-- Вы всех сегодня хорошо рассмотрели? - прервала его мысли Хельви. Она снова встала, достала фарфоровые чашки с тонким голубым орнаментом клубящихся над зарослями бамбука облаков и аккуратно сцедила в них отвар вербены. - Какая гадость. Вам сахара добавить?
      -- Можно не добавлять. - Деми покачал головой. - Пусть чуть остынет. Всех - это кого?
      -- Ну всех. - пожала плечами королева. - Д'Орсини, отца Робера, Ламфа, Лоше Вебрана, беотийского посла,.. Дерлока, наконец.
      -- Трудно сказать сразу. - Харвей принял из ее рук чашку и поставил на камин. - Во всяком случае я отличаю их друг от друга.
      -- О, -- протянула королева, -- они очень разные. И представляют разные силы. - добавила она, садясь. - С каждой из этих группировок вам придется еще столкнуться.
      Герцог подозревал что-то в этом роде. Со стороны королевы было большой любезностью дать ему некоторые пояснения о расстановке сил при дворе, а не выбрасывать, как щенка в океан. К тому же с завязанными глазами.
      -- Безусловно опасаться стоит только Лоше Вебрана. - задумчиво сказала женщина. - Он ставленник фомарионцев и заинтересован в вашей смерти.
      -- Почему? - не понял Деми. - Я и Фомарион? Какая связь?
      -- Прямая. Фомарионский двор был вынужден согласиться с моим отказом Арвену. Внешне мы даже не испортили отношения. Как видите, послы присутствуют на торжествах, принесли дары и поздравления. Но, -- она подняла палец, -- если вы случайно упадете с лошади и сломаете себе шею, утоните, переплывая реку, сгорите на пожаре или просто заболеете и скончаетесь, Фомарион будет очень рад. Потому что я сразу стану молодой вдовой без необходимых отговорок. Понятно?
      Харвей кивнул. Он уже сказал, что королева доходчиво объясняла положение.
      -- Лоше Вебрану вы не должны доверять ни при каких обстоятельствах. Он - ваш первый враг.
      "Я-то думал, что мой первый враг - Дерлок". - усмехнулся лорд. Королева поняла ход его мыслей.
      -- Дерлок - большой ребенок. - спокойно сказала она. - И совсем не такой плохой, как кажется. В конце концов его не трудно понять. Но Босуорт никогда не пойдет ни на тайное убийство, ни на сговор с чужой страной. Самое большее - драка в цветнике, поединок в горах. Ну словом, что-нибудь вполне честное.
      Как ни странно, но у самого Харвея сложилось именно такое впечатление.
      -- Его сильно не любят при дворе?
      -- Он горец. - пожала плечами королева. - Его личные качества здесь ни при чем. - Просто все жители долин с молоком матери впитывают страх перед кланами. И ненависть. - она грустно покачала головой. - Даже для отца Робера Босуорт не больше, чем разбойник. Ублюдок от рождения. Иногда мне очень обидно.
      Харвей кивнул. И это он мог понять.
      -- Вас будет пытаться поддерживать посол Беота. - продолжала королева. - Здесь нужно проявить максимальную осторожность. Сэр Энтони человек очень достойный, но если вы покажите всем, что опираетесь на его помощь, а значит на помощь Беота, вы оттолкнете от себя гранарцев. Останетесь в их глазах игрушкой Дагмара.
      -- Разве это не так? - лорд поднял бровь.
      -- Все зависит не от сегодняшнего положения, а от того, как вы сумеете разобраться с группировками при дворе. Сейчас ситуация не из лучших - вас готова поддерживать только беотийская партия, но если вы на нее обопретесь -- вы погибли.
      -- Что же делать? - поморщился Харвей. - Неужели здесь все так жестко делятся на враждующие стаи?
      -- Как везде. - вздохнула Хельви. - Но, благодарение Богу, у нас есть одна главная сила, которая решает все. Это собственно гранарская группировка: Робер, д'Орсини, Ламфа. Вернее они ее руководители. Очень влиятельная и очень опасная тройка, если вы не сумеете найти с ними общего языка.
