Я быстро схватила Серегину правую руку и натянула ему на палец кольцо, не слушая шепота о том, что он кольцо будет носить на левой руке – в честь всех остальных стран.
      – А теперь, – сказала тетка, снова настроившись на торжественный лад, – в знак любви и согласия поцелуйтесь.
      Серега, обалдев от пережитых волнений, поцеловал меня таким затяжным поцелуем, что папулька в углу даже зааплодировал.
      – Ну а сейчас, – сказала тетка, – свидетели и родственники поздравляют молодых.
      Троица Серегиных свидетелей опять рванулись к нам плотной компактной массой, и я на всякий случай спряталась за Серегину спину.
      – Ну, друг, – сказал Маста мэн, – тряся Серегину руку так, как будто он ее хотел оторвать, – типа, поздравляю и все такое. Потом расскажешь, как оно – это дело. Может, я тоже когда-нибудь женюсь.
      Ванилла в этот момент поздравлял меня.
      – Наташ, – сказал Ванилла…
      – Меня вообще-то зовут Ира, – язвительно сказала я.
      – Да какая разница? – ничуть не смутился Ванилла. – Главное – ты теперь замужем за отличным парнем – Stranger-ом!
      – Его вообще-то зовут Сергей. – продолжала я настаивать на своем.
      – Нет, дорогая, – сказал Ванилла и широко улыбнулся. – Его вообще-то зовут Stranger. Это для тебя он был Сергей. Ты привыкай. Раз за компьютерщика замуж вышла, теперь все мы – твоя семья.
      Мне от этих слов немного поплохело, но в этот момент к нам протиснулся папулька, который сказал Ванилле: "Эй, мелкота, кыш с дороги!", после чего полез меня обнимать и поздравлять. Затем мне на шею бросилась мамулька, которая прошептала, что я всегда могу вернуться обратно, если мне будет плохо – как она выразилась – в программистской среде, и мы с ней даже немного всплакнули. Но после этого подошла Вика со своими поздравлениями, и я сразу развеселилась.
      Окончание церемонии получилось вполне приличное. Никаких неожиданностей не произошло. Серега, выяснив, что он не терял кольца, сиял, как медный лист и принимал поздравления. Дядя Юра достал из своего бездонного портфеля две бутылки шампанского и Маста мэн с Ваниллой их аккуратно открыли – в тетку-брачевательницу и в оркестр.
      После этого нас отвели в отдельный зал, где показали видеозапись свадьбы. По окончанию просмотра я потребовала немедленно уничтожить пленку, потому что этот негодяй оператор очень подробно снял, как Серега всю церемонию рылся по карманам и краснел, и как я тыкала букетом в Ваниллу.
      Наконец вся компания вышла на крыльцо загса…
      – Посмотрите, – сказал Серега, с лица которого не слезала широченная улыбка, – даже природа сегодня радуется нашему торжеству.
      Все дружно посмотрели на затянутое тучами небо и задумались.
      – Какая природа-то? – бестактно спросила Вика. – Наша природа не радуется, а наоборот – хмурится.
      – Да ну вас, – обиделся Сергей.
      – Никакой в душе романтики. Между прочим, когда мы заходили в загс, сквозь тучи проглянуло солнце.
      – Что это с ним? – довольно громко спросил Маста мэн Ваниллу. – О природе заговорил. С парнем прям нехорошо, я волнуюсь.
      – Не обращай внимания, – так же громко ответил Ванилла. – Парень женился, вот у него крыша и едет.
      – Слышь, Ванилка, – вконец обозлилась я. – Мало тебе букета? Я тебя сейчас портфелем дяди Юры тресну.
      Ванилла на всякий случай спрятался за спину Маста мэна.
      – Але, – сказал папулька, – что за ссоры во время свадьбы? Давайте пить шампанское.
      Все согласились пить шампанское, но оказалось, что, пока мы обсуждали погоду, агент WD-40, которому доверили оставшуюся бутылку, вместе с Викой спокойно ее допил, обсуждая с ней какие-то свои проблемы.
