– Во-первых, измена – это не "своя" проблема. В отношениях вообще не может быть "своих" проблем. С того самого момента, как мы говорим человеку, что хотим быть с ним, наши проблемы становятся общими. И решать их надо тоже сообща, а не пытаться убежать от них и прыгать в другую постель. Во-вторых, мы подняли тему доверия. Я не представляю отношений без доверия – взаимного, разумеется. Какого чёрта я должен тратить драгоценные минуты своей жизни на женщину, которую я постоянно подозреваю во всех смертных грехах?
      Я допила мартини и вернула стакан на круглую бумажную подставку.
      – Ты когда-нибудь влюблялся?
      Брайан задумался.
      – Не знаю, можно ли назвать это влюблённостью. Но предположим.
      – Ты был счастлив?
      – Что ты подразумеваешь под словом "счастье"?
      – Тебе было хорошо?
      Он сделал паузу и с усмешкой посмотрел на меня.
      – Нет.
      – Но ты был влюблён.
      – Вероятно, был.
      – Я не понимаю.
      – И я не понимаю. Я думаю об этом уже почти десять лет. Постоянно задаю себе одни и те же вопросы – но не могу найти ответ. Знаю, что ты хочешь спросить.
      Сейчас мне двадцать шесть.
      Я вздохнула.
      – Тебе было шестнадцать.
      – Тогда я впервые задумался о том, что такое счастье. Счастье ли это – когда тебе хорошо? Зачастую мы мыслим общепринятыми стереотипами. До того момента, как в нашей жизни происходят какие-то перемены. Ведь любые перемены, даже самые незначительные, влекут за собой внутренние изменения. Вот мы и начинаем думать о том, что однозначные вещи – совсем не такие однозначные, какими кажутся на первый взгляд. Мне было плохо. Но я был счастлив.
      Некоторое время я молчала, изучая его лицо.
      – Это всё очень-очень странно. Ты не расскажешь мне, кто эта женщина, правда?
      – Правда. Отцепим один вагончик с гадостями из моего прошлого. Так будет лучше для нас обоих. Поезд поедет быстрее.
      – И сколько таких вагончиков ты мечтаешь отцепить?
      Брайан щёлкнул зажигалкой и снова положил её на стол.
      – Этот я мечтаю отцепить больше всего, – заявил он. – Такой ответ тебя устроит?
      – Просто мне кажется, что это немного глупо. Даже если ты забудешь своё прошлое, оно будет существовать. Мы не можем вернуться назад и прожить какой-то отрезок своей жизни по иному сценарию.
      – Ты действительно хочешь это услышать? Да, я спал с женщиной своего отца.
      Довольна? Я сделал тебе приятное?
      Я опустила глаза.
      – Можно ещё мартини?
      – Разумеется. – Брайан жестом подозвал официантку. – Будьте добры, мисс, повторите заказ.
      Мы молчали довольно долго.
      Брайан успел допить вторую порцию виски, после чего снова обратился к официантке и попросил стакан воды.
      – У вас очень утомлённое лицо, мисс, – заметил он.
      Официантка получила пару зелёных бумажек и воспряла духом.
      – Вы хотите что-то ещё, сэр? – спросила она.
      – Две рюмки водки, мисс. Мне и леди.
      – Я не пью водку, – вполголоса проговорила я, когда официантка отошла.
      – Странно, что ты до сих пор сидишь со мной за одним столом. Или это потому, что я дал тебе три тысячи долларов? Впрочем… три тысячи долларов – это деньги, на которые я, наверное, смогу купить тайну. Так что я покупаю у тебя тайну. Ты, конечно, можешь отказаться – это твоё право. В конце концов, мы с тобой уже договорились о покупке улыбки на вечер.
      – А ты деловой человек. И какой же должна быть тайна?
      – Любой. Выбирать тебе.
      – Когда мне было пятнадцать, я украла у отца золотые часы и продала их. А на эти деньги купила целую кучу нижнего белья.
      – Здорово, – резюмировал Брайан. – Ну всё. К себе домой я тебя не поведу – два года назад коллеги подарили мне на день рождения золотой "Ролекс".
      Я рассмеялась.
