Алые паруса (Ликвидатор - 1)

      "Семерка" уверенно двигалась к центру Москвы. Ее шофер никуда, видимо, не торопился, шел на невысокой скорости, что братков, конечно, устраивало. Они спокойно вели объект до того места, где "жигуль" наконец припарковался.
      Он остановился у старого здания, расположенного на улице, названия которой питерцы не знали. Водила "семерки", довольно щуплый и молодой на вид парень, запер машину и вошел в подъезд. Братаны пристроились прямо за "жигулем" и стали рассматривать таблички на здании.
      - "Нотариальная контора", "Ремонт часов", "Кондишен сервис", - читал вслух Мыловар. - Видать, котлы у пацана встали, починить решил.
      - А может, приперло завещание составить, вот он и намылился к нотариусу, - в свою очередь с усмешкой предположил Картуз.
      - А что, может быть, как раз вовремя, - вполне серьезно заметил его подельник. - "Кондишен сервис"... Что за хренотень такая?
      Картуз задумался и хотел было выдать свою версию, но в это время появился их клиент. Он проследовал к "семерке", и бандиты тут же выскочили из тачки.
      Как только парень сел за руль, Мыловар подошел к передней дверце со стороны водилы и через опущенное стекло сунул пистолет прямо ему в лицо.
      - Двигайся на соседнее сиденье, - сказал питерец, не повышая тона, но очень убедительно.
      Парнишка немедленно повиновался.
      Мыловар сел на водительское место и открыл заднюю дверцу. В тачку сразу же залез Картуз.
      - Сиди тихо, братан, и отвечай на наши вопросы. Поведешь себя как надо, будет все пучком.
      Но "братан", видимо, не готов был отвечать на вопросы, поскольку перепугался смертельно - он только что-то тихо промычал.
      - Ты из сколковской братвы? - начал тем не менее допрос Картуз.
      Клиент отчаянно замотал головой.
      Мыловар ткнул его в бок локтем.
      - Отвечай как следует, падло!
      - Нет, - наконец разомкнул губы пленник.
      - А чего ж ты делал в здании на Сколковском шоссе? - продолжал допытываться Картуз.
      - Кондиционер ремонтировал. Я - кондишен-мастер. - Паренек дрожащей рукой полез в нагрудный карман сорочки и вытащил ламинированную карточку. Вот.
      Картуз взял ксиву. Документ подтверждал слова владельца "семерки". Сказанное им косвенно подтверждалось и тщедушным телосложением "кондишен-мастера". "На хера сколковцам такие дохляки", - с досадой признал про себя случившийся прокол Картуз.
      - Значит, ты в этом самом "Кондишене" работаешь? - уже довольно мирно спросил он.
      - Угу, - радостно закивал мастер, почувствовав перемену в настроении налетчиков.
      - Ну а кому из сколковцев ты кондиционер чинил?
      - Вообще-то я ни о каких сколковцах ничего не знаю. В том доме, о котором вы говорите, расположена фирма "Форвард".
      - И чем же она занимается, эта фирма? - усмехнулся Мыловар.
      - Вот этого не могу сказать. Мне неизвестно.
      - Так кому все-таки ты аппарат чинил? - повторил свой вопрос Картуз.
      - Да вроде самому директору.
      - С чего ты взял? - насторожился Картуз.
      - Апартаменты у него огромные, секретарь с кобурой в приемной сидит.
      - А этого директора кто-нибудь по имени-отчеству называл? - вмешался Мыловар.
      - Не-а... Ой, вспомнил! - хлопнул себя по лбу паренек. - К нему приходил какой-то усатый мужик - тоже, видать, большой начальник, и звал директора - ну, у кого кондишен сломался, - Джоном.
      Братаны недоуменно переглянулись - это имя им ничего не говорило.
      - А этот Джон как называл того, что с усами? - нашелся нужный вопрос у Картуза.
      - Как-то странно, вроде на букву "З"... Зебра, что ли?..
      - Зямба?! - в один голос вскричали питерцы.
      - Точно, Зямба, - обрадованно закивал мастер.