      – Что за свадьба такая? – пискнул из-за спины Маста мэна вреднючий Ванилла. – Даже выпить не дают.
      Я молча показала ему кулак.
      – Ладно, – сказал папулька. -
      Хватит тут у загса толкаться. У нас до свадебного ужина – часа два. Молодые, выбирайте куда поедем: на смотровую площадку или на могилу Неизвестного солдата?
      – Мне все равно куда, – ответила я. – Только нам ехать не на чем. Такси усвистело, а на Денискином "Форде" я точно не поеду.
      – Обижаешь, – сказал папулька.
      – А это что?
      И действительно, прямо перед загсом стояли три чистенькие и красивые машинки: "Мерседес", "Ауди" и "Волга".
      – С работы, что ли, вытребовал? – спросила я папульку.
      – Конечно, – сказал он. – Тоже мне, проблема.
      – Подумаешь, – пробурчал обиженный в лучших чувствах Серега. – Могли бы и на "Форде" доехать.
      – Да нет проблем, – любезно ответила я. – Мне как раз в белом платье будет очень удобно колесо менять.
      Сергей надулся.
      – Короче, – сказал папулька, – куда едем?
      – Я тут неподалеку один классный бар знаю, – начал было Ванилла, но его перебил Сергей.
      – Мы едем на могилу Неизвестного программиста, – сказал он твердо.
      Все от неожиданности онемели, однако троица свидетелей одобрительно закачала головами.
      – Точно! – сказал Ванилла. – Как это я сам не дотумкал? Отличная идея! Женившийся программист едет на могилу Неизвестного программиста. Немного сентиментально, конечно, но кто там не заплачет – тот закоренелый циник.
      – Боже мой, – опомнившись, сказала я. – Что, и такая бывает?
      – Не бывает, а есть, – торжественно сказал Ванилла. – Мы там раз пять уже были. Между прочим, совсем недалеко отсюда – в парке на левом берегу водохранилища.
      Папулька внимательно посмотрел на меня – мол, решай сама.
      – А что, – сказала я, – поехали смотреть на Неизвестного программиста. Я там ни разу не была. Там хоть цивильно?
      – Ну, как сказать, – замялся Серега. – Но пройти – пройдем.
      – Ладно, – сказал папулька. – Программиста – так программиста. По машинам.
      Мы потеряли еще минуты три на то, чтобы уговорить Дениску расстаться со своим ненаглядным "Фордом", который за время нашей регистрации ухитрился проржаветь еще процентов на пять, после чего все расселились по папулькиным машинам и поехали. Мы с
      Серегой сидели рядом в "Мерседесе".
      – Ну что, – сказала я ему, – вот мы и поженились. Ты рад?
      – Я тащусь, – ответил Серега, но в голосе его не было искренности.
      – А что такое? – поинтересовалась я.
      – Пилишь меня сегодня весь день, – пожаловался Серега. – То пиджак тебе не тот, то машина не та, то свидетели не те…
      – Сереж, милый, – возмутилась я.
      – Но если пиджак не тот, машины не те, а свидетели – вообще не пойми что, – я должна молчать в тряпочку, что ли?
      – Ну да, – убежденно сказал он.
      – В крайнем случае – представить свои замечания в письменном виде. По e-mail-у.
      – Да что вы говорите! – воскликнула я.
      – Именно так, – кивнул Сергей. – Ты не думай, после нашей свадьбы я все расставлю на свои места. Это тебе до женитьбы казалось, что из меня можно веревки вить. А из меня как совьешь, – раздухарился Сергей, – так и разовьешь! Я тоже личность, между прочим!
      – Эк тебя разобрало, – сказала я, с любопытством глядя на своего благоверного. – Ладно, оставим этот пустой спор. После свадьбы разберемся. Сейчас не будем портить праздник.
      – И разберемся, – с вызовом сказал он. – У меня на многое глаза открылись.
      – Поздравляю, – кивнула я. – По-моему, мы приехали.
      И действительно – машины остановились рядом с парком.
      – Куда идти-то, сусанины? – спросил папулька после того, как мы вылезли из машин, глядя на компактную лесную массу, раскинувшуюся перед нами.
