- Вот притча о человеке, посеявшем доброе семя. - сказала королева. - "Когда люди спали, пришел враг и посеял между пшеницею плевелы... Рабы домовладельца сказали ему:.. хочешь ли мы пойдем выдерем их? Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали и пшеницы. Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь; а пшеницу уберите в житницу мою". - Хельви кончила читать. -- Если сам Господь запретил слугам вырывать сорняки до урожая, чтоб вместе с ними не погибли и добрые колосья, то почему же мы позволяем себе нарушать слово Божие?
      Епископ помолчал.
      -- Помнится, много лет тому назад ты цитировала Монфору совсем иные строки, когда он говорил, что таинства ордена - всего лишь другая дорога к божественному, которой мы, простые смертные, не знаем.
      Деми снова услышал шелест тяжелых листьев пергамена.
      -- "Если кто скажет вам: "вот здесь Христос", или "там", -- не верьте... Если скажут вам: "вот, Он в пустыне, -- не выходите; "вот, Он - в потаенных комнатах" - не верьте. Ибо как молния исходит от востока... до запада, так будет пришествие Сына Человеческого". -- прочитала королева. Я и сейчас не отрекусь от этих слов. Но сегодня речь не об ордене, а о папе. Я боюсь, отче, -- она снова шмыгнула носом, -- я не готова к выбору. С кем должен остаться Гранар: с Богом или с Церковью? Для моего сердца невыносимо это противопоставление.
      Деми осторожно заглянул в щелку и увидел, как отец Робер гладит королеву по голове.
      -- Значит я не даром тебя учил. - грустно сказал он. - И ты ничего не забыла. Не бывает Бога вне Церкви, не бывает Церкви вне Обряда. Отказавшись от папы, мы потеряем и Церковь, и Обряд, а значит потеряем дорогу к Богу.
      -- Но мне противен обряд, проводимый священнослужителем, связавшегося с "могильщиками"! - воскликнула королева. - Я не ощущаю чистоты в его руках.
      -- Дитя мое, -- тихо произнес епископ. - Кажется, я знаю, кто тебе нужен. Поезжай в деревушку Дюкасс на южном побережье. В миле от нее, в скалах над морем живет отшельник Исидор, люди почитают его святым. Он лечит и унимает душевную боль. Поговори с ним.
      -- Что мне это даст? - с сомнением спросила королева.
      -- Этот человек творит чудеса. - мягко увещевал ее отец Робер. - Он великий подвижник, потому что поборол дьявола в себе. Может быть, он поможет и тебе обрести смирение?
      -- Говорят, он слеп? - задумчиво протянула Хельви.
      -- Это правда. - кивнул епископ. - В день, когда он ослеп, его душа прозрела.
      -- А как он лишился глаз? - почти с испугом спросила Хельви, на которую человеческое увечье в последние месяцы производило тягостное впечатление.
      -- Он ослеп от дыма. - отозвался священник. - От дыма костра, на котором должны были сжечь его, а сгорел совсем другой человек. Это наказание за подмену.
      -- Хорошо, - кивнула Хельви, - я поеду. Спасибо, отец мой, за поддержку. Теперь я хотела бы отдохнуть.
      Харвей, как ошпаренный, отскочил от двери и успел пересечь комнату, скрывшись в гардеробной, когда королева и ее исповедник вышли из молельни. На прощание отец Робер перекрестил Хельви.
      -- Благослови тебя Бог, дочь моя.
      Женщина поцеловала его руку и, неуклюже двигаясь, пошла к креслу у камина.
      Вороватое явление мужа из гардеробной ничуть не удивило ее. Она смерила Харвея долгим отстраненным взглядом и отвела глаза к огню. Сейчас они казались особенно темными и печальными. Смирение Хельви в разговоре с отцом Робером ободрило консорта, и он решил возобновить утренний разговор. Напрасно. Покладистость ее величества явно не распространялась на семейные дела.
      -- Мы не закончили. - сказал Харвей, садясь напротив жены.
      Хельви подняла на него взгляд, в котором читалась бесконечная усталость.
      -- Ты сказала, что я посягаю на твою власть. Объяснись.
