В издательстве

      В оффисе Тим Ватердип Лимитед, самой преуспевающей издательской фирмы на всем Фаэруне, последние несколько недель царило напряжение. Джастин Тим, самый удачливый издатель Фаэруна, беспокоился о предстоящих публикациях. В Городе Роскоши было хорошо известно, что ТВЛ (как обычно называли издательство) собирается выпустить две самых ожидаемых своих книги.
      Роман Кормирбыл широко разрекламирован, и число заказов на него уже побило прежний рекорд для первого романа в серии. У Путеводителя Воло по Долинамбыли все шансы стать самым успешным томом в серии путеводителей, которые писал журналист, претендовавший на титул самого опытного путешественника в мире.
      Без сомнений, в настоящий момент список ТВЛ был на высоте, и все же Джастин Тим был озабочен. В отличии от покупателя, продавца или читателя, издатель редко беспокоится о тех книгах, что уже издаются. Его беспокойство вызывает обычно список на следующий сезон, книги, которые еще только редактируются и готовятся для публикации; и расписание на следующий год — книги, по которым еще надо заключить контракты, обеспечивая успешность работы фирмы в будущем.
      Джастин Тим был обеспокоен, поскольку пока что ничего обеспечивавшего успех на его письменный стол не попало, и нечем было подкрепить текущий урожай бестселлеров.
      Хотя обсуждалась книга, следующая за Кормир, (возможно сиквел, а может быть нечто совершенно независимое, например Эвермит), автор ее, Гринвуд Грабб, начинал демонстрировать симптомы “звездной болезни”, и потел над каждым словом. Кормирбыл написан во время ежегодного отдыха стареющего ученого, а теперь Грабб завил, что новая вещь займет втрое больше, выразившись в том смысле, что артисту надо дать время на то, чтобы могли течь творческие флюиды. Тим предполагал, что флюиды будут течь достаточно высокоградусные, и течь они будут пока не исчезнет гонорар за предыдущую книгу. Так что ученый заставит себя заняться следующим опусом только тогда, когда его окончательно прижмет. К сожалению, в зависимости от экстравагантности вкусов автора это могло растянуться на несколько сезонов. Конечно, успех книге — когда она наконец выйдет — был практически обеспечен, но никто, и в особенности кредиторы ТВЛ, не ожидали от издательства приостановки работы до этого времени.
      Куда более неприятным для Джастина были, однако, обстоятельства вокруг другой серии.
      ТВЛ всегда было единственным издательством книг легендарного Волотампа Геддарма, и Тим всегда рассматривал успех многочисленных “путеводителей Воло” как продукт истинного партнерства в издательском деле. Он полагал, что Воло рассматривает его больше чем как просто издатель, возможно даже что-то вроде отца (или, скорее, старшего брата — возраст их не настолько отличался). И сам он думал о Воло не просто как о наемном авторе; он был дойной коровой издательства, курицей, несущей золотые книги. Он был большой редкостью: надежный автор.
      Это воистину было благословенное богами сотрудничество. По крайней мере, еще несколько месяцев назад.
      Джастин поскреб лысину. Уже давно лишившись волос, теперь он еще обзавелся множеством морщин, взбиравшимся наверх от бровей. Он никак не мог понять, что за кошка между ними пробежала.
      Они договорились встретится за ланчем, как то было у них в обычае, но Воло послал сообщение, отменявшее встречу, по причине занятости. Джастин тогда ничего особого не подумал. Просто решил, что Воло стыдится встретится с ним, не в состоянии предложить никакого нового проекта для печатного станка ТВЛ, особенно учитывая, что его Путеводитель по Тенистой Долинеуже прошел половину производственного цикла. Пожав плечами, Джастин решил отдохнуть остаток дня.
      На следующий день, явившись в оффис, он обнаружил, что Воло заходил в середине дня, потребовав плату за какую-то рукопись, которую, как он утверждал, должны были доставить тем же утром. Если бы Джастин был на месте, можно было бы уладить дело; но слишком эмоциональный работник (позднее уволенный) довольно грубо обошелся со звездой издательства, к тому же прочитав ему нотацию за невыполнение обещаний перед уважаемым издателем (по поводу ланча).
      С тех пор от автора не было слышно ни слова, и Джастин был весьма обеспокоен.
      “Куда мне теперь посылать следующий платеж по гонорару?” волновался издатель. “И главное, что теперь будет с новым путеводителем Воло? Мы говорили насчет региона Лунного Моря. Без этого список на следующий год опустошен как Битва Костей.”
      Пейдж Латур, последняя в длинном списке его секретарей, войдя в оффис осталась незамеченной погруженным в себя боссом. “Джастин, то есть мистер Тим”, сказала она, отрывая его от беспокойных мыслей, и протянула ему запечатанный пергамент. “Посыльный только что оставил это для вас”.
      “Наверно еще один желающий публикаций”, остутствующе сказал издатель. “Отошлите это назад не читая. Процедуру вы знаете”.
      “Я думаю, вам стоит посмотреть это”.
      “Не сейчас”, вежливо ответил он. “Разберитесь с этим, пожалуйста, и не отвлекайте меня”.
      “Но босс”, настаивала она, “В самом деле, я думаю вам стоит прочесть. Это от какого-то парня по имени Волотамп, и я подумала, может вы сможете его уговорить чуть укоротить имя, и занятся этими путеводителями Воло, о которых вы сейчас так беспокоитесь”.
      “Волотамп?” переспросил Тим, отвлеченный от печальных раздумий.
      “Да, босс”, ответила она. Погладив себя по голове она добавила, “Отличный план я придумала, правда?”
      “Дайте-ка мне письмо”, приказал издатель.
      “Конечно”, ответила Пейдж. “Могу я теперь быть редактором? Вы обещали показать мне как это делать, но пока что показали только…”
      Джастину хватило одного взгляда на почерк чтобы мгновенно опознать руку.
      “Мисс Латур”, прервал ее Джастин. “Это не лучший кандидат на роль фальшивого Воло”.
      “Нет?” спросила она, удивленная реакцией босса.
      “Нет, это от Воло настоящего”, ответил он.
      “Вот как”, проворчала она, даже не пытаясь скрыть разочарования. “Думаю, я еще не готова быть редактором”.
      Мисс Латур быстро вышла из оффиса, а Тим углубился в чтение.

       Джастин,
       Все прощено.
       Путеводитель по Лунному Морю еще в работе, но к сроку закончу.
       Можем обсудить том по Магии когда я вернусь (могу я предложить ланч?)
       До этого, пожалуйста, подыщи мне в Зале Корабелов какой-нибудь кораблик (ты же знаешь, мои гонорары позволят не только это).
       Всего хорошего,
       Воло
       P.S. Я работаю над другим проектом, который заставит путеводитель по Лунному Морю выглядеть как прошлогодний ‘Кто есть кто в Зентарим’, но пока что я собираюсь держать тебя в неведении насчет него (Хи-хи!)

      Издатель несколько раз перечел письмо, одновременно вытирая бровь развязанным галстуком. Он был рад, что трения возникшие по неизвестной причине вроде бы разрешены, но все еще не был полностью успокоен. Значит ли это, что том по Лунному Морю будет готов вовремя или нет, и что это еще за новый проект? Воло всегда обожал загадки, каламбуры и головоломки. Возможно, в записке есть и подсказка, и может быть, решение будет означать и спасение ТВЛ.
      Ну-ка, ну-ка….

Глава 1. Мастер оружия

Глава 2. Матрона-мать

Глава 3. Принц-паж

Глава 4. В огонь

Глава 5. Приглашение к славе

Глава 6. Превращение

Глава 7. Служить…

Глава 8. Реликвии

Глава 9. Паучья драгоценность

Глава 10. Гоблин у ворот

Глава 11. Нарушитель

Глава 12. Носящий Кинжал

Глава 13. Улыбка Лолт

Эпилог

Авантюра в Подземье

      Блеснувшие в темноте глаза — прелюдия к редкому в Подгорье звуку: глубокому, скрежещущему смеху. Ксазун очень, очень давно не был так возбужден.
      В сырых, леденящих глубинах огромного подземного лабиринта, который представляет из себя смертельно опасное Подгорье, в извилистых коридорах недалеко к северу от Скуллпорта, берет свое начало один из путей, под аркой в виде каменной статуи улыбающейся нимфы. Резьба не может передать подобную неземную и смертоносную красоту, но статуя все же прекрасна, и слухи о ней в течении лет распространялись. Некоторые даже верят что статуя изображает богиню — возможно, Сюн, огневолосую леди любви — и кланяются ей или молятся перед ней… и кто посмеет сказать, что они не правы?
      В статуе и на самом деле таится больше чем почти живая красота. Все, кто пытались отделить ее от камня и унести были найдены мертвыми — разорванными на маленькие кусочки — в комнате перед аркой. Окровавленный резец одного из них сейчас все еще лежит там, служа немым предупреждениям для энтузиастов переносной скульптуры которые могут в будущем забрести в комнату с аркой.
      Кто создал арку и почему, секреты эти все еще хранят таинственные строители этих окраин Уотердипа. Осторожный — и удачливый — искатель приключений может, однако, выяснить, что лежит за этой аркой. Коридор с гладкими каменными стенами, конечно (это легко может увидеть любой, смотрящий на нимфу). Но по каким-то причинам немногие идут по нему.
      Те же, кто идет, обнаруживают что скоро коридор сужается и резко уходит вниз, становясь грубо высеченным в скале тоннелем. В нескольких местах эта дорога наполнена непрекращающимся шепотом эха: слабеющие, но никогда не утихающие следы удаленного грохота, который, кажется, включает в себя и громкие разговоры… на языках, которые не поймет и даже не определит самый внимательный слушатель.
      Когда заинтригованный путешественник продолжит путь, на все еще спускающейся в глубину дороге станут попадаться белеющие кости людей и каких-то больших змееподобных существ, и начнут попадаться ямы. Над неколькими из этих смертельных провалов, окруженые, покрытыми паутиной костями, свисают темные, древние древесные ветви, оканчивающиеся остриями. Годы прошли с тех пор, когда как клыки падали они на своих жертв, которые теперь лишь искореженные кучки костей и жил, тихо свисающие с ветвей; их жизненные соки давно поглощены.
      Немногие заходят так далеко. Можно днями ждать пока рассыпающаяся кость не упадет в глубину с маленьким сухим шорохом… и этот шорох — единственное происходящее здесь событие.
      Любой пришелец кто пройдет район ям — и сможет уклониться от личного знакомства с новыми — скоро наткнется на взгляд черепа, размерами больше чем большинство людей. Голова гиганта смотрит вниз по коридору, в пустых глазницах источают сияние обитающие там светящиеся черви. В их бледном свете видно, что принесло гиганту смерть: лежащий рядом в сумерках булыжник, размером почти с расколотый череп, из которого топорщатся проржавелые металлические острия с человека длиной. Ремни, обтягивавшие камень и державшие массивную цепь на конце которой он находился, все еще прочны. Покрытая шипами глыба лежит в проходе как поджидающий добычу бехолдер, почти перегораживая путь, иногда легонько покачиваясь в ответ на удаленный грохот и ветер глубин.
      Только глупец — или искатель приключений — зайдет так далеко, и тем более пройдет дальше, за гигантскую ловушку, в поисках дальнейших опасностей. Храбрец вскоре дойдет до участка, где неровная полоса светящегося камня пересекает потолок, отбрасывая слабое рубиновое сияние вниз, на старое удобно выглядещее кресло с подлокотниками и подставку для ног. Они стоят вместе в алькове, рядом с маленьким столиком на котором расбросаны старые пожелтевшие книги — в основном, истории невероятных приключений, но также и несколько томов в жанре “сладострасный маг” — и закладка, сделанная из длинного перевязанного узлом локона человеческих волос.
      Если пришелец удачлив, он обнаружит кресло пустым, и будет удивляться, как оно попало сюда, и кто использует его. Неудачник, или тот кто попытается украсть или повредить вещи, скоро узнает что это один из приютов старого и сумасшедшего мага, известного под именем Халастер, некоторые называют его Лордом Подгорья. Только он может призвать на Фаэрун призрачное кольцо плывущих скелетоподобных личей, которые окружают кресло, мечущее заклятия на доставившего ему неприятности. Тот, кому повезло обнаружить альков пустым и пройти дальше, вскоре найдут полосу где человеческие кости бесконечно дрожат и мечутся, ожидая живого врага которого можно разодрать на части. Кости кружатся медленно и терпеливо, но смертельным голодом взрываются когда пришелец оказывается в пределах их досягаемости.
      За костями коридор поворачивает направо, и заканчивается безграничной пустотой — пещерой, достаточно большой чтобы вместить некоторые города из верхнего мира.
      Пещера, в которой вновь мигнули множество глаз, когда во тьме ожила искорка света.
      Свет пульсировал, метался в бешенном танце, и быстро увеличивался в размерах, превращаясь в яркое, плавающие изображение… человеческой женщины, с длинными шелковистыми волосами, плавной грацией, хорошо одетой и с темными, пронзительными глазами.
      Глубокий смешок раздался вновь, и его источник приблизился к сияющему фантому, множеством глаз рассматривая изображение.
      “Начнем”, прогрохотал глубокий голос, полный триумфа, и нечто из щупалец и волнующейся плоти поднялось почти устало со скал пещеры, приблизившись к изображению.
      Когда оно подошло, щупальца слились в единую массу, которая поднялась, утончилась, и с пугающей скоростью превратилась в двойника фантомной леди.
      Над изображением и изменяющей облик тварью, множество глаз пристально наблюдали как одно старается стать таким же как другое… множество глаз на беспокойных, змееподобных отростках сферы, разрезанной широкой полной мириадами зубов пастью. Единственный огромный глаз в центре плавающей сферы сверкал от радости, и по пещере вновь прокатился глубокий удовлетворенный рокот.
      Ксазун был стар даже по меркам бехолдеров, но и у его рода бывали случаи когда терпение, порожденное долгими годами и холодной расчетливостью заканчивалось… для Ксазуна сейчас был именно такой случай.
      Глаз-тиран быстрее обычного проплыл вокруг своего зачарованного доппельгангера, ища малейшее отличие от сотворенного им изображения… и вновь издал звук удовлетвлетворения не обнаружив ни одного. Искорки магического света бурлили вокруг него, когда он начал творить могучее волшебство.
      Если все пройдет как надо, раб который принял сейчас такое прекрасное и изящное обличие — до последнего дюйма повторяющее утонченную человеческую девушку благородного происхождения — скоро будет носить другое лицо: одного из Лордов Уотердипа. И таким образом Ксазун через глаза и руки оборотня, подчиненного его воле, наконец-то доберется до Верхнего Мира, и богатого, суматошного города людей, слишком глупых чтобы заметить когда ими манипулируют. Уотердип, Город Роскоши, где золотые монеты текут как реки, куда стекается народ со всего Фаэруна — и из более далеких краев — чтобы зачерпнуть из протекающего мимо богатства. И, что главное: попробовать вкус и запах власти, достигаемой ли грубой силой или хитростью.
      Власть. Быть частью происходящего, изменять его согласно собственным желанием. Она влекла Ксазуна, он чувствовал ее флюиды даже здесь, скрываясь во тьме. Когда его раб займет место Дурнана, хозяина знаменитой гостиницы Зевающий Портал, Ксазун сможет спокойно переправлять вещи и живых между Скуллпортом и Уотердипом (по твердой цене), когда пожелает. Он станет каналом для этих текущих монет, и частью самых темных интриг на Побережье Меча.
      Жить вновь, после всего этого прятания по углам, после долгого ожидания в этой нескончаемой тьме!
      Очень, очень давно пришли фаэримм, и город Оолтул пал. Вспышки боевых заклинаний вымостили кровавыми ошметками бехолдеров лабиринты предместий и сами улицы Города Тиранов. Оолтул, когда-то использовавший пурпурных червей и иллитидов как рабов, лишенных рассудка, чьи коридоры и залы с легкостью вырезались в прочной скале, обитатели которого уничтожали отряды и целые армии дроу, когда бы те не появлялись. Город, где родился Ксазун. Бихолдер все еще с трудом мог убедить себя, что город разрушен, даже после отчаянного бегства в мрачном Подземье от неутомимых фаэримм, которое закончилось в знаменитом Скуллпорте, Источнике Рабов, самом знаменитом из мест, где Верхний Мир встречается с Миром Нижним.
      Место, в котором Ксазун остался, и из которого поклялся никогда не бежать. Глаз-тиран снова посмотрел на раба, и нетерпеливой мыслью разрушил сияющее изображение девушки, ставшее тысячей танцующих искорок магического света. Мгновение они беспорядочно метались, затем отлетели к стенам пещеры, своим бледным свечением давая возможность сработать следующему заклинанию.
      Да, следующее заклинание. Приманка, которая приведет обреченного Лорда Уотердипа к Ксазуну. Стареющий герой осторожно спустится в глубины Подгорья, чтобы спасти молодую симпатичную леди в беде: Нитикс Тандерстафф, дочь старого друга Дурнана Анадула, кто, в свою очередь, был братом Баэрому, главе благородного Дома Тандерстафф. Здесь он и умрет.
      Бехолдер вновь оглядел раба доппельгангера, стоявшего в облике Нитикс, и мысленным приказом заставил его сжаться, и в ужасе прижать тонкую ладонь к губам. Идеально. Ксазун улыбнулся. Скоро Дурнан окажется в пределах досягаемости.
      Скоро… если все пойдет как надо. А дела редко идут как положено, если они связаны с людьми, хмуро подумал Ксазун. Затем он вздрогнул, глазные стебли задергались как гнездо потревоженных гусениц, и несколько искорок магического света послушно метнулись к нему. Они слились, образовав глаз — глаз, наблюдавший за испуганной девушкой, произносившей слова, указанные ей Ксазуном.
      Когда сообщение было составлено, бехолдер удовлетворенно рыкнул; глаз облетел вокруг него и направился на север, ища человека по имени Дурнан.
      Дурнан, Лорд Уотердипа, Дурнан, Хозяин Портала. Дурнан Обреченный.

* * * * *

      “ И наши несравненные клинки…” пропел Дурнан, прерываясь чтобы нагнуться и пошарить в ящике. Выбрав бутылку он вытащил ее.
      “ Сверкали сквозь проклятый воздух”, продолжил он, и резко подул на серую пушистую пыль, которая не взвилась в воздух с крышки, а только неохотно отлетела в сторону и опустилась вниз. Виски Дантимера, 1336. Хмм. Не Эликсир Эвермита, но не так уж плохо. Азун Кормирский был коронован в тот год… и кто скажет, что он сейчас так же хорош как это вино?
      Дурнан провел кончиком тряпки по бутылке, и положил ее в корзину, спокойно висевшую у его локтя. Что еще он —? Ах, да, Лучший Белаэрд! Уфф. Что так может нравиться клиентам в этом виски с далекого Шейрталара было ему совершенно непонятно, но оно пользовалось успехом, и чем дальше тем больше, так что приходилось идти в ногу со временем.
      Мда. Мальчишки, едва начавшие бриться, вваливаются ночь от ночи в его гостиницу, с громкими надменными криками, и отполированными мечами, которыми они усердно размахивают вокруг, беспрерывно похваляясь… Неужели и мы были такими невежественными в юности, такими… безхитростными? Наверное, так.
      Время великий лекарь для ран, и источник благостного света; без сомнений, именно оно делает его юность ярче в его глазах, одновременно заставляя его спину трещать и кости болеть в сырую погоду. Они и сейчас нудят. Дурнан опустил в корзину несколько бутылок белаэрда, и зашагал, не проверив, следует ли она за ним.
      Естественно, следует. Старый Энгулт творил хорошие заклятия, долгие, не гаснущие, и… умер, старый, одинокий, жалкий. С того момента, как они пели для него погребальную песню не прошло еще и десяти дней.
      Дурнан покачал головой, пригнулся под низкой аркой у входа в следующий погреб, и с вызовом продолжил старинную боевую песню. “ Десяток драконов уложил я на пузо!”
      Эхо отозвалось ему с полудюжины темных углов, он ухмыльнулся и вложил всю душу в следующую строку: “ Орков без счету и красотку-медузу!”.
      Слова оживили в его разуме воспоминания. Это был не просто самый глубокий винный погреб Зевающего Портала. Также это было хранилище множества трофеев его юности проведенной с мечом: светился амулет лича, приспособленный в качестве лампы; пара клыков орка — от единственного гигантского орка, который ему попался — а проиграй он той ночью, это оказался бы единственный гигантский орк, которому попался он; мечи павших врагов, вырванные из безжизненных окровавленных рук на поле боя, или унесенные как добыча из подземелий, населенных призраками или драконьих сокровищниц. Больше десятка клинков висело здесь, там, везде вокруг, отбрасывая бледный свет медленно угасавших чар, питавших запутанную паутину его магической защиты.
      Дурнан разглядывал их, удивляясь, как же жизнь его стала такой скучной и обыденной. Мысли его были на пылающих палубах давно потонувших кораблей, смотрели на драконов, взвивающихся в воздух из разрушенных замков, теперь забытых… злобные лица врагов и радостные женщины… и вокруг всего этого — яркие искры и лязг мечей, танцующих смертельный танец в котором он всегда побеждал. Задумавшись, Дурнан пробормотал окончание песни и начал другую боевую песню его юности, продолжая путь, сопровождаемый послушной корзиной. А сколько вообще старых шлемов, клинков и тому подобных вещей он складировал и почти позабыл здесь, внизу?
      И тут в комнате перед ним засияли ослепительным огнем его защитные заклятья, дородный старый держатель таверны даже не успел выругаться, прежде чем защита лопнула в последней вспышке, и что-то яркое впорхнуло в неожиданно разорванный воздух, разбросав смертоносную магическую энергию во все стороны и подплыло к нему.
      Дурнан пригнулся, потянувшись в невидимую корзину позади за бутылкой чтобы метнуть ее, выхватив поясной кинжал. Светящаяся штука была маленькой и округлой, и … раскрывалась, показывая внутри себя картину. Она расширилась в магическое окно, остановившись перед Дурнаном, защита восстановилась с последним разрывом волшебного пламени, и в погреб вернулся покой.
      “Дурнан? Лорд Дурнан?” Лицо девушки было знакомым, но никогда он не слышал в тихом мягком голосе такую дрожь страха. Нитикс Тандерстафф стояла в какой-то темной пещере, лицо ее было грязным, одежда на одном плече разорвана. В расширенных темных глазах отражался ужас. “Если послание дойдет до тебя, прошу, помоги мне. Я в…” аристократка сглотнула, прикусила губу и продолжила — “…Подгорье. Другие убежали, и … кто-то крадется за мной. Мне кажется, я около твоих погребов, но я не уверена… и мой светильник гаснет. Т-там что-то следит за мной. Пожалуйста, найди меня.”
      Изображение потемнело и растаяв исчезло, а Дурнан все еще смотрел туда, где были смотревшие с такой мольбой глаза. Послание было подлинным — должно было быть. Только немногие благородные смели открыто обратиться к нему “лорд”, и он видел Нитикс на ночном праздновании во дворце всего четыре дня назад. Это была она, все верно, и напуганная. Пещера позади нее может быть где угодно под горой, но не слишком близко: вокруг Портала подземелье состояло из гладкостенных залов и коридоров. Ее слова “остальные убежали” звучали как один из этих лихих набегов молодых аристократов с яркими новыми мечами, несколькими бутылками храбрости и острой необходимостью впечатлить своих леди. Такие нашествия редко проходили больше нескольких комнат в верхних уровнях бесконечного лабиринта Подгорья прежде чем страх — или реальная опасность — прежде чем только что веселившиеся участники обращались в бегство в город наверху.
      Итак, маленькая девчушка с которой он смеялся и играл в куклы, а позже разговаривал про жизнь и приключения, и бегство от скуки жизни, благонравной молодой леди великого дома — хмм, не столь уж отличной от скуки ушедшего на покой путешественника — потерялась и в беде где-то в подземных лабиринтах. И он единственный достойный источник помощи которого она знала и к которому могла обратиться. Дурнан вздохнул. Долг его был ясен.
      Не то чтобы это могло сравнится с деяниями его юности, но… Хозяин таверны нахмурился и подошел к одному из столбов. Так, четвертый камень снизу, или —?
      Четвертый камень держался прочно, а вот пятый послушно ушел внутрь, открывая рычаг. Он надавил на этот каменный палец, и что-то невидимое слегка взвизгнуло и щелкнуло. Он отступил от камней, качнулся, получив чувствительный удар по колену и вновь пошел вперед, чувствуя как оживает в нем старое возбуждение. Он заглянул в темную нишу.
      Рукоять клинка приветственно замерцала, Дурнан достал его и вытащил из ножен — длинный, тяжелый меч добытый в гробнице в промороженной безымянной долине северней Сильверимуна, одним днем когда он бежал от отряда орков. С ним он прошел половину северных земель, а затем на палубе пиратского корабля все Побережье Меча. Было время, когда он мог снести голову человека с его плеч… Мускулы руки напрягались, как и всегда было, когда он размахнулся мечом, чуть не задев плывшую за ним корзину.
      Меч прорезал воздух с той жуткой мощью, которую он так любил… но казался куда тяжелее чем был раньше — боги, неужто он бегал так, размахивая им, день и ночь? Дурнан опустил его, установив острием на пол, и облокотился на него, раздумывая где может быть Нитикс… потерянная где-то на темных опасных путях за стенами его погребов.
      Вздох или два трактищик ощупывал знакомую рукоять меча, затем пожал плечами и сделал что-то с невзрачным колечком на среднем пальце его левой руки. Маленькое колесо световых искорок тихо окружило кольцо; он склонился над этим быстро растворявшемся свечением и прошептал, “Ушел под гору, спасать Нитикс Тандерстафф, старый друг; может понадобиться помощь”.
      Последние волшебные искорки изчезли. Дурнан посмотрел на кольцо, вздохнул и снова поднял меч. Последовавший вздох был громче. Он угрюмо покачал головой, думая о своей угасающей силе, вернул меч на место, и прошел по комнате туда, где на стене висел более короткий и легкий клинок. Этот тоже был хорош в его руках когда-то.
      Резко он вытянул его из ножен, подбросил в воздух, поймал и мгновенно атаковал невидимого противника, тут же подпрыгнул и развернулся, разрубив воздух в волоске от бутылок в плавающей корзине. Она, казалось, уклонялась от броска стали, но Дурнан не замечал этого, направившись под арку, где заклинания позволяют пройти только ему, и вниз по ступеням в темноту. Впервые за долгие, пыльные годы он шел в бой!
      Плывущая корзина с бутылками, забытая позади, пыталась проскочить преграду вслед за ним. Последовала вспышка разбуженной магии, и ее отбросило назад. Корзина, казалось, вздохнула на мгновение, прежде чем упасть на пол, разбив как минимум одну бутылку белаэрда. Темное виски расплескалось по полу… но никого не было, кто мог бы услышать это.

