Барчук одарил гостя каким-то жалостливым взглядом.
      - Зямба, дорогой, если бы я всегда говорил, что знал, разве бы я так жил? - И он широко развел свои огромные ручищи.
      Кавказец призадумался.
      - Ну, скажем по-другому. Не напоминает ли этот парень тебе кого-нибудь из знакомых? Например, Албанца?
      Барчук вроде как утвердительно покивал.
      - Пошли, я тебе дам исчерпывающие объяснения.
      Они вышли в коридор и двинулись к входной двери. Здесь Барчук не сказать что со всей силы, но вполне квалифицированно отправил Зямбу в нокдаун прямым ударом кулака в глаз.
      Открывая дверь и выставляя усатого кавказца за порог, он строго произнес:
      - Ни хера он мне никого не напоминает.
      Подполковник Делягин
      11 августа, пятница: утро
      Карьера подполковника стремительно шла в гору, но это его как-то не слишком радовало. Вот и сейчас он хмуро просматривал оперативные донесения и директивы, в которых мало что понимал.
      Свою деятельность в органах Делягин начинал в качестве "кума" в Государственном управлении по исправлению наказаний и пас стукачей. После того как ГУИН передали Министерству юстиции, Делягин, тогда ещё лейтенант, сумел перебраться в систему МВД, а также вытащить на свободу своего лучшего стукача Зяблика.
      В районном отделе внутренних дел и началась выдающаяся карьера лейтенанта милиции Делягина. И решающую роль в ней сыграл Зяблик. Последний обладал удивительным талантом входить в доверие к людям, особенно к частным лицам, и мент вместе с бывшим зеком прокрутили немало громких дел.
      Делягин собирал сведения о самых богатых клиентах своего района и сообщал об этом Зяблику. Тот, используя криминальные связи, давал уже конкретную наводку на богатенькую квартиру знакомым ворам-домушникам. Те обчищали хазу, но после заявления в ментовку владельца похищенных ценностей оказывались на киче. Причем наводчик, то есть Зяблик, уже к тому времени получал свой процент и таким образом зарабатывал себе на жизнь.
      Характерно, что воры никогда не подозревали в своем провале именно Зяблика - уж такое доверие вызывал к себе этот пацан. Показаний на него тоже не давали, а те документы, где его имя все же как-то фигурировало, умело изымались из дела Делягиным.
      Процент раскрываемости квартирных краж - всегда очень низкий, не достигавший по стране и тридцати процентов - в РОВДе, где служил Делягин, доходил практически до ста. И очень быстро на его погонах стали появляться внеочередные звездочки - сначала поменьше, а потом и покрупнее.
      Но вот подполковником Делягиным решили укрепить самое слабое звено в системе МВД - Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Его поставили на полковничью должность и потребовали немедленных результатов.
      С тоской разглядывая стены своего нового кабинета, подполковник почти с нежностью вспоминал любимого стукача Зяблика и уже подумывал, как бы использовать его на новой работе.
      А пока он сидел и пытался добросовестно разобраться в абракадабре всяческих официальных бумаг.
      Наконец терпение его иссякло.
      - Майора Дроздова ко мне, - скомандовал он по селекторной связи.
      Майор явился незамедлительно. Он был лет на десять старше своего начальника и слыл большим докой в сфере наркобизнеса.
      Делягин сдвинул в его сторону всю кипу осточертевших бумаг.
      - Разберитесь и доложите свои соображения.
      Но майор Дроздов все эти оперативки и инструкции уже видел - они предварительно прошли через его руки, поэтому ответил немедленно и четко:
      - Дело в том, что в Питере появилось, точнее, стало попадаться в руки оперативников больше синтетических наркотиков, чем в Москве.
      Делягину такая информация показалась пустым звуком.
      - Ну и что? - недовольно вопросил он.
      - Раньше было наоборот. Это значит, - пояснил майор, - в Питере стал действовать мощный наркосиндикат, вырабатывающий зелье прямо на месте, так сказать, на брегах Невы. Раньше наркопоток шел из Москвы в Питер, теперь наоборот.