      – Сюда, за мной, – засуетился Ванилла, после чего юркнул на малозаметную с первого взгляда тропинку.
      – Серег, – сказала я, – ты с ума сошел? Как я в свадебном платье и в туфлях пойду через этот бурелом?
      – Да ладно тебе, Ир, – ничуть не смущаясь ответил он. – Ты же в кафе собираешься красное платье надеть, ведь так? И туфли другие?
      – Ну да, – подтвердила я, – только я не понимаю…
      – Значит белое тебе больше никогда в жизни не пригодится, – торжествующе сказал Сергей. – Мы же уже поженились. И посмей сказать, что в моих словах нет логики.
      – Ну чего, вы идете или нет? – раздался откуда-то из чащобы голос Ваниллы.
      Я внимательно посмотрела Сереге в глаза, но он ответил таким чистым и невинным взглядом, что я подумала – а действительно, зачем мне это платье? Сегодня не понадобится, а если я еще захочу выйти замуж, то сошью себе другое, чтобы мне ничто не напоминало о жизни с программистом.
      После этого я махнула рукой и стала продираться сквозь чащобу за Ваниллой.
      – Ничего себе могилку запрятали, – ворчал папулька, продираясь вслед за мной. – Почему так далеко-то?
      – Чтобы никто не нарушил его покой, – пробасил Маста Мэн, и в голосе его послышались слезы.
      – Уважаю, – сказал папулька. – Но лучше было бы сделать ее в более цивильном месте, зажечь вечный огонь и выставить охрану.
      – Слышь, Ванилла, это мысль! – заявил Маста Мэн приятелю. – Тесть правильно говорит. Надо на могилке вечный флейм зажечь.
      – Это как это? – поинтересовался Ванилла.
      – Ну, распечатки с какого-нибудь немодерируемого чата выложить, – объяснил Маста, – и пополнять их каждую неделю.
      – Мысль здравая, – откликнулся Ванилла. – Надо будет подумать.
      – Ну скоро? – спросил Сергей. – Я весь в нетерпении. Столько о ней слышал, но ни разу не видел.
      – Сейчас увидишь, – пообещал Ванилла. – Мы уже почти пришли.
      И действительно, буквально через пару минут мы вышли на совсем небольшую полянку, – даже и не полянку, а пятачок в лесу, – в центре которой находилось довольно странное сооружение… Небольшой курганчик земли был обнесен, как оградой, блестящими CD-дисками.
      Во главе курганчика стоял корпус какого-то древнего и жутко грязного компьютера. На самом курганчике лежала не менее грязная клавиатура, у которой не хватало пробела и левой клавиши "Shift".
      Перед компьютером был воткнут светлый коврик для мышки, на котором было много-много всяких непонятных надписей, среди которых, впрочем, повторялась одно и то же словосочетание: "Hello, world!". С другой стороны курганчика в землю довольно криво был вкопан небольшой монитор с надписью "IBM", на котором желтым фломастером было написано: "Game over".
      – И что все это значит? – спросила я.
      – Сплошные аллегории, – объяснил Ванилла. – На коврике для мыши написано главное компьютерное заклинание на десяти языках программирования. Сам компьютер лишен процессора в знак того, что сердце программиста остановилось. По углам кургана лежат платы памяти в знак того, что его программы остались в памяти народной. На клавиатуре нет пробела и шифта, показывая, что программисту было не чуждо ничто человеческое, и он тоже резался в игры до умопомрачения. По-моему, – кокетливо сказал Ванилла, – получилось симпатично. Это все я придумал.
      – Супер, – сказала я. – Особенно мне клава без шифта понравилась. У Сереги – точно такая же. Я его спросила, чего он другую не купит, а он заявил, что уже наловчился на пупочку нажимать, так что и так сойдет.
      – Ладно, – сказал Ванилла. – Пора начинать церемонию… Друзья! – сказал Ванилла, и голос его задрожал. – Я глубоко счастлив, что в этот праздничный день наши новобрачные решили посетить это святое для каждого программиста место. Ведь таким образом они показывают, что преемственность поколений сохраняется, и что Неизвестные программисты отдают свои молодые жизни не зря!
