Глава 10. ПОКОРЕНИЕ БОГОВ СМЕРТНЫМИ

У нас нет никаких сведений о том, что конкретно имела в виду Бадб, произнося это пророчество. Однако все, что она предрекала, исполнилось. Близился закат и упадок ирландских богов. Новый народ прибыл из-за моря, чтобы вступить в борьбу с племенем богини Дану за власть над Ирландией. И новые пришельцы оказались уже не богами, а такими же смертными, как мы с вами. Они и стали предками гэлов.

Эта история о покорении богов смертными, кажущаяся нам сегодня довольно странной, вполне типична для кельтов. Во всей полноте ее сохранила только гэльская мифология, но сама идея о таком покорении получила широкое распространение у всех кельтских народов. Правда, позор богов отчасти смягчает тот факт, что люди тоже считали себя потомками небожителей. Кельты верили, что люди произошли от бога смерти и впервые появились на земле из Страны Смерти, чтобы захватить власть в этом мире [28]. В своей книге «De Bello Gallico» [29], этом сжатом изложении истории галлов, Цезарь рассказывает, что галлы считали себя потомками Отца Диса, или Плутона, бога подземного мира. В гэльской мифологии роль Отца Диса выполнял Бил, имя которого происходит от корня бел, означающего «умирать». Бог Бели в мифологии бриттов — это, без сомнения, тот же персонаж. Та же самая мысль выражена тем же корнем и в имени Балор, которое носил ужасный фомор взгляд которого приносил смерть всему живому.

Позднейшие христианские ирландские хронисты, пытаясь хоть как-то согласовать учение христианской церкви с еще живыми пережитками языческой мифологии, превращая языческих богов в древних царей, включали последних в качестве реальных персонажей в исторические анналы Ирландии и даже указывали конкретные даты их правления. Более того, они даже выдвигали собственную гипотезу событий, предлагая заменить название «Гадес» «Испанией» и создавая совершенно фантастическую версию о происхождении и странствиях своих предков. Для этого они использовали ирландские версии имен и названий, что было вполне оправданно. Согласно этим «историкам», первым ирландцем был… скиф по имени Фениус Фарса. Будучи свергнут со своего трона, он отправится в Египет, где его сын Ниул женился на дочери правившего тогда фараона. Дочь фараона звали Скота, и у нее родился сын по имени Гоидел, прапраправнук которого носил имя Эбер Скот [30].

Все это генеалогическое древо, по-видимому, было придумано специально для того, чтобы объяснить происхождение имен трех персонажей — Финна, Скота и Гойдела, к которым восходят самоназвания гэлов. Затем Фениус со своим семейством и кланом был изгнан из Египта за то, что отказался участвовать в избиении младенцев Израилевых, и долгих сорок два года скитался по Африке. Дорога странствий привела его к «алтарям филистимлян, к озеру Озириса». Затем, пройдя между Русикадой и холмистыми землями Сирии, клан Фениуса отправился в странствие по Мавритании, пока не вышел к Геркулесовым столбам. Оттуда будущие ирландцы переправились в Испанию, где прожили много лет, постоянно «плодясь и размножаясь» Тот же самый маршрут приводит английский историк XII века Гальфрид Монмутский в своей книге «Histona Britonum» [31], утверждая, что по нему прошли Брут и троянцы, прибывшие в Британию, чтобы колонизировать ее. Единственное, что хоть как-то сближает эту версий с реальными историческими фактами, — это то, что она хорошо согласуется с выявленной этнологами западной ветвью миграции, носителями которой были, по любопытному стечению обстоятельств, не арийцы-кельты, а доарийские племена иберов.

Итак, этого нам вполне достаточно, чтобы найти первого жителя Испании, помня, что термин «Испания» заменяет собой кельтский Гадес, или Элизиум. В этой стране Брегон, отец двух сыновей, Била и Итха, воздвиг дозорную башню, с которой как-то раз зимним вечером Итх увидел далеко за морем землю, которую он прежде не замечал. «Именно зимним вечером, когда воздух особенно чист, человеческий глаз способен заглянуть дальше», — говорится; в старинном трактате, получившем название «Книга Завоеваний» и входящем в состав Лейнстерской книги, и в других не менее древних манускриптах, прямо утверждающих, что Итх увидел Ирландию из Испании.

