В общем, не будем ходить вокруг да около. Я провёл неделю в Раю. Мыслей о работе с каждым днём становилось всё меньше.
      Но время в Раю для нас, простых смертных, всегда ограничено. И меня всё же вернули с Небес на землю. Это сделала полковник, звонок которой в половине пятого вечера пробудил меня от послеобеденного сна.
      – Вынужденный отпуск – отличная вещь. Позволяет вздремнуть пару часиков после обеда. Да, бывший господин советник? – заговорила она – и сон с меня сняло как рукой. – Вредно спать днём, Брайан. Это нарушает обмен веществ.
      – Я как-то читал статью в медицинском журнале, где были написаны совершенно противоположные вещи.
      – Что же, сколько людей, столько и мнений. У тебя есть какие-то планы на ближайшие пару часов? Я бы хотела поговорить с тобой.
      Я сел на кровати и пару секунд безмолвствовал, разглядывая циферблат настенных часов. Нет, пока что у меня не было никаких планов.
      – Когда я могу приехать? – задал я вопрос.
      – Желательно, в ближайшие полчаса. Ты ведь знаешь, где я живу?
      Разумеется, я этого не знал. Поэтому записал адрес полковника и сказал, что постараюсь приехать как можно быстрее.
      По дороге я старался представить себе жилище своей начальницы. Почему-то я всегда думал, что она живёт в большом, но очень уютном доме вдалеке от города.
      Но адрес говорил обратное – полковник жила на Куинсе, причём в довольно-таки людном месте (хотя на свои скудные познания в области географии мегалополиса я полагаться не мог). Впрочем, и на Куинсе, разумеется, есть дома, думал я, с тоской разглядывая стоявшие впереди машины и подпевая игравшим в колонках Pink Floyd. Конечно, у неё дом. Иначе и быть не может. Дом с ухоженным садом и старинной мебелью.
      Но я ошибался. Полковник жила в шикарной двухэтажной квартире на последнем этаже новомодного небоскрёба – такого, где лифт, наверное, ездит со скоростью звука.
      В дверях я столкнулся со светловолосой девочкой. Она удивлённо распахнула ясные зелёные глаза и, похлопав ресницами, застыла, прижав к груди теннисную ракетку.
      – Добрый вечер, – поздоровался я.
      – Здравствуйте, сэр, – ответила девочка, не двигаясь с места. – Вы, наверное, пришли к маме?
      – Это Наташа, моя дочь, – проговорила появившаяся за спиной девочки полковник. – Знакомься, это Брайан.
      – Очень приятно, сэр, – кивнула девочка. Первое, что бросалось в глаза – полное отсутствие сходства между матерью и дочерью. – Простите, я опаздываю – мне нужно идти.
      Оглядев квартиру, я понял, что ошибся дважды. Мебель тут была самая что ни на есть современная. Больше всего поражало обилие техники – от домофона и самовключающихся ламп до странной модели мини-камина.
      – Она похожа на Дилана, – говорила полковник, пока я следовал за ней. – Как тебе моя квартира?
      – Я не поклонник технического прогресса – но впечатляет.
      – Признаюсь тебе – в обычной жизни я невероятно ленива. Я даже не умею готовить.
      Так что слежу за всеми новинками. – Полковник открыла какую-то дверь и жестом пригласила меня войти. – Вот и мы, дорогой. Надеюсь, ты не скучал.
      Полковник была ниже меня головы на две, и я без труда разглядел сидевшего в кресле мужчину. Это был Ник.
      – Ну наконец-то, – сказал он, обращаясь ко мне. -Ты успел побывать во всех "пробках" города?
      На Нике был тёплый халат и тапочки на босу ногу. Этот домашний наряд шокировал меня не меньше, чем одежда полковника – полупрозрачное платье чуть выше колена, открытые плечи и спина.
      – Бедняга не привык видеть своих начальников в таком виде, – рассмеялся Ник и кивнул на кресло. – Садись, Брайан. Прошу прощения за свой вид. Я только что принял душ.
      Я присел в кресло, и полковник подала мне неизвестно откуда взявшийся стакан воды.
