Вера и Витя Перышко 1 июля, понедельник: вечер 2 июля, вторник: ночь, утро, день
      Позвонили в квартиру, и Вера, увидев в глазок Римму, открыла дверь. Однако на пороге оказалась не только детектив, но и молодой парень столь яркой внешности, что она как бы резанула девушку по глазам. - Здравствуйте, милая Верочка, - сказала Римма, - я, как и обещала, привела с собой молодого человека, который мечтал с вами познакомиться. Быть может, вы пригласите его на чашку чая? - Да, конечно. Заходите, - слегка подсевшим голосом отозвалась хозяйка квартиры, не удостоив детектива и мимолетного взгляда. Ее зрачки буквально впились в лицо нежданного гостя, ища ответа на вопрос: те ли глаза она видела тогда, в "Промбанке", а потом, возможно, в собственном подъезде? Но в банке её неведомый защитник находился не слишком близко от нее, а на лестничной площадке было темновато, и однозначного ответа она не получила. И тут этот парень произнес: - Добрый вечер, Вера. Меня зовут Витя. И все для неё стало ясно: да, это его голос, это он, её спаситель, а по совместительству - грабитель и убийца. Вера усадила их за стол, а сама пошла на кухню ставить чайник и готовить угощение, но в основном все-таки для того, чтобы собраться с мыслями. Итак, Римма неизвестного преследователя привела к ней, доказав, что она свою задачу выполнила, и, конечно, не зная, что этот ангельской внешности молодой человек - опасный уголовник. Поставить для начала в известность Римму? Или сразу вызвать группу захвата? Нет, немедленно собровцев вызывать нельзя, иначе у Риммы возникнут крупные неприятности. Уж на допросы её затаскают по полной программе, начнут ворошить её прошлое, всю её подноготную - кому, как не Вере, об этом знать. А ведь Римма просто сделала свое дело, не подозревая, что привела в дом криминального типа. И тут в голову Вере закралась мысль совсем иного рода: а хочет ли она вообще, чтобы этот Витя был арестован? Ведь он действительно спас её тогда, в банке. И, наверно, в принципе права Римма: Витя преследует её, Веру, только потому, что ещё во время налета она произвела на него впечатление именно как женщина. Вера подошла к зеркалу и с сожалением констатировала, что она не причесана, да и одета кое-как - в простой ситцевый домашний халатик. Ну, никак Вера не ожидала такого визита. Чайник со свистком закипел, и следователь, готовя заварку и накладывая в розетки вишневое варенье, несколько отвлеклась от своих мыслей. Она взяла в руки два прибора - на третий не хватило рук - и понесла их в комнату. Римма что-то вполголоса весело щебетала Вите, при этом положив руку ему на колено! И Вера окончательно поняла, что СОБР она не вызовет. Нет у неё такого желания. Зато появилось совершенно другое немедленно избавиться от присутствия Риммы. Поставив приборы на стол, она кивком пригласила детектива выйти из комнаты. Представительница "Редута" с обеспокоенным видом последовала за ней. - Подождите меня на кухне, сказала хозяйка квартиры и скрылась в одной из комнат. Через пару минут она вернулась с конвертом в руке. - Здесь ваш гонорар за выполненный заказ. Вера протянула пакет детективу. - Я добавила пятьсот долларов сверх оговоренной суммы за быстроту его исполнения. Считаю вашу миссию законченной. Ошеломленная Римма приняла деньги, бросив на прокуроршу короткий изучающий взгляд. "Она втюрилась в парня мгновенно и до безумия ревнует меня к нему", - последовал вердикт детектива. - Что ж, спасибо за надбавку, - медленно произнесла Римма. - Ежели что, вы можете немедленно связаться со мной. - Она протянула Вере визитку и, все ещё потрясенная, покинула квартиру. Вера вошла в комнату, где сидел Витя, и тут решительность, с которой она действовала, выпроваживая детектива, отчего-то покинула её. Душу будоражили самые разнообразные чувства, и Вера теперь не знала, что делать и что говорить, и сидела, опустив ресницы. Витя тоже молчал, но натуральным образом поедал её глазами. Наконец он полез в нагрудный карман, что-то вынул из него и положил на стол перед Верой. Вот, - произнес при этом гость. Хозяйка квартиры подняла глаза: это был паспорт. Конечно, её паспорт. - Все-таки это вы, - сказала она, и тут же её душа, как будто сбросив некий груз, почувствовала себя легко и свободно. Это вы, и вы - живы.