      - Хм-м, - задумался Делягин, - и что же вы предлагаете?
      - Существует стандартный план оперативных мероприятий. Он как раз лежит у вас на столе. Тут что-либо новое придумать сложно.
      Пару минут подполковник просматривал оперативный план, а майор Дроздов, которому начальник забыл предложить присесть, переминался с ноги на ногу.
      Наконец Делягин небрежно отбросил план в сторону.
      - Да мы этот план мероприятий до самой нашей с вами пенсии, майор, выполнять будем. Причем без очевидного результата. - Он резко поднялся, подошел к окну. - Надо проверить как следует хотя бы один состав, задумчиво произнес Делягин.
      - Это каким же образом? - искренне удивился майор.
      - Паспорта пассажиров пропустим через нашу компьютерную базу данных. И всех бывших зеков, особенно наркокурьеров, обыщем.
      Дроздов мог бы возразить, что бывшие зеки, как правило, наркоту не возят. Да и вообще, если курьер когда-либо попался, он второй раз "снежок" уже не повезет, о чем свидетельствует вся многолетняя служебная практика Дроздова. Но майор этого не сказал. Себе дороже, решил он, уже достаточно хорошо изучив характер нового начальника, и только спросил:
      - А как же мы багаж будем досматривать без санкции прокурора?
      Делягин бросил на него снисходительный взгляд.
      - Пассажиры сами покажут, добровольно - под угрозой их задержания и отправки в отделение милиции. Что вполне законно. Все понятно, Дроздов?
      - Так точно, - щелкнул майор каблуками.
      Картуз и Мыловар
      11 августа, пятница: вечер;
      12 августа, суббота: утро
      Покрывшаяся пунцовыми пятнами, явно взволнованная дама, просидев с пяток минут в купе стоящего пока поезда Санкт-Петербург - Москва, вышла за дверь, манящим жестом пригласив за собой мужа.
      - Ты что думаешь, Лева! Я должна провести ночь в одном купе с уголовниками?
      Ее мужу тоже не понравились соседи по купе, но особой трагедии он из этого не делал.
      - Да, рожи у них, конечно, убойные, - ухмыльнулся Лева. - Но не думаю, что эти ребята собираются нас порешить прямо сегодняшней ночью.
      - Лева, - не терпящим возражений тоном заявила дама, - ты немедленно найдешь нам другие места!
      Тот понял, что сопротивление бесполезно, и направился к проводнице. Она пренебрежительно взглянула на протянутые ей полсотни рублей и отрицательно мотнула головой:
      - Бесполезно, гражданин, - все места заняты. - Но потом, как бы сжалившись, добавила: - Поспрашивайте других пассажиров, может, кто согласится поменяться.
      И муж чересчур впечатлительной дамы пошел по вагону. Долгое время его усилия были тщетными. Но вот наконец он нашел двух бравых армейских капитанов и, посулив им пузырек, препроводил в свое злополучное купе. Военные вскоре вышли оттуда, пошушукались наедине в сторонке и отказались от предложения Левы наотрез. Тот сунулся в соседний вагон, но тамошний проводник не захотел его даже слушать.
      Помощь, как всегда, пришла неожиданно. Двое обходительных молодых людей, проникшись проблемами отчаявшейся четы, согласились поменяться с ней местами.
      После того как Лева с уже заплаканной дамой пулей вылетели из купе, где осели Картуз с Мыловаром, туда вошли двое благородных юношей и вежливо поприветствовали новых соседей. Урки переглянулись и ответили гробовым молчанием, слегка, правда, кивнув попутчикам.
      Молодые люди, недолго посидев в купе, вышли в коридор, видимо покурить.
      - Ты помнишь, что говорил Варгуз? - страшно зашипел Мыловар. - Видно, Воробей уже запел. А мы - без пушек и перьев: Варгуз не велел с собой в дорогу брать.
      - Не бзди, - философски заметил Картуз. - Лучше посмотри на свою харю в зеркало. Дамочка как тебя узрела, тут же и произвела обмен жилплощадью.