      – Не поняла, – сказала я. – Там что – братское кладбище?
      – Это тоже аллегория, – обидчиво объяснил Ванилла. – Разумеется, там никто не лежит, потому что все эти программисты, слава Коннектию, вполне еще живы. Но они отдают свои молодые жизни служению народу в лице компьютера, а это довольно плохо влияет на здоровье.
      – Ага, я заметила, – кивнула я.
      – Короче, – сказал Ванилла, обозлившись, – не снижай впечатление момента.
      – Молчу, молчу…
      – Так вот, друзья, – заявил Ванилла, снова обретая прежний пафос. – Давайте на этой могиле Неизвестного программиста поклянемся всю жизнь отдать за светлые идеалы технического прогресса.
      – Вот сам и клянись, – фыркнула Вика. – Лично я собираюсь свою жизнь отдать за совершенно другие идеалы.
      – Слышь, Маста, – сказал Ванилла, – нас здесь не понимают. Непонятно, зачем мы вообще привели неверующих в это святое место.
      – Да ладно вам, – сказал Сергей.
      – Лично я очень рад, что здесь побывал. А то вы мне все уши прожужжали этой Могилой.
      – Понравилось? – спросил Маста.
      – Рулез, однозначно, – коротко ответил Сергей. – Шикарная идея.
      – Это все Ванилла придумал, – объяснил Маста. – Мы как-то на "Речном вокзале" пиво пили, так где-то после восьмого литра у него эта идея и родилась.
      – Я почему-то так и подумала, что после восьмого литра, – не удержалась я.
      Ванилла презрительно на меня посмотрел, но ничего не сказал.
      – А что за комп-то? – поинтересовался Серега.
      – 386-й, – похвастался Маста. – Раритет. Мы поэтому и выбрали такое глухое место, чтобы никто его не спер и не надругался над могилкой. Процессор из матери лично Ванилла выдирал, и мы его захоронили под компьютером.
      – Оградку бы надо перебрать, – тихо сказал Ванилла, и голос его задрожал. – А тот тут все сидюки с Windows 95. Уже давно есть и другие, не менее достойные версии.
      – Оградка из контрафактной продукции – это забавно, – подал голос папулька.
      – Какой продукции? – одновременно спросили Ванилла с Маста Мэном.
      – Контрафактной, – объяснил папулька. – Диски же пиратские.
      – Ну разумеется, – сказал Ванилла. – Нешто мы сюда лицензионные диски втыкать будем? Потом, это будет некорректно по отношению к Неизвестному программисту. Он же в жизни никогда не пользовался никакими лицензионными дисками.
      – Четкие принципы? Уважаю, – сказал папулька. – Ладно, что дальше-то полагается делать? Надеюсь, Ирке не надо падать на могилку и устраивать плач Ярославны?
      – Патч Ярославны? – заинтересовался Маста Мэн. – Слышь, Ванилла, опять же классная идея – пропатчить могилку.
      – Маста, – сказал Ванилла, – давай эти интимные вещи обсудим без посторонних. Никаких плачей, – обратился он к папульке, – не надо. Каждый из нас скорбит в своем сердце. Молодые же пускай просто сфотографируются, а после этого можно и отправляться салатики кушать.
      Тут дядя Юра, который обещался выполнять функции папарацци, засуетился и стал выстраивать всех собравшихся вокруг курганчика. Труднее всего ему пришлось с Ваниллой и Маста Мэном, которые начали изображать некую скульптурную композицию и требовали, чтобы их сфотографировали именно так.
      На вопрос, что именно они изображают, Ванилла ответил, что эта композиция символизирует собой двадцать первое прерывание. Папулька сказал, что даже в его молодости до такого количества абортов никто не доходил, но получил чувствительный тычок локтем от мамульки и умолк.
      А несчастному дяде Юре, чтобы сделать кадр, пришлось забраться на дерево, потому что полянка была очень маленькая и все в кадр не помещались. Но даже с дерева полностью весь контингент охватить не удалось, так что живописная композиция Маста Мэна и Ваниллы осталась за кадром, что лично я весьма приветствовала.
