Всякий человек получит возможность второй попытки, возможность начать чистую незапятнанную жизнь. Но уже имея где-то в глубине души весь опыт страданий, ошибок, разочарований первой. Если можно ампутировать пораженную раком почку, почему нельзя ампутировать прошлое, пронизанное метастазами стыда, обид, сожалений?
      Бывают, бывают у меня дни, когда я тихо мечтаю и даже молюсь о такой возможности.
      Зов одиночества
      - Папа, когда мы получили заказ от родителей той молодой художницы? спросила Эсфирь. - Года три назад? Да, мне тоже помнится, что три. Дело было нетрудное. Девушку не надо было искать, адрес ее был известен. Но она порвала всякие отношения с родными. Ни писем, ни телефонных звонков, ни поздравительных открыток. Родители уже смирились с этим. Но они хотели хотя бы убедиться, что она здорова, что человек, к которому она ушла, не держит ее взаперти, не морит голодом, не избивает.
      Никого из родных и прежних знакомых она не хотела видеть, просто не пускала в дом. Мне нужно было придумать какой-то предлог для встречи, повод для визита.
      Было известно, что девушка эта ушла к художнику, который был старше ее на много-много лет. В молодости он подавал большие надежды, приобрел известность. Но потом озлобился, замкнулся в себе, перестал выставлять картины и скульптуры, уединился в своем доме в Аппалачских горах. Однако, судя по всему, время от времени он выходил из добровольного заточения, приезжал в город, посещал галереи, интересовался картинами других художников. Потому что однажды он написал девушке письмо, в котором очень хвалил ее работы, представленные на недавней выставке.
      Между ними завязалась переписка. Художник давал ей советы, разоблачал всевозможные трюки владельцев галерей, учил не доверять ни им, ни редакторам художественных журналов, ни критикам, ни торговцам картинами. Уверял, что видит в ней зачатки нешуточного таланта. И однажды - неслыханное дело пригласил навестить его. Она навестила его раз, другой, а потом осталась у него насовсем. И сообщила родителям, что начинает новую жизнь, в которой ей никто-никто из прежней жизни не будет нужен.
      Я решила изобразить из себя поклонницу таланта, которая недавно открыла литературное агентство и хотела бы заняться пропагандой работ любимого художника. Профессия литературного агента, вообще-то, доступна каждому. Вы арендуете почтовый ящик, заказываете сотню конвертов с фирменным знаком в верхнем левом углу, бумагу с таким же знаком - вот и всех хлопот. Но я еще отыскала критика, который в свое время писал хвалебные статьи об аппалачском отшельнике. И в разговоре с ним поднабралась правильных хвалебных слов и выражений. А потом использовала их в своем письме к художнику. В котором предлагала взяться за издание нового альбома его работ. Вернее, отыскать для них издателя. Который согласился бы издать альбом точно в таком виде, составе и объеме, в каком пожелает сам художник.
      Письмо мое подействовало - меня пригласили в горное убежище. Я провела там почти целый день, так что встреча была не совсем мимолетной. В картинах и скульптурах я понимаю мало, тут мне приходилось наугад изображать восторг, делать поспешные записи в блокноте - якобы заметки для будущего альбома. Но самого художника я не забуду до конца дней своих.
      Его кряжистая, приземистая фигура, его седая грива, его густой голос мгновенно заполняли все пространство. Рядом с ним сразу становилось тесно. Ощущение тесноты не исчезло, даже когда мы вышли из дома. Он хотел показать мне свой огород и сад. Похоже, он больше гордился своими огурцами, помидорами, клубникой, морковью, яблоками, чем своими картинами. Но это потому, что он каждое свое дело переживал как творческий акт. А каждый творческий акт у него начинался с полного отбрасывания и зачеркивания общепринятого.
      Еда? Он почти ничего не покупал в супермаркете, ел только то, что выращивал сам или что привозили на базар знакомые ему и проверенные фермеры.
      Мебель? Только по индивидуальным заказам, по его собственным эскизам.
      Архитектура? Строителям пришлось взрывчаткой пробивать толщу гранита, чтобы соединить задуманный им гараж с домом, стоявшим выше на склоне горы.
