Глава 56

— Давай я найду тебе аспирин, — сказал Эй-Джи. Он был искренне озабочен. — Ты весь день носилась под солнцем. Наверное, у тебя солнечный удар.

Я благодарно ему улыбнулась.

— Может, пару таблеток аспирина и диетической колы? Говорят, кофеин помогает от головной боли, потому что расширяет сосуды в голове.

Мы уже выехали на шоссе, Малберри-Хилл остался вне поля зрения. Голова у меня действительно болела ужасно. Меня подташнивало, и я чувствовала себя преданной. Я не понимала, как Уилл мог так легко взять и отступить от всех своих обещаний сохранить фабрику.

— Раз уж мы все равно неподалеку, давай заедем в Каскавиллу. Там у мамы целый фармацевтический склад. И у нее наверняка есть кока-кола. Она всегда ее покупала — знает, что ты ее любишь.

Я устало улыбнулась и потерла лоб.

— Наверное, так и поступим. Только ненадолго. Мне завтра надо работать, знаешь ли.

— Конечно, ненадолго. Я тебя подлечу и отвезу домой. Но, конечно, он этого не сделал. Мы нашли аспирин и колу, и Эй-Джи положил мне на лоб влажный холодный компресс. Я хотела лишь немного полежать на диване, пока боль не утихнет, но когда я проснулась, было уже семь.

Я только успела сесть в кровати, когда Эй-Джи зашел меня проведать.

— Лучше? — спросил он, присаживаясь рядом со мной.

— Да, — сказала я. — Головная боль прошла. Думаю, пора тебе везти меня домой. Я не хотела так злоупотреблять твоей заботливостью.

— Все в порядке, — заверил меня Эй-Джи. — Я посмотрел игру Брейвс по телевизору в комнате родителей. Наши выиграли со счетом 7:0.

— Эй, — сказала я, — а где твои родители? Разве они не проводят День труда в компании приятелей твоего отца по гольф-клубу?

— Нет, они в Хайлендс, и все приятели моего отца из клуба тоже там.

— Вот как.

— Тебе ведь некуда спешить, верно? — спросил Эй-Джи. — Давай выпьем немного вина и посидим в патио. Жара понемногу стала спадать, и с озера дует ветерок.

— Хорошо придумано, — согласилась я. На самом деле мне почему-то было страшно прямо сейчас возвращаться в квартиру. Я любила мое гнездышко, но иногда, в такие вечера, стены начинали на меня давить, и я задавалась вопросом, почему я живу в этой крохотной квартирке над магазином? Мне было уже тридцать два года. Пора бы мне уже и своим домом обзавестись. А еще мужем, и садом, и качелями на веранде… Я встала и вышла из комнаты.

Патио в Каскавилле Джерниганов чем-то напоминало рекламную картинку. Собственно, так оно и было, потому что Джи-Джи нашла иллюстрацию в старом журнале и настояла на том, чтобы я заказала именно такую плетеную мебель, все шестнадцать единиц, для ее патио. Мне удалось уговорить ее на несколько подушек, обтянутых цветами одного оттенка и на пару урн для цветов под старину, которых на картинке не было.

Я сняла туфли, села в шезлонг и стала смотреть на озеро. Еще не совсем стемнело, и на поверхности воды были красноватые отблески заката. Мимо, мигая огнями, проплыла баржа, на которой шла вечеринка. Оттуда гулко доносился женский смех.

Эй-Джи вышел из дома с двумя бокалами и с бутылкой белого вина в ведерке со льдом.

Он налил мне вина, а сам присел на край моего шезлонга.

Мы потягивали вино и смотрели, как солнце уходит под воду. В других домах на берегу озера тоже горел свет, оттуда доносились обрывки мелодий и голосов.

— Странное выдалось лето, правда? — сказал Эй-Джи, обнимая меня за плечо таким естественным жестом, словно его рука никогда его не покидала.

— Очень, — согласилась я.

— Я буду рад, когда оно закончится, — сказал Эй-Джи. — Погода станет холоднее, и я отчалю.

— Правда? Ты собираешься куда-то ехать?