      Герцог откинулся на спинку кресла. Ни епископ, ни молодой рыцарь, ни купец-казначей поначалу не показались ему серьезными противниками. На поверку выходило иначе.
      -- Зато, если вам удастся расположить к себе южно-гранарскую знать, -- продолжала Хельви, -- считайте, что ваше дело выиграно. Эти люди - стена. Я абсолютно доверяю каждому из них. Кстати, -- она усмехнулась, -- гранарская партия всегда на ножах с группировкой горцев, которую возглавляет Босуорт. И на первых порах они будут оказывать вам поддержку по мелочам, просто для того, чтоб позлить Дерлока. Не упустите шанс. Сойдитесь с ними поближе.
      -- Д'Орсини, я слышал, служит вам с первого дня?
      На лице Хельви появилась улыбка.
      -- Да, это очень преданный человек. Хороший воин. А главное, -- она чуть помедлила, подбирая слова, -- его преданность зрячая... Стала зрячей с некоторых пор.
      -- Что это значит? - не понял Харвей.
      -- Это значит, он теперь семь раз подумает, прежде, чем очертя голову, броситься в дело, всех обстоятельств которого не знает. отозвалась королева.
      -- Раньше было иначе?
      Ее лицо помрачнело.
      -- Не стоит об этом говорить. - с губ Хельви слетел хриплый вздох. Много лет назад Симон из слепой преданности причинил мне невероятную боль. Когда он понял, было уже поздно. Наверное, в этот день в нем навсегда сгорел восторженный мальчик, готовый весь мир зарубить за Гранар. Д'Орсини год совершал паломничество по святым местам. Потом нашел в себе силы вернуться.
      Харвей смотрел на нее с изумлением. По уклончивым словам королевы выходило, что рыцарь сильно обидел ее, и она же испытывала перед ним чувство вины.
      -- Симон очень сильный и очень верный человек. - сказала Хельви. - Мы с ним всегда были и останемся друзьями. - В случае беды, ему можно доверять как себе. - на ее губах появилась улыбка. -- Он счастливо женат. У него трое детей, и скоро будет четвертый.
      -- А этот смешной толстяк? - осведомился Деми.
      -- О! - молодая женщина рассмеялась. - Папаша Ламфа. Наш безжалостный кредитор! Самый высокопоставленный трактирщик Гранара! Это особый случай. С ним надо дружить! - ее лицо стало серьезным. - Я не сказала вам, Харвей, что взамен утраченных в Беоте земель, я передаю вам во владение ту часть Северной Сальвы, которая примыкает к заливу, и город Даллин. Под вашим же управлением остаются четыре полученные нами по договору западно-сальвские крепости и окружающие их нагорные территории.
      Молодой герцог задохнулся от удивления. Так он не нищий, полностью зависящий от милостей королевы? Его права отпрыска древних монсальватских королей подтверждены?
      -- Да, -- Хельви кивнула. - грамоты уже готовы, и Совет поддержал эту передачу. Северная Сальва сейчас не столько в запустении, сколько в полусне. В нее надо вдохнуть новую жизнь. Всю войну мы мечтали, что сможем построить на севере флот и крепость, замыкающую залив от чужих кораблей: Беот, Фомарион, морские разбойники - все они могут стать врагами.
      И опять Харвей очень хорошо ее понял.
      -- У вас огромный опыт, - с улыбкой сказала королева, -- и в этом деле вы сможете показать себя как ни где. К тому же, -- она посерьезнела, -- жители Северной Сальвы в последние сто с лишним лет были на отшибе нашей кровавой истории. Почти весь удар принял на себя Гранар. А здесь... здесь в вас будут видеть только вас.
      Деми кивнул. - он сознавал, о чем она говорит. В Беоте его заслоняла "измена" отца. В Гранаре всегда будут помнить прошлое беотийского адмирала. Никто никогда не смотрел на Харвей как на него самого. Разве что Хельви, сейчас.
      -- Так вот, -- продолжала королева. - Здесь, на севере, у Ламфа старинная торговая вотчина. Большое строительство, верфи, корабли... Много людей... Ну вы понимаете? Нужны еда, одежда, лес. Да мало ли что. Если вам удастся подрядами связать интересы казначея со своими собственными, вы получите сильного союзника. - Хельви поднесла чашку к губам и осторожно отхлебнула с краю. - Пора пить вербену.