      – Что же, друг мой, – снова заговорил Ник, пригладив ладонью влажные волосы. – Я решил, что будет лучше разобраться в проблеме лично – и поэтому взял на себя смелость на некоторое время покинуть солнечный Иран. Во-первых, хочу тебе сообщить, что ты вёл себя в высшей степени недостойно. Это благородный поступок – попытка защитить права своего коллеги. Но не стоит доводить дело до ультиматумов. Всему есть границы. – Ник помолчал, после чего перевёл взгляд на полковника. – Я понимаю, что Рэй – несколько… проблематичный сотрудник. Но не стоит бросаться в крайности. Ты могла бы понять его и попытаться поддержать.
      Несмотря ни на что. Как я уже говорил Брайану, вы оба неправы. И поэтому я здесь.
      Мне небезразлична судьба моих бывших коллег и подчинённых. Ты – отличный начальник, но даже у тебя есть свои слабости. Брайан тоже хороший руководитель, причём с великолепными перспективами. А Рэю не хватает дисциплины и понимания со стороны вышестоящих лиц.
      Ник выдержал паузу, сделал пару глотков из стоявшей на столе рядом с ним чашки (судя по запаху, там был или суп, или бульон), и продолжил свой монолог.
      – Ты, Брайан, возвращаешься на работу с понедельника. И Рэй тоже. И давайте договоримся, что такого больше не повторится.
      Я облегчённо вздохнул, а полковник покачала головой.
      – Вот откуда у Брайана этот нездоровый альтруизм.
      – Каждый начальник должен быть немного альтруистом, дорогая.
      – Немного – ключевое слово. Альтруизм господина советника порой переходит всякие границы.
      – Зато господин советник держит свой отдел железной рукой, а работа всегда делается вовремя.
      Не дождавшись ответа своей собеседницы, Ник достал трубку и крошечный мешочек с табаком.
      – На балконе, пожалуйста, – заявила полковник тоном, не терпящим возражений.
      – Как скажешь, дорогая. – Ник кивнул мне. – Пойдём, друг мой. Я хочу с тобой поговорить.
      На балконе я предусмотрительно повернулся спиной к открывшемуся виду на город – я всегда недолюбливал высоту.
      Ник присел на маленький стульчик и раскурил трубку.
      – Мне нужен совет, Брайан, – сказал он негромко. – Или просто выслушай меня. Я знаю, таких советов ты давать не любишь.
      – Это насчёт неё, так?
      Ник не ответил. Он молчал с минуту, попыхивая трубкой и разглядывая небоскрёбы.
      – На самом деле, я чувствую себя подлецом. Да чего греха таить – и тогда чувствовал… три года. Три года мы молча смотрели друг на друга – но оба отлично знали, что произойдёт. У меня было немало женщин после Марты – я, наверное, просто пытался убежать от одиночества, как и происходит в подобных случаях. Хотел найти этот кусочек сердца, который исчез после её смерти. Пару раз я даже убедил себя в том, что нашёл его. А с ней… будто что-то щёлкнуло – и всё вдруг снова на своих местах. Я опять стал собой. Ты, наверное, не знаешь этого – но у неё очень сложные отношения с мужем. Нет, не подумай, я тут не причём, я даже не вмешивался в это. Да и не собираюсь. Но я люблю эту женщину, Брайан, Бог знает, как я её люблю. Если бы она не сказала, что хочет меня видеть – меня бы тут не было. Наверное, это Рок – что всё произошло именно сейчас.
      Знаешь, стоит ей щёлкнуть пальцем – и я брошу работу к чёрту. На что мне работа?
      Я миллионер. У меня есть счёт в швейцарском банке. Но зачем мне всё это? Зачем, если эти деньги не сделают счастливыми меня и ту женщину, которую я люблю? У меня есть только работа. Ни родных, ни друзей. Даже мой сын не желает общаться со мной. А теперь даже моё счастье принадлежит другому… если бы я был последним ублюдком, то уговорил бы её развестись с мужем. Но я не могу. У меня не поворачивается язык. Ну, что ты молчишь? Чёрт, я ненавижу, когда ты молчишь.
      Это значит, что ты хочешь сказать то, что мне не понравится. Скажи, что в таком возрасте не заводят романов!