      – А почему ты его не носишь?
      Брайан сердито махнул рукой.
      – Лет через сорок. Когда совсем постарею и буду нуждаться в чём-то, что будет придавать моему облику шик и благородство. А пока он отлично смотрится в красивой коробочке.
      Я оглядела принесённые рюмки с водкой.
      – Это не для того, чтобы пить, – сказал Брайан. – Сейчас я всё объясню.
      Он достал из кармана горстку мелочи и, положив деньги на стол, разделил их на две аккуратные кучки.
      – Эта игра впервые появилась в Месопотамии. Наверное, тогда они использовали не водку, а что-то другое. Не суть важно. Ты бросаешь монетку в мою рюмку – и я рассказываю тебе тайну. Или что-то личное. Потом мы меняемся местами. И так – до бесконечности. После игры монетки мы должны сохранить.
      – Зачем?
      – Монетки – это тайны. Если ты забираешь мои тайны, то ты становишься моим другом. Жители Месопотамии верили, что деньги не выдают тайн.
      – То есть, если верить жителям Месопотамии, то даже самый жалкий цент – это чья-то тайна?
      Брайан склонил голову на бок.
      – Интересная мысль! Значит, все люди – потенциальные друзья. Но почему же тогда Ближний Восток – самое неспокойное место во всём мире? Ладно. Бросай. Я буду первым.
      Я бросила монетку в его рюмку.
      – Когда я учился в университете, у меня были длинные волосы, – заявил мой собеседник и жестом продемонстрировал их длину – чуть выше плеч. – Но мне они быстро надоели. Кроме того, не хотелось иметь ничего общего с хиппи.
      – Почему? Ты их не любишь?
      Брайан пожал плечами.
      – Если честно, то мне всё равно. Против них я ничего не имею. Но война – это один из двигателей прогресса и других не менее важных процессов в мире. Пока есть война, есть военные, которые совершенствуют своё мастерство. Есть учёные, которые разрабатывают новые виды оружия. Есть правые и левые. Есть журналисты, которые пишут о войне… и так далее, это влечёт за собой движение в других, менее агрессивных областях. Война – это постоянные колебания. А что такое мир?
      Мир – это статичность и скука. Рано или поздно люди сойдут с ума от скуки и начнут убивать просто так. Я уже не говорю о том, что сама идея мира утопична. В мире никогда не будет равенства, которое является необходимым условием для достижения всеобщего перемирия. Всегда будут деньги – нефть, алмазы, золото.
      Будут люди бедные и богатые, смелые и трусливые, коварные и честные… будет всё.
      Кроме мира во всём мире. Да и вообще. Я не хочу относиться к какой-то группе людей. Я всегда сам по себе. Мне так легче жить.
      – У тебя много таких теорий? – с улыбкой спросила я.
      Брайан убеждённо кивнул.
      – Миллион. Буду делиться с тобой по мере возможности.
      – Ты никогда не пробовал писать книги?
      Он брезгливо поморщился.
      – Пока что мне хватает стихов. Хотя… может, когда-нибудь и решусь. – Монетка из ещё не тронутой кучки нырнула в мою рюмку. – А теперь послушаем вас, мисс.
      – Я служила в армии. Целый год. Связисткой.
      – Врёшь! – удивлённо ахнул Брайан.
      Я обиженно выпятила нижнюю губу.
      – Не вру. Честное слово!
      – Никогда не думал, что буду стыдиться того, что не служил.
      – Думаю, ты немного потерял, – сказала я и бросила очередную монетку в его рюмку.
      Брайан задумался.
      – Даже не знаю что тебе рассказать. Ах да. Когда-то я почти три месяца встречался со своим сокурсником.
      – Что? – расхохоталась я.
      – Не волнуйся, я пошутил, – улыбнулся он. – Хм. У меня был роман с мусульманкой из Ирана.
      – Так уж роман!
      – И ещё какой. Правда, всего лишь неделю – иногда командировки кажутся очень короткими… Но, надо сказать, я очень расширил свой кругозор. Даже выучил несколько фраз на фарси.
      – Вроде "а какого цвета у тебя сегодня бельё, дорогая"?
      Брайан хлопнул в ладоши и залился смехом.
