных волосах и бороде, король Кейлавана производил прежнее грозное впечатление.

Эйрин сделала несколько решительных шагов и присела в реверансе.

— Я прибыла в Кейлавер по вашему приказанию, Ваше величество.

Он крякнул, но не поднял на нее глаза.

— Ты пришла, леди Эйрин. Но вовсе не тогда, когда следовало. Я уже больше часа тебя жду.

— Мне показалось, что будет лучше, если я сначала смою грязь долгого путешествия.

— В самом деле, миледи? — Король наконец обратил на нее свой взор. — А известно ли тебе, что леди Грейс пришла по моему приказу в платье, залитом кровью сэра Гарфетеля? Она не посчитала, что ванна важнее моего приказа.

Эйрин вздохнула. Перед ее глазами возник милый, доблестный Гарф. Грейс сделала все возможное, чтобы спасти юного рыцаря, но раны, полученные им в схватке с медведем, оказались слишком серьезными.

Казалось, Бореас понял, что его слова не произвели должного эффекта.

— А где леди Грейс? — спросил он. Эйрин показалось, что в его голосе слышится разочарование. — Лорд Фарвел сказал мне, что она не приехала с тобой. Она осталась на юге?

Эйрин подошла поближе к королю и как можно тверже сказала:

— Она плывет в Торингарт, Ваше величество, где рассчитывает найти осколки меча короля Ультера.

Король никогда не пытался скрывать свои эмоции — таков был его недостаток, или достоинство, кто знает? На лице у него появилось удивление, затем он прищурился — его явно что-то беспокоило. Он прекрасно понимал, что Эйрин рассчитывает произвести на него впечатление и продемонстрировать, что есть вещи, о которых королю ничего неизвестно. Однако Бореас оставался ее королем, которого она всегда будет уважать. Но она больше не маленькая девочка, многое сделала и увидела с тех пор, как осмелилась покинуть стены замка. Король должен это понять с самого начала.

Некоторые считали короля не слишком умным. Они ошибались. Эйрин знала, что Бореас прекрасно соображает. Он наклонился вперед, и в его глазах загорелся огонек нетерпения.

— Присаживайся, миледи.

Он показал на стоящий напротив стул.

Да, он понял, что хотела сказать Эйрин, и ему это понравилось. Впрочем, Бореас всегда предпочитал иметь дело с теми, кто находил в себе мужество ему возражать. Эйрин оставалось надеяться, что у нее хватит сил. Она подобрала подол платья и села. Рядом с камином было жарко.

Бореас улыбнулся, обнажив крупные зубы.

— Расскажи обо всем, что произошло с тобой во время твоих долгих путешествий, миледи. Ничего не пропускай. Не забывай, что я твой король.

— Поверьте мне, Ваше величество, об этом я никогда не забываю.

В течение следующего часа она рассказывала о том, что произошло с тех пор, как она прошлым летом сбежала из Кейлавера. Бореас слушал не прерывая, временами переводил взгляд на Эйрин, но в основном смотрел в камин. Изредка он кивал, словно ее слова подтверждали его собственные мысли. И не раз он награждал Эйрин откровенно восхищенным взглядом.

Но она и в самом деле пережила удивительные приключения после побега из Кейлавера: сражалась с порождениями огня, ужинала с некромантом, оказалась свидетельницей рождения богини. Эйрин добралась до самого древнего города Фаленгарта, говорила с богами и императором, трепетала перед злом кровавой магии. Она сама была немного удивлена: неужели все это действительно случилось с ней?

Эйрин ничего не приукрашивала. И теперь, оглядываясь на свои приключения, поняла, что брак по приказу короля совсем не то, чего ей следует бояться.

Она обнаружила, что опустить подробности, связанные с колдуньями, совсем нетрудно. Эйрин сделала это, практически не задумываясь. Высокий Совет колдуний, решение о наблюдении за Тревисом — Разбивателем рун, усиление ее собственных способностей… ее язык обходил скользкие вопросы с такой легкостью, словно их и не существовало. Все оказалось так просто, и Эйрин предположила, что ею руководит Узор, который позаботился о том, чтобы замыслы колдуний остались скрытыми от короля Бореаса.

Когда Эйрин замолчала, король еще долго смотрел на огонь.

Интересно, что он видит в пламени, подумала Эйрин.