      Но на самом деле Картуз волновался не меньше напарника. Что-то ему в этих молодых парнях показалось подозрительно знакомым, где-то он уже видел такие обходительные манеры. Несмотря на запрет Варгуза, Картуз взял-таки с собой ствол, который лежал на дне саквояжа. Не пора ли его доставать?
      Но тут вошли эти двое и сразу выставили "для знакомства" пару бутылок марочного коньяка - большая ценность по нынешним временам. Да и закусочка оказалась под стать - семга и нарезка из копченостей.
      "Опера так не действуют, - успокоился Картуз, - им финансы не позволяют".
      Завязался неспешный разговор, плавно перешедший в спокойный сон.
      Под утро Картуза разбудил грубый окрик:
      - Документы!
      Урка с трудом протер глаза. Перед ним стояли ментовский капитан и автоматчик.
      Голова отчего-то жутко трещала. Паспорта и бумажника в карманах не оказалось. "Наверное, в саквояже".
      - И багаж к досмотру! - продолжал командовать капитан.
      "Там же ствол!" - ужаснулся Картуз и хмуро огрызнулся:
      - Не имеете права!
      - А ты сам, дорогой, покажешь, а то в отделение загремишь.
      Положение сразу стало безвыходным. Шмон, конечно, будет беспощадным. Ствол обязательно найдут. И Картуз на ровном месте попадет под статью. А пушечкой под дулом автомата воспользоваться вряд ли удастся.
      Тем не менее делать нечего - он полез на верхнюю полку за багажом. И не поверил своим глазам: его саквояж, как, впрочем, и чемодан Мыловара, исчез!
      "Так вот кто были эти ребята, - усмехнулся Картуз, - поездные воришки, линейщики!" Вот почему такими знакомыми показались их манеры - видел он подобных ловкачей на зоне.
      Но сейчас эти парни их выручили. Ничего не скажешь.
      Ксения
      12 августа, суббота: утро
      - Мы могли бы похоронить его на Новодевичьем! - позвонил Ксении бывший заместитель Бабурина, а ныне исполняющий обязанности президента "Стройинвестбанка" Леонид Юзефович.
      - О чем ты, Леня? Похороны уже сегодня на Кунцевском, - устало отозвалась вдова.
      - Ну и что? Все можно быстро переиграть.
      - Ничего переигрывать не надо. Все уже решено.
      - Между прочим, ты не волнуйся, Ксения, все расходы на ритуал оплатит банк. Я, кстати, за тобой заеду.
      - Что ж, заезжай.
      Через час суперновая седьмая модель БМВ Азона стояла под окнами дома Ксении.
      С юго-запада, через улицу Луначарского, они быстро домчались до Кунцева. Юзефович невольно заглядывался на попутчицу - той очень шел черный цвет. А Ксения в черном была вся - платок, жакет, юбка, колготки, туфли.
      Народу собралось немало. И все, конечно, подходили к вдове, выражая соболезнования.
      Исключение составил Альберт Ардов, ранее обеспечивавший юридическое прикрытие финансовых операций Бориса Бабурина.
      - Ксения, ты сегодня особенно прекрасна.
      И трудно было сказать, что в этих словах преобладало - наглость или восхищение.
      Как на грех полил дождь. Тяжеленный, за сто двадцать тысяч рубчиков гроб катили на неуклюжей тележке под уклон по размокшей грунтовке, и весь этот катафалк болтался из стороны в сторону, давя ноги сопровождавшим процессию.
      Наконец гробовщики достигли цели, но тут вдруг выяснилось, что стандартная могила оказалась узковата. Ребята с лопатами принялись поправлять дело.
      Ксения жестом подозвала Ардова к себе.
      - Альберт, ты все-таки адвокат. Подскажи, каким образом мне побыстрее вступить в права наследства.
      И Ардов понял, что настал его час.
      Дело в том, что ещё три года назад, зная о полном разладе в семье Бабуриных, он предложил Ксении, к которой был совсем неравнодушен, руку и сердце, понимая - Бимбер возражать не будет. И неожиданно получил от женщины решительный отказ. Сам он был человек видный, относительно молодой и при деньгах. Поэтому такой прокол просто потряс его. Он решил, что без постороннего мужчины тут не обошлось, и принялся самостоятельно следить за Ксенией. И ведь накрыл-таки её с Варгузом!