* * * * *

      “Транстра? Я знаю что ты здесь! Выходи и дерись, прокляни тебя боги, или я…”
      Оратор не стал заканчивать угрозу, а попросто нанес двери могучий удар. Она задрожала настолько, что ни один из занимавших комнату за дверью не нуждался во взгляде на яркую сталь топора, которая пройдет насквозь на втором ударе, чтобы знать что третьего дверь не выдержит.
      Толстый, краснолицый человек в комнате оторвался от проводившихся шепотом переговоров и отскочил назад, давая своему партнеру по бизнесу необходимое место. Змеиные кольца скользнули мимо него, когда она подобралась, слегка всколыхнулась и сосредоточилась.
      Огненно-красные волосы Транстры и прекрасная, неотягощенная одеждой верхняя часть тела остались неизменными; нить из рубинов которую она носила все еще подмигивала меж ее грудей. Ниже тонкой талии, однако, чешуя стала растворяться, хвост превратился в длинные человеческие ноги. Мирт шагнул к ней, приводя в действие магию, защищавшую его от ее прикосновения, и заключил ее в нежные объятия, как раз когда оглушающий грохот возвестил о падении двери.
      Вопли и грохот телег Скуллпорта ворвался в комнату. Голова минотавра с длинными рогами наклонилась в дверной проем, осторожно следуя за гигантским топором. Раздувая ноздри он проревел, “Транстра?!”
      Мирт поднял голову, отрываясь от уступчивых губ вкуса вишни и раздраженно закричал “Ты ошибся комнатой, Рогатая Голова… а за эту я заплатил”.
      Минотавр взвыл от злости и бросился вперед — и замер, когда тонкий клинок со смертоносной внезапностью взмыл перед ним из половицы. “Следующий окажется у тебя промеж ног”, прорычал толстый ростовщик, “если ты очень быстро отсюда не изчезнешь. Понял?”
      Минотавр посмотрел на него, уставился на женщину которую обнимал Мирт, пробормотал “Простите” и отступил.
      Тучный ростовщик поднял руку, и задействовал второе кольцо, окружая дверной проем и стены вокруг непроницаемым туманом. Звуки Скуллпорта мгновенно стихли, и в наступившей тишине стальной голос у его горла твердо сказал: “Моя благодарность за твою сообразительность, Мирт. Теперь ты можешь отпустить меня и отойти подальше”.
      “Что угодно чтобы избежать невежливости — и крови”, язвительно заметил Мирт, подчиняясь. “Из тебя получилась хорошая девочка, Транстра”.
      “Не для тебя”, резко ответила ламия; ноги ее вновь удлинились и на них начали появляться чешуйки. “Давай вернемся к вопросам торговли и импорта, хорошо? Думаю, мы договорились на шести ящиках белаэрда и десяти сундуках тяжелых цепей”.
      “Не хочешь добавить пару-другую рубинов?” ответил Мирт подняв бровь.
      Ламия холодно посмотрела на него. “Нет” отрубила она. “Не хочу”.
      “Что же”, легкомысленно сказал Мирт, “значит придется кое-что тебе вернуть”. Он протянул ей в ладони нить рубинов.
      Транстра нахмурилась, и посмотрела вниз, где ее волосы свободно спадали на грудь. Три нижних камня на нити отсутствовали. Она яростно зарычала и подняла на него полыхающие глаза.
      Мирт низко поклонился ей когда она схватила свои рубины, и опустив подбородок почти до пола посмотрел вверх, округлив глаза и сверкнув ей улыбкой типичного идиота.
      Хвост Транстры взметнулся по полу в опасном мгновении, затем шипение ярости ламии медленно расслабилось, превратившись в смешок.
      “Ты ни разу не пытался надуть меня”, сказала она с тихим удивлением, наблюдая как человек крякнув выпрямляется. “Как же ты вообще зарабатываешь деньги?”
      “Мое безграничное очарование”, спокойно объяснил Мирт, “заставляет богатых женщин таять в моих руках, страстно желая одарить своими безделушками такого внимательного и — гм, умелого — как я. Это привело меня на великую дорогу, на которой я сейчас нахожусь”.
      “Спутник по найму в худшем борделе Скуллпорта?” язвительно спросила ламия, пододвигаясь ближе.
      Мирт засунул пальцы себе за пояс и возразил. “Ну, девочка, не секрет что моя осторожность…”
      “Тебя оставила если ты посмел назвать меня девочкой” последовал резкий ответ. Ламия скрестила руки и подтянулась, кончик хвоста раздраженно постукивал о пол.
      Мирт пренебрежительно взмахнул ладонью. “Если ты думаешь, что маленький воображаемый укол заставит меня стыдится и даст тебе преимущество в торговле, подумай еще, чешуйчатая малышка”.
      “Чешуйчатая малышка?” прошипела ламия, теперь по настоящему сердясь, и наклоняясь к нему со сверкающими глазами. “Что же, я…”
      Она отпрянула, и лихорадочно подняла руки готовясь метнуть заклинание когда в воздухе перед ней объявилось маленькое светящееся колесо. Сердитый взгляд Транстры устремился на торговца, но она увидела что это явление не его рук дело; Мирт был ошеломлен не меньше ее. Ламия тихо отодвинулась подальше, держа руки поднятыми наготове.
      Из этого светового круга послышался знакомый Мирту шепот. “Ушел под гору, спасать Нитикс Тандерстафф, старый друг; может понадобиться помощь”. Первое кольцо на его руке вздрогнуло в ответ, тихонько подтолкнув Мирта в направлении Зевающего Портала, далекой таверны Дурнана.
      Мирт последовал этому зову, направившись в своих старых шлепающих башмаках к разбитой двери. Транстра подвинулась, освобождая дорогу, он похоже вообще забыл что она в комнате. Преграда беззвучно раздвинулась перед нахмурившимся старым торговцем, он шагнул в проход, незанятый минотаврами. Несколько шагов доставили его к ближайшему окну.
      Толстый торговец посмотрел вниз, на огороженый стенами двор Клинка Биндла, новейшей таверны в сумрачном опасном Скуллпорте. Заходя сюда он разглядел столы и видел… да, так и есть.
      Новым веянием в Скуллпорте были сопровождающие факелы, нанимавшиеся на вечер, и несомые куда бы не пожелал покупатель плывущей отделенной от тела скелетной рукой. Множество этих мельтешащих нововведений мерцали среди бережно расставленых столов Клинка и сейчас, и одно из них довольно четко освещало лицо Нитикс Тандерстафф. Она спокойно сидела с несколькими женщинами-работорговцами. Высокая бутыль была в ее руке, тонкий длинный меч на бедре. Он смотрел как она смеется в ответ на чью-то шутку, откидывается в кресле, задирая одну ногу на стол, и поднимает бутыль приветствуя насмешившую ее работорговку.
      Если это — женщина в беде, подумал Мирт, не хотелось бы ему увидеть ее уверенную в себе и спокойную.
      Мирт наблюдал, как молодая женщина с кошачьей грацией выпрямляется в кресле и оглядывается вокруг. Он отступил назад прежде чем она могла случайно посмотреть в окно, и покачал всколоченной головой. “Ну-ну”.
      “Эта… штуковина”, сказала ламия из-за спины. “Она закончила наши торговые разговоры на сегодня, так?”
      Мирт повернулся, посмотрел в глаза цвета пламени, заметив — не в первый раз — как прекрасна Транстра. “Да”, почти печально сказал он, и его партнер по бизнесу улыбнулась ему, одновременно загасив мерцавшее пламя готового заклинания в тонкой руке с длинными ногтями.
      “Будут… другие вечера” сказала она, и скользнула мимо так близко, что чешуйки касались его руки. Мирт смотрел как она идет вниз по лестнице в темноту, затем вздохнул и покачал головой. Какая жалость, что он такой упитанный, а ламии едят человеческое мясо. Он начинал хотеть, чтобы эта улыбка означала что-то другое.
      Шагнув назад в комнату он сделал что-то с первым кольцом. Колесо серебристых искр послушно окружило его, нагнувшись над ними он прошептал, “Ушел из Скуллпорта по просьбе Дурнана помочь ему в спасении Нитикс Тандерстафф. Я видел ее здесь, так что подозреваю обман”.
      Свечение рассеялось. Толстый, стареющий Харпер и Лорд Уотердипа пробормотал что-то над другим кольцом, призвав обрывки защиты окружить его, чтобы защитить от летающей смерти на пути по Скуллпорту. Корабли и лица подземного города менялись быстро, но место не становилось терпимей к слабым и неосторожным. Мирт огляделся вокруг и достал что-то маленькое с пояса, держа наготове в ладони и направился по коридору к скрытой лестнице ведущей из Дома Долгого Медленного Поцелуя. Он оставил дверь в комнату открытой, чтобы Хлардас знал, что он ушел и мог отключить лезвия. Лучше будет напомнить ему, проходя кухню. Так ведь можно потерять хороших горничных.

* * * * *

      Аспер в прыжке перелетела через голову ошеломленного стражника и развернулась как только ее босые ноги пружинисто соприкоснулись с холодными плитами пола. Городской стражник плавно повернулся, — великолепно выглядя в своих доспехах — как раз вовремя чтобы увидеть рукоять кинжала молодой леди в пальце от его глаз, где сейчас могло бы находится и острие. Он едва посмотрел на него, когда почувствовал прикосновение рукояти ее меча к груди, как раз в том месте, где он вышиб бы из него дух будь это настоящий бой.
      Он посмотрел на покрытое потом сияющее лицо светловолосой девушки, покачал головой признавая поражение и смахнул собственный пот льющийся с кончика носа. “Я вижу, что ты делаешь”, проворчал он, “и все же не могу поверить”.
      “Считай себя мертвым, Херл”, сказал стоявший сзади капитан стражи. “И в следующий раз постарайся не поворачиваться как спящий слон. Она могла бы ударить тебе в шею и исчезнуть за дверью прежде чем ты упал”.
      “Да, капитан” устало сказал Херл. “Хоть раз я хотел бы увидеть…”
      Он умолк, уставившись на колесо маленьких огоньков один за одним тихо возникших в воздухе перед его одетой в кожу противницей. В наступившей тишине Аспер наблюдала как они вращаясь становились ярче и сливались. Она подняла руку прося стражников молчать.
      Из этих вращающихся огоньков раздался хриплый шепот, хорошо ей известный. “Ушел из Скуллпорта по просьбе Дурнана помочь ему в спасении Нитикс Тандерстафф. Я видел ее здесь, так что подозреваю обман”.
      Затем светлячки начали гаснуть, пока, благодаря магии Мирта, не остались видимы только для Аспер. Они выстроились в линию, направленную на север — и резко вниз. Под гору, ниже даже этого темного, промозглого подвала замка.
      Аспер нахмурилась. Она знала, что ее мужчина послал ей сообщение на случай если вызов Дурнана был фальшивкой, предназначенной заманить в ловушку самого Мирта. И, обман это или нет, если только оба старых Лорда Уотердипа не изменились серьезно за последние несколько дней, им очень скоро понадобится ее помощь. Она повернулась и поклонилась наблюдавшим стражникам.
      “Это было удовольствием скрестить с вами клинки, как и всегда, господа”, сказала она смахивая пот с брови и обуваясь. “Я должна идти; нужна моя помощь”.
      “Нам стоит что-то знать об этом?” спросил нахмурившись капитан.
      Аспер покачала головой. “Дела Лордов” сказала она, и выбежала из комнаты, оставив стражников смотреть ей вслед.
      “Как может клинок одной женщины — даже этой женщины — быть важным для Лордов Уотердипа?” спросил один из них удивленно. “Почему они так часто нуждаются в ее помощи?”
      “Дружище”, ответил Херл, “ты лучше попытайся одолеть ее на мечах в следующий раз, а затем спроси у меня снова”. Он небрежно метнул клинок через весь огромный зал в предназначенное для него отверстие — не больше кулака. Клинок улегся на месте войдя по рукоять с громким звоном, и все его сослуживцы посмотрели на стражника с восхищением. Херл развел руками, без следа гордости на лице и добавил, “Вы все видели что она со мной сделала. Как бы хорош ты ни был, всегда найдется кто-то лучше”.
      Другой стражник поежился. “Не хотел бы я встретить того, кто лучше ее”.

* * * * *

      “Теперь к другим делам” пробормотал глаз-тиран, повернув глазной отросток к укрытой в тенях расселине в стене пещеры. Послушно что-то маленькое и блестящее поднялось оттуда и плавно выплыло в полость гигантской пещеры: сверкающая сфера полированного хрусталя, размером с большую человеческую голову. Она искрилась и подмигивала подплывая к бихолдеру, затем неожиданно засветилась ярче, внутри ее пробудилось бледное зеленоватое сияние.
      “Вот оно”, Ксазун всмотрелся в появившееся в глубине шара изображение. Лесистая местность, молодая худенькая человеческая женщина, плавно повернувшаяся в седле чтобы рассмеятся, свободно распущенные светлые волосы рассыпались по ее плечам. Ее радость и неслышные слова были направлены молодому мужчине, появившемуся в изображении, в его собственных глазах тоже танцевало веселье. Губы наблюдавшего бихолдера скривились в чем-то, что посторонний зритель мог бы счесть язвительной ухмылкой.
      “Шандрил Шессаир в моей власти, хоть и не знает этого”, промурлыкал глаз-тиран. “Еще несколько добавочных чар и тогда… о, да, пламя магии будет использоваться ею по моей воле, против любого моего врага! Многие заплатят мне долги, очень, очень скоро”.

* * * * *

      Сталактит в другом месте пещеры зевнул и пробормотал. “Еще несколько заклинаний, и я буду править миром? Сколько же раз я слышал это прежде?”
      Черная летучая мышь слетела вниз с ближайшего сталактита, повернула голову и моргнула. “Эльминстер?” спросила она. “Это ведь ты? Тоже почувствовал отклонение?” “Конечно я, и конечно да”, ответила скала. “Я чувствую любое изменение происходящее с девочкой. Занимался бы Халастер в своих владениях делом, а не просто предавался созерцанию, меня бы здесь не было, но…”
      “Наблюдать почти наверняка лучший выбор”, холодно заметил сталактит под когтями приземлившейся летучей мыши, и слегка дрогнул. “Ты всегда действовал слишком быстро, и менял Фаэрун слишком сильно, Эльминстер”.
      Летучая мышь взмыла в воздух и быстро перелетела к скале, которой был Старый Маг. “Халастер?” осторожно спросила она повернувшись. “Привет, Лаэрал”, ответил скалистый выступ на котором она приземлилась до этого. “Мы все согласны, что этому Ксазуну огонь магии достаться не должен?” Двое других согласно пробормотали “Да”. “Тогда доверьтесь насчет него мне, я сделаю все так, что и бехолдер и Шандрил останутся в неведении”, продолжил Халастер. “Я держу свой дом в таком порядке какой мне нравится… хотя ты, Леди-маг Уотердипа, можешь баловаться здесь когда захочешь; твой подход более умелый, чем у большинства”.
      Осторожно переводившая взгляд с одного сталактита на другой, летучая мышь очень хорошо чувствовала напряженность в воздухе, между скрещенными взглядами смотревших в глубины души друг друга древних архимагов. Тишина опустилась и сгустилась меж ними. И тогда, потому что она была такой, какой была, Лаэрал посмела спросить: “А что Эльминстер? Приветствуется ли он под горой?”
      “Тем малым остатком рассудка что у меня есть я обязан ему”, ответил Халастер, “и я уважаю его мастерство — и его умение сочувствовать — больше чем любого другого живущего мага. Но то, что он сделал со мной… Что он вынужден был сделать со мной… У меня нет к нему любви”.
      Два темных, похожих на ястребиные, глаза появились на скале, и Хозяин Подгорья тихо добавил, “Это мой дом, и я вправе захлопнуть его двери перед теми, кого не желаю видеть”.
      Сталактит что был Эльминстер ответил так же мягко, “Я не могу спорить с этим. Знай, что мои двери для тебя открыты всегда”.
      “Я ценю это”, сдержанно сказал темноглазый сталактит, изчезая.

* * * * *

      Он не ходил этой дорогой годами, и почти забыл места на которых можно споткнуться и выбоины, попав в которые можно переломать себе ноги. Побитый старый ящик все еще лежал на положенном месте. Дурнан достал оттуда несколько бутылочек с зельями, и засунул их за пояс, постучав по металлическим сосудам, чтобы убедится что они все еще полные. Затем он достал клочок тонкой черной ткани, лежавшей под ними, и обернул ее так, чтобы она закрывала глаза.
      Тут же отступила окружавшая его темнота, он мог видеть во мраке так же ясно как любой обитатель Подземного Мира. После недолгих раздумий он откинул внутреннюю крышку ящика и обернул вокруг горла вторую ночную маску. Может понадобиться.
      Трактирщик подумал было, что еще стоит взять с собой, и со вздохом отогнал от внутреннего взора картину самого себя, сгибающегося под весом, битком набитого всякими полезными вещами, мешка, больше него размером. Давно прошло то время, когда он кидался в бой только с мечом в руке и огнем в глазах. Еще дальше в прошлое ушло время, когда он чувствовал себя неуязвимым.
      Дурнан глубоко вздохнул, размял плечи чтобы снять напряжение, опустил руку к рукояти меча, проверяя удобно ли он лежит в ножнах, и отправился вниз по узкому коридору. Две потайных двери открылись под его рукой, и он осторожно закрыл их за собой. За второй была комната, которую он знал хорошо.
      Стоя у входа в нее, Дурнан огляделся, удостоверяясь что ничего не изменилось с тех пор, как он видел ее в последний раз, затем осторожно обогнул ловушку с падающей плитой и пересек комнату. Она была густо покрыта пылью, паутиной, и рассыпающимися скелеты нескольких неудачников, все еще валялись в обрывках паутины давно убитого паука. Отбрасывая останки в сторону клинком, Дурнан медленно направился в гигантский подземный лабиринт, видевший бесчисленное множество смертей.
      Подгорье было владениями сумашедшего мага Халастера, и могилой тысяч страшных чудовищ и глупых смертных. Когда-то оно было игровой площадкой для Дурнана, место, позволявшее почувствовать себя живым после долгого дня за стойкой бара, и выслушивания похвальбы молодых аристократов и искателей приключений, о том, что они совершат в лишенной света глубине. И слишком часто после этого он натыкался потом на их трупы, жертвы ловушек, которых они должны были почувствовать и хищников, к встрече с которыми они должны были быть готовы.
      Кстати… Он обнажил клинок и ударил вверх перед собой, наклоняясь в открытый дверной проем. Меч вошел в что-то твердое но поддающееся, и Дурнан отскочил, уклоняясь от падающего тела. Поджидавший его над дверью с грохотом упал на плиты. Кобольд, державший в содрогавшихся руках странную проволоку.
      Дурнан уколол его мечом в горло, для уверенности, и резко толкнул тяжелую каменную дверь, которая с силой ударилась о стену. За ней послышались какие-то хлюпающие звуки и неразборчивый вскрик, и что-то упало на пол. Что-то кобольдоподобное.
      Третий из трусливых вопящих маленьких зверюг обнаружился в дальнем конце комнаты, и Дурнан вскинул меч отбивая брошенный им дротик. Вообще-то его браслеты защищали его от метательного оружия, но только незачарованного, и будет позновато обнаружить что данный конкретный дротик был магическим, когда он уже окажется у него в горле.
      Бросок получился плохой, мягким шагом в сторону он ушел с траектории полета. Не успел дротик удариться о камень где-то позади, как старый воин пришел в движение.
      Бросившись вперед, Дурнан схватился за дверной проем и резко развернулся направо. Как он и думал, его поджидали выстроившись в линию три кобольда, подняв шипованные дубины и клинки. Трактирщик успел заметить удивление на их лицах, прежде чем его меч нашел ближайшего. Он продолжил рывок, отбросив умирающего на его соратников, и заставляя их покатиться по полу. Он безжалостно бил и колол, зная, как могут быть опасны кобольды, и прикончив последнего развернулся к тому, кто метнул дротик.
      Тот пятился от него, рыча, в глазах его, увидевших всех его приятелей мертвыми или умирающими, был страх. Дурнан приблизился на шаг. Кобольд плюнул в его сторону, неожиданно повернулся и побежал из комнаты. Дурнан нагнулся, подобрал оружие кобольда и метнул его со всей силы.
      Тяжелый удар, грохот и стон раздались из под арки, но Дурнан уже бежал туда. Мудрый путешественник в Подгорье не оставляет за спиной живых врагов.
      Оборвав ударом попытки кобольда уползти, Дурнан подобрал его кровоточащее тело и забросил его в следующую комнату. Как он и ожидал, что-то зеленовато-желтое быстро подползло к трупу со стены. Дурнан заглянул в комнату — обращая особое внимание на потолок. Проверив, что в ней только единственный падальщик, он пробежал комнату и через дверь по правую руку, закрыв за собой тяжелый каменный блок. Что-то далекое вскрикнуло в агонии.
      Открывавшийся перед ним коридор был единственной связью между несколькими комнатами вокруг его подвала и остальным Подгорьем. В этом месте всегда надо было опасаться всяческих слизняков и других тихих, труднозаметных, ползающих тварей.
      Следы огня как и уродливые, искореженные и обгорелые останки на камнях вокруг, сообщили ему что кобольды только недавно очистили дорогу по крайней мере от одной такой опасности. Дурнан осторожно пошел дальше, думая о том, где сейчас Мирт и скоро ли они встретятся. Хорошо было вновь участвовать в деле, пусть дни славы Четверки давно прошли.
      Когда-то нахальная и дерзкая группа, которой руководили он и Мирт была главной темой сплетен в Уотердипе и постоянной головной болью для честных торговцев по всему Побережью Меча — герои невероятных историй, рассказываемых в сотне таверн. Но годы прошли, и все это ушло… как, полагал он, всегда уходят такие вещи. Все что осталось от этого времени — счастливые воспоминания, давняя дружба, и кольца для посылки сообщений, которые все еще носил каждый из Четверки.
      Дурнан часто виделся с Миртом и Аспер, но Рандал Морн воевал в далекой Долине Кинжала, чтобы сохранить принадлежащее ему по праву владение этой прекрасной землей. Рейнджер, Флорин Фальконхэнд, который в нескольких путешествиях подменял Аспер, был теперь Рыцарем Миф Драннора, и редко объявлялся на Побережье Меча. Шепотом ходили даже слухи, что он недавно побывал на Эвермите.
      Дурнан все еще вспоминал блистательные победы Четверки, когда неожиданно мотыльки магического света окружиди его в пустом коридоре. Времени у него хватило только на возмущенную мысль — опятьпопасться на заклинание? — а затем мир вокруг него заполнили мечущиеся огни, и под ногами не было уже ничего…
      “Поцелуй Бешабы!” выругался он раздраженно. Он знал, что телепорт переносит его в какое-нибудь мерзкое место.
      Они всегда так делают…

* * * * *

      Транстра стояла в комнате, про которую лишь немногие в Скуллпорте знали, что она принадлежит ей, сузив глаза и задумавшись. Кольцо старого Мирта заговорило, и это значит, что кто-то из Четверки позвал его на помощь. А когда Четверо зовут, это всегда значит для кого-то неприятности — и, раньше или позже, если только этот старый торговец не потеряет немного веса, приобретя взамен благоразумия, адресатом для неприятностей окажется он сам. Возможно этот случай настанет раньше, чем он ожидает… возможно, уже настал.
      Ламия отбросила назад волосы, так что они спадали по ее спине как тлеющее пламя, и заскользила по полу как гигантская змея. Мягкое, пульсирующее магическое сияние окружало ее тело узором, заставившим ее раба — тощего и грязного мужчину-человека, скрючившегося на коленях в углу комнаты — сглотнуть, и поспешно отвести глаза в сторону. Транстра была жестока, когда замечала его похотливые мысли… а ее жестокость обычно проявлялась в бичевании хорошо просоленными плетьми. Раб невольно вздрогнул, вспомнив последний такой случай.
      Сухой звук скользящих чешуек приблизился и смолк. Человек продолжал смотреть в угол, пытаясь не дрожать от нарастающего холодного ужаса при мыслях о том, что она может сделать на сей раз. “Тортан”, сказала она почти вежливо, “встань-ка, и сделай кое-что для меня”.
      Тортан неохотно встретился с ней взглядом. “Да, великая госпожа”.
      “Открой ворота к Улисссу, и иди в свою комнату”, приказала Транстра.
      Послушно торопясь исполнить приказ, Тортан слышал как она произносит первые слова одного из паутины заклинаний, которое она использовала чтобы держать в подчинении бехира.
      Когда двенадцатиногое змееподобное существо с бешенной скоростью ворвалось в ее комнату, задрав рогатую голову и распахнув пасть, Транстра встретила его подняв над головой обе руки, окруженные магическим пламенем.
      Улиссс покорно склонил голову и печально вздохнул. Однажды он поймает свою жестокую повелительницу на ошибке и убьет ее… но не сегодня.
      Транстра, позволив пламени метаться вверх-вниз по ее рукам скользнула к могучему змею и обняла его за голову, как домашнее животное, гладя его между рогов, в том месте где Улисссу больше всего нравились ее прикосновения.
      Под ее лаской, напряженные мускулы задрожали и расслабились, прочные как сталь чешуйки медленно, против его воли, начали терется о ее, и змей заурчал. Транстра заклинанием ввела в медленный, затуманенный разум Улиссса изображение Мирта и мягко сказала, “Внимай мне, возлюбленный, ибо у меня есть для тебя задача. Следуй за этим человеком — да, он необычайно обширен — и…”
      Она шептала, и глаза бехира становились ярче, отливая золотом, в них появился злобный голод и нетерпение — и когда она освободила его, он торопливо бросился в путь.
      Транстра выпрямилась, скрестив руки на груди, и наблюдала за ним. Хотя в ее глазах был опасный блеск, улыбка медленно появившаяся на ее лице была полна кошачьего предвкушения.
      Она подготовила заклинание, которое позволит ей следить за Миртом и Улиссом и издали наблюдать за происходящем, язык ее облизывал губы в интимной радости. Возможная потеря делового партнера — небольшая цена за предстоящее грандиозное представление.