      Медицина? О, тут он не признавал никаких авторитетов. Он демонстрировал мне десятки баночек с мазями собственного изготовления, объяснял тайны гомеопатии, йоги, шаманства. Все кровати в доме стояли изголовьем на север это обеспечивало правильный лечебный эффект магнитного поля Земли. Никаких аспиринов, никаких антибиотиков, никаких снотворных. Упоминание о прозаке вызвало у него издевательский хохот.
      Очень скоро мне стало понятно, что такой человек и подругу жизни должен был вылепить, смастерить себе сам. Она присутствовала при наших разговорах, не вмешиваясь, иногда улыбалась - миниатюрная, большеглазая, рассеянная. Я могла с чистой совестью сообщить ее родителям, что дочь их выглядит хорошо, здорова и, судя по всему, довольна своим положением. Но сама исподтишка вглядывалась в это лицо, вслушивалась в ее короткие реплики, ловила преданный взгляд, который она порой бросала на своего мэтра. И пыталась понять: почему? чем мог приманить ее этот одинокий гневливый мизантроп? окруженный теснящим облаком вечного недовольства? оторванный от всего остального мира?
      Талантом?
      Но таланту можно вполне поклоняться издалека. И учиться у него можно издалека, как учатся молодые художники по шедеврам, висящим в музеях, или даже по почте, на всяких заочных курсах.
      Или манит сама безмерность предъявляемых требований? "Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником..."
      Только много дней спустя, вспоминая снова и снова этот визит, я стала смутно догадываться о том, что наше одиночество само по себе может стать для кого-то манящим зовом. Тебе начинает казаться, что только ты - единственная! можешь прорваться, спасти, преобразить. Как в сказке про красавицу и чудовище: урони на него слезинку - и чудовище превратится в прекрасного принца.
      А потом оказалось, что я и сама очень беззащитна перед зовом одиночества. Особенно, когда оно прячется за маской приветливой открытости людям. И укрывается в башне, открытой окнами на все четыре стороны света.
      Эсфирь умолкла.
      Все уставились на Кипера. И на Долли. Они оставались последними.
      - Да, у меня тоже была очень важная мимолетная встреча, - сказала Долли. Оставившая глубокий след. Но о ней я хотела бы рассказать Киперу наедине. Можно?
      Она смотрела на Роберта. Серьезно, просительно, строго. Роберт медленно встал с кресла. Уже не дюгонь, еще не жираф, в своем мимолетном человеческом обличье. Подошел к жене и крепко поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй, прижалась на минуту щекой.
      Эсфирь тоже встала и направилась к Киперу. Он шагнул ей навстречу. Они постояли, держась за руки, потом бережно обнялись.
      - Я только недавно сложила два и два, - шепнула она, - догадалась, узнала, кто она - твоя главная любовь. Но и про себя узнала что-то новое. Что где-то на седьмой, восьмой оболочке я могу быть библейской Лией. Не самой любимой, но самой преданной женой. И плодовитой. С целым выводком нерожденных, ждущих освобождения горлопанов.
      В гостиной было тихо.
      Долли взяла Кипера за руку и повела его наверх.
