Последняя руна (№4) - Кровь тайны

Зевок превратился в восклицание.

Буквы выцвели от времени, но остались совершенно четкими. Кто-то сделал на полях надпись черным карандашом, выделив часть текста:

…что боги, драконы и колдуньи, наделенные даром предвидения, предсказывали его приход. Тот, кого назовут Разбиватель рун, разрушит руну Зеи, которая была Первой Руной, произнесенной Мировым Кузнецом, связавшим ее в Рассветном Камне в самом начале мира. Так Первая Руна станет Последней Руной — ведь когда она будет уничтожена, наступит конец, мира…

И хотя эти строки и сами по себе вызывали тревогу, кровь в жилах Грейс застыла по другой причине. Рядом кто-то торопливо написал два слова:

ЭТО СУДЬБА?

— Нет, — прошептала Грейс, — нет, не может быть.

Она быстро вытащила из кошелька серебряную половинку монеты и положила ее на стол. Затем снова заглянула в книгу. И хотя теперь она читала с трудом, основной текст выглядел странно, но был написан на языке Зеи. Однако два слова на полях оказались английскими.

Грейс оторвалась от текста. Этого просто не может быть. В словах на полях — в форме букв — было еще кое-что, и это встревожило Грейс. Так в чем же дело? Она задумалась, глядя в окно. Красная звезда смотрела на нее, словно огненный глаз.

А потом глаз моргнул и закрылся.

Парализованная Грейс продолжала смотреть в небо, дожидаясь, когда вновь вспыхнет красная звезда.

Ничего не происходило. Тоска сжала грудь Грейс, дрожа от ужаса она встала и подошла к окну. Небо оставалось совершенно чистым, нигде ни облачка, огромный серп луны и многочисленные звезды, разбросанные по бескрайней поляне неба. Но там, где только что сияла алая искорка, зиял мрак пустоты.

Красная звезда — звезда Тиры — исчезла.

* * *

Грейс вздрогнула, когда раздался стук в дверь. Она сумела взять себя в руки и, с трудом передвигая ноги, подошла к двери, открыла ее и увидела Фолкена.

— Мелия хочет с тобой поговорить. Она ждет внизу.

В глазах барда Грейс заметила удивление.

Они нашли Мелию за столом, где они обычно ели в дождливую погоду. Леди подняла взгляд, но Грейс ничего не смогла прочитать в ее янтарных глазах. Тут же появились Бельтан и Эйрин.

Рыцарь зевнул. На нем была лишь длинная ночная рубашка.

— Что случилось? Мне снился замечательный сон про эль. И не про ту дрянь, которую подают здесь, а настоящий голтский эль, который сначала ударяет в живот, потом поднимает над землей, обняв за плечи сильной рукой, и с улыбкой ведет тебя обратно к стойке бара.

Эйрин поправила прозрачный халатик, который набросила на плечи, и, нахмурив лоб, посмотрела на светловолосого рыцаря.

— Ты уверен, что тебе приснился сон об эле, а не о голтских мужчинах?

— В любом случае я бы предпочел досмотреть сон до конца.

— Что происходит, Мелия? — спросил Фолкен.

— Надеюсь, Грейс сможет нам объяснить, — ответила Мелия, на лице которой не дрогнул ни один мускул.

Эйрин посмотрела на Грейс.

В чем дело, сестра?

— Звезда Тиры, — хрипло проговорила Грейс, которой не хватало воздуха. — Исчезла.

В высоком окне сиял огромный серп луны. На столе появился черный котенок Мелии, который принялся ластиться ко всем по очереди. Слуги принесли чашки и дымящийся кувшин с мэддоком. Грейс с благодарностью взяла чашку, которую ей протянула Эйрин. Хотя ночь была теплой, Грейс била мелкая дрожь.

Вскоре выяснилось, что только Грейс смотрела на звезду в тот момент, когда она погасла — хотя Мелия почти сразу заметила ее исчезновение, вот тогда-то Фолкен и появился у двери Грейс. К несчастью, никто не знал, куда подевалась звезда.