— Приближается война, миледи, — негромко проговорил он, невольно ответив на ее молчаливый вопрос. Он встал и начал расхаживать по комнате. — Не сомневаюсь, что сэр Тарус рассказал тебе о том, что видел. Рыцари Оникса — чьи цели и повелитель остаются для нас тайной — овладели Брелегондом и Эриданом. Более того, король Соррин перестал балансировать на грани безумия он окончательно сошел с ума. Соррин больше не поддерживает Малакорский Орден, и это существенно ослабило его.

Эйрин не поняла, каким образом в руке Бореаса появился кинжал, и король принялся его вертеть.

— Кое-какие решения, принятые на Совете Королей, приносят свои плоды. Голт продолжает нас поддерживать, хотя это самый маленький Доминион. И я надеюсь, что наш союз с Ар-Толором будет еще крепче. Я также рассчитываю на новую королеву Перридона, хотя мне докладывали, что ее Доминион еще не оправился от последствий Огненной чумы, и пройдут годы, прежде чем Перридон обретет прежнюю силу.

— И это еще не все, миледи. Среди простого народа растет недовольство, как в период прошлого Среднезимья. Крестьяне перешептываются о существах, рыскающих в ночи, похищающих детей из колыбелей, о темных тучах, которые летят по небу против ветра, и диковинных вспышках света в глухих лесах, где не живут люди. Оставшиеся в рядах ордена рыцари расследуют подобные слухи только это и не дает простолюдинам окончательно потерять разум.

Эйрин поразили слова Бореаса. В прошлом король никогда не был с ней так откровенен.

— И какой следует сделать вывод, Ваше величество?

— Я бы хотел услышать твое мнение, миледи. В конце концов, ты видела своими глазами то, о чем я могу только догадываться. И все же я отвечу на твой вопрос. В день прошлогоднего Среднезимья зло удалось отвести, но мы не сумели его уничтожить. И теперь не остается никаких сомнений: оно стало еще сильнее и начинает действовать.

Быстрым движением он метнул кинжал в стоящий посреди комнаты стол. Клинок вошел в дерево, словно нож в сыр. Эйрин поразила легкость, с которой король это сделал. Неужели он так разгневан?

Бореас подошел к ней. Она невольно сжалась, как в далеком детстве, опасаясь его гнева. Однако сейчас Бореас не казался рассерженным, скорее был возбужден, но это производило не меньшее впечатление.

— А теперь, миледи, когда положение становится угрожающим, появляешься ты и приносишь мне весть о короле погибшего Малакора. Точнее, о королеве. К тому же она оказывается моей леди Грейс. — Он сжал кулак. — Пусть Ватрис даст мне силы поверить в столь невозможное стечение обстоятельств.

Эйрин заставила себя посмотреть в глаза Бореаса.

— Леди Грейс действительно наследница Малакора, Ваше величество. В течение прошедших столетий Фолкен Черная Рука и леди Мелия бережно хранили королевскую линию. Я сказала вам правду.

— Да, конечно. Но не всю.

Холодный укол в сердце.

— Ваше величество, клянусь, я рассказала вам всю правду.

Бореас опустил массивные плечи и вздохнул.

— Я всегда сожалел, что ты не в состоянии применить какую-нибудь уловку и скрыть правду, миледи. Боялся, что в твоих жилах течет кровь простолюдинов, уж слишком ты открыта. Но теперь я вижу, что ошибался. Ты научилась лгать.

Эйрин охватила паника. Она была уверена, что ничем себя не выдала. Как Бореас мог догадаться? Она встала со стула и собралась возразить.

Бореас взмахом руки заставил ее отказаться от своих намерений.

— Нет, миледи. В ткани твоего обмана нет ни единой прорехи. Более того, ты произвела на меня впечатление. Остается только надеяться, что мои советы не пропали даром. И я бы никогда не заподозрил, что ты говоришь неправду, если бы не это.

На столе рядом с кинжалом лежал лист пергамента. Бореас взял его в руки.

Эйрин облизала губы сухим языком. Было бы неплохо выпить вина.

— Что это такое?

— Послание от королевы Иволейны. Я получил его в прошлый дерсдей.

Эйрин слушала его и не верила своим ушам. В письме из Толории говорилось: еще прошлой зимой королева Иволейна убедилась в том, что Эйрин и Грейс обладают способностями к колдовству, поэтому отправила в Кейлавер Лирит, чтобы та стала их наставницей, а во время пребывания в Ар-Толоре Эйрин продолжала занятия.

Эйрин едва дышала. Она скрывала от Бореаса, что они с Грейс занимаются с Иволейной и Лирит в Кейлавере — ведь король не доверял колдуньям. И вот Иволейна сама открыла ему правду. Зачем?