      То, что она предпочла пожилого уголовника ему, крупному бизнесмену во цвете лет, до глубины души возмутило юриста. Альберт затаил против Ксении просто-таки лютую злобу. Он как-то намекнул Бимберу об особых отношениях его жены с Варгузом, но никакого видимого эффекта это не дало.
      Но сейчас пришло время отыграться! Он столько этой бабе лапши на уши навешает - век стряхивать её будет!
      - А завещание покойного не найдено? - с тайной надеждой спросил Ардов.
      - Пока нет. А что, это имеет какое-то принципиальное значение?
      - Видишь ли, милочка, в нашей стране не действует всеевропейский кодекс Наполеона. Поэтому прямые наследники, например жена и дочь, не могут автоматически претендовать на все наследство покойного. Ты же знаешь, Ксюша, какую жизнь вел Борис. Сколько у него было, скажем так, подруг. Наверняка кому-то из них он отписал немалую часть своего состояния. Кроме того, могут оказаться незаконнорожденные дети, а ведь они тоже имеют право на часть наследства. Ко всему прочему Борис часто ездил за границу. Очень возможно, он тайно принял иноземное гражданство. А в чужой стране - чужие законы. И там умеют лапу накладывать на чужую собственность. И еще. Идет следствие. Возможно, в банке твоего покойного мужа найдут серьезные нарушения. И тогда вообще - полная конфискация имущества.
      Ксения сердцем чувствовала, что адвокат нагло лжет или по крайней мере сильно преувеличивает возможные для неё неприятности. Но все-таки его эмоциональная речь произвела на женщину очень серьезное впечатление. А вдруг и вправду она с девятилетней девочкой на руках в один момент останется без копейки?
      Ксения уже была в банке "Интеркредит" и знала о хранящихся там миллионах - скорее всего, Варгуза. Но, нарушив наказ Бимбера, умолчала о них, ничего пока не сказала старому вору. Так сказать Варгузу или не сказать? Речь Ардова определенно склоняла её ко второму варианту.
      Между тем траурный митинг заканчивался. У края могилы стоял Ардов, и Ксения услышала его последние слова:
      - И пусть земля будет пухом нашему дорогому Борису. И пусть горит она под ногами его убийцы!
      Антон
      12 августа, суббота: утро, день
      Кашин облился из ведра холодной водой, взъерошил свои густые, цвета спелой пшеницы волосы. Подошел к турнику. Пятнадцать раз подтянулся. Сделал десять выходов силой и столько же подъемов переворотом. Потом сел на мотоцикл, позаимствованный позавчера у Зяблика, завел его, разогнался и, отпустив руль, стал палить по мишеням из двух пистолетов.
      И тут услышал приближающийся шум мотора. Это был видавший виды джип Федьки Симакова, начальника местного полигона и вообще большого человека в националистическом движении.
      Федька вылез из авто и посмотрел на Антона несколько смущенно.
      - Такие дела, брат. Полигон наш закрывают. Так что твоя должность инструктора ликвидируется. И крышу мы тебе больше предоставлять не можем, с жильем у нас вообще туго. Но если документы какие надо выправить или номера новые на тачку поставить - проблем нет.
      Антон встретил новость внешне спокойно.
      - Спасибо и на том, что сделали. "Хонду" вон перекрасили, номера на ней заменили. И ксива мне может понадобиться. Сделаешь?
      - А то! - Федька явно обрадовался, что неприятная проблема решилась столь легко.
      - Ну, тогда прощай, брат.
      - Кстати, из арсенала нашего тоже можешь кое-что прихватить, - вдруг расщедрился Симаков. - Приезжай, когда надо будет, а хочешь - сейчас забирай.
      - Ладно, потом как-нибудь.
