5.

Слова Дженнифер оказались пророческими — день оказался ужасным. Но Бриттани страдала не от самого путешествия — она привыкла по многу часов проводить в седле, — а от неусыпного внимания мужа.

Воспитание началось сразу, как только она вышла во двор, облаченная в длинную рубаху и юбку цветов клана Кэмпбеллов. Лэрд и его люди уже стояли наготове, держа лошадей под уздцы. Бриттани подошла к мужу, и он протянул ей повод ее лошади.

— Поторопись, миледи. Время идет.

Бриттани взяла повод, закинула его на шею лошади, но, прежде чем она успела поставить ногу в стремя, чьи-то руки грубо обхватили ее за талию и в мгновение ока забросили в седло.

— Я же сказал, поторопись.

От его повелительного тона Бриттани вспыхнула, но промолчала и стала ждать, пока Алек тоже сядет в седло.

Усевшись, он небрежно бросил ей через плечо:

— Никаких поблажек тебе не будет. Держись рядом с нами, а если отстанешь, пеняй на себя.

Отряд галопом вылетел из замка. Бриттани не боялась отстать, потому что она прекрасно ездила верхом, но на сердце у нее было неспокойно. Она чувствовала, что этот невыносимый человек что-то задумал.

Они скакали несколько часов без остановок. Бриттани поняла, что лэрд объезжает границы своих владений, но, поскольку он не делился с ней своими наблюдениями, она не знала, удалось ли ему обнаружить что-либо непредвиденное. Они не останавливались в деревнях, мимо которых проезжали, но в одной из них от отряда отделился воин, который позже догнал отряд и что-то доложил лэрду.

Она ехала в самом хвосте небольшого отряда. Ее лошадь начала уставать, и Бриттани не стала погонять ее. Если эти проклятые шотландцы хотят загнать лошадей, пусть едут вперед, а ей жалко ни в чем не повинное животное. Расстояние между ней и остальными всадниками постепенно увеличивалось, и в конце концов Бриттани остановила лошадь, спешилась и проверила ей ноги.

— Бедняжка, неудивительно, что ты так отстала.

Она вздохнула, потрепала лошадь по шее и взяла ее под уздцы. Мужчины были далеко впереди. По всей видимости, ее отсутствия никто не заметил. «Так тому и быть, — подумала Бриттани. — Я не стану мучить бедное животное». Она пошла пешком, ведя лошадь в поводу.

Через некоторое время она подняла глаза и увидела, что отряд исчез за холмом.

— Кажется, мы с тобой остались одни, — грустно улыбнулась она лошади. — И по правде говоря, твое общество мне куда приятнее. — Потом она оценила положение, в котором оказалась, и лицо у нее вытянулось. Ни воды, ни пищи, ни оружия. «Интересно, — мелькнуло у нее в голове, — скоро ли мой муж заметит, что потерял жену, и отправится ее „спасать“?»

Наконец в ее душу стало закрадываться подозрение, что лэрд заранее знал, что она должна отстать, и что это было частью «воспитания». Бриттани постаралась отогнать эту мысль, но она возвращалась с угнетающей настойчивостью. «Как он посмел!» — с гневом и возмущением подумала Бриттани. Возможно, он поджидает ее впереди. Она уже решилась свернуть в сторону, чтобы лишить его радости видеть, как она приковыляет в лагерь, но в незнакомой местности было слишком легко заблудиться, и она оставила эту мысль.

Солнце уже клонилось к закату, и Бриттани так устала, что еле передвигала ноги. Она свернула в лес. Может быть, если разжечь костер, супруг соизволит ее найти. Больше всего ей хотелось, чтобы у нее было хоть какое-то оружие. Оставить ее совершенно беззащитной было непростительно. За то время, пока она разжигала костер и растирала ногу лошади, поведение Алека Кэмпбелла в ее глазах стало преступным и требовало сурового наказания.

Взошла луна. Бриттани пыталась согреться, лежа у самого костра. Рядом с собой она положила толстую палку, которую в случае чего можно было использовать как оружие.