      После фотосеанса Ванилла затеял было надо могилой длинную речь, прерываемую рыданиями и криками: "Спи спокойно, дорогой друг. Game over!", но нам это мероприятие уже надоело, и все отправились к машинам. Потом еще пришлось минут десять дожидаться Маста Мэна и Ваниллу (агент WD-40 в похоронных торжествах участия не принимал, потому что как тень следовал за Викой), которые вернулись, как они заявили, жутко обиженные проявленным неуважением к этому святому месту.
      Времени до начала свадебного ужина оставалось уже совсем мало, поэтому весь народ мы отправили прямо в кафе, а я отправилась домой переодеться.
      Серега со мной не поехал, заявив, что ему надо в кафе, чтобы подготовить мне сюрприз.
      – Слушай, – сказала я дома Вике, которая, как верная подружка невесты, отправилась со мной, отклонив молчаливые призывы агента WD-40 не покидать его общество, – прошло еще только полдня, а у меня такое ощущение, как будто эта свадьба уже неделю длится.
      – Ир, да расслабься ты, – сказала Вика. – Самое сложное – позади. Главный мандраж – это утренняя подготовка к выезду и загс. А у тебя это все уже прошло. Так что расслабься, тресни шампусика, переодевайся и поехали на свадебный ужин. Чего там на ужине может произойти-то? Главное – вы уже окольцованы. Так что впереди – сплошные развлечения.
      – Але, девицы, вы готовы? – раздался из-за двери голос папульки, который должен был нас отвезти в кафе.
      – Пап, мы хотим шампанского, – капризно сказала я.
      – Не сомневаюсь, – сказал папулька, заходя в комнату с подносом, на котором стояла бутылка шампанского и три бокала.
      – О! – поразилась я. – Ты прям волшебник!
      – А ты не знала? – спросил папулька, открыл бутылку и разлил вино по бокалам.
      – Ну, – сказала Вика, – за тебя, Ирка. Чтобы все было хорошо.
      Я пригубила свой бокал и тяжело вздохнула.
      – Ир, да чего ты затосковала-то? – бодро спросил папулька. – Все идет совершенно нормально и даже хорошо. Подумаешь, накладка с машинами. Так ведь все решили. А ребята – вообще прикольные. Мне эта затея с могилой программиста очень понравилась. Довольно оригинально и есть что вспомнить. Представь, если бы мы поехали на Ленинские горы или к могиле Неизвестного солдата? Да ты там уже сто раз была. А так, когда будут спрашивать о свадьбе, так небрежно бросишь: "После загса мы ездили поклониться на могилу Неизвестного программиста"… Народ обалдеет, честное слово.
      – Значит ты считаешь, – с надеждой в голосе спросила я, – что ничего страшного не произошло?
      – Да что у тебя за вопросы такие? – возмутился папулька. – Все просто супер! И ты кончай мне Серегу шпынять. Парень старается, нервничает, а ты его запинала совсем. Сегодня же свадьба! Заканчивай ты эти безобразия, а то мне на вас прямо больно смотреть.
      – Дядя Боря правильно говорит, – подхватила Вика. – Ты вспомни моего Гамлета. Вот кто придурок был редкостный. А у тебя – просто бриллиант, а не парень.
      – Ладно, – сказала я, – уговорили. И действительно, самые волнительные моменту уже позади, нас поженили, так что сейчас поедем на ужин и будем веселиться. Папа Боря, там в бутылке еще чего-нибудь осталось?..
 

***

 
      Перед кафе "Элегия", где должно было проходить свадебное торжество, толпился народ.
      – Боже мой, – сказала я, глядя на это сборище, – неужели им места внутри не хватило?
      – Вряд ли, – ответил папулька. – Я в этом кафе был, там зал довольно большой. Это, наверное, эти… как их… Серегины фидошники.
      – А почему они не внутри? – поинтересовалась я.
      – Ну а мне почем знать? – пожал плечами папулька.
      Мы с папулькой и Викой вылезли из машины и стали пробираться сквозь народ в кафе.