      – Точно. Откуда ты знаешь? Эта фраза была одной из первых.
      У моей монетки появилась соседка по рюмке.
      – Я потеряла девственность в тринадцать лет. Самое страшное – я ничего не помню.
      Мы хорошенько выпили и покурили… надеюсь, всё прошло хорошо.
      – Я уверен, что ты держала марку, – с невероятно серьёзным лицом сказал Брайан, и я не удержалась от улыбки.
      Когда очередная монетка перекочевала в рюмку моего собеседника, он принял задумчивый вид.
      – Наверное, на этот раз я поделюсь с тобой личной вещью. Задай мне любой вопрос.
      Нет. Два вопроса. А я отвечу.
      – У тебя в бумажнике есть фото светловолосой женщины. Кто это?
      Брайан достал бумажник и показал мне фотографию.
      – Ты имела в виду эту женщину? – уточнил он.
      – Да, именно её.
      – Это моя жена.
      Он изучающе посмотрел на меня.
      – Твоя… жена? – переспросила я.
      – Да, моя жена. А я не выгляжу женатым человеком?
      – Я не могу на вид отличить женатого мужчину от неженатого.
      – Это хорошо. Тогда придётся сказать тебе правду. Это моя мать. За два года до смерти. Её звали Ева. Красивое имя, правда?
      – Очень красивое.
      За призрачным полиэтиленом разместились три фотографии. Помимо вышеупомянутой, там ещё было фото совсем маленького Брайана. Он смотрел в камеру с очень серьёзным видом, почти нахмурившись. На третьей фотографии я узнала Брайана без труда. Он счастливо улыбался и одной рукой прижимал к груди диплом, а второй придерживал профессорскую шапочку, на которой можно было разглядеть стилизованную букву "H" – Гарвардский университет.
      – А почему тут нет фотографии твоего отца?
      – Не нашёл маленькой. В альбоме есть большие… при случае я тебе их покажу.
      Кстати, с тебя второй вопрос.
      – Он будет немного личным.
      – Придётся ответить – я ведь обещал.
      – Что ты сейчас чувствуешь?
      Брайан поболтал в руках рюмку – монетки перекатились по дну, сделав круг.
      – Не знаю, что я чувствую. Но я думаю о том, что есть что-то странное во всём этом. У нас с тобой нет и не может быть ничего общего – мы живём в разных мирах, у нас разные проблемы, разные взгляды на жизнь. До этого я практически не общался с таким женщинами, как ты – но те, с кем меня сводила судьба, произвели на меня немного тягостное впечатление.
      – Чем именно?
      – Много чем. Озабоченностью теми вещами, которые мне незнакомы по определению, интеллектуальной ограниченностью, которую они объясняют отсутствием денег…
      – При чём тут деньги? – нахмурилась я.
      Брайан снова передёрнул плечами – "не спрашивай, я сам не знаю".
      – Вероятно, в наши дни и мозги можно купить за определённое количество зелёных бумажек.
      – Это просто ужасно. Мне жаль таких женщин.
      – А мне нет. Почему я должен жалеть их? Они сами выбрали себе дорогу. Во всяком случае, я рад, что ты другая.
      – Ты меня совсем не знаешь. Почему ты думаешь, что ты прав?
      – Потому что я редко ошибаюсь в людях. Кроме того, мы с тобой сидим тут довольно долго. Общество глупой женщины наскучило бы мне минут через тридцать.
      – Тебе знакомо понятие "просто секс"?
      – Отлично знакомо. А я бы обиделся, если бы ты расценила всё это, – он обвёл рукой стол, – как попытку затащить тебя в постель.
      – Если честно, то я об этом думала… но уже изменила своё мнение. Просто для того, чтобы провести с женщиной неи к чему не обязывающую ночь, не требуется устанавливать уровень коэффициента умственного развития.
      – Согласен. Но она должна быть достаточно умной, чтобы понять, что эта ночь ни к чему не обязывает.
      Я развела руками и рассмеялась.
      – Не буду спорить. Ты прав.
      Брайан посмотрел на часы.
      – Ого! Уже третий час! Виноват, совсем тебя заболтал. На работу ты завтра точно не встанешь…
      – Ты что! Завтра же воскресенье!