Захотев осмотреть неведомую землю поближе, Итх вместе с трижды тридцатью воинами переплыл море и высадился незамеченным в устье реки Скене, именуемой в наше время Кенмар. Страна показалась ему необитаемой, и Итх со своими людьми отравился на разведку в северном направлении. В конце концов они достигли Эйлеаха, неподалеку от нынешнего города Лондондерри.

Здесь Итх встретил трех правящих царей племени богини Дану — Мак Куилла, Мак Кехта и Мак Грейна, сыновей Огмы и внуков Дагды. Они были наследниками Нуады Серебряная Рука, который погиб в сражении с фоморами. С почестями похоронив своего предшественника в кургане, именуемом Грианан Эйлеахский и высящемся в наши дни на полуострове Инисхоуен, между Лох Суилли и Лох Фойл, цари собрались, чтобы поделить царство между собой. Однако им никак не удавалось найти решение, которое удовлетворяло бы всех, и цари попросили чужеземца взять на себя роль судьи.

Совет Итха был скорее морального свойства, нежели практического. «Поступайте по законам справедливости», — вот все, что он сказал спорщикам, но затем проявил неразумие, принявшись расточать неумеренные похвалы Ирландии за ее мягкий климат и изобилие плодов, меда, зерна и рыбы. Все эти восторги из уст иноземца цари клана Туатха Де Данаан восприняли как свидетельство его намерения отобрать у них страну. Посовещавшись между собой, они предательски убили Итха на месте, получившем с тех пор название «Равнина Итха». Однако они не сумели задержать его спутников, которые поспешили возвратиться в «Испанию», захватив с собой тело своего предводителя. Возмущение при известии о гибели Итха было настолько велико, что Мил, сын Била и племянник Итха, поклялся отомстить ирландцам за его смерть.

Наскоро собравшись, Мил отправился в путь со своими восемью сыновьями, которые прихватили с собой своих жен. Их сопровождали тридцать шесть вождей, каждый из которых плыл на отдельном корабле с отрядом верных воинов. Благодаря магическим чарам своего друида, Амхэйргина Прекрасное Колено, они определили точное место высадки Итха на побережье Ирландии. Однако двоим из них не суждено было увидеть Ирландию. Жена Амхэйргина внезапно умерла во время плавания, а Аранон, сын Мила, взобравшийся на верхушку мачты, чтобы поглядеть, не видно ли земли, упал с нее в воду и утонул. Остальные 1 мая благополучно высадились на берег.

Первым сошел на берег Амхэйргин. Ступив правой ногой на землю Ирландии, он тотчас сложил песню, сохранившуюся в составе Деканской и Баллимотской книг, считающихся, наряду с тремя другими манускриптами, древнейшими ирландскими письменными текстами. Это превосходный образец пантеистической философии древних кельтов; он имеет весьма близкую параллель в одной ранневаллийской поэме под названием «Битва деревьев», приписываемой знаменитому барду Талесину. "Я — ветер, веющий над морем, — произнес Амхэйргин. — Я — океанская волна. Я — рокот волн. Я — семь дружин бойцов. Я — молодой орел, сидящий на скале. Я — первый солнца луч. Я — яростный кабан. Я — дикий вепрь. Я — самая прекрасная из трав. Я — молодой лосось в ручье. Я — озеро на солнечной равнине. Я — искушенный мастер всех искусств. Я — грозный воин, всех сражающий мечом. Я властен облик свой менять, как боги. Куда ж теперь лежит наш путь? Быть может, нам пора отправиться в долину или к вершинам гор? Где нам построить самый первый дом? Где отыскать страну прекраснее, чем край, в котором солнце за море садится? Куда направить нам стопы, чтоб обрести покой и мир? Кто, как не я, сумеет отыскать для вас источники воды хрустальной? Кто, как не я, расскажет вам о возрасте луны? Кто, как не я, окликнет рыбу из морских глубин? Кто, как не я, ее приманит к берегу? Кто властен изменять свой облик, как я, поднявшись на вершину гор? Я — бард, которого лихие мореходы призвали прорицание изречь. Да не узнает отдыха копье, свершающее месть за наши раны. Я предрекаю нам победу. А в заключенье песни я скажу: да сбудется пророчество благое!"