      – Слышь, Зеленый, – послышался разговор где-то справа. – А это не Серегина невеста идет?
      – А черт ее знает, – раздалось в ответ. – Наверное, она. Только непонятно, какая из этих двух. Они, вроде, обе симпатичные, а по моей практике невестой всегда оказывается та, которая страшная, как крокодил.
      – Значит та, которая в черном платье, – решил первый голос. – Она все-таки за фидошника замуж выходит, так что траурный цвет – вполне к месту.
      – Слышь, Вик, – сказала я подруге, – тебя за невесту приняли.
      – И это правильно, – ответила Вика. – Я как раз сегодня решила с Кошкиным расстаться. Мне теперь хочется любви программиста, чтобы понять, круто это или не круто.
      – Ну, у тебя как раз сегодня будет огромный выбор, – обрадовала ее я.
      – Тут этих программистов – как байтов в килобайте.
      – Как… чего? – не поняла Вика.
      – Потом поймешь, – сказала я ей.
      – Найди себе программиста, и он тебя этому тайному языку живо обучит. Сможете в любой толпе разговаривать так, что никто ничего не поймет. Если, конечно, – поправилась я, – в толпе не будет программистов.
      – Договорились, – сказала Вика.
      – Выберу себе наиболее симпатичного.
      – Ты, кстати, имей в виду, – объяснила я, – что они чем круче, тем менее презентабельно выглядят. Традиция такая.
      – Ладно, – махнула рукой Вика, – сама разберусь. Не маленькая.
      Мы вошли в холл кафе, и тут к нам бросилась целая толпа очень пышно одетых людей.
      – Боже мой, – сказал папулька сзади меня. – Это мои чертовы родственнички. Почти все приехали, ну надо же!
      Я ему даже ничего ответить не успела, потому что была буквально погребена под букетами и свертками с подарками, а при этом еще нужно было принимать поцелуи и улыбаться в ответ на поздравления.
      – Вика, – прошипела я подруге, – быстро тащи сюда Серегу, а то я одна не справлюсь.
      – Момент, – сказала Вика и быстро убежала внутрь кафе.
      Через минуту она вернулась с Серегой (он был в своем дурацком зеленом пиджаке), который встал рядом со мной и стал служить подносом для подарков и букетов.
      – Так это и есть ваш жених? – осведомилась папулькина дальняя родственница тетя Софа, которую я всегда ненавидела. Папулька, впрочем, тоже.
      – Ничего подобного, – ответила я, стараясь скопировать змеиную улыбку этой дуры. – Это есть мой муж. Нас утром обвенчали в небольшой церквушке за углом.
      – Как в церквушке? – неимоверно удивилась тетя Софа. – Боря! – обратилась она к папульке, который стоял сзади нас на подстраховке. – Он разве не еврей?
      – Нет, – все так же любезно ответила я. – Он сионист. На "Си" работает.
      – Знаешь, тетя Софа, – сказал ей папулька, – я вынужден тебя огорчить, но на земном шаре живут не только одни евреи.
      – Да, но они не женятся на наших девочках, – сказала эта идиотка.
      – А я, тетя Софа, вовсе не ваша девочка, – объяснила я и стала выбирать глазами букет, которым можно было бы ей засветить, если разговор будет продолжаться в подобном тоне.
      – Ну хорошо, хорошо, – сказала тетя Софа, – шо вы сразу набросились? Я подарила подарок, а на меня сразу набросились. Я же просто спросила. – И с этими словами старая корова, слава богу, отошла куда-то в сторону.
      – Пардон, – сказал нам папа Боря грустно. – Я знаю, что она идиотка. Но родственников ведь не выбирают.
      – Ну вот, – грустно сказал мне Серега, – твоей родне я не понравился.
      – Серега, дорогой, – воскликнул папулька, – ты нам нравишься – это главное! А если бы ты понравился этой кретинке, я тебя задушил бы своими собственными руками!
      Тут я вспомнила, как шпыняла его весь сегодняшний день, и мне его стало жалко, прям до слез. Я бурно схватила Серегу под руку и прошептала:
      – Ты у меня – самый лучший на свете!
