Так как сила тяжести на поверхности сателлита была невелика — едва ли двадцатая часть земной, — он без труда вытащил массивный инструмент из корабля и установил на треноге. Но даже телескоп, к сожалению, не позволял разглядеть детали. Спутник находился весьма близко к Кавенде — по астрономическим понятиям, разумеется, — но оптические приборы высокого класса были слишком громоздкими и нетранспортабельными. То, что ему удалось увидеть, походило на заводские здания; напрягая глаза, Сэммз различил в стороне от них похожий на острый клык объект, который при известной фантазии можно было счесть контрабандистким судном. Ни городов, ни поселений на Кавенде не имелось — как и нормально оборудованного астропорта.
      Сэммз разобрал свой телескоп, погрузил его обратно на корабль, настроил следящие системы и приготовился к долгому ожиданию. Несколько раз он задремывал, не беспокоясь о том, что пропустит что-нибудь интересное — звуковой сигнал локатора поднял бы его на ноги. И когда транспорт торговцев наркотиками стартовал с Кавенды, Первый Ленсмен покинул ее луну столь же незаметно, как и приблизился к ней.
      Стратегия слежки была разработана уже давно. Используя реактивную тягу и нейтрализатор инерции, Сэммз двигался за судном бандитов с максимальной скоростью, которую мог выжать из своего допотопного двигателя. Этого времени хватило, чтобы примерно установить курс преследуемого корабля. Затем ленсмен включил генераторы на активированном железе и приблизился к контрабандистам, стараясь не попасть в радиус обнаружения их локаторов; после этого с прежней неторопливостью пополз вперед. Он мог поддерживать такой режим столь угодно долго, и лишь при крайне несчастливом стечении обстоятельств врагам удалось бы обнаружить его.
      Казалось, этот план гарантировал успех. Как было известно, МКП использовали в своих темных делах обыкновенные пассажирские лайнеры или грузовые суда. Разведчик же Сэммза имел скорость намного большую, чем у любого из подобных транспортов. И даже если бы корабль противника оказался быстрее, чем ожидалось, он все равно останется в зоне действия локаторов преследователя — до тех пор, пока не доберется к месту своего назначения.
      На первый взгляд, эта стратегия выглядела безупречной, но, как выяснилось вскоре, кое в чем Сэммз ошибался.
      Корабль, за которым он гнался, был быстрым, очень быстрым. Яркая точка на экранах локаторов постепенно начала тускнеть, и ленсмен понял, что теперь не догонит это судно, даже включив на полную мощность атомные генераторы. Все больше мрачнея, Сэммз наблюдал, как сверкающая отметка бледнела, расплывалась и, наконец, исчезла с его следящих мониторов. Сверхскоростной звездолет канул в темноту.
 
      Через несколько часов Сэммз вступил на борт «Чикаго», прошел на мостик и вызвал туда Киннисона. Когда адмирал занял место рядом с другом, компьютеры уже рассчитывали предположительный курс пиратского корабля.
      — Наиболее вероятное направление — Эридан, — заметил он, сравнивая результаты вычислений с картой. — «Перевозки» владеют этой системой через одну из дочерних компаний — там богатейшие урановые залежи. Проведем разведку?
      Сэммз на несколько минут впал в глубокое раздумье.
      — Нет… пока еще нет. Мы знаем слишком мало.
      — Почему же? Самое время хоть что-нибудь выяснить, — возразил Киннисон. — Мы предполагаем, что сверхскоростное судно, имеющее на борту тионит, совершит посадку на Эридане. Вот самый горячий след, который когда-либо был у нас в руках! Я прикажу окружить планету и не позволю никому ни войти, ни выйти, пока мы не найдем то, что ищем. Кто-нибудь там должен располагать нужной информацией! А уж мы заставим его заговорить.
      — Вы торопитесь, Род. Вы же понимаете, что недостаточно выловить несколько мелких рыбешек. Наш удар надо направить гораздо выше.