      - Так ты починил этот кондишен или нет?
      - Да нет. Там один агрегат менять надо.
      - И когда ты его будешь менять?
      - Вот сейчас на склад за ним поеду, а потом назад, на Сколковское шоссе.
      Питерцы переглянулись.
      - Мы тебе нужный агрегат дадим, - вкрадчиво сказал Картуз. - И ты его в этот кондиционер поставишь.
      Парень побледнел самым что ни на есть смертельным образом.
      Мыловар вынул выкидуху и щелкнул ею перед носом "кондишен-мастера".
      - А это твой гонорар - жизнь.
      Парнишка быстро-быстро закивал головой.
      - Значит, Мыловар, ты пока посиди с мастером, а я сгоняю за агрегатом, - объявил Картуз.
      Мыловар согласно мотнул головой.
      - Как зовут-то? - спросил он парня.
      - Колей.
      - Семья-то есть?
      - Мать только, старая, больная.
      - Представляешь, как ей будет больно, если с тобой что-то нехорошее случится. Голову, например, твою ей по почте пришлют. Наложенным платежом.
      - Дяденька, не надо, - по-настоящему, навзрыд заплакал парнишка. - Я все сделаю, как скажете.
      - Ну-ну, я пошутил. Можно сказать, пошутил.
      Наконец появился Картуз. Он вытащил из сумки на свет божий некую конструкцию.
      - Вот смотри, - сказал он Коле. - Как поставишь агрегат в кондиционер того самого Джона, соединишь вот эти проводки. И учти - чтобы оттуда убраться, у тебя будет полчаса.
      - Я все понял, - сказал слегка успокоившийся "кондишен-мастер".
      Они сопровождали Колину "семерку" до самого сколковского офиса, посмотрели, как он въехал через ворота резиденции, потом отвалили на километровое расстояние и приготовились ждать результата.
      ...Коля вошел в апартаменты Келаря, где было накурено и стоял шум и гам.
      - Вот, - робко сказал мастер, - агрегат. На замену принес.
      - Слушай, Зямба, пока этот парень тут будет работать, пойдем-ка к тебе. А то здесь совсем уж дышать нечем.
      И вся сколковская верхушка перешла в другое помещение.
      Коля поставил адскую машину в кондиционер, соединил провода...
      В тот же момент раздался страшной силы взрыв, поскольку эта самодельная бомба таймера не имела.
      Детектив Двинский
      17 августа, четверг: день, вечер
      Взрыв потряс здание сколковцев в тот самый момент, когда Келарь, Зямба и Посланник обсуждали чрезвычайное событие на Дмитровском шоссе. Они втроем бросились к месту взрыва, на ходу отдавая приказания, чтобы вся имеющаяся в наличии братва хватала огнетушители.
      Однако американская система самоликвидации пожара сработала четко все место взрыва и очаги огня были плотно окутаны углекислым газом. Через десять минут перед сколковцами в ясном и полном виде предстала картина разрушения: вдрызг разлетелся кондиционер, та же участь постигла компьютер, повылетали, само собой, все стекла, ещё кое-что по мелочам, а по стенам, полу и потолку были разметаны фрагменты человеческого тела.
      Посланник разобрался в ситуации быстро:
      - Это мастер по кондиционерам. То ли он влез куда-то не туда, то ли бомбу пытался подложить.
      Келарь, донельзя расстроенный событиями сегодняшнего дня, тут же распорядился:
      - Зямба, возьми человек пять боевиков и дуйте в "Кондишен-сервис". Если, конечно, у тебя остался хоть кто-нибудь после разгрома на Дмитровке. Короче, разберитесь с ними.
      Кавказец молча удалился.
      - Иван, ступай к себе. Мне подумать надо. - И Евгений Борисович действительно погрузился в глубокое раздумье.
      Пока он размышлял и отвечал на деловые звонки, вернулся Зямба.
      - Ну и что? - хмуро спросил Келарь.
      - Не похоже, что это они. Впрочем, я привез с собой ихнего специалиста. Заодно мы изъяли у них две тысячи баксов, в счет убытков.