* * * * *

      “Что может случится? План идеален”, вспыльчиво сказал Ираэгли, его щупальца метались в раздражении.
      “Ты не первый в истории произносишь эти слова”, сухо заметил Илоэбр, вращая в пальцах стакан дуйруина, так, что золотистые пузырьки в глубине черного вина искрились. Иллитид наклонился поближе к сородичу. “Все что угодно может случиться”.
      “И что же?” вскинулся Ираэгли. “Даже Безжалостные-Под-Анаурохом не знают о нашем шептуне. Бехолдер не дурак, и все же не подозревает о его присутствии… а значит, и о нашем воздействии”.
      “Возможно, только потому, что мы еще не пытались контролировать его”, сказал Илоэбр в глубину стакана. Там маленькие червяки извивались в бесконечном бессмертном танце, удерживавшем маслянистое черное вино от сгущения в патоку.
      “Ты сомневаешся в моем мастерстве?” бросил Ираэгли наклоняясь вперед в кресле, сопровождаемый свистом рвущихся шелковых рукавов. “Он проглотил шептуна, а тот уже проел свою дорогу в ту ничтожную вещь, которую Ксазун и его родичи имеют гордость называть мозгом! Я чувствовал, как он питается кровью бехолдера и растет! Я чувствовал это сквозь связь, которую сотворила моя магия — и я могу оживить ее вновь когда пожелаю! Ты сомневаешся во мне, младший? Ты в самом деле смеешь?”
      “Расплети щупальца и шипи потише”, спокойно ответил Илоэбр, потягивая вино. “Я полностью уверен в том, что ты можешь установить контроль над глазом-тираном — я сомневаюсь лишь в нашей способности избежать внимания других здешних сил. Шептун — мозговой узел, соединенный с тобой магией… и Жилище Черепов над нами, и город над ним просто кишат магами и жрецами, способными увидеть это, а на них влияет — нет, управляет ими — этот потрясающий человеческий недостаток, известный как ‘любопытство’. Что поможет нам не попасть под удар через вздох после того, как ты сокрушишь волю Ксазуна?”
      Лиловая кожа Ираэгли почти почернела от гнева. Голос дрожал яростью и угрозой, когда он медленно произнес, “слушая меня, слабовольный, и пусть одного раза будет тебе достаточно: ни дроу, ни человек, ни матрона-мать, ни архимаг не обнаружат нашего шептуна, и нас, пока мы здесь”.
      Илоэбр покосился на каменные стены вокруг, и единственную сияющую скульптуру, издававшую время от времени звон, когда она меняла облик. Комната в которой они сидели содержала только их плавающие кресла, несколько плавающих столов (включая и бледно светившийся стол между ними), и набор различных оттенков сосудов, откуда было взято и вино в его руках. Невидимые руны силы извивались на обратных сторонах крышек столов, ожидая момента когда один из иллитидов приведет их в действие, но больше не было никакой защиты, кроме того, на что были способны сами иллитиды.
      Не то, чтобы такие вещи должны были понадобиться. Они были в шести перемещениях от выгребной ямы под игорным домом, известным как Погребальная Яма Краснеющей Невесты, в южном Скуллпорте — цепь телепортов с ловушками, достаточная чтобы обмануть или уничтожить даже самого настойчивого и могучего из любопытствующих магов.
      Именно в этот момент стол между ними отрастил два темных, суровых глаза — и взорвался, разбросав изломанные тела обоих пожирателей мозгов по стенам их убежища.
      Последние слова услышанные Илоэбром, боровшимся со жгучей болью, был презрительный мужской голос: “Тупые иллитиды. Все время лезут куда не просят”.
      Искореженные тела пожирателей мозгов оплывали по стенам как слизь. Ни один из них не прожил достаточно долго, чтобы увидеть как черные глаза Халастера превращают в танцующую пыль и искры их столы и пожитки.
      Когда его взгляд прокатился по всей комнате, и он перестал чувствовать следы разумов на шептуне в мозгу бихолдера, маг вздохнул и собрался вернуться в телепорт… но остановился, и с новой силой уставился на сияющую, изменяющуюся скульптуру.
      Она избежала — или преодолела — его разрушительный взгляд. Глаза Халастера сузились, затем сжались в полоски тьмы, пронзившие воздух — ударившиеся о скульптуру и втянутые куда-то, оставив странную конструкцию неповрежденной.
      “Кто?” рявкнул Халастер, превращаясь в более материальную форму.
      Скульптура прокашлялась и спокойно сказала, “Я, конечно. Мы договорились, что чужие действия в твоем доме нежелательны, но ничего не было о простом наблюдении. Это позволяет мне учится, видишь ли”.
      “Эльминстер”, мягко сказал Халастер, вновь растворяясь во тьму с двумя глазами, острыми как копье. “Однажды ты переступишь рамки, установленные мной… и тогда…”
      “Ты попытаешься меня убить, и не сумеешь, и мне придется решать сколько жалости к тебе проявить”, весело ответила скульптура. “Знаешь, те кто устанавливают рамки лучше бы занимались чем-то другим”.
      “Не пытайся угрожать мне”, ответил голос Халастера издалека, масса темноты что была Хозяином Подгорья начала втягиваться в невидимый телепорт.
      “Это была не угроза”, спокойно ответила скульптура. “Я никогда не угрожаю. Только — обещаю”. Ответ из телепорта очень напоминал какое-то грубое ругательство.

* * * * *

      Дурнан все еще высказывал свое недовольство, когда вихрь голубоватого тумана рассеялся и мир вернулся: сумрачный мир пещеры, освещенной множеством ламп и факелов, с острым запахом только что сработавшего боевого заклинания. Дым лениво клубился вокруг него; он пошатнулся на неустойчивом камне и пригнулся, выставив клинок и оглядываясь по сторонам.
      Шепот справа. Первым делом Дурнан повернулся туда, и обнаружил любопытствующую толпу — хобгоблины, багберы, орки и еще кто-то. Они стояли на залитой факелами улице, делая ставки и обмениваясь возбужденными замечаниями — и смотрели прямо на него.
      Скуллпорт. Он в Скуллпорте. Удивление на некоторых лицах и неожиданная энергичность ставок подсказывали, что его прибытие не ожидалось. Значит, толпа собралась посмотреть на что-то другое. Дурнан огляделся по сторонам на темные, покрытые дымом руины вокруг. Ох-хо.
      Слева от него висел в воздухе бехолдер, жестокие глаза смотрели на него и за него на… лиловое существо с щупальцами на лице и белесыми глазами без зрачков. Оно стояло в темных, разукрашенных одеждах справа — и поднимало трехпалые ладони в магических жестах, холодно шипя заклинание. Пожиратель мозгов… и глаз-тиран. Магическая дуэль. И он между ними.
      “Спасибо тебе, Бешаба!” воздал трактирщик хвалу богине неудачи. Он бросился в развалины, вызывая в разуме картину открывания двери из драгоценной кости ключом драконьей чешуи. Изображение стало четким, дверь распахнулась — и Дурнан вовремя успел закрыть глаза.
      Белый свет в его мыслях был сущей ерундой, по сравнению с ослепительной вспышкой, сопровождавшей срабатывание драконьей руны на его браслете. Широкая полоска металла рассыпалась пылью, вызвав странное покалывание в руке, Дурнан перекатился через низкую каменную стену, упал на пол и вскочил на ноги. Толпа отозвалась возбужденным гамом, когда трактирщик понесся вдоль колонн и валяющихся каменных глыб и открыл глаза.
      Кольцо белого свечения, возвещавшее о высвобождении энергии руны, все еще окружало его мигающим, расширяющимся защитным куполом. Заклинания и атаки взглядом будут разрушаться при соприкосновении с ним… слишком недолгое время.
      “Помоги мне, Тимора!” взмолился он на бегу, проносясь между двумя почерневшими глыбами — остатками каменной стены, стоявшими как замерзшие пальцы, тщетно устремившиеся к потолку пещеры. Если Госпожа Удача улыбнется ему, драконья руна прикроет его спину от могущества глаз бехолдера на достаточное время, чтобы добраться до пожирателя мозгов. Да, если…
      Темные одежды метались впереди, иллитид наклонялся так и этак пытаясь выцелить добычу, мечущуюся среди руин. Дурнан на бегу выхватил кинжал, а пожиратель мозгов громко бросил одно единственное слово.
      Вспышка, рев боли камня, одна из стен впереди взорвалась осколками размером с кулак. Дурнан спрятался за колонну пока опасность не миновала и вновь бросился вперед. Если один старый и отяжелевший трактирщик сможет бежать достаточно быстро, у врага просто не будет времени привести в действие другое заклинание!
      Он злился на собственную медлительность перепрыгивая через камни. У столба он успел на мгновение оглянуться на бехолдера, скользящего следом за ним, но держащегося в отдалении. Видимо не голоден… по крайней мере, не слишком голоден.
      Противник был уже близко, камни катились из под ног Дурнана, когда он ворвался в разрушенную комнату и увидел иллитида за разваленной стеной впереди. Маслянистые, покрытые слизью ладони опустились к поясу и достали меч с широким клинком, заканчившимся крюком. Клинок? Обычно они слишком спешат накинуться на голову жертве своими высасывающими мозги щупальцами, чтобы беспокоиться насчет стали.
      Кальмароподобные отростки вокруг губ твари дергались от возбуждения, видел Дурнан, когда обогнув последнюю стену набросился на врага.
      Сейчас оступиться на неустойчивых камнях может значить мгновенную смерть, напомнил он себе хмуро, пригнулся на бегу чтобы лучше удерживать равновесие, и намеренно поскользнулся когда добрался до каменного выступа, за который он мог зацепить ногу.
      Пожиратель мозгов бросился к потерявшему равновесие человеку, жадно выставив четыре щупальца. Дурнан поднял одну руку отбрасывая их, просунул острие кинжала мимо ближайшеги яростно ударил по их основаниям.
      Меч иллитида довольно неуклюже поднялся отражая его удар, и он использовал набранную скорость отбросив противника в сторону плечом, и ныряя мимо него пнул его ногой в живот.
      Зрители разразились криками и с новым оживлением начали обмениваться ставками когда Дурнан вскочил на ноги, оттолкнулся от каменной балки и вновь прыгнул на иллитида. Он не посмел повернуться к нему спиной и попытаться удрать по улице — это не только давало время противнику метнуть заклинание, но и толпа могла начать охоту на него, или же, ради развлечения, преградить ему путь, вынуждая повернуться и драться.
      Тело иллитида казалось деформированным; оно дрожало, когда тот поднялся с камней — как раз вовремя, чтобы дрогнуть и зашипеть под ударом меча Дурнана. Раз, другой метнулась сталь обрубая щупальца… и хлынувшая кровь была не млечным ихором, какой должна была быть, но темная красновато-зеленая жидкость!
      Дурнан обрубил последнее щупальце, и отвел назад клинок для последнего укола в один из этих яростных белесых глаз. Вдруг враг начал растворяться, превращаясь во что-то вроде длинного, красноватого червя или кучки червей, которые извивались и взмахивали влажными, быстро растущими крыльями пытаясь удрать. Он с отвращением ударил, и отскочил чтобы избежать щупалец, потянувшихся к его ногам.
      Из толпы раздались сердитые крики: превращение ясно говорило, что тварь с которой дерется Дурнан — не пожиратель мозгов а что-то другое… а кто будет ставить на неизвестную тварь изменяющую форму, которую быстро разрубает на части тяжело дышащий человек?
      Вслед за проклятьями полетел стакан, упавший на камни неподалеку. Затем еще один. Взбешенные игроки выражали свои эмоции. По счастью, дела в Скуллпорте обстояли так, что очень немногие посмеют метать кинжал, если он может очень скоро понадобиться в руке.
      “Благодарю за это богов”, вслух пробормотал Дурнан когда ему в голову пришла эта мысль, одновременно уклоняясь от части червеобразной твари, которая вдруг отрастила костяные шпоры и попыталась достать его.
      Он получил небольшую царапину на руке, около левого плеча — и в этот момент и он и его противник пошатнулись. Кто-то из толпы метнул в них заклинание достаточно мощное, чтобы сотрясти руины вокруг — и защитный купол драконьей руны отбросил его назад.
      Скученная аудитория зрителей превратилась в вопящую, разбегающуюся толпу, густо залитую кровью; искореженные бескостные тела слабо шевелились на камнях вокруг кольца очищенного пространства.
      Дурнан нырнул под размахнувшуюся костяную руку противника, и ухватился за червеобразные кольца, с натугой подняв их. Тварь металась и боролась в его руках, создавая из себя когти и зубы, а затем трактирщик сжал зубы, поднатужился, мышцы его плеч дернулись и тварь полетела по воздуху.
      Она приземлилась с смачным, влажным “шмяк”, и пару раз спазматически дернулась — но не смогла оторвать себя от ряда железных кольев, прошивших ее плоть как клинки. Она повисла, издав свистящий звук, и обмякла. Темная кровь медленно капала на камни внизу. Полезные штуки, ограды из клинков.
      Голубое сияние мигнуло и изчезло вокруг трупа, который вновь изменился, продемонстрировав неуклюжие конечности и зубастую голову доппльгангера.
      Глаза Дурнана сузились, когда мягкая белая вспышка возвестила что защита драконьей руны истощилась. Кто-то — в толпе? помогал заклинаниями этой зверюге, и, вероятно, контролировал ее.
      “Я Ксазун”, глубокий голос раскатисто прокатился откуда-то сзади, наполненный уверенности и угрозы, “а ты, Дурнан из Уотердипа только что сразил моего самого верного слугу”.
      Повернувшись, Дурнан, как и ожидал, обнаружил возвышающегося над ним бехолдера, огромного и устрашающего. Его центральный глаз излучал холодное злорадство; камни вокруг взорвались вызванными магией вопрошающе подергивающимися черными щупальцами.
      “Значит, приведший меня сюда телепорт был твоим?” спросил Дурнан. “И эта… дуэль тоже ради меня?” На лице его не было страха; меч и кинжал плавно уставились в сторону глаза-тирана — и щупальца вокруг него сгустились, как колышащиеся, вставшие вертикально угри.
      “Конечно” сказал бехолдер. “Я на многое пошел, чтобы добраться до тебя тебя”.
      Дурнан бросил быстрый взгляд на медленно и осторожно сужавшееся кольцо щупалец. “И по какой причине?” спокойно спросил он.
      “Я решил побыть некоторое время Лордом Уотердипа”, сказал монстр, демонстрируя в улыбке ряд клыков, некоторые из которых были длинней меча Дурнана. “И — к сожалению для иногда знаменитого и частенько хранимого богами человека, зовущегося Дурнаном — я выбрал тебя”.

* * * * *

      Странные зрелища — вещь обыденная в Скуллпорте, и те, кто выживает здесь давно, научились не слишком любопытствовать, и не торчать долго на месте событий, дабы не быть взятыми на заметку и не навлечь на себя неприятности в будущем. Так что ни люди-ящеры ни снующие халфлинги не кинули более чем осторожного взгляда на маленькую линию мерцающих, танцующих искорок свечения объявившихся из темноты, и направившихся вниз по аллее узкой и шумной даже для Источника Рабов. Волшебница из великого города наверху на охоте, или посланник какого-нибудь работающего на аристократа мага… или стайка маленьких вилл’о’виспов? Лучше не гадать, а наблюдать и не быть замеченным, и проследить куда плывут огоньки.
      Многие из этих наблюдавших глаз расширялись от удивления, узнав объемистую хрипящую фигуру следовавшую за свечением, шлепая поношенными кожанными башмаками. Лорд Уотердипа, ну и ну…
      Многие из путешествующих по улицам Скуллпорта сейчас могли бы видеть солнце над Уотердипом, если бы не указы лордов. Да и Мирт завел себе немало личных врагов за эти годы. Некоторые из них предлагали большие деньги чтобы его доставили к их ногам, более-менее целого, или, по крайней мере, хотя бы его голову.
      Так что перекатывающаяся походка и взъерошенные усы были замечены многими прохожими, сопровождаемеы возбужденным шепотом и суетой. Довольно скоро из ночи вылетел кинжал, брошенный сильно и безошибочно, быстро приближаясь к левому глазу старого Харпера. Мирт проигнорировал его, сосредоточив внимание на камнях под ногами, тех кто мог загородить ему дорогу и ведущей его стайке мотыльков.
      Кинжал ударился о невидимые щиты и отлетел назад к метнувшей его руке. То же произошло и с камнем, полетевшим в затылок Мирта — и еще одним; отряд убийц по найму Руки Хоэлортона был известен мастерским обращением с пращой.
      Или дубинкой. Мирт услышал легкий шорох ноги по камню, и развернулся, как насторожившаяся бочка, кинжал сиял в кулаке. Два бегущих бандита были уже почти рядом. Один замахнулся дубинкой на бегу.
      Волосатые пальцы толстого ростовщика перехватили просвистевшую деревяшку и потянули. Ошарашенный противник потерявший равновесие успел только удивленно хмыкнуть, а потом рукоять кинжала ударила ему в подбородок. Удар отправил его в объятия тех леди, что мягко шепчут дремлющим воинам: он упал как падающее дерево, разбрасывая зубы из разбитой челюсти, глаза его потемнели.
      Второму пришлось обогнуть падающее тело, и попасть под удар Мирта слева, все еще пытаясь поднять свою дубинку. Мирт позволил своему кулаку отправить голову человека к ближайшей стене, и почувствовал как что-то ломается под ним; затем он повернулся чтобы продолжить путь, ведомый мерцающими огоньками которые все это время терпеливо ждали. Две лежавших фигуры в аллее не следовали за ним.
      Еще один кинжал мелькнул из темноты, целая корзина камней упала сверху, когда Мирт проходил под одним из висячих мостов, протянутых над улицами Скуллпорта. Щиты отправили оба подарка к отправителям, так что его путешествие сопровождалось приглушенными, булькающими криками.
      Мирт вздохнул — дураки на Фаэруне, похоже, не собирались переводиться — и пригнулся, проходя под особенно низким мостом.
      Опущенная сверху гаррота окружала его шею, когда он вошел в освещенный факелами участок, но жирный старый лорд не выказывал никакой заметной реакции, продолжая путь. Только напряженные мускулы его шеи показывали что ему приходится прилагать усилия чтобы не замедлить хода, пока вощенная нить сжимается вокруг гладкой стали ошейника, прикрывавшего его горло.
      Меньше вздоха понадобилось пыхтящему торговцу, чтобы пройти полную длину смертоносного шнура и умелых рук державших его. С изумленной бранью их владелец упал из темноты сверху, и мешком свалился на улицу. Короткий взмах толстой руки — и кинжал глубоко вошел в затылок человека в маске, гаррота упала на булыжники рядом со своим недвижным владельцем. Мирт даже не посмотрел туда. Это, в конце концов, Скуллпорт. Кроме того, его ждали дела… и, зная Дурнана, он полагал что дела спешные.
      Три типа в масках выступили из боковой аллеи перед ним, но Мирт не замедлил шага и не потянулся к мечу на поясе. Он спокойно продолжал шагать навстречу поджидавшей смерти, и очень скоро один из трех отступил назад, и махнул своим приятелям поступить так же.
      “Прошу прощения, Мирт”, пробормотал он. “Ты так хорошо выглядешь, я тебя еле узнал”.
      “Хорошо сказано, Илбарт”, хмыкнул Мирт, неожиданно поворачиваясь и глядя на другого из тройки, который сделал шаг к его спине. “Так что вы все можете сохранить себе жизни”.
      “Великодушно, белоусый”, мягко сказал шагнувший, “особенно когда нас трое на одного”.
      “Я известен великодушием”, сказал Мирт оскалив зубы в улыбке и не замедляя хода, “так что сохраню тебе жизнь второй раз, Алдон. Постарайся не растрачивать свою удачу, и мое терпение”.
      Алдон сделал неуверенный шаг вслед за ним. “Как ты узнал мое имя?”
      “Он знает всех в Скуллпорте”, сказал Илбарт с нервной улыбкой. “Не правда ли, Мирт? Могу поставить золотой, что ты прожил здесь всю жизнь”.
      “Пока нет”, сказал Мирт, поворачиваясь и раздлядывая его холодным и спокойным стальным взглядом. “Еще не всю”.
      Он отвернулся от них и пошел дальше по аллее не поворачиваясь, но трое не последовали за ним. Они еще некоторое время смотрели вслед, и скоро у них появилась причина радоваться, что они не приступили к насильственным действиям.
      Старый ростовщик прошел мимо щупальца, скользнувшего вниз из окна чтобы подхватить вызвавшего его, перешагнул распростершегося в луже крови орка, с копьем в спине — и обнаружил что путь ему преградили с дюжину или больше стройных фигур, с кожей такой же черной как и одежда которую они носили. Путеводные искорки почти издевательски танцевали в воздухе между ними.
      “Что теперь, старик?” прошипел один из дроу. “Купишь свою жизнь точным и полным списком всех твоих сокровищ, где их можно найти и как они охраняются?”
      “Нет”, прорычал Мирт, “Я тороплюсь. Так что отойдите, и я оставлю вас в живых”.
      Холодный издевательский смех был ему ответом, один из темных эльфов фыркнул “Очень щедро с твоей стороны”.
      “Верно, но у меня нет времени”, бросил Мирт. “Прочь с дороги!”
      “Отдаешь приказы старик?” ответил дроу заговоривший первым. “За это придется тебе отведать бича!” Тонкие пальцы одетые в перчатку потянулись к оружию.
      “Или трех”, согласился другой дроу проделав то же движение; тонкие черные плети взвились и щелкнули.
      Мирт вздохнул, раскрыл пригорошню показывая вещицу, которую достал из сумки в Доме Долгого Медленного Поцелуя и шепнул слово.
      Металлическая полоска на его ладони взметнулась звенящей сверкающей сталью — и старый торговец стоял, спокойно наблюдая как высвобожденная магия превратилась в сотню рубящих и колющих мечей, летевших смертельным вихрем по аллее вокруг него. Дроу прыгнули в поисках укрытий… и все равно умерли, из открытых окон наверху донеслись пронзительные крики. Кто-то остановился на висячем мосту понаблюдать — и кто-то другой подтолкнул наблюдателя сзади, добавив беспомощно падающее тело к безумию внизу.
      “Хватит!” прорычал Мирт наблюдая как неудачника разрезало на кусочки. Пробормотал второе странное слово, и клинки послушно изчезли, оставив аллею свободной от угроз на его дороге. Мирт направился дальше.
      Следующие несколько шагов были по скользкой черной крови, но мотыльки все еще подмигивали из сумерков впереди, ведя к неожиданной удаленной вспышке света — сработавшему заклинанию. В этом сиянии Мирт разглядел большую толпу, собравшуюся понабллюдать за чем то слева — драка? дуэль? Делались ставки, наиболее воинственные боролись за лучшие места.
      Еще одна вспышка — превратившаяся в голубоватое колесо, отмечавшее использование ловушки-телепорта — и оттуда вывалился Дурнан. Старый друг Мирта был в каких-то развалинах, угодив в середину магической дуэли между — о боги! — бехолдером и кем-то… магом? Нет, лиловая кожа; это может быть только пожиратель мозгов. Великие боги! Дело и впрямь спешное!
      “Идиот!” энергично описал он Дурнана и перешел на рысь, одновременно ощупывая себя в поисках какой-нибудь маленькой спасительной вещицы.
      “Внимайте все!” прохрипел он камням, с трудом набирая скорость, “и смотрите: Пыхтящий Воитель спешит на помощь — вновь!”
      Что-то холодное коснулось его шеи сзади и прилипло. Дурнан зарычал и ударил, пара черных щупальцев обернулись вокруг его клинка и потянули, пытаясь вырвать его.
      Дурнан выбросил другую руку с кинжалом, пытаясь освободить меч. Оледенение на шее распространялось, нежные пальцы холода обхватывали его плечи. “Что там, кости проклятых?” рявкнул он.
      Бехолдер улыбнулся. “Твои воспоминания я заберу первыми… а затем возьму ничтожную свечу что ты зовешь разумом — и задую ее!”
      Дурнан округлил глаза. “Говоришь как плохой актер пытающийся впечатлить скучающих аристократов в Северном Районе!” Тут острие его кинжала прикоснулось к рукояти меча. Он с силой надавил, и прошипел единственное слово.
      Камень в рукояти сверкнул неяркой вспышкой — и медленно, в полной тишине, все черные щупальца изчезли. “Вот и кончилось твое заклинание”, пробормотал трактирщик, метнув кинжал в уставившийся на него центральный глаз бихолдера.
      Мир взорвался ревом боли и ярости. Глаз-тиран метался в воздухе как дикий жеребец, пытающийся скинуть с себя веревки, задрожал и перевернулся с ужасающей скоростью, глазные отростки обратили на Дурнана множество смертельно опасных взглядов.
      Ничего не произошло.

* * * * *

      “Мистра, пусть блокирующее заклятие продержится еще чуть-чуть” вслух взмолился Дурнан, потянувшись к кинжалам спрятанным в сапогах. Огромная пасть была уже очень близко, и от рева издаваемого ею тело трактирщика содрогалось. Беспомощно щелкая зубами, Дурнан наблюдал как пасть широко распахивается…

* * * * *

      Неподалеку, черная паутина вздрогнула и застыла. Затем из нее донесся хриплых голос — голос скрипевший и шипевший от долгого неиспользования. “Кто-то использует блокирующее заклятие” сообщил он пустой темноте вокруг.
      Неудивительно, что ответа он не получил.
      После короткой паузы, паутина отрастила руку, как щупальце черного осминога, и погрузила ее в камень дальней стены — как если бы щупальце было простой тенью, свободно проходящей твердые тела. Затем вся паутина зашевелилась как гигантский бесформенный паук и последовала за щупальцем, просачиваясь в камни стены пещеры.
      Вздохом позже, черное щупальце высунулось из сплошной стены в Скуллпорте, заизвивалось по аллее и повернулось проверяя узкий, дурно пахнущий коридор. Крыса приостановила свои хлопоты чтобы понаблюдать за этим новым, возможно съедобным, червем или змеей — но юркнула под укрытие мусорной кучи, когда щупальце разрослось до паукообразного нароста, покрывшего большую часть стены. Эта штука затем стала развивающимся черным плащом… из которого выросла фигура человека в плаще, с накинутым капюшоном, глаза которого сверкали в темноте так же ярко как и у самой крысы.
      Плащ пролетел мимо укрывшегося грызуна. Человек вышел из аллеи, посмотрел на почерневшую арену магической схватки, где стояли сожженные или разнесенные вдребезги строения, и громко сказал, “Хммм”.
      Бехолдер нависал над одиноким человеком, окруженный сиянием заклинаний, которые тем не менее не могли добраться до человека, поглощаемые неким невидимым щитом. Блокирующее заклятие, без сомнений.
      “Хммм”, снова повторил наблюдавший и шагнул назад в стену, погрузившись в камень и оставив только два темных внимательных следа на месте где должны были быть его глаза.
      Мудрая крыса поторопилась убраться. С архимагами нельзя ни в чем быть уверенным. Халастер Черный Плащ был известен одновременно и как один из наиболее могущественных архимагов, и своей склонностью к … нерациональному поведению. Похоже, он просто устроился в стене понаблюдать за происходящим в развалинах, но — если вообще говорить о безопасности в Скуллпорте — безопаснее оставаться от него подальше… насколько возможно дальше.