      -- Я отдала тебе только то, что и так по праву было твоим. измученным голосом отозвалась королева. - Но не заставляй меня радоваться по этому поводу. Я привезла Гранару короля, и довольно. - ее ладонь тихо стукнула по подлокотнику кресла. - Большего от меня никто не смеет требовать. - Ее глаза почему-то опять налились слезами.
      "Возможно, я остолоп, но я ничего не понимаю", -- подумал Харвей.
      -- Разве ты ничего не получила в замен? - спросил он. Для Деми было естественным считать, что та маленькая толика власти, которой с ним поделилась королева, сторицей оплачена его нежностью и заботой о ней. Его любовью, наконец.
      -- Взамен? - откровенная насмешка в голосе молодой женщины покоробила мужа. Взгляд Хельви стал холодным и колючим. - Мужчину я нашла бы себе где угодно. - с расстановкой сказала она. - Пока была королевой.
      Глава 8
      Дорога шла через скалы. Поднявшийся над морем ветер яростно трепал воду, так, что даже сверху, с тропы была заметна частая рябь. По небу быстро летели рваные клочья грязно-серых облаков, в дырах между которыми просвечивало бледно-голубое, по-весеннему нежное небо.
      Море казалось темным, но пробивающиеся широкими косыми столбами солнечные лучи выхватывали то один, то другой кусочек бесконечной водяной чаши. Хельви любила бывать в пустынных местах, ей нравилось наблюдать молчаливую мощь природы, не оскверненную человеческим присутствием.
      "Господи! Чуден мир твой". - вслух сказала она, улыбнувшись тишине и спокойствию своих мыслей. Уже давно королева не чувствовала в душе такого равновесия: словно две чаши весов были наполнены по края и встали, наконец, вровень друг с другом. Чаша ее долга перед короной и чаша ее измученного, усталого сердца. Сколько можно? Она всего лишь женщина и принимать решения не ее дело. Но и подчиняться - тоже не для нее.
      "Почему нельзя быть свободным? Либо то, либо другое. А если я не хочу выбирать? Просто встать и уйти. Шагать между этих обломков, ни о чем не думая, ни о чем не жалея. Все выше и выше. Туда, откуда бьет солнце. Если б можно было отказаться от долга... отказаться от сердца..."
      Начался апрель, и здесь на побережье приход весны казался заметнее, чем в глубине страны. Теплый ветер дул со стороны Фаррада, через море. Хельви вспоминала, как провела в этих местах пять лет изгнания, после смерти отца. Она полюбила крошечное герцогство Грот, его крикливый прибрежный народец, но больше всего степь и скалы, сожженные солнцем кривые деревца терна, священные рощи золотых сосен на взгорьях, древние руины немые свидетели других эпох.
      Влажный порыв ветра раздул шелковый, подбитый песцом капюшон. "Уже апрель", -- со вздохом прошептала королева. Ровно год назад в такую же оттепель она приняла решение круто изменить свою судьбу и привезти из Плаймара лорда Деми... Теперь в конце месяца Хельви предстояло родить наследника. "Надеюсь, большего от меня никто не потребует!"
      Каменистая тропа между белых кручей вывела ее к вершине небольшого мелового холма, на котором несколько вертикально стоящих глыб образовывали стены, а кое-как сваленные на них вязанки сухих веток крышу убогого жилища. Пенка шел ровно, словно понимая всю ответственность своей миссии доставить королеву до места в целости и сохранности. Небольшой отряд охраны Хельви оставила в миле отсюда, внизу в деревеньке Дюкасс. Она собиралась поговорить с отшельником наедине.
      Вдруг конь заартачился и задергал головой. Из-за угла жилища вышел большой, облезлый по весне волк и зарычал, оскалив желтоватые клыки.
      -- Ну куда же ты, Фенрир? - раздался за камнями ровный укоризненный голос, от которого королева едва не потеряла равновесие. - Куда ты побежал? У нас гости? Прими гостей как подобает.
      Волк перестал скалиться и нехотя завилял хвостом.
      -- Не бойтесь его, Ваше Величество. - из-за серых камней навстречу всаднице вышел человек в грубой дерюжной хламиде, подпоясанной широким кожаным ремнем с давно стершимся золотым теснением.