      Деми залпом осушил свою и чуть не поперхнулся.
      -- Какая же гадость! Вы мне не сказали!
      При виде его сложившейся пополам фигуры у королевы на глазах от смеха выступили слезы.
      -- Я говорила! Говорила! Я спрашивала про сахар!
      -- Ты говорила о своих... идиотах! - зашелся кашлем герцог. - Но ни слова про то, что это нельзя пить!
      -- Ну, наконец-то, ваша светлость перешла на "ты". - Хельви налила ему воды. - Извини, дружок, но ты не слушал, я обо всем предупредила.
      Он обиженно вырвал чашку.
      -- В вашем запасе, Ваше Величество, остался еще один...
      -- ...Идиот. - подсказала она. - А как на счет изящно выражающихся матросов?
      -- Хельви, мне не до смеха. - простонал он, даже не заметив, что впервые назвал ее по имени. - В горле кол стоит, дай выдохнуть!
      -- Дышите на здоровье. - она поднялась и ладонью крепко стукнула его по спине. - Итак, отец Робер.
      Харвей сделал выдох и выпрямился.
      -- Он был моим наставником после смерти родителей, -- сказала королева, -- помогал собрать старых соратников отца, которым дядя Филипп, взойдя на престол, угрожал выдачей Фарраду. Я многим ему обязана.
      В скороговорке королевы чувствовалась какая-то принужденность. Словно молодая женщина, перечисляя заслуги епископа, старалась уверить в них саму себя.
      -- Это было невероятно давно. - произнесла она. - Сейчас отец Робер самый влиятельный человек гранарской партии, поскольку является главой нашей церкви. Его любит простонародье, уважает знать. С его мнением я не могу не считаться.
      "О д'Орсини она говорила иначе", -- заметил лорд.
      -- Я не просто советую, а настоятельно прошу вас относиться к нему с максимальным почтением.
      "И только? - про себя усмехнулся Деми. - Ни друг, ни враг. Во всяком случае положиться на епископа она мне не предлагает. И даже не подсказывает ключей к расположению старика. Не хочет? Видимо, я прав, что-то тут не совсем так, как ей стремится показать".
      -- Ну вот и все. - улыбнулась Хельви. - Чувствуете, как ненавистная вам вербена начинает действовать?
      На Харвея сонливость нахлынула даже быстрее, чем на королеву, поскольку он пил отвар впервые и не успел к нему привыкнуть. Сон навалился сразу и поначалу был глубок. Но потом в нем стали появляться какие-то смутные образы. Мало приятные, надо полагать, потому что Деми заворочался и застонал. Ему снились серые осклизлые стены. Бой больших часов. Скрип открывающейся двери. Омерзительное копошение крыс на полу. Это повторялось каждую ночь. С меньшей или большей отчетливостью. Лорд увидел свои руки на каменной кладке, он был прикован лицом к стене, и чей-то монотонный голос читал список бесконечных, невнятных, противоестественных вопросов. "Нет, конечно, нет!!! Разве они сами не понимают? Это же дико!"
      -- Нет?
      В воздухе взлетает толстый, как удав, бич и бьет по распухшим вывернутым пальцам. Не по телу, не по спине. Еще, еще.
      -- Нет!!!
      Харвей захлебнулся собственным криком. Он сидел в кровати, вытаращив глаза, и ничего не видел перед собой. Его трясло так, что древнее ложе сальвских королей ходило ходуном.
      Хельви разом слетела с постели.
      -- Что? Что? Что с тобой? - она в изумлении смотрела на лорда и не могла прийти в себя от испуга. - Тебе плохо?
      Он подавленно молчал, начиная осознавать, где находится. Комната уже серела от рассвета.
      Хельви босиком пробежала до стола, налила чашку воды и вернулась к нему. Деми протянул руку, но пальцы его тряслись, как будто по ним и вправду били кнутом. Поэтому чашка застучала по зубам. Хельви вовремя подхватила герцога за локоть и, прежде чем он окатил себя с ног до головы, влила воду ему в рот.