      Начинающий ясновидец
      Боже какое счастье никуда не спешить
      не считать минутки не смотреть на часы
      а только на тебя
      ты не хочешь прилечь
      мне нужно время я буду заново к тебе привыкать
      Давай я правда тебе расскажу про свою мимолетную
      встречу
      она длилась целых два дня но все равно
      ее можно считать мимолетной
      потому что она была с моим сыном моим первенцем
      он пробыл с нами так мало
      но я-то пробыла с ним гораздо дольше
      я-то его любила давно заранее все эти месяцы
      пока он плыл ко мне внутри меня
      повторял весь путь происхождения видов
      стучал своими пяточками по ступенькам эволюции
      сначала личинка потом головастик
      дальше плавал как рыбка
      а мне оставалось только удивляться
      какой он умный как знает дорогу
      и когда он с криком выпрыгнул наружу
      и наш воздух хлынул ему в легкие
      легкие настоящего млекопитающего
      я была в полном восторге
      начала хвалить и поздравлять его
      он уже проделал такой большой и серьезный путь
      совсем один без помощи взрослых
      стал цветочком в венце Творения
      но видимо что-то случилось на последней ступеньке
      он как-то запнулся на входе
      или ему что-то не понравилось у нас с первых шагов
      вернее с первых вздохов
      может быть воздух был слишком сух для него
      недаром сейчас советуют рожать в ванну с водой
      а он все время задумывался
      наверное о том куда же я попал
      и забывал при этом дышать
      и врачи встревожились забрали его у меня
      пытались помочь своими аппаратами
      потом мне сказал главный врач
      что есть такой надувной матрасик из трубок
      воздух идет от насоса по трубкам попеременно
      и младенец лежит на матрасике как на волнах
      эти волны прокатываясь под ним помогают ему дышать
      но на Аляску таких матрасиков тогда еще не завезли
      а старые аппараты не помогали
      и врач просто убивался
      что у них в больнице до сих пор
      нет такой нужной вещи
      но я-то догадывалась что и матрасик не помог бы
      просто мальчик увидел что он явился раньше времени
      никто не готов принять его таким как он есть
      и с тех пор у меня это осталось глубоко-глубоко
      чтобы быть готовой
      быть готовой когда он придет в следующий раз
      это и есть мой глубокий след от нашей короткой
      встречи
      и к концу второго дня мой мальчик так загляделся
      на собственные пальчики
      они были такие интересные такие подвижные
      что он забыл дышать совсем
      это случилось в соседней палате
      но я сразу почувствовала и закричала
      и сестры кинулись меня успокаивать
      а я им кричу со мной все в порядке
      но мальчик но мальчик но мальчик
      Да я могу слышать и видеть на расстоянии это правда
      цветы слышат только то что рядом
      а мы часто можем слышать далеко-далеко
      не только в пространстве но и во времени
      мы просто обычно не верим тому что слышим
      смешно верить в ненаучные чудеса
      поэтому я обычно не сознаюсь
      но тебе одному могу сознаться
      тебе нужно знать об одной вещи
      ты к ней будешь причастен да-да
      я слышу знаю точно
      что сегодня понесу от тебя
      потому так волнуюсь
      как девочка в первую брачную ночь
      И еще я хочу сознаться тебе рассказать
      какое это счастье
      быть любимой
      все эти тягостные месяцы что мы были врозь
      я знала слышала что ты продолжаешь любить меня
      это грело спасало давало силы
      было тяжело только в конце октября
      ты забывал меня любить на что-то отвлекся
      потом я узнала что ты ездил в Калифорнию
      а у меня в эти недели едва хватало сил
      дотянуть день до конца
      Роберт совсем извелся он видел
      что мне опять мало одной его любви
      а мне ее мало потому что он любит меня
      вместе с нашим домом детьми автомобилем страховкой
      почтовым ящиком у входа
      а ты любишь отдельно меня только одну меня
      безвозмездно меня слепо меня
      вопреки мне самой меня
      ведь я себя не очень люблю
      я порой повисаю на ниточке твоей любви
      как альпинист на последнем канате
      даже когда гоню тебя и ухожу между столиков
      жизнь моя висит все на том же канате-волоске
      и я слышу все что с тобой происходит
      где бы ты ни был знаю когда канат делается тоньше
      а когда бескорыстно крепнет
      это не тот канат которым тянут к себе предмет любви
      я долго была в детстве таким предметом
      притянутым намертво натерпелась нахлебалась
      знаю разницу и от радости порой качаюсь на твоем
      канате
      как на качелях
      прости
      Конечно меня могут спросить
      если ты так все видишь и слышишь
      своим ясновидящим глазом и ухом
      как ты могла так долго не отыскать собственного сына
      но это видимо потому
      что я слышу только луч чужого чувства
      когда оно есть
      как новейший самолет чувствует луч радара
      а у Грегори нет такого луча ко мне