      Этот пояс - явный знак рыцарства - был первым, что бросилось в глаза молодой женщине. Но и остальные черты святого старца удивили ее не меньше. Он был высок и очень хорошо сложен, но чрезвычайно худ. Годы, проведенные без тренировок, не ослабили крепость его мышц, и, оглянувшись вокруг, Хельви поняла почему. У стены стояла ровная поленица сосновых дров.
      -- У вас фигура воина, а не отшельника, отец мой. - произнесла Хельви, внимательно разглядывая длинные, некогда рыжевото-русые, а теперь поседевшие волосы. Вместе с не слишком заботливо расчесанной бородой они скрывали половину лица и старили его.
      "На самом деле ему около сорока", -- с изумлением подумала королева, готовившаяся встретить в этих местах замшелого старца.
      -- Так и есть. - улыбнулся отшельник, протягивая гостье руку, чтоб помочь ей слезть с седла. - Когда-то я был воином Божьим. Во всяком случае нам так говорили, -- он вздохнул, -- что мы воины Божьи.
      Сердце Хельви забилось так сильно, что она едва удержала дрожь в пальцах, которые положила на большие, огрубевшие от тяжелой работы ладони хозяина здешних мест. Она не испытала неприятного ощущения от того, что человек, живущий фактически на улице, подошел к ней так близко. От него пахло костром, разводимым на воздухе - один из любимых запахов королевы со времен походов и ночевок в лесу -- свежей хвоей и солнцем.
      Королева долго, не отрываясь, смотрела на его руки - сильные, кряжистые, с красной потрескавшейся кожей. "Нет, нет, не может быть", -сказала она себе и осторожно сползла на землю.
      -- Отец мой, как вы видите, где я? - с изумлением спросила молодая женщина.
      Его выцветшие голубые глаза с остановившимися зрачками глядели мимо нее, куда-то так далеко, что Хельви не могла себе даже вообразить. Отшельник явно был слеп и в тоже время совершенно точно знал, где находится его гостья, чтоб вовремя поддержать королеву под локоть. "Боже..." - Хельви прижала ладони к щекам.
      -- Как вы узнали, что я королева?
      -- Не слишком ли много вопросов? - усмехнулся он. И от этой мягкой, чуть высокомерной улыбки женщине защемило душу.
      -- Господь лишил меня простого человеческого зрения, -- пояснил отшельник, -- в наказание за то, что я был так слеп. Но, -- он снова улыбнулся, -- зато теперь я вижу гораздо больше... Осторожно! - хозяин подхватил споткнувшуюся о камень Хельви. - Осторожнее, Ваше Величество, вам теперь нельзя думать только о себе. Мать не имеет права быть такой эгоистичной!
      "Неужели он и это знает?" - поразилась Хельви.
      -- Отец мой, все и дело-то в том, что я никогда не хотела быть матерью. - призналась она. "Что это меня вдруг понесло? - рассердилась на себя королева. - Откуда такая откровенность?"
      -- Тише. - отшельник приложил палец к ее губам. - "Не оскорбляй провидение словами лишенными смысла".
      -- Книга Неемии. - машинально отозвалась женщина.
      -- Книга Иова. - мягко поправил ее старец - Ваше величество совсем забросило Писание. У Вашего величества ни на что нет времени. Даже на себя.
      Хельви в ужасе схватилась за свою растрепавшуюся во время верховой езды прическу.
      -- Я так некрасива? - "Что слепой может мне ответить?"
      -- Вы прекрасны. - отозвался он с таким искренним чувством, что королева вздрогнула и вновь внимательно посмотрела на него. - Даже мой волк больше не осмеливается рычать на вас.
      Хельви оказалась на пороге хижины.
      -- Не побрезгуйте моим бедным жилищем. - отшельник радушно пригласил сою гостью внутрь. - У меня нет ни золотой посуды, ни удобной мебели, но ваше присутствие, -- он чуть заметно улыбнулся, -- может превратить любую хижину в царские чертоги.
      Его старомодная любезность тронула королеву. Дверь скрывал кусок мешковины. Отшельник поднял его, пропуская королеву внутрь. Остромордый волк улегся у входа и широко зевнул.