— Вроде того. — Эй-Джи улыбнулся озорной мальчишеской улыбкой, немного загадочно. — Я еду в Чикаго на несколько месяцев. Мой однокашник из колледжа считает, что у меня получится работать со ссудами. Он хочет меня поучить, поддержать на первых порах, а там я сам начну бизнес.

— В самом деле? Ты уезжаешь из Мэдисона?

— Не навсегда. Я думаю, пора мне выбиться из-под отцовской опеки. Последнее время мне скучно тут работать, и видишь, очень кстати представилась хорошая возможность. Если все пойдет хорошо, я вернусь к весне и открою свой собственный офис в центре города.

— Bay, — сказала я, пожимая ему руку. — Это классно, Эй-Джи. Я тобой горжусь. И я думаю, тебе пойдет на пользу уехать отсюда на какое-то время, расправить крылья.

— Только на время, — сказал Эй-Джи, поглаживая мою руку большим пальцем. — Ты знаешь, мне здесь есть чем заняться.

— У меня тоже большие планы на осень, — сказала я, пытаясь сменить тему. Я опустошила свой бокал, и Эй-Джи, пока я не успела отказаться, налил мне еще. — Уилл хочет, чтобы я полностью закончила работу — и это действительно означает, что готово должно быть все, до последней вилки и солонки ко Дню благодарения.

— Думаешь, ты сможешь это сделать? — спросил Эй-Джи. — Я хочу сказать, что обычно такая объемная работа занимает много месяцев. Нам самим потребовалось полгода, чтобы получить новую мебель и шторы в конференц-зале банка, когда Джи-Джи решила, что нам пора менять декорации.

— Нам приходится крутиться, — согласилась я, пригубив вина. — Дело в том, что Уилл хочет, чтобы все было сделано как можно скорее, потому что он собирается делать предложение Стефани. А я точно знаю, что она ждет со дня на день, что он ей наденет на палец обручальное кольцо.

— Парень кует железо, пока горячо, — этого у него не отнимешь, — согласился Эй-Джи. Он размял мне затылок. — Мне понадобился год, чтобы решиться сделать тебе предложение. И это при том, что мы знали друг друга всю жизнь.

Я резко села, пролив немного вина.

— Мы не знали друг друга так долго, Эй-Джи. В школе мы учились в разных классах — ты ведь старше меня на два года. А потом ты уехал в интернат, потом в Вашингтон и Ли. Я на самом деле не знала тебя до того времени, пока Джи-Джи не наняла меня оформлять «Оукс».

— И не прошло и месяца, как ты уложила меня с собой в постель, маленькая проказница, — со смехом сказал Эй-Джи.

Я глотнула еще вина и ущипнула его за руку. Впервые за многие недели я чувствовала себя уютно и беззаботно.

— Это кто кого уложил? Как бы там ни было, ты обещал быть нем, как могила. Я до сих пор холодею при мысли, что позволила тебе вот так меня соблазнить.

— Эй, не надо холодеть, Кили, — сказал Эй-Джи, целуя меня в плечо. — Это воспоминание, которое я всегда буду лелеять, дорогая. Ты на этой стремянке, в моей спальне…

— И ты, заглядывающий мне прямо под юбку, — захихикала я, стряхивая его руку, легшую ко мне на грудь. — Слушай, — сказала я, вставая. — Кажется, я поняла, из-за чего у меня разболелась голова — я ведь целый день ничего не ела.

— Ничего? Мясо было отменное.

— Я не съела ни крошки, — сказала я.

— Давай посмотрим, что там у Джи-Джи на кухне. Мы можем опустошить ее холодильник. Как в тот первый раз, когда остались тут на ночь.

— Ты обещал не напоминать мне об этом.

— Я не про секс, я про набег на холодильник, — сказал Эй-Джи.

Мы сели за стол, на котором была самая странная комбинация продуктов, которую мне доводилось видеть: фаршированные оливки, кусок холодной лазаньи и несколько зеленых слив. Но под еще одну бутылку шардонне все это пошло на ура.

Когда все было съедено, мы снова вышли в патио и стали смотреть на звезды. На этот раз Эй-Джи втиснулся рядом со мной в шезлонг.

— Я все еще голоден, — сказал он спустя какое-то время. — Давай вернемся в дом и посмотрим, что у нас есть на десерт.