      Специалист, не слишком долго повозившись в разбитом кондиционере, объявил, что тот был взорван неизвестным устройством.
      - Коля, что ли, ваш спроворил? - злобно осведомился Зямба.
      - Скорее всего, он стал жертвой шантажа. Его заставили.
      - Все. Вали отсюда, - приказал Зямба. - Завтра привезете нам новый кондиционер. И вообще приведете тут все в порядок. Понятно?
      Специалист часто-часто закивал, уже хорошо понимая, с кем имеет дело.
      Келарь вызвал по селектору Посланника в свой кабинет.
      - Я не знаю, кто взорвал наш офис, но, очень возможно, что питерцы. Как бы вычислить этих гадов?
      - Стоит ли нам ими заниматься? Они и так в федеральном розыске, напомнил Иван. - Главная проблема - Албанец. От него можно ждать чего угодно. В любую минуту.
      - А с ним как предлагаешь поступить? - допытывался Карлов.
      - Если честно, - Несмелов почти не раздумывал, - заплатил бы ему все его деньги. Наши похороны дороже обойдутся.
      - Ты имеешь в виду миллион баксов? - презрительно скривил губы Зямба.
      - Да, - твердо ответил Иван.
      Келарь махнул рукой.
      Это невозможно.
      Посланник! Неужели твой дядя не может подключить свой аппарат? Зямба, выражая дивление, пожал плечами.
      - Не думаю, что кто-то из нас хочет, чтобы Албанец оказался в ментовке.
      - И все-таки - ты можешь привлечь к розыску своего дядю? - спросил Келарь.
      - Только за большие деньги.
      Евгений Борисович слегка подумал.
      - Ладно, катись со своим дяденькой. Испробуем другие средства. Ты, Иван, можешь пока отваливать.
      Келарь решил связаться с частным детективным агентством "Аргус", которое пару раз сумело его серьезно выручить.
      ...Генерал-лейтенант Несмачный внимательно выслушал Келаря по телефону.
      - Вообще дело выглядит довольно тухлым. Тем более что вы не хотите сказать, какое отношение этот, как вы говорите, Антон имел к вашей организации. Хорошо. По факсу материалы дела не шлите. Все передайте через своего курьера. Будут вопросы - я вам позвоню.
      Получив досье, генерал вызвал лучшего своего агента - полковника Двинского: пришлось использовать лучшего потому, что гонорар Келарь предложил очень солидный.
      Станислав Двинский, полковник МУРа в отставке, лет под шестьдесят, пузатый, нескладный, но с чрезвычайно умными, проницательными глазами, выслушал шефа и очень быстро пролистал пухлое досье.
      - А почему - Антон? - вдруг спросил он.
      - Под этим именем его многие знали.
      - И чем же он занимался в группировке? - повторил он, в сущности, тот же вопрос, что и генерал задавал Келарю.
      - Клиенты не хотят говорить. Как можно понять, он выполнял специальные задания.
      - Ликвидатор, - легко разобрался в ситуации Двинский. - Постоянных женщин у таких обычно не бывает.
      - Верно, - оживился генерал, - мне кажется, полковник, ты мыслишь в правильном направлении.
      - Ну хорошо, думаю, через пару дней я его сыщу, - с ленивой уверенностью заявил Двинский.
      - Бог в помощь, - протянул ему руку генерал.
      Фирма "Аргус" и лично Двинский контролировали почти всю проституцию в Москве. Они не были крышей - что они, бандиты какие-нибудь? - но имели досье практически на каждую "ночную бабочку" в столице. А те в свою очередь были в основном из СНГ, и редко кто имел регистрацию. Кроме того, "Аргус" располагал адресами девочек на их родине. Отсутствие регистрации и постоянная угроза послать на историческую родину подробную информацию - да ещё и с фотографиями - о том, чем гостьи столицы здесь занимаются, действовали практически безотказно.
      Сутенеры не могли защитить подопечных шлюх и платили оброк "Аргусу", но многие предпочитали расплачиваться натурой, поставляя своих дев на еженедельный "ужин" с представителями "Аргуса".