      В сумраке жилища, пронизанном тонкими лучами солнца, бившими сквозь щели в потолке, Хельви не сразу рассмотрела круглое костровище на земляном полу. Оно было обложено камнями и заменяло очаг. Королева потянула носом запах золы и с удивлением констатировала, что в такой убогой хижине топят яблоневыми поленьями. Справа стоял стол из не струганных сосновых досок, на нем красный глиняный горшок с прозрачным медом, по которому плясали золотистые пятна солнечных зайчиков. Слева несколько вязанок ржаной соломы, прикрытые белыми козьими шкурами грубой выделки - женщина догадалась, что это постель. Единственным достоинством хижины был свежий воздух, ветер свободно продувал ее сквозь большие дыры в стенах, и Хельви поежилась, представив, как холодно здесь зимой.
      -- Отшельник должен терпеливо встречать невзгоды, - улыбнулся старец, усалив королеву на шаткую скамью перед столом, -- а моя прежняя закалка позволяет мне не болеть.
      -- Вы держите волка вместо домашнего пса? - спросила Хельви, с опаской поглядывая на зверя.
      -- Нет, -- покачал головой отшельник. - Они все приходят ко мне, когда им хочется или когда нуждаются в помощи. И медведи, и орлы, и дикие козы. Этот волк несколько месяцев назад попал в капкан. Я лечил ему ногу.
      -- Вы не боитесь их? - спросила королева.
      -- Нет, -- улыбнулся старец, - Бояться в этом мире следует только людей.
      Хельви согласно кивнула.
      -- Вы правы, мы придумали даже убийство во имя Бога. Как язычники. Хотя Господь сам себе принес себя в жертву, чтоб раз и навсегда прекратить человеческие жертвоприношение.
      -- Счастлив Гранар, имея такую королеву. - тихо произнес отшельник.
      -- Я больше не королева. - одним вздохом ответила Хельви. - Я сосуд, в котором до времени держали вино, пока оно не обрело крепости. Но скоро оно выплеснется, а сосуд можно будет и разбить.
      -- Как ты горда. - с осуждением покачал головой отшельник. - А гордость отнимает счастье. Я знавал гордость. - в его голосе послышались тоскливые нотки. - Не ту, что ты. Другую. Мне казалось, моему уму подвластно все. Стоит только перечитать древние книги. Понять заклинание. И я буду управлять духами стихий, узнаю, как создан мир, проникну в его сокровенные тайны... Тщетно. Ничего, кроме боли. А Бог так и остался непостижим в своей простоте.
      Хельви склонила голову на руки. "Почему бы и мне просто не пойти... к Харвею. Сказать, что он для меня значит?"
      Отшельник удовлетворенно кивнул.
      -- Наша гордость заставляет страдать тех, кто нам особенно дорог. подтвердил он ее мысли. - Зачем вы мучаете его? Ведь без него ваша жизнь потеряет смысл.
      Хельви вскинула на собеседника бесконечно усталый взгляд.
      -- Много лет назад, -- медленно начала она, -- я любила одного человека. Очень. - королева умолкла и долго смотрела на свои руки. - Я была готова умереть, ради одной минуты его жизни. Но не уберегла его.
      -- Вы не могли этого сделать, - глухо отозвался старец, - Потому что Бог написал для вас и для него разные судьбы. Когда вы его встретили, у вас уже была другая дорога...
      -- Откуда вы знаете? - с испугом спросила женщина.
      Он не ответил.
      -- Значит наша встреча была напрасной. - тихо произнесла она. - Но почему Бог попускает такие встречи? Бесплодное цветение и страшную боль? по ее щекам сами собой потекли слезы.
      --Неужели вы все еще любите его? - потрясенно спросил отшельник. В его голосе послышалась слабая нотка раскаяния.
      -- Да, отец мой. - просто ответила королева. - Моя память сильнее сердца. Мне кажется, я всегда любила и буду по-настоящему любить только его.
      -- А если б он не погиб? - мягко спросил гостью старец. - Если б вы встретили его сейчас, через много лет, когда в вашей судьбе все уже так изменилось?