      Он виновато потрепал волосы.
      – Точно. Вот что делает с людьми гибкий график. Я даже не помню, какой завтра день. Ну так что? Пойдём? Я-то ложусь под утро – а вот ты, как я вижу, засыпаешь на месте. Как я могу позволить, чтобы дама уснула в моём обществе? Какой из меня тогда джентльмен?
      Все места для парковки были заняты, и Брайану пришлось оставить машину в другом квартале.
      – Ты найдёшь её потом? – с лёгким опасением спросила я.
      Брайан одел очки в тонкой золотой оправе.
      – Плохо вижу в темноте, – пояснил он. – Не волнуйся. Хоть я и слеп в такое время суток, но на местности ориентируюсь отлично. Максимум мне придётся коротать ночь у тебя.
      – Только вот кровать у меня одна.
      – А кто говорил про кровать? Мы купим ящик пива, тонну семечек и сядем смотреть бейсбол.
      – Ты любишь бейсбол?
      – Ненавижу, – признался Брайан. – Я не смотрю телевизор. Да и вообще – у меня его нет. Но мы могли бы почитать друг другу вслух.
      – Почитать друг другу вслух. – Я помолчала. – А это, наверное, здорово.
      – Да, – кивнул Брайан. – Иногда я читаю сам себе. Это странно, но мне нравится.
      Мы остановились у моего дома.
      – Покурим? – предложила я.
      – Отличная мысль. А ты много куришь.
      – Не очень. Просто я подвержена общественному давлению.
      Мы присели на хлипкую скамейку, дружно закурили и замолчали.
      – Нет, это всё же странно, – заговорил Брайан.
      – Что именно?
      – Весь этот вечер. У меня такое ощущение, что я прожил эти несколько часов в другом мире, другой жизнью.
      – Это приятное ощущение?
      – Да. Оно очень… свежее. Через пару часов я пойду спать – но я чувствую себя так, будто мне вообще не нужен сон… а, может, я влюбился? Можно влюбиться в женщину, которую я знаю всего лишь три дня?
      – Думаю, можно влюбиться даже с первого взгляда.
      Брайан отчаянно помотал головой.
      – Неужели я влюбился? Какой ужас.
      – Почему же?
      – Веришь или нет – я никогда не влюблялся. Ни в кого. Меня пугает зависимость от чего-то… или от кого-то.
      – Это совсем не ужасно, – возразила я.
      Он задумчиво потёр лоб.
      – Не знаю, что и сказать. Наверное, я выгляжу полным идиотом.
      – Ничего подобного. Или же я просто видела слишком мало влюблённых мужчин.
      – Просто всё вдруг стало ужасно сложно. Раньше у меня был сценарий. Ресторан, постель, подарки, постель, прощай. А теперь я подумал… и это показалось мне глупостью.
      – Я тебе не нравлюсь?
      – Совсем наоборот.
      – Я не понимаю.
      – Вот и не надо понимать. Я и так наговорил кучу ерунды.
      – Но это не ерунда! Я вообще не слышала от тебя ни слова ерунды…
      Брайан бросил на меня подозрительный взгляд.
      – То есть, с того момента, как мы закурили, я говорил исключительно осмысленные вещи?
      – Поцелуй меня, – попросила я.
      Он легко сжал моё лицо в ладонях.
      – А вы начинаете наглеть, леди. В следующий раз – одна порция алкоголя. И ни граммом больше.
      – Я буду хорошей девочкой. Обещаю.
      – Не стоит. У тебя в глазах я вижу совсем другое. Надо быть собой. Кстати, я не люблю хороших девочек.
      – Потому, что ты хороший мальчик?
      – Советую снять розовые очки. Хотя… всему своё время.
      Думаю, наш поцелуй продлился всего несколько секунд – но мне он показался самым долгим в моей жизни.
      – Чёрт, откуда ты взялся, Брайан? – шёпотом спросила я, глядя ему в глаза. – Сначала ты ругаешь мою подругу, потом приглашаешь меня в дорогой ресторан, выписываешь чек на три тысячи долларов, говоришь, что влюбился… и всё это за какие-то три дня. Откуда?