Звуки ночного леса вселяли в нее страх. Какие хищные звери здесь водятся? Ей всегда говорили, что Шотландия — дикая, варварская страна. Именно такая земля должна вскармливать грубых, бесчувственных людей, подобных ее мужу. Раздался заунывный крик ночной птицы, ее рука невольно потянулась к палке, и Бриттани снова пожалела, что у нее нет оружия. Ее пальцы судорожно сжимали палку, острые сучки впивались в руку. И тут она услышала, как хрустнула ветка. Она затаила дыхание и стала прислушиваться, пытаясь определить направление. Снова раздался тот же звук, и кровь отхлынула от ее лица. Кто-то был прямо у нее за спиной.

Бриттани быстро перекатилась через спину и изо всех сил ударила наугад палкой в темноту. Она почувствовала, как палка ударилась обо что-то твердое, и одновременно услышала крик боли, слившийся с треском ломающегося дерева. Она вскочила на ноги, с трудом выпутавшись из материи, которая обвилась вокруг ее щиколоток, и бросилась вперед, размахивая сломанной палкой и нанося удары по отступавшему врагу. Рванувшись вперед, она наступила на собственный подол, потеряла равновесие и с размаху врезалась в противника.

Оружие тут же было выбито из руки, а сама она отброшена в сторону. Бриттани попыталась подняться, но ее руки были прижаты к бокам, а чья-то тяжелая нога придавливала тело к земле. Она вырывалась что было сил, но безуспешно. Наконец, тяжело дыша, Бриттани взглянула в лицо победителя, и готовые вырваться оскорбления замерли у нее на устах. Вместо этого она изумленно воскликнула:

— Ты!

— К твоим услугам, леди Бриттани, — произнес Брайан Мактавиш и помог ей подняться. — Кажется, ты потеряла мужа. Снова.

Пока Бриттани разглядывала красивого молодого человека, из леса появились еще несколько мужчин.

— Я на земле Мактавишей? — спросила она.

Брайан улыбнулся:

— В некотором роде. Оба клана считают эту полоску земли своей.

По брачному договору эта лесистая долина отходила к Кэмпбеллам, но Бриттани не стала напоминать об этом Брайану.

— Понятно, — кивнула она и посмотрела на остальных мужчин, окруживших их с Брайаном. — Вы охотились? — дипломатично спросила она, хотя, поскольку земля принадлежала Кэмпбеллам, это уже была не охота, а браконьерство.

Мужчины усмехнулись, а их предводитель рассмеялся.

— Вот именно, охотились, — подтвердил он.

Бриттани осмотрела добычу, висевшую на поясах у охотников.

— Поскольку охота, как видно, была удачной, мне кажется, вам лучше покинуть это место, пока вы не превратились из охотников в дичь.

Брайан взял ее за руку и отвел в сторону.

— Твой муж где-то поблизости?

Не желая посвящать его в подробности своих отношений с мужем, Бриттани уклончиво ответила:

— Мы путешествовали вместе, а потом разделились.

Брайан окинул ее недоверчивым взглядом.

— Кэмпбелла можно обвинить во многих грехах, но все-таки он шотландец, а шотландцы не бросают своих жен посреди дороги. Миледи, ты опять убежала от него?

От несправедливого обвинения у Бриттани загорелись щеки.

— Вовсе нет, — запальчиво ответила она и повернулась, чтобы отойти, но Брайан поймал ее за руку.

— Почему ты одна оказалась в лесу? — с неожиданным гневом спросил он.

Бриттани холодно ответила:

— Тебя это не касается.

— Нет, касается. Ты принадлежишь к нашему клану, и если Кэмпбелл не хочет брать тебя под свою защиту, это должны сделать мы. Так мне велит честь. Ты поедешь с нами.

— Если ты привезешь меня к себе домой, разразится война, — возразила Бриттани.

— У меня нет выбора.

Бриттани стиснула зубы. Она понимала, что спорить бесполезно.

— Ладно, Брайан, придется тебе все объяснить. Муж не бросил меня и не лишил своего покровительства. Это всего лишь урок послушания.

Брайан в недоумении поднял брови.

Опустив глаза, Бриттани рассказала, как и почему она оказалась в таком странном для женщины положении.