      Хельви вдруг представила, как перевернулся бы для нее мир, и вместе с недоверчивой радостью испытала необъяснимый испуг. Что бы она стала делать? Куда бы пошла? Ведь ее жизнь и правда сильно изменилась. Харвей, от которого ей предстоит родить ребенка, для нее не просто муж. Он еще и король.
      -- Вот видите. также мягко произнес отшельник. - Я не прошу вас отрекаться от того, что вам дорого. Но, -- он улыбнулся с грустным пониманием, -- прошлую любовь надо оставлять в памяти, а не в сердце. Попробуйте понять: вы ни в чем не виноваты перед ним. И, позволяя себе снова любить сейчас, никого не предаете.
      Хельви тряхнула головой.
      -- Нет, это не так. Я не смогла тогда защитить свою любовь, а сейчас отдаю другому человеку чувство, предназначенное не для него.
      Она совсем запуталась и не знала, как выразить свою непонятную для постороннего человека мысль. Но отшельник, казалось, ясно сознавал, о чем говорит королева.
      -- Бедная девочка. - он погладил ее по светлым спутавшимся волосам, и тут Хельви прорвало.
      -- Просто он умер. - всхлипнула она. - Умер, а я осталась. Одна. И куда же мне было девать свою любовь? Я выплеснула ее на первого попавшегося... Потому что он так похож... иногда...
      Искренняя жалость сдавила сердце отшельника. "И почему я...?" подумал он, но тут же остановил себя.
      -- Не стоит называть лорда Деми первым попавшимся. - покачал головой старец. - Ты грешишь против истины. Прошло десять лет, прежде чем твоя душа снова улыбнулась. Вспомни, разве ты отдала хоть каплю этого чувства достойному и сильному лорду Босуорту? И разве тебя не мучает порой раскаяние за то, что ты не смогла заплатить за его любовь той же монетой?
      "Он и правда святой, раз так легко читает в чужом сердце".
      -- Пока ты просто развлекалась с горцем, -- сурово сказал отшельник, -- ты не считала это предательством твоей старой любви. А лорда Деми ты любишь, и именно это терзает твою душу. Тебе кажется, будто ты предала того, другого человека, который давно умер.
      -- По моей вине. - упрямо заявила Хельви.
      -- Говорят, что людям нравится упиваться своими страданиями. - почти рассердился отшельник. - Вашему Величеству нравится считать себя виновной и ранить себе сердце. Даже боль, принесенная памятью о Монфоре, кажется вам сладкой. Но это не любовь, поверьте.
      -- Возможно. - протянула королева. - Я так устала и не знаю уже, где правда, а где моя собственная выдумка.
      -- Правда в том, -- смягчившись произнес старец, -- что вы с рождения предназначены были лорду Деми - последнему отпрыску второй королевской династии древнего Монсальвата. И не можете любить никого другого. Без вашего взаимного чувства невозможно возрождение Сальвы - ни гор, ни морей, ни лесов, ни рек, ни полей. Не сознавая, вы любили его с того самого мига, как увидели еще ребенком. И не Деми похож на Монфора, а несчастный командор Золотой Розы задел вашу душу, чем-то неуловимо напомнив мальчика, с которым вы были обручены когда-то давным-давно. - отшельник не сдержал тяжелого вздоха. - Вам пора перестать смотреть в перевернутое зеркало, хоть мне и больно говорить это.
      -- Почему? - Хельви, наконец, заставила себя внимательнее вглядеться в его лицо.
      Но старец поднял руку и, вытянув ее вперед, осторожно коснулся глаз королевы.
      -- Спи, дитя мое. Ты так устала. - прошептал он.
      -- Я не хочу спать. - попыталась возразить женщина, чувствуя, как ее веки наливаются свинцом, а тяжелая голова клонится на стол. - Что вы со мной сделали?
      -- Спи, не бойся. - улыбнулся отшельник. - Тебя здесь никто не потревожит. - Он подхватил на руки готовое соскользнуть со скамьи тело королевы и бережно отнес его на ложе в углу. - Тебе надо все вспомнить Хельви, чтобы суметь забыть. Хотя, -- отшельник почувствовал, что глаза у него начинает щипать, -- я отдал бы все на свете, ради твоей горестной памяти.