      Сам Двинский контролировал человек двадцать активно действующих на московском рынке иногородних проституток. Но деньги брал редко - при его невпечатляющей внешности он предпочитал натуру.
      Особенно запала ему одна молдаваночка - Мария, вот её сейчас он и разыскивал в толпе разноплеменных красоток. Наконец Двинский увидел знакомое лицо - Риту, та дружила с Марией.
      - Ну, и где моя любовь? - несколько игриво спросил он.
      - Ушла на индивидуальный промысел, - неожиданно услышал полковник. Порвала со своими "котами" и свалила.
      - Где ж она теперь работает?
      - Стоит на площади Победы, в сторону выезда из Москвы. Лесочек там хороший возле дачи Сталина. Делай что хочешь - никто не помешает.
      - М-м, - замялся Двинский и вытащил фотографию Антона. - А этот тебе не знаком?
      - Нет, - не раздумывая, ответила Рита. Она узнала этого парня, но всяким ментам информацию принципиально не давала. Ну если только хорошо заплатят. А от этого пузатого старого хрена ждать нечего. - Ну извини, мне работать надо.
      И Двинский направился в сторону площади Победы.
      Потоптавшись вокруг да около, он Марию так и не обнаружил. Впрочем, в уныние не пришел, рассудив, что она в это время могла отъехать с клиентом.
      И действительно, на противоположной стороне площади остановилась неведомая полковнику иномарка, и из неё вылезла Мария собственной персоной. Она сделала прощальный жест рукой, иномарка отъехала, и молдаванка пошла на переход, аккурат к тому месту, где расположился Двинский, вышедший уже из своей "девятки".
      Темные большие глаза Марии не могли скрыть удивления.
      - Ты же знаешь, полковник, я по четвергам не подаю. Или тебе уж совсем невтерпеж стало.
      Она была одета не слишком вроде и вызывающе, но её развитая грудь, широкие бедра и ботфорты, подчеркивавшие стройность и полноту ног, нестандартная южная лепка лица с большими раскосыми глазами, исключительно чувственными губами и без того действовали на клиентов соответствующим образом.
      Двинский держал её тем, что мать Марии, которую дочь обожала, была крайне религиозна. И достаточно было одного письма на родину - о том, чем занимается дочь воцерковленной христианки в Москве... Имелся тут ещё и ряд других нюансов, но и сказанного хватало, чтобы держать на крючке одну из самых эффектных московских шлюх.
      - У меня к тебе серьезное дело, Маша, - не без пафоса произнес Двинский. Он достал снимок Антона. - Знаешь такого?
      - А что, очень нужен тебе этот парень? - с затаенной мыслью спросила Мария.
      - Очень, - как можно более серьезно ответил полковник.
      - Значит, эта информация стоит больших бабок. Если я тебе все о нем скажу, оставишь ты меня наконец в покое?
      Это было тяжелым испытанием для Двинского. Сведения об Антоне дорогого стоят. Но и отказаться от такой девушки, как Мария... А обмануть он её не сможет - не привык, и все тут... Скажет "да" - и вынужден будет сдержать свое слово.
      - Ну хорошо, Мария, тогда, может быть, в последний раз?
      - И тогда все?..
      - Тогда все.
      - Хер с тобой, поехали.
      Они очень быстро добрались до лесочка.
      - Ну, как ты хочешь?
      - Сначала информацию.
      - Он водится с Лаймой. Зовут его Антон. Вот и все.
      - Что ж, вполне достаточно.
      - Ну, давай свое последнее условие, и закончим на этом.
      - Может быть, ты встанешь на коленочки?
      Они вышли из "девятки", и Мария стала расстегивать брючный ремень старого детектива...
      В тот же вечер Двинский наведался к Лайме, самой известной и дорогой из всех московских проституток.
      На его звонок последовало классическое:
      - Кто там?
      - Лайма, я к тебе по делу. Сама понимаешь по какому.
      - Я работаю только через своего агента. Напрямую клиентов не принимаю.