— Он наверняка где-то поблизости, — сказал Брайан и оглянулся, всматриваясь в темноту леса за спиной, — и, возможно, в эту самую минуту наблюдает за нами.

— Поэтому вам лучше уйти. — Бриттани бросила тревожный взгляд в сторону леса. Меньше всего на свете ей хотелось стать причиной очередной междоусобицы.

— Мы оставим тебе пищу и оружие, — ободряюще улыбнулся Брайан. — Не бойся, леди Бриттани. Если мы на обратном пути повстречаемся с Кэмпбеллом, то поучим его хорошим манерам.

Она молча наблюдала, как мужчины один за другим бесшумно растворяются во тьме, и гадала, действительно ли ее муж где-то неподалеку. Если да, то почему он не вмешался, когда появились Мактавиши? А может, он следил за этой встречей, чтобы пополнить список ее прегрешений?

При этой мысли ее охватила такая ярость, что она бросилась к костру и схватила меч, оставленный для нее Мактавишами. Ощутив в руке его надежную рукоять, Бриттани торжествующе улыбнулась. Вот теперь пусть он только явится, посмотрим, кто кому преподаст урок. Она смаковала эту мысль, пока ее внимание не привлекла пища. Голод возобладал над жаждой мести, и она набросилась на еду, благодаря в душе судьбу. Пища, вода и оружие — чего еще можно желать? Тишина ночи вдруг показалась ей мирной и безмятежной.

Утолив голод и согревшись, Бриттани закуталась в плед Мактавишей и свернулась калачиком у огня. Зачем вообще нужны мужчины? Их достоинства сильно преувеличены. Когда они с Алеком встретятся завтра, он увидит не дрожащее, испуганное существо, а сильную, уверенную в себе женщину.

Алек заметил, когда отстала Бриттани. Он хотел, чтобы она думала, что предоставлена самой себе, но послал Эндрю присматривать за ней. Хотя они находились на земле Кэмпбеллов, одинокая женщина представляла собой слишком легкую и соблазнительную добычу.

Он считал, что одиночество пойдет ей на пользу, вразумит лучше любого наказания. Его жена должна знать свое место, и, как только она это поймет, все пойдет гладко. Он никому не позволит нарушать раз навсегда заведенный порядок, которому подчиняется его жизнь.

План казался весьма простым и логичным, но при его осуществлении возникли непредвиденные трудности. На закате на отряд Кэмпбеллов напали люди Дугалов — клана, связанного родством с Мактавишами и враждебного Кэмпбеллам. Враги застали его врасплох, нанесли быстрый удар, а потом пустились наутек, и ему пришлось полночи преследовать их до дальней границы своей земли.

Только к утру Алек — усталый, грязный и злой — попал в то место, где оставалась его жена. Его настроение никак не могло улучшить то обстоятельство, что человек, которого он оставил приглядывать за ней, куда-то исчез. Он приказал своим людям обыскать окрестности, а сам отправился в лощину. Он ощущал растущее беспокойство и даже страх, ведь он нес ответственность за Бриттани. Еще до того, как Алек добрался до места, где она ночевала, нашелся Эндрю — связанный и с кляпом во рту.

Выслушав его рассказ, Алек отправил людей к дальнему краю лощины — он по многим причинам не хотел, чтобы они стали свидетелями его встречи с женой.

Он подошел к догоревшему костру и увидел еду, оружие и плед. Цвета Мактавишей! Страх за жену в мгновение ока уступил место ярости. Алек крадучись приблизился к мечу, лежавшему под боком у Бриттани, и убрал его подальше, а потом рывком сдернул с нее плед.

Он с удовлетворением отметил, в каком страхе она проснулась. Ее рука судорожно шарила по земле в поисках оружия. Взгляд уперся в сапоги, которые оказались рядом с ее лицом, и она медленно подняла глаза. Алек смотрел на нее сверху вниз с нескрываемой злобой. Плед, который он сдернул с нее, висел у него через руку. Бриттани огляделась в поисках меча, и при виде ее тщетных усилий Алек улыбнулся, но в улыбке его не было тепла. Он насмешливо проговорил:

— Оружие тебе не поможет.