      Сделав волку знак, покинуть хижину, старец вышел из нее на гребень холма и сел на высокий серый валун лицом к морю. Слабый ветер обдувал его разгоряченные щеки. Десять лет он провел в этих краях. Десять долгих лет! Даже не надеясь встретить королеву. И вот она сама приехала к нему, чтобы... освободиться от него самого. "Какой прекрасной она стала. И какой беззащитной. - монах улыбнулся. - Если б моя воля... Я не отдал бы тебя никому! Но я должен".
      Он поставил лицо ветру и поднял невидящие глаза на бесконечную морскую гладь. Такой же обзор открывался когда-то с башен замка Мон-Кер, хотя путь с горной кручи до побережья занял бы целый день верхом. Слепота не мешала отшельнику живо представлять себе далекую синеву, позлащенную лучами закатного солнца и легкую рябь волн - все то, что так радовало и утешало его сердце.
      Глава 9
      Дети влезли на вершину холма и огляделись вокруг.
      -- Нам влетит. - сурово сказал мальчик, отряхивая руки от земли. Твоя мама не разрешает ходить так далеко.
      -- А ты струсил? - фыркнула девочка. - Смотри какая красота! И разве ты не хочешь увидеть эльфов?
      -- Я сыт по горло твоими эльфами. - вспылил маленький лорд Деми. - И если хочешь знать, я ни за что не пошел бы сюда, если б не боялся отпустить тебя одну! Вечно ты что-нибудь придумаешь. - Его брови были сердито насуплены, но в глазах читалось опасливое любопытство. Он огляделся вокруг, ища сказочных существ в кустах боярышника, но заметил только слабое дрожание веток на ветру.
      И почему он ей всегда верит? Хоть раз принцесса сказала правду? Хельви врет постоянно! Что на чердаках и в подвалах замка полно приведений. Что в полнолуние из башни Мелюзины вылетает дракон. Что в холмах за Сальвой живут эльфы, и они назначили ей сегодня встречу на самой вершине Мавлхида. Хорошо еще что владыкой Гранара со временем станет он, а то подданные, недолго думая, удавят королеву-обманщицу. И все же... как интересно делать вид, что ее выдуманные истории - правда!
      -- Ну? Нет тут никаких эльфов. - заявил Харвей. - Идем домой, а то нас хватятся.
      Хельви скорчила плаксивую гримасу.
      -- Так нельзя, надо подождать. Вон каменное кольцо, знаешь что это такое?
      Мальчик с крайним недоверием уставился на круг, грубо вытесанный из серого гранита и торчавший на вершине холма. Меньше всего ему хотелось подниматься к этим чертовым камням! Если честно, то он их побаивался. Не даром люди обходят такие места стороной.
      -- Это вход в царство эльфов. Если мы пролезем сквозь кольцо, то сразу их увидим. Они здесь, совсем рядом, только мы не замечаем. Пошли? голосок девочки стал умоляющим.
      Харвей непреклонно мотнул головой.
      -- Мы идем домой.
      -- Ах так? - принцесса попыталась вырвать у него свою руку. - Дойти почти до самого конца и повернуть назад! Очень на тебя похоже. Ты струсил!
      Маленький Деми тряхнул челкой. На такую дешевую уловку он не купится.
      -- Просто я не хочу. - заявил Харвей. - Христианским владыкам не пристало лазать среди колдовских камней, как поганым язычникам!
      -- Ну пожалуйста. - взмолилась Хельви. Она-то знала, зачем привела его сюда, только ни за что не скажет ему правды. Он такой славный! Она хочет, чтоб сын дяди Дести остался с ней навсегда. Мало ли что может случится. Поссорятся их отцы, победят фаррадцы или беотийцы! Она не может ждать! Няня рассказывала, будто в стародавние времена, когда люди еще не строили церквей, свадьбы справляли на этом холме. Жених с невестой пролезали сквозь волшебное кольцо короля эльфов и считались мужем и женой. И сейчас влюбленные тайком прибегают сюда перед венчанием. Кто рука об руку пройдет через круг, тот не расстанется во веки, а если и расстанется, то обречен на новую встречу.