Валлийский бард Талесин, испытав такой же восторг, как и друид Амхэйргин, пел о единстве с природой и своей власти над всеми ее тварями, одушевленными и неодушевленными. «Я принимал различный облик, — говорит он, — пока не отыскал пригодный для меня. Я был клинком тяжелого меча. Я был и капелькой дождя, летящей в воздухе. Я был сияющей звездой. Я словом был, немотствующим в книге. Я был раскрытою старинной книгой. Я был звенящим светом фонаря, и это длилось год и целые полгода. Я был мостом, перелетевшим чрез три стремнины трех соседних рек. Я странствовал по небу в облике орла. Я был мечом в руке бойца. Я был щитом в бою. Я был звенящею струною арфы. Я действием волшебных чар был превращен в морскую пену, и это продолжалось целый год. Поистине, на свете не осталось ничего, чем бы я не был».

Право, странно слышать из уст гэла и бритта песни почти дословно повторяющие мистическое учение древних кельтов, которые, пребывая еще на стадии архаического полуварварства, способны, подобно величайшим философам древности, видеть Единое во всякой твари, единую Высшую Сущность во всем многообразии форм жизни. Сыны Мил Эспэйна [32], или милесиане (ибо именно так, следуя наиболее ранним ирландским хронистам, принято называть первых гэльских переселенцев в Ирландии), двинулись походным маршем на Тару, столицу клана Туатха Де Данаан, которая в более ранние времена была крепостью клана Фир Болг, а впоследствии стала обиталищем верховных королей Ирландии. По пути к столице милесиане повстречали богиню по имени Банба, жену Мак Куилла. Она приветствовала Амхэйргина.

— Если вы пришли завоевать Ирландию, — проговорила она, — вы затеяли неправедное дело.

— Да, именно за этим мы и пришли, — отвечал Амхэйргин, не желая пускаться в рассуждения о моральной стороне этого дела.

— В таком случае пообещайте мне хотя бы одно, — попросила она.

— И что же именно? — отозвался Амхэйргин.

— Обещайте назвать остров моим именем.

— Так и сделаем, — отвечал Амхэйргин.

Пройдя еще несколько миль, милесиане встретили другую богиню, жену Мак Кехта, которая обратилась к ним с такой же просьбой и получила от Амхэйргина точно такой же ответ.

Наконец возле Уиснеха, что в самом центре Ирландии, им встретилась третья богиня-царица, Эриу, жена Мак Грейна.

— Добро пожаловать, воины! — воскликнула она. — Теперь этот остров будет принадлежать вам, пришедшие к нам издалека. Клянусь, что от заката и до востока нет и не было лучшей земли. А ваш народ станет самым прекрасным из всех народов, живших на свете.

— Поистине, мы слышим прекрасные слова и доброе пророчество, — заметил Амхэйргин.

— Но знайте, что к вам это пророчество не относится — возразила богиня. — Ибо ни вы сами, ни ваши потомки не смогут насладиться спокойной жизнью на острове. — Затем, повернувшись к Амхэйргину, богиня тоже попросила назвать остров именно ее именем.

— Что ж, пусть это будет его главное название, — пообещал Амхэйргин.

Так и случилось. Из трех древних названий Ирландии — Банба, Фотла и Эриу — возобладало последнее, приняв форму родительного падежа: «Эрин».