* * * * *

      Аспер остановилась на высоком подвесном мосту, и на мгновение ухватилось за его ограждение, переводя дух. Бежать пришлось долго и тяжело, и больше чем один глупый зверь пытался сделать ее своим ужином. Клинок в ее руке был все еще темным и влажным от последнего столкновения. Прыжок из конца малоизвестного туннеля — проходившего через сердце горы Уотердип и заканчивавшегося обрывом высоко под крышей пещеры, в которой находилась большая часть Скуллпорта — вниз, на крыши под ним, всегда был нелегким делом.
      Хватая воздух, леди Мирта помотала головой. На лицо непрерывно стекал пот, мокрые волосы прилипали ко лбу. Аспер глубоко вдохнула, дернула головой отряхивая пот, прикрепила кольцо на рукояти меча к такому же у горла и повернула его, чтобы окровавленный клинок висел у нее за спиной, оглядывая Скуллпорт и ожидая пока успокоится дыхание.
      Опасное место сейчас казалось притихшим. Таинственные черепа-стражи — или что они там такое на самом деле — мелькали здесь и там сквозь мрак над улицами, где каменные клыки потолка пещеры опускались вниз. Аспер любила этот мир летучих мышей, раздающихся иногда вскриков и таинственных бормотаний. Она наслаждалась прогулками среди разрушающихся горгулий на крышах, тихо светящихся защитных заклинаний и арбалетов, ждущих чтобы крадущийся вор споткнулся о натянутую веревку, где редко открывались задвижки, покрытые ржавеющими разбитыми старыми щитами, чьи владельцы больше не нуждались в них — и ни в чем другом.
      Но это путешествие трудно было назвать приятным. Аспер прижалась к перилам как к возлюбленному и вгляделась на север. Что-то там было… вспышка… вот!
      Сияние магии расцвело в темном месте — какие-то развалины, похоже, с многочисленными глыбами и колоннами почерневшего камня. Эта вторая вспышка показала Аспер фигуру, которую нельзя перепутать ни с чем — сфера бехолдера, глазные отростки извиваются в ярости или боли, низко в воздухе нависает над каким-то врагом… кажется человек. Да, в такого рода неприятности Дурнан или ее любимый ввязывались почти наверняка.
      Аспер перепрыгнула через перила и упала в холодный воздух, игнорируя восклицание и удивленное лицо в окне мимо которого пролетала. Ее ноги нашли второй мост, скользнули на мгновение по сырым доскам, танцевавшим под тяжестью ее приземления, затем обрела равновесие. Дрожание моста стало тише, Аспер низко пригнулась, чуть прикасаясь кончиками пальцев к доскам перед ней, и снова посмотрела на бехолдера. Проблема была в том, что в Скуллпорте подобных существ и происшествий хватало: как раз тот сорт, в который могли влипнуть Дурнан и Мирт — но этот ли случай они выбрали, или нашли развлечение еще где?
      Затем ее глазам предстало то, что она искала — далеко от нее, по узкой аллее бежавшей под ее мостом к развалинам где метался бехолдер. Знакомые качающиеся формы, просто полный там где не был очень толстым, он бежал пыхтя с тем самым бесстрашием которое она так любила. Мирт Ростовщик, человек чье сердце вело Лордов Уотердипа, громыхая как бешенный гиппопотам по камням там, где аллея выходила в хаос развалин — несся навстречу разъяренному бехолдеру, спасать друга.
      Значит именно эта драка их. Аспер задумалась. Она быстро расстегнула пояс, вытащила что-то из под его застежки и осторожно положила на доски перед собой. Не очень мудро будет встретится с магией которую несет взгляд бехолдера, таща с собой эту маленькую безделушку.
      Она застегнула ремень, задумчиво прикусила губу, плавно развернулась и пробежала немного по балкону. Там кто-то храбрее большинства привязал веревку для сушки белья от моста до балкона. Хотя веревка была уже старая и мягкая там где много раз смывалась светящаяся гниль, она выдержала торопящуюся, похожую на кошку женщину достаточно долго, чтобы дать ей добраться к балкону. Аспер поставила одну ногу на ограду балкона и оттолкнулась; стареющее железо протестуще застонало, когда она прыгнула в темноту, вытянув пальцы по направлению к подвесному светильнику.
      Подвеска была покрыта шипами, чтобы предотвратить похищение любыми коварными типами железной корзины светящихся червей, служившей какому-то боязливому купцу для освещения задней двери. Перчатки Аспер оканчивались кольцами на середине пальцев, оставляя большую часть ладони открытой чтобы не сковывать движений — но она пролила лишь немного крови ухватившись, качнувшись и прыгнув, направляясь вперед ногами к другому мостку.
      Глаза ее сосредоточились на битве впереди. Глаз-тиран похоже пытался укусить Дурнана, который прятался и метался среди множества каменных выступов стены. Когда ноги Аспер коснулись досок моста, скользнули по чему-то неприятному, и отправили ее в новый прыжок в пустой воздух, она увидела что бехолдер нанес удар. Каменные блоки рассыпались а Дурнан прыгнул в сторону, в его руке сверкнул кинжал. Мирт уже подобрался ближе, и дальше, за ними — Аспер видела это, подбираясь для падения на прогнившую крышу костяной повозки — были несколько осторожно наблюдавших существ. Минотавр и кенку среди них, презрительно указывали на Мирта, крича друг на друга. Видимо, делали ставки.
      Тут ноги Аспер провалились сквозь посеревший от времени шелк, и в хрупкие кости под ним. Прикрыв глаза, защищая их от летящих осколков, она сжалась, принимая удар на ноги.
      Грубый голос орка проревел, “Клянусь мозгососущими щупальцами склизских слуг Илсенина, что это?”
      “Специальная доставка”, ответила Аспер незримому торговцу взмахнув мечом. Шелк опал словно паутина, она выпрыгнула на улицу мимо изумленных бешенных глаз и сверкнувших клыков.
      “Грраарр!” вопль ярости орка эхом отражался от зданий, Аспер бросилась к концу аллеи, не глядя вскидывая меч за спину. Тяжелый топор скользнул по его кончику и врезался в железные ворота позади нее. Аспер умчалась в темноту, крикнув на прощание, “Приятная встреча, кровавые клыки!”
      Почтительное обращение по-орочьи едва ли успокоило торговца, крышу повозки которого только что развалили, но она торопилась. Впереди бехолдер сотрясал воздух ревом ярости куда страшнее рявкания орка сзади. Во всех направлениях из его извивающихся глазных отростков метались лучи. Те, что попадали вниз исчезали наткнувшись на какой-то щит, единственный метнувшийся навстречу Мирту встретил ту же судьбу. Остальные вызывали впечатляющие взрывы, всплески пламени и молний — в одном месте камень растворялся как сироп, стекая сам на себя медленным потоком.
      Магический свет искрился и вспыхивал вокруг глаза-тирана, выплескивавшего поток заклинаний, заставивший зрителей попрятаться по укрытиям. Делающие ставки перекрикивались между окнами, балконами и по углам, земля дрожала, камень стонал, последняя из стен уцелевшая на развалинах обвалилась с медлительным достоинством, прямо на трактирщика.
      Пыль медленно поднималась, вспучивающаяся земля под ногами успокоилась, и звону в ушах Аспер не под силу оказалось заглушить рев вызова Мирта.
      “Повернись! Повернись, обгорелый мешок плавающего сала! Я тебе в каждый глаз загляну, и клинком добавлю прежде чем ты сможешь удрать! Повернись, говорю!”
      Аспер поморщилась от такой неосторожности ее лорда, но губы ее скривились в улыбке. О да, это действительно ее Мирт.
      Утомленный собственным криком, толстый старый Лорд Уотердипа запыхтел и направился прямиком к бихолдеру. Его старые башмаки шлепали по неустоичивой куче камней. Добравшись до ее верха он с важным видом выхватил свой меч и поднял его в вызове. “Слышал ты меня, шар с дерьмом? Я…”
      “Слышал, слышал”, сказал бехолдер с угрожающим спокойствием. “Замолкни теперь, толстяк”. Его глаза вспыхнули испуская смертоносные лучи.
      Нечто невидимое в воздухе преградило путь лучам, бившим с такой яростной мощью что сама пустота потемнела. Ростовщик отчаянно пытался удержаться на ногах под весом магии, бившейся о его щиты.
      Глаз-тиран закричал в новом приступе ярости — да что же это, всякий человечишко защищен от его сил? — и начал бомбардировать его заклинаниями и лучами из глаз. Земля снова задрожала, Мирт изчез под горой камней валившихся со зданий по всей округе. Когда Аспер крадучись направилась вперед, от большого особняка слева от нее отвалился балкон и упал на железные ворота двора, разбросав вокруг булыжники.
      Осколок прилетевший из ниоткуда разрезал ее щеку с легкостью бритвы. Аспер зашипела и вскинула руку, защищая лицо, раздвинув пальцы она видела Мирта, который боролся как человек, прокладывающий дорогу наперекор ураганному ветру. Чернота искрилась и бурлила вокруг него, отмечая постепенное разрушение его щитов — вскоре они падут, и его разнесет на кусочки… и она навсегда потеряет его.
      Она могла помочь единственным способом, и он мог стоить ей жизни. Возможно, эта жертва останется бесполезной, если она упустит свой шанс. Аспер сглотнула, мотнула головой отбрасывая волосы с глаз и перехватила рукоять меча, чтобы вырезанную на нем руну смочила кровь все еще сочившаяся с ее пальцев. Она почувствовала знакомые контуры, мокрые и скользкие от ее крови, и удовлетворенно кивнула. Повернувшись к беснующемуся глазу-тирану, она твердо произнесла вслух два слова.
      Меч дернулся в ее руках, твердо державшихся за рукоять, когда высвобождилась и вспыхнув изчезла в никуда энергия руны. Вознеся ее в воздух он потащил ее за собой вперед. Наступила мертвая тишина.
      Сейчас она была невидима, взмывшая в воздух в прыжке, который закончится дробящим кости столкновением со стеной пещеры или болезненным падением на землю, если она ошиблась.
      Бехолдер все еще не замечал ее; он все еще хлестал ее лорда бесполезными взглядами и заклинаниями когда она вспышкой вынырнула в содрогавшемся в воздухе, проходя над монстром — ну!
      Мощь руны согласно подмигнула и Аспер упала, выставив меч, вновь обретя возможность слышать рев Мирта и восхищенные крики наблюдавших обитателей Скуллпорта. Аспер расставила ноги и приготовилась к приземлению — у нее будет единственный миг для удара прежде чем ее отбросит прочь.
      Она сама смешивала сок камнекогтя и клей крипера и смазывала подошвы своих сапог более толстым слоем чем большинство воров, горняков или моряков. Это уже не раз спасало ее сегодня на подвесных мостах и падениях на крыши, и если поможет хотя бы еще раз…
      Сапоги Аспер звучно шлепнулись о тело бихолдера, меч в ее руках сверкнул прежде чем она успела обрести равновесие. Почти перерезанный глазной отросток метался перед ней, расплескивая жалящую желто-зеленую кровь, другой глаз повернулся в ее сторону. Ее ноги нашли опору на пластинах, защищавших тело, Аспер сделала отчаянный выпад, пробив мечом вопрошающий глаз и дернулась, высвобождая клинок прежде чем на нее обратится смертоносное внимание другого.
      Поворачивались сразу три, как медлительные змеи, а сам бехолдер начинал переворачиваться, чтобы сбросить ее. Теряя равновесие, Аспер пнула один глаз, рубанула клинком по другому. Тяжело упала на костяные пластины тела монстра, обернув руку вокруг глазного отростка. Она сжала его одной рукой, и поперечиной меча ударила по другому оборачивавшемуся глазу. Млечная жидкость брызнула на нее. Отплевываясь от слизи, Аспер сосредоточенно нанесла очередной удар. Затем она упала, тело бехолдера больше не поддерживало ее.
      Камни кинулись ей навстречу, Аспер сжалась вокруг своего меча, пытаясь перевернуться. Времени не было, она с силой врезалось в то, что оставалось от стены и беспомощно откатилась в сторону. Туман вихрился перед глазами, новая влага на подбородке показывала где она прокусила губу.
      Мирт ревел ее имя и несся к ней, вытянув руки чтобы обнять ее. Смогут ли его щиты прикрыть их обоих?
      Не от этой смерти.
      Большой центральный глаз бихолдера был треснувшей, сморщеной раной, млечная жидкость капала из разреза на незрящей выпуклости, но меньшие глаза на своих стеблях блестели беснующимся бешенством. Они уставились на нее, быстро приближаясь. Атакующий монстр либо врежется в нее, давя о камни и выжимая жизнь, или перевернется в последний момент чтобы разорвать ее клыками — зубы обрамляли пасть достаточно большую чтобы заглотить ее целиком.
      Аспер вздрогнула, помотала головой приходя в чувство и подняла окровавленный клинок который не выпустила из рук. Мирт задыхаясь подбежал к ней держа наготове меч — и глаза бехолдера скрылись под его собственной тушей. Он перекатился открывая готовую поглотить ее пасть.
      Гигант среди собственного рода, вооруженный заклинаниями, которых не было у других, магией самой по себе достаточной, чтобы одолеть многих человеческих волшебников, Ксазун стал презрительно самоуверен. С людьми это выходит боком, он припомнил, как старший тиран предупреждал его.
      Много магии и долгие, долгие месяцы в укрытии понадобятся, чтобы восстановить потерянное в несколько секунд алой, безумной боли… но сначала навеки успокоить руки сотворившие это!
      Мирт задыхаясь пробормотал “Ты с ума сошла, девочка? Твой…”
      Аспер отбросила его в сторону, развернулась и отпрыгнула. Мирт попятился назад, и с болезненным ревом впечатался в камень получив пару синяков. Бехолдер врезался в камни где они стояли только что, мечась и щелкая зубами.
      Осколки разлетелись и раскатились во все стороны, бихолдер развалил на части скалу, вгрызаясь в нее зубами. Сила удара заставила его отлететь, вращаясь в воздухе, — и освободила исцарапанного, пошатывающегося трактирщика.
      Сумев поднятся на ноги, Дурнан вскарабкался по наваленным камням, рыча от боли многочисленных ушибов. Он лежал под завалом достаточно долго чтобы познать первое холодное прикосновение отчаяния, и в таком настроении готов был разрывать бехолдеров руками.
      “Ухх”, проворчал Мирт, неловко вставая. “Что это выплюнула земля? Беззаботного трактирщика шатавшегося по Скуллпорту?”
      “Рад встрече, старый друг”, сказал Дурнан ухмыляясь, и хлопнув Мирта по плечу пальцами, казалось сделанными из железа.
      Усы Мирта произвели странные движения, долженствовавшие означать улыбку. “Я видел маленькую заразу которую ты понесся спасать, прохлаждавшуюся в Клинке Биндла, потягивавшей вино — так что пришлось поторопится, зная что ты угодишь прямиком в ловушку”. Он посмотрел на бехолдера, врезавшегося в стену здания из окон которого тут же изчезли лица зрителей. “Так что ты натворил, что этот гад так взбесился? Отказался его поцеловать?”
      “Твой разум как всегда острее бритвы, Старый Волк”, сказал Дурнан с лукавой улыбкой, предававшей легкий невинный тон его слов.
      Мирт ответил грубым жестом и добавил, “Ну?”.
      “Ничего”, честно сказал Дурнан, наблюдая за тем как бехолдер приходит в себя и медленно, осторожно начинает вновь надвигаться на них. “Выбрался из Портала на помощь благородной леди — и попал в ловушку перенесшую меня сюда”. Он неожиданно усмехнулся. “По крайней мере, не пришлось пешком ходить”.
      Мирт проворчал. “Жаль, что мне не так повезло”. Позади него раздался шорох, он обернулся с мечом в руке, расслабился и улыбнулся. “Девочка, девочка, сколько раз я тебе говорил, что ненавижу когда ко мне подкрадываются сзади?” упрекнул он Аспер. Она указала мечом куда-то за него.
      “Тогда лучше повернись обратно, мой лорд”, спокойно сказала она, и прикосновение к поясу означало, что Дурнан позаимствовал один из его кинжалов. Мирт заворчал как морж и пыхтя повернулся — как раз вовремя чтобы увидеть несущегося на них бехолдера и копья сияющих лучей из его глаз.
      “Спрячьтесь за мной, вы двое!” взревел толстый ростовщик. “Я защищен!”
      “От таких зубов? Как нибудь покажешь мне это заклинание!” сказал Дурнан, становясь плечом к плечу с Миртом, сжимая в каждой руке по кинжалу. Его клинок остался под скалами, один глаз заплыл и почти не открывался, но трактирщик, казалось, был уверен в себе — даже с нетерпением ожидал столкновения — поджидая приближаюшуюся по воздуху смерть.
      С плавной грацией скользящей змеи у другого плеча Мирта встала Аспер. “Интересно для разнообразия побеспокоиться о зубах бехолдера, а не его глазах”.
      “Отойди девочка!” взвыл Мирт. “И без того есть о чем волноваться…”.
      Бехолдер врезался в них, огрызаясь и кусаясь. Они безуспешно рубили по костяным пластинам его тела.
      Горячее дыхание бехолдера окружило его противников, отчаянно прыгавших и уклонявшихся — только, чтобы вновь и вновь отлетать от того, что казалось движущейся стеной замка. Тиран отбросил Дурнана как куклу, тот захрипел и откатился в сторону в расщелину, ускользая от пытавшегося раздавить его бехолдера. Аспер не смогла удержаться на ногах, когда к ней потянулись челюсти. Она укрылась от взгляда монстра под ним, вновь ударилась — и отлетела на другой конец области развалин, меч вылетел из онемевшей руки зазвенев при падении. Судорожно вздохнув и застонав, она оперлась на переломанную колонну, но Мирт был слишком занят чтобы расслышать ее.
      Он метался и ругался и отбрасывал назад настойчивые клыки, меч отскакивал от костяной брони и зубов. В конце концов, чтобы не расстаться с рукой ему пришлось оставить меч вертикально в сжимающихся челюстях. Те перехватили клинок, переломили и выплюнули. К этому времени трое израненных шатающихся друзей поднялись на ноги. В отдалении раздавались голоса делающие новые ставки.
      “Да, кстати — это Ксазун”, формально представил бехолдера Дурнан.
      “Недобрая встреча”, проворчал шатающийся Мирт. “Очень недобрая”.
      В этот момент угасло слабое гудение его щитов: защита от глаз бехолдера изчезла.
      “Тьфу ты, черт”, пробормотал ростовщик. “Умереть — и где, в Скуллпорте — да еще и дать кому-то выиграть ставки на этого…”
      “Разделимся”, предупреждающе сказала Аспер из завала справа, “а то он нас всех вместе передавит”.
      “Оптимистично”, прокомментировал Дурнан, наблюдая за осторожно разглядывавшим их Ксазуном, который еще не знал, что они больше не защищены от его сил. “У кого еще осталась магия?”
      “Против такого? Нет”, ответил Мирт наблюдая медленное приближение смерти. Один единственный луч выпущенный им — просто так — и монстр поймет что они беззащитны.
      Ксазун уже немало магии применил против этих людишек, и вся она растворилась бесследно или же повернулась назад против пославшего ее. Лорды Уотердипа, были видимо, покрепче простых смертных. Как бы победить этих двух — возможно трех, если женщина одна из них — не уничтожая тела?
      Доппельгангер мертв, так что сохранить этих людей — по крайней мере, тела — в целости и сохранности было важно. Они противостояли его магии, и похоже подчинить их волю не удасться. И все же, сбежать из боя, сейчас, при такой аудитории…
      Бехолдер замедлил ход, затем остановился. Он висел на почтительной дистанции над развалинами, и размышлял.
      “Ну ладно, я пошел”, весело сказал Мирт поворачиваясь. “Охотничий сезон на бехолдеров еще не начался, да и дела у меня…”
      Один из глаз Ксазуна вспыхнул. Камень размером с кулак поднялся с земли и понесся к старому торговцу, с точностью и скоростью стрелы. У этих людей может быть щит от магии, но что, если камень уже летит быстро и точно когда магия разогнавшая его разрушается? Медленно вращаясь в полете, камень летел к цели.
      “Волк — вниз!” закричала Аспер. Мирт слышал у нее такой тон раза два в жизни, и плюхнулся на живот без промедления. Камень пролетел над головой, и с треском разлетелся о стену.
      Бихолдер начал спуск, и одновременно над головой Дурнана взмыл булыжник размером с небольшую повозку. Тот бросился в сторону, но камень тщательно целясь преследовал его. Хозяин Зевающего Портала пробормотал ругательство и начал бешенную скачку по развалинам. Бехолдер улыбаясь плыл за ним.
      Если огромный вес камня придавит лорда не нанеся ему тяжелых повреждений, он окажется беспомощным и беззащитным — пленник до тех пор, пока Ксазун не будет готов забрать у него разум и тело. Если это сработает с одним — прекрасно, камней тут достаточно, а людей всего трое.
      От ужасного зрелища преследующего Дурнана булыжника Мирта отвлек стук по камню позади него. Он с рычанием обернулся — не пытается ли один из этих наблюдателей-игроков изменить соотношение сил — и уставился на существо в голубоватой чешуе, выглядевшее как огромный крокодил. Голова поднялась разглядывая его, существо бежало по каменным обломкам маленьким лесом быстро мельтешащих ног.
      Бехир, человекоядный ящер плюющийся молниями!
      “Вот его нам и не хватало!” вырвалось у Мирта от отчаяния, он поднял кинжал, прекрасно понимая бесполезность его маленького клыка против этой твари. “Какой то засранец-маг над нами издевается!”
      Ставший похожим на усталого быка, опустившего голову на встречу несущемуся вихрю, старый толстый Лорд Уотердипа приготовился к схватке с новым врагом. Приближавшийся бехир неимоверно широко раскрыл пасть, предоставляя Мирту возможность уставится в глотку в которую он мог спокойно войти не сгибаясь. Раздвоенный язык извивался в ее глубинах завораживающем танцем, все ближе и ближе, быстрее чем мог бы бежать человек.
      Аспер выкрикнула имя Мирта и бросилась бежать к нему, вытащив из сапога маленький нож — но она была слишком далеко и могла только наблюдать. Рептилия щелкнула челюстями, повернула голову к Мирту сделав то, что позднее тот смог описать только как подмигивание, и пронесшись мимо остолбенелого ростовщика выплюнула молнию прямо в распахнутую пасть бихолдера.
      Ксазун закричал. Высокий, плачущий вой, похожий на слишком часто слышанные Миртом крики человеческих женщин — и понесся над развалинами, по всему его телу играли молнии. Глазные отростки спазматически извивались, он врезался в колонну и тяжко рухнул вниз. Атакующий бехир мгновенно добравшись до него обернулся вокруг врага и щелкая челюстями обрывал глазные стебли яростно, безжалостно и торопливо. Три человека в немом изумлении наблюдали, затем сошлись вместе в центре разрушений наблюдая как умирает бехолдер.
      “Есть тут дыра настолько маленькая, чтобы мы могли там спрятаться от этого?” мягко спросила Аспер, наблюдая как чешуйчатая голова бехира мотается в стороны, разрывая плоть бехолдера. Последний булькающий вой твари смолк под его когтями.
      Ни один из них не увидел тихо материализовавшуюся рядом с павшим глазом-тираном хрустальную сферу, сверкнувшую последними остатками энергии заклинания… и рассыпавшуюся пылью, разлетевшейся в стороны.
      “Несколько есть, конечно”, хмуро ответил Дурнан, наблюдая за пожиранием, “но ни одна из них не защитит нас от его молний”.
      Аспер тяжело вздохнула и покачала головой. Ее глаза ярко сияли когда она спокойно сказала, “Я так и думала”, и подняла маленький нож будто это был древний магический клинок.
      Когда крокодилоподобная голова отвернулась от своего пиршества, ей предстал маленький нож, кинжал Мирта рядом с ним, и такой же кинжал в руке Дурнана; в ее глазах сверкнуло золотом веселое изумление. Огромные челюсти раскрылись, издав шипение. Челюсти с усилием шевелились, и Аспер подумала, что существо пытается заговорить. Затем оно раздраженно мотнуло головой, глубоко вздохнуло и снова попыталось, обратив глаза на Мирта. Все они услышали грохочущий рев вполне четко: “Сспассибо Транссстре…”
      Затем он опустил голову, свернул ножки под телом и скользнул прочь. Они смотрели как он прокладывает путь из развалин на улицы. Зрительская аудитория — выжившие — попятились, освобождая дорогу. Он изчез за углом — улица Паучьего шелка вспомнил Дурнан — и оставил их наедине с разорванным мертвым бехолдером.
      “Интересно, что она с тебя потребует в плату?” спросил Дурнан у Старого Волка.
      Мирт пробурчал что-то и повернулся к своей леди, разглядывая ее будто в первый раз заметив. “Привет, маленькая фруктовая корзинка”, промурлыкал он, вытягивая губы для поцелуя.
      Аспер показала ему язык и сделала вид что плюется, как обычно молодые леди Уотердипа демонстрировали презрение или неудовольствие.
      Затем она подмигнула и просияла.
      Мирт улыбнулся было в ответ, но его улыбка замерла когда он увидел опасно поднявшиеся брови Аспер и угрожающую искорку в темных глазах, буравящих его. Она нежно спросила, “А кстати, что это за женщина, ‘Транссстра?’”
      Мирт посмотрел на нее укоризненно. “Втяни коготки, малышка: она не человек, она ламия”.
      Теперь поднялись брови у Дурнана. “Работорговля, Мирт?”
      Торговец оскорбленно посмотрел на него и повернувшись пошел к аллее. “Вы же меня знаете, работорговля — занятие для тех, кто не знает сомнений, не слишком умен, но очень богат. В частности, для аристократов”.
      Дурнан взвыл. “Ой, только не начинай опять. Мы вычистили все, что могли, и Хел установил заклинания-шпионы… всегда остаются несколько, по мелочам, но ничего с чем мы бы не могли справиться.”
      Вспышка молнии разнесла в пыль камни у его ног.
      “Вот как? Справишься со мной, трактирщик?” Голос эхом разносился вокруг них, усиленный магией: издевательский голос высокомерной молодой женщины, хорошего рода и воспитания.
      Три лорда посмотрели туда, откуда ударила молния, и увидели одинокую фигуру, стоявшую на мосту, где не так давно Аспер наблюдала бельевую веревку: тонкая надменная фигура в темнозеленом плаще, в складках которого проступали контуры длинного меча под ним. В верхней части фигуры заметны были лишь сверкающие глаза и локоны золотистых волос, спускавшиеся на изящные плечи.
      “Нитикс”, проревел Мирт, “Спускайся оттуда!”
      В ответ две руки в перчатках показались из плаща, демонстрируя светящиеся смертельные вещи которые они держали: взрывные жезлы из Нетерила, потрескивающие искорками удерживаемых в них молний. “Поднимайся и достань меня, толстяк”, фыркнула Нитикс Тандерстафф. “Я не подчиняюсь приказам пьяных старых простолюдинов”.
      Дурнан посмотрел на нее, глаза его с узились. “Так ты работорговка?” он тихо направился к выходу на аллею, и тут же за ним последовали Мирт и Аспер.
      Жезлы направились на них, девушка напряглась и сказала почти вызывающе, “Да!”.
      Дурнан продолжал шагать, покачивая головой в насмешливом недоверии. “Ты никогда не заковывала людей и не вытаскивала орков из транспортных клеток. Только попробуй, тебя отшвырнут как детскую игрушку”.
      Молния ударила в него бессловным убийственным ответом.
      Обнаженная женщина чьи волосы и глаза были цвета пламени выглянула из окна и напряглась. “Взрывные жезлы!” прошипела она.
      Глаза ее вспыхнули еще ярче, она выплыла из окна. До бедер ее фигура была человеческим, но дальше начиналось покрытое чешуей тело змеи. Она скользнула вдоль стены, выпрямилась и подняла руки сплетая заклятье.
      Темная ледянящая ладонь прикоснулась к ее плечу.
      Она развернулась, с молниеносной быстротой на ладонях выросли когти. “Кто —?”
      “Иногда меня зовут Халастер Черный Плащ”, ответила ей стена. Лицо в капюшоне выделилось из камней присоединяясь к удерживавшей ее руке. Огненно-алые глаза встретились с темными, и через мгновение Транстра вздрогнув отвела взгляд. Рука разжала хватку, и голос Халастера был почти мягким, когда он добавил, “С ними будет все в порядке. Смотри. Просто смотри”.
      Молния ударила в трактирщика, раскидав в стороны лампы и белье. Дурнан ловко отпрыгнул, перекатился на ноги, и возобновил спокойное продвижение в дюжине шагов ближе и левее от места куда он направлялся.
      Посмотрев наверх, сквозь дымящиеся тряпки и качающиеся веревки, он заметил. “А, так ты поджариваешь каждого раба кто говорит что-то, что тебе не по вкусу? Что же, еще одна причина почему я не слышал о твоей блестящей карьере работорговца”.
      Молния хлестнула вновь. Молодая аристократка завизжала, “Не смей издеваться надо мной, трактирщик! Мой хозяин убил бы тебя — всех вас — если бы не эта — эта змеюка! Тебе очень повезло, что ты жив и можешь сейчас тут умничать!”
      “Тебе стоит попрактиковаться с этой игрушкой”, проворчал Мирт направив толстый палец в ее сторону, “если у тебя есть желание когда-нибудь в кого-нибудь ей попасть”.
      У его плеча фыркнула Аспер. “Ты служила… бехолдеру?” спросила он громко.
      Они подошли уже достаточно близко чтобы видеть как тонкие губы Нитикс Тандерстафф вытягиваются в линию. Она уставилась на них, бледная и дрожащая от ярости и ответила, “Да. С Ксазуном у меня была сила и власть. Великие лорды наливали мне лучшие вина надеясь получить нужных им рабов. Вы разрушили это, вы трое, и за это дорого заплатите. Клянусь!”
      “Слышал я о женихах, которые не нравятся отцам”, буркнул Мирт, “но как же ты, девочка, могла оказаться настолько глупой?”
      “Глупой??” взвизгнула Нитикс, выбрасывая жезлы в руках почти вертикально вниз, на их поднятые лица. “Глупой? Кто здесь дурак, Старый Волк?” Она задействовала оба взрывных жезла.
      Аспер неслышно бормотала что-то — и в этот момент мост развалился, когда оставленная на нем взрывная звездочка послушно отозвалась на приказ.
      “Ты, если позволяешь нам подойти вплотную, хотя могла бы поджарить нас”, заметил Мирт. Аристократка беспомошно полетела вниз, на мостовую у их ног. Бесполезные молнии обожгли здания по обоим сторонам дороги, но замедлить ее смертельное падение они не могли.
      Или — почти смертельное. Когда ей оставалось лететь считанные футы, Дурнан метнулся вперед, высоко подпрыгнул ей навстречу и мягко поймал, упав на согнутые ноги погасившие силу удара.
      На мгновение Нитикс ошеломленно уставилась на него. Лицо ее исказилось, она подняла единственный жезл который удержала в руках, целясь ему в лицо. Трактирщик, однако, спокойно приложился кулаком к ее челюсти, оставив ее без сознания.
      Дурнан посмотрел как медленно выпал из ее руки мерцающий жезл. Когда он стукнулся о камни, ногой отбросил его Аспер, посмотрел на миг в лишенное выражения лицо женщины у него на руках, и забросил ее на плечо, готовясь нести ее домой, к ее отцу в Уотердипе. Только вот что ему говорить Лорду Тандерстаффу?
      Взгляд его привлекли рубины, длинные роскошные сережки танцевавшие напротив его груди. Дурнан посмотрел на них, покачал головой и устало сказал, “Стар я становлюсь для всего этого. Что за день!”
      Мирт пожал плечами, обняв одной рукой Аспер. “Да? Что ты сказал? По мне, так довольно тихий день выдался в Скуллпорте!”
      Слова едва слетели с его губ, когда фасад близлежащего здания изчез в реве и пламени, разбросав осколки и обрушив еще один подвесной мост. Разрушительные пальцы бледно-голубого огня вырвались из клубящегося дыма горящего строения, еще прежде, чем камни его стены закончили падение. На этих огненных пальцах извивались два тела.
      Три лорда Ватердипа наблюдали как двое безуспешно борются с магией. Это были женщины, немалого возраста и куда более роскошные чем Аспер или Нитикс — их красоту не могли скрыть обрывки дымящейся одежды. Они пролетели мимо трех лордов, сделали резкий поворот перед входом в лавку мясника и понеслись дальше по аллее, движимые беснующейся магией, пленившей их.
      Лорды повернулись, вовремя чтобы увилеть как за одной из стен, на полпути по аллее, вздымается черное пламя. Танцующая тень, без горючего и тепла, она казалось не изчезала и не разгоралась, а просто длилась.