      -- Идем. - потребовала принцесса, но мальчик не двинулся с места. Ну что ж, -- Хельви воинственно вздернула нос, -- тогда я одна. Я сама увижу эльфов, может быть даже растворюсь в воздухе, попав в их страну, а ты оставайся здесь и потом будешь объяснять маме, куда я исчезла!
      Она вырвала свою ладонь из его сильных пальцев и спотыкаясь побежала к кольцу, ужасно боясь, что он догонит ее и остановит.
      -- Куда ты? - прежде чем Харвей успел снова схватить невесту, она, взметнув клетчатые шерстяные юбки, вскарабкалась на край отверстия в кольце и проскользнула сквозь него.
      Руки мальчика вцепились в шероховатый потрескавшийся камень, сердце часто стучало от негодования. Вот он сейчас ей задаст! Хельви, стоявшая с другой стороны кольца, дернула его за плечи, и Деми, перекувырнувшись через голову, свалился на траву к ногам спутницы.
      -- Ты скверная! Я не хочу на тебе жениться! - закричал он, потирая ушибленную шею. - В следующий раз я тебя отлуплю! Так и знай. - Харвею уже внушили, что женщин не бьют, и он часто сожалел об этом при общении с Хельви.
      -- Смотри! - девочка замахала на него рукой. - Вон там. Кажется, всадник! - принцесса указывала на дорогу, огибавшую подножие холма и ведшую к столице.
      В воскресный день она была пустынна, тем более сейчас, когда объединенные войска короля Рэдрика и лорда Деми ушли на запад, чтоб дать беотийцам решительную битву у крепости Гуарх и освободить Белую Сальву от плаймарского владычества. Всадник несся со скоростью ветра. На его пропыленных погнутых доспехах красовался белый сокол - герб Западной Сальвы - хорошо заметный даже с вершины холма.
      -- Это рыцарь твоего отца. - с тревогой сказала Хельви.
      -- Он, наверное, везет известие об исходе битвы. - предположил мальчик. -- Побежим вниз, если успеем остановить его, узнаем, как там?
      Дети опрометью кинулись по склону холма, не разбирая дороги, застревая ногами в едва заметных сусликовых норках, падая и снова вскакивая. Они оказались на обочине дороги, как раз когда одинокий всадник появился из-за россыпи серых валунов.
      -- Все в порядке. Это лорд Брасс, наш конетабль. - Харвей выскочил на дорогу так быстро, что рыцарь едва успел удержать черного жеребца, с которого уже клочьями валила пена.
      -- Ваша светлость, какое счастье, что я встретил вас! - воскликнул лорд Брасс, едва совладав с конем. - Садитесь скорее в седло, нам надо уезжать!
      Харвей было отступил назад.
      -- Но что случилось, сэр? И почему вы один?
      -- Все кончено! - выдохнул старый воин, вытирая ладонью пот со лба. Мы разбиты Дагмаром. Ваш отец погиб, либо взят в плен - никто не знает. Рэдрик отступил. - он с ненавистью посмотрел на маленькой дочь гранарского сюзерена. - Надо ехать, -- лорд Брасс подхватил Харвея за шиворот. - Теперь герцог вы.
      Оглушенный новостью Деми попытался сопротивляться железной хватке конетабля. До Хельви долетели обрывки фраз: "Вы не можете!" "Мне надо отвести принцессу домой!" " Я никуда не поеду!" и, наконец, "В Беоте враги отца!" Но лорд Брасс зажал мальчику рот ладонью, перекинул его через седло и дал коню шпоры.
      -- Харвей!!! - девочка не сразу пришла в себя. - Харвей! - она побежала по дороге. - Не бросай меня! Мне страшно!
      Всадник на черном жеребце скрылся за поворотом, и пятилетняя дочь короля Рэдрика осталась совершенно одна. В полу миле от столицы, на проезжем тракте, слева от холма св. Брана, куда они с Харвеем ушли тайком, из-за ее глупой выдумке. Теперь Хельви не могла бы с уверенностью сказать, что она хорошо помнит обратную дорогу. Девочка брела по пыльным камням и плакала, впервые в жизни осознав себя брошенной. Даже стук копыт давно смолк.
      -- Харвей, -- всхлипывала принцесса. - Харвей! - во сне плакала королева.