Наконец чужеземцы прибыли в Тару, носившую в древности название Друмкэйн, что означает «Красивый Холм». Встречать их вышли Мак Куилл, Мак Кехт и Мак Грейн, вместе со всем пантеоном гэльских богов. Как обычно, начались переговоры. Люди племени богини Дану возмущались, что они были захвачены врасплох, а сыны Мил Эспэйна отвечали, что заранее предупреждать жителей о вторжении — значит нарушать строгие куртуазные правила рыцарского ведения войны. Клан Туатха Де Данаан потребовал от интервентов, чтобы те покинули остров на три дня и за это время сами решили, сражаться ли им с властителями королевства или убраться подобру-поздорову, однако сыны Мил Эспэйна не обратили на эти слова никакого внимания, ибо они прекрасно сознавали, что, как только они покинут остров, боги Туатха Де Данаан с помощью друидических чар и заклинаний сделают все, чтобы они никогда больше не смогли высадиться на его берег. В конце концов Мак Куилл, Мак Кехт и Мак Грейн предложили пригласить на роль верховного арбитра Амхэйргина, собственного законоведа милесиан, предупредив его, что, если он вынесет заведомо необъективное решение, его ожидает неминуемая смерть от их руки. Донн спросил своего друида, готов ли он принять столь деликатное предложение. Амхэйргин отвечал, что готов, и вынес решение, которое и объявили во всеуслышание в Ирландии сыны Мил Эспэйна.

"Люди, которых мы обнаружили на острове, владеют им по праву.

Поэтому вы должны выйти и море и удалиться от острова за девять зеленых волн;

И если вы после этого все же опять высадитесь на берегу,

вам придется вступить с ними в бой, и я присуждаю вам землю, на которой вы обнаружили их.

Я присуждаю вам эту землю, на которой они живут, по праву военной добычи.

И хотя вы, возможно, хотите заполучить землю, которой владеют эти люди, ваш долг — проявить справедливость. Я запрещаю вам проявлять несправедливость в отношении тех, кого вы встретите на этой земле, даже если вы захотите поскорее заполучить ее".

Это решение обе стороны признали справедливым. Сыны Мил Эспэйна сели на свои корабли и отошли в море на расстояние девятикратной длины волны от берега, ожидая сигнала к началу наступления, а клан Туатха Де Данаан, собравшись на берегу, собрался противостоять им, полагаясь на магические заклинания друидов.

Наконец раздался сигнал к бою и сыны Миа Оспэйна налегли на весла, но их корабли почти не двигались с места. Тогда они заметили, что от берега в их сторону дует, сильнейший ветер, не давая им приблизиться к острову. Поначалу они подумали, что это обычный ветер, но Донн сразу догадался, что он вызван магическими чарами Он приказал одному из воинов взобраться на верхушку мачты, чтобы проверить, так ли сильно дует ветер наверху, как внизу. Спустившись на палубу воин рассказал, что там, наверху, «совсем тихо». Было совершенно ясно, что этот ветеp вызван заклинаниями друидов. Однако Амхэиргин очень скоро справился с ним. Возвысив голос, он воззвал к земле Ирландии, то есть обращался к силе более могучей, чем боги, которые обитают на ней.

Таковы красочные образы этого древнего заклинания, одной из тех магических формул, вся сила которых, по мнению древних народов, заключалась в странных и непонятных словосочетаниях, а не в их прямом смысле. Для нас они кажутся полнейшей бессмыслицей, но совершенно иначе воспринимали их книжники, давшие своеобразную литературную обработку древнеирландским мифическим преданиям. Более поздний, расширенный их вариант звучит так:

И заклинание подействовало. Земля Ирландии благосклонно приняла эту мольбу, и ветер, поднятый друидами тотчас утих.

Однако добиться желаемого оказалось вовсе не так просто, как рассчитывали милесиане. Мананнан, сын моря и владыка нагорий, тряхнул своим магическим плащом и поднял из морских глубин грозную бурю. Суденышки сынов Мил Эспэйна, словно скорлупки, запрыгали в волнах и многие пошли ко дну со всеми сидевшими в них. В числе погибших был и Донн; тем самым исполнилось пророчество Эриу. Погибли и еще трое сыновей Мила. В конце концов, уцелевшие корабли завоевателей прибило волнами к берегу, и сыны Мил Эспэйна высадились на сушу в устье реки Бойн. Едва ступив на берег, друид Амхэйргин обратился с мольбой к морю, подобно тому, как он недавно обращался к земле Ирландии.