      – Романы заводят и не в таком возрасте.
      – Ты в своём репертуаре… ну ничего. Ты ещё молод. Жизнь тебя потреплет.
      – Если ты нашёл своё счастье, Ник, то за него надо бороться. Иначе зачем оно вообще, это счастье? Просто смотреть на него и думать о том, что оно никогда не будет твоим?
      – Думаю, она сама не знает, чего хочет. Ах, где же мои двадцать шесть? В университете. Лекции. Учёба. Магистр арабистики и международных отношений.
      Дипломат! А сейчас у меня полно седых волос и деньги, которые никому не нужны…
      – Ник махнул рукой. – Будь что будет. Пусть решает она. Я пас. И я уже сказал всё, что мог сказать. Скажи мне другое – когда мы будем гулять на твоей свадьбе?
      Домой я ехал медленно – хотя бы потому, что спешить было некуда. Мадена работала допоздна, и мне предстояла одинокая ночь.
      Я думал про сказанное Ником – и не был уверен, что мне следовало это слышать. Я ощущал себя так, будто совершенно случайно услышал что-то очень личное – что-то совсем не для моих ушей. С одной стороны, мне немного льстил тот факт, что Ник мне доверяет (я знал это всегда – но убеждаться в этом всегда было приятно). С другой – я не имел права это слышать. В конце концов, он когда-то был моим начальником, пусть и наши с ним отношения только отдалённо напоминали отношения начальника и подчинённого. А лезть в личную жизнь руководителей довольно-таки неэтично.
      Я желал ему счастья. Желал от всего сердца. Мне сложно было осознать всё, что он успел пережить и почувствовать ту боль, которую чувствовал он. Но я считал, что он заслуживает счастья больше, чем кто-либо другой.
      От мыслей меня отвлёк совершенно неожиданно запищавший сотовый телефон. Я огляделся в поисках аппарата – и обнаружил его на пассажирском сиденьи.
      Номер звонившего меня очень удивил – это была Надья.
      – Надеюсь, я не отвлекла тебя от важных дел? – спросила она. – Ты, случайно, не спишь?
      – Нет, я возвращаюсь домой. Что-то случилось?
      – Я не могу позвонить просто так?
      – Можешь, конечно же, можешь. Просто… твой звонок меня удивил. Как Рэй?
      – Пошёл прилечь. Ему опять нездоровится. Я посылаю его к врачу – но он никуда не собирается идти.
      – Ты что, не знаешь Рэя? Пока его не поведут к врачу за руку, он так и будет сидеть на одном месте.
      – Знаю. Просто я волнуюсь за него. Не очень хочется, чтобы мой муж умер, не дожив до сорока.
      Я притормозил у обочины и, отстегнув ремень безопасности, начал искать в барсетке сигареты.
      – Обещаю, я с ним поговорю. Ему давно пора задать хорошую взбучку. А ты как себя чувствуешь? Тебе уже лучше?
      – Да, намного. Послушай, я позвонила… ты свободен сегодня вечером? Просто мне хотелось бы немного развлечься – а Рэй, разумеется, никуда не пойдёт. Ты не слишком устал? Если да, то я…
      – На ужин в ресторане у меня силы найдутся, – рассмеялся я. – Ты возьмёшь машину или за тобой заехать?
      – Если ты заберёшь меня, я буду очень признательна. Где ты сейчас?
      – Буду через… – Я посмотрел на наручные часы. – Через сорок минут.
      – Отлично. Я успею собраться. До встречи.
      Надью я застал за сборами. Дети играли, расположившись на мягком ковре в гостиной. Я отдал им специально купленный пакет сладостей, и Дауд с Саидом, бросив игрушки, зашелестели конфетными фантиками.
      – Это мои любимые! – заявил Дауд, доставая из пакета конфеты с красными фантиками.
      – Куда ты их тащишь? – возмутился Саид.
      – Брайан купил их специально для меня!
      – Ещё чего! А ну верни, сукин сын!
      – Кто тебя этому научил? – в ужасе ахнул я.
      – Дедушка и папа. Дауд, верни сейчас же!
      Я разогнал детей, после чего разделил конфеты поровну.