      Антон попрощался с Федором, оседлал "хонду" и помчался в сторону Дмитровского шоссе. Он проскочил город Дмитров и вскоре подъехал к неприметному деревенскому кладбищу. Прислонил к дереву "хонду" и неспешно двинулся между перекошенных крестов и недорогих надгробий.
      Кладбищенскую тишину нарушал лишь хруст шагов Антона по высохшей прошлогодней листве да перекличка грачиных семейств.
      Он остановился у могилы с кое-как сколоченной деревянной оградкой, за которой стояли два покосившихся креста. На одном было написано имя его брата, на другом - матери. Смерть брата датировалась девятым августа прошлого года, днем позже умерла мать. Сердце её не выдержало трагической гибели младшего сына, а о смерти Антона на Балканах до неё дошел слух ещё ранее. Правда, слух этот оказался ложным...
      Антон Кашин с десяток лет провел с оружием в руках, видел смерть во всех её проявлениях и, по сути, отвык ценить жизнь и свою, и чужую, но сейчас сердце его болезненно сжалось.
      Демобилизовавшись из армии, Антон недолго пожил в родной деревне, подался добровольцем в Приднестровье. В письме матери уговаривал: "Ты пойми меня. Русскую землю надо защищать от гадов. Здесь ведь Суворов воевал, ему в Тирасполе памятник стоит. Ты только не болей, не переживай. Я вернусь". А потом - Босния, Сербская Краина, Косово... Восемь лет на Балканах. И вот вернулся...
      Мать и брат умерли, когда он был вдалеке от этих мест, и хоронил их, а также обустраивал могилу один из родственников, живущий неподалеку. Антон ещё с детских лет называл его "дядя Володя".
      "Надо поселиться где-то рядышком, хотя бы ненадолго. Могилку в порядок привести. Поставлю железную ограду, цветничок разобью, да и надгробия нужны приличные".
      Конечно, раньше все это можно было сделать - в Москве Антон уже полгода, да как-то все руки не доходили.
      Он достал из спортивной сумки купленную загодя бутылку водки и три рюмки, одну выпил, а две, полные, поставил на могиле, положив туда же и хлеб.
      Сев на "хонду", Антон направился в близлежащую деревню. Остановился у крайнего дома. Его встретил грозный собачий лай. Бурая восточноевропейская овчарка отнеслась к Антону крайне недружелюбно.
      - Не узнал, Барк.
      Антон достал из сумки кусок колбасы и бросил его псу через забор. Колбасу собака проглотила, но гавкать не перестала.
      На шум из ладно срубленной двухэтажной избы вышел хозяин дома, могучий бородатый старикан.
      - Антоха приехал! - обрадовался он. - Цыц, Барк! - Собака тут же смолкла. - Ну, заходи.
      Антон завел мотоцикл во двор, крепко обнялся с хозяином.
      - Привет, дядя Володя.
      - А ты, как всегда, вовремя. Как раз к столу.
      Стол был уже действительно накрыт. В центре его доминировала литровая бутыль фирменного "дяди Володиного" самогона лимонного окраса. На тарелке покоилась дюжина вареных яиц. Уже нарезанное сало лежало аккуратными шматками. Огурцы, помидоры, лук, чеснок были живописно разбросаны по столу, казалось, в неограниченном количестве.
      Сразу же выпили по полному стакану, не чокаясь, за упокой души матери и брата Антона.
      - Поклон тебе глубокий, дядя Володь, что похоронил их по-людски.
      - Брось ты, Антоха! Аль мы не родственники? Да, вот она, судьба-проруха. Ведь как погиб твой брательник, до сих пор неизвестно.
      - Теперь мне известно, дядя Володь.
      - Да ну! Милиция не разнюхала, а ты, значит, раскопал! Ну и что ты узнал?
      - Потом как-нибудь... Неохота сейчас душу травить. Одно скажу: кто надо - за их смерть ответил. Я вот о чем хочу тебя спросить. Дом-то наш брат с матерью продали. А я бы желал в родных краях обосноваться. Может быть, на время. Не знаешь, никто здесь домишко не продает или, допустим, сдает?
      Старикан задумчиво потрепал густую бороду.