      – А тебе это так важно?
      – Да нет, не очень.
      Он осторожно убрал мои волосы в сторону, коснулся губами уха и поцеловал в шею.
      – Мне нравятся твои духи.
      – Да. Шели говорит, что её от них тошнит.
      – Пусть нюхает свой яд.
      Брайан снова нашёл мои губы, и на этот раз мы отправились в другую реальность на бесконечно долгий промежуток времени.
      Моя соседка, женщина лет пятидесяти (не только нам не спится по ночам), недовольно шикнула на нас, и мы подпрыгнули от неожиданности.
      – Добрая ночь, мэм, – улыбнулся Брайан, с ловкостью профессионала вытирая мою помаду.
      – Не пора ли вам домой, молодой человек? Скоро рассвет. И вообще, в университетах сейчас экзамены. Лучше бы вам сидеть за книгами.
      Брайан не выдержал и расхохотался. Я присоединилась к нему через пару секунд.
      – Вы правы, мэм, – ответил он. – У меня скоро разговорный арабский. Сдать плохо – ужасный позор.
      – То-то же. – Соседка ухватила за ошейник своего огромного сенбернара. – Арабский? Вы что, дипломатом будете?
      – Востоковедом.
      – Та же чепуха. Стране нужны учителя, врачи – а молодёжь идёт учить всякую ерунду. Идите в армию, молодой человек. В Ираке выучите ваши иероглифы.
      И соседка, гордо подняв голову, прошла мимо нас.
      – Может, всё же зайдёшь? – спросила я.
      – Нет. Я и так слишком много себе позволил… да и поздно уже. Тебе пора спать.
      – Я позвоню.
      – Буду ждать. – Он коснулся пальцами моих губ. – В следующий раз мы поедем ко мне в гости. Я покажу тебе все безделушки. И фотографии. Как и обещал.
      – Конечно. Спокойной ночи.
      – Сладких снов.
      Брайан помахал мне рукой и побрёл по направлению к машине.
      Я проводила его взглядом, после чего открыла сумочку и в мутном свете фонаря стала искать ключи. (Брайан) На коктейль к Рэю я так и не поехал. Более того, обманул не только его, но и себя – и на пробежку не отправился тоже. Зато наконец-то покрасил забор, на который было страшно смотреть, и постриг траву на лужайке перед домом, после чего сделал заметку в ежедневнике – пригласить садовника. Увы, кусты приводить в порядок самостоятельно я не умел. А они совсем разрослись и потеряли всякую форму.
      Было начало восьмого, когда я наконец-то закончил все дела и присел на крыльце, с довольным видом оглядывая плоды сегодняшних трудов. Кошки примостились рядом – режим дня у них был отлажен не хуже швейцарских часов, и они прекрасно знали, что через несколько минут хозяин накормит их ужином.
      У одной из кошек должны были родиться котята, и я понятия не имел, куда их пристроить. Будущая мама лежала на крыльце, устало жмурясь, и даже не думала, что её котята могут сделать кому-то проблемы. В прошлый раз котят забрал Рэй – он раздал их своим многочисленным друзьям. У меня друзей было гораздо меньше – и оставалось надеяться, что Рэй выручит меня и в этот раз. А одного котёнка можно подарить Мадене. Не думаю, что она откажется. Да и кто может остаться равнодушным к этим крошечным пушистым комочкам? Перед ними не устоял даже Рэй. А он кошек никогда не любил.
      Подумав про Мадену, я снова вспомнил вчерашний вечер. Я не кривил душой, когда говорил ей о том, что чувствую себя совершенно другим человеком. Меня даже посетила соблазнительная мысль продлить отпуск на пару недель и уехать туда, где есть море и солнце – я не видел пляжа даже издалека как минимум года два. Но Мадена со мной, разумеется, не поехала бы, а торчать в одиночестве в незнакомом месте, да ещё и целых две недели, мне не хотелось. Тем более, что настроения заводить курортные романы у меня тоже не было.