      – Не надо ссориться. Конфет хватит всем.
      – Какая красивая штучка! – восхитился Дауд, с ловкостью фокусника выуживая из моего кармана паркер.
      – Это моя игрушка, малыш, – сказал я, забирая у него ручку.
      – Ух ты!
      Не успел я вернуть паркер на место, как Дауд уже вертел в руках мои очки.
      – Дай сюда. – Саид нацепил очки на нос. – Я похож на Брайана?
      – Дауд, Саид, оставьте его в покое.
      Появившаяся неожиданно Надья подошла к нам.
      – Опять сладости? Брайан, ты их избалуешь.
      – Пусть немного подрастут – совсем чуть-чуть – и я буду покупать им другие подарки. Чтобы папа не узнал, разумеется.
      – Куда ты, мама? – спросил Дауд, ухватив Надью за подол платья.
      – Я скоро вернусь. Не скучайте, дорогие мои. И чтобы в девять были в кровати.
      Никаких компьютеров и никакого кино. И не тревожьте папу – пусть он немого отдохнёт.
      Я давно не видел Надью в вечерних нарядах. На ней было простое чёрное платье чуть выше колена, дорогое манто и туфли на высоком каблуке. Надья распустила волосы и одела бриллиантовое колье, которое Рэй подарил ей в прошлом году – и теперь выглядела королевой. Я подумал о том, что давно не видел её такой красивой.
      – Ну, я хорошо выгляжу? – спросила она, будто прочитав мои мысли – Великолепно.
      – Для тебя я постаралась. Не каждый день ужинаешь с таким мужчиной, как ты.
      – Куда мы поедем? – поинтересовался я.
      – Мне хочется чего-нибудь… даже не знаю. Может, итальянский ресторан?
      – Как пожелает леди. Я знаю одно неплохое место.
      – Полагаюсь на твой вкус, – улыбнулась Надья, легко кивнув.
      – В любом случае, сегодня великий день. Не каждый день я ужинаю с женщиной, которую совершенно не волнует количество калорий в пасте и пицце.
      – Отлично ведёшь, – проговорила Надья вполголоса, чуть наклонившись к моему уху.
      – И почему я не знала, что ты так хорошо танцуешь?
      – Вероятно, нам просто не представлялась возможность потанцевать.
      – Почему же? В старые добрые времена мы часто бывали в местах, где были танцы.
      – Как тебе это место? Я очень его люблю.
      – Знаешь, танго – это один из тех самых танцев, который даёт потерявшей веру в себя женщине осознать, что для кого-то она всё же желанна.
      – Мне это только кажется – или мы правда не слышим друг друга?
      Надья улыбнулась, чуть отстранившись.
      – Это ты не слышишь меня, Брайан. Тебе неприятно об этом думать?
      – Давай присядем. Ноги у меня совсем не те, что с утра.
      Мы вернулись за столик. Надья снова принялась за еду, а я наполнил пустые рюмки.
      – Скажи мне, зачем ты рассказала Мадене про наш роман?
      – Я не хочу, чтобы эта женщина ошиблась в тебе, Брайан. Неужели ты не видишь, какими глазами она на тебя смотрит? Она же влюблена по уши.
      – И ты решила помочь ей опуститься на землю?
      – А заодно и тебе. Ты совершенно ослеп, Брайан. Приоткрой хотя бы один глаз.
      Такое состояние опасно для таких людей, как ты.
      – И на кого же я буду смотреть?
      – Хотя бы на меня. Если этого не делает мой муж – то почему бы моему бывшему любовнику не посмотреть на меня так, как он смотрел раньше?
      Я отставил тарелку в сторону и сложил салфетку перед собой.
      – Я всегда смотрю на тебя такими глазами, Надья. Именно поэтому я предпочитаю не касаться этой темы.
      – Ну конечно. Лучше молчать и делать вид, что ничего не происходит. – Она покачала головой. – Вы, мужчины, не умеете лгать глазами. У вас в крови два страха – это страх одиночества и страх приобрести зависимость от женщины. Вот так и мечетесь постоянно. Не знаете, чего хотите.
      – А ты знаешь, чего хочешь?
      Надья поправила причёску.