Эта мольба, принятая столь же благосклонно, как и предыдущая его просьба, по всей видимости, имела следующий смысл:

Затем, собрав уцелевших воинов, сыны Мил Эспэйна походным маршем устремились на племя богини Дану.

Произошли две решающие битвы, первая — в Гленн Фаизи, в долине у подножия гор Слив Миш, что к югу от Трэйли, а вторая — при Тэйлтиу, сегодня носящем название Теллтаун. В обех битвах боги Туатха Де Данаан потерпели поражение. Все их цари были убиты тремя оставшимися в живых сынами Мила: Мак Куилла поразил Эбер, Мак Кехта — Эремон, а Мак Грейна убил сам друид Амхэйргин. Побежденные и разгромленные, боги уныло скрылись в подземном царстве, оставив землю во владение захватчикам.

С того дня, по словам древних хронистов, начинается настоящая история Ирландии. Поскольку старший сын Мила, Донн, погиб, царская власть по закону перешла в руки второго сына — Эремона. Однако третий сын, Эбер, при поддержке своих сторонников, потребовал от брата своей доли владений, и Ирландия была разделена на две равные части. И тем не менее в конце того же года между братьями вспыхнула война. Эбер был убит в бою, и полновластным царем Ирландии стал Эремон.

Глава 11. БОГИ В ИЗГНАНИИ

Однако, хотя смертные и одержали над богами победу, не имеющую прецедентов в мифологических системах других народов, им не удалось полностью подчинить их себе. Потерпев поражение на поле боя, племя богини Дану нисколько не утратило своих божественных атрибутов, благодаря которым бывшие боги могли либо помогать людям, либо причинять им зло. «Велика была сила и власть Дагды, — говорится в трактате, дошедшем до нас в составе Лейнстерской книги, — над сынами Мила; сохранилась она и после покорения Ирландии, ибо боги лишили людей молока и зерна, так что смертным пришлось заключать мир с Дагдой. Лишь после этого, заручившись поддержкой богов, они смогли собирать урожай и пить молоко от своих коров». В основе этого странного договора лежало представление о том, что, хотя боги Туатха Де Данаан и удалились в подземное царство, они должны были получать от своих преемников дары и приношения. В стихотворении, приписываемом Диннсенхусу из Маг Слехт, говорится, что

Лишившись реальной власти над земле, боги отправились на поиск нового пристанища. Они даже устроили совет, но его участники разделились на два лагеря. Некоторые боги хотели отрясти со своих осиротевших ног прах Ирландии и отправиться за море на поиски блаженных краев, затерянных в неведомой дали. Там, на крайнем западе, не доступный никому, кроме немногих избранных смертных, находился остров, своего рода гэльский мифический аналог места вечного блаженства бриттов. Вспомним Теннисона:

Короче, это край вечного наслаждения и отдохновения, называемый в разных источниках по-разному: Тир Таирнигириб («Земля обетованная»), Маг Мелл («Равнина блаженства»), Тир-нам-Бео («Страна [вечной] жизни»), Тир-на-Ог («Страна молодости») и Хай-Брезал («Остров Врезала»). Кельтская мифология буквально переполнена описаниями красот и чудес этой волшебной страны, предания и легенды о которой никогда не умирали в памяти поколений. Хай-Брезал постоянно фигурировал на старинных картах как реально существующий остров, так что некоторые первооткрыватели испанских морей были убеждены, что наконец-то нашли его, дав вновь открытой стране название Бразилия. Впрочем, любители старинных преданий утверждают, что зоркий наблюдатель, если только он запасется терпением и будет долго-долго, не отрываясь, глядеть на запад с крайней западной оконечности Ирландии, может (разумеется, если ему посчастливится) увидеть далеко-далеко на западе очертания южных островов Эдема, лежащих в темно-пурпурных сферах морей.