Он вернулся из буфетной с широкой улыбкой на лице и картонной коробкой в руке.

— Сухая смесь для шоколадного пирога, — проворковал он. — Помнишь?

— О нет, — сказала я, пятясь. — Только не это.

— Ладно тебе, — сказал Эй-Джи. — Тебе будет хорошо.

Мы высыпали сухую смесь в миску и добавили туда пару яиц и немного растительного масла и опять вышли в патио, поедая сырую смесь деревянной ложкой.

— Ммм, — сказал Эй-Джи, слизывая остатки шоколада с моих пальцев. — Помнишь то шоколадное печенье, что мы ели в ту ночь?

— Нет, — сказала я.

— Обманщица. — Он поцеловал меня в шею и нарочно капнул шоколадом на мою блузку. — О, — сказал Эй-Джи. — Прости, пожалуйста, давай я это уберу.

Я оттолкнула его, но он был настойчив, как всегда. Я сделала слабую попытку удержать ситуацию под контролем и не дать ему расстегнуть бюстгальтер, но, если честно, старалась я не от всей души.

— Давай, малышка, — прошептал Эй-Джи, пытаясь достать через блузку мой бюстгальтер. — Это последняя летняя ночь года. Самого плохого лета в моей жизни. И она должна стать лучшей. Я думал об этом в Провансе, с этой мартышкой Ником. Господи, я почти там не просыхал.

— По крайней мере, тебе удалось уехать из города, — напомнила я ему, — а вот я торчала в Мэдисоне. Твой папаша так разозлился, что попытался поставить точку на моем бизнесе. Мамаша Пейдж пыталась привлечь меня к суду за клевету, а моего папу выгнали из клуба. Плюс я стала посмешищем для всего города.

— Тсс, — сказал Эй-Джи, закрывая мне рот поцелуем. — Это ведь все позади, не так ли? — Он развернул кисть так, чтобы увидеть время на часах в лунном свете. Послушай, уже почти полночь. Я думаю, нам надо это дело отпраздновать. Прямо в полночь. Начать снова с нуля.

— И как мы будем праздновать? — тревожно спросила я. Эй-Джи засмеялся и потянулся к застежке моей блузки.

— Как в старые добрые времена, — пообещал он. — До того, как все пошло к чертям. Просто ты и я, и лунный свет. Помнишь, как мы убегали в ту хижину? Я возбуждаюсь при одной мысли об этом.

— Я заметила, — сказала я, со смехом отталкивая Эй-Джи.

— Ты знаешь, Кайл окончательно уговорил отца и Винса Баскомба выставить наши дома на продажу. Учитывая определенные обстоятельства, мама просто счастлива.

Воспоминания о заброшенной хижине Баскомба всплыли в памяти, и я зябко поежилась.

Эй-Джи почувствовал мою дрожь и привлек меня к себе поближе.

— В прошлом месяце я была неподалеку от хижины Баскомба, — сказала я. — Она совершенно разрушена. Почему он так долго ее не продавал?

Эй-Джи сумел просунуть колено у меня между ногами, и голос его звучал приглушенно:

— Не знаю. Кайл давно уговаривал их двоих продать эти дома, но Баскомб не хотел ничего предпринимать от лени, а папа считал, что можно получить за участок больше денег, если продать два сразу как один лот. Поэтому пришлось ждать решения Баскомба. Сказать по правде, я думаю, старина очень плох. Он разорился, и ему нужны деньги.

— Да, я слышала, что артрит его здорово подкосил, — сказала я.

Эй-Джи жадно меня поцеловал. Он завелся не на шутку.

— И не только артрит, — сказал он спустя какое-то время. Он уже успел снять с меня бюстгальтер, и руки его шарили по поясу моих шорт. — У него рак мозга. Неоперабельный. Бедный ублюдок.

Внезапно я живо увидела перед собой Винса Баскомба, но не таким, каким он, должно быть, выглядит сейчас, но таким, каким он был двадцать пять лет назад. Я увидела, как они вместе с Соней Уайрик пробираются к этому охотничьему домику в лесу. И еще я увидела Дрю Джернигана с Лорной Пламмер. И, о да, мою маму с Дарвисом Кейном.