      -- Не стойте на полу. - выдавил из себя Деми. - Простудитесь. - он подвинулся, и королева присела на край кровати, подобрав под себя ноги. Простите, я разбудил вас.
      -- Ничего. - мотнула она головой. - Все равно пора вставать.
      -- Ну да. Наверное, половина четвертого?
      -- Половина шестого. - без всякой усмешки поправила Хельви. - И часто это у вас?
      Он проглотил неудобный комок. "Наверное, стоит сказать правду. Спим-то в одной комнате. Она все равно узнает".
      -- Каждую ночь. - подавленно сообщил Деми. Он боялся посмотреть на королеву, но на нее, видимо, это известие не произвело шокирующего впечатления.
      -- Что ж вы хотите? - развела руками Хельви. - Сколько прошло времени с тех пор, как они вас выпустили?
      -- Полтора месяца.
      Она ласково прикоснулась кончиками пальцев к его плечу.
      -- Люди годами мучаются. Жаль, что прямо сейчас нельзя начать давать вам маковый отвар как успокоительное. Придется переждать праздники, а то вы целыми днями будете спать. - королева ободряюще улыбнулась ему. - Все пройдет. - ее руки увереннее легли Харвею сзади на плечи и снова притянули его к подушке. - Забудется и уже не станет приносить такой боли, как сейчас.
      Он не заметил, как Хельви начала осторожно гладить его по голове. Это действительно успокаивало.
      -- Ложись. Еще можно поваляться полчасика. Конечно, мы уже не заснем...
      -- Нет, мне правда неудобно. - сказал Деми, глядя на нее. - Я буду каждую ночь орать, а вы не сможете спать.
      -- В Гранаре у вас будут собственные покои, другая спальня. Орите там на здоровье, раз стесняетесь делать это в моем присутствии. - сообщила Хельви. - А пока придется потерпеть общество человека, который время от времени будет трясти вас за плечо и говорить: "Эй, Харв, все в порядке, ты не там".
      Он невольно улыбнулся. Все-таки она славная, королева Хельви!
      Было хорошо лежать в еще сонной кровати, ощущая под боком теплое, свернувшееся клубочком тело, которое изо всех сил, прижималось к нему, как бы забирая его напряжение и злость. Деми закинул за голову руку, и Хельви взяла его за пальцы. Нежно, осторожно, но крепко.
      Только умывшись и переодевшись с помощью камердинера в новый охотничий костюм, лорд Харвей задумался об одной странности. Его не рвало.
      "А ведь она меня хватала! - ужаснулся он. - За руку, за голову, за шею, и потом мы почти час провалялись вместе". Спазмов не было. "Значит не так хватала. - остановил себя герцог. - Или я не о том думал".
      С Хельви было необыкновенно спокойно. Безопасно в каком-то не любовном, а человеческом смысле. И когда его царственная супруга появилась из дверей на противоположной стороне комнаты, где одевалась к охоте, Харвей понял, что рад ее видеть.
      Глава 6
      Дерлок не принял участия в охоте. После вчерашнего он лежал пластом, тихо стонал и просил рассола. Королева сокрушенно покачала головой, хлопнула себя по перчатке хлыстиком и развернулась на каблуках.
      -- Пойдем, д' Орсини. Он сегодня не боец.
      Симон вывел ее величество на крыльцо и поддержал стремя. Обычно Хельви в этом не нуждалась, но этикет есть этикет. К тому же при ее маленьком росте она хоть и умела влезать на лошадь сама, но делала это крайне не изящно, как деревенский мальчишка, карабкающийся на плетень. Поэтому помощь рыцаря обеспечивала королеве необходимую непринужденность и грациозность движений. Тем более в длинном платье. Тем более на глазах у всех.