* * * * *

      Из-за укрывающей вуали, Транстра видела, как из мостовой за ногами Мирта поднимается призрачная рука, прямо возле забытого взрывного жезла — который так и остался жалко искриться на камнях — и втягивает его в камни. Почти сразу, рука появилась рядом с ней, протягивая ей жезл.
      “Видишь? Терпение приносит награды”, прошептал Халастер. Ламия изумленно посмотрела на него, потом на жезл, и медленно протянула к нему руку. Маг улыбнулся. “Никакой ловушки; он твой”.
      Транстра оглядела его, выражение ее было непроницаемо. “Почему ты отдаешь мне это?”
      Глаза, черные как беззвездная ночь, ответили ей прямым взглядом. “У меня мало друзей, леди, и я хотел бы обрести нового — как вы своего торговца”.
      Транстра посмотрела на двух волшебниц, всхлипывавших под воздействием незнакомой магии, которая несла их по аллее, глубоко взохнула, вновь оглянулась на Халастера, и протянула вторую руку.
      “И я тоже не против”, уверенно сказала она, и ответившая ей улыбка была как волна теплого пряного вина.
      Маг ответил, “Тогда доверься мне, и пойдем”.
      Холодные черные пальцы опустились на нее, и повели в направлении стены, к леденящему объятию камня. Транстра сглотнула, закрыла глаза, и твердо держалась за ведшие ее пальцы, которые в молчании увели ее далеко от аллеи.

* * * * *

      Черное пламя с одной стороны аллеи неожиданно мгновенно изчезло, будто и не было его никогда, обнажив грязную каменную стену, с единственным темным открытым окном. Две сопротивляющиеся волшебницы вылетели туда, изяшные тела задергались, удлинились — и стали зелеными и покрытыми бородавками.
      “Тролли?” нахмурившись спросила Аспер.
      Два ее спутника кивнули.
      Насильственно измененные женщины пролетели сквозь развалины в темноту, трепеща в магической хватке.
      Спустя миг, в дальнем углу пещеры куда они улетели, раскрылось два гигантских зрачка, и громыхающий голос проревел, “Кто смеет —?”
      Последовавший грохот сотряс всю гигантскую пещеру, возвещая о пробуждении огромного существа. Что-то большее чем несколько строений поднялось на дальнем конце развалин.
      Черный дракон приподнялся, оказавшись выше крыш Скуллпорта, чтобы разглядеть аллею. Аспер прошептала что-то над нетерильским жезлом, и голубовато-золотой огонь окружил ее ладонь. “Дотроньтесь до меня, оба”, приказала она, “И подведите ладонь этой не-особо-благородной леди к моей”.
      Дурнан прикоснулся безжизненной ладонью Нитикс к руке Аспер, та что-то шепнула, и жезл начал звенеть и пульсировать, становясь все ярче с каждой вспышкой.
      “Что ты делаешь, девочка?” спросил Мирт.
      “Использую эту штуку чтобы зарядить тот камень переноса что ты мне дал, и убраться назад в Особняк Мирта”, ответила она. Пока она говорила, знакомый голубоватый туман телепортации начал подниматься вокруг них. Аспер улыбнулась и повернула голову к Дурнану. “Должна согласиться с моим лордом”, весело сказала она. “Действительно, тихий денек”.
      “Пусть их будет еще много”, выдохнул Дурнан свое сокровенное желание.
      Приближавшийся дракон заставил мостовую содрогаться под их ногмаи.
      Туман сомкнулся над ними, возвращая их в место, где есть камин и теплая ванна, есть вино… и нет драконов. Чего еще желать отошедшему от дел путешественнику?
 
      Для тех, кто хочет узнать актеров и безуспешно искал программу, возрадуйтесь — и внимайте! Храбрые участники вышеописанных событий:
       АЛДОН:сильнейший, и самый тупой из трио воров-людей, величающих себя Маски Беспорядка. Алдон сотоварищи владеет полным контролем над примерно шестью ярдами двух аллей Скуллпорта.
       АСПЕР:когда-то воспитанница Мирта Ростовщика, который спас ее ребенком в развалинах горящего города, Аспер стала его возлюбленной, соратником и (весьма часто) спасительницей. Смертоносная и любящая акробатические номера в бою, она была мозговым центром знаменитого отряда известного как Четверо — и теперь она мозговой центр Лордов Уотердипа. Мирт любит ее больше жизни — и несколько десятков городских стражников мечтают о ее поцелуях… тщетно, само собой.
       ДУРНАН:Этот лаконичный, невозмутимый, со следами многих путешествий на лице человек хорошо известен в Уотердипе как хозяин Зевающего Портала, знаменитой таверны, где находится вход в гигантские глубокие лабиринты Подгорья. Бесстрашие Дурнана и умение обращатся с воинственными посетителями обращают на него восхищенные взоры молодых леди. Однако немногие знают, что этот рослый философ был когда-то воином, чей клинок открывал солнечному свету больше внутренностей всяческих монстров Фаэруна, чем несколько дюжин известных отрядов искателей приключений вместе взятых. Бывший член Четверки, Дурнан в настоящее время один из наиболее практичных и широко уважаемых людей города — и, по секрету, один из наиболее способных Лордов Уотердипа.
       ЭЛЬМИНСТЕР:Известен как “Старый Маг” для большинства, и Мудрец из Шедоудейла для склонных к формальностям, этот седой хитрец, обладатель впечатляющей бороды, не нуждается в представлениях для Фаэрунцев. Один из Избранных Мистры, архимаг могущественный достаточно, чтобы заставить трепетать больше чем один мир — и он неплохо заплатил мне за эти слова, кстати.
       ХАЛАСТЕР ЧЕРНЫЙ ПЛАЩ:Легендарный злодей Уотердипа, “Сумасшедший Маг”, скрытная фигура которой пугают детей, чтобы они себя хорошо вели. Некоторых из них десятилетиями мучают кошмары о жутком Лорде Подгорья, чей взгляд убивает, кто рыщет в темных подземельях под городом, с мастерством безумца творит заклинания разрывая на кусочки бехолдеров, сражая драконов… и посылая букеты цветов наверх, изумленным молодым леди Уотердипа на пикники.
       ХЕРЛ:“Лучший клинок” Патруля Черного Сокола городской стражи Уотердипа, Херл — высокий и обходительный человек со сверкающими глазами, великолепно работающий как мечом, так и языком. Спросите любую благородную даму Уотердипа к которой его назначали в сопровождение — только когда ее мужа поблизости не окажется.
       ИЛБАРТ:Главный стратег Масок Беспорядка, с хорошо подвешенным языком и задатками лидера. Илбарт принадлежит к классу симпатичных разбойников, он почти столь же красив как сам думает, знает людей почти так же хорошо как он считает, и если ему будет сопутствовать большая удача, не угодит в могилу еще год или два. Хотя ставить на это не стоило бы.
       ИРАЭГЛИ:Этот иллитид (пожиратель мозгов, из той самой лиловокожей щупальцегубой расы, что обожает высасывать мозги людей, у которых они вообще есть) мог бы продолжать свою карьеру манипулирования и запутанных интриг, если бы у него было поменьше самоуверенности и побольше способности к предвидению — недостатки, боюсь, свойственные многим магам и искателям приключений человеческого рода.
       Лаэраль Арунсун Сильверхэнд:Леди Маг Уотердипа, супруга знаменитого Кхельбена “Черного Посоха”Арунсуна (Лорда Мага Уотердипа), который спас ее от проклятого артефакта известного как Корона Рогов. Лаэраль — одна из Избранных Мистры, и одна из Семи Сестер за которыми наблюдает Эльминстер. Ее позиция — представитель Лордов Уотердипа в Скуллпорте (нередко под чужим обликом), раньше она была лидером группы Девятерых. Ее изящество и красота превзойдены только ее магическим мастерством.
       МИРТ:Сказать что Мирт Ростовщик весит больше лошади было бы несправедливо. Может, пони… Проницательный и саркастичный старый разбойник любим всеми, кто не должен ему денег. Его иногда зовут “Пыхтящим Воителем” те, кто слишком молод чтобы помнить дни Мирта Безжалостного, наемного генерала которого боялись от Калимпорта до Мирабара. Позднее он был Старым Волком — хитрейшим из всех пиратских капитанов, когда-либо грабивших Побережье Меча. В настоящее время ему приходится удовольствоваться постом старшего Харпера, не самого секретного Лорда Уотердипа и суетливого критика новейших таверн и прочих увеселительных заведений города.
       НИТИКС ТАНДЕРСТАФФ:Одна из молодых, симпатичных и беспощадных молодых аристократок которыми кишит Уотердип, Нитикс — дочь Анадула Тандерстаффа, старого друга Дурнана, брата Баэрома, главы Дома Тандерстафф. Нитикс нравится вкус опасности и жестокие развлечения, ей хочется чувствовать себя значащей и могучей. Однажды она вполне может оказаться во главе города… если перед этим ее не затопчет толпа молодых красоток примерно таких же вкусов и способностей. Если сможете, понаблюдайте за ней из укрытия, бесплатное развлечение гарантировано.
       Шандрил Шессаир:за этой юной девушкой гоняется пол-Фаэруна (самая злобная и пользующаяся магией половина), поскольку ей досталась редкая и могущественная способность призывать магическое пламя, с которой она возможно когда-нибудь сможет изменить весь мир … конечно, если переживет почти ежедневные нападения тех, кто хочет завладеть ее пламенем.
       ТОРТАН:Человек, раб Леди Транстры. Тортан поклоняется своей госпоже почти столь же сильно, как и боится ее. Судьба его по настоящее время печальна, но далека еще от завершения. “Происхождение Тортана многих удивит, когда оно наконец раскроется” (во всяком случае, так сказал Эльминстер — я полагаю, что в этот момент он был слегка опрометчив).
       ТРАНСТРА:Жестокая и мудрая ламия, работорговка довольно высокого статуса в Скуллпорте, “Леди” Транстра иногда ведет дела с Миртом… и со многими куда менее приятными созданиями, которые по счастью не появились в этой истории.
       УЛИССС:Бехир, раб Транстры, Улисс принадлежит к расе змееподобных хищных рептилий со множеством ног, которые могут плеваться молнией и пожирать множество нежелательных встречных воинов и путешественников. Ненависть и любовь к Транстре борются в Улисссе; оба они знают, что однажды ненависть победит… вылившись в предательство, к которому, как боится Улисс, Транстра вполне готова.
       ВОНДАРРА:С этой молодой колдуньей мы встречаемся лишь на мгновение, на ее беспомощном полете вдоль аллеи в Скуллпорте к нежеланной встрече с Валхариндалотом. Заклинание, отправившее ее туда, и тот, кто сотворил его — эти секреты будут раскрыты позже и в другом месте… как и судьба Вондарры.
       ВАЛХАРИНДАЛОТ:Гигантский древний черный дракон, Валхариндалот мирно спит в стене пещеры в том уголке Скуллпорта что мы посетили… точнее, мирно спал, до последних строк этой истории. Как сюда попал Валхариндалот, и что он теперь будет делать в ярости своего пробуждения, эти проблемы будут обсуждены позднее — и с безопасной дистанции. Предлагаю дальнюю сторону Селуне, через столетие.
       КСАЗУН:Вот этому бехолдеру (глазу-тирану) стоило бы дважды подумать, но ему так надоело скрываться, что он попытался подставить несколько доппельгангеров (под своим мысленным контролем) вместо Дурнана и еще некоторых важных граждан Уотердипа, чтобы сделаться фактическим правителем города. Можно кладбища наполнить теми кто жаждал этой позиции… хотя Ксазун и смотрел за делами более острыми глазами чем большинство из них.
       ИЛОЭБР:Иллитид (пожиратель мозгов) и соратник по интриге Ираэгли, Илоэбр разделил печальную судьбу своего партнера. Возможно, у Илоэбра еще есть шанс на карьеру в будущем — но, зная Халастера, маловероятно.
       ЗАРИССА:Вторая, и еще более привлекательная колдунья, которая предстает перед нами беспомощно кувыркающейся в воздухе той аллеи в Скуллпорте, летящая вопреки своей воле дабы разбудить черного дракона. Возможно, мы еще узнаем о заклинании, пленившем ее и Вондарру, его творце и судьбе Зариссы в другой истории. А может и нет.

Глава 1. Путешествие во тьме

Глава 2. Тени в Багровом

Глава 3. Великое приключение

Глава 4. Первая кровь

Глава 5. Убей или умри

Глава 6. Вспоминая кошмары

Глава 7. Ритуал

Глава 8. Дочь своего отца

      Катастрофа, случившаяся вечером, прошла незамеченной для всех обитателей Восточного Шаара, услышавших только дребезжание посуды на деревянных полках или заметивших беспокойство лошадей у коновязи. Охотник опустил лук и прислушался к гулу, спугнувшему его добычу. Волшебница в каменной башне нахмурилась, отвлеченная от старинного тома дрожью, заставившей танцевать пламя свечей в комнате. Старый пастух, сидевший на скале сложив ноги крест-накрест, оторвался от флейты, которую он только что вырезал, удивленный отдаленным громом в пустом алеющем небе. Солнце опускалось за горизонт.
      Часом позже все забыли о происшедшем.
      Далеко под спокойными равнинами Восточного Шаара, невидимый восходящей луне, лежал бескрайний лабиринт коридоров и пыльных залов. Подземная река текла сквозь этот удивительный край, по прорезанному сквозь тысячи миль холодной скалы руслу. Дварфы, столетиями наносившие на карту ее сумрачные изгибы и повороты, постепенно опускающиеся сквозь слои камня к неведомой цели, называли ее Раурог.
      Осторожные дварфы медленно исследовали течение реки, обнаруживали водовороты, низкие потолки, быстрины, хищных изумрудных слизней и других невообразимых тварей, приветствовавших разнообразие в их диете из слепой полупрозрачной рыбы. Глупые дварфы отправлялись в путь на тяжелых плотах, с магическими огнями вдоль бортов, стремясь побыстрее вырвать у реки ее секреты. Четверо из пяти осторожных дварфов возвращались домой со своими отчетами; лишь один из трех глупых дварфов мог поступить так же. Осторожные дварфы рисовали надежные карты. Глупые дварфы давали жизнь легендам.
      Именно глупый дварф, усталый и вымокший, возвратившись накануне, принес вести о Провале, которым заканчивался Раурог, забравшей восьмерых его спутников и их плот. Наверняка она уже забрала множество плотов и до него. Другие дварфы вскоре пробили проход из недалекой пещеры к Провалу, где они смогли отложить свои инструменты и насладится зрелищем. Длинный тоннель, созданный Раурогом переходил в титанический купол, окрашенный разнообразными оттенками розового цвета. Тысячи длинных сталактитов свисали с купола как алмазные люстры в императорском дворце. Древний обрыв, больше двух сотен футов в ширину, уходил в никуда. Ни звука не поднималось из черных глубин, чтобы указать, что падающая вода нашла его дно.
      Завидев уступ, ведущий в пропасть, глупый дварф вскоре осторожно полз на четвереньках, волоча за собой короткий посох на который было наложено заклинание свечения. Сперва посмотрев вверх, он заметил, что между сверкающими формациями на потолке пролегала плотная сеть узких трещин, чем-то похожая на грубую паутину. Большинство трещин заполняли минеральные образования, но причина все равно была очевидна. Купол пещеры начинал отделятся от скалы над ним.
      Дварф быстро оценил, что лишь через столетия тяготение завершит здесь свою работу, и больше не беспокоился об этом.
      Затем он наклонился над обрывом, вытянув светящуюся палку, и вгляделся вниз, в бездну. Любопытство преодолело рассудительность, он бросил вниз зачарованный посох и наблюдал за его падением, пока он не стал бледным мерцанием, наконец угасшим. Он потерял счет времени, дожидаясь окончания падения; глубина в которую он всматривался была неимоверна. Дварф вернулся к своим спутникам, и они решили что стоит покинуть это место побыстрее, на случай если вторгнувшийся на такую глубину свет побудит какое-либо малоприятное создание в пропасти подняться наверх и отыскать его источник. Все прошло благополучно, и их это только радовало, но легенда о Провале распространялась и околдовывала многих услышавших ее дварфов.
      Очень скоро сотни дварфов покинули перенаселенные пещеры Сверкающих Глубин, несогласные с местными налогами, и высекли себе новые дома недалеко от гигантского купола. Грубые сети раскинутые в реке ловили слепую рыбу и моллюсков в пищу. Отходы и мусор сбрасывались в боковые проходы, где культивировались грибы, съедобные и используемые для приготовления зелий. Золотистые магические огни наполняли колонию Зала Раурога, как вскоре стали называть деревню, но все источники света аккуратно прикрывали от обрыва, чтобы не потревожить неизвестных обитателей бездны. Окружающие скалы были надежны, с местными хищниками вскоре расправились, а добыча в реке была бесконечна. Семнадцать лет и еще сто и двадцать дней жизнь была хороша.