      Ее давило сознание собственной беззащитности. Уязвимости. Словно только что рядом с ней была стена и эту стену убрали.
      -- Харвей. - прошептала женщина. Так вот что, терзало ее столько лет! Один раз сильно испугавшись в детстве, она искала того, кто может отвести ее домой. И хваталась за каждую протянутую руку, не важно - та ли это рука.
      -- Роже! -- королева проснулась и с испугом уставилась в лицо сидевшего рядом с ней отшельника.
      Он осторожно взял в свои руки ее теплые, безвольные со сна пальцы.
      -- Теперь меня зовут Исидор, -- мягко поправил он, и звучание старого имени ранит мне душу.
      -- Но почему ты?.. -- Хельви рывком села и, прежде чем Монфор успел что-то сделать, обхватила его за шею, надолго прижавшись к нему. -- Я давно похоронила тебя и все-таки знала, что ты жив! -- королева всхлипнула.
      Так они и сидели, не смея шелохнуться, чтобы не нарушить хрупкого ощущения счастья, лишь на миг соединившего их вместе. Наконец, бывший командор отстранился.
      -- Не нужно, Хельви. -- попросил он. -- Я все еще мужчина. И то, что я не вижу твоего лица, не мешает мне чувствовать, как ты прекрасна. -Монфор встал и отошел к двери.
      -- Ты так же решительна, -- с осуждением сказал он, -- и также безрассудна в отношении себя, хотя я слышал, что как королева ты -воплощенная сдержанность и разум.
      -- Где-то я должна быть самой собой. -- грустно усмехнулась женщина.
      -- Ты приехала сюда одна. Верхом. Без охраны. -- покачал головой Монфор. -- Что угодно могло случиться дорогой. Если не с тобой, то с ребенком.
      -- Меня не волнует этот ребенок! -- с неожиданным ожесточением заявила королева. -- Сдержанность и разум, о которых ты говоришь, вынули из меня душу. Я уже ничего больше не хочу.
      -- Меня пугает то, что произошло с тобой. -- отозвался бывший командор, возвращаясь к Хельви и снова беря ее руку. -- Ты устала, я знаю. Но я знаю также и то, на что ты способна в таком состоянии. Скажи, ты ведь сейчас собираешься весь мир смести со своего пути? Не так ли?
      Хельви задумчиво кивнула.
      -- Я ехала сюда, не зная, что встречу тебя. -- тихо произнесла она. -- У меня и в мыслях не было говорить со святым старцем о своей душе.
      -- Ты не замечаешь в этом противоречия? -- усмехнулся бывший командор.
      -- Нет, -- королева тряхнула головой. -- Были дела и поважнее моих отношений с мужем. Папа снова потребовал отдать ему мальдорских рыцарей. Твоих бывших братьев.
      -- Об этом ты могла бы мне не напоминать. -- вздохнул Монфор. -- Я знаю о намерениях Гильдебранта.
      -- Откуда? -- удивилась женщина. -- У тебя голубиная почта со святым престолом? -- ее губы сложились у ироническую усмешку.
      -- Ветер из Альбици долетает и сюда. -- не разделив ее иронии, ответил отшельник. -- И это плохой ветер, Ваше Величество, -- бывший командор поморщился, -- он пахнет горелой человечиной. Как бы ни были велики грехи ордена, никто из моих покаявшихся рыцарей не заслуживал костра. Ни тогда, десять лет назад, ни сейчас.
      -- Что ж, -- королева слезла с ложа и прошлась по хижине. -- Хоть в одном наши взгляды сходятся. Я приняла решение отказать папе и, -- она помедлила, как бы не осмеливаясь договорить самое главное, -- и вообще порвать со святым престолом, как это сделали беотийцы.
      -- О твоих решениях я тоже осведомлен, -- отозвался Монфор, стоявший у входа в хижину, -- и позволь напомнить тебе, что ты принимаешь их за весь Гранар. Лишить свою страну благодати -- это, конечно, сильный ход. -- в его тоне прозвучала насмешка. -- Твой исповедник уже все тебе сказал. Я могу добавить только, -- он тяжело вздохнул, -- что Гранар называется Домом Святого Духа и не может перестать им быть по прихоти одной королевы.