      – Чего я хочу? Немного. Я хочу чуть-чуть тепла. Самую капельку. И ещё – я хочу отвлечься, Брайан. Отвлечься от всей этой ерунды, которая на меня свалилась.
      – В таких случаях я иду в бар или ночной клуб и сплю с совершенно незнакомыми женщинами.
      – А почему я не могу выбрать для этой цели знакомого мужчину?
      – Можешь. Но ты обратилась не по адресу.
      Надья обиженно поджала губы.
      – Какой ты скучный, Брайан! Налей-ка мне ещё коньяка.
      – Может, хватит? Я хочу, чтобы ты вернулась домой в нормальном состоянии.
      – Пара рюмок погоды не сделает.
      Я потянулся за бутылкой, но Надья ловко перехватила её одной рукой, а второй сжала мои пальцы.
      – Приятно? – спросила она, глядя мне в глаза.
      – Разумеется.
      – За это я тебя люблю – ты совершенно не умеешь врать.
      – А своего мужа ты любишь?
      – Конечно, люблю. Иначе я давно бы развелась.
      Официант забрал полную пепельницу, заменив её чистой.
      – Желаете добавить что-то к заказу, сэр? – спросил он меня.
      – Нет, благодарю. Когда нам что-то понадобится, мы обязательно позовём вас.
      Официант кивнул, и, поправив висевшее на сгибе локтя полотенце, удалился.
      – Ты боишься меня, Брайан, правда? – снова заговорила Надья, поднимая глаза.
      – Мы обговорили всё давным-давно – мне дорога ты, и мне дорог Рэй. У меня не так много друзей, чтобы разрушить всё из-за мимолётного желания.
      – Ты ведёшь себя хуже ребёнка, Брайан. У тебя слишком много глупых принципов. И ещё больше дурацких страхов.
      – Я ничего не боюсь.
      – Кроме той женщины, которая никак не желает выходить у тебя из головы.
      – Да, её я боюсь – тут ты, пожалуй, права. Что ты во мне нашла, Надья? Посмотри на меня. Что у меня есть? Деньги? А разве у Рэя денег нет? Может, я умнее, красивее? Это относительно. Оставь меня. Я живу в своём мире. У меня нет жизни.
      У меня нет сердца. Все те слова, которые я тебе тогда говорил – это пустой для этого мира звук. Я никогда не увижу в тебе того, что в тебе видит Рэй. И никогда не дам тебе того, что он даёт тебе. Никогда. Я другой. Я не человек. Понимаешь?
      – Давай уйдём отсюда, Брайан. Тут так шумно. Так много людей. – Она снова протянула руку, и я коснулся её пальцев. – Они надоедают. Хочется чего-то другого. Мне нравится твой мир – втайне я всегда мечтала о таком. Постоянно на виду – и одновременно вдали от всех. Люди восхищаются тобой – а ты живёшь совсем в другой плоскости. Никакого телевизора, куча книг, тишина, кошки, только тебе понятные мысли, стихи… покой и полное отсутствие якорей. Тебя ничто не держит.
      Ты постоянно в движении – ты не нуждаешься в том, чтобы цепляться за что-то. И при этом умеешь радоваться жизни, выжимать из момента всё, что можно. Ты живёшь легко. Мало кто умеет так жить, Брайан. Именно поэтому к тебе тянутся люди. Они чувствуют это. Потому, что это невозможно не чувствовать.
      – Ты сама не понимаешь, что говоришь, Надья.
      – Люди редко понимают то, что они говорят. Они зачастую живут – и вообще не задумываются о том, зачем они это делают. Но ты не такой. И, наверное, это хорошо…Научи меня, как это – не быть человеком?
      Я оставил под одной из рюмок несколько банкнот – и мы оставили ресторан.
      – Ты замужем, а у меня есть женщина, – заговорил я, когда мы выехали на ярко освещённые улицы. – Тогда почему же я не чувствую ничего, кроме…
      – Иногда желание ине сходится с чувствами. Нам ли не знать.
      – Когда-то я думал, что ты оставишь его, Надья. Эта мысль не покидала меня. Я думал, что ты оставишь его – и будешь только моей.
      – И что, ты был уверен, что я это сделаю?