      — Но для этого нужны сведения, — проворчал Киннисон. — А нам так чертовски мало известно, Вирджил!
      — Да, мало, — согласился Сэммз. — Из трех главных направлений ясен только политический аспект. По наркотикам мы знаем, откуда берется тионит и где он обрабатывается, а Эридан может быть перевалочной базой. Мы собрали довольно много данных о распространителях этого зелья, кое-что — о среднем звене, и почти ничего — о тех, кто на самом верху. О пиратах мы знаем еще меньше. Легендарный Мургатройд может оказаться несуществующим лицом, а кодовым названием — вроде «Звильника» или «Боскома»…
      — Так что же вы собираетесь предпринять по поводу Эридана?
      — Пока ничего. Однако Набосу и Дал-Налтелу следует поинтересоваться транспортами, принадлежащими МКП, которые перевозят уран с Эридана в Солнечную систему.
      — Что ж, пусть проверят их. Теперь ясно, для чего затеяна карусель Земля-Марс-Венера-Земля! Они хотели навести нас на ложный след! Мы могли годами гоняться взад-вперед за одними и теми же грузами наркотиков — пока не сотрутся углы коробок.
      — Ну, в конце концов, мы довольно быстро разобрались в этой ситуации, Род. Но с операцией «Воском» дела похуже.
      — Просто отвратительно, — вынужден был признать Киннисон. — Вы хотите что-нибудь предложить?
      — Конечно, у пас мало данных, но я заметил, что определенные виды сырья и материалов особо притягательны для грабителей. Даже надежная охрана не смогла спасти некоторые грузы и ценное оборудование. Они исчезли! Охрана, кстати, тоже… — Сэммз помолчал, потом задумчиво произнес:
      — Но если опираться на эти факты, мы могли бы кое-что организовать. Вот, скажем, так…
 
      Торговый корабль с обтекаемым удлиненным корпусом и сферический боевой крейсер мчались сквозь мрак межзвездной пустоты. Транспорт нес в своих трюмах баснословно ценный груз — не слитки золота, не драгоценные камни и не контейнеры с ураном, а гораздо более важные предметы: точные станки, сложнейшие оптические и электронные приборы, прецизионную измерительную технику. Кроме того, на его борту находился Первый Ленсмен Вирджил Сэммз.
      Родерик Киннисон, адмирал вооруженных сил Патруля, шел па эскортирующем транспорт крейсере.
      На значительном удалении от этой пары неслись шесть огромных кораблей каплевидной формы — новых супердредноутов, о существовании которых ни правительство Земли, ни руководство колоний даже не подозревали. Это были самые быстрые и самые смертоносные боевые суда, когда либо созданные руками человека — первые плоды операции «Беннет». На их борту тоже находились ленсмены — Костиган, Джек Киннисон, Нортроп, ригелианин Дронвир, Фред Родебуш и Кливленд. Им не нужны были ни передатчики, ни приемники; ментальная связь прочно и нерасторжимо объединяла их.
      «Внимание! — пришла спокойная мысль Сэммза. — Мы проходим в нескольких световых минутах от необитаемой звездной системы. Место подходит для засады. Всем настроиться на Киннисона! Принимайте командование, Род.»
      Пространство казалось по-прежнему пустынным, по в следующий миг па экранах вспыхнули три сверкающие точки; они стремительно двигались наперерез маленькому каравану от одной из внешних планет.
      Такое развитие событий было несколько неожиданным. Сэммз ожидал, что в акции будут участвовать лишь два корабля-палетчика — в принципе, таких сил вполне хватило бы, чтобы справиться с охраной и завладеть транспортом. Впрочем, появление трех вражеских супердредноутов не слишком влияло на его планы.
      В следующее мгновение — каждый ленсмен мог наблюдать то, что видел Родерик Киннисон — еще шесть ярких точек вспыхнули на экранах адмиральского крейсера и торгового корабля, который был использован для приманки пиратов.