      - Я не мог умереть, не увидев тебя снова. Чересчур напыщенная фраза прозвучала из уст Вити очень просто, естественно, хотя если бы Вера услышала нечто подобное от кого-то другого, то эти слова непременно покоробили бы её. Девушку даже не смутило обращение на "ты", и она таким же манером обратилась к собеседнику: - И все это время ты следил за мной. Зачем? - Ты - Женщина, данная мне Судьбой. Я понял это сразу, в то же мгновение, как увидел тебя. Но я боялся, что неловким словом либо действием могу причинить тебе боль. Слова Вити были бальзамом для души девушки, измученной ожиданием какого-то праздника, некоей особенной любви, которая в корне изменит её судьбу. Тем не менее, манера поведения, видимо действительно влюбленного в неё парня, казалась уж очень необычной. И холодный ум следователя, не дремлющий ни при каких обстоятельствах, сформулировал естественный вопрос: а все ли у молодого человека в порядке с мозгами? Она вновь пристально, как в первую минуту знакомства, посмотрела Вите в глаза, но не заметила в них никаких характерных признаков безумия. А если даже он сумасшедший, что с того? - пришла ей в голову совсем уж неожиданная мысль. Вокруг неё полно вроде бы здравомыслящих людей, но с кем из них она хотела бы связать свою судьбу или провести ночь любви? То-то и оно... И все-таки... Она - следователь, борется с преступниками, причем не за страх, а за совесть, а он - один из них... Впрочем, Вера уже сама нарушает закон, поскольку не сообщает о Вите в компетентные органы. - А чем ты занимаешься? Кто ты по профессии? Неужели профессиональный грабитель банков? - Я служу при церкви Третьего Пришествия. Деньги нам нужны, чтобы оказывать помощь бедным - жаждущим и страждущим. Для этого и приходится отнимать понемногу у богатых. - Да ты - настоящий Робин Гуд! - Нет, ответил начитанный Перышко. - Робин Гуд был другого вероисповедания. Вера сделала глоток чаю, Витя так и не прикоснулся к нему, не сводя со своей богини глаз. - Ты сказал, что любишь меня, - осторожно начала формулировать Вера мучавший её вопрос. - О, да! - тут же воскликнул Витя.
      Вера подняла вверх ладонь, как бы сдерживая его порыв. - Но может ли быть любовь настоящей, искренней и возвышенной, если при этом она сочетается с нарушением закона? Я никогда не слышала о такой церкви Третьего Пришествия. Что она считает по этому поводу? - Мой Учитель, брат Артемий, говорит: любовь - выше закона. - Что ж, исчерпывающий ответ, задумчиво произнесла Вера. - А что ещё говорит твой брат Артемий? - Он говорит, - с воодушевлением произнес Перышко, - что мне необходимо овладеть твоей душой и твоим телом. Вера улыбнулась. - Ну что ж, моей душой ты уже, похоже, овладел. Для Вити её слова послужили сигналом к действию. Он приблизился к девушке и взял её за руку.