      – Точно, – самодовольно ответил он, и уронил на пол все эти букеты и подарки, потому что я чуть ли не всем телом повисла у него на руке.
      – Да черт с ними, – сказал папулька, когда Серега рванулся было это все поднимать. – Идите в зал. Я сам все соберу.
      Сергей сам взял меня под руку, и мы отправились в зал. А там… Боже мой, какая красота! Мало того, что весь зал был украшен какими-то шариками, гирляндами, "дождиками" и тому подобным, но самое главное – на здоровенной стене с той стороны, где стоял стол для новобрачных, родителей и свидетелей, висела огромная шикарная надпись "Ира + Сережа", выполненная из какого-то очень странного материала.
      – Нравится? – застенчиво спросил Серега.
      – Еще как, – честно ответила я. – Честно говоря, я просто потрясена. А из чего сделана эта прелесть? Похоже на какую-то супермодернистскую скульптуру.
      – Она и есть супермодернистская, – объяснил Серега. – На нее ушло несколько десятков старых IDE-контроллеров, материнских плат, видеокарт и всякой другой мелочевки. Матери, в основном, двушные и трешные, но есть несколько четверок и даже пентиумная мамаша, которую пожертвовал знакомый тебе Юра, заявив, что для тебя ему ничего не жалко, а кроме того, там биос страшно глючит.
      – Я в этом ничего не понимаю, – призналась я, – но выглядит это все просто здорово. Честное слово, мне очень понравилось.
      – Ну слава богу, – сказал Серега. – Хоть чем-то угодил.
      – Ты у меня самый лучший, – пылко сказала я и поцеловала Серегу таким затяжным поцелуем, что все вокруг сразу решили, что им пора садиться за стол.
      – Слушай, – спросила я его, пока гости рассаживались, – а почему стол так странно накрыт? На нашем столе и столе справа расставлены какие-то тарелки и бутылки, а на столе слева – только бутылки с пивом и пакетики с чипсами. Это что такое?
      – Ну, – объяснил Серега, – мы же с твоим отцом договорились, что он оплачивает половину стола для ваших родственников, а я половину для своих гостей делаю так, как считаю нужным.
      – Так что же, – растерянно спросила я, – ты своих фидошников ничем угощать не собираешься, что ли? Это не дело.
      – Почему не собираюсь? – пожал плечами Серега. – Там же расставлено пиво с чипсами. А остальное все они приносят с собой. Старая фидошная традиция. Надо было выбирать: или я приглашаю только самых избранных, но зато устраиваю шикарный стол, или приглашаю всех желающих, но часть стола они обеспечивают себе сами. Я же не могу все московское Фидо на твоего папу повесить. Там и так стол для ваших родственников влетел в жуткую копеечку. Пятьдесят баксов на нос, и это без спиртного.
      – Ладно, – ответила я, – решай сам. Тебе виднее. Просто не хотелось бы, чтобы народ остался голодный.
      – Не волнуйся, – ответил Серега. – Эти ребята голодными не останутся. Сейчас я их всех позову.
      – Кстати, – поинтересовалась я, – а чего они все на улице торчат?
      – Не знаю, – пожал плечами мой благоверный. – Наверное, стесняются. Или просто хотят подышать свежим воздухом.
      – Ну давай, – заторопила я его, – зови всех сюда. Пора начинать.
      – Слушаюсь, – ответил он.
      – Кстати, – он вдруг остановился, – ты имей в виду, что мы сегодня не будем просто есть и пить. Ребята приготовили целую программу, в которой нам надо будет участвовать, чтобы это не превратилось в обычную тоскливую свадьбу. Хочется, чтобы было что вспомнить.
      – Да нет проблем, – беззаботно откликнулась я. – Поучаствую с удовольствием. Мне самой не хочется за столом весь вечер торчать.
      – Отлично, – сказал Сергей и отправился созывать всех за стол.
      Однако сразу всех усадить за стол Сереге не удалось. Оказалось, что вреднючий Ванилла будет ведущим сегодняшнего мероприятия, и он потребовал, чтобы все было, как он выразился, по протоколу.