Бореас положил пергамент.

— Получается, что две мои воспитанницы попали в колдовское логово и находятся под влиянием заклинаний. Теперь ты понимаешь, почему я считаю королеву Иволейну своей должницей. Возможно, все только к лучшему, и я не зря доверил дитя своей крови и дитя моего сердца колдунье.

Эйрин не знала, что ответить.

Бореас посмотрел в окно. Приближалась ночь.

— Она утверждает, будто ты весьма могущественна, миледи. Более того, Иволейна полагает, что ты самая сильная колдунья из всех родившихся за последнее столетие.

Эйрин показалось, что в голосе короля слышится слабая дрожь. Страх? Отвращение? Неужели гордость?

Он вновь повернулся к Эйрин.

— Королева сказала правду, миледи? Ты можешь читать мои мысли?

Эйрин охватил ужас, ей стало больно.

— Нет, Ваше величество. Клянусь Семью, это не в моих силах.

Король заглянул ей в глаза, и его взгляд стал жестким.

— Надеюсь, Иволейна не ошиблась. Дело в том, что приближается война, миледи. Грядет величайшая битва нашего мира. И она произойдет, несмотря на то, что кое-кто пытался этому воспрепятствовать. Мне бы не помешало иметь твое могущество на своей стороне.

Эйрин знала, что многое изменилось с тех пор, как она покинула Кейлавер, она действительно стала другим человеком, но только сейчас девушка осознала, насколько все серьезно. Она разговаривает с могущественным и бесстрашным королем, который просит ее о помощи.

— Вы мой король, — наконец вымолвила она. — Я готова выполнить любой ваш приказ.

Но стоило ей произнести эти слова, как у нее возникли сомнения — а не лжет ли она вновь? И судя по печали, появившейся в глазах Бореаса, у него возникли такие же мысли. А затем, в одно мгновение, печаль исчезла, словно ее там никогда и не было.

Бореас хлопнул в ладоши.

— Ну, хватит говорить о войне, миледи. Лучше обсудим твою свадьбу.

Он указал на шкаф, в котором хранились графин и два кубка. Эйрин быстро подошла и наполнила кубки красным вином. Один она протянула королю, а из второго жадно напилась сама.

— Думаю, мы не станем тянуть время, — продолжал король. — Назначим бракосочетание на первый день весны.

— Если так пожелает Ваше величество, — пробормотала Эйрин.

Ее не слишком беспокоило, что она не знает имени своего будущего мужа. Так она могла еще некоторое время предаваться приятным фантазиям, надеясь, что у мужа будут почти все зубы и что он сможет самостоятельно пользоваться ночным горшком.

Бореас поставил кубок и посмотрел на Эйрин.

— Мы скучали без тебя. Мне тебя не хватало, Эйрин.

Ее сердце забилось так сильно, что едва не выпрыгнуло из груди.

— И я скучала, отец.

Повинуясь импульсу, она бросилась в его объятия. Бореас не оттолкнул ее, а его руки оказались такими же сильными, как в те времена, когда она была маленькой девочкой. Эйрин прижалась щекой к его груди. От него пахло костром и свежим ветром. Наконец она неохотно выскользнула из его объятий и отступила на шаг.

— Я рад, что ты больше не скрываешь свою правую руку, — с улыбкой сказал Бореас. — Тебе нечего стыдиться. Никогда не забывай об этом, миледи.

Она вытерла слезы левой рукой и кивнула.

— Я постараюсь, Ваше величество.

Он усмехнулся, и Эйрин улыбнулась в ответ. Ей показалось, что все если не прощено, то хотя бы забыто. Тем не менее между ними возникла дистанция, бездна, через которую никогда не удастся перекинуть мост.

Он воин, последователь внутреннего круга Ватриса Быкоубийцы. А ты…

Кем она стала? Колдуньей? Несомненно. В своем послании Иволейна написала правду, которую бессмысленно отрицать. Но какая она колдунья? Нет, она не имеет ничего общего с Белирой и ее жестокими подругами, которые насмехались над ней только из-за того, что она на них не похожа. Да и с сестрой Лиэндрой, вытеснившей самых старших и мудрых колдуний к краю Узора и открыто призвавшей всех остальных выступить против воинов Ватриса.

Однако призывы Лиэндры удалось смягчить в последней части плетения Узора. И все же решение принято — колдуньям следует следить за воинами и не допустить их участия в Решающей Битве. Эйрин, как и Лиэндра, тоже является частью Узора. Она не может ему противиться. Не может?