— Вам не кажется… вы не думаете, что Тира… — сверкнув васильковыми глазами, проговорила Эйрин.

— Она богиня, дорогая, — напомнила Мелия. — Я уверена, что с ней все в порядке.

Бельтан поскреб подбородок.

— А как насчет Огненного Камня? Тира должна его охранять. Что, если она его потеряла? Последствия будут плохими, не так ли?

— Ужасными, — сказал Фолкен. — В таком случае нас ждет катастрофа. Бледный Король продолжает искать Огненный и Сумеречный Камни, чтобы они заняли свои места рядом с Ледяным Камнем на железном ожерелье Имсаридура. И его хозяин, Мог, пытается вернуться на Зею. Несомненно, грядут мрачные времена.

Мелия посмотрела на Грейс.

— Дорогая, ты смотрела в окно, когда звезда исчезла. Не произошло ли чего-то необычного перед этим? Не заметила ли ты какого-нибудь предзнаменования?

Но Грейс лишь покачала головой.

— Я читала книгу, которую взяла в библиотеке университета. У меня стали слипаться глаза, я выглянула в окно и увидела звезду Тиры. А потом… она исчезла.

— Ты ничего мне не рассказывала, — сказал Фолкен, бросив на нее быстрый взгляд. — Какую книгу ты читала?

— Она называется «Языческая магия севера». Я собиралась показать ее тебе, но после посещения библиотеки Бриэля ты выглядел таким усталым.

— Что же, спорить не стану, — проворчал Фолкен. — Но должен сказать, что, хотя мне известны почти все книги, когда-либо написанные о северной магии, об этой я ничего не слышал. Можно на нее взглянуть?

Довольная тем, что она может сделать что-нибудь полезное, Грейс торопливо поднялась наверх и вернулась с книгой. Бард принялся ее просматривать, быстро переворачивая страницы. Грейс рассказала о том, что ей удалось обнаружить.

— Интересно, — пробормотал бард и нахмурился. — Текст написан на высоком языке Малакора. Но мне никогда не приходилось видеть такой тонкой бумаги, а переплет сделан в Таррасе. Сомневаюсь, что «Языческая магия севера» — первое название книги. Снисходительный тон не оставляет сомнений — она написана ученым мужем Тарраса. Полагаю, что человек, придумавший новое название, попросту выбросил титульный лист. — Он закрыл книгу. — Боюсь, нам не удастся узнать имя автора этого труда, но он представляется мне любопытным. Грейс, ты не возражаешь, если я возьму его почитать?

— Нет, но прежде посмотри, что я увидела перед тем, как исчезла красная звезда.

Она села рядом с Фолкеном и дрожащими руками нашла место с карандашными пометками на полях. Фолкен недоуменно пожал плечами.

— Я считаю возмутительным, что люди пишут в чужих книгах. Что здесь такое? Какая-то чепуха.

Грейс вытащила половинку серебряной монеты.

— Вот, — сказала она, вкладывая монетку в ладонь Фолкена. — А теперь попробуй прочитать.

Он бросил взгляд на открытую страницу, и от изумления вскрикнул.

— Не может быть!

— Что там написано, Фолкен? — спросила Мелия.

Грейс облизнула губы.

— Там написано: «Это судьба?» Запись сделана рядом с пророчеством о Разбивателе рун.

— Разбиватель рун? — переспросила Эйрин.

— Да, но важно другое…

Фолкен постучал пальцем по странице.

— …первая буква слова «судьба» написана наоборот.

Бельтан вскочил на ноги и ударил кулаком по столу.

— Клянусь кровью Быка, это Тревис! Он все читает в зеркальном отображении — ты сам так говорил, Фолкен. Наверняка писал он. Он где-то в Таррасе.

— Успокойся, — предупреждающе поднял руку Фолкен. — Мы не можем быть уверены, что это написал Тревис.

Но Грейс видела, что сам бард не верит своим словам. Запись на английском с одной перевернутой буквой, сделанная рядом с отрывком о Разбивателе рун. Кто ее мог сделать, кроме Тревиса? Вот только как он сумел добраться до книги, которая долгие годы пылилась в библиотеке университета Тарраса?