      - Пойдем, я тебе кое-что покажу. Нельзя сказать, чтобы Вера слишком упиралась, и они оказались у окна, за которым простирались темнота и звездное небо. - Смотри! - Перышко протянул руку в сторону одинокой звезды, находившейся на обочине Млечного пути. - Видишь эту небесную свечу? Девушка нерешительно кивнула - мол, да, я понимаю, о чем идет речь. - Это наша с тобой звезда. Она горит в ожидании мгновения, когда наши сердца соединятся. И как только это произойдет - звезда исчезнет с небосклона. Небесная свеча погаснет, исполнив свое предназначение - показав нам дорогу друг к другу. Очередной речевой пассаж Вити, исполненный высоким слогом, вновь совершенно не покоробил слух Веры. И девушка неотрывно смотрела на указанную её обожателем звезду: а вдруг и вправду произойдет то, о чем он говорит? И тут Вера почувствовала себя в мужских объятиях, но совсем не ощутила это как насилие - Витя притянул к себе девушку мягко и нежно, а потом припал к её губам. Вера не ответила на поцелуй, но и не сопротивлялась ему, а просто стояла как привороженная. Все её рефлексы, казалось, были парализованы. Между тем руки Виктора ласкали кожу девушки сквозь тонкую ситцевую ткань, а губы покрывали поцелуями её шею и грудь, поскольку халатик как бы сам собой распахнулся. Далее, встав на колени, он продолжил свои тактильные операции с её телом. И вдруг Витя резко встал и показал на окно. - Смотри! Звезда сгорела - она больше нам с тобой не нужна! Затуманенным взором Вера взглянула в окно и звезды действительно не увидела - впрочем, сейчас она уже не видела ничего вообще. Тем более что Виктор вновь приник к её губам, но уже как бы по праву - ведь он доказал, что она принадлежит ему по велению Божьему! Поцелуй был не нежным, как ранее, а решительным, чувственным. Потом Вера ощутила, что она оторвалась от пола и перестала воспринимать окружающую действительность. Осознала себя девушка уже в кровати, где она лежала, совершенно обнаженной. "Так вот как это происходит", - пронеслось в её голове. И тут Вера слегка вскрикнула, почувствовав боль и движение некоего инородного тела внутри себя. "Господи, зачем это? Скорее бы все закончилось!" Но вот её встревоженная плоть успокоилась, и она погрузилась в спасительное забытье. ... Вера проснулась, когда Витя ещё спал. Она оказалась накрыта одеялом, он лежал обнаженным. Девушка окинула его настороженным, даже напряженным взглядом. Нет, слава Богу, он был хорош собой, даже прекрасен, - человек, сделавший её женщиной. И с этой мыслью она опять уснула. Когда сон вторично покинул Веру, Виктор уже не спал, а лежал на боку, повернувшись к ней и любовно глядя на неё жгучими карими глазами. Она отвернулась от него и попыталась проанализировать свои ощущения, свои чувства к этому человеку. Вывод был сделан решительный, окончательный и, как любят выражаться её коллеги, обжалованию не подлежал. Все, что Виктор говорил ей вчера вечером, - так оно и есть. Вера принадлежит ему целиком и полностью. Она встала и, не скрывая своей наготы, просто взяв одной рукой халат, а не накинув его на себя, отправилась в ванную. Вернулась уже в халате, с мокрыми волосами, без косметики. Она прилегла рядом с Витей, ожидая от него каких-то слов или действий. Но Перышко сам ждал от девушки того же, с тревогой думая, как отразятся на их отношениях события этой ночи. Вчерашний кураж неожиданно иссяк. И тут она приподнялась на локте и накрыла его рот продолжительным поцелуем. И все началось сначала, как будто снова упала звезда за окном. Вера забыла, что ей надо идти на работу, не слышала телефонных звонков она любила и была любима. Наконец силы у обоих иссякли, и они в изнеможении откинулись на подушки. - Вера, - вдруг сказал он. - Можно я осмотрю нож, что висит над твоей кроватью? - Это не нож, - улыбнулась она, - а боевой эспадрон. Мне его подарили на день рождения. - Эспадрон - разновидность ножа, - возразил Перышко. Он снял оружие со стены, встал с кровати и сделал эспадроном несколько выпадов. - Ну, на первый разряд ты не тянешь, прокомментировала девушка, - но для начинающего рапириста у тебя получается недурно.
      Но Витя как будто не слышал её, имитируя различные виды ударов. Хорошая штука, - пробормотал он. - Один точный удар непременно приведет к смерти человека, который её заслуживает. - Ох, какие страшные вещи ты говоришь, Витя! Перышко водрузил оружие на место и вдруг замер.