      – В глубине души я знал, что этого не будет. И я рад, что не сказал тебе этого тогда. Иначе сейчас всё было бы по-другому. Наши отношения с Рэем не изменились бы – но я не уверен, что смог бы общаться с тобой так же, как и сейчас.
      Мы сняли номер в крошечном отеле, оплатили его на несколько часов, купили бутылку дорогого шампанского – она совсем не вписывалась в простенький интерьер – и вернулись в прошлое. Возвращение оказалось приятным. Я ожидал чувства вины, ощущения опустошённости – но ничего подобного не испытал. Мы просто наслаждались друг другом – медленно, неспеша, как давние любовники, которые отлично знают, что нужно друг другу. Надья, жадная до чувственных наслаждений в любой форме, не изменила себе и в этот раз – и я тоже не остался в долгу. Именно это мы нашли друг в друге тогда (вероятно, прочитали по глазам) – желание заниматься любовью в любом месте, в любое время и в любом состоянии. Надья могла приехать ко мне в три часа ночи – и получила бы то, что хотела. Но прошлое никто из нас вернуть не желал – нам было хорошо с мыслями о нём и с осознанием того, что в полной мере его не вернуть никогда.
      Шампанское осталось почти нетронутым – мы выпили по бокалу, но вовремя поняли, что слишком измучены. Засыпать не хотелось – я намеревался отвезти Надью домой до рассвета, да и мне следовало вернуться домой и хорошенько отдохнуть.
      – Ты совсем не изменился, – сообщила мне Надья, поднимая с ковра мои сигареты. – Подумать только – насколько мозги мужчины могут быть повёрнуты на сексе. Тебе хватает твоей женщины?
      – Нет. Но я слишком много работаю.
      – Постоянно накапливающееся сексуальное напряжение – это нездоровая штука.
      Почему бы тебе не завести служебный роман? Держу пари, у тебя очаровательная секретарша.
      – Она замужем. Кроме того, есть что-то гадкое в служебных романах. Мои коллеги и так судачат обо мне – меня уже тошнит от сплетен.
      – Это дело, – кивнула Надья. – Ты прав. Нет ничего более противного, чем разговоры за спиной. Может, завидуют? В университете все женщины кусали локти, когда я замутила с профессором. Но какой мужчина, Брайан! Ты просто не представляешь. Какой ум, какая харизма, какой шарм! Какая туалетная вода, какой стиль, какие манеры! А какой любовник! Я думала, такие экземпляры уже перевелись.
      Я даже перестала общаться с некоторыми мужчинами. Ах, кстати. Если уж мы об этом заговорили. – Надья достала из сумочки сотовый телефон и открыла телефонную книгу. – Вот, смотри, – позвала она меня жестом. – С этим я общаться не буду – трахается хорошо, но непроходимо туп. И одевается безвкусно. С этим, пожалуй, тоже… скучен до невозможности. Этого я оставлю – творческий человек, художник, чрезвычайно тонка натура. Мне с ним очень интересно! Ну, а этот неприкосновенен.
      Прямо-таки скорая сексуальная помощь. Когда я звоню ему и прошу угадать, где сейчас мои пальчики – прилетает тут же. Рекорд – десять минут. Вот, а этот – музыкант. Играет просто божественно. Посвящает мне песни. Женат. Сотру, пожалуй – в последнее время меня не возбуждают женатые мужчины.
      Надья спрятала телефон и откинулась на подушки. Она замерла в мёртво-холодном свете луны, и я только сейчас разглядел на внутренней стороне её бедра небольшого крылатого змея.
      – Когда ты успела сделать татуировку?
      – Не разглядел? Ах, какой невнимательный! Ну немудрено – ты был очень занят… месяцев семь назад.
      – Рэй тебя не убил?
      – Что ты. Ему понравилось. Смотрю, и тебе тоже нравится. – Она поманила меня пальцем. – Иди ко мне. Так уж и быть, я позволю тебе разглядеть её поближе.
      – Вы сегодня так добры ко мне, леди.
      – Просто я люблю, как ты это делаешь.
      Надья запустила пальцы мне в волосы и довольно зажмурилась по-кошачьи.