Грейс забрала половинку монеты у Фолкена и вернулась к началу книги. Из-под обложки выскользнул листок, на котором стояла дата, когда следовало вернуть книгу в библиотеку — через две недели. А выше был список предыдущих читателей.

Грейс посмотрела на последнюю дату.

Второе число месяца дюрат, тридцать третий год благословенного владычества Его величества Эфезиана Шестнадцатого.

За спиной Грейс послышалось восклицание Мелии — та подошла сзади и читала через ее плечо.

— Невозможно, — изумленно проговорила Мелия. — Эфезиан Шестнадцатый умер больше ста лет назад.

Радость Бельтана сменилась недоумением.

— О чем вы говорите, Мелия? Даже мне очевидно, что Тревис не мог ничего написать в книге, которая провалялась на полке более ста лет.

— Да, — пробормотала Мелия, — такое трудно себе представить.

Они выпили еще мэддока, продолжая обсуждать возникшую проблему. Однако им ни на шаг не удалось приблизиться к разгадке тайны. Оставалось лишь строить предположения относительно причин исчезновения звезды Тиры — и надеяться, что юная богиня и Огненный Камень в безопасности.

— Может быть, завтра звезда взойдет снова, — сказала Эйрин, но слова баронессы прозвучали неуверенно.

Где-то далеко прокукарекал петух. За окном луна и звезды исчезли, им на смену пришел ровный голубой свет. Эйрин задремала в своем кресле, и Фолкен накинул на плечи девушки свой выцветший плащ.

— Пойдемте, Ваше высочество, — прошептал он, легонько встряхнув Эйрин, — нам всем давно пора спать.

Грейс отодвинула недопитую чашку мэддока. Нервы у нее были напряжены, как натянутые струны. Она знала, что ей едва ли удастся заснуть, несмотря на усталость.

Мелия посмотрела на Бельтана.

— Я знаю, ты перестал быть моим рыцарем-защитником, дорогой. Но не мог бы ты проводить усталую бывшую богиню наверх?

Бельтан кивнул и шагнул к ней. Однако в его зеленых глазах застыла тоска, и Грейс поняла, о ком он думает.

Она встала.

— Пожалуй, я проверю, принесли ли нам молоко.

К своему изумлению, Грейс обнаружила, что, как и в давно прошедшие годы на Земле, каждое утро на крыльце виллы появлялись глиняные кувшины с молоком и сметаной. Она знала, что слуги устали — им пришлось до поздней ночи варить мэддок, — поэтому решила сама отнести молоко на кухню, чтобы немного облегчить им жизнь.

Когда Мелия и Бельтан последовали за Фолкеном и Эйрин к лестнице, Грейс направилась к входу на виллу. Она отодвинула железный засов и открыла дверь, впустив внутрь влажный, серый воздух утра. Действительно, что-то лежало у порога, но только не кувшин с молоком, а человек в коричневом плаще.

— Бельтан! — инстинктивно окликнула Грейс.

Через несколько мгновений рыцарь уже был рядом с ней.

— Что случилось?

Она опустилась на колени рядом с человеком, чье лицо уткнулось в каменную ступеньку. Бельтан выругался и присел рядом. Грейс почувствовала, что в дверном проеме столпились остальные, но сосредоточила все свое внимание на лежащем человеке.

Коричневый плащ был порван в нескольких местах и пропитался кровью, но мужчина дышал. Грейс прижала два пальца к запястью раненого. Пульс оказался слабым, но ровным. Опыт подсказывал, что незнакомец ранен не слишком серьезно, но он замерз и потерял сознание.

И как такое может быть, Грейс? Температура ночью не опускалась ниже комнатной. Голый ребенок мог бы проспать всю ночь на улице и даже не заплакать.

Но сейчас главное — убедиться в том, что пациенту больше ничто не угрожает.

— Бельтан, помоги.

Сильными, но ласковыми руками рыцарь перевернул человека так, чтобы Грейс смогла поддержать его голову. Передняя часть его одеяний не пострадала: очевидно, на него напали сзади. Тяжелый капюшон скрывал лицо, и Грейс откинула его.