      - Кто-то открывает наружную дверь, - произнес он и мгновенно оделся. Молодая женщина, продолжая оставаться в постели, издала стон. - Черт побери! Это отец. Только у него есть ключ от моей квартиры. Дверь в комнату распахнулась без предварительного стука. Иннокентий Шигарев, увидев в кровати свою дочь, а рядом, на стульчике, молодого человека, возмущенно произнес: - Вот так так! Перышко встал. - Здравствуйте, меня зовут Витя, вежливо представился он. Но зам Генерального прокурора не ответил на приветствие, хотя и обвел парня внимательным взглядом. Однако его взор быстро переместился на родную дочь. - Почему ты не на работе? Почему ты не отвечаешь на телефонные звонки? - Я себя неважно чувствую, - кисло отозвалась Вера. - Понятно! А этот юноша пришел тебя навестить? Наверно, принес тебе гостинцы? Или ты вызвала его, чтобы он сходил в аптеку за таблетками? Вера ответила гробовым молчанием. - Ты ещё месяц не проработала, а уже прогуливаешь! Ты могла хотя бы позвонить на службу? Его дочь по-прежнему не раскрывала рта. Прокурор полистал записную книжку и подошел к телефону. - Алексей Алексеич! Еще раз добрый день... К сожалению, у дочери произошел нервный стресс. Это связано с недавними событиями в "Промбанке"... Да-да, такое даром не проходит... Нет, только сейчас ушел врач - а я звоню из квартиры моей дочери, - доктор сказал, что завтра она будет в полном порядке... Взаимно. Всего доброго. Он вновь окатил Веру возмущенным взглядом. - Вот уж чего не ожидал, так не ожидал! Правильно говорят, в тихом омуте черти водятся. Чтоб завтра была на службе! Прокурор ушел, не попрощавшись. Как, впрочем, и пришел, не поздоровавшись.
      Федос 27 июля, вторник: день
      Вот он, бля, мир на воле, куда он так рвался, сидючи на зоне, продолжал травить себе душу, попивая крутой чаек, в снимаемой им арбатской квартире вор в законе. Хер бы его кто кинул где-нибудь в Ныроблаге, а тут, на свободе, свой же кореш, с которым вместе баланду хлебал, чифир пил, трешниц трахал, немедленно ему, самому Федосу, фуфло задвинул, на сто штук зеленью нагрел. Как настоящий, классический вор в законе, Федос не был женат и не имел никакой собственности. Оставались кое-какие бабки от прежних дел - и тех он лишился. И теперь для задуманной им операции, которая дала бы ему и баксы, и позволила бы показать всем этим гнидам, живущим не по понятиям, что такое настоящий вор, ему попросту не хватало денег. Но все же московское воровское сообщество ещё не совсем ссучилось, как, по слухам, в Питере. Пожалуй, самое время обратиться к смотрящему по Москве Коробу за помощью. Федос набрал его номер. - Вас слушают, - ответил молодой мужской голос. - Это Федос. Мне Короб нужен. - Подождите минуту. С Коробом он никогда не встречался, сидеть доводилось в разных лагерях, но о Федосе такой авторитет, как смотрящий по Москве, просто не мог не знать. Простите, - услышал он все тот же голос, - не могли бы вы пояснить: Федос это ваше имя? - Это мое погоняло, сынок, - процедил старый бандит. - Я вор в законе. - Один момент. Через мгновение послышалось: - Короб слушает. - Привет, Короб, тебе от твоего старого кореша Микиты. Я с ним вместе под Пермью срок мотал. - Спасибо, брат. Как он там вообще? - Сидит - не тужит. Ему две паски осталось. - Тогда ещё свидимся. Ты чего звонишь - только привет передать? - Помощь нужна от тебя, брат. - Знаешь, где меня найти? Адресок имеется. - Тогда подъезжай. Прямо сейчас хочешь? - Да. - Заметано. В очередной раз поймав частника, Федос подъехал к трехэтажному особняку из красного кирпича на Ярославском шоссе, не слишком далеко от МКАД. Мордатый охранник вышел из сторожевой будки за воротами, как только Федос подошел к ним. Малый в камуфляже молча уставился на вора в законе. - Я - Федос. Короб меня ждет, - пояснил тот. Охранник опять-таки молча нажал на кнопку, и решетка ворот сдвинулась в сторону. Тут, откуда ни возьмись, появился другой братан, но в костюме