* * * * *

      Дерро ждал Викара на уговоренном месте, тихонько поигрывая длинным ножом среди голубого сияния грибов.
      Викар замер, не шевеля ни единым мускулом, как только, войдя в залитую голубым светом пещеру, увидел дерро. Сгорбленный гном напряг все чувства, осторожно проверяя окрестности, ища, не привел ли неразумно Геппо с собой приятелей, прячущихся в укрытиях этого сада светящихся грибов, но не обнаружил ничего подозрительного. Тем не менее, он держал руки свободными, в любой момент готовый выхватить из одежды, пояса или обуви требуемое оружие.
      Геппо тоже заметил глубинного гнома, но не казался встревоженным. Сосредоточено склонившись над своим ножом, он покосился на пришельца сквозь густые бледные брови. По тонким губам расползлась улыбка. С кожей белой и грязной как шляпка гриба, Геппо во сне мог запросто сойти за труп истинного дварфа. В больших, млечного цвета глазах виднелись черные точки зрачков, маленькие отверстия во влажных белых камнях. Исхудалое лицо обрамляли длинные спутанные волосы грязно-желтого оттенка. Неухоженная борода и усы скрывали впалые щеки и узкую нижнюю челюсть.
      Даже при том, что Геппо был на голову выше трехфутового гнома, он выглядел куда слабее его. Дерро не успел нарастить себе достаточно плоти после долгого сурового времени, проведенного в рабстве у дроу. Не считая новой одежды и нескольких, явно подобранных или сворованных инструментов и оружия, он казался точь-в-точь таким же, как был во времена их с Викаром плена. Слабый голубоватый свет, исходящий от грибов добавлял дерро ауру призрачности, словно он только-только покинул собственную могилу.
      Геппо носил неяркую, грязную тунику из грубой ткани, под которой вырисовывалось какое-то еще более темное одеяние. Викар решил, что он носит доспехи из кожи или шкур. Изящный черный пояс со множеством маленьких кармашков и сумочек тонко обтягивал его тощую фигуру. Похоже было на вещь дроу, но едва ли дерро подобрал ее с тел одного из их прежних хозяев. Подземье хранило останки множества разрушенных планов и мечтаний, здесь можно было найти все что угодно, если только знать, где смотреть.
      Наконец Геппо отвел взгляд. Он вновь провел острием своего длинного ножа по пересеченной шрамом ладони правой руки. “Опоздал”, проворчал он голосом грубым как обломок скалы.
      Викар видел рукоять оружия, лежащего в пределах досягаемости левой руки Геппо, почти скрытого за неровным краем гриба. Сгорбленный гном шагнул ближе, двигаясь медленно и спокойно. Вроде бы арбалет, маленький двухзарядный вариант который предпочитают дроу — удачная находка. В десяти футах от Геппо Викар присел, упершись локтями в бедра и покачивая руками. “Дом далеко”, ответил он.
      Геппо коротко фыркнул, будто распознав ложь. Подняв клинок, он смерил взглядом блестящее лезвие, затем осторожно вернул его в грубые ножны на поясе. Затем его тонкие руки улеглись на колени, свесив ладони. Бросив взгляд мимо Викара он кивнул. “Один”, одобрительно проскрипел он.
      “Один”, согласился Викар. Он не обнаружил ни тепла кроме как от Геппо, ни звука кроме дыхания Геппо, не почувствовал ничего кроме землистого аромата светящихся грибов и кислого запаха немытого тела, исходившего от дерро. Они что, никогда не моются? Хищники Подземья должны с легкостью отыскивать их; не удивительно что дерро так склонны к паранойе.
      Геппо кивнул, и вроде бы расслабился. Потянувшись он осторожно отломил краешек от близлежащего гриба. Взяв губами светящийся кусочек он стал жевать.
      Викар заметил почерневшие зубы сквозь лес грязных усов. Гном сглотнул, скрывая отвращение. Он никогда не касался светящихся грибов, тем более не ел их: многие разновидности были ядовиты. Геппо же ел с удовольствием грибы любого сорта. Дроу ему ничего больше не давали.
      Викар не стал заострять эту тему. Медленно дыша он оглядел дерро. “Я был удивлен увидев здесь тебя”, сказал он наконец. “Я не знал, сможешь ли ты далеко уйти после…”
      Дерро улыбнулся с видом испорченного ребенка, которого распирает гордость. “Удивлен ты, удивлен Геппо”, сказал он. “Ты бежишь много, идешь много? Ты силен, а Геппо… ммм, нет. Не силен”. Он вытянул тонкие руки и повернул их, покачивая головой и нерадостно хмурясь. “Не силен, а? Очень болен, очень”. Руки его упали, он пожал плечами, затем наклонился вперед, уставясь в холодные серые глаза Викара с ухмылкой на изможденном лице. “Да”, прошептал он, сузив белые глаза. “Геппо очень болен, но” — его голос упал еще ниже, будто сообщая маленький секрет. “Эти смеющиеся — они больны еще сильней теперь, а?”
      Он отодвинулся, прежде чем Викар смог ответить. “Смеющиеся теперь больны”, повторил он с быстрым кивком. “Куда сильнее чем Геппо”. Дерро стукнул себя в грудь костлявым кулаком произнося свое имя.
      Щека Викара дернулась, когда он кивнул в ответ, вспоминая. “Очень больны”, сказал он тихо, и вздрогнул, хотя было совсем не холодно.
      Ухмылка Геппо исчезла. Через мгновение он снова кивнул и сделал презрительный жест. “Смеющиеся больше не смеются — отлично. Ты сказал, увидимся здесь, потом побежал. Теперь пришел сюда”. Он остановился в ожидании.
      Глубинный гном вгляделся в белые глаза дерро. Может сработать, подумал он. Он все еще такой же, во всяком случае внешне. И если он все еще старый Геппо, действительно может получиться.
      Викар сглотнул. Он чувствовал, что сейчас должен говорить только правду. Попасться на лжи в чем-то важном — это может привести к серьезным неприятностям, в особенности с дерро — даже этим.
      “Когда мы… бежали, мы оставили кое-какие незаконченные дела”, начал он, не высказывая никакой пренебрежительности к дерро. Несмотря на свое косноязычие, Геппо был неглуп, и вникал во все сказанное ему. Наверно, одна из способностей дерро, считал Викар. “Я пришел сюда, потому что хочу довершить все. И мне нужна твоя помощь”, Викар запнулся, но рискнул немного уклониться от правды. “Я обещаю, что ты получишь достойную награду за любую помощь”.
      Дерро снова улыбнулся, но Викару в глаза не посмотрел. “А”, сказал он небрежно. Казалось, он это предвидел. Глубоко вдохнув, он потянулся левой рукой к горлу и мягко потер кожу. “Нужна по…” начал он, но неожиданно голос его прервался. Он кашлянул, попытался прочистить горло, и снова начал кашлять, морщась от боли.
      Викар не видел шею Геппо сквозь его неухоженную бороду, но сомневался, что старые раны его залечены. Молодой дроу, любитель развлечений, пытался шутки ради придушить его, используя длинную тонкую металлическую проволоку. Гном подождал, пока Геппо придет в себя, раздумывая, не попала ли в раны зараза от всей этой грязи на волосах и коже дерро. Ничего удивительного, если так и случилось.
      Дерро сделал рукой извиняющееся движение — чему научился от Викара за время их рабства — и указал на гнома. “Ты”, слабо прохрипел он. Большие уши Викара еле-еле разбирали с трудом выговариваемые слова. “Ты говори мне, что надо, а?”
      “Да”, сказал Викар. Пора было переходить к делу, и увидеть что случится. Он подумал о дротиках с кристаллическими наконечниками припрятанными в одежде, и о том, с какой скоростью он успеет потянуться к ним если все пойдет плохо — то есть, если Геппо вдруг вернется к обычному для дерро поведению, и попытается угрожать ему или убить. “Я вернулся из-за того яйца”, сказал он. “Я хочу его уничтожить, и мне надо чтобы кто-то помог мне. Ты получишь все золото и камни что мы найдем, но я хочу увидеть как яйцо будет уничтожено. Это все что мне нужно”. Это, и смерть всех живущих дроу, но я ведь могу быть сговорчивым, подумал он.
      Дерро выпрямился и удивленно посмотрел на Викара. “Яйцо?” переспросил он, и его глаза стали еще больше. “Ты хочешь большое яйцо в сундуке, нет —?” Он неверяще помотал головой, и ни говоря больше ни слова уставился на гнома. Затем решившись он пожал плечами, глаза его неожиданно сузились, он явно задумался над чем-то другим. Похоже, он действительно рассматривал предложение, почти без спора. Прошло несколько минут. Викар ждал терпеливо, готовясь к любому повороту событий.
      Геппо вновь придвинулся вперед, рассеянно пробегая руками по бороде. Он бросил Викару мрачноватую улыбку. “Золото и камни”, сказал он более уверенным голосом. “Золото и камни хорошо для Геппо, да, всегда хорошо. Но яйцо…” Нахмурился, потянул за всклокоченную бороду и торжественно кивнул, словно оборванный король, одобряющий план подданного. “Яйцо не для Геппо. Яйцо, ты его разбей. Ты разобьешь яйцо, да. Но… ”
      Дерро поднял костистый палец. “Ты придумал хороший план для нас, достать золото и камни, разбить яйцо, а? Ты не увидишь Геппо, если нет плана, или плохой план. Ты много думаешь, а? Отлично, отлично, думай много. Геппо возьмет камни, золото — поможет тебе разбить яйцо”. Палец опустился, указывая на голову Викара. “Ты сперва скажешь Геппо хороший план, потом все идем, ты бьешь яйцо”.
      Викар сделал паузу и начал: “У меня есть план, но я должен пока держать его в секрете. Тебе придется пойти со мной, и довериться, что я знаю, что делаю”. Голос его почти сорвался на мгновение — я не должен показывать слабость, напомнил он себе — но он смог собраться и продолжить. “Мы должны вернуться в место, где золото — где золото и яйцо, если они еще там, я скажу тебе, как мы достанем сокровище и уничтожим яйцо. Все что я прошу от тебя кроме этого, чтобы мы присмотрели друг за другом на пути туда и обратно”.
      Геппо скептически заворчал, явно неудовлетворенный. “Не скажешь Геппо план? Держишь план в секрете?” Он сжал губы и покачал головой. “Не хорошо”, пробормотал он, смерив гнома взглядом. Затем, к удивлению Викара, он пожал плечами, будто это не имело никакого значения. “Геппо идет. Геппо берет золото, ты яйцо — если золото и яйцо не исчезли, ты говорил. Мы … присмотрим друг за другом, а”. Он снова улыбнулся своей странной улыбкой, мягко хлопнул ладонями, скрепляя соглашение. “Мы сделаем”.
      Викар моргнул. Он не ожидал от дерро такой быстрой и легкой капитуляции. Викар готовился спорить, упрашивать, блефовать, угрожать, клясться, даже предложить немного сокровищ вперед, отдав несколько небольших рубинов, спрятанных в жилете и поясе. Сговорчивость Геппо была почти ошеломляющей. Дерро были столь переполнены жадностью и амбициями, что никто не ждал от них ничего хорошего.
      С другой стороны, Викар был в плену вместе с Геппо почти две сотни снов, не так долго в жизни глубинного гнома, но достаточно, чтобы познакомиться с большинством странностей дерро. И странности Геппо явно намекали, что он не нормальный дерро.
      В первую очередь, Геппо никогда не лгал. Он преувеличивал немного, временами, но не лгал. Геппо был также довольно разговорчив. Даже после того, как молодой дроу попытался придушить его, он частенько распространялся насчет того, как он голоден, что бы сделал с этими дроу его отец, или высказывал свою точку зрения насчет привычек и поведения жрицы дроу, которой принадлежали Викар и Геппо. Что наиболее странно для дерро, Геппо никогда не пытался угрожать Викару больше чем словесно, когда они хватались за гниющие огрызки, которые кидала в тесный каменный мешок их владелица. Геппо не прибегал к насилию до того мгновения, когда им представился шанс на побег. И даже тогда оно было направлено только на их врагов.
      Викара озадачивало подобное поведение, притом, что любой другой дерро проявлял себя гораздо хуже. Единственной причиной, по которой он, поддавшись импульсу, попросил дерро встретиться с ним, и позвал присоединиться к его походу, было внутреннее ощущение, что Геппо будет достаточно уступчив, чтобы примириться с необычными требованиями. Возможно, Геппо собирался надуть Викара, играя роль партнера и замышляя предательство, но Викару так не казалось.
      Каждому герою в Подземье нужен дурак, который его спасет. Как это верно.
      Викар глубоко вдохнул. Оставалось последнее. Конечно, никакой гарантии это не давало, но Викар всегда верил в необходимость наличия контрактов. Изредка может даже попасться кто-либо, кто действительно верит в необходимость соблюдать их.
      Викар потянулся к ножнам, и вытащил свой длинный клинок, медленно и осторожно, заметив как потянулся к собственному ножу Геппо. Полированный металл оружия отблескивал алым от защитных масел, и сверкал даже в неярком грибном свете. Клинок работы золотых дварфов, сделан очень давно и далеко отсюда. Рукоятью служила желтая кость ящерицы-минотавра, с каждой стороны было вставлено по маленькому, но без изъянов рубину. Викар перехватил длинный, тяжелый кинжал за кончик, осторожно, чтобы не порезаться, и положил его на землю, рукоятью к дерро. Геппо посмотрел вниз, все еще держась за рукоять своего ножа.
      “Мы должны поменяться оружием”, сказал Викар. “Пока у каждого из нас клинок партнера, мы не должны убивать друг друга или причинять вред. Ты и я, мы оба должны поклясться в этом перед всеми богами. Потом мы пойдем вместе, и сделаем то, что должны”.
      Геппо уставился на оружие Викара, раскрыв рот от удивления. Несколько раз он переводил взгляд на глубинного гнома, прикусил губу и наконец медленно принял решение. Он вытянул свой кинжал из старых ножен и мягко бросил его, так что тот приземлился на камень рядом с ножом Викара, рукоятью к гному. В тусклом свете Викар видел, что оружие дерро старо, и немало послужило своим хозяевам — наверняка он подобрал его с тела в Подземье. Что-то темное прилипло к стали клинка, на которой заметны были следы ржавчины. Рукоять, когда-то тонкой и дорогой работы, сейчас была полуразрушена, а кончик клинка отломлен. Но иззубренное лезвие было острым и сверкающим — наверно, даже поострей чем клинок Викара. Дерро знал как обращаться с точильным камнем.
      Дерро ждал, с любопытством и неуверенностью. Викар заметил, что бледный дварф держит одну руку поблизости от арбалета. Ну, этого можно было ожидать. Подобное действие было новым для них обоих. Глубинный гном прикоснулся ко лбу, носу, правому уху и сердцу, затем осторожно назвал имена пяти божеств и их сферы интересов в гномьей жизни. Ничто из этого не было правдой, но дерро-то откуда знать. Теперь ожидал гном.
      Облизнув губы, Геппо пробормотал короткую фразу на гортанном языке, неотрывно смотря на клинки. Викар знал обрывки многих языков Подземья, в том числе и дерро, но тут распознал лишь пару слов: бапда— отец, горин— клятва. Закончив, дерро остановился, на лице его все еще была неуверенность, и посмотрел на Викара. Гном кивнул, как бы принимая клятву, и не показывая своих истинных мыслей по этому поводу. Из того, что он понял, с тем же успехом дерро мог только, что поклясться на крови убить гнома как крысу. Не важно. Клятвы купили им немного времени мира, а в этом и была суть идеи.
      По кивку Викара, он и дерро оба потянулись вниз и подобрали оружие друг друга. Одновременно в разуме Викара нарисовалась четкая картина как он мог бы схватить свой собственный нож первым, и мгновенно перерезать мускулы на белой руке дерро; затем он ударит прямо в лицо, и навсегда оборвет жизнь этого жалкого существа. Картина была такой ясной и чистой, что Викар инстинктивно поверил, что и дерро сейчас думает точно о том же.
      Но это был Геппо, странный Геппо, который никогда не лгал — не настоящий враг-дерро. Викар легко отбросил прочь мысли о предательстве. Нужно было многое сделать, и дерро был ему отчаянно нужен. Если произойдет предательство, пусть уж его попытается совершить дерро — по крайней мере, в настоящий момент он считал так.
      Тонкая белая рука, и маленькая, но жилистая серая тихо подняли чужое оружие. Каждый из двух осмотрел клинок партнера, затем осторожно убрал его в ножны и проверил как он входит. Договор заключен, чего бы он не стоил на самом деле.
      “Пора идти”, сказал Викар.

* * * * *

      Семнадцать лет и сто двадцать дней прошло под золотым сиянием Зала Раурога, далеко вверху, над гномом и дерро, и мир его пришел к концу. Рыбачка, чинившая сеть на берегу реки, услышала первый треск сдвигающейся и разваливающейся скалы.
      Она ошеломленно застыла на месте, затем бросила сеть и припала к земле, приложив ухо и затаив дыхание. Даже сквозь рев водопада, и дрожь создаваемую потоком в скале, в камне слышно было пощелкивание и постукивание. И воздух над скалой приобрел новый запах, запах ломающегося камня и молнии, который никогда раньше не ощущала женщина, но часто слышала в жутких старых историях. Она неуклюже вскочила на ноги, и подбежав схватила острогу с железным наконечником, лежавшую рядом с металлическим горшком.
      Прочие дварфы Зала Раурога прекратили работу, и неуверенно оглядывались в поисках источника резкого треска, доносившегося со всех сторон. Затем к нему примешались ритмичные звуки удара металла о металл. Некоторые дварфы узнали старинный сигнал и подняли тревогу. Другие услышали, и как один отбросили инструменты в поднимающейся панике, быстро пробуждая тех, кто еще спал. Без задержки сотня дварфов укрылась по углам или под узкими дверными проемами, тесно прижавшись спинами к камню, сжав зубы в напряженном ожидании. Запах ломающегося камня был повсюду; беда надвигалась. Губы дварфов шевелились, посылая молитвы древним богам их народа. Еще секунды, и грянуло землетрясение.

* * * * *

      Сад светящихся грибов пришел на ум Викару, когда он попросил Геппо встретится с ним позже, после их неожиданного бегства от дроу. Сад был довольно близко к Морю Призраков, где находились золото, яйцо и их прежние хозяева, и добраться к нему можно было только через узкий высокий тоннель, невидимый из главной пещеры известной как Старый Речной Путь. Викар нахмурился, вспомнив, что и пленили его примерно в миле по коридору, когда он был в пути к саду, обнаруженному им еще в юности. Тихие темные эльфы доставили его в маленький анклав дроу, примерно в трех снах быстрого марша. Маловероятно, что дроу знали о саде; они никогда не упоминали его.
      Теперь Викар быстро спускался с помощью веревки по грубой стене, с тоннеля, ведущего к саду. Наконец опустившись на песчаный пол Старого Речного Пути, Викар отступил назад и огляделся, ища опасность. Никаких новых запахов и звуков, никаких изменений в окружающей обстановке — отлично. Светящиеся грибы отбрасывали слабое зеленоватое сияние с потолка. Когда-то, много тысяч снов назад, по широкому залу текла река, но кто-то изменил направление потока, создав при этом Море Призраков. Затем, спустя множество королевств, войн и убийств, кто-то еще отвел воды от великого моря, и оно медленно высыхает с тех пор сквозь трещины в ложе и стенах. Еще через множество снов, Море Призраков само станет призраком, гигантская сухая пещера, тянущаяся на многие мили, и рыбы-альбиносы, и более жуткие твари, будут устилать черную поверхность дна. Интересно будет взглянуть тогда, как много костей — и чьих — скрывало море эти долгие годы.
      Когда дерро спустился с грибного сада, и они смотали веревку, Викар повел их к месту назначения. Геппо спокойно следовал в дюжине шагов позади, молча и явно игнорируя смертельно опасное преимущество, которое его нынешняя позиция давала над гномом. Вместо этого, он попробовал баланс гномьего клинка, немного попрактиковался с ударами, затем вернул его в ножны и приготовил арбалет. После этого он принялся следить за стенами и потолком, на ходу ища возможные цели. Гном видел все это, и мысленно похлопал себя по спине. Возможно, Геппо все же будет верен контракту. Он несомненно странный парень.
      Викар шел уверенно, не слишком беспокоясь о шансе получить удар или выстрел в спину. Он уже давно, в других обстоятельствах, подготовился к этому, и не сомневался в своей защищенности. И все же, он будет очень разочарован, если Геппо вдруг окажется предателем. Ему не хочется убивать Геппо, даже при том, что тот всего лишь дерро.
      Мысли гнома свободно плыли. Во времена их рабства, Геппо никогда не говорил о своем прошлом, или о том, как он оказался в рабстве у дроу, где он похоже провел много тысяч снов. Иногда он упоминал отца, но каждый раз как могущественную фигуру, всегда в прошедшем времени и с оттенком чего-то странного, что Викар никак не мог понять. Викар в конце концов попытался расспросить Геппо насчет отца, но все его вопросы встречались молчанием, загадочным пожатием плеч или сменой темы.
      Вновь темнело; в этой части туннеля не росли светящиеся грибы. Глубинный гном пошире распахнул жилет, чтобы легче было дотянуться до кристальных дротиков, продетых в петли на его кожаной броне. Когда слабый свет почти угас, он осторожно потянул гибкую левую перчатку с пояса, одел ее, и достал из толстого мешочка тепловой камень. Он поднял его повыше, проверяя. Тепловое излучение магического камня ярко отражалось от окружающих скал, освещая их на куда большее расстояние, чем Викар мог метнуть свой боевой дротик. Сверхчувствительные глаза гнома легко видели в инфракрасном диапазоне; для него было светло как от факела, но любое существо без инфразрения оказалось бы в полной темноте.
      Викар оглянулся, и увидел что Геппо щурится, но тем не менее идет достаточно быстро по камням и песку. Глаза дерро, как слышал Викар, плохо приспособились к тепловому зрению; они могли видеть примерно на расстояние детского броска камешка. Совсем не плохо, учитывая их прочие недостатки.
      Раздумья вновь одолели Викара, пока они шли по дороге к Морю Призраков. Будь Геппо истинной личностью, другим свирфнебли, думал Викар, они бы обнялись и плакали от радости в том светящемся саду. Он помотал головой. Нет, не так. Мы бы никогда не расстались после бегства. Мы были бы неразделимы. Будто боги решили посмеяться надо мной. Если бы не нужно было избавиться от этого яйца…
      Глубинный гном оборвал себя. Избавиться надо было в первую очередь от подобных мыслей. Ничего хорошего из них выйти не могло. Его размышления не способствовали разговору во время путешествия, но это было к лучшему. Они были на большом, открытом участке, и чем тише они себя вели, тем больше могли прожить. Шли часы. Они отдохнули и быстро перекусили, ни разу не останавливаясь надолго.
      Викар медитировал на негативных аспектах его плана по отысканию и уничтожению яйца, когда он услышал как дерро прокашлялся и прошептал: “Ты здесь близко к дому, а?”
      Гном замедлил ход, и подождал Геппо, одновременно жестом прося его говорить потише. Они зашагали рядом, бок о бок на расстоянии всего в нескольких ярдов. Викар решил, что может позволить себе немного поговорить со странным дерро; они были все еще в двух часах от бокового тоннеля к морю.
      “Нет”, честно ответил Викар, затем подумал и добавил, “Пришлось бежать, чтобы успеть туда и обратно вовремя. Не хотел опоздать”.
      Геппо промолчал.
      Викар покосился на него, и решил рискнуть. “А твой дом где-то поблизости?” спросил он.
      Геппо странно посмотрел на него и отвернулся, пожав плечами. Викар уже сотни раз видел этот жест.
      “Ну, ты же спросил меня”, сказал Викар. “Что ты делал, когда я ушел? Ты не нашел своих?”
      Геппо вновь пожал плечами. “Был здесь, в голубой пещере с едой. Точил меч, ел, спал, ждал тебя”.
      Викар удивленно посмотрел на бывшего изодранного раба. “Ты и впрямь просто оставался здесь?”
      Дерро махнул рукой в воздухе, будто отгоняя насекомое, но не ответил.
      Викар фыркнул и потер свой большой нос. “Я думал, ты вернешься домой, встретишься с отцом и семьей. Может, поведешь отряд убить нескольких дроу. В общем, развлечешься”.
      Дерро нахмурился и качнул головой. Он глубоко вдохнул, собираясь с силами, затем выдохнул и пожал плечами. “Нет ничего… нечего делать”, выдавил он наконец.
      Викар хмыкнул без всякого веселья. “Ты говоришь, ты оставался здесь десять снов и ничего не делал, только ждал меня”, переспросил он. “Нет, не отмахивайся. Скажи мне. Где же ты достал арбалет и одежду?”
      Геппо бросил на гнома быстрый взгляд и облизнул губы. “Мертвые”, сказал он тихо. “Мертвые от боя, давнего, близко к голубой пещере с едой. Геппо нашел их, нашел вещи”.
      Викар кивнул. Ничего позорного нет в том, чтобы обыскать забытое тело. Такова была стандартная практика, если ты один и должен использовать любые возможности. Конечно, считалось подобающим помолиться за духи мертвецов, иногда даже поблагодарить их за “дары”, но это уже зависело от нашедшего.
      “Два мертвых дроу”, продолжил Геппо. “Один дварф. Два… два гнома”.
      Глубинный гном моргнул, и уставился на дерро совсем по иному. “Два гнома — таких как я?” спросил он холодно и резко.
      Дерро казался напуганным, хотя трудно было об этом судить. Он кивнул, не смотря на Викара. Затем замедлил шаг, пытаясь вновь укрыться за спиной Викара, арбалет его будто от стыда смотрел в землю.
      Викар позволил это, предварительно окинув его смертоносным взглядом. Этот белый уродец грабил мертвых свирфнебли? Викар шел, в ярости не обращая внимания на дерро. Он обернулся только однажды, и увидел как дерро отворачивается в сторону, будто его чуть не поймали смотрящим на гнома.
      Только через полчаса Викар смог взять себя в руки. Он должен был забыть об этом. В конце концов, он и сам проделывал такое с мертвым свирфнебли, так почему же дерро не должен? И все же, это что-то значило для него, однако смысла углубляться в тему не было. Викар заставил себя вернуться к наблюдению за окрестностями.
      Пейзаж вокруг был не слишком интересен. Легионы прошлых посетителей подобрали все хоть сколь либо ценное, а следы жира с их рук и ног замедляли рост новых минеральных образований. Широкий овальный в разрезе тоннель был однообразен, и хотя он был вполне пригоден в качестве дороги, использовали его сейчас редко. Образование Моря Призраков привело в эти места куо-тоа, существ похожих на рыб с двумя ногами, и их присутствие многих заставляло обходить Старый Речной Путь и окрестности стороной. Викар ожидал, что скоро они встретятся с ними, но его инфразрение было куда лучше их, — он увидит их первым. Он не сомневался, что и воинское мастерство его куда выше, чем у куо-тоа. Они были довольно посредственными бойцами, правда довольно большими и следовательно трудноубиваемыми.
      Старые куо-тоа частенько были покрыты боевыми шрамами, и были столь же уродливыми при жизни, как и через неделю после смерти.
      Викар посмотрел на свои жилистые руки с мощными мышцами, худые, но вновь обретшие силу. Даже с тепловидением гном мог видеть залеченные шрамы на серой коже. Спина и ноги были хуже, отметины бичей все время чесались под броней, особенно под тонким железом, защищающем спину и шею. Физически, он вылечится скоро; сломанных конечностей или других тяжелых травм плен ему не оставил, так что он мог считать себя счастливчиком. Во всяком случае, ни один из проклятых дроу не душил его. Но для разума и духа исцеление было делом куда более сложным. Даже лицезрение смерти бывших хозяев не пригасило бешенства, которое вызвал в нем плен; даже знание, что смерти эти были полны жуткой боли для кричавших дроу. Он не забывал и не прощал. Тысяч таких смертей будет недостаточно для Викара.
      Уничтожить их драгоценное яйцо — это будет радостным, пусть и небольшим, мщением. Дроу заботились о нем много снов; чьим бы оно не было, раз оно важно для дроу, значит заслуживает того, чтобы его разбили до вылупления.
      Их молчаливое путешествие длилось еще четыре часа, когда Викар нашел признаки, говорящие что они уже близко от Моря Призраков. Он объявил очередной перерыв, прямо под тремя сталактитами, формировавшими идеальный равносторонний треугольник. Песок мягко похрустывал под ногами.
      Викар вздохнул. Он решил забыть о признании дерро в грабеже мертвецов, и надеялся, что ничто больше не будет создавать напряженность между ними.
      “Нам осталось пройти примерно двести футов”, прошептал он, осторожно, чтобы не услышали возможные враги. “Впереди ответвление, за углом с правой стороны. Там поблизости могут оказаться куо-тоа, нам надо будет разобраться с ними как можно быстрее, если их не слишком много. Пока что нам везло, но еще придется…”
      Громкий треск раздался вокруг, отдаваясь эхом в широком коридоре. Оба подпрыгнули от удивления, и инстинктивно уставились на потолок. Викар обхватил пальцами в перчатке тепловой камень, убирая освещение. Они стояли в полной темноте, и слушали.
      “Я слышал это” раздался хриплый шепот Геппо. “Дракон. Звук большого дракона. Мой отец…”
      “Тише” шикнул Викар. “Нет, это не…”
      Запах молнии ворвался в ноздри Викара. Он знал про молнии от заклинаний, которые использовались магами глубинных гномов и жрецами куо-тоа. Но здесь нет никакой молнии, и ощущается ломающийся камень, значит…
      Неожиданно он все понял. Глотнув воздуха, он со всего духа бросился вперед. Пальцы на тепловом камне разомкнулись, открывая его. Коридор вновь засиял ярким одноцветовым сиянием, дико плясали инфракрасные тени.
      “Эй!” крикнул Геппо позади. Викар услышал, что дерро тоже набирает ход.
      “Землетрясение!” заорал Викар во всю мочь легких. Сейчас не имело значение, услишит ли его кто нибудь, или что нибудь. Он перепрыгнул булыжник, и чуть не поскользнулся на скользящем каменном крошеве. “Беги!”
      Послышался новый треск, еще громче первого. Нет, нет! Еще чуть-чуть! молил Викар. Пыль и камешки посыпались с крыши пещеры. Тени дергались перед несущимся гномом. Возможно это был эффект бедного освещения или его бега, но Викар так не считал. Остались мгновения, думал он. Туннель к подземному морю был достаточно узок для укрытия, и хорошо укреплен на входе.
      Он увидел впереди последний поворот перед выходом на Море Призраков. Пугающий запах становился невыносимо сильным, и пыль с потолка танцевала как густой туман на море. Были и новые запахи — влаги, мертвой рыбы, зарослей грибов. Море Призраков. Он может успеть. Рыбная вонь чувствовалась особенно ясно.
      Узкий тоннель к морю показался из-за угла.
      Что-то высокое и теплое уже было у его входа, частично видимое, и явно поджидавшее его. Это что-то шагнуло наружу, делая размашистый жест рукой в направлении Викара. Оно видело сияние его камня и слышало крики.
      Викар упал в перекате. Острые осколки с пола царапали спину и шею. Он потерял тепловой камень. В воздухе мимо него просвистело нечто, с силой ударившееся о стену. Гарпун.
      Викар вскочил на колени, выхватывая два дротика. Он метнул их обеими руками. Тепловой камень, валявшийся на полу, высветил высокую толстую фигуру меньше чем в тридцати футах впереди, судорожно поднимавшую второе копье. Дарты успели первыми, разбрызгавшись кристаллическими осколками, высвобождая содержащийся в них газ.
      Высокое существо зашипело и отшатнулось, закашлявшись. Куо-тоа размахивал длинными руками, пытаясь прицелиться для броска нового гарпуна. Викар потянулся за клинком, замешкался, поняв, что схватился за оружие принадлежащее Геппо. Сейчас не до этого; он выхватил его, поднялся на ноги и метнулся вперед. Если только он добежит перед тем, как…
      Свист слева от Викара, мягкий стук в живот высокой твари. Она отшатнулась с длинным свистящим вздохом; арбалетный болт вонзился в ее живот. Второй стук, и болт вырос между выпученными глазами. Куо-тоа с силой втянул воздух, неимоверно широко распахнув пасть, затем упал вперед со звучным грохотом и затих на полу.
      Викар остановился и оглянулся назад. Он увидел как Геппо опускает арбалет и торопится к нему. Широкая чернозубая улыбка дерро была видна даже с такого расстояния.
      “Проклятый куо-тоа!” весело проревел дерро, пока Викар подбирал тепловой камень. “Подавись этим, проклятый…” Дерро вновь овладел спазм глубокого, раздирающего кашля, его бег прервался. Викар схватил его за руку и рванул к тоннелю ведущему к Морю Призраков.
      Грохот, громче, глубже и дольше чем громовые раскаты, сотряс пол пещеры как барабан. Он не прекращаясь, переходил в протяжный скрежет. Геппо и Викар чуть не упали.
      “Это…” начал Викар.
      С грохотом, заполнившим все окрестности, стены дрожали, двигались, бились в агонии. Камень раскалывался на части, разлетались тучи пыли, булыжники срывались с потолка и стен. Викар видел все очень четко, хотя мгновенно оглох и застыл, парализованный ужасом, большим, чем самые худшие его кошмары. Он схватил запястье дерро своей правой рукой и побежал к боковому тоннелю, шириной в пару ярдов. Почти успел.
      Кусок скалы с потолка упал слева от Викара, сила удара отбросила его как листок. Песок и пыль заполнили сумрак. Викар вскочил и побрел вперед сквозь разбитые камни, упав по дороге еще дважды. Геппо пропал. Викара это уже не заботило.
      Гном почти достиг горловины тоннеля, когда вновь споткнулся и выронил тепловой камень. Тьма окружила его. Он шел, прикрыв глаза от летящих осколков. Вытянутые пальцы коснулись холодной стены; он повернул направо. Что-то теплое поблизости, но пыль забивала и колола глаза, ослепляя его. Еще миг, и он ощутил характерный запах тухлой рыбы — и врезался носом в мокрый склизкий живот огромного живого существа — куо-тоа.
      Викар ударил вслепую. Он даже не сообразил, что вытянул кинжал из сапога. Куо-тоа изчез. Он медленно побрел по содрогающемуся полу, упал вновь, растянулся ударившись большим носом об острые осколки. Боль заставила его закричать; глаза вновь наполнились слезами. Кинжал выпал. Затем до Викара донеслось дуновение чего-то обжегшего его легкие как дымящаяся магма. Он сгорбился на земле, кашляя и задыхаясь, каждый вдох заполнял легкие пламенем. Кристальный дротик на броне разбился при падении, окружив его газовым облаком.
      Глубинные гномы народ прагматичный. Это, однако, не удерживает их от того, чтобы проклинать нечестность смерти, и Викар выдал поток ругательств, ожидая падения камня, который расплющит его, окончив этот кошмар землетрясения. Он надеялся на быструю смерть. Газ был не лучшим вариантом.