В третий раз после захода солнца она испытала потрясение. Грейс смотрела в широкое, грубое лицо с приплюснутым носом и толстыми губами. Молодой человек лет двадцати пяти, глаза закрыты. Грейс поразило умиротворенное выражение его лица.

— Клянусь Ватрисом, я его узнал! — сказал Бельтан, остальные закивали головами.

Но как такое может быть, Грейс он помог спасти Тревиса, когда его хотели сжечь толкователи рун из Серой Башни. А потом исчез, и ты больше ни разу его не видела.

До нынешнего момента.

Грейс отвела влажные волосы со лба, и карие глаза открылись. Сначала в них промелькнул страх, но когда молодой человек узнал Грейс, губы его растянулись в улыбке. Он одними губами произнес: «Леди Грейс», — и она увидела обрубок языка.

Молодой человек поднял окровавленные руки и развел ими в стороны, словно хотел сказать: «Доброе утро, миледи. Надеюсь, вы простите мое неожиданное появление».

Грейс не знала, имеет ли он в виду свое раннее появление или состояние рясы. Впрочем, это не имело значения. Такого просто не могло быть. Однако иногда невозможное случается.

Она обняла Эмпирея и рассмеялась.

ГЛАВА 5

Тревис Уайлдер решил, что если не присматриваться, можно поверить, что он наконец попал домой — хотя это было совершенно невозможно.

Он остановился, чтобы перевести дыхание на одном из бесчисленных пригорков, по которым тропа вилась вдоль восточных склонов Касл-пика, вытер платком пыль и пот с макушки, где отросли короткие волосы, и поудобнее пристроил на усталых плечах тяжелую парусиновую сумку. Тысячами футами ниже раскинулась долина, озаренная лучами заходящего солнца. Тонкий извилистый поток Гранитного ручья поблескивал на солнце, глянцевитый и серебристый, точно форель, но пурпурные тени уже пали на поросшие соснами острова у подножия Сигнальных гор.

Тревис знал, что не следует обращать внимание на горящие легкие — нужно идти дальше. В горах рано наступает ночь, и скоро он перестанет потеть. Даже в июле на высоте в десять тысяч футов после наступления сумерек может быть очень холодно, и ему совсем не хотелось провести вторую ночь так же, как первую. Целую вечность все четверо, дрожа, жались друг к другу на грязном полу заброшенной хижины, а ветер свистел в щелях между рассохшимися бревнами.

Ты мог бы воспользоваться руной, Тревис. Синфатизар помог тебе, когда ты в прошлый раз попал на Землю. И не имеет особого значения, что вы в другом столетии. Стоило тебе произнести «Кронд», и вы сразу же получили бы огонь. Утром Лирит совсем посинела от холода, на усах Даржа образовался лед. А Сарет…

Однако даже мысль о произнесении руны огня казалась Тревису страшнее, чем смерть от холода. Когда он творил магию, все вокруг горело и рушилось. Иногда гибли люди. Тревис не знал, действительно ли он является тем, кого Лирит и колдуньи называли Разбивателем рун, но прекрасно понимал, что они не напрасно боятся его страшной силы. Тревис и сам ее опасался.

Тебе пора возвращаться. Сарет выглядел плохо, когда ты уходил. Наверное, у него горная болезнь, но твои друзья никогда ни с чем подобным не сталкивались. Ему необходимо побольше пить, но воду здесь следует кипятить, а это возможно только в том случае, если мы добудем спички.

Тревис продолжал идти по тропе. Стоит слегка прикрыть глаза, и долина станет такой же, какой он видел ее в последний раз. Похожий на стегозавра силуэт горы совсем не изменился, а плато внизу по-прежнему усеяно зелеными пыльными кустами. Но если приглядеться как следует, сразу понимаешь, что здесь все по-другому.