      - Лайма, я знаю, ты берешь по двести в час. Я добавляю ещё сто. И мы разойдемся, агент твой ничего не узнает.
      Проститутка призадумалась. Сейчас она была свободна, а триста баксов есть триста баксов.
      - Хрен с тобой, заходи. - Лайма довольно презрительно оглядела его. Подожди. Мне надо принять ванну.
      Как только Двинский вошел в квартиру, он стал буквально обнюхивать её. Конечно, пахло всеми женскими аксессуарами, но детектив явственно почувствовал и терпкий запах мужских сигарет.
      Лайма скрылась за дверью ванной, и детектив медленно пошел по квартире, пытаясь обнаружить, откуда доносится запах крепкого табака.
      Вот отсюда, из последней, четвертой комнаты!
      Он спустил пистолет с предохранителя и, держа его в кармане, смело открыл дверь этой комнаты. Там сидел молодой человек, чертовски напоминавший собственное изображение на фотографии, и смотрел телевизор. Он тут же сунул руку под подушку - там,конечно, ствол, догадался детектив, но больше никаких действий не предпринимал.
      - Извините, ради бога, я, кажется, не туда попал, - и Двинский тут же захлопнул дверь.
      Детектив дождался появления Лаймы из ванной. Потрясающей красоты женщина, подумал он, и даже на время забыл, что хотел сказать.
      - Ну, а ты разве в ванную не пойдешь? - удивленно посмотрела на него Лайма.
      - Ты извини меня, дорогая. Как-то быстро у меня все остыло. Годы уже не те. - Он полез за бумажником. - Вот тебе сто баксов за беспокойство, а я уж лучше пойду.
      Лайма, она же Света Терехова, презрительно фыркнула, но деньги взяла.
      Генерал Крюков
      18 августа, пятница: утро
      С утра Келарь опять собрал свой синклит.
      - Нашли наконец этого сраного Албанца. Обитает у знаменитой московской бляди на Новой Басманной. Он должен быть уничтожен. Хватит с нас экспериментов. Только кто этим займется?
      Он перевел взгляд с Зямбы на Посланника.
      - У меня есть несколько надежных ребят, - не очень твердо сказал кавказец.
      - Мой дядя этим заниматься не будет, - покачал головой Посланник. - На фиг ему неприятности из-за несанкционированного убийства.
      - С твоими "надежными" ребятами все ясно, Зямба. Как только они доберутся до Новой Басманной, то можешь считать их жмуриками. А вот тебя я не пойму, Посланник! - обратился Келарь к Ивану. - Мы твоему дяде уйму денег переплатили, и у нас все это зафиксировано на аудио и видео. Он быстро может сменить генеральский мундир на костюмчик в полоску. А мы вместо этого даем ему ещё сто штук. Так что двигай к дяденьке и доложи дислокацию.
      ...Крюков, красивый сорокалетний генерал, с внутренней улыбкой выслушал своего племянника. Андрей Юрьевич понимал, что Келарь никогда не решится признаться во взяткодательстве. Да и самого Келаря завалить генералу легче, чем некоего неуловимого Антона.
      Но, по природе охотнику, Крюкову уже самому не терпелось разобраться с тем лихим парнем, за которым гонялись сколковцы.
      Он не отказался от ста штук баксов, которые выделил Келарь за убийство этого самого Антона, и сказал племяннику:
      - Ладно. Гуляй.
      Только мочить генерал того парня не будет - возьмет и выяснит, кто он такой.
      Крюков вызвал командира своей лучшей группы захвата.
      - Дуйте на Новую Басманную. Лайма, проститутка известная, знаешь, где живет?
      Сержант кивнул и почему-то покраснел.
      - Так вот, у неё сейчас один мальчик ошивается. Вооружен и, предупреждаю, очень опасен. Брать непременно живым.
      - Есть! - откозырял сержант, прихватил с собой ещё трех омоновцев, и они поехали брать "мальчика".