      Белый Пенка плясал у ступеней. Это животное, видимо, было без ума от своей хозяйки, потому что бегать с Хельви на спине - все равно что бегать без всякого груза. Не то что под тяжелыми мужчинами, обвешанными кучей гремящего железа. Пенка, либо привык к восхищению, либо по натуре был щеголем, он воспринимал всадницу не иначе как дополнительное украшение и обожал, чтоб Хельви сверкала, шуршала и пахла лимоном. У новой хозяйки был только один недостаток - она не всегда хотела ехать туда же, куда предлагал Пенка. Тогда иноходец обижался, бил копытом, вставал на дыбы, словом, пытался объяснить, как она не права. Правда, у него еще ни разу не получалось убедить ее, но конь не отчаивался: в один прекрасный день она поймет и очень раскается. Потому что его маршруты - самые лучшие.
      Сегодня Пенка предвкушал полную свободу. По лаю псов на длинных ременных поводках и дудению сотен рожков животное понимало, что предстоит охота. А значит можно будет скакать, куда хочешь, потому что хозяйка не слишком-то любит травлю и предпочитает вольные прогулки в лесу. Во всяком случае раньше она никогда не возражала, если он вдруг, заупрямившись, сворачивал с общей дороги.
      Харвей вышел на крыльцо одним из последних. Он никак не мог примериться к погоде и осознать: стоит ли брать длинный плащ или ограничиться коротким. Солнце то сияло в полнеба, то забегало за мелкие белые облачка, предвещавшие дождь во второй половине дня. Наконец, Деми махнул на длинный плащ рукой и поспешил на улицу.
      Он не смог скрыть своего восхищения при виде Хельви в зеленом шелковом платье для верховой езды с длинным, ниспадающим до земли шлейфом, расшитым дубовыми листьями. Маленький треугольный воротник у самого горла всадницы кончался крупным, каплевидно ограненным изумрудом, раскачивавшимся при каждом движении. Вспомнив вчерашний разговор о платьях, Харвей искренне пожалел, что больше никогда не увидит жену в этом наряде. "Такой дурацкий обычай пора менять. - подумал он. - Удивительно, как их скряга казначей еще не настоял?"
      -- Четвертый туалет. - поняв, о чем он думает, сообщила ему Хельви, когда Деми вскочил на своего вчерашнего, вполне мирного жеребца. - Еще 12.
      -- Мне вас искренне жаль.
      -- По вашему лицу не заметно.
      Харвей действительно пожирал ее глазами, полными чего угодно, только не жалости. Сейчас трудно было даже представить, что эта недоступная, поигрывавшая уздой лесная королева всего час назад прижималась к нему в постели сонным, мягким котенком и говорила нежные, добрые слова.
      Странно, но ее теперешняя недосягаемость взвинтила его больше, чем утренняя взаимная близость.
      На снежно-белом жеребце
      Зеленою тропою
      Ты мчишься в солнечном венце
      Царицею лесною.
      Вспомнил Харвей свои очень старые стихи, посвященные совсем другой даме, и поморщился: Хельви заслуживала большего. Если б они оба были свободными людьми... Если б встретились где-нибудь на нейтральной территории...
      Королева дала знак выезжать со двора. Затрубил рожок, и охотники повалили в открывшиеся ворота. Даллин был небольшим городом, и окрестные леса сосновой стеной подступали к самым предместьям. Прожив всю жизнь в Беоте, Харвей только во время морских путешествий видел, чтоб дикая природа так откровенно торжествовала над цивилизацией. По дороге им попадались луга и целые пастбища, полностью залитые водой. "Наверное охота на уток была бы сегодня уместнее, чем на оленей. - усмехнулся герцог. - Интересно, далеко еще?" Вскоре доезжачие сообщили им о мощном олене-трехлетке, которого они выслеживали неделю и, наконец, подняли. Охота началась.
      Собаки были спущены со створа, дружно державшаяся до того кавалькада всадников вытянулась вдоль гребня холма и помчалась по направлению к маячившему вблизи лесу. Рога надрывались, псы задыхались от визгливого лая.
      Охота - дело хорошее. Но в ней Харвея увлекало преследование зверя, а не его убийство. В конце Деми всегда жалел, что поддался азарту и принял участие в травле заведомо более слабого противника.