      Больше всего меня поражал (раздражал, нервировал?) тот факт, что я влюбился в незнакомую женщину. А в том, что я влюбился, сомнений у меня не было. Наверное, так оно и происходит, думал я, рассеянно поглаживая пушистый животик одной из кошек. Это происходит со всеми – так чем же я отличаюсь от других? Только вот вряд ли что-то из этого получится – уж слишком разные мы с Маденой.
      Хотя, если посмотреть на это с другой стороны – мы, люди, сами выдумали все эти статусы. Не для того ли, чтобы оправдать свои неудачи?
      На следующий день я решил искупить свою вину и напросился к Рэю на кофе.
      Несмотря на ранний час, обе секретарши были заняты делом. То, зачем Рэю понадобилось две помощницы, оставалось загадкой для всех (правда, у меня имелись кое-какие мысли на этот счёт, но я предпочитал держать их при себе, так как и без того имел репутацию пошляка-любителя). Девушки были удивительно похожи друго на друга. Одну из них звали Нина, а другую – Нинет. Никто, кроме Рэя, их различить не мог – и полковник в своё время настояла на табличках с именами.
      Одна из девушек копалась в бумагах, а вторая, поудобнее устроившись за столом, склонилась над учебником по арабскому языку.
      – Доброе утро всем, – поздоровался я.
      – Доброе утро, – ответили девушки хором и дружно улыбнулись мне.
      – Как дела?
      – Потрясающе, просто потрясающе, – ответила сидевшая за столом Нинет. – Брайан, как говорят по-арабски "я хочу пригласить вас на ужин"?
      – А кого ты собралась приглашать? – рассмеялся я.
      – Пока что никого. Рэй сказал мне выучить несколько основных фраз.
      – А фразу "можно попросить номер вашего телефона" ты уже выучила?
      Нинет сердито махнула на меня рукой и снова уткнулась в книгу.
      Появившийся в приёмной Рэй бросил на стол три папки.
      – Разберите это, – сказал он девушкам. – Ну? Живо! Вам не просто так платят!
      – Чувствую, кто-то сегодня встал с левой ноги, – заговорил я.
      Рэй испуганно вздрогнул и повернулся ко мне.
      – О, я тебя не заметил. Доброе утро.
      – Что-то случилось? – поинтересовался я, пожимая ему руку.
      – Пойдём, расскажу, – кивнул он головой в направлении своего кабинета. – Нинет, приготовь нам кофе. И учи этот чёртов арабский в то время, когда у тебя нет работы!
      К оформлению своего кабинета Рэй отнёсся с надлежащей серьёзностью. Сразу же после "переезда" он велел "выкинуть к чёрту всю эту безвкусную мебель". Рэй постелил дорогущий ковёр, неизвестно откуда достал новомодный стеклянный стол и кожаные кресла. Совсем недавно он приобрёл, как казалось всем, совершенно лишнюю вещь – большой аквариум. Теперь у Рэя, любителя комнатных растений, появилось новое хобби – аквариумные рыбки.
      – Садись, – сказал Рэй, занимая своё законное место в кресле у стола. – Ты должен услышать эту новость сидя. Сердечных капель у меня нет.
      – Это что-то ужасное? – с искренним волнением спросил я, устраиваясь поудобнее в мягком кресле нежно-зелёного цвета.
      – Ты не представляешь. Надья беременна.
      – Опять? – инстинктивно вырвалось у меня.
      – Да, именно опять! – Рэй с мученическим лицом Понтия Пилата, которого посетил очередной приступ мигрени, прижал ладонь ко лбу. – Я не переживу этого ещё раз, Брайан. Я этого не переживу!
      – Будем надеяться, что третьим ребёнком окажется девочка.
      – Я понимаю, тебе весело! Ты не знаешь, что такое беременная женщина! Да это настоящая пытка! Мне опять придётся в три часа ночи искать свежие апельсины и швейцарский шоколад!
      – Может быть, на этот раз всё будет не так сложно? – попытался подбодрить его я.
      – Вот увидишь – на этот раз ей захочется израильских бананов или кофе из Саудовской Аравии. Сущий пустячок, правда?
      Рэй положил ноги на стол и, обречённо вздохнув, достал из кармана пачку "Camel".
      – Бедняга, – сочувственно проговорил я. – Тебе предстоит тяжёлая беременность.