Ниже и правее виднелись южные склоны Касл-пика, к которым лепились многочисленные деревянные хижины — в воспоминаниях Тревиса здесь остались лишь старые развалины. Потёки пустой породы, красные и темно-коричневые, сочились по склонам, словно кровь из свежей раны. В воздухе плыл тяжелый туман из размолотого в порошок камня, а звук последнего взрыва эхом отражался от далеких вершин.

Долину пересекла тонкая струя пара, мчавшегося за поездом, только что отошедшим от временной станции. Тревис видел сбегающую под уклон бледную линию железной дороги. Осталось проложить еще десять миль пути, и в Касл-Сити начнут прибывать люди и дешевые товары из Денвера, а обратно в Денвер повезут руду, где будут добывать блестящее серебро из черного карбоната свинца.

Касл-Сити оказался гораздо больше, чем тот городишко, который так любил Тревис. Такова удивительная судьба большинства горных городков Колорадо — в отличие от многих других штатов, здесь они постепенно, медленно, становятся все меньше и меньше, а потом и вовсе умирают. Вот кому-то повезло — открыто крупное месторождение золота или серебра. И за одну ночь крошечный поселок превращается в город с пятитысячным населением. Но золото или серебро рано или поздно кончается, старатели уходят в другие места, и все — конец былому великолепию. Часть таких городков нашла новую жизнь столетие спустя, открыв зимние курорты для богатых. Однако Касл-Сити так и остался тихонько доживать свой век — мешанина из викторианских каркасных домов, лачуг с проржавевшими крышами и самых разнообразных сооружений, где обитало всего несколько сотен человек, призрак прежних славных дней.

Во всяком случае, таким Касл-Сити остался в памяти Тревиса. Но сейчас, в долине, раскинувшейся в тысяче футов внизу, город находился в самом расцвете своих сил.

Тревис все еще до него не добрался. Мысль об этом пугала его не меньше, чем произнесение руны огня. Он чувствовал себя так же, как тогда в Зимней Пуще, на Зее, где Тревис впервые встретил Фолкена. Как будут смотреть горожане на его необычную одежду, как отреагируют на акцент двадцать первого века? Сможет ли он разговаривать с ними?

Его страхи оказались не напрасными.

И хотя в универмаге Маккея продавалось все необходимое, Тревис предпочел зайти в маленькую лавку в полумиле от города. Она устроилась в жалкой лачуге, но Тревиса это нисколько не беспокоило. Рудники были совсем рядом, очевидно, сюда часто заходили рудокопы, впрочем, ассортимент товаров Тревиса не слишком интересовал.

Он вошел в лавку и оказался в темном задымленном помещении. Все свободное пространство лавки было заставлено деревянными ящиками. Ружья, керосиновые лампы, окорока и кирки свисали с потолочных балок. За стойкой, сколоченной из двух бочек, стояла невысокая угрюмая женщина, жирные волосы стянуты в пучок на затылке, на черном материале тяжелого платья хлопья перхоти. Она оторвалась от изучения бухгалтерской книги, и с краснощекого лица на Тревиса глянули маленькие черные глазки.

— Ну и кто ты теперь, паря, жулик? — Даже при помощи половинки серебряной монеты Тревис с трудом разбирал слова, произнесенные тонким гнусавым голосом. — Я то думала, что кузен Джек из Корнуолла немножко не в себе, про него такое болтали… Знаешь, вряд ли я тебе смогу помочь, если у тебя нет ни гроша. Даром ничего не получишь, разве что пулю.

Она кивком показала на пистолет, который лежал на прилавке рядом с ее рукой, — маленький «деринджер» с перламутровой рукояткой.

Тревис принялся стряхивать пыль с костюма, которым его снабдили морниши, но довольно скоро отказался от этого бесполезного занятия. Лучше не привлекать внимания к своей одежде. Откашлявшись, он постарался говорить как можно спокойнее.

— Вот что у меня есть.

И он показал горстку золотых монет, которые им удалось найти в карманах.

Монет было совсем немного, однако в глазах женщины тут же зажегся жадный огонь.

— Ну, не стой, как чурбан. Давай орёликов сюда.