      Сегодня олень вел преследователей не меньше полутора часов. Его песочно-желтая с темными подпалинами шкура то и дело мелькала среди зелени подлеска. Но зверь был либо слишком силен, либо слишком хитер, чтобы вот так просто отдаться в руки охотников. Даже собаки несколько раз сбивались со следа.
      -- Уж не водит ли нас лесной дух? - крикнул Лоше Вебран. - Может, это олень святого Беды Затворника, который является раз в сто лет?
      -- Тогда нам необыкновенно повезло! - отвечал на скоку папаша Ламфа. - Он приведет нас к подземной пещере с золотом! Так гласит легенда?
      К пещере, а вернее берлоге, олень их действительно привел, но не с сокровищами, а с медведицей. Ломая ветки, он промчался в двух шагах, сбив копошившихся на солнышке медвежат. А за ним на ту же поляну вылетело не меньше десятка всадников, не удержавших лошадей, и, помимо злой воли, окончательно затоптавших детенышей.
      Рев, который сотряс окрестный лес, был ужасен. Никуда не спешивший Харвей появился одним из последних, но то, что он увидел, заставило Деми резко натянуть узду. Разъяренная черно-бурая медведица, встав на задние лапы, изо всей силы ударила когтями лошадь, находившуюся к ней ближе всего. Это был конь д'Орсини, он не устоял на ногах и рухнул, увлекая за собой всадника. Симон успел освободить ногу из стремени, но было уже поздно, рыцарь со всего размаха полетел лицом на землю, а когда повернулся, медвежья туша падала на него. Все произошло слишком быстро, чтобы кто-нибудь мог сообразить, что делать. Д'Орсини закрыл глаза.
      "Он счастливо женат. У него трое детей, и скоро будет четвертый". эта фраза всплыла у Деми в голове не тогда, когда он прыгнул, и не тогда, когда буквально вытолкнул оглушенного Симона из-под медведицы, а когда громадное тело зверя опустилось на него. Все, что герцог мог сделать, это выставить вперед согнутое колено, на которое пришелся главный удар, и обеими руками всадить в брюхо зверя широкий длинный кинжал. Харвей почувствовал, как ломается в теле медведицы клинок, ударившись о железные ребра. Дальше он мог защищаться только руками. Сдавив ими необъятную шею зверя, герцог напряг мускулы и взмолился, чтоб все поскорее закончилось.
      -- Да бейте же ее! Бейте!
      Тело зверя почему-то обмякло, и Деми через красный туман увидел, как с него стаскивают медвежью тушу. Д'Орсини с окровавленным кинжалом в руках съехал на землю с хребта животного. От удара все его лицо было в земле, кое-где проступала кровь. Он склонился над Харвеем, навзничь лежавшим на траве, и приложил руку к сердцу герцога.
      -- Я жив. - сообщил ему лорд. - Помоги встать.
      Рыцарь немедленно подхватил его под руки.
      -- Как вы, сир? Ребра целы?
      Деми не сразу понял, что Симон обращается к нему, как к королю.
      -- Не знаю... Не уверен. Голова. - герцог потер затылок.
      Д'Орсини все еще поддерживал его на ногах.
      -- Приведите лошадь его величеству. - крикнул он. - Мы так никуда не дойдем.
      Оба были помяты, но живы. Серый жеребец Харвея шарахнулся от хозяина в сторону, но его удержали и помогли Деми взобраться верхом. Д'Орсини, прихрамывая, повел лошадь в поводу. Судя по взглядам, которые бросали на мужа королевы окружающие, он должен был чувствовать себя триумфатором. Даже горцы Дерлока не могли скрыть своего восхищения.
      -- Чего они на меня пялятся? - угрюмо спросил Харвей.
      -- Вы заломали медведя, сир. - отозвался Симон. - У нас здесь никто так не умеет.
      -- Брось пороть ерунду. - возмутился лорд. - Последний раз я видел медведя в плаймарском придворном зверинце, в детстве.
      -- Но вы его заломали. - упрямо повторил д'Орсини. - Идите посмотрите сами: шея свернута, - и добавил чуть тише, -- Хорошо, что королева этого не видела.