      «Джон и Мэйс, займитесь лидером! — мысленно приказал адмирал. — Дронвир и Костиган, вам — правое судно, Родебушу и Кливу — левое. Действуйте, парни!»
      Защитные экраны пиратских кораблей вспыхнули, наполнив пространство вокруг густой кашей помех, через которую не смог бы пробиться уже никакой призыв о помощи; два их дредноута атаковали крейсер, один — торговое судно. Первая пара, конечно, ожидала встретить сопротивление — военные суда Патруля были достаточно мощными кораблями, столь же хорошо пригодными для обороны, как и для нападения; и ни у кого во Вселенной не вызывал сомнения тот факт, что на их борту находятся настоящие мужчины. Но капитана пиратов, атаковавшего транспорт, ждал сюрприз. Его первый лучевой залп, направленный прямо по курсу грузового корабля, произвел опустошение среди его защитных полей; почти все носовые отсеки, включая рубку управления, были развеяны в прах, превратившись в расплавленный металл и раскаленный газ. Однако больше ничего не произошло — транспорт оказался не такой легкой добычей, как рассчитывали пираты.
      Не обычные экраны защищали этот космический корабль — а также персону Первого Ленсмена Вирджила Сэммза. В общей массе судна генераторы защитных полей почти вдвое превышали вес остального оборудования. Разрушения, произведенные пиратскими лучами, оказались не особо серьезными — они не проникли достаточно глубоко в защитную систему корабля. И хотя нападающие, пораженные этим обстоятельством, все увеличивали и увеличивали мощность своего излучения, единственным результатом был только яркий блеск защитного барьера земного торгового судна.
      А через несколько секунд не меньшее удивление овладело и командирами двух других пиратских кораблей, атаковавших крейсер. Его экраны не уступили даже объединенным усилиям двух дредноутов! Крейсер не выпустил ни одного поражающего луча; он был окутан сплошным защитным полем. Но еще до того, как изумленные бандиты осознали всю серьезность этого факта, они из охотников превратились в дичь: шесть новых могучих кораблей, гораздо более быстрых и мощных, чем нападающие суда, обрушились на них, перекрыв все каналы связи столь же эффективно, как они сами сделали это всего несколько секунд назад.
      Стремительно выйдя на дистанцию поражения и не собираясь брать пленных, четыре корабля Патруля устремились к двум пиратам, бесплодно обстреливавшим крейсер. Они расположились вокруг них в вершинах воображаемого тетраэдра и ударили с чудовищной силой, превратив вражеские дредноуты в облака газа. Вряд ли когда-либо происходила космическая битва короче этой, закончившейся в считанные мгновения.
      После первого сокрушительного залпа четверка кораблей присоединилась к тем двум судам, которые занимались последним пиратом — тот отчаянно напрягал усилия в попытке избежать плена. Однако бороться с шестью дредноутами, каждый из которых обладал большей мощностью, бандитское судно не могло. Теперь нападающие застыли в вершинах правильного октаэдра, геометрическим центром которого был пиратский корабль; он был полностью окружен — или, если пользоваться разработанной при подготовке этой операции терминологией, «взят в коробочку».
      Уничтожить пирата было теперь несложным простым делом, но эскадра Патруля имела совершенно иные намерения — Сэммзу требовалась информация. Поэтому вся шестерка залила лучами защитные экраны пирата — так, что вспыхнули от перенапряжения и погасли. В тот же момент вступили в действие игольчатые деструкционные лучи. Первым было поражено машинное отделение врага — стофутовая щель разодрала корпус, после чего все жизненно важное оборудование корабля вышло из строя. Потом не встречающие сопротивления энергетические ножи отрезали сперва носовую, а затем — хвостовую части, верх и низ, левый и правый борт; затем начали срезать углы бесформенной глыбы, в которую превратился корабль — до тех пор, пока рубка управления с немногими окружающими помещениями не осталась практически обнаженной.
      Теперь бойцы Патруля ринулись на последний штурм — с ригелианином Дронвиром во главе, с Костиганом, Нортропом и младшим Киннисоном, следующими за ним по пятам. В этой завершающей фазе битвы участвовали группа отлично обучениях космических рейнджеров.