      ...Антон и Лайма, или Света, проводили время в своем обычном стиле по-прежнему избегали любовных контактов, вспоминали далекое школьное былое, обсуждали спектакли и кинофильмы, которые они видели. Вряд ли подобное времяпрепровождение столь красивой пары можно было назвать нормальным, но таким уж странным образом сложились их отношения.
      Вот и сейчас они просто болтали, покуривая и попивая кофе.
      - А зачем ты ведешь такую, скажем, тяжелую жизнь? - спросил её Антон. - Неужели самой нравится?
      Света недолго помолчала.
      - А ты замечал, сколько баб роется в помойных контейнерах? Мне не хотелось бы иметь такое будущее.
      Раздался телефонный звонок. Обычный клиент, подумали оба.
      Трубку подняла Лайма и вдруг растерянно поглядела на Антона.
      - Просят тебя. Срочно.
      Кашинмгновенно выхватил у Лаймы трубку, почти тут же бросил её на рычаги и стал стремительно одеваться.
      - Ключи! - крикнул он, протягивая руку.
      - Какие? - растерялась Лайма.
      - От гаража!
      Там стояли "ягуар" Лаймы и "хонда" Антона.
      - Держи.
      Не прощаясь, он выскочил из квартиры.
      У подъезда уже стоял газик, откуда вылезали четыре омоновца.
      - Стоять! - в один голос закричали они.
      Четыре выстрела раздались почти одновременно - в руках у Антона было два пистолета. Кащин знал, что менты просто в нокдауне и быстро очухаются, поскольку стрелял он по бронежилетам. Поэтому необходимо было действовать быстро.
      Антон мгновенно открыл гараж, бросил ключи выскочившей из подъезда перепуганной Лайме и вдавил ногу в педаль акселератора.
      ...В кабинете Крюкова раздался телефонный звонок. Он ждал его и потому с нетерпением схватил трубку. Но услышал совсем не то, что ожидал:
      - Товарищ генерал Крюков? Звонит начальник отделения милиции с Новой Басманной улицы полковник Федосов. У нас тут произошла перестрелка. Четверо омоновцев доставлены в больницу. Это ваши ребята. Нет никаких серьезных ран. Все пули пришлись в бронежилеты. Стрелявшего задержать не удалось.
      - Я вас прошу, товарищ полковник, не фиксировать это происшествие. Операция носила секретный характер.
      - Есть, товарищ генерал.
      - А омоновцы сами в состоянии передвигаться?
      - Да, наверно. Они, в общем-то, синяками отделались. Хотите, мы доставим их вам на Газетный?
      - Очень был бы вам обязан, товарищ полковник.
      Через час все четыре омоновца оказались в кабинете Крюкова. Выглядели они вполне здоровыми, но настроение у них было явно подавленное.
      - Как же это произошло?
      - Выскочил тот парень из подъезда с двумя пистолетами - видимо, предупредил кто-то - и четырьмя выстрелами положил нас на землю.
      - Покажите, куда он стрелял.
      Все отметины оказались в районе правого плеча.
      "Похоже, парень специально стрелял по бронежилетам, - с невольной симпатией подумал о неизвестном Антоне генерал, - ишь, какие симметричные отметины оставил. Знай, мол, наших".
      - Все по домам. Отдыхайте пока, - распорядился Крюков и вызвал через секретаря машину.
      Он ехал к Лайме. Антона этого там, понятно, уже нет, но следовало допросить шлюху, что укрывала его.
      Дверь ему открыла очень милая и какая-то теплая девушка.
      - Вы Лайма?
      Та кивнула головой.
      Неужели это знаменитая на всю Москву проститутка? Да с такой женщиной жить - не жалко и с погонами проститься!
      Видимо, красивый молодой генерал и на хозяйку произвел соответствующее впечатление. Она даже несколько засуетилась, что было ей совсем несвойственно.
      Лайма оказалась одета совсем по-домашнему: в бело-розовом халате да в тапочках на босу ногу. Генерал же, заявившийся при полном параде, казался здесь в своем мундире чужеродным.
      Ему хотелось начать допрос в обычном суровом тоне, но у него ничего не вышло.