* * * * *

      Короткий, но мощный толчок сотряс полы, стены и потолки Зала Раурога, будто сама земля ожила и сделала первый вдох. Извилистые трещины раскрывались в стенах по направлению удара, затем закрывались, когда сила сотрясения направлялась в обратную сторону, разбивая другие стены с оглушающим ревом. Изукрашенные потолки осыпались. Ломались барельефы на стенах. Осыпались куски скал, воздух превратился в удушающую массу пыли, забивавшей ноздри, рот и легкие.
      Рыбачка поскользнулась и растянулась на сырой скале, когда пошел толчок, выронив острогу которой она отбивала тревогу. Она поползла на животе по направлению к реке, пальцы судорожно ухватились за отброшенную сеть; сеть зацепилась за футовый железный прут, вбитый в стену пещеры. Это спасло ей жизнь.
      Река Раурог, которую толчок выплеснул из ее древнего русла, прокатилась над головой дварфа, и потащила ее за собой, заливая тоннели вокруг. Уцепившаяся за сеть, дварф, болезненно врезалась в каменную скамью, стоявшую в зале. Затем земля накренилась в противоположную сторону, и ее смыло назад, на каменный берег реки, а вода ушла назад в русло.
      И тогда рыбачка услышала ужасающий рев, пронесшийся по речному тоннелю от водопада, звук такой мощи, будто сама пещера была горлом дикого зверя. Она повернула голову на грохот. Это был момент, когда охотник в Восточном Шааре далеко наверху опустил лук, когда отвлеклась колдунья в башне, а старый пастух оторвался от ножа и флейты.
      Магическую лампу смыло к реке из зала, и в ее свете рыбачка увидела, как вся крыша гигантской пещеры провала рушится вниз, титаническая глыба скалы двадцать ярдов толщиной. Быстро пролетев уровень водопадов, она изчезла внизу. Дварф смотрела в благоговейном ужасе, и вспомнила легенду о глупом дварфе. Губы ее шевельнулись. “Один”, прошептала она. “Два…”.
      Воющий ветер кружился вокруг, перемешав воду, инструменты, лампы и сети, неся их к водопадам все, что мог ухватить в зубы. Ветер схватился за дварфа, державшуюся за сеть окостеневшими пальцами, чувствовавшую как одна за другой рвутся веревки. Ледяной дождь бил ей в лицо. Река танцевала и бесилась в ярости. Четыре, думала она, пригнув голову и зажмурив глаза. Пять. Шесть.
      Ураган ослаб и затих так же быстро, как и начался. Разрежение воздуха, созданное падающим потолком заполнилось. До костей промерзшая дварф, дрожала и прижималась к разорванной сети, не в состоянии подняться. Последние завывания ветра звучали в ее ушах, следуя за скалой в бессветную бездну Провала.
      Рыбачка отстранилась от всего, помня только свой счет, ожидая, когда же глыба завершит свое бесконечное падение. Она была осторожной всю жизнь. Теперь она не упустит своего места в легендах.
      Одинадцать. Двенадцать. Тринадцать…

* * * * *

      Гром вокруг ослабевал. Викар услышал собственные истерические мольбы и молитвы, обращенные к Гарлу, главному божеству гномов. Они превратились в всхлипывания и кашель, затем остановились, когда он вновь обрел над собой контроль. Истощенный до предела, он лежал на животе, прикрывая руками голову, и ничего не делал, только кашлял от густой пыли и, перекрывавшей все прочие запахи, рыбной вони.
      Удаленный грохот сотряс широкий коридор, где-то далеко отвалилась и упала стена или потолок. Слегка колебалась земля, и слышен был скрежет движущихся скал. Затем звуки исчезли, растворившись в тишине. Еще через несколько секунд Викар осознал, что землятрясение закончилось.
      Гном потянулся правой рукой и осторожно пощупал расцарапанный нос. Прикосновение к особо болевшему месту вновь заставило его глаза налиться слезами, но осторожное исследование показало, что нос только кровоточит и весь в грязи, но не сломан. Спасибо тебе, Гарл, подумал он. Для гнома жизнь со сломанным носом невыносима. О подобном слишком жутко даже думать; лучше уж быть калекой. Облегченно вздохнув, он стал снимать каменные осколки с носа и лица.
      Что-то застонало и зашевелилось в обломках, совсем рядом. Викар расчистил глаза и сел. Мусор падал с головы и спины. “Геппо?” позвал он.
      Тухлая рыба. Проклятье, подумал он, неуклюже нащупывая рукоять ножа.
      Тепловой контур огромного, рыхлого существа показался из кучи песка и камней всего в двух ярдах. Викар отполз назад, игнорируя боль. Хотя кожа его была еле теплой, существо обильно кровоточило, и яркое сияние горячей крови показвало его тепловидению Викара. Существо шипя поднялось на четвереньки, обозревая руины коридора.
      Тот самый куо-тоа, которого Викар ударил незадолго до этого. Существо шумно втянуло воздух, жабры влажно шлепали по сторонам его головы. Один из огромных глаз выкатился в направлении Викара и сфокусировался на нем. Куо-тоа снова зашипел, громче и более резко. Он повернулся, раскрывая рот; так близко, что Викар мог видеть иглы зубов в нижней челюсти.
      Куо-тоа бросился на гнома, пасть распахнута для укуса. Викар в последний момент отпрыгнул в сторону и боковым ударом врезал кулаком в голову куо-тоа. Он попал прямиком в левый глаз.
      С громким стоном рыбообразная тварь отпрыгнула назад, прижав перепончатую ладонь к раненому глазу. Вновь кинулась вперед, но Викар уже схватился за рукоять длинного кинжала дерро и высвободил его. Его удар пришелся по тонкой кости руки существа.
      Издав еще один вопль, куо-тоа отшатнулся, взмахнув обрубком перерезанной правой руки. Викар быстро вскочил на ноги. Кинжал дерро оказался изумительно острым. Он знал, что теперь должен добить тупую тварь. Прикусив губу он сосредоточился, и направился вперед, довершить начатое.
      Как бы быстр не был гном, он не успел еще дотронуться до куо-тоа, когда тот затрясся, выгнув дугой спину в судорогах, и откинув голову, уставившуюся выпученным взглядом в потолок. Издав долгий последний свист, он упал на спину. А Геппо плавно отступил с его дороги. В кулаке его была рукоять покрытого кровью клинка Викара.
      Геппо тяжело дышал, кожа на голове была разодрана и оттуда текла кровь, но в общем он был в порядке. Кровь его была горячей, чем у куо-тоа, и виден он был гораздо ярче; лицо его светилось как лампа. Викар опустил оружие и огляделся. Далеко по коридору раздавался рокот; пол пещеры слегка дрожал сквозь песок. Остаточные колебания, решил Викар. Лучше бы побыстрей убраться из открытой пещеры.
      Глубинный гном достал с пояса второй тепловой камень и поднял его. Он и Геппо задержались, разглядывая результаты катастрофы в главном коридоре. Пол покрывали разбитые камни и земля. Возвращение обратно этим путем будет очень нелегким. Викар надеялся, что их не отрезало. Затем он посмотрел вниз, и увидел руку и ногу на месте где лежал первый встреченный ими куо-тоа, остальное превратилось в кровавую пыльную массу под упавшей каменной глыбой.
      Викар проверил узкий коридор ведущий к Морю Призраков. Он выглядел достаточно прочным, хотя камень пола покрывал мусор до фута глубиной, и все кристаллические формации обвалились с потолка. Видны были только первые несколько ярдов, дальше тоннель поворачивал. Наверняка по пути будут неожиданности.
      Он пробормотал проклятие. Единственный кроме этого тоннель к Морю Призраков был в двух снах пути пешком, а время работало против них. Он подумал, не бросить ли эту затею и не убраться ли пока целы. Землетрясение вполне могло погрести под завалами яйцо или разбить его. А на море после такой тряски наверняка творится нечто невообразимое.
      Если гигантская арка крыши над морем выдержала, а можно было предполагать, что так и есть — грохот такого падения наверняка был бы хорошо слышен в тоннелях — куо-тоа там будут еще активнее обычного. Викар и Геппо только что дрались с двумя лупоглазыми, вышедшими из тоннеля; а на побережье, на другом конце пути, их может ожидать тысяча и больше. Весь план шел насмарку.
      Он провел иззубренным оружием дерро вдоль своей ноги, затем остановился, прежде чем получил серьезные порезы. Сейчас все тихо. Возможно, если они просто посмотрят одним глазком что происходит, ничего страшного не случится. Он махнул дерро, который закончил чистить свой кинжал, и крайне осторожно, постоянно оглядываясь на потолок, они углубились в боковой тоннель.
      Тоннель, как оказалось, выдержал недавнее испытание с честью. Он извивался туда-сюда двести футов, наследие прошлого, когда по нему шла вода из древнего Моря Призраков. Трещины в дюймы шириной, наследие землетрясения, были на всем протяжении пути. Однажды гному и дерро пришлось пробираться по останкам еще трех куо-тоа, частично заваленных обвалившимся на этом участке потолком. В этот момент Викар чуть не сдался, но, сжав зубы, продолжал двигаться вперед, тщательно избегая смотреть на разбитый череп неудачливого куо-тоа. Вонь тухлятины была невыносима, он отчаянно пытался удержать в себе содержимое желудка.
      Еще через несколько ярдов, когда до горловины тоннеля ведущей к ложу моря остался единственный поворот, Викар ощутил на лице холодный ветерок. Он остановился в недоумении. Никогда, насколько он знал, ветер не дул от Моря Призраков, но сейчас он совершенно четко чувствовал его. И удаленный рокот, который Викар до того игнорировал, становился все громче. Что-то подсказывало Викару, что он в страшной опасности. Это было инстинктивное ощущение, без каких либо причин, но слишком сильное, чтобы проигнорировать его. Он оглянулся на дерро, который нахмурился и ответил озадаченным взглядом.
      Викар не знал, что ему сказать. Он повернулся обратно, и сделал несколько шагов к выходу.
      Резкий треск раскалывающегося камня, шедший откуда-то над головой гнома, заполнил весь тоннель. Нервы Викара лопнули. Забыв об осторожности он кинулся к выходу в морскую пещеру. Холодный туман окутал нос, щеки и незащищенную кожу на руках и ногах. Туман Моря Призраков, потревоженный поднимающимся ветром.
      Викар заметил у выхода куо-тоа, вооруженного гарпуном. Тот, обернувшись, смотрел на море, удивленный громким рокотом, прокатившимся по гигантской пещере. Его тело четко обрисовывалось зеленоватым светом, идущим сверху. Куо-тоа успел только обернуться и увидить Викара прежде, чем меч гнома врубился в его правую ногу. Существо застонало и, извиваясь, упало лицом вниз; мускулы бедра разрезало до кости. Его вопли оборвались на следующем вдохе, когда дерро вонзил клинок в спину, между легкими и сердцем.
      Грохот и тучи пыли теперь окутали море. Хор криков куо-тоа раздавался у самого берега, всего в пятнадцати ярдах от выхода из тоннеля. Викар слышал их, но не обращал внимания, сосредоточившись на беге между многочисленными булыжниками. Даже при маленьких ногах коренастый гном набрал неплохую скорость. Геппо придется выдерживать темп или заботиться о себе самому.
      Насколько помнил Викар, туннель выходил к наклонному берегу, уходившему в воды темного моря, примерно на трети его высоты. Тридцатью ярдами выше находилась узкая тропа, ведущая между камнями, веками падавшими с потолка пещеры. Создана она была, скорее всего, глубинными гномами, много тысяч снов назад. Если землятресение не слишком сурово обошлось с этим местом, Викар и Геппо могут воспользоваться тропой, чтобы обойти побережье, по краешку идя к своей цели. К тому же вдоль дороги крыша подходила близко к полу, что замедлит погоню высокорослых рыбообразных.
      Гном бежал, пригнувшись к земле, сгорбившись настолько, что казался переломанным посередине. Торопливо, уже почти задыхаясь, он несся вверх по склону; вот и знакомая скала, отмечающая часть тропы. Он оглянулся на мгновение, и увидел, что Геппо бежит следом, всего в четырех ярдах позади. Затем гном понесся по тропе.
      Видимость была не лучшей. Постоянно стелившийся над Морем Призраков туман, обычно держался у поверхности черного подземного озера, и редко поднимался выше. Но сейчас зеленоватые клочья тумана вились в залитом грибным светом воздухе перед гномом. Викар никогда не слышал, чтобы такой плотный туман уходил так далеко от широкой шахты в центре моря, возможно на милю. Река или озеро далеко наверху впадала в эту шахту, возможно даже с истинной поверхности мира. Гигантские объемы воды в долгом падении превращались в странную взвесь. Куо-тоа, как говорили, любят этот холодный туман, а иногда вещи сверху падали в море, их быстро подбирали как сокровища или пищу.
      “Постой!” Отчаянный крик едва достиг ушей Викара. Он осмелился остановиться и посмотреть назад. Геппо отставал все больше, и кажется устал. Дерро неожиданно врезался головой в особенно низкий участок нависающего потолка и упал на колени, схватившись за рану на лбу со скулящим криком.
      Викар громко выругался. Подбежав он схватил бледную руку дварфа и поднял его на ноги. “Беги!” крикнул он в ухо Геппо. Кровь хлестала и заливала лицо, однако дерро пыхтя, заковылял вперед.
      Становилось труднее следовать пути. Викар постоянно ударялся левым коленом в скалы. Он боролся с болью и помогал дерро удерживаться на ногах. Порыв ветра разорвал толстую пелену тумана над тропой и двумя бегущими по ней. Слишком резко затормозив, Викар запутался ногами в дерро, и они оба упали в камешки и грязь тропы.
      Зло, бормоча проклятия, глубинный гном заставил себя поднятся на ноги. Его руки опустились, схватившись за обмякшее тело стонущего дерро.
      Громовые раскаты окатили их; затем оглушающая мощь взрыва ударила о перепонки Викара, сотрясающий все, звук отличный от всего, что он когда-то слышал и на порядки громче. Голова Викара дернулась к источнику неимоверного грохота, где-то на Море Призраков. Затем он обхватил голову ладонями и упал, уши его звенели болью. Эхо раскатов отражалось отовсюду. Он ничего не видел, кроме вихрей холодного зеленого тумана, несомых завывающим ветром.
      Что случилось? Что происходит?
      Викар понял, что совершил роковую ошибку. Ему стоило с самого начала наплевать на всю эту затею, вернуться домой и не разыгрывать из себя героя-мстителя. Слишком поздно. Скорее всего, смерть будет весьма и весьма неприятной, и ждать ее недолго.
      Тупо моргая, Викар отпустил ноющие уши и заковылял вперед сквозь туман. На него снизошло странное чувство полнейшей беззаботности. Геппо звал на помощь с земли, но Викар игнорировал его, напрягая до предела все органы чувств, ища любой намек на то, что должно сейчас произойти.
      Долго искать не пришлось. Даже остаточный звон в ушах не помешал ему услышать приближние смерти. Этого звука он не слышал никогда за все свои годы путешествий в Подземье возле Моря Призраков. Как гром, но ниже тоном, этот звук заставлял содрогаться его кости.
      “Волна идет”, сказал Викар. Он пытался вспомнить, насколько высок здесь склон, как далеки они от берега. Зеленые лохмотья тумана, ветер и отсутствие знакомых меток заставили его бросить это. Он посмотрел на Геппо, который медленно поднимался на четвереньки. Ветер бился об их одежду, завывая, как целая армия призраков.
      Викар снова взял Геппо за руку, на сей раз мягко. “Мы должны поторопиться”, сказал он громко, чтобы перекрыть шум ветра. Геппо пробормотал что-то в грязную бороду. Одно их слов звучало как хурет. Годы назад Викар слышал это слово во время своих странствий в Подземье. Хуретв языке дерро значило яд.
      С помощью гнома они зашагали довольно быстро. Путь здесь вел плавно вверх, чему гном был только рад: чем выше, тем лучше. Низкий рокот был теперь очень громким. Викар чувствовал дрожь земли. Холодные капли стекали по лицу и рукам окунавшимся в густой туман.
      Выше, молил гном. Выше. Выше.
      Теперь к этому рокоту добавился новый звук, воды бьющейся о воду. Волна почти у берега. Викар остановился и отпустил Геппо; дерро осел наземь. Использовав инструменты, висевшие на поясе, Викар быстро вбил стальной Т-образный шип в самую большую скалу, которую только нашел. Отбросив молоток, он достал веревку и завязал ее тугим узлом вокруг головки шипа. Он успел схватить обессилившего дерро за его черный пояс как раз, когда звуки ударов воды о воду перешли в звуки ударов воды о камень. Очень скоро зеленоватый туман расступился перед ревущей стеной холодной черной воды, опустившейся на них.
      Викара бешено швырял вонючий водоворот. Левую руку чуть не вырвало из суставов, веревка резала онемевшие пальцы. Дерро мертвым грузом напряг другую руку, едва не сломав ее. Ледяная вода жутко воняла мертвечиной и слизью лупоглазых. Немного ее попало в рот и ноздри гному; он закашлялся и чуть не упустил и веревку и Геппо.
      Затем поток отхлынул сквозь камни, возвращаясь в море. Правая рука Викара так прижалась к острой кромке камня, что он вынужден был отпустить Геппо. Затем вылетела веревка, за которую он не мог ухватится сквозь морскую слизь. Но его не смыло, только отбросило вниз, на вершину плоской скалы. Кашляя, он попытался перевернуться на спину, но вместо этого упал со скалы, с высоты нескольких футов. Там он его рвало грязной водой, пока он чуть не задохнулся.
      Море грохотало в ушах, волны бились о камни и друг о друга. Звуки отражались отовсюду, даже сверху. Он едва слышал собственное тяжелое дыхание.
      Хватит, подумал он, хватит уже полетов.
      Используя последние остатки сил, гном сумел подняться, опираясь на ноющие ладони и колени. Затем он сел прямо и огляделся вокруг. Подумал, что надо позвать Геппо и открыл рот, чтобы произнести слово.
      Этого так и не случилось. Кровь отхлынула от головы, глаза его закатились; он упал на спину и уже ничего не чувствовал.
      Что-то шлепнуло Викара по лицу. В беспамятстве он почти не почувствовал удара. Неуклюжие руки возились над его одеждой, потянули за пояс. Он слабо шевельнул ладонью и все прекратилось.
      Частично придя в себя он опять почувствовал позывы рвоты. Закашлялся было, но вовремя повернулся на бок. Более-менее обретя контроль, он огляделся вокруг, дыша короткими осторожными вдохами. Холод заставлял его дрожать.
      Тощая фигура, похожая на дварфа обрисовывалась его тепловидению. Викар увидел облегченную улыбку на бородатом лице.
      “Не умер еще, а?” ухмыльнулся Геппо, поднимая голос над ревом моря. Дерро мельком посмотрел на вещь зажатую в дрожащей левой руке, затем бросил ее на землю перед лицом Викара. Это был один из боевых дартов гнома, стекляный наконечник сломан. “Вода сломала игрушку гнома” добавил он, и ухмылка стала чуть шире. “Сломала арбалет Геппо, забрала стрелы. Но у Геппо есть меч гнома!” Он похлопал рукоять оружия Викара, спокойно лежащего в ножнах.
      Викар поднялся, опираясь боком на скалу, спиной к склону. Он оставил бесполезный дарт лежать. Наверняка и все остальные сломались. Он удержался от мгновенного желания проверить свои вещи, не украл ли что дерро. “Повезло тебе”, сказал он угрюмо, пытаясь унять дрожь.
      Геппо мотнул головой в направлении откуда они бежали. Уродливая улыбка пропала. “Геппо не слышит разговоров рыбоголовых. Вода смыла их, может убила. Пойдем в красное место, и быстро бежим домой, а?” Его бесцветные глаза указали в сторону шумящего моря, над плечом Викара.
      Тот переварил новости, и полуобернувшись посмотрел на море. Линию обзора закрывали другие скалы, и он уселся, опираясь спиной на камень и обхватив себя руками. “Нам надо уходить отсюда”, согласился он. “Мы высохнем и согреемся, если будем двигаться”.
      Он с трудом поднялся на нетвердо державшие ноги, все еще пригибая голову на случай, если кто из куо-тоа все же находится поблизости. Осторожно проверил свою поклажу, хотя не был уверен, что это имеет смысл. “Знаешь”, сказал он просто, чтобы что-то сказать, “мог бы хоть поблагодарить за то, что я спас тебе жизнь”.
      Геппо прервал копание в собственных вещах и напрягся. Он посмотрел на гнома, сначала озадаченно, затем сердито. “Говоришь, Геппо теперь давать тебе золото, а?” прорычал он. Неожиданно он сплюнул на омытую морем землю. “Есть золото для тебя. Найди и потрать. Геппо не должен золота за спасти жизнь. Нет золота, не для тебя”. Дерро стоял, хотя ноги и руки его странно тряслись. Его левая ладонь улеглась около рукояти клинка Викара на боку.
      Викар с непониманием, а потом с нарастающей злостью уставился на него. Он понимал, что дерро абсолютно не понял его. Может быть, дерро между собой понимают благодарность как один из видов денежного долга. Он фыркнул с отвращением, теряя контроль над собой. Так дерро будет угрожать Викару только потому, что не знает что означает “спасибо”? Отлично. Такое варварство и можно ожидать от безмозглых тварей вроде дерро. “Забудь” пробормотал он, осматривая вещи на поясе. Он отбросил два дротика с разбитыми наконечниками. Остался еще один целый. “Я не хочу никакого золота. Благодарность это совсем другое, ты, тупой…”
      Он неожиданно схватил последний целый дротик и метнул его к морю со всей силы. “Да проклянут боги весь ваш род! Всех!” заорал он. И подавил желание добавить еще дюжину разноплановых и очень личных комментариев. Взамен он тяжело вздохнул и вытер лицо и нос холодной мокрой ладонью. “Забудь”, сказал он устало и повернулся. “Забудь обо всем, и пошли”.
      Гном пошел прочь, ярость жгла ему лицо. Он прошел пять шагов, прежде чем сердито обернулся, не слыша ничего за собой. Геппо стоял на месте с ошеломленным выражением, руки его бессильно повисли по бокам. Дрожь его тощих конечностей видна была еще отчетливей.
      “Пошли же!” прошипел Викар, указывая ладонью к их цели. “Я не хочу от тебя благодарности! Просто иди!”
      Руки дерро конвульсивно дернулись. Он неожиданно склонил голову и пошел к Викару с таким видом, будто только что постарел на столетие. Викар повернулся и продолжил путь, стараясь унять гнев. Много долгих минут понадобилось ему, чтобы вновь обрести, контроль над своим темпераментом и, четкость мысли. Тогда он разозлился уже на себя. Что если бы куо-тоа или еще какой монстр из моря услышали его? Он бы очень пожалел тогда о своей выходке. И в любом случае, он не мог позволить себе потерять дерро, если надеялся добраться до того яйца. Он не мог позволить себе вспыхивать от каждого выверта в поведении дерро. Тяжело не принимать такие вещи на свой счет, учитывая, как повернулось путешествие, но только ясная голова давала шанс на успех.
      Викар потирал лицо, пока не подумал, что сдерет с себя кожу. В конце-концов он расслабился, и позволил напряжению рассеяться, глубоко дыша и фокусируя внимание на поиске возможных врагов по дороге. Оглянувшись, он увидел дерро, который тащился позади, не поднимая глаз.
      Этот дерро похоже самый тупой из всех. Но с другой стороны, именно такой мне и нужен, разве нет? Плану лучше бы сработать.
      Они прошли по неровной местности еще примерно шесть миль, и давно пора было бы отдохнуть, но Викар был для этого слишком заведен.
      Остаток пути не был однообразным. Волна вымыла трупы множества существ на каменистое побережье, останки когда-то живых созданий, которым лучше было бы оставаться скрытыми от глаза. Некоторые из них еще умирали, когда Викар и Геппо осторожно и бесшумно перешагивали затихшие тела. Некоторые монстры шлепали о скалы ослабевшими плавниками, в безуспешном напряжении пытаясь доползти обратно до воды, или оскалив острые как кинжалы зубы, задыхались в нескольких ярдах от живительной воды. Викар заметил также и несколько разорванных кусков тел неудачливых куо-тоа, которых видимо, расплющило о скалы или даже о потолок пещеры гигантской волной. Он прикусил губу и отвернулся, не ощущая к ним никакой жалости.
      Вторая, меньшая волна, за которой быстро последовала третья, вскоре налетели на берег, но они были куда слабее первой, и добирались далеко не так высоко. После этого морскую пещеру заполнил рокот волнующейся воды, который не собирался стихать. Что хуже, бурное море выплевывало наружу своих двуногих обитателей. Дважды паре путешественников пришлось атаковать и пробиваться сквозь маленькие группки живых куо-тоа, оказавшихся у них на дороге. Рыбоголовые были растеряны и многие ранены, но всегда есть опасность, что удачливый бросок гарпуна или случайный удар ножа оставит гнома или дерро в таком же положении как извивающиеся монстры мимо которых они проходили на берегу.
      По счастью, густой туман, поднявшийся от моря позволил гному и дерро уйти, не опасаясь преследования. Куо-тоа, все еще не отошедшие от землетрясения и волны тоже не горели желанием преследовать их, и ограничились двумя-тремя плохо нацеленными бросками гарпунов, прежде чем вновь погрузиться в свои дела.
      Через некоторое время, завернув за поворот налево, Викар увидел слабое красновато-багровое сияние далеко впереди. Они почти дошли до цели. Свечение обрамляло район, где скалистое побережье уходило вглубь, от моря, на пару сотен ярдов, и заканчивалось высокой стеной, которую от пола до потолка прорезали несколько вертикальных трещин. Дроу называли это Красным Берегом.
      Викар остановился, указав Геппо укрыться за упавшей глыбой, и начал разведку. Ничего интересного не обнаруживалось — но именно так подумали и их хозяева-дроу одинадцать снов назад. Они пропустили самое важное и поплатились за это своими жизнями.
      Красноватое свечение исходило от большой, простиравшейся на много ярдов, колонии грибов покрывавшей стену с обеих сторон широкой сырой расселины, достаточно большой, чтобы несколько дроу могли собраться внутри. Подземный поток, стекавший вниз, поддерживал в этом месте постоянную влажность.
      Воспоминания нахлынули на Викара. Одинадцать снов назад группа дроу решила упрятать глубоко внутри расщелины большой сундук, который они и их двое рабов принесли с собой. Викар и Геппо получили по маленькой кирке и им было приказано копать. Веселящиеся дроу стояли вокруг, поторапливая их кончиками мечей и описывая каждый свою идею насчет того, как умрет каждый раб, когда закончит работу. Дроу были совершенно серьезны; они желали быть уверены, что никто не раскроет тайну этого места. После длительных пыток и медленного умерщвления, дерро и гном будут подняты магией как нежить, чтобы служить стражами, захороненными с сундуком и яйцом на остаток вечности — или пока дроу не решат переместить сундук в другое место.
      Викар потер глаза и отстранился от воспоминаний. Потом он передумал, и намеренно оживил в памяти картину этих последних мгновений, сосредоточившись на всех деталях которые только мог восстановить. Он должен был воссоздать все, что произошло тогда, разложить на отдельные части и изучить каждую, если собирался выполнить задачу, которую сам перед собой поставил.
      Геппо тихо присел неподалеку, тоже изучая местность впереди. Они не разговаривали уже много часов, но сейчас недавняя ссора была забыта. Не время и не место было для раздоров.
      “Я пытался вспомнить, что случилось, прежде чем началось это завывание”, прошептал Викар. “Они шутили насчет того, чтобы открыть сундук, плюнуть на яйцо и запереть нас вместе с ним, я еще никак не мог понять, почему их так веселит идея плевка”. Он посмотрел на Геппо, который промолчал.
      Викар пожал плечами и вновь вгляделся в алое сияние. “Потом раздался этот звук, высокий пронизывающий вой, он все длился и длился, пробирая меня насквозь. Я видел, как дроу закрывают уши ладонями и кричат друг на друга, один или два обнажили мечи, но выронили их. Я не видел, что издает этот шум. Мои внутренности выворачивались от него наизнанку. Но я ничего поделать не мог. Думал, сейчас вырвет. Зажал уши, но это совсем не помогало”.
      Он запнулся и сглотнул слюну, затем продолжил. “Один из мужчин, вроде бы это был Дериандер, маг, упал на меня, вопя как банши. Мы все уже орали. Я встал, и увидел, что Дериандер обмяк и весь дрожит. Его мускулы натянулись как железные канаты, стали твердыми как камень. Они все так выглядели, все дроу. Но я все еще мог двигаться. Я только не понимал этого”. Викар повернулся к своему спутнику. “Тогда ты ударил Сарлаэну своей киркой. Ударил по ногам, несколько раз прежде чем она упала, а я почему-то подумал, что она совсем не чувствовала, что ты делаешь. Я подумал, она кричит от чего-то совсем другого”. Он опять повернулся к жутковатому свету. “Я упал на младшую жрицу и поднимался, чтобы бежать, когда опустились плащевики”.
      Руки гнома вздрогнули при этом воспоминании. “Я видел как один из них падает откуда-то сверху, с потолка. Он был как белый квадрат. Я знал что это, из историй, которые рассказывают в моем народе, но никогда раньше не видел. И понял, что плащевики издавали это завывание, парализуя дроу. Потом я увидел большую пасть, раскрывшуюся в середине плащевика, где только что ничего не было, пасть с зубами и два стеклянистых глаза над ней. Он приземлился на спине Ксерзанейна, и обернулся вокруг него, а тот все стоял, вопил и зажимал уши. Как живая накидка, чернее черного, обхватил Ксерзанейна так плотно, что я мог видеть как сжимается каждый его палец. Рот Ксерзанейна был открыт, но я не слышал его сквозь крики плащевиков.
      Гном сглотнул опять, и голос его стал еще тише. “Я видел пасть плащевика на спине Ксерзанейна, как она впивается в его плечи и шею. По плащевику уже сидело на каждом дроу. Тот, что обернулся вокруг Сарлаэны, прогрызался сквозь ее внутренности, а она пиналась, извивалась как рыба на земле и пыталась закричать. Потом что-то дотронулось до моей спины…” Викара охватила неудержимая дрожь, он обхватил себя за плечи и уставился в землю.
      Удаленный гром прокатился над Морем Призраков.
      “Странно”, сказал он, “но я не помню, как убежал. Вспоминаю, частично, как говорил с тобой потом. Уже тогда я думал, что нам надо вернуться и уничтожить яйцо. Если дроу думали, что оно такое ценное и хотели спрятать его, значит, оно было слишком важным для них, чтобы оставлять. Они бы сломали любое яйцо, из которого могло бы вылупиться что-то приличное. Значит, мы должны были уничтожить его, а я понятия не имел как это сделать. Я не хотел просто сидеть там и ждать пока еще какой-нибудь дроу найдет его. Но тогда я не хотел и говорить обо всем этом; я просто хотел встретиться с тобой попозже, когда мы сможем все обсудить. Я хотел убраться подальше, бежать, бежать”.
      “Ты бежал к своим”, сказал после паузы Геппо.
      Викар медленно помотал головой, немало удивленный собственным признанием. “Нет. Я не возвращался назад. Насчет этого я соврал. Я прятался сам по себе. Мой народ живет очень далеко отсюда. Я прятался один, и посетил несколько мест, где давным-давно припрятал для себя оружие, броню, пищу и одежду. Я просто прятался. И не знаю, о чем я думал долгое время”. Он сверкнул безрадостной улыбкой. “Мне надо было побыть наедине с собой, стать собой снова. Я никогда ни с кем близко не сходился. Я сирота, всегда держался сам по себе, и делал, что пожелаю. Я путешествовал, исследовал новые места, и мне этого хватало. Путешествий и одиночества”.
      Он опять посмотрел на алое свечение. “Знаешь, именно так меня дроу и словили. Поймали из засады, сетями и дубинами. Избивали долго, почти сломали, потом отволокли в свою общину как съедобного ящера. Ты может быть помнишь, как я выглядел тогда. Ты уже был там”. Он пожевал губу, прищурившись, разглядывая сияние, затем резко повернулся к Геппо. “А как они тебя поймали?” спросил он.
      Дерро моргнул и отвел взгляд. Он прикрыл губы ладонью, поглаживая спутанные усы. Викар снова посмотрел в сторону сияния.
      “Мой о… мой народ продал меня”, неожиданно сказал Геппо. Он начал было говорить дальше, но замолк. И не смотрел на Викара.
      “Продали?” — сказал Викар ошеломленно. “Продали тебя дроу?”
      Геппо пригладил усы и кивнул. Тепло идущее от его лица заметно увеличилось. Он сделал странное движение ладонью, будто отбрасывая что-то, затем продолжил играть с волосами.
      “Почему?” спросил Викар.
      Лицо Геппо таяло как оплывающий воск. Он склонил голову и тяжело выдохнул. Улыбнувшись, будто это не имело никакого значения, он медленно заговорил. “Геппо не… у Геппо нет… нет магии как Истинные Мастера — что ты зовешь дерро. Нет магии в Геппо, совсем пуст. Потерял магию, когда родился, быть может. Геппо, Истинные Мастера не знают почему. Геппо не знает, как сделать магию идущей из ладоней, из головы. Истинные Мастера, у них есть магия, магия завоевывать, убивать, но…” Он пожал плечами и развел руками. “Пусто”, добавил он.
      Викар сглотнул. “Твой клан продал тебя за это? Разве твой отец не…” Он понял и прикусил язык, но поздно.
      Геппо кашлянул, затем приблизил тонкие ладони к глазам, разглядывая пальцы, будто они были бесполезными подаренными безделушками. “Отец”, сказал он вновь улыбаясь. “Отец очень зол. Он говорит, Геппо позорит весь клан без магии. Отец говорит, Геппо теперь раб. Геппо говорит как раб. Геппо говорит правду как раб. Геппо раб, делает все, тогда Отец еще злее и говорит, прочь! Он продал Геппо. Раб дроу”. Он снова безразлично пожал плечами, произнося все это монотонным голосом. Глаза дерро блестели, когда он посмотрел на землю. “Истинные Мастера, дроу, все ушли. Геппо без магии, но Геппо здесь и хорошо, а?”
      Он вздохнул и вся энергия улетучилась из него. “Достать золото теперь”, сказал он устало. “Скажи мне, как мы достанем золото и яйцо. Скажи секретный план теперь. Слишком много говорили”.
      Викар отвел взгляд, вслушиваясь в шум Моря Призраков. “Ну”, сказал он наконец, “я полагаю мы можем просто войти в трещину в стене и взять их”.
      Дерро уставился на Викара и фыркнул в изумлении, лицо его начало нагреваться от гнева. Однако прежде чем он мог вставить хоть слово, Викар потянулся к поясу, и запустил пальцы в потайной кармашек. Кольцы были все еще там, кольца которые он подобрал с тела давно умершего свирфнебли. Он выловил их.
      Викар вручил одно кольцо дерро. Неожиданное тепло разлилось по лицу гнома, жаля его глаза. Он боролся с ним, не желая признаваться себе, что вообще ощущает это. Он чуть не забрал кольцо обратно. Пальцы его дрожали, будто осознавая, что они собираются сделать.
      “Не надевай его пока”, сказал Викар, стараясь удерживать спокойствие в голосе. Он не осмеливался смотреть на лицо Геппо. “Эти кольца сделают нас невидимыми. Плащевики нас просто не заметят. И что бы мы не подняли, тоже изчезнет, так что мы сможем вынести оттуда вещи, прямо под ними. Если плащевики что-то заподозрят, просто беги сюда. Они не смогут тебя видеть, но по неустойчивым камням двигаться надо осторожно, иначе они могут обнаружить тебя. Они могут слышать тебя, даже если ты невидим. Ты понял?”
      Он заставил себя взглянуть на дерро. Широко распахнув белые глаза, Геппо уставился на простой золотистый ободок в его тонких пальцах. Что-то творилось в его разуме. Викар чувствовал это.
      Даже сквозь пламя своего стыда.
      Ладонь Геппо сомкнулась на кольце. Он посмотрел вверх, избегая встречатся глазами с Викаром, потом вновь взглянул на свой кулак.
      “Да”, прошептал Геппо. И: “Спасибо тебе”.
      Нет, не говори этого, думал Викар в ужасе. Нет. Думать о яйце. Единственный способ. Это единственный способ.
      Викар вытянул правую руку, широко разведя пальцы. Она дрожала как от холода, но он старался не замечать этого. “Я надену свое кольцо”, сказал он хрипло. “Твой народ немного похож на мой, мы меньше подвержены магии, чем другие. Иногда такие кольца работают на нас, иногда нет. Нам придется пытаться, пока не получится”. С этими словами Викар надел кольцо на средний палец левой руки.
      И он изчез. Невидим. Когда это произошло, по нему пробежала дрожь. К таким вещам он никак не мог привыкнуть. Геппо дернулся, и с выражением неприкрытого страха посмотрел туда, где только что был Викар. Это был страх оказаться брошеным, знал Викар инстинктивно, вовсе не боязнь магии.
      “Все нормально”, мягко сказал Викар. “Я все еще здесь. Я невидим. Ты наверняка видел похожую магию где-нибудь. Теперь это наша магия. Так, теперь надень свое кольцо”.
      Геппо оглянулся в поисках бестелесного голоса, будто думал, что Викар собирается появится вновь. Когда этого не произошло, он посмотрел на собственное кольцо, и осторожно вдел в него палец.
      Викар продолжал наблюдать на дерро, который растерянно взирал на собственную отлично видимую руку. “Попытайся снова”, сказал Викар, поддерживая собственное спокойствие разговором. “Это срабатывает твоя природная сопротивляемость магии. Сними кольцо, положи его на землю, потом подними и попытайся снова”.
      Геппо сделал все как сказано. И когда он во второй раз надел кольцо, он громко выдохнул в изумлении, широко раскрыв рот. Он поворачивал ладони перед лицом, восхищаясь, посмотрел на остальные части тела и поклажу. Лицо его излучало чистейший восторг.
      Невидимый Викар смотрел, лицо его горело, грудь сдавило как тисками. Дерро был отлично виден ему, так же как и был без кольца.
      Это и не было удивительно, учитывая природу магии кольца которое носил Геппо, чудесного кольца исполнявшего самое тайное и заветное желание владельца.
      Проклятого кольца, затуманивавшего разум.
      “Хорошо”, нервно сказал Викар. “Теперь сработало. Не отходи далеко. Я… я не могу видеть тебя, а нам надо идти. Оставайся в пределах слышимости моего голоса. Когда мы подойдем поближе, действуй, как пожелаешь. Собери золота сколько захочешь, потом возвращайся сюда. Пока не вернешся, не снимай кольцо. Плащевики нас и не заметят”.
      Геппо кивнул. Необычное выражение было на его изможденном лице. Восхищенние и счастье. Викар знал, что делает нечто ужасное. О, он был не настолько глуп, чтобы пытаться обманывать богов. Они видят все, и это тоже. Может быть, они все же простят — из-за яйца. Это яйцо злое, не Викар. Он повторял себе это вновь и вновь, но почему-то уже не верил.
      Викар отбросил это ощущение. В конце-концов, он обманывает дерро, не ребенка или воплощение божества.
      Если мне суждено стать проклятым, так пусть уж побыстрее, сердито подумал Викар. “Пошли”, сказал он, поднимаясь на ноги.
      Удерживая дерро краешком глаза, Викар побрел к ало-багровому сиянию дальней стены, все еще приглушенному туманом с клокочущего Моря Призраков. Геппо осторожно шел рядом, ухмыляясь во весь рот как дурачок, все еще не придя в себя от счастья, что не может видеть свои руки. Викар отвел глаза от этой чернозубой улыбки.
      Глубинный гном полез в жилет за своим главным оружием и защитой. Они были в безопасности, упрятанные в глубоком жестком кармане. Он достал их и сжал зубы. Он долго и тяжело раздумывал над тем, что произойдет сейчас. Это будет страшно больно, но иногда нет другого выхода, кроме как идти напролом, говорят свирфнебли. Только идти напролом.
      Они были примерно в двухстах футах от светящейся расщелины, когда Викар прошептал “стой”. Геппо остановился, растеряно оглядываясь вокруг. Викар наклонился поблизости, но соблюдал осторожность, чтобы отступить в сторону, если Геппо вытащит оружие. “Полушай меня”, сказал он. “Мы войдем туда вместе. Двигайся очень медленно. Если поднимаешь что-то, делай это медленно и без шума. Эти кольца не скрывают звук, так что будь осторожен”. Почему я говорю это? Почему?
      “Спасибо”, прошептал Геппо кивнув. Он бесшумным шагом направился к расщелине.
      Викар еще мгновение стоял, глядя в спину дерро бессмысленным взглядом. Затем глубоко вдохнул, зажал зубами краешек жилета, наполнив рот отвратительно вонявшей рыбой шерстью. Туго сжал челюсти, готовясь.
      Он осторожно поднял свою последнюю защиту, не видя ее, но чувствуя ее округлость меж пальцев. Длинная бронзовая игла.
      Он вставил ее в левое ухо и нажал. Огненная боль разорвалась в глубине уха, в тысячи раз большая, чем все что делали с ним дроу. Голова казалось, вот-вот взорвется. Быстро, прежде чем он успел передумать, он перенес иглу в другую руку, и пробил вторую ушную перепонку. Выронив иглу, он сложился пополам в мучительной агонии. Зубы его чуть не прокусили толстую шерсть насквозь. Горячая кровь лилась из ушей и по щекам.
      Он поднял лицо, обильно залитое слезами. Геппо уже прошел пол пути до трещины.
      Викар должен был пойти за ним, уничтожить яйцо. Все из-за этого яйца. Он слышал только бесконечный крик из кровоточащих ушей. Но они заживут со временем. Не было другого способа бороться с воем плащевиков, помешать им взять его. Уши заживут, и он станет героем и отомстит дроу.
      Викар увидел, что Геппо обернулся и озадачено смотрит назад. Гном понял что бежит, и наверно производит немало шума. Заставив себя остановиться и сконцентрироваться, несмотря на боль, он зашагал осторожнее и тише. Геппо расслабился и продолжил путь.
      Воздух здесь был плохим. Викар чувствовал вонь смерти и гниения. Землю здесь, как и везде, покрывали кусочки гниющих водорослей, но темная куча выглядевшая как тело была прямо впереди. Дроу, большая часть плоти и мускулов выедена, одной ноги нет. Грязные кости покрывали водоросли и обрывки одежды.
      Лицо и длинные волосы все еще были различимы. Это была Сарлаэна, когда-то владевшая им.
      Викар отвернул слезящиеся глаза. Он пытался не вдыхать отвратительный воздух, но был близок к рвоте; прикусил посильнее шерсть. Другие тонкие длинные тела лежали впереди, разбросанные как забытые кем-то куклы. Волна, вспомнил Викар. Первая волна дошла и до расщелины. Что-то в этом тревожило его, какое-то неприятное чувство. Он отмахнулся от этого ощущения и пошел вперед. Боль сверкала в его голове как огонь маяка, расплескивающий вокруг агонию.
      Геппо, бывший уже всего в двадцати футах впереди, осторожно вглядывался в трещину. Вид и запах мокрых разлагающихся тел, похоже, его не тревожил. Геппо внимательно оглядел тела, затем посмотрел вверх, не увидел опасности и вошел в расщелину.
      Последнее оружие было в руках Викара. Черному жезлу придется подействовать с первого раза. Для второго времени не будет. Он выплюнул изо рта краешек жилета и оборвавшиеся шерстинки. Теперь, в эти последние мгновения, он контролировал себя.
      Геппо был в расщелине. Он пинком отбросил валявшуюся конечность, возможно руку дроу. Теперь он смотрел на землю. Заметил что-то, мешочек или клочок одежды. Нагнулся, чтобы поднять его.
      А потом выпрямился, и его костлявые руки сжались вокруг ушей. Он кажется кричал, закрыв глаза. Звуковой удар плащевиков.
      Что-то белое упало вниз с высокого потолка пещеры.
      Викар поднял черный жезл и произнес три слова, которые приводили его в действие. Сам он не слышал их. Только чувствовал, как они отдаются дрожью в его теле. Движение челюсти тревожило раненые уши, и он чуть не забыл слова. Боль была жуткая.
      Вспышка белого пламени заполнила все вокруг. Викар видел изображение пещеры целиком, запечатленное на его сетчатках как гигантский, точный до мелочей рисунок. Белая рука солнечного света, больше сотни футов длиной, точно соединила кончик жезла и падающего плащевика. Он вспыхнул, и умер мгновенно, как только жгучий свет коснулся его. Жезл солнечного огня, который он забрал у попавшего в засаду мага дроу и припрятал в одном из своих тайников давным-давно, великолепно сделал свое дело. Викар побежал. Здесь есть еще, как минимум пятеро. Но он полуослеп, нога за что-то зацепилась, и он упал.
      Он выронил черный жезл солнечного огня. Пнул то, что держало его ноги, оглядываясь и моргая от остаточных отблесков вспышки.
      Ноги Викара запутались в потемневших от крови костях руки и одежде мертвого дроу.
      Викар ударил и закричал. Каждый крик посылал новый удар агонии в оглохшие уши. Обмякшие руки высвободили его и упали, недвижимые и мертвые. Викар отполз прочь, трясясь от страха. Он увидел жезл, схватил его, посмотрел вверх.
      Еще одна белая тварь падала с потолка. Геппо был под ней, обхватив голову. Плащевики пели ему, как когда-то пели дроу.
      Викар поднял жезл и прокричал три слова.
      Ничего не произошло.
      Твой народ немного похож на мой, мы меньше подвержены магии чем другие.
      “НЕТ!” взвыл Викар. Он бросил жезл, схватил его и нацелился.
      Плащевик обернулся вокруг Геппо.
      “НЕТ!” Викар вскочил и побежал, размахивая невидимым жезлом как мечом. “НЕТ! НЕТ!”
      Геппо пытался выбраться. Викар видел, как его тонкие пальцы раздвигают черные складки. Узкие губы дерро были раскрыты, он кричал и не слышно было ни звука. Викар вопил на бегу. Он стянул свое кольцо, кольцо невидимости, и бросил его в плащевика обхватившего Геппо. “Смотри на меня!” крикнул он. “Смотри на меня!”
      Что-то белое упало с потолка. Он увидил это вовремя.
      Жезл поднялся, поймал цель, прозвучали три слова.
      Копье белого света сожгло плащевика; тот извернулся и упал в стороне. Вспышка показала Викару еще с дюжину темных силуэтов свисавших с потолка. Гнездо. Они зашевелились, когда он заметил их, дюжина белых клочков падающих на него с огромными пастями и стекляными глазами и клыками. Викар прокричал слова, выставив жезл и прикрыв глаза. Он кричал их снова и снова и снова, пламя ревело не переставая, обжигая его пальцы, очищающий огонь во тьме.
      Что-то поймало его за ногу и потянуло. Викар потерял равновесие и упал, не в силах увидеть что-либо сквозь лабиринт отблесков и агонию, раздиравшую голову. Он вслепую ударил жезлом в то, что схватило его, но хватка только сжалась. На руку это не было похоже.
      Викар быстро протер глаза рукавом. В багровом отсвете расщелины он увидел, что схватило его за ногу, даже сквозь застилавшие его глаза отблески и огонь в ушах и тела обгорающих плащевиков, рассыпанные по полу пещеры. Увидел очень отчетливо.
      Яйцо в сундуке вылупилось. И держало его ногу одним из толстых темных щупальцев.
      Викар завопил, и услышал свой крик, даже без ушных перепонок. Волна позволила этому вылупиться, ну конечно же. Викар понял это даже в своем безумии, выкрикивая слова и указывая жезлом на три глаза абсолютной черноты всего в ярде от него. Он знал теперь, почему дроу так веселила мысль о плевке, и почему они не смели делать этого. Вода освободила детеныша. Даже дроу такого не пожелали бы.
      Чешуйчатый новорожденный поднялся, когда Викар произнес последнее слово. Он не мог закрыть глаза и не смотреть на то, что произошло.
      Горячо, так горячо и потом слепота, но он увидел все.
      Во вспышке чистого света заполнившей пещеру он увидел тварь с щупальцами и тремя глазами, пробитую сверкающим копьем в его руках. В тот же миг она окуталась дымом, черным как самый ужасный кошмар; и тварь и жезл разлетелись на части.