      он весь нацелен прочь и вперед
      поэтому я так скучно назойлива с ним
      хочу все время держать его под боком
      но теперь я справлюсь я поняла
      я не сержусь на него как я могу сердиться
      на сына который согласился остаться в нашем воздухе
      не ушел как мой первый
      а уж где он там будет бродить со своим рюкзачком
      это не так уж важно не так уж
      если знаешь что время от времени он позвонит
      или даже появится вновь на пороге
      как появился неделю назад
      и поверь Стелле легче со мной чем ему
      я многому научилась например одной важной хитрости
      столь трудной для молодых родителей
      когда ребенок прибегает к тебе полный ужаса
      или боли или с полным мешком обид
      не нужно пытаться залить их утешениями
      или мороженым из холодильника
      или вареньем из буфета
      а нужно поверить принять разделить
      и даже обогнать его в ужасе боли обиде
      так чтобы он сам
      сам постепенно начал утешать и подбадривать тебя
      и говорить что не так уж все страшно
      А еще я хотела спросить тебя
      веришь ли ты теперь
      что все это было послано нам не случайно
      что судьба вела нас друг к другу
      такими извилистыми путями
      безжалостно отняла у тебя все-все
      выбросила из дома нищим и безработным
      и все для того чтобы ты оказался у нас в доме
      под одной крышей со мной
      судьбе нельзя перечить
      смотри как рано она послала тебе первый знак
      когда ты первый нарушил моногамный порядок
      пусть бескорыстно по одной доброте
      чтобы помочь сестре
      но это оставило на тебе свою полигамную метку
      и я узнала ее увидела ясно
      что и тебе тесна любовь если она одна-единственная
      и если бы не было на тебе этого тайного знака
      никакие твои сказки про ледяной воротник на горле
      и про мишени на песке для небесных стрелков
      на меня бы не подействовали
      ни за каким шпинатом в "Крогер" я бы не помчалась
      но вообще я теперь думаю
      что сколько бы судьба ни подарила нам дней и часов
      впереди
      есть другой отсчет времени как верит Роберт
      отсчет наших прежних смертей и рождений
      и по этому отсчету наша встреча останется
      мимолетной
      но оставляющей след на века след на века
      Слышишь в доме все стихло все разошлись на ночлег
      места хватит всем завтра мы будем думать
      обсуждать и расспрашивать кто захочет остаться
      в нашем доме надолго
      я согласна на всех и даже на Гвендолин
      хотя мне показалось что на нее загляделся
      мистер Розенталь
      но сегодня сейчас на свете остались только ты и я
      и мне даже трудно сказать что нас двое
      настолько я не чувствую преград и границ между нами
      настолько могу говорить тебе все-все
      и делать с тобой все как с собой
      а то что немного смущена
      так ведь и перед зеркалом иногда трудно начать
      раздеваться
      Нет можно я сегодня все буду делать сама
      впервые сама с тобой и с собой
      это раньше я вцеплялась в тебя как утопающая
      боялась выпустить хоть на секунду
      и тебе приходилось раздевать нас обоих
      а сегодня когда вся ночь наша
      не нужно никуда спешить
      не нужно прятаться и притворяться
      я так благодарна им обоим
      так люблю и Роберта и Эсфирь
      за то что они разрешили нам больше не лгать
      а ты если хочешь просто показывай движением пальца
      у нас в лаборатории появился новый аппарат
      называется компьютер
      там подводишь стрелку к нужному квадратику
      на телевизионном экране
      нажимаешь на кнопку и сразу открывается картинка
      с нужным растением или красивым цветком
      значит ты хочешь начать отсюда
      с цветка руки скромный притворщик
      это легко не нужно преодолевать застенчивость
      наши руки и плечи давно у вас на виду
      но есть на востоке народы у которых не так
      там умеют ценить эту часть тела
      там женщина обязана прятать под одеждой все
      кроме глаз
      у нас недавно был на кафедре профессор из Йемена
      он мне сознался что родил с женой шестерых детей
      но никогда не видел ее рук и плеч
      такая святоша
      а в Америке он сходит с ума глаза его не могут
      насытиться
      какая уж там наука
      но ведь недаром и у нас именно рука
      проникла в священный обряд как символ
      представь как бы это звучало
      "он попросил ее ногу и сердце"
      ужасно но вот тебе моя рука
      вот тебе обе мои руки совсем другое дело
      и когда я смотрю на синие прожилки на запястьях
      мне порой трудно и страшно поверить
      что именно там и несется
      наша густая красная жизнь
      так близко так на виду так открыто для
      всякого лезвия
      Нет ты не сумеешь эти шпильки с секретом
      я знаю тебе нравятся волосы рассыпанные по плечам
      это мода послевоенного кино
      да-да я замечала твои вкусы слеплены
      фильмами твоего детства
      если какая-нибудь разлучница захочет тебя завлечь