Я сознательно гнала прочь эти мысли после того, как мы уехали из кафе в Каннаполисе. Но теперь эти образы вернулись. Вернулись внезапно, непрошено. Я почувствовала, как все мое тело покрывается мурашками.

— Давай же, малышка, — шептал Эй-Джи. — Я не могу добраться до этой твоей застежки. Помоги своему мальчику.

Я так внезапно выпрямилась, что Эй-Джи чуть не упал с шезлонга.

— Ты что?! — завопил он. — Что на тебя нашло, Кили? Я торопливо застегнула блузку.

— О Господи! Я не могу. Прости. Я не хотела раздразнить тебя и бросить.

Эй-Джи со стоном запустил пальцы в волосы.

— Куда ты собралась? Ты ведь не бросишь меня вот так? Я думал, у нас все начинается сначала. Я думал, мы поняли друг друга.

Я влезла в туфли и оправила одежду. Глазами я искала свою сумку.

— Прости, — сказала я. — На этот раз я виновата, не ты. — Я чмокнула его в щеку и опрометью помчалась прочь.

Глава 57

Я страшно боялась возвращаться в «Лавинг кап» во вторник, но избежать этого не могла. Мне надо было срочно принять решение по поводу цвета обивки в столовой и в гостиной наверху. Тянуть нельзя — пора было ее заказывать. Я забросила образцы тканей на переднее сиденье «вольво» и медленно поехала на фабрику.

Отчего-то работа над этим проектом перестала доставлять мне удовольствие и стала просто срочной и хорошо оплачиваемой. Я ругала себя за то, что вначале так увлеклась этим проектом. Что, если Малберри-Хилл не станет настоящим домом для Уилла Махони? Если Стефани сумеет настоять на своем, а ей это всегда удавалось, то мы с Глорией скоро получим заказ на другую работу — большой роскошный особняк в пригороде Атланты. Что, если я потратила столько сил и энергии на дом, который станет просто выставочным макетом? Но как любит говорить отец — если счета оплачены, твоя работа сделана.

Я ожидала увидеть траур на фабрике после вчерашнего заявления Уилла, но увидела прямо противоположное. Над козырьком фабрики светилось неоновое объявление: «Набираем опытных швей и раскройщиц. Прогрессивная оплата и большие премии».

Это что, чья-то нелепая шутка? Если и так, то на нее купилось довольно много народу. Машины то и дело подъезжали на стоянку и уезжали с нее, и заместитель шерифа графства направил меня на стоянку за фабрикой, потому что перед ней машину ставить было негде.

И в главном здании царило такое же оживление. Мне пришлось пройти пост охраны. Без специального пропуска, который когда-то дал мне Уилл и который до сих пор без дела валялся у меня в сумке, меня не впустили — пришлось достать и показать. Я шла по коридору, изумляясь тому, что почти во всех комнатах звонят телефоны, стучат компьютеры и с тыльной стороны здания, где, как мне было известно, был пошивочный цех, раздавался знакомый гул.

Когда я вошла в офис, мисс Нэнси говорила по телефону.

Заметив меня, она пробормотала: «Одну минутку» и продолжила говорить.

На панели ее аппарата горели чуть ли не все кнопки — еще несколько абонентов ждали соединения.

Присесть, в общем-то, было некуда — все стулья в приемной оказались заняты посетителями.

Наконец Нэнси повесила трубку.

— Ну и что ты на это скажешь? — спросила она. — Ты можешь в это поверить? Я всегда говорила, что мальчик переманит удачу на нашу сторону, и он это сделал.

— Что происходит? — спросила я. — Я ничего не понимаю. Что это за объявление перед входом? Откуда здесь охранники и все эти люди? Я думала, Уилл всех выгоняет вон.

— Нет, черт возьми! — Нэнси аж задохнулась. — Где ты была вчера? Спала под деревом? Ты что, не слышала объявления.

— Я рано уехала, — ответила я. — У меня ужасно разболелась голова. Послушай, но Стефани сказала, что Уилл решил перевести производство за границу? Она даже намекнула, что он собирается об этом объявить. Говорила, что он уже почти запустил в Мехико цех.