Он протянул хозяйке лавки золотые монеты, и та нахмурилась, сообразив, что они отчеканены не в Соединенных Штатах. Вытащив маленький ножик, поскребла ребро одной из монет. Что-то проворчав себе под нос, положила монеты на одну тарелку рычажных весов, а на другую поставила медные гирьки. Тревис заметил, что ее палец касается одной из чаш, но решил промолчать.

— Я дам тебе пятьдесят долларов. Ну, валяй. — Она взмахнула короткой рукой. — Выбирай. Я скажу, когда твой кредит кончится.

В ее голосе слышался сдавленный смех, и Тревис понял, что для нее это очень выгодная сделка, но ему было все равно. Он хотел убраться отсюда до того, как появится кто-то еще. Поэтому торопливо выбрал все необходимое и свалил свои покупки на стойку. Когда хозяйка подсчитала их стоимость, оказалось, что Тревис должен получить еще двадцать долларов, что вызвало у нее откровенное разочарование. Однако она молча отсчитала положенную сумму. Тревис сложил покупки в парусиновую сумку и направился к двери.

— Больше тебе золота в здешних горах не видать, — сказала она ему вслед.

— А я золота и не ищу, — после некоторых колебаний ответил Тревис и вышел на улицу.

Он немного отдышался, пока находился в лавке, и теперь решительно зашагал по тропе.

К тому времени, когда Тревис добрался до покинутой хижины, вся долина уже пряталась в тени. Вчера днем именно Тревис первым заметил хижину. Ошеломленные после сражения с демоном в Этерионе и появления на Земле, друзья бежали подальше от шумного города. Им требовалось место, где они могли бы прийти в себя. Тревис огляделся и заметил одинокое строение, примостившееся на склоне Касл-пика. Очевидно, домик принадлежал старателю, на участке которого не оказалось серебра.

Открыв дверь, Тревис увидел, что его друзья не теряли времени даром. Дарж проявил выдумку и старание, свойственные эмбарцам, и замазал щели в стенах хижины глиной, которую отыскал возле ручья неподалеку. Лирит сделала метлу, подмела пол и вычистила грубый каменный очаг, сложив в нем аккуратную груду хвороста. Вот только Сарет сидел в углу, а его смуглое лицо приобрело неприятный серый оттенок.

— Хорошо, что ты вернулся, — сказал Дарж, и в его карих глазах Тревис прочитал облегчение.

Тревис снял с плеча сумку и только теперь почувствовал, как устал.

— Как поживаешь, Сарет? — спросил он.

Морниш ухмыльнулся.

— Я без конца повторяю Лирит, что у меня треснула голова, а она не верит. Боюсь, она вымела мои мозги наружу. Да и дышится мне с трудом.

Дарж кивнул.

— Да, воздух здесь какой-то странный. Так везде на твоей Земле?

— Дело в высоте над уровнем моря, — ответил Тревис. — Мы находимся на целую лигу выше Тарраса. Всем нужно пить как можно больше воды.

— Но ты же не велел нам пить эту воду, — сердито проговорил Дарж.

— Сначала ее нужно вскипятить.

Тревис хотел кое-что добавить, но передумал.

Он слишком устал, чтобы объяснять, какой вред могут причинить их желудкам микроскопические амебы. А Дарж увидел в его словах противоречие.

Лирит опустилась на колени рядом с его сумкой.

— Ты принес… спики , о которых говорил, мы сможем развести огонь?

— Спички. Да, и многое другое.

Тревис встал на колени рядом с Лирит, и они вместе вытащили покупки. В лавке ему показалось, что он набрал гораздо больше. Даже в 1883 году на тридцать долларов удалось получить совсем немного. Конечно, Тревис знал, что в маленьких шахтерских городках цены на все были астрономическими. Стоимость мешка муки могла доходить до ста долларов. Однако по мере приближения к железной дороге цены падали.

Он купил чайник и одну кружку, которой придется пользоваться всем, немного еды — пресное печенье, маленькую головку сыра, лимон и несколько банок сардин. В банках наверняка содержался свинец, но сейчас это заботило Тревиса меньше всего.