и при галстуке и сказал: - Здравствуйте. Проходите. Я вас провожу. Они вместе вошли через парадный вход в дом, но в прихожей парень в галстуке остановился и, внимательно глядя в лицо Федоса, произнес: - Оружие полагается оставлять здесь. - Он кивнул куда-то в угол, где Федос заметил ещё одного камуфляжника. Старый бандит в душе возмутился, в очередной раз поминая поганым словом живущих по эту сторону колючки, но обиды не выказал, ограничившись сухим ответом: - Стволов и перьев не имеется. Но пацан в костюмчике этим ответом не удовлетворился. Он кивнул камуфляжнику, и тот, подойдя к Федосу, сквозь зубы произнес: Приподними-ка руки, папаша. Потрясенный Федос выпучил глаза на наглеца. - Я - вор в законе, говнюк. - Правила одни для всех, - вмешался пацан в цивильном прикиде. Стоял он недалеко, и Федос достал его прямым с правой. Но столь же легко вырубить камуфляжника бандиту не удалось - тот перехватил его руку и выкрутил её за спину. Федос от боли и обиды не смог подавить стон. Тут двери комнаты отворились, и на её пороге появился грузный, пузатый мужик. - Что тут за базар? - лениво и недовольно осведомился он. Паренек в клифте, оторвав от лица окровавленный носовой платок, злобно произнес, указывая на скрюченного Федоса пальцем: - Вот! Обшмонать себя не дает. Короб, кинув небрежный взгляд на законника, распорядился: - Отпусти его, Чижик. Камуфляжник освободил руку Федоса, но продолжал стоять рядом с ним, видимо, ожидая от посетителя ещё какого-нибудь фольтика. - Ты ведь, верно, Федос? - обратился пузатый к бандиту. Тот смерил толстяка молчаливым, но столь красноречивым взглядом, что хозяин особняка невольно сделал полшага назад. - Расслабься, брат, - успокаивающе произнес он. Пацаны ещё молодые, понятия плохо знают.
      - Учить их надо в таком разе, - процедил законник. Пузатый протянул ему руку. - Я - Короб. Извини, Федос. Ребята, в натуре, рамсы попутали. Проходи. - Хозяин сделал широкий жест рукой в сторону раскрытых комнатных дверей. Бандит перешагнул через порог и с удивлением обнаружил, что находится чуть ли не в музее, как их показывают по телеку. Кругом картины, вазы какие-то, даже бронзовые и мраморные статуи. Но долго крутить башкой по сторонам Федосу не пришлось, поскольку Короб сразу же повел гостя на второй этаж, где в одной из комнат оказался накрыт стол. В розеточках стояли черная и красная икра, нарезанная красная и белая рыба, что-то мясное-колбасное, а также всяческие фрукты. Ну и, естественно, спиртное: тут тебе и водка, и коньяк, и неизвестное заморское пойло, на которое Федос, впрочем, не обратил никакого внимания. Да и вообще, жаждущий скорейшего проведения своего плана в жизнь, законник сейчас был не расположен к посиделкам. - Короб, - сказал он, - оказанную честь ценю и по стакану водяры с тобой хлопну. Но меня дело ждет, да и не привык я к таким разносолам. - Как скажешь, - несколько помрачнел смотрящий. - Ну, давай хоть по стакану. Садись. Короб налил по рюмке. - За тех, кто на нарах, объявил он тост. Выпили, закусили балыком. - Так вот, Короб, бабки мне нужны. Надеюсь, общак ещё в Москве существует? Смотрящий, дожевывая рыбу, кивнул. - Конечно, помогнем, брат. - Он полез в карман и вытащил объемистое портмоне. - Пара штук тебя устроит? Федос помрачнел. - Не густо, однако. Короб вытер рот рукавом сорочки. - А много ли ты сам в общак отстегивал? Что-то я не припомню, чтобы ты вообще когда-либо взносы платил. Старый бандит побагровел и встал из-за стола. - Да, совсем вы тут, на воле, ссучились! Пока ты, Короб, черную икру ложкой наворачивал, у меня баланды с черствой коркой хлеба в лагере в достатке не было. - Это ты брось, усмехнулся смотрящий. - Грев тебе постоянно передавали. А на какие шиши? Да из моего же общака. - Из твоего! - возмутился Федос. - Да братва его десятки лет собирала, а я её интересы на зоне перед лагерными ментами защищал! - Ну, ладно, ладно. Держи пять штук. Это мое последнее слово.