— Пусть не мечтает. — Мисс Нэнси презрительно фыркнула. — Мы снова начнем производство — как только наберем рабочих. Девочки в цеху по пошиву образцов уже работают.

Я перегнулась через стол Нэнси и прошептала, показывая глазами на трех красавиц, сидящих в приемной.

— Что это за фифы в черном? Это теперь униформа такая на фабрике?

— Это наши новые модели, — прошептала Нэнси. — Поняла?

— А что случилось со старыми?

— Нашим старым моделям всем было за семьдесят, и у них титьки до колен висели. Это девчонки из Нью-Йорка. Видит Бог, парень чуть не через день в столицу мотается.

У Нэнси зазвонил телефон, она подняла трубку и сказала:

— Заходи, он тебя приглашает.

Я толкнула дверь в офис и вошла. Стол Махони был завален бюстгальтерами, образцами кружева, рисунками и документами.

— У вас десять минут, — не слишком любезно сказал Уилл. — Как видите, я в цейтноте.

— Отлично, — сказала я, вытащив образцы тканей и разложив их перед Уиллом. — Вот это для двух кушеток в гостиной, для кресел и для штор. Плюс ткань для штор в гостиной и для двух гостевых комнат наверху. У меня появятся лучшие идеи по поводу того, что повесить в семейную комнату, как только я найду несколько новых диванов…

Но Уилл совсем меня не слушал.

— Нет, — сказал он, наконец, откладывая один образец в сторону. — Нет. Вот этот мне нравится. А этот — слишком яркий. Остальное пойдет. Отлично. Это все годится.

Он подтолкнул ко мне через стол те образцы, что отобрал, и те, которые забраковал.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

— Мне нужно получить ваше согласие еще на одну командировку. Слишком поздно заказывать диваны, но как раз сейчас закрывается аукцион в Хай-Пойнте, я могла бы поехать туда и выбрать что-нибудь стоящее.

— Отлично, — сказал он. — Так и поступайте.

— Хорошо. — Я встала, чтобы уходить.

— Куда вы пропали вчера? — спросил Уилл. — Я вас искал, но вы словно испарились. Вы с вашим бойфрендом решили снова начать роман?

Я почувствовала, что краснею.

— У меня ужасно разболелась голова. И мы поехали на озеро, если вам так интересно.

— В эту развалину? Я думал, вы это место терпеть не можете, — сказал Уилл.

— Нет, не в хижину. В большой дом, в Каскавиллу.

— Нуда, конечно, — сказал он.

— У нас ничего не было.

— Вам ни к чему передо мной оправдываться, — сказал Уилл. — Я ваш клиент, а не отец.

— Я не оправдываюсь, — огрызнулась я, — я взрослая женщина.

— Разумеется, — сказал Уилл. — Я еще на что-то должен посмотреть?

— На сегодня хватит. Вы очень заняты. Так, значит, вы все-таки не закрываете фабрику?

— Я никогда и не собирался ее закрывать. С чего это вы взяли?

— Стефани мне вчера сказала, и эти все ваши поездки за границу…

— Она, должно быть, чего-то недопоняла, — сказал Уилл, нахмурившись. — Эти все поездки не принесли желаемого результата. Тут либо все, либо ничего. Не получается держать фабрику тут, а товар частично производить за границей, как я рассчитывал. Так что мы пошли иным путем.

— Считаете, это получится?

— Думаю, да, — сказал Уилл. — Мы не можем конкурировать с раскрученными брендами, такими как «Уорнако», «Сара Ли» и «Вэнити фэр». Они все производят за границей. Мы лишь можем заполнить свою нишу на рынке. Вот так пришло название «Андерлайер».

— «Андерлайер»?

— Ну да. По-моему, здорово. Вы не находите? Так будет называться та модель, что вы примеряли. Ни у кого ее нет. Никто не умеет ее производить, кроме нас. Мы будем делать их тут, в Мэдисоне, а наш товарный знак продадим «Викториез сикрет». У них есть то, чего у нас нет. Но зато мы избавляемся от такой головной боли, как раскручивание, продажа на рынке и прочее. Мы просто будем делать бюстгальтеры. Очень, очень хорошие бюстгальтеры. Но тогда они будут продаваться как «Викториез сикрет андерлайер». Это вовсе не значит, что марка нашей фабрики уйдет в историю. Наши люди знают, кто они такие и что они делают. И то, что им больше всего надо. Как вы сами говорили пару месяцев назад, — это хорошая работа.