Бриттани подняла голову, и он увидел, как ее переменчивые глаза из карих превратились в зеленоватые.

— Неужели твое желание одержать надо мной верх так велико, что ты хочешь, чтобы я сражалась с тобой без оружия? Ведь ты намного превосходишь меня в росте и силе. — Она поднялась и встала с ним рядом.

«Невероятно, — подумал Алек, — но она и не собирается сдаваться и молить о прощении». Как ни странно, ее дерзость не подстегнула его гнев, а умерила его. Ее отвага вызывала невольное уважение, и он не мог не видеть очевидного.

Алек поднес к лицу жены плед Мактавишей.

— Если ты еще раз наденешь на себя цвета моих врагов, я спущу с тебя шкуру. — Он швырнул плед в тлеющий костер, и по поляне поплыл едкий запах горящей шерсти.

От дыма запершило в горле, заслезились глаза, но Бриттани не отвернулась.

— Это твоя вина, милорд. Если муж не дает жене самого необходимого, за него это делают другие.

Алек глядел в ее искаженное гневом лицо и не верил своим ушам. Она еще осмеливается его обвинять! Он вовсе не собирался добиваться от нее рабской покорности, но всякому терпению есть предел. Любая другая женщина — будь то шотландка или англичанка — трепетала бы перед таким мужчиной, как он. А Бриттани ведет себя совсем не так, как другие женщины. Ее поведение ставило его в тупик. Вдруг он вспомнил произнесенную ею фразу: «Я была рождена леди и воспитана как воин».

Алек удовлетворенно рассмеялся — теперь он нашел способ совладать с ней и при этом получить удовольствие.

— Я пытался показать тебе твое место, но ты не усвоила урок.

У Бриттани порозовели щеки, а глаза вспыхнули в предчувствии новой схватки.

— Я знаю, где мое место, и оно не у тебя под каблуком. — Она резко развернулась, но Алек поймал ее за волосы и притянул к себе.

— Твое место там, где я укажу. Этой ночью ты должна была понять, что без меня ты ничто, у тебя ничего нет. Само твое существование зависит от меня.

Он почувствовал, как напряглось ее тело, она повернулась к нему лицом. В это мгновение Бриттани была необыкновенно хороша.

— Урок получит кое-кто другой, милорд, — услышал он ее звенящий голос.

Бриттани положила руки ему на грудь и опрокинулась назад, увлекая его за собой. Заученным приемом она согнула колени так, что ступни оказались на уровне его живота, и в тот момент, когда ее спина коснулась земли, резким движением распрямила ноги. Могучее тело Алека взлетело в воздух, а она быстро вскочила на ноги и бросилась к мечу.

— Я жена, а не рабыня!

— Это одно и то же, — прорычал Алек вне себя от ярости.

Он поднялся, его меч легко вышел из ножен. Его план осуществлялся, но не совсем так, как он рассчитывал.

— Я был слишком терпелив с тобой, но теперь моему терпению настал конец. Кого мне прислали вместо невесты? Любая лондонская шлюха вела бы себя пристойнее, чем ты.

Бриттани вздрогнула, и по ее лицу скользнуло выражение обиды и боли, удивившее Алека. Ему-то казалось, что она, как броней, защищена от словесных нападок.

— Я и вправду неправильно вела себя, милорд. Я выдавала себя не за ту, кто я есть на самом деле. Вот сейчас ты действительно встретишься лицом к лицу с женщиной, на которой женился.

Она подняла меч и медленно расстегнула серебряную застежку, придерживающую на ней юбку цветов клана Кэмпбеллов.

Алек открыл рот. Рубашка доходила Бриттани до середины бедер. С обнаженными ногами, развевающимися огненными волосами, с мечом в руках, она походила на языческую богиню.

— Ты бросаешь мне вызов? Неужели ты считаешь себя равной мне? — вырвалось у него.

— Да, милорд, я бросаю тебе вызов. Но мы никогда не будем ровней, мне трудно опуститься столь низко.

По долине раскатился громовой хохот.