      Хельви действительно не была свидетельницей страшной сцены. Она преследовала оленя вместе с другой частью придворных и уже потеряла его след, когда великолепный трехлеток с ветвистыми рогами неожиданно выскочил на них, и охота вступила в свою заключительную фазу.
      Когда королеве донесли, что случилось с лордом Деми и графом д'Орсини, она едва не лишилась дара речи. Оба по-своему были ей необходимы, и обоих она чуть не потеряла в один день! Опрометью бросившись к легким шатрам, которые охотники разбили на просторной поляне для отдыха и позднего обеда, Хельви нашла обоих мужчин под присмотром придворного врача и обоим задала трепку.
      -- Куда вас понесло?! Откуда вы взяли медведя в нашем лесу?! Это надо уметь! - ее губы тряслись ни то от волнения, ни то от гнева. - Д'Орсини, ты бы видел свою исцарапанную рожу! Что у вас сломано? Что разбито?
      -- Смертельных исходов нет. - флегматично отозвался Харвей. - Но я расшиб спину и, кажется, ноги. Что до графа, то у него все на лице.
      Оба засмеялись.
      -- Не вижу причин для веселья! - сердито бросила королева, оборачиваясь к мужу. - Из-за ваших увечий, сир, все свадебные праздники могут пойти прахом.
      -- Расскажите об этом медведице. - пожал плечами Деми. - Мы ее медом из берлоги не выманивали.
      Симон предпочел ретироваться из шатра, сделав лейб-медику знак последовать его примеру. "Женаты один день, а устраивают друг другу семейные сцены. - удивился рыцарь. - С Босуортом она бы даже пререкаться не стала. Цыкнула на него как следует, а то и пощечин надавала. И весь разговор".
      Поздно вечером, уже по возвращении в город, Симон, убедившись, что Хельви, как и другие дамы, слушает большое представление менестрелей в нижнем зале, взял кувшин с вином, два кубка и поднялся в покои королевы, где рассчитывал найти Харвея.
      Лорд Деми сидел у стола, разложив на нем какие-то незнакомые д' Орсини по очертаниям земель карты, и покусывал кончик карандаша. Вторжение графа он воспринял как должное и указал ему на другое кресло за столом. Кивком головы герцог одобрил немое приглашение гостя наполнить чаши. Они молча выпили.
      -- Я обязан вам жизнью. - медленно сказал Симон. - И я не знаю, как поступить.
      Харвей поднял бровь.
      Видимо, рыцарь колебался, не решаясь сказать чего-то.
      -- Если вы не будете служить Беоту, -- наконец, выговорил он. - Я буду служить вам.
      Вот в чем дело. Деми грустно усмехнулся.
      -- Я не служу Беоту. - он покусал губу. - Уже более месяца. И не представляю ситуации, в которой снова присягнул бы королю Дагмару.
      -- Хорошо, если так, сир. - кивнул д' Орсини. - Потому что в противном случае я окажусь связан долгом по отношению к человеку, которому не смогу доверять.
      Они снова выпили.
      -- А королева? - спросил Харвей, прямо глядя в глаза гостю. - Вы доверяете ей?
      По губам рыцаря пробежала теплая улыбка, от чего его открытое лицо стало еще приятнее.
      --Конечно, -- кивнул он. - доверяю и хотел бы, чтобы с ней ничего не случилось. - Симон замялся. - Хельви - самое беззащитное существо, которое я знаю.
      Такой характеристики своей жены герцог ни от кого не ожидал.
      -- Мне казалось, она сильный государь. - протянул он.
      -- Да, -- кивнул д' Орсини, -- и в этом ее главная слабость. - он снова поколебался, стоит ли вести с лордом Деми такой разговор, но поскольку они пили без закуски, то рождающееся между мужчинами в таких случаях доверие взяло верх. - Она сломала свою жизнь у меня на глазах. сказал Симон. - И черт возьми, если б Хельви один раз плюнула на Гранар, как наплевала на себя, может быть все бы еще и уладилось. Я очень хочу, чтоб она была счастлива. - искренне добавил он.
      -- Твое здоровье. - Харвей поднял кубок. - Что мы пьем?
      -- Джин на вереске. Приятный?