* * * * *

      Почти половина населения Зала Раурога стали жертвами землетрясения, раненые или погибшие. Когда выжившие нашли дрожащую рыбачку, ее глаза были закрыты, но посиневшие губы все еще шевелились.
      “Сто шестьдесят пять”, прошептала она, услышав их приближение. “Сто шестьдесят пять”.
      Спасатели слышали угасающий грохот из Провала и поняли. Одна сотня и еще шестьдесят пять секунд сверху донизу. Они оттащили ее в безопасность. Место в легендах ей было обеспечено.

* * * * *

      Ладони Викара покрылись пузырями ожогов. Он держал их перед собой и плакал, окончательно оставшись без сил. Искореженные руки светились как факелы для его инфразрения. Он стоял на ногах, шатаясь на усыпаном берегу возле алой трещины. Он не помнил ничего после взрыва, ни что произошло, ни как он оказался здесь.
      Он вошел назад в пещеру. “Геппо!” закричал он. Не слышал ничего, даже измученного стона разодранных ушей. “Геппо! Геппо!”
      Он нашел Геппо высвобождавшимся из складок обмякшего белого покрывала. Забрызганная красным пасть была безвольно распахнута, пожелтевшие глаза ничего не видели. Геппо потянулся к Викару, купаясь в жарком свете собственной крови. Дерро произнес слова, которые гном не мог услышать. Викар взял его за руку и наклонился ближе.
      “Кольцо не очень долго работало”, сказали губы Геппо. “Не долго, но плащевик не убил Геппо, а?” Дерро выдавил чернозубую улыбку. “Геппо придумал хороший план. Кушал голубые грибы в пещере. Хурет, яд в крови, но не убьет Геппо. Истинные Мастера всегда едят голубые грибы. Делает всех очень больными, если пытаются есть Истинных Мастеров, даже Геппо”. Дерро сжал ладонь Викара. “Геппо умный, а? Плащевик очень больной”.
      “Я использовал тебя”, сказал Викар. Он прижал дерро к себе. “Я использовал тебя, чтобы выманить их. Я предал тебя. О боги, простите. Я убил тебя”.
      Дерро только улыбнулся. “Неправда”, сказал он. “Ты дал Геппо магию. Дал Геппо настоящую магию. Не долго, но была насто… ма…” Он напрягся. “Спа…”
      Свет в бледных глазах угас.
      “Нет”, закричал гном, держа дерро. “Геппо. Великие боги, услышьте меня. Нет. Нет…”
      Только тишина слушала его.
      На залитых звездным светом равнинах Восточного Шаара охотник расшевелил умирающие угли костра, думая о своей мертвой жене. Волшебница в башне закрыла старинный том и потерла глаза, встревоженная написанным. Старый пастух в тепле своего дома сыграл нежную мелодию на флейте, и начал рассказывать своему внуку на ночь историю о призраках.

В трущобах Скуллпорта

В Гроге Джентльмена

Прогулки в темноте

Путь в Мензоберранзан

У города

Мензоберранзан

Возвращение в ГД

Снова в издательстве

      У Джастина Тима были все причины радоваться. Путеводитель Воло по Тенистой Долинеперекрыл по популярности все предыдущие книги серии, возможно вследствие неожиданного предисловия от Мага Долины, заставившего не только самого издателя задуматься, чем же его дражайший журналист мог заставить Эльминстера оказать столь серьезное одолжение. Кормиртак же продавался отлично, несмотря на попытки соперничающего издателя Делберта Ри внести сумятицу на рынок издав паршивейшую книгу Кормир: Историяот Грина Грабвуда (явный псевдоним), с обложкой больше чем отдаленно схожей с книгой от Джастина. Продажи ТВЛ были на высоте, и позиция лучшего издательства в Городе Роскоши — если не на всем Фаэруне — была прочно зарезервирована, по-крайней мере на ближайший год.
      Все было окрашено в розовые цвета, думал Джастин, разглядывая находившиеся на этаж ниже под окном его оффиса крыши растянувшиеся вдоль весьма напоминавших коридоры лабиринта улиц города. Все же, до сих пор ни слова от Воло.
      “Босс?” спросила мисс Элисса Сильверстейн, исключительно юно выглядящая блондинка, недавно сменившая мисс Латур на посту правой руки Тима. “К вам посетитель”.
      Джастин развернул кресло от окна в сторону своей ассистентки.
      “Отошли его, кто бы там ни был”, приказал он хмурым и незаинтересованным тоном. “У меня работа, и я не желаю отвлекаться”.
      “Но босс”, настаивала она, “он говорит, у него есть сообщение от одного из ваших авторов”.
      “Кого?”
      “Мистер Геддарм”.
      Джастин фыркнул про себя, подумав — как раз вовремя!
      “Хорошо”, объявил издатель, “впустите его”.
      Мисс Сильверстейн поторопилась прочь из комнаты, и тут же вернулась с бледнокожим господином, выглядевшим так, как будто он очень давно не видел солнца. Он протянул издателю пергаментный конверт, на котором красовалась печать корреспонденции Воло.
      Быстро открыв его, Джастин прочел:

       Джастин,
       Благодарю за терпение.
       Я отправляюсь в Мулмастер, закончить путеводитель по Лунному Морю.
       Перед тобой стоит новая “великая находка”, с идеей потрясающего бестселлера. Используй свою традиционную маркетинговую магию, и успех нам всем обеспечен.
       Скоро встретимся.
       Всего наилучшего, Воло

      Джастин одобрительно хмыкнул. Воло жив-здоров, книга скоро будет, значит и в мире все в порядке. Быстро пробежавшись по тексту он вновь обратил внимание на бледного джентльмена, стоявшего перед ним.
      “Воло обычно весьма неплохо судит о потенциале продаж для новой идеи книги”, объявил Джастин. “О чем идет речь?”
      Персиваль Галлард Вудхос глубоко вздохнул, призывая на помощь все резервы отваги, и заговорил. “Видите ли, это будет поваренная книга, в которой будет описано множество разновидностей подземных грибов. Весьма питательные, вкусные, великолепно подходят для желающих сбросить вес. Я дал ей предварительно название Диета Подземья”.
      Джастин постарался задавить улыбку, и не выказывать излишний энтузиазм, который намекнет бледному на возможность задрать цену.
      “Вижу”, произнес он насколько смог ровным тоном. “Продолжайте”, попросил он, откинувшись назад, и наслаждаясь удовольствием от того, что нашелся спаситель списка следующего года.

Конец (самый настоящий)