      – В прошлый раз я поправился на семь килограмм. А что будет теперь? А что говорит она – это надо слышать, Брайан, это так не перескажешь! "Вы, мужчины, такие мнительные!". Конечно, я должен быть спокоен, как полк арийцев! Это не моя жена беременна, а чья-то чужая! Вот скажи мне, Брайан – разве я не прав?
      – Мне кажется, ты должен попытаться взять себя в руки. Зачем нервничать, если всё идёт хорошо? Вот увидишь, ничего страшного не случится. Через девять месяцев у вас появится ещё один чудесный малыш. Думаю, он стоит швейцарского шоколада в три часа ночи. И даже израильских бананов.
      Рэй задумчиво повертел на пальце свой перстень.
      – Пожалуй ты прав. Ну… а если у неё будут близнецы? Или ещё хуже – тройня? И не надо так на меня смотреть! – Он поднял указательный палец. – Я – муж и отец, и я буду решать, скольких детей я хочу! И мне уже не шестнадцать, так что я прекрасно знаю, что я делаю!
      – Прекрати, Рэй, тебя никто не обвиняет. У вас всё ещё впереди. Куча маленьких Рэев. Только сделай одолжение – постарайся исхитриться так, чтобы на свет появилась хотя бы одна маленькая Надья.
      Рэй скомкал попавшийся под руку лист для заметок и запустил им в меня.
      – Я тебе покажу, как надо мной издеваться, – рассмеялся он. – Посмотрим на тебя, когда твоя жена будет беременна маленьким Брайаном! Вот тогда-то ты запоёшь!
      – У меня нет голоса. И планы у меня пока что другие, – улыбнулся я, расправляя пойманный "снаряд".
      Рэй посмотрел на меня, хитро прищурившись.
      – Ой ли? Знаешь, когда я встретил Надью, у меня было точно такое же лицо, как и у тебя сейчас. Оно называется "лицо влюблённого идиота". Чувствую, у тебя были отличные выходные. Кто же она, эта таинственная леди, которая вскружила тебе голову? Кем бы она ни была, у неё получилось сделать невозможное…
      – Чёрт, Рэй, как это у тебя получается? Неужели ты действительно так хорошо меня знаешь?
      Рэй самодовольно улыбнулся.
      – У меня острый глаз. Так кто она? Поделись с другом тем, что у тебя на душе.
      Манекенщица, актриса, писательница, телеведущая? Или ты не любишь повторяться и нашёл что-то новенькое? Это в твоём духе.
      – Она помощница адвоката. У неё крошечная квартира и ни одного платья в гардеробе.
      Рэй поднял голову и недоуменно воззрился на меня.
      – Ты шутишь, Брайан.
      Я безмолвно покачал головой.
      – Да как же это тебя угораздило, а?
      – Хороший вопрос, вот только ответить на него я, увы, не смогу.
      – Ну да ладно, тем лучше. Такую женщину проще затащить в постель.
      – А я сказал слово "постель"?
      Глаза Рэя, и без того расширенные от удивления, раскрылись ещё больше, и теперь напоминали два тёмно-синих озерца. С тех пор, как шестнадцать лет назад его первая женщина сказала ему, что брюнеты с голубыми глазами – самый популярный среди представительниц прекрасного пола типаж, Рэй ни разу не усомнился в своей неподражаемости. Но глаза были предметом его особой гордости. Уверенный в том, что синие глаза – явление чрезвычайно редкое, он частенько подшучивал надо мной.
      Когда я говорил ему, что глаза у меня не карие, а каре-зелёные, он неизменно отвечал: "Да-да-да, все вы так говорите – "на солнце они становятся зелёными"!".
      – Скажи мне, Брайан, ты заболел, у тебя температура? Может, ты что-то не то съел?
      Хочешь сказать, вы просто хорошо провели время – и ничего серьёзного?
      – В принципе, так оно и было. Разве что я поцеловал её. Пару раз.
      – Похоже, ты действительно влюбился. И в кого! Я от тебя такого не ожидал. Держу пари, ты уже успел подарить ей какую-нибудь чудесную подвеску с изумрудом.