      -- Да, пожалуй. Только крепкий. - лорд с усилием тряхнул головой. - Я не уверен, что счастье Хельви имеет ко мне какое-то отношение.
      Д' Орсини остановил его жестом.
      -- Простите, что лезу не в свое дело, сир, но я видел, как она с вами разговаривает. Вы равные. - он грохнул кубком по крышке стола. - Это дает ей шанс перестать командовать, заботиться, за всех все продумывать... Противно смотреть, что она с собой сделала! Только сопли подданным не вытирает! - д' Орсини выразительно провел кулаком под носом.
      -- Я закрою окно. Холодно. - Харвей встал и заковылял по комнате.
      Симон несколько мгновений с удивлением смотрел на него.
      -- И на таких ногах ты прыгнул под медведя? Что у тебя с коленями?
      Деми промолчал. Он вернулся к столу, снова налил кубки и после минутной паузы спросил:
      -- Можно я задам тебе один вопрос? Если не хочешь, не отвечай.
      Д' Орсини кивнул.
      -- Она любит Босуорта?
      Симон пожевал губами.
      -- Знаешь, -- он помедлил, -- Дерлока Хельви пошлет, когда захочет. Твое дело - как скоро это произойдет. - рыцарь снова задумался. - Хотя сам Дерлок гораздо лучше, чем его репутация.
      Видимо, на лице Харвея мелькнуло удивление, потому что д' Орсини посчитал нужным объясниться.
      -- Только Босуорт может держать в кулаке эту банду с гор. Но рано или поздно им надоест щипать зеленую травку, и они возьмутся за старое. Кто родился волком, не проживет овцой. Они убьют его, как уже однажды попытались сделать. И это будет черный день для Гранара.
      Деми не очень хорошо услеживал за мыслью собеседника, потому что особенности отношений племен в Гранаре были ему пока глубоко не ясны.
      -- Ничего, ты со временем поймешь. - хлопнул его по плечу д' Орсини. - У нас все слишком сложно, запутанно. Тут горцы, тут норлунги, тут гранарцы, северные сальвы, теперь еще прибавилась часть твоих подданных сальвы с запада. И каждый хочет отстоять свое. - молодой рыцарь провел рукой по лицу. - Раньше мне казалось, достаточно побелить Фаррад, Беот... и потом все само устроится. Любой, кто предлагал мир, как выход, мир любой ценой, был для нас предателем. Стыдно вспомнить, как мы в остервенении кромсали мечами тело короля Филиппа. Как же! Он унизил Гранар! Снова поставил нас на колени! Прошло десять лет войны, прежде чем мы стали задумываться над причинами, по которым он поступал так странно... Хельви поняла раньше других.
      "Да, это действительно зрячая преданность". - подумал Харвей.
      -- Так ты устал от войны? - вслух спросил он.
      -- Как все. - бросил д' Орсини, снова пригубив кубок.
      -- И не хотел бы больше воевать?
      -- Придется. - вздохнул рыцарь. - Хуже всего, если внутри страны. Горцы, норлунги... Какая разница? Как говорит Хельви: кровь у всех красная.
      -- У тебя трое детей? - спросил Харвей.
      -- Скоро будет четверо. - с явной гордостью заявил Симон. - И видимся-то с женой раз в полгода, наездами. А она беременеет от одного моего дня дома! - он сказал это с такой тоской, что Деми сразу понял, насколько граф соскучился по семье. - Хельви дразнится, говорит, я жену ко двору не пускаю. Это не правда, -- вздохнул рыцарь. - Двор-то все время кочевал. Разве беременная женщина вынесет такое? Первые полгода после свадьбы Элиан ездила со мной. И я был очень счастлив. А потом все, мы не рассчитали... Пришлось отвезти ее в поместье. С тех пор видимся, когда Бог пошлет. И что ужасно, здесь в походе по несколько месяцев ведь не будешь себя держать монахом... Так я потом все время боюсь не затащить ей какой-нибудь заразы. Нет, с меня хватит. - он улыбнулся. - Хочу жить в Гранаре, в своем доме, с кучей детей и, если воевать, то хоть с перерывами на Рождество и Пасху.