      – Мы хорошо провели время сегодня – у меня давно не было такого приятного вечера.
      Я на некоторое время забыла обо всём. Это очень приятное ощущение. И эти твои глупости… мне всегда их не хватает. Может, останемся тут до утра? Нам некуда спешить. Рэй спит, да и твоя Мадена уже видит девятый сон… Мне кажется, что сейчас – самое время для твоих стихов. Тут такая хорошая атмосфера – ничего знакомого. Всё такое чистое, не тронутое воспоминаниями… хочешь?
      Я потянулся за бокалом и, чуть приподнявшись, сделал глоток.
      – Думаю, мне лучше отвезти тебя домой. Рэй будет волноваться.
      Надья обхватила колени руками.
      – Даже не знаю, хочу ли я этого – Мы не всегда делаем то, что хотим.
      Она положила руку мне на плечо.
      – Эта ночь ничего не изменит, Брайан. Мы по-прежнему будем друзьями. Я обещаю.
      Спасибо тебе. Мне действительно было нужно… это.
      – Леди будет одеваться? Или продолжит стирать из телефонной книжки неактуальные номера?
      Надья расхохоталась и встала.
      – Леди пойдёт в душ. Джентльмен подождёт её?
      – Надеюсь, она не задержится надолго.
      – Я мигом, – ответила Надья и скрылась в дверях ванной.
      Заспанный Рэй переводил взгляд с меня на Надью и, по всей видимости, никак не мог понять, что тут происходит.
      – Ты спал, милый? – спросила Надья с улыбкой. – Прости, что разбудила. Я забыла ключи. Брайан проводил меня до дома – он такой джентльмен.
      Рэй вгляделся в лицо жены.
      – Сколько ты выпила, Надья?
      – Совсем немного, любимый. И к водке я не прикасалась, правда!
      – Где вы были?
      – Гуляли, – ответил я. – Были в ресторане. Танцевали. А потом провели пару часов в отеле… так что теперь у тебя есть полное право исполнить свою давнюю мечту и дать мне по морде.
      Рука у Рэя оказалась тяжёлая – такому удару позавидовал бы и Мухаммад Али.
      – Вот ублюдок, – сказал я, осторожно ощупывая челюсть.
      – Да пошёл ты. Коньяк будешь?
      Я оглядел испачканные в крови пальцы – и к горлу тут же начала подбираться тошнота.
      – Рэй, я присяду. Мне нехорошо.
      – Разумеется. – Он взял меня под локоть. – Чёрт, я и забыл, что ты боишься крови.
      Ты извини, если что. Надья, принеси нам коньяка.
      Женщина была в дверях кухни, когда он окликнул её.
      – Что? – спросила Надья, не поворачивая головы.
      – Я люблю тебя.
      – Мило, – коротко ответила она и скрылась из виду.
      Я откинулся в кресле и положил руку на лоб.
      – Как мы будем делить мою жену? – спросил Рэй, устраиваясь напротив.
      – Ты перестанешь пить и говорить глупости, а меня вмешивать в это больше не будешь. Вот так и поделим.
      – Я не думал, что ты действительно это сделаешь.
      – Я не собираюсь отчитываться перед тобой, Рэй. Мы поговорили, немного выпили…
      – И принялись за старое.
      Рэй смотрел на то, как Надья открывает коньяк и разливает его по рюмкам.
      – В ресторане отличная музыка, – заметила она. – Жаль, что ты не пошёл с нами.
      – Думаю, я был бы лишним.
      – Это точно. Мы обсуждали то, что тебя не касается. Дай мне сигарету, Рэй.
      – Возьми. – Он протянул ей пачку. – Такими темпами ты начнёшь курить.
      – Начну. А ты не суй нос не в своё дело. Только я буду курить "Парламент". Это лучше, чем твой "Кэмел". Правда, Брайан?
      Я вздрогнул, отвлекаясь от мыслей.
      – Что? Ах да, конечно, лучше. Кстати, – обратился я к Рэю, – в понедельник ты можешь вернуться. Всё в порядке.
      Он неопределённо хмыкнул.
      – Надо же. Спасибо.
      – Тебе следует благодарить Ника, а не меня.