Ладно, с этим она разберется позже. Эйрин широко зевнула, и Бореас отправил ее отдыхать. Она поцеловала его в бородатую щеку и оставила одного у камина, в окружении собак и с мыслями о предстоящей войне.

ГЛАВА 27

Следующие несколько дней неожиданно оказались для Эйрин приятными.

Да, ее часто посещали тревожные мысли. Она вспоминала о Грейс, Бельтане, Фолкене и Вани. Где они, удалось ли им пересечь Зимнее море? Быть может, именно сейчас в древней крепости Торингарта Грейс открывает пыльный старый ларец, в котором лежат осколки волшебного меча Фелльринга. От подобных мыслей Эйрин охватывало возбуждение, хотя она и не понимала его причин. Она знала лишь одно: ей хотелось увидеть, как Грейс узнает тайну своего происхождения. После всего, что ей довелось перенести, Грейс заслужила это право.

Мне бы так хотелось быть рядом с тобой, Грейс. Хотя бы мысленно.

Однако теперь Грейс находилась вне пределов досягаемости, и когда Эйрин обращалась к Паутине жизни, она ощущала лишь множество жизней в замке: люди, собаки, кошки и грызуны. Если она пыталась выйти за пределы замка, у нее возникали неприятные ощущения, словно нить ее жизни натягивалась слишком сильно. Ей удавалось провести за стенами всего несколько мгновений, а потом приходилось возвращаться.

Впрочем, она тревожилась о судьбе не только тех, кто отправился в Торингарт. Эйрин часто размышляла о другой четверке, исчезнувшей в Этерионе. В некотором смысле даже хорошо, что Тревиса Уайлдера нет на Зее. Но она скучала о Лирит и жалела, что ее нет рядом.

Впрочем, там ведь Сарет. Эйрин чувствовала, что между Лирит и Саретом что-то происходит. Но им мешает какая-то преграда или тайна, Эйрин никак не удавалось ее разгадать. И она не успела спросить, а теперь не знала, доведется ли ей когда-нибудь увидеть Лирит и Сарета. И Даржа.

А почему ей так важно увидеть Даржа? Что она ему скажет, и почему это имеет для нее такое значение?

Думай по-другому, Эйрин. Ты увидишь Лирит и Даржа и тогда найдешь ответы на все вопросы. Грейс и Фолкен отыщут их в Черной Башне в день Среднезимья. Ведь в сообщении Эмпирея говорилось именно об этом.

Кроме того, ей хватало и собственных проблем и забот: прежде всего, предстоящая свадьба. Скоро в замке должен появиться ее будущий муж — лорд Фарвел занимается устройством пира. Эйрин спросила, не может ли она ему помочь, но старый сенешаль так смутился, словно она предложила ему устроить пикник в саду, когда за окном сосульки.

— Миледи, вы будете почетной гостьей. Скорее я предложу королю вычистить столы на кухне.

Эйрин хотела бы на это посмотреть. Однако она боялась, что если она станет настаивать, у лорда Фарвела случится еще один удар, и решила больше не вмешиваться.

Шли дни, она гуляла по замку, навещала свои самые любимые места: скамейку у окна, откуда девчонкой выглядывала во внутренний двор, разглядывая приезжих высокопоставленных гостей, галерею вокруг главного зала, где менестрели играли во время ужинов, и просторную комнату за кухней — там на большие каменные столы выкладывали из печи горячие хлеба.

Она постаралась в полной мере насладиться своими воспоминаниями. Ведь после свадьбы она переберется в Эльсандрийский замок. Конечно, она будет приезжать в Кейлавер, но только по особым случаям. Теперь ей придется управлять собственным домом.

Эйрин прекрасно ориентировалась в залах Кейлавера, и ей показалось, что людей здесь стало меньше. Многие молодые придворные дамы вышли замуж за рыцарей и графов, а слуги, хоть и знакомые с детства, едва ли подходящая компания для дамы в ее положении.

Иногда Эйрин размышляла о сэре Тарусе, но после возвращения в Кейлавер редко встречала рыжеволосого рыцаря. Он много времени проводил в покоях Бореаса, и она поняла, что Тарус занимает высокое положение в Малакорском Ордене. У Эйрин сложилось впечатление, что он стал одним из главных советников короля в это трудное время. Конечно, благодаря своей службе ордену, Тарус много путешествовал. Наверное, он знал о проблемах Доминионов лучше, чем кто-либо другой.