— Отличные новости, — сказала я. — Просто замечательные.

Я собрала свои образцы и направилась к двери.

— Кили.

Я обернулась.

— Стефани действительно не нравится эта фреска в вестибюле. Она говорит, что это глупо смотрится.

— Глупо смотрится? — возмутилась я. — Кип Коллинз нарасхват у нас на Юго-Востоке. Его работы публикуют самые известные журналы. Может, мне следует показать Стефани несколько планов, чтобы она поняла, к чему я стремлюсь.

— Ей это не нравится, — сказал Уилл. — Может, вместо этой фрески больше цветов в вестибюле расставить. Твой знакомый может это устроить? Или обои в цветочек? Может, добавить туда немного красного? Стефани действительно нравится красный цвет.

У меня перед глазами поплыли красные круги. Я вот-вот готова была задымить и взорваться, как вулкан. Я уже заказала фреску! Я заплатила Кипу аванс в одну треть стоимости работ — Уиллу понравились рисунки, которые я ему показывала. Я даже наняла Кипа, чтобы тот приехал в Мэдисон и сделал эту фреску на стене. И эти консольные столы — они были центральным объектом всего помещения.

— Красные обои в цветочек? — переспросила я. Ни за что! — кричало мое подсознание. — Я посмотрю, что можно сделать, — сказала я и повернулась, чтобы успеть уйти до того, как со мной начнется приступ.

— Эй, Кили, я об Эй-Джи. Я знаю, что это не мое дело… Я снова обернулась, на этот раз не скрывая раздражения.

— Вы же говорили, что можете уделить мне только десять минут? Я думаю, вам стоит сконцентрироваться на бюстгальтерах.

— Да, верно, — простодушно сказал Уилл. — Надо мне посмотреть на тех моделей, что мне прислало нью-йоркское агентство. Они получают сто долларов в час плюс стоимость перелета и транспортные расходы, так что каждая минута, потраченная ими, стоит мне денег.

— Бедняжка, — сказала я.

Глава 58

Неделей позже, когда я возвращалась в «Лавинг кап» с последними скетчами для Уилла и Стефани, фабрика буквально бурлила. Мисс Нэнси посадила в приемную свою помощницу, а сама перебралась в помещение получше.

Уилл рассеянно перелистал рисунки.

— Стефани вам позвонит, если потребуются изменения, — сказал он, явно расстроившись из-за того, что его отвлекли от дела.

Я готова была скрежетать зубами. Теперь уже Стефани не довольствовалась ролью стороннего наблюдателя и редкой гостьи, она наезжала в Малберри-Хилл чуть не через день. По крайней мере, мне так казалось. Когда я подъехала к участку, ее белый «порше-бокстер» стоял перед бывшей котельной, и я уже слышала стук когтей Эрвина по полированному паркетному полу. Стефани уже наказала нас на десять тысяч долларов из-за изменения заказа в последний момент, потребовав, чтобы обои туалетной комнаты были сняты и заменены ручной работы бумажными обоями, сделанными в Италии на заказ — по двести долларов рулон. Холодильник она отослала обратно продавцу потому, что нашла холодильник больших размеров со стеклянной дверью в салоне в Бакхеде. Еще она настояла на том, чтобы немедленно заменили ковер в гостиной, цвет которого я подбирала на заказ, чтобы он идеально сочетался с цветом шкуры ее собаки.

— Этот отвратительный цвет не имеет ничего общего с моим ангелом. Эрвин палевый. А ковер коричневый!

— У меня для вас еще одно задание, — сказал Уилл, откинувшись на спинку стула.

— Что на этот раз?

— Это задание вам понравится, — сказал он со смехом. — Вам не придется вносить изменения в заказы, я обещаю. Мы собираемся устроить голубиную охоту в Малберри-Хилл, и мне нужно, чтобы вы кое-что подготовили к этому мероприятию.