      отнять у меня ей достаточно будет
      просмотреть несколько старых лент
      скопировать платье туфли чулки прическу героини
      и ты готов ты беззащитен
      но коль промелькнуло слово чулки
      оно неизбежно ведет палец-стрелку к коленям
      это пожалуй единственное во мне
      что я немножко люблю
      а в детстве мечтала о платье с кринолином
      даже собирала тайком обручи хулахуп
      разных размеров
      а потом выклянчила у матери широкую юбку
      чтобы пришить их изнутри
      наврала что нужно для спектакля
      но на самом деле мне просто хотелось
      окружить колени волшебной тайной
      спрятать под красивым колоколом
      нельзя чтобы каждый молокосос
      имел их для обозрения в любую минуту
      они должны мелькнуть на секунду
      вспыхнуть в канкане
      блеснуть черным шелком и снова исчезнуть
      Подвязка
      знаешь ли ты что есть мужчины
      которые вздрогнут от одного этого слова
      которые собирают наши подвязки в секретные альбомы
      или в коробки из-под конфет
      прокладывают папиросной бумагой
      но и в далекой древности подвязка была окружена
      особым ореолом
      недаром она стала символом знаменитого
      рыцарского ордена
      это случилось много веков назад
      английский король танцевал на
      балу с графиней Солсбери
      и вдруг ее голубая подвязка выскользнула
      из-под платья
      осталась лежать на полу
      под хихиканье придворных насмешников
      но король не растерялся тактично подхватил подвязку
      и пристегнул ею собственный чулок
      громко крикнув "Мне голубое к лицу и к ноге"
      или "Учитесь не заметить"
      или "Король не голый"
      или еще что-то дав пример галантности
      и основав "Орден Подвязки"
      Но мы совсем забыли о тебе
      это неправильно
      пусть я предам всех женщин выдам нашу тайну
      мы редко в этом сознаемся
      но расстегивать ваши рубашки или пижамные куртки
      пуговица за пуговицей это как разворачивать подарок
      особенно если оттуда идет такой жар как у тебя
      хочется тут же залить водой молоком лимонадом
      шампанским
      в следующий раз запасу
      и как же легко как уверено они слетели с языка
      эти невероятные слова "следующий раз"
      А себе в следующий раз припасу корсет
      вот уж повозишься со шнуровкой долго-долго
      все же было в этом свое очарование
      красивые плоды должны лежать открыто в чашах и вазах
      а не висеть в мешочках с бретельками
      но ведь и идею корсета когда-то сумели изгадить
      видимо плоскогрудые ревновали и добились
      чтобы корсет изменил свое назначение выставлять
      а взял на себя роль скрывать
      чтобы стальные пластины и китовый ус
      сжимали бедных женщин до размера доски
      до потери дыхания
      и ведь не мужчины решили нас мучить
      нет сами все сами
      И уж коли речь и пальцы дошли до плодов
      сознаюсь что каждый раз
      когда я вижу как жадно ты тянешь их в рот
      я боюсь твоего разочарования
      ты может быть думал что это яблоки с Древа Познания
      добра и зла
      и рвешься вкусить вопреки Высочайшему запрещению
      но это не так Творец не мог оставить их нам
      иначе бы мы обогнали вас в познании
      и отвлекались от главного дела родить
      И уж коли речь и все остальное дошло до "родить"
      прочь последняя нейлоновая преграда
      прочь одеяла и пижамы
      мы станем совсем одна плоть
      хотя для этого придется совершить много
      довольно смешных движений
      больше тебе чем мне
      это все же так смешно и несправедливо
      что я могу лежать не напрягаясь
      обнимать тебя и видеть белый свет
      а ты должен отжиматься на руках как гимнаст
      или остаешься уткнувшись лицом в подушку
      да еще вынужден скакать взад и вперед
      как мальчик на лошадке-скакалке
      хотя в этом светится смысл
      быть может это проверка пути
      пробный вагончик пускают по новой дороге сто раз
      прежде чем пустят поезд с бесценным грузом
      и помнишь мы говорили о бедности языка
      о том что мы не можем передать друг другу
      что с нами происходит в эти минуты
      поэтому мудро умолкаем
      и я тоже скоро вот-вот замолчу онемею
      мы перейдем на язык цветов
      ты так и сказал что в тебе расцветает цветок
      заполняет лепестками все тело
      это можно изобразить на экране
      цветы будут разными иногда это мак
      в другой раз пион рододендрон магнолия орхидея
      так вот я хочу успеть сказать тебе
      что у меня сегодня расцветает гладиолус
      цветок за цветок по длинному стеблю
      цветок за цветком цветок за цветком цветок за цветком
      На исходе ночи Киперу приснился многосерийный сон. Он плыл в лодке по озеру Себаго, а на корме сидела женщина. Кругом плавали утки, гуси, чайки. Но женщина в каждой серии была другая. Некоторых он узнавал, некоторых - нет. Потому что ему все время приходилось оглядываться на дальний берег. Нацеливать нос лодки на теремок с лифтом, видневшийся там.