Больше всего Эйрин общалась с Мелией. К ее удивлению, дружба с бывшей богиней продолжала крепнуть. Они часто сидели в покоях Эйрин, вышивали и беседовали, а за окнами шелестел холодный дождь.

Иногда Мелия рассказывала о Фаленгарте и о том, как она помогала Фолкену охранять наследников престола Малакора. Эйрин с восторгом слушала о хитроумных интригах, к которым приходилось прибегать, чтобы спрятать наследников, за множество столетий они успели пожить во всех Доминионах: в удаленной горной долине Голта, в продуваемом всеми ветрами замке в Эмбаре, в домике на скалистом побережье Перридона и в маленьком поместье в Келдуорне, на берегу реки Златовинной.

Эйрин так увлекали рассказы Мелии, что однажды девушка даже не заметила, что уколола палец иголкой.

— Ой! — воскликнула Эйрин. — Я испачкала кровью шарф. А я его почти закончила!

— Заверни вышивку в пергамент и спрячь, — посоветовала Мелия. — Отдашь мужу после свадьбы.

Эйрин удивленно посмотрела на Мелию.

— Я не понимаю.

— Кровь обладает огромным могуществом. Ты сделала жертвоприношение своей вышивке — отдала частицу себя. И ткань впитала твою силу. Она принесет твоему мужу удачу в сражении.

Эйрин расправила вышивку. Кровь из пальца больше не текла, но на ткани осталось ярко алое пятно. Неужели ее кровь обладает силой? Возможно, Мелия права. Возможно, так было всегда, но она узнала об этом только сейчас.

— Битва, — пробормотала она, а потом встретилась взглядом с Мелией. — Вы, как и он, считаете, что она неизбежна.

Маленький черный меховой шарик запрыгнул на колени Мелии и принялся играть с клубком.

— Как кто, дорогая?

— Король Бореас, — ответила Эйрин. — И воины Ватриса.

Котенку надело играть, он зевнул и свернулся у локтя Мелии.

— Расскажи подробнее, — попросила леди.

И Эйрин рассказала все, что говорил Бореас во время их долгой беседы. О его уверенности в неизбежности войны и о том, что затаившееся зло вновь набирает силу.

Когда Эйрин закончила, Мелия прижала котенка к щеке. Он открыл золотистые глаза — такие же, как у его хозяйки.

— Значит, король тоже все понимает, — вздохнула Мелия. — Впрочем, это очевидно. Однажды Тарус сказал нам, что тени сгущаются. Мы с Фолкеном знаем, почему.

Эйрин облизала губы.

— Бледный Король, не так ли? Он вновь пытается вырваться на свободу.

Мелия кивнула.

— Год назад Тревис связал Рунные Врата, пленив Бледного Короля в Имбрифайле. Но он заменил только одну руну на Вратах — одну, а раньше там было три. Мы не можем рассчитывать, что она сможет вечно его удерживать, хотя надеялись, что у нас будет больше времени.

Эйрин вздрогнула, вспомнив страшную ночь в канун дня Среднезимья, когда силы Бледного Короля терзали замок.

Дрожь Эйрин не осталась незамеченной. Мелия спустила котенка на пол, встала и налила два кубка вина. Один она протянула Эйрин.

— Вино тебя согреет, дорогая. И попытайся не беспокоиться. Бледный Король еще не выбрался из своей темницы, а если нам повезет, он никогда не вырвется на свободу.

Эйрин сделала несколько глотков, но не почувствовала вкуса.

— Но Тревиса сейчас нет на Зее. Как он сможет снова связать Врата?

К тому же колдуньи постараются ему помешать.

Но вслух она этого не сказала.

— Дело не только в Бледном Короле, не так ли? Его хозяин, Старый Бог Мог пытается вернуться на Зею. Он хочет, чтобы ему достался наш мир.

Мелия кивнула.

— Верно. Мог пытается найти способ вернуться на Зею. Но из этого еще не следует, что у него получится. Слуги Бледного Короля разыскивали скирати в надежде, что волшебники найдут способ открыть врата и впустить Мога обратно на Зею. Но Ксемет их предал, и демон уничтожил волшебников прежде, чем Тревис покончил с ним.

Эйрин пожевала губу. Да, Тревис уничтожил демона. А еще сумел отнять Огненный Камень у некроманта Дакаррета. Могущество Тревиса велико. Он наверняка и есть Разбиватель рун, пророчества не ошибаются. Однако до сих пор Тревис только помогал Зее и ни разу не попытался причинить ей вред. Мог хочет уничтожить этот мир, а не Тревис. Получается какая-то бессмыслица.