      – Он умеет благодарить только самого себя, – заявила Надья.
      Я снова наполнил рюмки и поставил бутылку на стол.
      – Вы можете объяснить мне, что тут происходит?
      – Тут? – переспросила Надья. – Ничего особенного. Мы пьём коньяк и беседуем.
      – Нет, я имею в виду, – я указал пальцем сначала на Рэя, а потом – на Надью, – что происходит между вами?
      – Не лезь в это, Брайан, хорошо? – сказал Рэй, поморщившись. – Я понимаю, что мы хорошие друзья – но это уже слишком.
      – То есть, это нормально – не приходить на работу неделю и пить каждый день? И то, что твоя жена приглашает меня на свидание – это тоже нормально? Я уже в это достаточно влез – гораздо больше, чем мне хочется!
      Рэй поднялся и вышел на середину комнаты.
      – Я объясню тебе, что происходит, если ты так этого хочешь! Последнее время у меня появилось чувство, что я – просто один из многих! Полезная вещица! Сама по себе она, эта вещица, никакой ценности не представляет – но зато может содержать, может согреть ночью, и с ней даже иногда можно потрахаться – она довольно-таки неплоха в постели. Наверное, ты думаешь, что я никогда не ревную свою жену – но это не так! Да к чёрту эту ревность. – Рэй снова сел в кресло. – Я перестал чувствовать себя мужем, Брайан. Я чувствую себя безответно влюблённым человеком, готовым умереть ради женщины, которой до него нет никакого дела. Что скажешь, Надья? Может, это вовсе не любовь – а так, глупость длиною в семь лет? Привычка?
      А дети – тоже привычка? Я перестал чувствовать, что я тебе нужен. Может, ты обойдёшься без меня?
      – Ты можешь кое-что сделать для меня, Рэй? – спросила Надья после паузы. – Оставь меня, хорошо? Я хочу немного побыть наедине с собой. Подумать. Мне кажется, нам надо немного отдохнуть друг от друга. Я подумаю, подумаешь и ты – и мы примем решение. Такое, которое устроит всех.
      Рэй молчал, откинувшись в кресле и разглядывая потолок.
      – Может быть… ты что-то скажешь? – спросила Надья осторожно.
      – Когда мне было двенадцать, моя мать сказала отцу, что она уже три года спит с другим мужчиной. В этот момент у неё было такое же лицо, как у тебя сейчас. А потом, уже после того, как они развелись, отец сказал мне: "Тогда мне было жаль себя". Наверное, сейчас я тоже себя жалею.
      Я поднялся и взял со стола ключи от машины.
      – Наверное, я пойду. Спокойной вам ночи.
      – Подожди, Брайан, – остановил меня Рэй. – Я поеду с тобой. Если ты не против.
      Надья сидела молча, опустив голову и перебирая в руках пустую рюмку.
      – Пойду посмотрю, как там дети, – сказала она тихо. – Звони, хорошо?
      – Думаю, будет лучше, если ты позвонишь первой.
      – Да, наверное, ты прав.
      – Спокойной ночи, дорогая.
      – Спокойной ночи, Рэй.
      Мы поехали в город – я совершенно неожиданно вспомнил, что дома практически нечего есть, а приглашать гостей в дом с пустым холодильником – пусть даже и Рэя – по меньшей мере неприлично.
      Сначала Рэй крутил настройку радио, после чего откинулся в кресле и, проверив, пристёгнут ли ремень безопасности, замер, прикрыв глаза. На его лице прочно застыло выражение, которое обыкновенно бывает у человека в глубокой депрессии.
      Разумеется, Рэй далеко не всегда смеялся и шутил – но в таком состоянии я его ещё никогда не видел, и это меня пугало.
      – Шоколад хочешь? – спросил я. – Там, сзади, целый пакет. Есть разный – и горький, и молочный, и белый… я для Мадены купил – а она сегодня работает допоздна.
      – Не хочу, – покачал головой Рэй, не открывая глаз. – От него кариес. Ненавижу зубных врачей. Сейчас "травы" бы.
      – Давай поищем – может, на дне пакета что-то припрятали?
      – С чего это тебя так понесло? А если припрятали – курить будешь?