      В какой-то из серий он вспомнил один прием. Чтобы сохранять направление, гребец должен смотреть на макушку сидящего на корме и совмещать ее с каким-нибудь деревом на берегу. Или скалой. И сохранять это совмещение, по-разному налегая на весла. Чуть сильнее - правым, чуть сильнее - левым. Тогда лодка будет двигаться правильным курсом, не нужно будет оглядываться назад каждую минуту.
      Он так и сделал. Он сохранял направление. Но теремок перестал приближаться. Вдруг что-то испугало птиц на воде. Они с криками начали подниматься в воздух. Стая за стаей. Кипер оглянулся. Домика на берегу не было. Лесистые холмы раздвинулись и открыли бесконечную водную гладь. Уходящую до горизонта.
      И тогда Кипер проснулся.
      Долли лежала рядом, спиной к нему. Ее волосы катились по подушке, как волны во сне. Ее голое плечо светилось, как нагретый солнцем пляж. Ее новый ребенок, без шума и фанфар, начинал свое дальнее и трудное плавание.
      Кипер осторожно встал, натянул халат поверх пижамы. Достал из-под кровати шлепанцы Роберта. Недельное пьянство напомнило о себе ноющей болью в висках. Он бесшумно дошел до дверей ванной, бесшумно прикрыл их за собой. Отыскал в шкафчике пузырек с аспирином. Проглотил несколько таблеток, запил водой из горсти. Ополоснул лицо, смочил волосы. Ему показалось, что седая прядь стала вдвое шире.
      У ванной была вторая дверь. В коридор, в детскую, в другую спальню? Кипер поднял крючок, выглянул в открывшуюся щелку. Ромб солнечного света лежал на ковре в коридоре, стекал уголком на ступени лестницы. Грегори и Стелла серьезно смотрели с фотографии на стене. Стоявшей за их спинами Долли приходилось улыбаться за всех троих.
      Кипер спустился по лестнице, пересек гостиную. Неубранные подносы со стаканами и пепельницами стояли на полу у камина. Он толкнул входную дверь, вышел на крыльцо.
      Утренние птицы носились в ветвях. Ссорились, хвастались, осыпали насмешками всех нелетающих внизу. Облачка пара струились над влажным асфальтом. Столбики с почтовыми сундуками тянулись вдоль безлюдной улицы, как ночная стража. Красный пакет с газетой утопал в зеленой траве. Красный борт "фалькона" торчал из-за кленового ствола. Малиновая шелуха покрывала капот, крышу, стекла.
      Кипер прошел по дорожке с погасшими фонариками. Подошел к автомобилю, потянул за ручку. Дверца была незаперта. Он подумал, что, пока все спят, можно съездить в свой дом, забрать оттуда какую-то одежду, обувь, бумаги. Если, конечно, дом еще не опечатан новыми владельцами.
      Он сел за руль. Интересно, сохранились в тайнике запасные автомобильные ключи? Ключи были на месте, в конверте, приклеенном снизу под приборной доской.
      "Фалькон" послушно заурчал, легко выкатился из малинового круга. Проехал мимо витрины магазина с вечно льющейся в ванну водой. Направо, налево? Да, кажется, эта улица вела к шоссе. Там, за церковью, должен быть въезд.
      Вот и он.
      И два указателя: хочешь - на запад, хочешь - на восток.