      Под столом у смотрящего оказался кейс, и толстяк вытащил оттуда полпачки с разорванной банковской упаковкой.
      Следовало бы, конечно, отказаться от унизительной подачки, но Федос не знал: сумеет ли ещё где-нибудь достаточно быстро раздобыть деньжонок. Поэтому он молча сгреб баксы со стола, распихал их по карманам и, не прощаясь, покинул не слишком, по его мнению, гостеприимного хозяина.
      Прокурор Шигарев 2 июля, вторник: день
      Конечно, надо было бы познакомиться с этим парнем, узнать, что за тип вдруг оказался дружком его горячо любимой и единственной дочери, размышлял Иннокентий Трофимович Шигарев по дороге к себе на работу, в Генеральную прокуратуру. То, что Вера вообще спит с мужчиной, а увиденная им картина не давала повода для другой версии, - оказалось для него настоящим открытием. Он не подозревал ничего подобного. Тем более дочь чуть ли не демонстративно избегала знакомств с мужским полом, что даже несколько настораживало Иннокентия Трофимовича - а вдруг у неё некое известное отклонение, или, как теперь говорят, альтернативная сексуальная ориентация? И вдруг оказалось, что с ориентацией у Веры все в порядке, но это почему-то нисколько не успокоило Иннокентия Шигарева, а внесло в его душу какую-то смуту, неясные ему самому опасения. Да, конечно, следовало хотя бы побеседовать пару минут с этим красавчиком - то, что парень не дурен собой, он успел оценить, - но зам Генерального прокурора очень спешил. В его кабинете уже через четверть часа состоится совещание, призванное подвести черту под событиями в Кунцевском отделении "Промбанка". Необходимо было принять решение закрывать ли дело или продолжить его. На совещании будут присутствовать многие из тех, кто входил в кризисный штаб во время налета на банк заместитель директора ФСБ, заместитель министра внутренних дел, по одному оперативному сотруднику из их ведомств и, кроме того, следователь из Генпрокуратуры. Шигарев был в курсе того, что у следственной бригады существовали сомнения, будто все грабители погибли, как об этом сообщили и прессе, и президенту высокопоставленные представители ФСБ и МВД. Ясно, что последние будут настаивать на закрытии дела. А как же иначе? А иначе получится, что госбезопасность и милиция ввели в заблуждение и общественность, и верховную власть. Но в отличие от силовых ведомств Генпрокуратура никому не рапортовала об успешном завершении дела. Шигарев, который тоже находился в кризисном штабе во время драматических событий в "Промбанке", ни во время, ни после них прессе слова не проронил. Да и его начальник был осторожен в оценках. Вообще в Генпрокуратуре считали, что радоваться особенно нечему - кроме налетчиков, во время ограбления погибло девять человек, совершенно невиновных. Однако в высших сферах, похоже, смотрели на ситуацию по-другому. Ведь охранники и клиенты банка были убиты ещё до штурма здания. А сам штурм проведен, мол, образцово: никто из заложников не пострадал, налетчики ликвидированы, деньги возвращены. Шигареву было известно, что президент лично поздравил министра Селихова, возглавлявшего кризисный штаб, с успешным завершением операции и распорядился подготовить наградные списки особо отличившихся в ней сотрудников ФСБ и МВД. Да и другие важные лица страны трактовали события в "Промбанке" однозначно: печальная участь обнаглевших бандитов послужит хорошим уроком для всех преступников, специализирующихся на захвате заложников. Политическую элиту страны особенно раздражало, что столь наглая акция совершена именно в столице, а не в каком-нибудь кавказском ауле, поэтому всеобщее облегчение, которое испытали государственные мужи после ликвидации зарвавшихся налетчиков, Шигарев прекрасно понимал. Но сотрудники Генпрокуратуры самого высокого ранга хорошо знали, что никакой заслуги в этом деле ни у ФСБ, ни у МВД нет - а именно их люди получат чины и ордена! - и полагали: сейчас самое время вставить клизму своим, по сути, конкурентам. Когда Шигарев приехал на службу, в приемной его ждал следователь Вадим Юрченко, ведущий это дело. - Заходи, - с ходу сказал ему зам Генпрокурора. Шигарев велел прийти Юрченко пораньше, за полчаса до совещания, но сам опоздал, разыскивая запропастившуюся дочь. Он жестом указал следователю на стул напротив своего письменного стола. - Изложи коротко, по существу. - Похоже, что двое бандитов ушли, - последовал действительно весьма лаконичный ответ. - Ты сам так