      - Ни о чем таком не слыхивал. - И вдруг он встрепенулся: - Знаешь, тут лесник на днях окочурился. Славный был мужик, царствие ему небесное. Я поговорю с кем надо в лесничестве. Сам ведаешь, я много лет этим хозяйством командовал. Связи-то остались. Вот и поживешь пока в домике лесника. Задарма к тому же. - Дядя Володя подмигнул Антону и потянулся к своему фирменному напитку.
      Картуз и Мыловар
      12 августа, суббота: утро, день
      Два типа классической уголовной внешности вышли из вагона питерского поезда, только что прибывшего на Ленинградский вокзал Москвы. Наряд омоновцев одарил их угрюмыми взглядами, но останавливать для проверки документов не стал - видимо, потому, что мужики и отдаленно не напоминали "лиц кавказской национальности".
      - Как же мы этих фофанов не раскололи? - не переставал сокрушаться Мыловар, мрачно и без особых церемоний пробираясь через перронную толпу.
      Картуз же, считавший, что им неслыханно повезло, больше помалкивал, но настроение и у него было хреновое.
      Оба оказались не только без багажа, но и без документов, даже без копейки в кармане. Ни позвонить, ни подъехать. Впрочем, до Астраханского переулка можно было добраться и пехом.
      Самбаз их явно не ждал и долго не открывал, несмотря на звонки и стук в дверь. Наконец, видимо как следует разглядев пришельцев в глазок, щелкнул замком.
      Хозяин сразу понял, что у гостей неприятности, но никаких вопросов задавать не стал, а с ходу усадил питерцев за стол.
      - Водки! - сразу же попросил болевший головой Картуз.
      Мыловар промолчал, но было видно, что ему требовалось то же самое.
      Хозяин молча достал бутылку и три стакана и пошел на кухню за закуской. Но питерцы ждать его не стали, а тут же налили себе по три четверти стакана и немедленно опустошили их содержимое.
      Самбаз, вернувшийся с кухни с хлебом, колбасой и солеными огурцами, взглянул на них с некоторым удивлением.
      - Кинули нас, как лохов, в поезде, - объявил Картуз. - Сыпанули нам, видать, в клоповник клофеля, и чемоданчики наши поменяли своих хозяев.
      - А что в них было, в чемоданах? - осторожно спросил Самбаз.
      - Да так, херня разная. Если не считать ствола. Ствол, кстати, чистый был.
      - А документы?
      - И документы тоже... - Мыловар злобно сморщился. - Встречу этих козлов - собственные кишки хавать будут.
      - Ну в общем-то ничего страшного не произошло, - задумчиво произнес Самбаз. - Все равно вам уже новые ксивы выписаны, а также водительские права на новые имена, ну и техпаспорта на тачки, конечно. Как отдохнете, братаны, я вас на вашу хазу свезу. Покажу как и что.
      - А что за хаза? - поинтересовался Картуз.
      - Двухкомнатная квартирка на тихой улочке в районе Сетуни. Недалеко, кстати, от офиса сколковцев.
      - А при чем тут сколковцы? - спросил Мыловар, зажевывая водку копченой колбасой.
      - О них позже. Есть рядом с квартиркой гараж. В нем "ауди" и мотоцикл... "Хонда", между прочим. Модный сейчас в Москве байк. В тайнике оружие, взрывчатка. Ну и деньги с документами. Есть и мобила.
      - Ну так как же все это произошло? Как это случилось с Бимбером? задал наконец едва ли не главный вопрос Картуз.
      - Был он у меня, - опустил голову Самбаз. - Был как раз за день до того, как его завалили. Советовался.
      - Хороший ты ему, видать, совет дал, - усмехнулся Картуз.
      - Я ему говорил, что сколковцы очень опасны, - заговорил быстро и возбужденно Самбаз. - Говорил, что тему с ними надо аккуратно перетереть.
      - Значит, мочканули его сколковцы? - спросил Мыловар.
      Картуз дополнил вопрос:
      - Вообще нам в интересе вся цепь: заказчики, организаторы, исполнители. И ещё - на хрена Бимбер вдруг в Москву подался?