      Под словом "восток" были еще какие-то слова. Он не успел их прочесть, но чем-то они привлекли его. Что-то в них было знакомое, манящее. Только выехав на шоссе, он понял простой смысл этих слов: "Новая Англия". И понял, что совершил ошибку.
      Но съехать, повернуть уже было нельзя. Длиннейший мост вырастал перед ним своим ажурным горбом. Теперь еще нужно будет заплатить за переезд. Ему пришлось долго рыться в ящике для перчаток, выгребая накопленную там мелочь. Сзади недовольно гудели. Последняя монетка исчезла в широкой лапе кассира. И тут вдруг перед его глазами ярко-ярко загорелось лицо миссис Лестер.
      Она выходила из лифта. На ходу начинала рыться в сумочке в поисках ключей. Черные листья извивались по лестничным перилам, точь-в-точь, как в их старом доме на 71 улице. Но нет: табличка на дверях несла имя "Лестер" - не "Дикштейн".
      Кадры были такими яркими, что он отвлекся на них и проехал первый съезд за мостом. Глаза его внимательно следили за дорогой, исправно перебегали по всем трем зеркалам - заднее, левое, правое, - "фалькон" вежливо сторонился, если борт или зад другого автомобиля оказывался слишком близко к нему. Но внутренний взор Кипера был прикован к экрану памяти. Который вдруг загорелся с такой необъяснимой отчетливостью. И не гас.
      Впрочем, разве это память слала свой луч на таинственный экран? Разве доводилось ему когда-нибудь видеть Полину в таком халате с райскими птицами? В этом странном чердачном помещении со скошенным потолком? Достающей заветную бутылку из старого чемодана?
      И сержанта Ярвица он уж точно никогда не видел в домашней обстановке. Тем более - без мундира, в голубой рубашке, перечеркнутой сзади крест-накрест белыми подтяжками. Запустившего обе руки в грязные недра разобранного пылесоса.
      А вот этот усатый дядька - и вовсе незнакомый. Заботливо заворачивает сандвичи в фольгу, укладывает их в жестяной сундучок, добавляет банку пепси-колы. Откуда он здесь взялся?
      Путеводные слова "Новая Англия" снова проплыли над головой. Теперь они уже звучали как приказ. И вслед за ними - большой плакат: "Штат Коннектикут приветствует вас".
      Школьный учитель возник на экране с лопатой в руках. Земля перед ним была расчерчена натянутыми бечевками на квадраты и полосы. Лопата аккуратно вонзалась в землю, скользя вдоль бечевки. Седоволосая женщина ползла за учителем на коленях, втыкая в грядку зеленые пучки рассады.
      Кипер больше не удивлялся мелькающим кадрам. Он ждал их с любопытством и нетерпением. Словно попал на просмотр отснятых кусков и проб к разным кинокартинам.
      Арманда Бартлиб, стоя перед высоким зеркалом, из последних сил затягивала на животе пуговицы жакета.
      Босс Леонид, засучив рукава, заботливо вытирал полотенцем стоящую в ванне жену.
      Незнакомый усач натянул синюю куртку, на спине которой золотыми буквами было выткано слово РОДРИГЕС.
      Джози помогла дочери снять школьный ранец, чмокнула ее в лоб, повела к столу.
      "Ну, конечно! - подумал вдруг Кипер. - Ведь это она, Джози, рассказывала про скрытые в нас, уснувшие способности ясновиденья. И Долли уверяет, что может видеть и слышать на расстоянии. Так бывает. Наверное, и во мне проснулось что-то такое. А почему бы и нет? После долгого запоя в мозгу могут произойти самые неожиданные вещи".
      Судья Ронстон кивнул швейцару и вывел на прогулку рыжего Гидеона.
      Доктор Анна Деборович решительно встала между вторым и третьим мужьями и принялась отталкивать их друг от друга. Все трое кричали, но слов было не разобрать.
      Незнакомый Родригес уцепился за поручни и стал подниматься в кабину грузовика.
      "Фалькон" неожиданно вильнул. Сердитый гудок справа оторвал Кипера от мелькающих кадров. Неужели он задремал? Странно. Ему казалось, что он так хорошо выспался сегодня. Или сказывается загульная неделя, накопленный недосып?