считаешь? - Да. - А кто, кроме тебя, из следственной бригады? - Подполковник Фролов из эм-вэ-дэ. Это вообще его идея. - Тогда, может быть, пусть именно он её и выскажет? - Я тоже так думаю. - А этот, майор из эф-эс-бэ?.. Как его?.. Скоков... Вроде бы Фролов его убедил, но, скорее всего, эфэсбэшник будет придерживаться версии, озвученной его начальством. И в это время вошла секретарша и доложила Шигареву, что прибыли люди из МВД. Вскоре появился и замдиректора ФСБ, однако почему-то один. Шигарев вопросительно посмотрел на него. Генерал Горохов правильно понял недоуменный взгляд прокурора. - Майор Скоков участвует в важной операции. Думаю, мы можем провести совещание без него - он подробно доложил мне, как завершилось следствие. "Вот фрукт, а? подивился Шигарев. - Внаглую, не выслушав мнений других ведомств, объявляет следствие завершенным. А ещё говорят об умении гэбэшников вести тонкую игру". Он, однако, ничем не выказал своего недовольства, а сделал жест рукой, приглашающий участников совещания рассаживаться, кому где удобно, и объявил: - Полагаю, можно начинать. Все загремели стульями и согласно закивали. - Итак, к каким же выводам пришло следствие? - Шигарев остановил взгляд на своем подчиненном. - Думаю, нам всем будет интересно выслушать точку зрения подполковника Фролова. Она несколько отличается от версии, обсуждаемой прессой. "Молодец, - похвалил его про себя Шигарев. - Очень дипломатично". Прокурор искоса взглянул на замминистра внутренних дел какова будет его реакция, ведь он не может не знать мнения сотрудника своего ведомства.
      Генералу Коржикову действительно была известна позиция подполковника Фролова. Он вообще ценил этого сотрудника ГУВД Москвы за честность и профессионализм. Но замминистра знал также, что Фролов не такой уж дуролом - на рожон не полезет. Ведь и ранее он выдвигал версии, противоречащие официальным. Например, считал, что Арлык не ликвидирован вместе со своей бандой - мол, главарю удалось уйти. Ну и что? Разве человек не имеет право на собственное мнение? Имеет. Но он работает в такой организации, где на первом месте - дисциплина, подчинение снизу доверху. Поговорил с ним Коржиков по душам, с глазу на глаз, получил Фролов подполковника - причем по заслугам, - и все, нет на белом свете Арлычка. За операцию в банке ему, правда, вряд ли что обломится. Впрочем, почему бы и не подумать о поощрении подполковника, если следствие закончится так, как и должно закончиться. Действительно, - начал Фролов, - есть сомнения, что в подземных коммуникациях погибли те четыре бандита, которые захватили заложников. Замдиректора ФСБ слегка заерзал на стуле и бросил на своего коллегу из МВД вопросительный взгляд, но тот сохранял полную невозмутимость. - Впрочем, два бандита идентифицированы стопроцентно - их клички Угорь и Селезень. Они действительно принимали участие в налете на "Промбанк" и погибли в тоннеле. Были косвенные улики, что в ограблении также участвовал известный бандит Бархан, но его не оказалось среди двух других убитых. Кто они такие, нам пока неизвестно. - А почему вы считаете, что эти неизвестные не причастны к налету? - холодно спросил генерал Горохов. - Возможно, и причастны, но в самом банке среди четверки налетчиков их, похоже, не было. Все четверо бандитов, по описанию свидетелей, были в цивильной одежде и черных масках. Но два трупа в тоннеле оказались без масок и одеты в камуфляжную форму. - А вы хорошо обыскали тоннель? Может, бандиты просто переоделись, ведь им надо было выбираться наверх, а их могли опознать по одежде? - Генерал ФСБ говорил все более напористо. - Этой версии исключить, конечно, нельзя. Тем более, что снятую одежду потом могло унести водным потоком. А слишком уж тщательно обыскать тоннель у нас не имелось возможности: не хватало ни времени, ни людей. Однако кажется странным, что двое переоделись, а двое других почему-то нет, - вежливо возразил подполковник. - А двое других просто не успели, они погибли. - Дискутировали по-прежнему только Фролов и генерал ФСБ. - Где же тогда их камуфляж или какая другая сменная одежда? Ее тоже унесло потоком! - не сдавался Горохов. Фролов слегка улыбнулся. Что ж, если это так, дайте нам ещё день-два, и шмотки налетчиков будут найдены. Замдиректора ФСБ отреагировал мгновенно:
      - По подземным тоннелям постоянно шныряют диггеры и бомжи. Они вполне могли прихватить одежду грабителей. У них-то времени имелось достаточно.