      Самбаз пожал плечами.
      - Для чего он купил "Стройинвестбанк", мне неведомо. Об этом лучше Азона спросить, который Бимбера замещал. А теперь на его месте сидит. Что касается заказчиков - с ними все ясно. Это сколковцы. У них два главных авторитета - Келарь и Зямба. Кстати, Бимбер мне говорил, что Зямба ему звонил и угрожал мочиловом, если тот откажется дань платить за крышу. Насчет организатора - трудно сказать. Раньше такими делами ведал Зямба, но когда Келарь отказался от услуг кавказцев... В общем, диспетчер - человек, видимо, сторонний. Про исполнителя тоже ничего не известно. - Самбаз на минуту замолк. - Впрочем, прошел цинк, что это сам Албанец.
      - Албанец! - в один голос вскричали питерцы и переглянулись.
      - Да. Но так ли это на самом деле - не ясно. - Самбаз достал лист бумаги. - Здесь все телефоны: Азона, Келаря, Зямбы... Ежели ещё что надо звоните мне. Что узнаю - сообщу.
      Картуз пристально посмотрел в глаза хозяину.
      - А что это ты про общак помалкиваешь? Разве не знаешь, что Бимбер был его кассиром?
      - Что стало с общаком, не ведаю. - Самбаз выдержал взгляд Картуза и отвечал очень твердо. - Возможно, ваши бабки уже у ментов. Ведь банк закрыт, все счета арестованы. Идет комплексная ревизия. Если питерский общак хранился в "Стройинвесте", то вам лучше обратиться опять-таки к Азону. Скорее всего, колоть банкира придется серьезно. Ведь если он укрыл бабки от ментов, то они прилипли к его лапам.
      - А может наш общачок оказаться у сколковцев? - поинтересовался Мыловар.
      - Вряд ли, - с сомнением покачал головой Самбаз. - Если только Бимбер хранил бабки у себя на даче... Да нет, сколковцы - не налетчики какие-нибудь. Да и чтоб обчистить дачу, совсем необязательно так внаглую валить её хозяина.
      - А как насчет вдовы? - спросил Картуз.
      - Да нет, - отмахнулся Самбаз, - Бимбер с ней в последние годы не жил.
      - Ну что ж, тогда двинемся на хазу, - сказал Картуз и первым поднялся из-за стола.
      Генерал Крюков и Азон
      12 августа, суббота: утро, день
      Генерал-майор Крюков, высокопоставленный чиновник Министерства внутренних дел, утром был вызван к заместителю министра.
      - Андрей, - по-дружески тепло обратился к сорокалетнему генералу его начальник, - ты уже знаешь, что тебе придется курировать по линии МВД следствие по делу об убийстве Бориса Бабурина, президента "Стройинвестбанка". Но у тебя будет особая задача. Ты, наверно, в курсе, что Бабурин, или, как его называют криминалы, Бимбер, являлся кассиром питерского общака.
      Это действительно не было для Крюкова новостью: о Бимбере как о хранителе воровских денег было достаточно хорошо известно в "компетентных" кругах.
      - Общак этот, - продолжал замминистра, - по оперативным данным, составляет два миллиона долларов. Ты знаешь, сколько получают наши сотрудники и как при этом рискуют здоровьем, да и жизнью. - Он тяжело вздохнул. - На самом высоком уровне, - генерал-полковник возвел глаза к потолку, - принято решение изъять этот общак, разумеется неофициально, на нужды наших оперативных работников. Помощь семьям погибших милиционеров, повышение пенсий получившим увечье операм. Ну, в общем, сам понимаешь... Ни сотрудники прокуратуры, ни МУРа, ведущие следствие, данную тему затрагивать не будут. Договоренность об этом достигнута опять же в самых высоких сферах. Скорее всего, воровские деньги лежат на одном из счетов "Стройинвестбанка", но обычным, аудиторским путем установить этот счет невозможно. Так, во всяком случае, считают наши эксперты. Поэтому действуй, как сам считаешь нужным, но результата добейся. Я в тебя верю. А команда, я знаю, у тебя есть.