И новую одежду для всех. Если повезет, их перестанут принимать за жуликов. Пара полотняных джинсов и рубашка из набивного ситца для мужчин и коричневое поплиновое платье для Лирит. Тревис решил, что обувь с Зеи не будет привлекать особого внимания, их с Даржем сапоги ничем не отличались от тех, что носили здесь, а туфли Лирит и Сарета вполне могли сойти за мокасины. Платок, которым Тревис вытирал голову, был куплен в последнюю минуту, как предмет роскоши. Он и сам не понял, почему на него польстился; видимо, вспомнил, что нельзя отправляться в приключение без носового платка.

— А еще вот это, — сказал Тревис, вытаскивая маленькую пурпурную бутылочку. — У них нет аспирина.

— Аспирина? — приподняла брови Лирит.

— Не волнуйся — я почти уверен, что его еще не изобрели. Но мне кажется, это неплохая замена.

На бутылочке было написано: «Салициловая кислота». Лирит взяла бутылочку, вытащила пробку и понюхала.

— Пахнет, как настойка ивовой коры.

Тревис кивнул.

— Лекарство должно помочь Сарету.

Вскоре они разожгли огонь в очаге и повесили над ним чайник с водой из ручья. Спутники Тревиса совершенно спокойно отнеслись к спичкам — чем слегка разочаровали Тревиса.

— Понятно, — сказал Дарж, разглядывая одну из спичек. — Это алхимическая реакция. Сера вызывает огонь, а дерево горит.

— Не сказала бы, что они удобнее кремня и трута, — заметила Лирит, подбрасывая хворост в огонь, и Сарет кивнул.

— Вы такие скучные, — простонал Тревис, — Спички замечательная штука! В детстве мы соревновались, кто дальше забросит горящую спичку.

Дарж мягко, но решительно отобрал спички у Тревиса. Этот вечер прошел намного лучше их первого вечера на Земле. Новая одежда оказалась не слишком удобной, швы натирали кожу, но она была гораздо теплее того, что носили морниши, — ведь климат в Колорадо не отличается мягкостью. Огонь давал тепло и свет, Лирит каким-то образом сумела состряпать вполне приличный ужин из сардин и печенья, хотя им далеко не сразу удалось открыть консервные банки. Только после того, как Дарж обнажил свой меч, Тревис вспомнил про малакорский стилет. Он вытащил его из небольшого свертка вещей, оставшихся после Этериона, и клинок легко разрезал банку.

Когда вода остыла, они выпили по кружке, а потом Лирит сделала чай, добавив в него несколько капель салициловой кислоты. Довольно быстро Сарету стало лучше. Теперь, когда его жизни больше не грозила опасность, пришла пора оценить положение, в котором они оказались.

— Ну и как же мы вернемся на Зею? — спросила Лирит. Глаза колдуньи сверкали в свете огня.

— У меня вопрос получше, бешала, — сказал Сарет. На его щеках появился румянец, и он уже мог сидеть. — Когда мы вернемся на Зею?

Вчера Тревису пришлось потратить довольно много времени, чтобы объяснить своим спутникам, что они попали в его мир, но в другое время. На газете «Вестник Касл-Сити» он прочитал дату: 13 июня 1883 года. Они знали, что демон изменил поток времени в Таррасе. Каким-то образом поток повлиял на Врата, когда друзья попытались спастись из рушащегося Этериона, и они попали в прошлое Земли, более чем на сто лет назад.

— Может быть, нам помогут Врата? — предположил Дарж. — Они ведь смогли перебросить нас назад во времени. Логика подсказывает, что они способны отправить нас вперед. И у нас еще осталась одна капля крови в Скарабее Ору.

— Я не уверен, что логика в данном случае применима, Дарж, — возразил Тревис.

Он вытащил артефакт Врат и поставил его на грязный пол маленький золотой скарабей забрался на верхушку пирамиды, вытянул одну из восьми лапок и погладил Тревиса по руке.