      – Я подарил ей чек. На довольно-таки приличную сумму.
      – Сколько? Пятьсот? Семьсот? – снова прищурился Рэй.
      – Три тысячи.
      Он снова прижал ладонь ко лбу.
      – Три тысячи долларов… ты сумасшедший. Ты чёртов сумасшедший! Нет, вы точно решили свести меня в могилу. Сначала Надья со своей беременностью, а теперь ты со своей помощницей адвоката! Я не верю, что ты дал незнакомой женщине такую сумму, Брайан. Или же ты совсем рехнулся!
      – Не дал, а подарил, – поправил его я. – И мы знакомы. Уже почти неделю.
      – Ладно, чёрт с тобой, – смилостивился Рэй. – Главное, чтобы ты был счастлив. Ну, она хотя бы красивая?
      – Да. Очень красивая.
      Рэй посмотрел на меня и тут же скорчил рожу.
      – Не могу поверить, что у меня семь лет назад было такое же идиотское лицо.
      – Оно у тебя такое каждый раз, когда ты смотришь на свою жену.
      – Да пошёл ты, – пристыженно буркнул Рэй, потупившись.
      – Честное слово. Но разве это плохо? Ты ведь любишь эту женщину.
      – Да. Иногда мне хочется вырвать глаза всем этим ублюдкам, перед которыми она крутит задом.
      – Вы тоже не святы, сэр, – напомнил ему я.
      – Кто бы говорил, сэр? – в тон мне проговорил Рэй. – Не вы ли до недавнего времени заглядывали под каждую юбку? Так что не будем указывать пальцем – мы оба знаем, кто тут бабник со стажем.
      – Вы уже доктор наук, сэр, – улыбнулся я. – А я только выбираю тему для диссертации. Вам никогда не хотелось остаться на кафедре и начать преподавать?
      Думаю, у вас получилось бы.
      Наш диалог прервала появившаяся в дверях секретарша.
      – Джеймс здесь, сэр.
      – Впусти, милая. – Рэй снял-таки ноги со стола и опять потянулся за сигаретами – обычно он курил не больше трёх в день, но в напряжённые моменты мог прикончить целую пачку. – И принеси мне почту.
      Джеймс оказался человеком лет тридцати ростом как минимум метр девяносто и фигурой профессионального атлета. Костюм ему явно не шёл – я мог представить его скорее в спортивном зале, чем за компьютером в офисе.
      – Знакомься, это Джеймс, мой помощник, – не без гордости представил мне гостя Рэй. – С отличием закончил один из самых престижных колледжей страны. Он переводчик. И спортсмен. Джеймс, это Брайан, помощник господина советника и руководитель отдела арабских СМИ. С отличием закончил Гарвардский университет.
      Ну… и тоже, можно сказать, спортсмен.
      Я решил не обижаться на "можно сказать" и с некоторым опасением пожал руку новому знакомому.
      – Очень приятно, – сказал мне Джеймс и улыбнулся. Его улыбка произвела на меня приятное впечатление. Может, он и успел получить титул "Мистер Олимпия", подумал я, но улыбается очень искренне. – Я много слышал о тебе. Полковник говорит, что до тебя никто не руководил отделом так хорошо.
      – Тут надо покраснеть, Брайан, – шепнул мне Рэй.
      Понятное дело, шепнул достаточно громко, чтобы Джеймс это услышал.
      – Я руковожу только бумажками, а не людьми, – заговорил я, бросив на Рэя испепеляющий взгляд. – Конечно, во всём этом есть что-то притягательное… но я чувствую себя не в своей тарелке. Мне гораздо больше нравится работать с господином советником.
      Джеймс кивнул.
      – Да, господин советник – отличный парень. Жаль, что он оставляет нас.
      – Ничего, с Джо в роли советника нам будет не хуже, – снова решил позлить меня Рэй. – Ну, Брайан, надеюсь, ты настроился на совещание?
      – Конечно, – ответил я с каменным лицом.
      Сегодня полковник должна была официально передать полномочия советника по арабским делам новому лицу. Наш прошлый советник (и один из моих начальников) получил должность в Тегеране – и предложение оказалось настолько заманчивым, что он ен смог отказаться.