— Тогда давай проверим, кто из нас сильнее, жена. — Он считал, что добился своего: побежденный воин должен либо умереть, либо рабски служить победителю.

Бриттани сделала первый выпад. Зазвенело железо. Алек с удивлением убедился, что она хорошо владеет мечом. Каждое ее движение было движением опытного бойца, хотя, разумеется, сила и рост давали ему неоспоримое преимущество. Он шутя парировал ее удары, но не переходил в наступление. Каждый раз, когда он запаздывал, Бриттани ловко наносила удар снизу, и, если бы не его проворство и умение, эти удары могли бы иметь серьезные последствия.

Кто бы ни занимался ее обучением, он знал свое дело. Алек понимал, что для того, чтобы достигнуть такого мастерства, требуются не месяцы, а долгие годы упорных занятий. Каждый раз, пропуская удар, он улыбался, давая ей понять, что для него это всего лишь игра. Но Бриттани не отвлекалась ни на миг, не теряла сосредоточенности и не поддавалась на обманные приемы, что также говорило о прекрасной выучке. До него вдруг дошло, что ее действительно воспитывали как воина.

— Неужели мужчины-англичане так слабы, что готовят женщин себе в защитники? — насмешливо спросил он, парируя ее очередной удар.

— Неужели все шотландцы так же самодовольны, как Кэмпбеллы? — ответила Бриттани, метя ему в горло.

Алек отразил удар и снисходительно улыбнулся.

— Наверное, дед был так разочарован, что твоя мать не родила мальчика, что решил превратить внучку во внука. — У нее слегка исказилось лицо, и он понял, что попал в точку. — Поэтому тебя и учили военному искусству?

— Если ты хочешь поболтать, варвар, то поищи себе другого собеседника. — Бриттани взмахнула мечом, надеясь, что на этот раз удар достигнет цели.

Алек снова без труда отразил удар. Он даже не запыхался, в то время как она уже тяжело дышала и движения у нее замедлились.

— Конечно, мне скучно. Вот я и надеялся, что ты развлечешь меня беседой. Может, ты и смотришь на это как на поединок, но для меня-то это всего-навсего игра.

И снова железо звенело о железо, но Бриттани больше не произносила ни слова. Схватка продолжалась. «Если ее воспитывали как воина, то она должна понимать, что чем дольше она бьется, тем меньше у нее шансов победить», — подумал Алек. Он наблюдал за ней и удивлялся силе ее духа, ведь, по его расчетам, она уже еле держалась на ногах.

— Бриттани, признай, что ты проиграла, — предложил Алек, вдруг осознав, что ее поражение не станет его победой.

Вместо ответа она бросилась вперед. Он вложил в ответный удар всю силу. Рука Бриттани онемела, пальцы разжались, меч упал на землю. Но Алек уже не смог сдержать движение своей руки, и его кулак ударил ее сбоку в подбородок. Несколько мгновений она смотрела на него широко раскрытыми, изумленными глазами, потом ее ресницы дрогнули, тело обмякло, и она без сознания рухнула к его ногам.

Алек отбросил меч, упал на колени. Он, не веря своим глазам, смотрел на огромный кровоподтек, расплывавшийся по нежной коже.

— Бриттани! — в отчаянии позвал он, и в это мгновение услышал боевой клич. Но Алек Кэмпбелл даже не успел обернуться. Тяжелая булава ударила его в висок, и он упал, бездыханный, рядом с женой.

Брайан Мактавиш поднял на руки безжизненное тело Бриттани и быстро скрылся в лесу, где была привязана его лошадь.

6.

— Ее нельзя здесь оставлять, — сказал Энгус Мактавиш.

Он с недоумением и жалостью глядел на дочь, без сознания лежащую на огромной кровати. Лэрд и Брайан Мактавиш стояли немного поодаль от женщин, хлопотавших вокруг леди Кэмпбелл. Знахарка осторожно ощупывала ее нижнюю челюсть, пытаясь определить, не сломана ли она, а Дженна на всякий случай придерживала ее руки.

Энгус перевел взгляд с бледного, изуродованного кровоподтеком лица дочери на суровое, с твердыми чертами лицо ее спасителя.