Как и всегда, Тревис не мог отвести от скарабея взгляда. Он был похож на настоящего паука, только сделанного из золота, а на брюхе у него сверкал рубин в форме капли. Он казался живым, но что с ним произойдет, когда они воспользуются последней заключенной в нем каплей крови, никто не знал. Может быть, скарабей умрет?

— Не думаю, что Врата перенесут нас вперед по времени сами по себе, — продолжал Тревис. — Мне кажется, нас отбросило назад только из-за присутствия демона.

Лирит поправила рукой темные вьющиеся волосы.

— Из чего следует, что Врата отправят нас в Таррас за сотню лет до нашего рождения.

— Может быть, это не так плохо, как кажется, — заметил Сарет, пристраивая поудобнее деревянную ногу. — Иногда я мечтал вернуться в прошлое.

— Значит, тебя ничто не держит в настоящем? — резко спросила Лирит.

Сарет удивлено посмотрел на нее, но Лирит уже отвернулась к огню.

— Похоже, мы заблудились, — прогрохотал Дарж. В джинсах и рубашке из набивного ситца он выглядел в точности как старатели девятнадцатого века на старых фотографиях, которые как-то раз видел Тревис. Усы и длинные волосы, зачесанные назад, лишь усиливали впечатление. — Если для движения во времени необходим демон, то твоя мечта, Сарет, сбудется, и нам придется остаться в прошлом — в этом мире или мире Зеи.

— Нет, — возразил Тревис и, встав, принялся нетерпеливо расхаживать туда и обратно. — Сдаваться нельзя. Мне кажется, один человек может нам помочь-тот, кто втянул меня в эту историю. Вот только я не знаю, здесь ли он уже.

Лирит оторвалась от изучения огня.

— О ком ты говоришь?

— О человеке, который дал мне это. — Тревис вытащил из кармана Сумеречный Камень. Камень лежал у него на ладони, испуская серебристо-зеленый свет. — Его зовут Джек Грейстоун.

Тревис рассказывал о Джеке Грейстоуне только Фолкену и Мелии, поэтому он начал свое повествование с самого начала: с того, как около года назад, в ветреную октябрьскую ночь, старый друг Тревиса, Джек, позвал его в свой антикварный магазин, находившийся на окраине города, и вся жизнь Тревиса необратимо изменилась. Джек отдал ему Синфатизар и сказал, что он должен бежать от опасных чудовищ, которые окружили его дом, — только позднее Тревис узнал, что их называют Бледными Призраками. Ему пришлось обратиться в бегство, а потом, каким-то непостижимым образом, он прошел сквозь афишу и попал на Зею. А когда через некоторое время Тревис вернулся на Землю, он узнал, что его худшие опасения оправдались: Джек Грейстоун погиб в огне пожара, который охватил антикварный магазин в ту страшную октябрьскую ночь.

Дарж пригладил усы.

— Значит, как и Майндрот, волшебник Грейстоун являлся одним из трех Повелителей рун, которые бежали с Великими Камнями после падения Малакора. И ему удалось перебраться на твою Землю. Ты рассчитываешь, что ему по силам помочь нам вернуться в свое время.

— Совершенно верно, — ответил Тревис.

— Благодаря Грейстоуну ты получил Синфатизар и запер Бледного Короля за Рунными Вратами во время последнего праздника Среднезимья. А прошлым летом остановил некроманта.

— И победил демона, — добавила Лирит. — А также магов скирати.

Сарет присвистнул.

— Получается, нам всем повезло, что ты встретил Джека Грейстоуна.

Тревис сжал Камень.

— Пожалуй, можно и так сказать.

— Значит, ты полагаешь, что волшебник Грейстоун находится в этом времени? — спросил Дарж.

Тревис сел и отрезал голову сардины в одной из открытых банок.

— Я не уверен. Может быть. Я пытаюсь вспомнить, как все произошло. Дело в том, что Джек прожил несколько столетий в Лондоне — это огромный город довольно далеко отсюда, по другую сторону океана. Он владел магазином, который назывался «Королевская полка». Потом, в 1883 году, магазин сгорел, после чего Джек перебрался сюда, в Касл-Сити. Вот только я не знаю точно, когда он приехал.