Главным из этих «небожителей-эмигрантов», конечно же, почитается Мананнан Мак Лир. Хотя ему на долю и выпал жребий отправиться далеко за море, он не упустит случая побывать в Ирландии. Согласно старинной поэме датируемой VII веком, к нему присоединился древнеирландский король Бран, сын Фебала, сопровождавший Мананнана в его плавании в земной рай и обратно. Бран плыл на лодке, а Мананнан правил колесницей, гребням волн, и пел:

…

И после этой поистине уникальной поэтической формулировки философского и мистического учения о том, что все сущее, при всем невообразимом разнообразии его форм и образов, восходит к единой сущности, Мананнан продолжает рассказывать Брану о всевозможных красотах и блаженствах кельтского Элизиума. Однако были и другие боги — точнее говоря, их оказалось куда больше, чем «небожителей-эмигрантов», которые не пожелали покидать землю Ирландии. Поэтому им было необходимо найти для себя новое пристанище, и их король, Дагда, решил выделить каждому богу, остающемуся в Ирландии, по сидху. Эти сидхи представляли собой курганы, или искусственные холмы, каждый из которых имел особые врата, ведущие в подземное царство бесконечного наслаждения и невиданной роскоши, что вполне соответствовало примитивным представлениям древних кельтов. До нас дошло описание одного из таких сидхов, который Дагда взял себе и которым обманным путем завладел его собственный сын Оэнгус. Этот сидх был своего рода образцом для всех остальных. Под ним росли пышные яблони, на которых никогда не переводились яблоки, там всегда было два поросенка, один из которых — живой, а другой — уже зажаренный, и, кроме того, неиссякаемый запас эля. Желающие могут побывать в Ирландии и запросто наведаться в гости к богам, ибо до наших дней сохранилось немало таких сидхов. Местонахождение их хорошо известно, и древняя традиция паломничеств, можно сказать, никогда не прерывалась. Так, Лир получил Сидх Фионнахаидх, известный в наши дни под названием «Холм белого поля», находящийся на возвышенности Фуад неподалеку от Ньютаут Гамильтон в графстве Армагх. Бодб Диргу достался сидх, названный его собственным именем, то есть Сидх Бодб, находящийся чуть южнее от Портумны в Голвэе. Мидхир получил сидх в Бри Лейт, носящий в наши дни название Слив Голри, что неподалеку от Ардагха в графстве Лонгфорд. Сидх Огмы носил название Эйркелтрэй. Лугу выделили сидх Родрубан. Сыну Мананнана, Илбхриху, достался Сидх Эас Аэдха Руаидх; сегодня это курган Маунд Муллахши неподалеку от Баллишеннона в Донегале. Фионнбхар получил курган Сидх Мидха, ныне носящий название «Кнокма» и расположенный в пяти милях к западу от Туама; там Фионнбхар, сделавшись со временем королем эльфов, как рассказывают местные жители, живет и сегодня. Известны обители и других, менее значительных богов. Для себя самого Дагда отвел целых два кургана; оба они находятся неподалеку от реки Бойн в Мите, и лучшим из них, безусловно, является знаменной Бруг-на-Бойн. Таким образом, никто из богов клана Туатха Де Данаан не остался без приюта. Никто, кроме одного…

Именно в те времена гэльские боги получили имена, под которыми они известны нам и сегодня, например, Аэс Сидхи, «Люди из холма», или, в более кратком варианте, Сиди. Каждый бог или гном именуется Фер-Сидхи, «мужчина из холма», а богиня — Бин-Сидхи, то есть «женщина из холма», или банши популярных народных преданий. Наибольшей известностью среди таких холмов, населенных гномами и феями, пользуются холмы в пяти милях от Дрогхеды. Холмы эти сохранили до наших дней имена богов Туатха Де Данаан, хотя они считаются уже не обителями этих древних божеств, а их могильными курганами и усыпальницами. На северном берегу реки Бойн высятся семнадцать курганов, три из которых — Кноут, Доут и Ньюгрэндж — заметно больше остальных. Последний из них сохранился лучше прочих; его диаметр достигает 300 футов [37], а высота — 70 футов; на вершине холма устроена своею рода платформа шириной 120 футов в поперечнике. В кургане проводились археологические раскопки, в ходе которых в нем были найдены древнеримские монеты, золотые украшения, медные булавки и железные кольта и ножи.