— И ты вернешь ее человеку, который это сделал? — спросил тот, всем своим видом выражая отвращение.

— Да. И мужу ее верну не я. Это сделаешь ты. — Это была не просьба, а приказ.

Брайан некоторое время молча глядел в глаза лэрда, потом повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Внимание Энгуса привлекло негромкое восклицание. Это знахарка, которая начала раздевать больную, отшатнулась, осеняя себя крестным знамением. Энгус шагнул к кровати и замер на месте при виде многочисленных кровоподтеков, покрывавших тело его дочери. Он долго смотрел на них, словно не веря собственным глазам, потом бесстрастно обратился к знахарке:

— Когда закончишь ее осматривать, доложишь мне. — Та согласно кивнула, а лэрд сделал знак Дженне следовать за ним. Он хотел поговорить с ней наедине.

Они остановились у дальнего окна. Дженна смотрела в лицо хозяину почтительно, но без страха.

— Как это случилось, что моя дочь подверглась такому оскорблению?

Дженна расправила плечи.

— Милорд, все это время, что я была при леди Бриттани в Англии, я писала вам каждый месяц и умоляла вас забрать дочь от этого безумного старика.

Лэрд Мактавиш взглянул на нее так, словно она сама только что потеряла рассудок.

— Ты писала, что в Англии ей живется как нельзя лучше, что она усваивает английские обычаи и что ее воспитывают как леди.

— После того как умерла бабка, за воспитание Бриттани взялся дед. И в каждом письме я просила вас забрать от него дочь.

Лэрд в задумчивости покачал головой, начиная прозревать правду.

— Нас обманули, — наконец проговорил он.

Дженна в недоумении уставилась на него.

— Как же это, милорд?

— Да очень просто. Уэнтворд перехватывал и подменял твои письма. — Он отвернулся от пораженной Дженны, и его глаза встретились с открытыми глазами дочери, глазами, полными смятения и боли.

Не сразу Энгус нашел в себе силы подойти к ней. В эти минуты он вспоминал Элизабет. Он не смог избавить от страданий жену, но тогда это было не в его силах. Теперь же случилось так, что от него зависело благополучие дочери.

Он подошел к постели с чувством тяжести и вины, с мыслью о том, какая горькая ирония заключается порой в обстоятельствах, в которые человека ставит судьба. Как отец он мог бы предоставить дочери убежище. Как мужчина он мог бы отомстить ее обидчикам, защитить ее от новых оскорблений. Но как лэрд Мактавиш он не мог сделать ни того, ни другого. Благополучие клана для него было важнее благополучия дочери.

Он протянул руку, ласково погладил Бриттани по щеке, и, только услышав сдавленный стон Дженны, он осознал, что точно так же он погладил по щеке малютку Бриттани, прежде чем отослать ее в Англию.

В глазах Бриттани вспыхнули зеленоватые искры — беспамятство отступило, и она догадалась, кто стоит у ее постели.

— Я не могу тебя здесь оставить. — Это было первое, что услышала Бриттани от отца.

Он произнес эту фразу намеренно жестко, предвидя возражения, слезы, упреки и мольбы. Но Бриттани поступила совсем не так, как поступила бы на ее месте любая другая женщина.

Она оттолкнула его руку, глаза ее гневно заблестели.

— Я и не просила у тебя помощи. — Она коснулась рукой головы и в смятении огляделась вокруг. — Я вообще не знаю, как здесь оказалась.

Ее глаза закрылись, лоб прорезала глубокая морщина. Бриттани изо всех сил старалась вспомнить, что с ней произошло, и, когда наконец вспомнила, она широко раскрыла глаза, а потом, неприязненно прищурившись, взглянула на отца.

— Где лэрд Кэмпбелл?

Услышав в ее тоне обвиняющую нотку, Энгус Мактавиш холодно ответил:

— Понятия не имею. Мне нет дела ни до кого из Кэмпбеллов.

Бриттани вздрогнула, как от удара.

— Я уезжаю, — сказала она и встала с постели. Она стояла перед отцом босиком, в ночной рубашке до полу и слегка покачивалась от слабости. Потом ее лицо приняло решительное выражение, она сделала два шага и потеряла сознание.