      Сэммз и двое ленсменов-ученых не участвовали в этой схватке и не жалели об этом. Киннисон-старший не участвовал тоже, но он не мог похвастаться таким же спокойствием. Он жестоко страдал от того, что ему, адмиралу, руководителю всей операции, пришлось остаться в стороне — и, тем не менее, он вынужден был пойти на это. А Дропвиру, возглавлявшему нападение, как раз было совсем не по вкусу драться. Даже мимолетная мысль о яростной рукопашной схватке заставляла его передергиваться от отвращения. Однако ригелианин обладал огромными преимуществами в бою — физической силой, удивительным чувством восприятия, для которого любые материальные образования не являлись препятствием, невероятной скоростью реакции и ментальной силой, позволявшей нанести удар по сознанию противника — где бы тот ни находился.
      Большая часть пиратов погибла еще во время расчленения их судна; остатки собрались в рубке управления. Нападающие ворвались туда через многочисленные отверстия, пробитые деструкционными лучами, и в течение нескольких минут сплетенные в яростной схватке фигуры метались в невесомости, наполняя пространство вспышками «левистонов», разрывными пулями и облачками газа, вырывавшимися из пробитых скафандров, Ригелианин Дронвир на миг замер на пороге рубки. Никогда ранее — и нынешний случай не являлся исключением — он не был возбужден или разгневан; подобные эмоции он представлял только теоретически. И он никогда не участвовал и в подобных схватках! Поэтому ему потребовалось две-три секунды, дабы проанализировать ситуацию и определить свой собственный, наиболее оптимальный способ действий. Наконец, он освободил два щупальца из четырех от оружия и вытянул их, обхватив каждым за шею по пирату. Мгновение — и шлемы их треснули, словно раздавленный орех; обе фигуры безжизненно осели на пол. Дронвир потянулся своими руками к двум следующим жертвам; за ними последовали еще двое, еще, и еще… Спокойный и бесстрастный, он не делал ни одного лишнего движения, не тратил ни одной лишней секунды — и уничтожил больше врагов, чем все остальные бойцы Патруля вместе взятые.
      «Костиган, Нортроп, Киннисон — внимание! — вдруг мысленно обратился он к людям-ленсменам. — У меня нет больше времени заниматься чепухой — предводитель противника умирает от раны — кажется, он нанес себе ее сам. Я должен приступить к более важному делу. Прошу вас, проследите, чтобы оставшиеся в живых создания не мешали мне.»
      Дронвир погрузился в разум умирающего главаря пиратов и сосредоточился. Даже на пороге смерти капитан пиратского корабля пытался оказать сопротивление, но ригелианин был не одинок в своих усилиях. Настроившись на его разум, делясь с ним силой и знаниями, которых не мог иметь ни один обитатель Ригеля, действовали два самых мощных мозга Земли — Родерик Киннисон, со своей невероятной волей и неистовой страстью, и холодный, спокойный, твердый как скала Вирджил Сэммз, Первый Ленсмен.
      «Говори! — с чудовищной силой требовал утроенный разум, с таким напором, против которого устоять было невозможно. — Говори! Откуда ты? Сопротивление бесполезно: те, кому ты служишь, его уже не оценят. Говори! Откуда ты? Кто твои босс? Говори! Говори!»
      Под этим всесокрушающим давлением проявился, очень туманно и смутно, без намека на название или пространственные координаты, образ некой планеты, очень похожей на ту, которую Патруль использовал для операции «Беннет». Потом…
      Все еще как бы в тумане, но уже более ясно, возникли лица двух человек и их имена, мелькнувшие в гаснущем сознании умирающего. Один был Мургатройд, глава пиратов, совершенно неизвестный ни Киннисону, ни Сэммзу. Рядом с ним они узнали Большого Джима Тауна.

Глава 13
ПЛАНЫ И ПОХИЩЕНИЯ