      - У вас проживал парень по имени Антон. - Он хотел задать вопрос, но почему-то получилась совершенно утвердительная интонация.
      Она кивнула.
      - Многие клиенты останавливаются у меня и живут по нескольку дней.
      Отчего-то слово "клиенты" резануло ухо генерала.
      - Этот Антон - опасный преступник. Покидая вашу квартиру, он ранил четырех милиционеров.
      Лайма пожала плечами: мол, я-то здесь при чем.
      - Он ушел непосредственно перед тем, как его должны были арестовать. Значит, его кто-то предупредил.
      Лайма по-прежнему хранила молчание, и генерал был не в состоянии отвести глаз ни от её точеной фигуры, которую не мог скрыть и домашний халат, ни от её прекрасного лица.
      - Так кто? Кто его предупредил? Ему кто-то позвонил?
      Лайме предстояло принять трудное решение: ей нравился Антон, её давняя любовь, но и молодой генерал произвел впечатление.
      И все-таки она сделала попытку защитить школьного друга:
      - Антон просто вышел на улицу за сигаретами.
      - С двумя пистолетами в руках?
      Девушка тяжко вздохнула. Так или иначе её неизбежно раскрутят.
      - Ну хорошо. Ему позвонили.
      - Кто брал трубку? - быстро спросил генерал.
      - Я.
      - Какой был голос - мужской или женский?
      - Мужской.
      - Что он сказал?
      - Срочно позовите Антона.
      - Антон подошел?
      - Да.
      - Что он сказал?
      - Ничего. Послушал секунд пять и тут же положил трубку.
      - Потом стал одеваться?
      - Да.
      - Ну что ж, на сегодня достаточно. Хотя, возможно, мы ещё встретимся.
      - Буду ждать с нетерпением, - сказала Лайма и бросила на генерала такой взгляд, который только она и умела бросать.
      Мясник
      18 августа, пятница: вечер
      19 августа, суббота: утро, день
      По вечерам Мясник часто ходил играть в карты к Лимону, а уж в конце дня в пятницу - обязательно. Вот и сегодня он нажал на звонок знакомой квартиры.
      Как всегда, открыл сам Лимон. Выглядел он необычно для себя хмуро. Но Мясник сам не любил, чтобы влезали в его дела, и потому не влезал в чужие. Он не стал расспрашивать Лимона о его проблемах.
      Но, войдя в квартиру, Мясник увидел совсем уж непривычную картину: перед всеми картежниками стояли рюмки, а в центре стола - водочные бутылки. Лимон категорически запрещал распитие в его квартире спиртного: игра есть игра, а пьянка - пьянка.
      Хозяин достал рюмку и для Мясника.
      - Зяблика поминаем, - пояснил он. - Мочканули его на днях.
      - За что? - изумился Мясник.
      - А кто знает? - пожал плечами хозяин. - Менты каким-то образом вышли на нас, но ни мы им ничего сказать не могли, ни они нам.
      - Но где хотя бы его гробанули? - спросил ошеломленный Мясник.
      - На какой-то даче. Вот опер телефончик оставил. Если интерес имеешь, можешь ему позвонить. Сказал, работает и по субботам.
      Игорь Владимирович Кондаков, которого в картежном притоне знали под кличкой Мясник, считал себя личностью в высшей степени справедливой и абсолютно самостоятельной. Человек, сделавший сам себя, как говорят о таких американцы.
      Свое дело он начал буквально с нуля, работая рубщиком в мясном отделе захудалого продовольственного магазина. Потом ему удалось наняться в мясную лавку, опять-таки рубщиком, на мелкооптовом рынке. Но там Игорь получал уже несколько больше, а главное - присматривался к рыночной стихии и втягивался в нее.
      Наконец он приобрел собственную мясную лавку, и дела сразу пошли в гору. Игорь знал цену инспекторам из санэпидстанции, торгового надзора и прочих госорганизаций, паразитирующих на его бизнесе.
      Сейчас у него уже три мясные лавки, правда, далековато от дома - в Кунцеве, поэтому пришлось купить десятую модель "Жигулей".