      Аудиенция была закончена, и Андрей Юрьевич Крюков, родной брат матери Ивана Несмелова, Посланника, третьего человека в группировке сколковцев, вернулся в свой кабинет.
      Андрей считал себя патриотом и в то же время человеком широких взглядов. Он тяжело переживал развал страны и разворовывание национальных богатств кучкой наглых проходимцев и разного рода чинуш высокого ранга. Однако не видел никакой возможности данному процессу помешать. Поэтому, как и многие другие "честные менты", он считал, что у воров воровать не только можно, но и необходимо. И к задаче, поставленной замминистра, Андрей отнесся с пониманием, хотя и не был уверен, что изъятый у жулья общак пойдет на благие цели, продекларированные его начальником. И тем не менее он сделает все, что от него требуется.
      Генерал вызвал по селектору полковника Кононова. Тот был его особо доверенным лицом и выполнял вместе с подчиненными ему людьми самые деликатные миссии.
      - Игорь Викторович, - без лишних предисловий начал генерал, - нам и нашим людям предстоит найти общак Бимбера. Вам, конечно, известно о нем?
      - Да, товарищ генерал, он составляет два миллиона долларов, - четко ответил полковник.
      - Верно. Но об этой поставленной нам задаче должны знать только мы с вами.
      - Я вас понял, товарищ генерал.
      - Для начала следует провести негласные обыски на квартире Бимбера и его даче.
      - В Москве?
      - Естественно. Если деньги остались где-то в Питере, их уже и след простыл.
      - Есть. Разрешите действовать?
      - Да-да. Только поаккуратнее.
      Генерал призадумался. Он не видел смысла допрашивать вдову Бабурина: даже если она что-то знает, то все равно не скажет. А рычагов воздействия на неё генерал никаких, в сущности, не имел. Да и - понятное дело - к чему банкиру хранить такую наличность в собственной квартире. Ясно, что общак следует искать в "Стройинвестбанке". А распоряжение сделать обыски на квартире Бимбера и его даче - это так, на всякий случай.
      Короче говоря, надо ломать Леонида Юзефовича, ближайшего финансового сподвижника Бимбера.
      Он полистал телефонную книжку и набрал номер нового президента "Стройинвестбанка".
      - С вами говорит генерал Крюков из Министерства внутренних дел. Не могли бы вы к нам подъехать на Газетный переулок, шесть, для выяснения обстоятельств убийства Бориса Бабурина, вашего бывшего начальника?
      На том конце провода ответили немедленным согласием, и буквально через полчаса Азон, явно взволнованный, оказался в кабинете генерала.
      Крюков считал себя неплохим физиономистом и на самом деле таковым являлся. Он быстро определил, что если Юзефовича хорошенько прессануть, тот расколется. Может, не сразу, но расколется точно.
      - Здравствуйте, Леонид Аркадьевич. Присаживайтесь. Я - генерал Крюков. Занимаюсь, как я вам уже говорил, делом об убийстве Бориса Бабурина. Можете называть меня Андреем Юрьевичем.
      Азон, оттаивая, кивнул. Вежливость, мягкий тон молодого обаятельного генерала умерили его беспокойство.
      - Вы ведь были первым заместителем Бориса Бабурина? Верно?
      Юзефович вновь кивнул.
      - Значит, вы были в курсе финансового положения банка, движения всех его активов?
      - В принципе да.
      - И от вас у Бориса Бабурина не могло быть никаких секретов?
      Азон тонко улыбнулся.
      - Я бы так не сказал. Каждое первое лицо в любой организации обладает некоей информацией, недоступной для второго лица.
      Генерал привстал и, склонившись над столом, пристально взглянул в глаза собеседнику.
      - Но теперь-то вы - первое лицо, и для вас недоступной информации в этом банке нет. Так?
      Азон слегка отшатнулся.
      - Я ещё не вошел полностью в курс всех дел банка. Кроме того, в "Стройинвесте" работают ваши люди. Все счета заблокированы, и я просто не имею к ним доступа.