Лэрд подхватил ее на руки и бережно опустил на кровать, и в то же мгновение к ней бросились Дженна и знахарка.

— Она истинная Мактавиш, — улыбнулся лэрд. — Последите за ней. Ей нужно как следует отдохнуть, — приказал он и вышел из комнаты.

Алеку казалось, что голова у него стала в три раза больше обычного. Его люди нашли своего вождя лежащим на поляне, и, прежде чем он успел оправиться от удара, они уже во весь опор мчались к владениям Мактавишей. Алек успел разглядеть лицо нападавшего, и теперь его подгоняла мысль о том, что его жена в стане врагов.

От бешеной скачки боль в голове разыгралась еще пуще, но он не хотел ни сбавлять ход, ни сделать остановку для отдыха. Он должен был вернуть то, что ему принадлежит, и отомстить за нанесенное оскорбление.

Их заметили задолго до того, как отряд приблизился к замку Мактавишей, да Алек и не скрывался, он не стремился застать врага врасплох, наоборот, ему хотелось, чтобы Мактавиши подготовились. Он жаждал настоящего сражения.

Наружные ворота замка оказались открыты, мост опущен, на стенах Алек заметил вооруженных часовых, однако ему никто не препятствовал. Весь отряд в полном составе въехал во внутренний двор и остановился перед массивными входными дверями.

И почти в то же мгновение эти двери медленно открылись, явив взорам лэрда Мактавиша. Наступила напряженная тишина. В полном молчании, безоружный, лэрд спустился по ступеням и предстал перед врагами.

Алек впервые оказался так близко от убийцы своего отца. Сердце у него сжалось от ненависти, а рука сама собой потянулась к мечу.

— Вы взяли то, что принадлежит мне. И хотя эта вещь ценности не представляет, она моя. Я пришел за своей собственностью. Вы посмели увести овцу из моего стада, и, хотя она не из лучших, она моя.

Выражение лица лэрда Мактавиша не изменилось.

— Да, английская кровь подпортила породу.

Услышав этот спокойный ответ, Алек, одержимый стремлением к ссоре, почувствовал разочарование. Он вглядывался в бесстрастное лицо Мактавиша и гадал, как заставить того выйти из себя.

— Где человек, похитивший мою собственность? Пусть он выйдет ко мне, чтобы я мог с ним поквитаться.

— Это невозможно. Человек, о котором идет речь, не похититель. Он защищал члена своего клана.

— Защищал члена своего клана от мужа?

— Он не знал, что ты — муж этой женщины. Он видел только, что Кэмпбелл избивает женщину, принадлежащую к клану Мактавиш.

— Все равно — пусть он выйдет и посмотрит на меня, чтобы вновь не совершить той же ошибки.

Лэрд Кэмпбелл тем же ровным голосом произнес:

— Он в отсутствии.

В это мгновение за спиной лэрда появился Брайан Мактавиш. Он быстро вышел вперед, всем своим видом выражая непримиримую враждебность.

— Если бы ты назвал свое имя, когда мы встретились в первый раз, я не принял бы тебя за трусливого убийцу женщин.

— Обнажи свой меч. Мы сейчас проверим, так ли я труслив, как ты считаешь.

Бриттани слышала все, что происходило под окнами. Она потребовала одежду. Дженна принесла красное шерстяное платье.

— Ты в своем уме? — сказала Бриттани, указывая на материю. Цветом Мактавишей был красный, а клана Кэмпбеллов — ярко-синий. — Если я это надену, Кэмпбелл не оставит здесь камня на камне.

— Другой одежды нет — только мужские панталоны и камзол, который вы привезли с собой из Англии, — объяснила Дженна.

— Сойдет и это. Англию мой муж только презирает, а вот Мактавишей ненавидит. — С помощью знахарки она выбралась из постели, а Дженна побежала за одеждой.

Через несколько минут Бриттани, одетая как английский солдат, уже спускалась по лестнице, опираясь на плечо Дженны.

— Миледи, прошу тебя, не ходи туда. Ты еще слишком слаба, — умоляла ее Дженна.