      Поэтому нас с Серегой поставили в центр холла, а все присутствующие снова подходили, поздравляли и вручали подарки. Поскольку часть гостей (родственники с мой стороны) свои подарки уже вручили, а неугомонный Ванилла все равно заставлял их "поздравить новобрачных", они подходили, поздравляли и, чтобы хоть что-то сказать, затевали совершенно идиотский разговор, потому что о чем можно говорить с малознакомой дальней родственницей и совсем незнакомым неродственником, когда в затылке ощущаешь горячее дыхание целого стада остальных гостей, которых Ванилла категорическим тоном отправил поздравлять новобрачных. Впрочем, одно было хорошо: мои родственники дарили, в основном, деньги в конвертах, которые Серега тут же вытаскивал и складывал во внутренний карман пиджака, так что хоть не приходилось носиться туда-сюда с подарками.
      Затем настала очередь фидошников. Они стеснялись намного меньше моих родственников да и подарки дарили хорошие и разные. Все больше, впрочем, разные. Потому что мне было не очень понятно, что делать с этими TV-тюнерами, "целеронами", "матерями", "винтами", "контроллерами" и прочими железяками, которые дарили почему-то именно мне. Но Серега сказал, чтобы я улыбалась и благодарила, так как дарят нам вещи очень ценные, которые в домашнем хозяйстве всегда пригодятся.
      Приказ мужа – закон, поэтому я улыбалась, благодарила, благодарила и улыбалась.
      Один раз, впрочем, я улыбнулась совершенно искренне, потому что троица свидетелей – Маста Мэн, Ванилла Суп и агент WD-40 притащили здоровенную коробку с принтером (я как раз подумала, что если у Сереги в его агрегате, как обычно, кончится картридж, то можно будет позаимствовать его из свежеподаренного принтера), но когда мы коробку раскрыли, несмотря на протесты троицы, оказалось, что там внутри лежит конверт все с теми же деньгами. А в коробку они их положили, как объяснил сконфуженный Маста Мэн, для прикола, чтобы мы во время первой брачной ночи долго ее вскрывали, пытаясь узнать, какой принтер там внутри. Я холодно поблагодарила их за такую трогательную заботу о нашей первой брачной ночи, и мы отправились за свадебный стол.
      – Серег, – тихонько спросила я своего благоверного, когда мы уже сидели на своих местах, – а кто сегодня будет тамадить? Может, папу Борю попросим? Он у нас знатный тамада.
      – Папа Боря, конечно, выскажет все, что имеет нам сказать, – прошептал Серега, – но я тебе говорил, что ребята подготовили какую-то программу, так что мероприятие будет вести Ванилла.
      – А-а-а, – разочарованно сказала я. – Ну, раз ты так решил, тогда оно, конечно…
      В этот момент с противоположного конца столов (они стояли буквой "П") появился Ванилла с бокалом в руке, который, не разводя лишних церемоний, поднял бокал, крикнул: "За молодых", после чего залпом осушил свой бокал и куда-то ушел.
      Гости при этом не успели себе даже налить.
      – Серег, – спросила я с большим сомнением в голосе. – А ты уверен, что Ванилла знает, какие функции выполняет тамада?
      – Не очень, – признался он. – Ты же знаешь, что я его вообще сегодня первый раз живьем увидел.
      – Итак, друзья, – вдруг раздался хорошо поставленный голос папы Бори, который мягко, но вместе с тем решительно взял бразды управления вечером в свои руки, – мы с вами сегодня собрались, чтобы отметить очень важный момент в жизни этих двух очаровательных молодых людей, которые сидят сейчас перед вами. Отныне они – не просто два различных молодых человека, один из которых не понимал, что в жизни может быть интересного, кроме компьютера (со стороны фидошного стола раздались бурные аплодисменты и крики "Браво!"), а другая не интересовалась ничем, кроме романов, дискотек и музыки Тани Булановой, но когда эти два человека встретились, произошло чудо! – заявил папулька и нервно отхлебнул из своего бокала.