      Подполковник слегка поморщился, поскольку теоретически такое было возможно - после налета на банк милицейские посты выставили лишь у входа в тоннель, но не внутри него.
      - Ну, хорошо. Оставим пока этот вопрос. - Он полез в свой кейс и вынул оттуда некую компьютерную распечатку. - Как известно, все бандиты оказались засняты на внешние и внутренние видеокамеры банка. Лица их были скрыты масками, но параметры тела они не скрывали. Наши криминалисты - специалисты по телеметрии, компьютерщики и анатомы, - измерив трупы в тоннеле и сравнив их с фигурами налетчиков на видеопленке, заложили все данные в компьютер, который идентифицировал только два тела - как раз Угря и Селезня. Параметры же тел мужчин в камуфляжной одежде существенно разнились с двумя другими фигурами бандитов, зафиксированных видеокамерой. - Подполковник протянул один экземпляр распечатки генералу ФСБ, другой - Шигареву. Зам Генерального прокурора, окинув быстрым взглядом листок с цифирью, с некоторой ехидцей в голосе осведомился у человека с Лубянки: - А разве майор Скоков ничего не говорил вам об этом исследовании криминалистов? Генерал ФСБ замешкался с ответом, и Фролов почувствовал, что для всех будет лучше, если он выручит замдиректора коварной спецслужбы. - Возможно, майор Скоков не успел ознакомиться с этими данными. Я получил их совсем недавно. - Хорошо, товарищ Фролов, - сказал Шигарев. - В таком случае, какова же ваша версия событий, происшедших в тоннеле?
      - Возможно, двое неизвестных в камуфляже - это диггеры, которые должны были вывести налетчиков через подземный ход на поверхность в условленном месте. Есть надежда, что их знают известные нам московские диггеры, которые сейчас, к сожалению, в отъезде. Но скоро они вернутся и, может быть, опознают трупы, хранящиеся сейчас в нашем морге. Итак, по моему мнению, в подземелье находилось шестеро преступников. Между ними, вероятно, возник конфликт, поскольку на телах предполагаемых диггеров и Селезня обнаружены огнестрельные раны, а Угорь, как утверждает наш патологоанатом, был убит ножом. И ножа, кстати, ни у кого из погибших не обнаружилось следовательно, кто-то унес его с собой. Кто именно? Скорее всего, один из оставшихся в живых налетчиков, который, по словам свидетелей, умело орудовал ножом и в помещении банка. - Подполковник перевел дыхание и искоса взглянул на эфэсбэшника. Тот смотрел прямо перед собой и, по всей видимости, напряженно переваривал услышанное. - Далее. Мы твердо знаем, что за рулем джипа, привезшего бандитов к "Промбанку", была Фарида Хайрутдинова, подруга химкинского бригадира Бархана. Я предполагаю, что она на другой машине ждала сообщников у люка, через который двое оставшихся в живых налетчиков выбрались на поверхность.