      Несмотря на внешнюю суровость, Кондаков испытывал самую натуральную жалость к обиженным жизнью. И его угрозы - "закопаю!" - Зяблику, к которому Игорь на самом деле относился с искренней симпатией, носили исключительно демонстративный характер. Долги, дескать, надо отдавать в срок.
      Не поиграв и часу, он покинул притон и в расстроенных чувствах отправился домой. Уже с утра Игорь звонил в милицию по телефону, указанному на бумажке, что дал ему Лимон.
      - Оперуполномоченный Куракин слушает! - раздалось в трубке.
      И тут Кондаков вдруг понял, что не знает, как на самом деле зовут того человека, по поводу которого он звонит.
      - Я - Игорь Кондаков, - произнес он после некоторого молчания. - У меня был знакомый, которого все звали Зябликом. И мне сказали, что он убит.
      - Верно! - оживился опер. - У вас есть какая-нибудь информация по этому поводу?
      - Боюсь, что нет. Но я хотел бы знать, как... это произошло.
      - А вы подъезжайте сейчас к нам в отделение, и поговорим.
      Через несколько минут Кондаков уже заводил свою "десятку", а через двадцать минут был в кабинете опера Куракина, совсем молодого пацана, на взгляд Мясника.
      "И вот таким молокососам доверяют дела об убийствах", - подумал он с обычным презрением к государственным органам.
      - Вы давно видели Ивана Кротова? - спросил Куракин, и до Мясника не сразу дошло, что Кротов и есть Зяблик.
      Вроде бы карточная игра нынче государством не преследовалась, и Кондаков честно ответил, что где-то с неделю назад перебрасывались в картишки.
      - Вы знаете этих людей? - задал ещё один вопрос опер и положил на стол перед Мясником две фотографии.
      Одну рожу Кондаков узнал сразу. Этот лупоглазый последнюю неделю практически каждый день приходил в ту мясную лавку, где Игорь чаще всего и обретался. Он понял, что мордовороты на снимках имеют непосредственное отношение к убийству Зяблика, раз ему показывают их фотки. Но если Игорь укажет на лупоглазого, будет ли какой-то толк? Неужели этот сопляк, который сидит напротив него, может действительно поймать самого настоящего убийцу? А если и поймает - адвокаты все равно бандита как-нибудь да отмажут.
      - Нет, впервые вижу, - твердо заявил Игорь. - Но если они мне встретятся, я вам непременно позвоню.
      - Ну что ж, спасибо, что пришли к нам. Надеемся на ваше содействие. Куракин встал и пожал ему руку.
      Мясник помялся.
      - А это они, значит... Зяблика?..
      - Окончательный ответ на этот вопрос даст суд, но, по нашим данным, именно они застрелили Ивана Кротова.
      Кондаков целый день провел в лавке, которую обычно посещал лупоглазый. Он ещё толком не знал, что будет делать, если его увидит, но уже положил в наплечную сумку топорик для разделки мясных туш.
      И лупоглазый появился!
      Он, как обычно, не торопясь, взял кило говяжьей вырезки и двинулся к выходу.
      Мясник последовал за ним, держась на расстоянии метров в двадцать.
      Шли они недолго. Уже через пять минут лупоглазый зашел в подъезд девятиэтажного дома и, минуя лифт, стал подниматься по лестнице. Остановился на третьем этаже. Здесь-то его и достал Мясник.
      - Эй! - окликнул он лупоглазого, опять-таки ещё не зная, что будет делать, но нащупывая рукоятку топорика.
      Лупоглазый обернулся, но диалога не получилось. Длинный и острый самодельный зековский нож вошел сзади и сбоку в печень Игоря Кондакова, и тот рухнул сначала на колени, а потом лицом на грязный пол.
      Картуз выдернул нож, обтер его о куртку Мясника и пояснил корешу:
      - Я в окошко углядел, как он тебя выслеживал.
      - Кто он такой и чего теперь с ним делать? - забеспокоился Мыловар.
      - Затащим в нашу квартиру, пусть там полежит - все равно нам скоро сваливать.